Я родилась в 1941 военном в Хакасии. Наш папа часто через Минцветмет менял место жительства из-за конфликтов с партийным начальством, которое вмешивалось в работу главного энергетика. После войны мы уехали в Башкирию, потом в Казахстан. Хорошо помню этот переезд. В Кустанае железнодорожный вокзал был переполнен возвращающимися на Кавказ депортированными во время войны людьми. Многие из них остались жить в Казахстане, как бывшие репрессированные узники лагерей Алжира.
В 1964 году я поступила на архитектурный факультет Казахского Политеха в Алма-Ате. Белоснежные горы Алатау окружали солнечный южный город, где море цветов, зелени и фруктов. Стипендия 35 рэ, жили в общежитии. Учиться было легко и интересно.
Многие студенты были детьми репрессированных и эвакуированных во время войны в Казахстан родителей. Казахи, русские, хохлы, корейцы, немцы, кавказцы, китайцы, молдаване, евреи, греки - всех не перечесть, кого приютил Казахстан. Мы говорили на русском языке и жили дружно, несмотря на некоторые национальные особенности
Например, приезжал из сельской глубинки какой-нибудь вихрастый простачок Степа в скромной вельветовой курточке. Он усердно грыз гранит науки, чтобы стать инженером, по ночам разгружал вагоны, чтобы не просить денег у папани с маманей, которые пахали в селе. Не сразу с него сходил налет колхозника, но постепенно вихры стал стричь по моде, накопил деньжат и через год переоделся в приличный костюмчик. Стал вполне городским.
Казахи из аулов были пошустрее. Я как-то заскочила к первокурсницам. В комнате на кровати сидели, поджав ножки как козочки, две казашки, одна из них шарила ножом в волосах подруги. Приехавшим из аулов абитуриентам обязательно проводили профосмотр на предмет наличия педикулеза, им выдавали порошок для выведения вшей, козочки этим и занимались. Обе были одеты в байковые халатики, из-под которых виднелись цветные ситцевые рейтузы до колен. Парни-казахи приезжали тоже одетые в простенькие курточки, как наш Степа. Но! - казахи из аулов скоропостижно фантастически преображались. Пугливые козочки превращались в уверенных, знающих себе цену красоток. Они тушью разрисовывали глазки-щелочки, как у Одри Хепберн, ярко малевали губы, мастрячили на голове умопомрачительные бабетты и бегали по ресторанам в чешских туфлях «на гвоздиках»! – рюмка вина с сигаретой в руке и нога на ногу, обнажая донельзя обтянутые короткой юбкой ляжки! Парни из аулов были вощще обалдеть! – в черных элегантных костюмах, как английские битлы, лаковые штиблеты, белая рубашка и модный галстук! Их предки пасли коней скот в горах и степях и зарабатывали денег немерено, так что их чада жили красиво. Меня казахи строители часто просили делать им архитектурные проекты, им нравились мои картинки, у меня это получалось лучше всех, и я на них лихо оттачивала свое мастерство. Платой был ресторан, где за 5 рэ с носа можно было красиво оттянуться. Корейцы тоже были богатыми. У Бэлки Ким всегда можно было одолжить 3 рубля, а Виталик Когай не курил, но имел сигареты, девчонки всегда могли стрельнуть у него сигаретку. Когда он прибегал к нам голодный после тренировки, мы отправляли его за портвейном, жарили картошку и устраивали веселую пирушку до глубокой ночи с танцами под Дина Рида и другие трали-вали.
В соседней комнате жила казашка Базиля. У нее был голос, как у Розы Баглановой. Однажды мы с Валей, услышав ее пение, заглянули в дверь. В комнате на полу была расстелена большая клеенка, с разложенной на ней едой и напитками, а вокруг на полу, сложив ноги колесом, сидела куча друзей-казахов. 4 кровати были установлены в 2 этажа, чтобы место освободить. Базиля махнула нам рукой. Мигом подскочил парень, нашел место и мы сели, поджав колени. Базиля пела под сопровождение домбры, необыкновенно сильный голос ее завораживал красотой тембра. Пела на казахском языке, но было понятно - о любви! В Казахстане был популярен композитор-еврей, его песни считались самыми лучшими казахскими.
Наступило время небывалого расцвета культуры! – в литературу, музыку, кино и другие искусства пришло молодое племя творческих людей, которые выплеснули в мир свои талантливые творения, взорвав спокойствие застоя пламенем своих сердец. Мы были молоды и счастливы жить в то время. Книги, музыка, песни, кино и радио учили нас патриотизму, любить Родину и делать добро. Жили в атмосфере дружбы и любви, не зная зла. И верили, что наша страна самая прекрасная на свете! Я благодарна судьбе за то, что жила в СССР, в то время мы были особенно счастливы.
Экзотика южного города с белоснежными Алатау, вечнозелеными пирамидальными тополями и журчащими арыками вдоль дорог дополнялась продажей на улицах города еды. Главными были манты по 10 копеек за штуку, похожие на пельмени, они еле помещались в ладонь. Продавцы доставали их, обсыпанных красным перцем в масле, из алюминиевых 20-килограммовых бидонов и клали в кулек из оберточной бумаги. Очень были вкусны эти горячие манты, с которых по пальцам текло оранжевое масло. Еще были беляши и пончики с ливером в тонкой кожице из теста, а рядом непременно стояла тележка с фруктовыми соками в трехлитровых стеклянных конусных бутылях. Все по 10 копеек, полтинника хватало вдоволь похавать.
После третьего курса нас отправили на целину. Поезд от Алма-Аты до Кустаная тилипал три дня. Десяток вагонов гудели от веселья, студенты пропивали командировочные в размере 13 рэ. Выгрузили нас на станции и развезли по аулам. Поселили на краю степи в саманном домике из двух комнат. Постелили на полу старые комковатые матрасы и подушки с наволочками. В одной комнате жили парни, в другой девчонки.
Работали сначала на веялке. От нее летела такая пыль, что у девок, закутанных до глаз в платки, голая кожа просто жутко невыносимо зудела. Мы взбунтовались и нас поставили собирать в кучу зерно, выдав огромные увесистые лопаты. Кормили 3 раза в день в кухне под навесом – щи да каша, гуляш и компот. За 3 дня мы опустошили сельпо от окаменевших пряников, слипшейся карамели-подушечки и сигарет. Осталась махорка в пачках, и мы крутили козьи ножки. Все курили. Наш студент Аманжол брал в сельпо портвейн в счет будущей зарплаты и по выходным мы закатывали пиры с песнями под гитару и танцами под Спидолу. Саня и Аркаша возле реки ловили беспризорных гусей, которых была уйма, сворачивали им головы и в рюкзаке тащили в степь, жарили на вертеле и приносили нам. Недалеко от дома иногда прохаживались казашки, подозревая нас в краже гусей, следили, не идет ли дым из печки.
Зерно от веялки на элеватор возили на самосвалах солдатики. Рыжий Боря скалил зубы, веселил анекдотами, угощал липкими конфетами-подушечками, пряниками и сигаретами, а потом пригласил меня покататься после работы. Ехали по бескрайней степи дотемна. Веселый хохмач сказал, что последний год служит, потом в институт. Не приставал, подвез до дому и позвал в воскресенье ехать на свадьбу к другу.
- А можно я с Бэлкой?
- Ладно, утречком жди.
Узнав, что едем в соседний аул, к нам пристроился Аманжол.
- Да в кабине только 3 места!
- Доедем, Бэлку на колени посажу.
Поехали, и я поняла, что Боря пьян. Болтал без умолку, а самосвал летел по ухабистой дороге так, что Бэлка скакала на коленях Аманжола, трахалась головой в потолок кабины и верещала. Он не выдержал:
- Боря, твою мать, не гони! - Бэлка яйца всмятку отдавит!
- Ладно, речку покажу и поедем тихо.
И завернул к реке так, что я в ужасе рванула руль вправо, увидев край обрыва. Машина резко громыхнула, подпрыгнув, и остановилась. Последний Бэлкин вопль и матюги Аманжола затихли. Ошалелые, мы еле соображали - пронесло!
Боря уткнулся лбом в руль, отдышался, вытер ладонью мокрое лицо и залепетал:
- Сппа-сибо, Светик! Я д-дурак!!! Вс-се! – с-сей-час все бу-дет п-путем.
Доехали до аула, а там патруль! Бережно взяли Борю под белы рученьки и увезли незнамо куда. А нас утащили на свадьбу, где невеста была красавица-казашка Сауле, а жених – рыжий Коля из Перми, ожидающий дембеля. Папа у невесты был казах, мама-хохлушка.
Аманжол всех обаял! Такого тамаду свадьба не ожидала - сыпал шутками, тостами и анекдотами, а гости рыдали от хохота, пили, пели и плясали. На рассвете нас посадили в трактор с прицепом, подстелив кошму. Аманжола наградили трехлитровой бутылью самогона, беляшами, огурцами и помидорами. Полтора часа трактор грохотал по ухабистой дороге так, что зрачки прыгали и, казалось, все кости перемолотило. Что стало с Борей, неизвестно.
Получив диплом, я по направлению работала в Военпроекте Владивостока. Участвовала в проектировании Штаба Тихоокеанского Флота, летала на Камчатку к адмиралу Тихоокеанского Флота, согласовать свой проект памятника подводникам первой атомной подводной лодки К-129, погибшей в районе острова Гуам. Его установили в 1972 году. По моему конкурсному проекту построили санаторно-курортный комплекс в бухте Шамора. Проектировала жилые и общественные здания во Владивостоке и в поселке Большой Камень. После Владивостока работала в Алма-Ате, потом снова во Владивостоке, а в 77 году я была уже главным архитектором города Свободного Амурской области. Там влипла в конфликт с руководством города - не разрешила строить жилые дома в лесопромышленной зоне. Мигом собрали исполком и меня без обсуждения моментально уволили с записью «по ст. 33 пункт3 за неисполнение служебных обязанностей»! Я поняла, надо защищаться! - и полетела в Москву в Госстрой РСФСР. Меня выслушали и пообещали:
- Пришлем комиссию, разберемся и уладим! Но город придется оставить, работать не дадут! Куда Вы хотите?
- Туда, где строится город на новом месте, в европейской части и денег много!
Госстрой решил вопрос, горисполком статью заменил на «по собственному желанию», мне выдали компенсацию за вынужденный прогул, и я по направлению Госстроя стала главным архитектором города Усинска – Всесоюзной ударной комсомольской стройки в Коми АССР. Активная молодежь и романтики, не боящиеся трудностей, слетелись из разных республик Союза в Сибирь и на Север добывать нефть и газ, строить новые города, плотины, заводы и дороги.
Главным архитектором города я работала до Перестройки, потом открыла мастерскую при отделе культуры, а в 1990 году зарегистрировала филиал ГХПК от Советского Фонда культуры, возглавляемого Раисой Максимовной Горбачевой. Занимались с мужем росписями и монументалкой по интерьерам общественных зданий города. Потом пришли лихие девяностые, я заработала северную пенсию и с тех пор живу в Балахне на Волге, пишу картины и книги. Везде я работала успешно, счастливая от любимой творческой работы, преодолевала трудности и шла только вперед.
Патриотизм, любовь к Родине, культура и высокий уровень образования сплачивал народы нашей огромной страны нерушимой дружбой. Но СССР развалился на национальные республики, где бывшие члены КПСС и ВЛКСМ захватив власть, трансформировались в президентов и олигархов. Гарант Конституции СССР Горбачев и Ельцин проигнорировали референдум, предав советский народ, который более 70 % проголосовал за сохранение СССР. В республиках пролилась кровь, на национальной почве все передрались. Но, пройдя через разруху и трудности, мы все-таки победили! Наша Родина, бережно храня историю своей страны, вернула себе герб, флаг и гордое имя – Россия.
Я очень люблю нашу самую прекрасную страну Мира, где живут удивительные люди. И верю, что Россия всегда будет сильной, богатой и могучей державой Мира благодаря патриотизму, сплоченности, трудолюбию, стремлению к высокой цели и ответственности каждого из нас за дела свои на благо Богохранимой России - Матери народов!