Предыдущая глава:http://proza.ru/2018/06/22/174
Мать Любавы — Елена Никифоровна была просто помешана на родословных. Непонятно почему ей казалось, что самое главное в жизни: принадлежность к знатному роду. И тот, кто не принадлежал к такому роду - недостоин её внимания.
Увлечение её, конечно, было скрытным: не настали ещё те времена, когда об этом можно было говорить в открытую и заслуженно гордиться своим происхождением. Но утончённая Елена была уверена, что такие времена настанут, и очень скоро. По её наивному пониманию все несправедливости должны быть, рано или поздно, исправлены.
Даже подруг себе Голудина выбирала только из числа семейств высокого ранга. «Плебеев» в их доме дальше передней, кухни и ванной не пускали. Ещё бы, ведь её род брал своё начало от второй ветви князей Бартеневых. Их родовое гнездо, разорённое в 20-ые годы, находилось в Костромской губернии. Бабушка Елены Никифоровны по материнской линии - Елизавета Антоновна, дочь знаменитого московского купца Антона Гизетти, была замужем за Дмитрием Ивановичем Бартеневым, чем Голудина очень гордилась.
Отец Любавы — Яков Михайлович, не понимал пристрастия жены и иногда подсмеивался над ней:
-Ты забываешь, дорогая, что род Бартеневых начался от Бартеня — холопа князя Юрия Дмитриевича Звенигородского.
Этого Елена Никифоровна слышать не хотела и всегда начинала сердиться на мужа.
Когда Любава сообщила матери, что хочет познакомить её со своим другом - сокурсником, Елена Никифоровна первым делом спросила:
-Как фамилия у твоего протеже и кто его родители?
-Его зовут Бахнин Виктор. У него только мать - отец погиб, видимо, во время войны... Мать — работник торговли.
-Слишком скудные сведения! - отреагировала Елена Никифоровна. - Я бы не хотела знакомится с молодым человеком, весьма сомнительного происхождения.
Но, немного подумав, поинтересовалась:
-Твой... сокурсник не из Костромской губернии?
-Области, мама, области! - поправила её дочь. - Нет, он из города Энска. А что?
-Фамилия у этого... Кажется ты называла его ВиктОром? Знакомая фамилия... Когда-то - ещё в детстве, я знавала семейство Бахниных.
И добавила, словно, делая милость:
-Ладно, дочь, приводи своего сокурсника. Посмотрим, что это за товарищ...
В тот же день Любава сообщила Виктору, что её мама хочет с ним познакомиться, и Бахнину впервые в жизни стало не по себе — он даже понятия не имел, как ведут себя в таких случаях и в таких семьях.
-Может не стоит? - робко попытался протестовать он. - Ведь я даже не знаю, как вести себя на таких приёмах... Вдруг опозорю тебя?
-Это не будет приёмом, - «обрадовала» его девушка. - Скорее так - беседа тет а тет.
Смысла последнего слова Виктор не понял, но спрашивать, что оно означает, не позволила гордость. На мгновение ему показалось, что девушка козыряет перед ним своими знаниями иностранных языков, и его это очень задело. Он не мог поверить, что девушка с такой ангельской внешностью - самая обычная с теми же пороками, как и её мать и, как, видимо, все её круга.
После расставания с Любавой Виктор подумал:
-Может мать права и мне не стоит рубить дерево не по себе? В таком обществе всю жизнь будешь вороной, но не белой, а как говорит Василиса Игнатьевна: сер-бур-малиновой в чёрную полоску.
Они уже знакомы полгода, но Любава так и не подпустила его к себе ближе, чем на расстояние вытянутой руки. Порой Виктору казалось, что он её просто развлекает, порой, что рядом с такой девушкой должен быть кто-то, чтобы другие знали: место занято, и не суетились. Но чаще парню казалось, что она его не понимает — он для неё, как существо с иной планеты.
-Может отказаться от этой «беседы тет а тет»? - подумал Бахнин, понимая, что ничего она не даст, ведь если маман Любушки скажет ему что-то обидное, уничижительное, он, непременно, сорвётся и наговорит ей кучу «любезностей». - И тогда «дружбе» конец.... Если, конечно, это можно назвать дружбой.
И всё-таки встреча состоялась. Любава чуть ли не за руку тащила Виктора, подсмеиваясь над его нерешительностью.
-Да не съест тебя, маман, уверяю! - смеялась девушка. - Она хоть и всеядная, но людей не ест — даже молодых!
-Ну, и шуточки у тебя, Любушка, - попытался улыбнутся Виктор. - Прямо мороз по коже.
-Правда? - внимательно посмотрела на него девушка. - Не думала, что мои слова произведут на тебя такое впечатление... Напротив, хотела приободрить.
-Тебе это почти удалось, - усмехнулся Бахнин.
Елена Никифоровна оказалась невероятно красивой дамой. В ней всё было тютелька в тютельку: и рост, и полнота, и фигура, и шикарные волосы, и глаза, как у дочери. Только глаза эти смотрели совсем иначе: не с любопытством и улыбкой, а внимательно, настороженно, словно спрашивая, что ты за фрукт такой, Виктор Бахнин?
Когда при знакомстве мать Любавы подала ему руку, Виктор так растерялся, что энергично встряхнул её, вызывая у женщины усмешку. А ведь по задумке он должен был поцеловать эту ухоженную маленькую ручку.
Дама предложила гостю пройти в гостиную. Одного взгляда Виктору хватило, чтобы понять, что ему тут не место.
-Это не гостиная - это музей! - не то восхитился, не то возмутился мысленно Виктор. - Как вообще жить можно, среди дорогих экспонатов?!
И Бахнин понял, что и дама — тоже «дорогой экспонат», дополняющий собой всю эту роскошь. И сразу решил, относится к ней, как к этому самому экспонату: ничего не принимать близко к сердцу и не становится в позу, ведь глупо обижаться на стул или кушетку, если они тебе "наступили" на ногу.
-Итак, - начала дама, - Любушка говорила мне, что вы, ВиктОр, изучаете с ней одни и те же науки.
-Да, мадам, - неожиданно для себя ляпнул Бахнин.
-Называйте меня, пожалуйста, Еленой Никифоровной, - поправила та.
Виктор вновь хотел сказать своё «да, мадам», но Любава успела легонько наступить ему на ногу, давая понять, что этого делать не нужно.
-Любушка говорила, что вас воспитывала мама... Не могли бы вы немного рассказать о своей семье? Откуда вы, чем занимались ваши предки?...
-Да, собственно, особенно нечего рассказывать, - отреагировал Виктор. - Мама с двухлетнего возраста осталась без родителей... Один добрый человек передал её в детский приют... На его фамилию её и записалаи: Бахнина Василиса Игнатьевна.
-Где это случилось? - спросила Елена Никифоровна, меняясь в лице. - Где находился этот приют?... Не в Костроме ли?
-Откуда вы знаете? - удивился Бахнин, непонимающе глядя в красивое лицо дамы.
-С первого взгляда на вас, ВиктОр, меня не покидала мысль, что ваше лицо я уже где-то видела... Но ведь мы с вами никогда не встречались раньше?
-Нет, не встречались, - растеряно подтвердил Бахнин.
Елена Никифоровна по-девичьи легко поднялась с софы, на которой восседала, как знатная дама во время неофициального приёма.
-Подождите тут! - бросила она. - Я сейчас!
Любава и Виктор переглянулись между собой, ничего не понимая.
Дама вернулась очень быстро. В её руках был семейный альбом в малиновом бархатном переплёте. Не заботясь об этикете она плюхнулась рядом с Виктором, укладывая альбом на его колени.
-Открывайте на пятой страничке! - сказала она, прижимая к глазам надушенный кружевной платочек.
Виктор исполнил приказание дамы и открыл альбом на указанной страничке.
С фотографий на него смотрели знакомые лица: пышная дама явно дореволюционного времени, сидящая в плетёном кресле под пальмою и мальчик, лет пяти-шести в матросском костюмчике. Дама, как две капли воды была похожа на его мать, а мальчик сильно напоминал его самого.
-Кто это? - севшим голосом спросил Виктор?
-Это моя бабушка по материнской линии - Бартенева Елена Антоновна — в девичестве Гизетти, - сказала Елена Никифоровна.
Любава и Виктор вновь недоумённо переглянулись.
-Если бы ни это невозможное одеяние, - всё ещё ничего не понимая, произнёс Бахнин - я бы сказал, что это — моя мать.
-Поздравляю тебя дочь! - нервно засмеялась дама. - Перед тобой потомок Бартеневых-Гизетти — наш родственник по женской линии. И твой, Любава, троюродный брат.
Продолжение: http://proza.ru/2018/06/27/592