Сергей Иванович – предпенсионного возраста, но ещё активен, много чем увлекается и без уныния (пока!) смотрит в лицо будущего пенсионного законодательства. Не сказать, что жизнь его балует, но и не обижает более других. И это понятно, потому что Сергей Иванович живёт по правильным принципам, выкованными им ещё в далекой молодости: «не плюй против ветра», «главное не попадаться» и тому подобные правила. Однако тот день, точнее те полчаса, оказались абсолютно нетипичные в его жизни. Полная беспринципность. Сейчас он думает, что причина в плохих метеоусловиях: низкое давление, с утра несколько раз заходил дождь,громыхало, но очистительной грозы так и не случилось. Гнетущая атмосфера. Однако по порядку.
В середине дня по узкой тропинке местного дендросада с красивой спортивной сумкой на плече поспешал Сергей Иванович на тренировку. Впереди на пересечении тропинок заметил несколько странно стоящих двух женщин с длинными палками.
— Ага, любительницы скандинавской ходьбы, сколько их развелось — подумал он.
Приближаясь, рассмотрел обоих: где-то под пятьдесят, одна узкая и тощая (помесь селёдки с камбалой), а вторая полная противоположность – аппетитная и, главное, с попой изумительной формы. А хорошие попы – это слабость Сергей Ивановича ещё с молодости, которая даже с возрастом не проходит.
Стоящие женщины заблокировали две тропинки и всем надо их обходить, что всегда вызывало у него легкое возмущение – ну, сделайте шаг в сторону и чешите языки в сторонке, пока с голоду не умрёте. Сочетание восхищения и возмущения привели к тому, что поравнявшись с ними, он вдруг остановился и неожиданно для себя выдал довольно пошлую фразу, адресуясь к аппетитной даме:
— Ну, зачем вам эти палки? У вас попка ещё неплохая!
Пока дамочка пыталась выработать реакцию на этот странный комплимент, а он услаждал свой взор — зрея свою слабость и пытаясь угадать с ямочками она (слабость!) или без — вобла, которая выпала из поля зрения, подняла палку и обрушила на его голову. Сергей Иванович заметил удар в последний момент, уклонился, но все равно палка прочертила изрядную царапину по левой стороне лица. Опешивший, он посмотрел вобле в глаза и увидел там такую неукротимую решимость защищать своё, что сразу всё понял, потерял всякий интерес к прекраснопопой, махнул рукой и побежал дальше, мысленно обкладывая последними словами и себя и ревнивую лесбиянку.
Выскочив из дырки в ограде дендросада, он увидел двух крупных инвалидов по ногам: один с костылём, а другой перемещал впереди себя устройство с четырьмя ногами, в народе ласково называемое бегунком. Они медленно и упорно двигались в сторону винного магазина. Сергей Иванович знал их. Рядом с дыркой у них обустроено место отдыха: столик с лавками под раскидистым маньчжурским орехом (самосев из дендросада), две детских ванночки для раздельного сбора бутылок и прочего мусора. Чистенько там всегда. Все-таки проникает экологическая культура в массы.
Догоняя инвалидов, Сергей Иванович напомнил себе для профилактики частушку:
По реке плывет топор
Из села Кукуева.
Ну и пусть себе плывет
Железяка куева.
Вот и инвалиды – пусть себе плывут, куда им надо. Но, поравнявшись с ними, он — опять же неожиданно для себя — наигранно бодро воскликнул:
— Мужики, третьим буду?
Инвалид с бегунком даже не обернулся: его глазные локаторы уже захватили цель и теперь никто и ничто не могли отвлечь его от цели. Костыльный инвалид повёл себя очень странно: он свободной рукой оперся на бегунок и неуловимо быстро сунул свой костыль в лицо Сергей Ивановича, прочертив красную полосу поперёк полученной царапины. В первый момент Сергей Иванович даже восхитился:
— Какие быстрые руки, наверное, занимался боксом или хоккеем.
А потом состоялся содержательный разговор:
— Ты чо?
— А ты чо?
— Шуток не понимаешь?
— Какие шутки?
— Охренел совсем!
— Сам охренел!
Ну, не будешь же с инвалидом, у которого внутри всё горит, драться. Сергей Иванович опять махнул рукой и побежал дальше.
Наконец, он вырвался на оперативный простор. Впереди широкий центральный проспект и прямо перед ним двигалась совершенно безобидная группа: женщина средних лет (как оказалось далее, свекровь) толкала перед собой коляску с синим бантиком и рядом шла молодая мама. Приближаясь к ним, Сергей Иванович услышал сюсюканье свекрови с малышом:
-Где папа? Где наш папа? Папа на работе? Где папа?….
Ну, какое дело Сергей Ивановичу к исчезновению таинственного папы – никакого! Он уже обогнал их, но получив в спину очередное:
– Где наш папа? – внезапно развернулся и, глупо улыбаясь, ликующим тоном признался:
– Вот он — Папа!
Свекровь вздрогнула, впилась взглядом в лицо Сергей Ивановича, потом перевела взгляд на малыша, опять на нового папу… В это время её головной и спинной мозг, объединившись, на пределе их мощности решали задачу распознавания образов, сложнейшую как для искусственного, так и естественного интеллекта:
— Форма головы – совпадает.
— Разрез глаз — да.
— Нос, когда вырастет, будет такой же…
Всё, далее можно не сравнивать! Свекровь повернулась к мамаше и торжествующе-разоблачительно воскликнула:
— Я догадывалась!… Я уже говорила сыну!…
При этом она сделала такое движение, будто хотела взять малыша и передать настоящему отцу. Сергей Иванович любит детей, но не до такой же степени! Он попятился, готовясь к развороту и дальнейшему бегству, но молодая мама, покраснев, заступила ему дорогу и решительно взмахнула большим зонтиком с блестящим жестяным наконечником. Сергей Иванович обречённо выдохнул и подставил правую щёку.
Остаток пути Сергей Иванович пробежал без приключений, всё время повторяя как мантру:
— Ничего не вижу, ничего не слышу, …
До спасительного подвальчика, где проходили занятия, осталось буквально несколько десятков шагов, когда сзади раздался звонкий детский голос:
— Здравствуй, папа!
Сергей Иванович мгновенно сжался, присел (в голове промелькнула безумная мысль "вырос он что-ли", но сразу им отвергнутая), потом как заяц в минуты смертельной опасности сделал скидку: прыгнул в сторону и сразу же инстинктивно замер будто неживой. Этот приём зачастую спасал его пещерных предков от большой опасности – ведь любителей падали немного во все времена. Затем Сергей Иванович осторожно, медленно, незаметно для глаз – всё ещё находясь в амплуа падали – повернул голову. Белобрысый мальчишка, лет восьми, продолжал кричать в домофон:
— Папа, ты меня слышишь? Папа…
От сердца отлегло.
— Кажется, на этот раз пронесло – подумал Сергей Иванович и тут же в последний момент еле успел придавить, снять у себя с языка слова, сказанные Тарасом Бульбой в сцене казни его сына Остапа:
— Слышу сынку, слышу…
Нет, для него на сегодня хватит. Последний микробросок, дальше по ступенькам вниз и вот она желанная железная дверь подвала, на которой висел большой замок.
— Теперь тренер сделал скидку… Ну, денёк. А ещё назад…