1. Отпуск. Убийство. Дело

Черных Анастасия Алексеевна
— Хьюстон.
— Мм?
— У нас проблема.
На часах 14:26. Инспектор Хьюстон со своим напарником Хазардом ждал. Дожидались, когда криминалисты закончат. Поджидали, когда к ним подойдёт молоденький офицер и доложит о результатах опроса свидетельницы. Ждали. И оба думали о том, что накрылся их отпуск. Неприятности всегда приходят не вовремя. На такой работе это не новость, не первый день на службе всё-таки. Но месяц выдался напряжённым. Грабители, насильники, вандалы и демонстранты. Всё в одной куче!
Хазард бросил недокуренную сигарету, Хьюстон поморщился. Эти его вечные подначки! Пять лет в напарниках ходят, а к некоторым его закидонам Хьюстон так и не привык. Хазард — высокий худощавый человек с непричесанной шевелюрой, ядовито-зелёными глазами, тонкими паучьими пальцами, всегда в костюме с никогда не чищеной обувью. Это Хьюстона бесило больше всего. Почему нельзя почистить обувь? Дело десяти-пятнадцати минут! Вот он всегда ходил в начищенной до блеска обуви. Неизменно тщательно вычищал въевшуюся грязь из подошв, обрабатывал кожу. В таком дерьме копаемся! Каждый раз чувствуешь себя по колено в грязи, если не по горло, встаёшь на носки, чтобы не захлебнуться окончательно. Это паранойя. Это уже мания.
Наконец, паренёк завершил разговор и подошёл к детективам. Весь с иголочки в чистой униформе. Юн и свеж ещё. Не хлебнул с лихвой службы. Хазард напустил на себя деловой вид человека, всецело заинтересованного в том, что здесь происходит со рвением найти и покарать виновного. На самом же деле в эту минуту у Хазарда вертелась мысль об отпуске, который пришлось отодвинуть. Звонок поймал его в аэропорту, когда его жена Мадлен подправляла своё короткое летнее платьице. В очередной раз Хазард удивлялся, за что такая женщина выбрала именно его. С кучей недостатков и таким рабочим местом. Ни детей нормально воспитывать не может, ни жене времени достаточно уделить! Но золотце его заверила, что выходит за него именно поэтому. Риск и опасность! Доля страха и паники! Шаловливая девка!!
— Звонок поступил от соседки из здания номер 34 по Барт-Стрит. Джанет Олу. Разведена. Тридцать шесть лет. Вышла из дома в 8:34. Она собиралась ехать в салон красоты. В этот самый момент, спускаясь по лестнице, заметила молодого человека в униформе разносчика, «выскочившего пулей», цитируя её слова, из дома номер 37 по Барт-Стрит. Подозреваемый сел в машину и скрылся. Номера она не рассмотрела. Но занервничала, так как ни разу ничего подобного на их улице не видела. Потребовала вызвать патруль. Патруль приехал в 9:15. Дверь приоткрыта. Никто в доме не отвечал. Проведя осмотр первого этажа, перешли на второй. На втором этаже в кабинете обнаружен труп. В 9:26 вызвана бригада. И вы, — затараторил паренёк с осанкой и выучкой преданной собачки служителя закона. Он ждал похвалы за столь подробный отчёт от своих более опытных коллег.
— Спасибо, — коротко кивнул в знак благодарности Хьюстон и медленным целенаправленным шагом стал подниматься к месту происшествия. Хазард хлопнул со всей мочи по плечу новичка, сказал пару ласковых, из-за чего тот расплылся в довольной улыбке. Тьфу ты, Господи! Хазарду только дай волю, он под себя всех постелет. Его умение манипулировать людьми и преступниками не раз помогало раскрыть дело. Он и чернь, чуть ли не обнимаясь, расставались, когда подсудимого уводили в камеру. Удивительно. И гадко.
Инспектор Хьюстон не такой. Плотный мужчина средних лет. Несмотря на его кажущуюся медленную походку с вдумчивым шагом он обладал стремительностью гадюки, которая не раз заставала злоумышленников врасплох. Квадратная челюсть, русые волосы всегда зачёсаны назад. Орлиный нос. Его умение располагать к себе собеседника крайне мало, но когда он оставался один на один с клиентом, атмосфера вынуждала людей идти на откровенность. Удушающая, вакуумная тишина поглощала все вокруг, стоило ему только войти в комнату. Эта тишина давила так сильно, что заставляла людей из страха исповедоваться перед немым посланником Господним.
Дом с пристройкой находился в элитном районе. Целая улица стоящих друг против друга зданий в один ряд. Декорированные двухэтажные здания отдают общественности ауру английского искусства с вычурными подоконниками. Окрашенные в бежевые, голубые, белые и красные тона с пастельным оттенком, так чтобы цвет сочетался с фасадом и мраморной лестницей. Зелёный район, где у каждого свой отгороженный от соседа участок с мини-бассейнами, роскошными садами и даже огородиками. Баловство богачей заключить в своё пользование кусочек природы с возможностью творить на ней всё, что захочешь.
Огороженная территория уже вызвала любопытство соседей. Видимо, в их змеином гнезде ещё ни раз ничего беспрецедентного не случалось.
— Спокойно, Хьюстон! — поравнялся с ним Хазард, отдав распоряжение подъехавшим на подмогу полисменам. — Все что нам нужно, это раскрыть дело побыстрее и вперёд на отдых! Отдых! Отдых! Марш! — декламировал, поднимаясь по лестнице, Хазард, заставляя людей округлять глаза от удивления. Хьюстон чертыхнулся, помахал остальным ребятам не обращать внимания на этого клоуна и вслед за своим напарником вошёл в дом.
Пока Хазард выслушивал предварительное мнение экспертов, Хьюстон надел протянутые ему бахилы с перчатками и, отметившись в журнале учёта лиц, переступил порог. Первый этаж. Выполнен в бежевых и пастельных тонах, не раздражающих глаз. Прямо до конца коридора большое, на всю стену, пластиковое окно, багровые шторы настолько плотные, что не пропускают достаточно света в помещение. Справа ажурная деревянная тумбочка с журналами, на которой лежала коробка с пиццей. Разносчик значит. Выяснить, во сколько сделан заказ и кто его доставил. Судя по обуви владельцев, они предпочитали импортную, не из дешёвых моделей. Вся стена за тумбочкой увешена семейными фотографиями домочадцев. Пусть Хазард посмотрит. Приличный чёрный лакированный шкаф для хранения зимнего и спортивного верха. У хозя;ев избыток ярких вещей, судя по аляпистому ковру на полу от самого входа до окна.
Слева за шкафом арка, ведущая на кухню. Криминалисты упаковывали в чемоданы свои инструменты. Команда закончила сбор улик в доме, иначе бы их не пропустили, ещё заставили бы надеть бумажный комбинезон, защитную маску и шапочку. Обмундирование криминалистов ассоциировалось у Хьюстона с радиацией. Ни малейшего постороннего контакта с окружающей средой. Любая пылинка уже улика. Хьюстон решил не задерживаться в проёме, не мешать циркулировать потоку экспертов, уйти подальше от блестящей металлической кухни, напоминающий операционную. Хазард уже сворачивал разговор, а Хьюстон намеревался без его болтовни осмотреть комнату с убитым.
Грузно, не спеша, поднимаясь по лестнице, держа руки в карманах, не касаясь перил, он поднялся на второй этаж. Повторяющийся коридор первого этажа с такими же цвета стенами, ковром и тяжёлыми шторами. Только все обвешано ещё большим количеством рамок с семейным архивом. Крепкая, сплочённая семья, бахвальствующаяся перед гостями своей близостью и успехами. А возможно, всё это ширма, и эти счастливые улыбающиеся карапузы (две девочки-близняшки с племянниками) на самом деле глубоко внутри скрывают нарывы пострашнее, чем самые отпетые отморозки, сидящие в тюрьмах. Именно такие районы и семьи пугали Хьюстона больше всего. Дверь справа в конце коридора открыта, из неё вышел очередной сотрудник лаборатории, неся в пакете оставшуюся половину бильярдного кия.
— Орудие убийства? — Хьюстон жестом руки остановил молодого человека.
— Доктор Мо вас ждёт.
Хьюстон кивнул, пропуская мимо себя парня с мешком и наконец, прошёл в «комнату памяти», как называли её между собой следователи. Именно в этом самом месте концентрировалась вся энергетика произошедшего. Его логичный финал. Осталась найти завязку и распутать последующие события, приведшие к этому результату. Доктор Мо скланилась над жертвой, делая пометки в блокноте. Миниатюрная женщина азиатка с короткими волосами, носившая очки с толстой ярко-красной оправой. Любит носить вперемежку деловой и спортивный стиль одежды, Хьюстон уверен, что под белым халатом надета куртка поверх блузы, брюки и кроссовки. Не пользовалась косметикой, не носила никаких украшений. Специалист широкого профиля, которая также читает лекции в университете, увлекающийся гоночными машинами и скрещиванием живых организмов «для создания новых форм жизни со способностями вырождения старых клеток для колонизации видов», по её точным словам.
— Вы не торопились, Хьюстон, — не поднимая головы и продолжая что-то записывать, поприветствовала инспектора доктор. — Хазарда оставили позади?
— Как всегда, — не стал отпираться Хьюстон, поскольку Доктор Мо в курсе не слишком его тёплых чувств к напарнику. — Он много говорит...
— А вы много молчите, — парировала доктор, встав с колен, хлопком закрывая блокнот и убирая ручку в карман.
Хьюстон пропустил фразу мимо ушей, внимательно и цепко осматривая труп. Положение тела на полу с гематомой в затылочной области указывала на удар, пока жертва стояла спиной к убийце. Но убило ли его это? Вопрос спорный. Синяки на шее показывали обратное. Жертва при падении упала вперёд, протащила на пол часть вещей со стола, тем самым смягчила своё падение. Доктор Мо категорически отказывается от предварительных догадок и версий. Эту работу она скидывала на следователей. Она скажет время смерти с причиной только после вскрытия, можно даже не пытаться её переубедить. Хазард постарался.
Мужчина средних лет. Волосы волнистые каштановые. Орлиный нос. Тонкие губы. Узкие выщипанные брови. Вся его внешность отдавала интеллигентным снобизмом, да не будет плохо сказано о покойнике. В домашнем халате, с дорогими часами на руке, парой перстней, одно из которых обручальное. Тёплые тапочки. Тапочки. Вот бы сейчас оказаться в своей квартире, и надев домашние тапочки, пройти в комнату к любимому креслу, сесть читать хорошую книгу. Он только недавно приобрёл сборник «Письма на заметку. Коллекция писем легендарных людей». Его ждало письмо Мика Джаггера Энди Уорхолу с описанием дизайна обложки альбома The Rolling Stones; последнее письмо Вирджинии Вульф мужу, написанное ею перед самоубийством; прощальное письмо сыну от японского камикадзе времён Второй мировой войны; письмо Федора Достоевского брату Михаилу перед ссылкой; письмо учёного Френсиса Крика, в котором он объясняет сыну только что открытую структуру ДНК! А вместо этого он торчит тут!
— Вы меня не слушаете, — вырвала инспектора из его мыслей доктор Мо. — Вы замечали, что когда думаете о чем-то своём, рядом с вами невозможно находиться?
— Нет, — равнодушно ответил Хьюстон, встретившись с ней глазами.
— Я так и подозревала, — доктор отвела взгляд первой. — Считаю, именно поэтому с вами может работать только Хазард, — повисло тяжёлое молчание. — Полный отчёт будет сегодня к вечеру. Не раньше.
Доктор Мо подала знак своим ребятам забирать тело. Она закончила предварительный осмотр. Хьюстон дал пройти её людям для того, чтобы упаковать труп в чёрный мешок. Прямо как мусор. Сборище плоти и загустевшей крови с костями.
— Как же так?! Я же только пришёл! — вломился в комнату Хазард, провожая печальным взглядом людей, уносящих его добычу для насмешек и подколов.
— Хазард.
— Док.
Доктор Мо и Хазард сверлили друг друга взглядом. Ну вот. Опять на;чали. Стоит этим двоим только оказаться в одном помещении, как у них начинается дуэль. Не команда по расследованию убийств, а детсад какой-то! А все из-за того дела трёхлетней давности, когда Хазард, категорически не согласившись с заключением о причине смерти, провёл несанкционированное вскрытие. Что оказалось более удивительно для расследования и унизительно для доктора Мо, Хазард оказался прав! Следствие пошло совсем по другому пути. Невиновного выпустили, виновного сенатора посадили. В итоге чуть не потерявший должность начальник управления остался на своём месте, Хазарда поблагодарили (и не выкинули с треском из участка), доктор Мо получила взыскание за препятствие работы следствию. Она осталась при управлении только благодаря своим невидимым благожелателям, но плевок горел в её подсознании настолько сильно, что она при каждом деле старается подловить Хазарда и скинуть с него спесь. Хазард скрытный и скользкий, как змея. Ты не узнаешь о нём ничего, пока он сам тебе не позволит, а если дозволит, то ему зачем-то это нужно. Ты необходим ему для чего-то именно в данный момент. Свои выдающиеся, исключительные знания в медицине Хазард продемонстрировал намеренно.
— Ваши люди закончили осмотр комнаты и сбор улик? Все необходимые фотографии сделаны? — осведомился Хазард, нарушив затянувшиеся молчание.
— Да. Всё осталось точно на своих местах. Мои люди сделали необходимые снимки и собрали улики. Включая отпечатки, взяли рюмки из-под коньяка с самой бутылкой, также под жертвой лежал телефон, — язвительно докладывала доктор Мо о проделанной работе Хазарду. Тот понимающе и задумчиво кивал, показывая, как внимательно слушает доктора. Обязательный ритуал, без которого оба не могут долго выносить друг друга в одной комнате.
— Две рюмки? — разбил противостояние обоих специалистов Хьюстон своим вопросом, переведя внимание на себя.
— Да. Две рюмки. Вся жидкость ушла в ковёр, но есть шанс получить остатки слюны...
— Спасибо, док. Дайте нам с Хьюстоном осмотреть комнату.
Доктор Мо злобно сверкнула глазами из-под очков на Хазарда за то, что тот её перебил, но кивнув, вышла из комнаты. Её работа на этом этапе здесь закончена. Теперь все своё внимание она должна уделить вскрытию для выявления точной причины смерти. Работы много, а времени мало. Руководство всегда включает экстренный режим при расследовании убийства, оно встаёт на первостепенную важность. Особенно когда личность столь известная.
— Кто он? — Хьюстон медленно ходил по комнате, обращая внимание на каждую мелочь и деталь интерьера. Любая безделица может много рассказать о человеке. Небольшой кабинет с роскошным столом, стоявшим вплотную к окну, из которого открывался вид на ухоженный сад с маленьким бассейном и теплицей. Цветы в горшках на подоконнике большого окна. По левую руку мини-бар для гостей, чтобы, расположившись на трехместном кремовом диване, заваленным декоративными подушками, по правую сторону, можно было обсудить деловые вопросы или провести время в расслабленной обстановке. Книжный шкаф забит книгами об антикварной мебели, по истории дизайна и архитектуры, биографий великих художников и мастеров своего дела. Много литературы по бизнесу с бухгалтерией, хозяин дома самоучка и предприниматель, который самостоятельно ведёт все свои дела со счетами. Даже здесь присутствуют семейные фотографии. Любящий отец семейства. Отдельная полка под награды бильярдного турнира. От третьего до первого места, мастерство накопилось с опытом. И напоследок. У самой двери стояла стойка с киями, один из которых взял Хазард, размахивая им, как битой. Не считая кия в его руках, не хватало ещё одного.
— Жопа, Хьюстон. И довольно известная. Здесь проживает антиквар-коллекционер Джаспер Форд с кучей влиятельных друзей. Неудивительно, что нас дёрнули обратно, не успев мы слинять за границу, — Хазард махал кием, прикидывая под каким углом, бросит ему мяч питчер. — Начальство занервничало, странно, что пресса ещё не слетелась. Объясняю это влиятельностью местных обитателей террариума. Но когда наших стерв это останавливало?
Хьюстон всё ходил по комнате кругами, думая о своём. Хазард прав. Их выдернули из-за влиятельности жертвы. Будут задействованы все силы и самое поганое, что общественность тоже привлекут. Не получится скрыть имя убитого, очень многие знали, кто проживает по этому адресу. Хьюстон видел не раз фотографии жертвы в газетах со статьями, посвящёнными светским мероприятиям. Его приглашали на званые ужины люди высокого полёта, ценя его образованность и способность влиться в любую компанию. Специалист по антиквариату широкого профиля, включая не только мебель, но и живопись с драгоценностями. Соответственно прессу взяли в тиски до официальной пресс-конференции, и сейчас весь упор будет сделан на достижения быстрого результата именно от доктора Мо, чтобы как можно скорее выступить с официальным заявлением. Будет немало воды с паразитами от общественности, рвущейся помочь следствию. Придётся фильтровать поступающую информацию, но в то же время в жиже грязи может найтись кусочек золота.
— Семье сообщили? Разносчика вызвали? — оставил без ответа вопрос Хьюстон Хазарда о прессе и её гадливости.
— Всё в ажуре напарник. Доедем до участка и займёмся. Считаю, есть смысл допросить обоих до опознания убитого и приглашения нашего судмедэксперта на экскурсию в её обитель мертвецов. Как думаешь, она мне разрешит изъять некоторые органы для опытов? Я выделил себе пару ребят, пожертвовавших свои внутренности больнице для донорства. Зачем добру пропадать? — на этой ноте Хазард поставил кий на место и вышел из комнаты. Хьюстон последовал за ним. Нужно уходить, пока не прибыли телевизионщики. Хорошо, что оперативники успели сделать всю работу и немедленно уехать не под вспышки фотокамер с требованиями дать комментарий по делу.
Спустившись по лестнице, Хьюстон отметил, как сделалось шумно на улице и как мало людей в доме. Криминалисты уехали, осталась пара офицеров, которые ждали дальнейших распоряжений. Здание нужно опечатать до конца следствия. Необходимо, чтобы все оставалось нетронутым и на своих местах. Жене покойного придётся пожить у родственников или в гостинице. Стоило только Хьюстону выйти из дома, как он заслонил глаза от солнца и вспышек фотокамер. Голова заболела. Яркие пятна заплясали в темноте. От жилья мёртвого всегда веет липким холодом, который заставляет тебя ходить на цыпочках. Хьюстон никогда так не делал. Смерть ему не подруга, но со смертью он слишком близко знаком. Она его знакомая. А этого уже достаточно не задаваться от самоуверенности, но и не впадать в фанатичную зависимость, как Хазард. Они идут рядом. Чересчур многих он переправил через берег реки на её сторону. Собственноручно.
— Инспектор!! Инспектор!! Что вы можете сказать о произошедшем?! Инспектор!! Каковы предварительные данные?! Во сколько это случилось?! Инспектор!! Из дома выбежал человек?! Это преступник?! Инспектор!! Каковы ваши комментарии?!
Итак без конца. Его острыми жалами атаковали слетевшиеся репортёры, которых не впустили на начало представления. Они щёлкали своими камерами все, что можно для удачного написания статьи. Необходимо отправить в печать хоть что-то для затравки публики. Такое дело! Такой скандал! Хазард спокойно сидел за рулём машины, постукивая какой-то мотивчик, куря свои неизменные сигареты. Он прорезал толпу псов, как акула режет плавником море. Хьюстону не так повезло. Но стоило ему сделать пару шагов, убрать руки с глаз и адаптироваться к температуре, как он спокойной, плавной походной прошествовал до машины, уже не обращая ни на кого внимания. Некоторые убирались из-под его ног, уступая дорогу. Хазард усмехнулся, наблюдая эту картину, как и некоторые офицеры с крыльца дома. Как только Хьюстон уходил в свои мысли, вокруг него образовывалась самая настоящая пустота. И эту пустоту, белую и жуткую, никто не осмеливался потревожить.