1
Стоял безветренный летний день. Солнце медленно двигалось к зениту. Большая часть неба имела голубой цвет, но на горизонте уже было видно то, чего я ждал.
Я стоял на вершине нашей с Майдом загородной двухкилометровой башни-«иглы» из прочнейшего стекла и смотрел на надвигающийся грозовой фронт. Я видел десятки белых молний, бивших вертикально вниз из тёмно-серых туч, но меня они не интересовали.
Фронт приблизился, и я расплылся в довольной улыбке: я увидел робкие голубые вспышки над тучами. Скоро должна была начаться гроза.
Внизу прогудела коробка скоростного лифта, и на огороженную смотровую площадку размером два на два метра вышел Майд, мой приятель и – с недавних пор – коллега.
Мы познакомились пару месяцев назад в американском университете, куда меня направили за немыслимые успехи в учёбе. Там я встретил однокурсника по имени Майдер Стэрн, который как бы невзначай оставил на моём столе листок с ответами на задания, которые я как раз решал, сидя в столовой. Так началась наша дружба. А через пару недель Майд предложил мне проект создания Вольной Лаборатории. Я согласился, и в свободное от учёбы и подработки время мы начали ставить разнообразные опыты – на земле, на воде и в небе.
Сегодня мы собирались исследовать то, что возникало над облаками во время грозы.
Майд встал рядом со мной, и мы на ощупь пожали руки, не отрывая взгляда от пляски огней в вышине. Зрелище захватывало и вдохновляло.
– Гроза будет здесь минут через пятнадцать, – сказал Майд. – Надо готовить аппаратуру.
– ОК.
Мы спустились на полкилометра и стали вешать на воздушный змей датчики.
Змей был нашей гордостью. У нас ушло полмесяца на то, чтобы сделать его нужной величины – пятнадцать квадратных метров – и приобрести необходимые приборы. В конце концов мы его доделали и решили испытать.
Я рассказал Майду об электрических явлениях, наблюдаемых в ионосфере во время грозы, таких, как голубые джеты (они же гномы), спрайты, эльфы и гало, а Майд уже через минуту выложил мне план эксперимента.
Так вот и случилось, что пятнадцатого июня две тысячи сорок седьмого года мы оказались в Гласс-тауэре, как Майд называл сооружение, которое мы выстроили в нескольких километрах от университетского городка, что обошлось нам в десять тысяч долларов. Но одно другого стоило.
2
Прежде всего несколько слов о том, что мы с Майдом собрались изучать.
Голубые джеты или гномы – это голубые молнии, бьющие из грозовых облаков… вверх! Различают голубые стартёры – джеты, не достигающие тридцатикилометровой высоты, собственно джеты и гигантские джеты, порой взметающиеся на девяносто километров над землёй!
Спрайты и гало наблюдаются чуть выше гномов – в семидесяти или восьмидесяти километрах над поверхностью планеты. И те, и другие возникают в местах вспышек молний (как я понял, под молниями подразумевались джеты): гало – прямо над вспышкой, спрайты – чуть в стороне. Гало представляют собой висящие в воздухе светящиеся красно-фиолетовые облака; спрайты же – сгустки кроваво-бордового тумана – появляются в семидесяти – девяноста километрах над землёй и очень быстро спускаются вниз на тридцать – сорок тысяч метров.
Эльфы – самые высокие и странные из атмосферных явлений. Через триста микросекунд после удара молнии (я сильно сомневался, что в виду имелись обычные «низовые» молнии) на высоте примерно в девяносто километров появляется красное свечение, по форме напоминающее диск, и меньше чем за миллисекунду увеличивается до трёхсот – четырёхсот километров в диаметре, после чего гаснет.
Все перечисленные явления происходят в связи с тем, что между ионосферой и землёй накапливается напряжение, достигающее ста мегавольт, и образующейся глобальной электрической цепи необходимо разрядиться.
На планете одновременно шумит полторы тысячи гроз, ежесекундно в небе мелькает полсотни молний, за сутки – больше четырёх миллионов. Глобальная электрическая цепь пульсирует, под влиянием мощных импульсов её участки визуализируются, и мы видим всю эту «атмосферную живность».
Примерно так.
3
Мы обвесили змей всей необходимой электронной мишурой и размотали с катушки его хвост длиной в несколько километров. Хвост представлял собой переплетение проводов; по нему должна будет поступать информация с датчиков… пока они ещё на змее. Когда мы насытимся панорамой грозовых туч, датчики разлетятся вверх и в стороны, и мы станем снимать не обычные молнии, а джеты и всё, что происходит ещё выше.
Провод был прочно соединён с катушкой, а та – с нашим мощным компьютером, в который вскоре будет залит океан информации. Если её окажется слишком много, я вставлю в компьютер нашу экспериментальную флешку на два терабайта памяти: некоторые силиконовые микросхемы в ней заменены на графеновые, то есть углеродные, что существенно увеличивало информационную ёмкость носителя.
Но я отвлёкся.
Мы с Майдом отошли под защиту прозрачной башни, оставив змей на «балконе». Грозовой фронт уже находился прямо над нами, так что можно было начинать эксперимент.
Ветер подхватил змей и унёс его вверх. Чтобы вода не скапливалась на аппаратуре и не тянула змей и провода вниз, их внешняя поверхность была покрыта микроскопическими пупырышками, как листок капусты. Капли дождя не лежали на синтетическом полотнище змея и резиновой изоляции проводов, а стекали по ним, словно слёзы. Так что миссия «Джэс» (сокращённо: джеты, эльфы и спрайты) была выполнимой.
Я сел за компьютер, а Майд включил аппаратуру управления змеем. Правда, толку от неё было совсем немного; так, моральная поддержка на тот случай, если змей полетит куда-нибудь не туда. Но это была не моя проблема.
Высота – три километра, четыре, пять… Через пару минут змей исчез в серой пелене облаков. Эксперимент начался.
– Напряжение пока не очень большое, мегавольт тридцать, – сказал я, снимая показания с датчика-вольтметра. – Да, серьёзная гроза будет… Температура – около пяти по Цельсию… Нет, это неважно… Сила тока маленькая…
– Подождём первых молний и тогда поднимем повыше, – решил Майд.
Начался дождь.
Десять минут спустя сверкнула первая молния. Датчики отметили резкое повышение уровня напряжения и силы тока. Майд запустил змей вверх на всю длину провода.
Наконец, облака остались позади, то есть внизу. Змей парил в верхнем слое тропосферы, покрытый водой, но не мокрый. Вдруг – колебание электромагнитного поля, и сразу же…
– Гигантский джет! – воскликнул я, с трудом веря показаниям приборов.
А если верить им, то голубая молния невиданной мощности сорвалась с верхней кромки туч примерно на высоте Эвереста и за ничтожную долю секунды, причудливо разветвившись, достигла границы, условно разделяющей атмосферу и космос.
– Эльф! Спрайт! Гало!
Небо над тучами полыхнуло красным. Камеры зафиксировали увеличение эльфа до трёхсот пятидесяти миль в поперечнике, вспышку ярко-красного гало в вышине и сравнительно медленное снижение спрайта – сказочного «духа воздуха».
Мы с Майдом посмотрели друг на друга.
– Ничего себе! – с уважением прошептал он.
– Да… – Ничего другого я сказать не мог.
– Отстреливаем датчики! – вполголоса скомандовал Майд.
– Хорошо.
«Контрол» – «альт» – «шифт» – «эф»…
На датчиках включились радиомаяки, и миниатюрные измерительные приборы отделились от носителя, разлетевшись в разные стороны.
– Убираем змей? – спросил я Майда.
– Нет, – ответил он. – Пускай ещё повисит.
4
Внезапно пискнул звонок аварийной системы оповещения. Коммуникатор компьютера выдал красный мигающий огонёк в углу экрана.
Майд вопросительно глянул на меня. Я открыл экстренное сообщение. Зазвучал чей-то взволнованный голос:
– …Шторм; скорость ветра – более двадцати метров в секунду. Предположительное время вхождения в город – четырнадцать сорок шесть с секундами… Просим всех укрыться на нижних этажах домов подальше от окон…
Голос пропал. Майд спросил у меня:
– Сколько времени?
Я посмотрел на часы и, с трудом удержавшись от ругательства, ответил:
– Четырнадцать сорок шесть!
– Сворачиваем!.. – крикнул Майд, бросаясь к катушке с проводом, но было уже поздно.
Очередная молния ударила совсем близко – у основания башни, промелькнув в пятнадцати – двадцати метрах от нас. Мы закричали, временно ослепнув от нестерпимо яркого сияния. Башня содрогнулась.
В ту же секунду налетел ветер, в основание стеклянной «иглы» врезалось вырванное с корнем дерево, и строение не выдержало.
Я почувствовал, что падаю, ещё не видя этого. В последний момент, подчинившись какому-то наитию, я выдернул из компьютера флешку (информация сохранилась автоматически), а затем…
Ветер пробил стеклянную стену, в меня полетели осколки; я инстинктивно заслонился, продолжая сжимать в руке пластинку флешки. Я упал, покатился по полу, выпал наружу…
Ветер подхватил меня, закружил… На автопилоте я спрятал флешку в карман брюк, застегнул. В меня попал очередной осколок разрушенной башни. Что-то ударило меня по лицу, но точно не стеклянная стена.
Я моментально схватил это руками и обрадовался: резина! Я держался за хвост нашего воздушного змея! Изоляция уже не работавшего провода была скользкой, но я вцепился в неё изо всех сил и держался – держался!!!
Я стал лезть по проводу вперёд, не обращая внимания на то, что змей мотало туда-сюда, и меня – вместе с ним. Как утопающий хватается за соломинку, держался я за провод. Это был мой последний шанс спастись.
Зрение моё потихоньку восстанавливалось, но я не спешил широко открывать глаза: мне было больно смотреть на такой сильный ветер. Я еле мог дышать: воздух был во все стороны, только не мне в лёгкие. Но я был жив – пока что.
5
Ветер стал затихать, и только теперь я понял, насколько сильно промок.
«Флешка!» – мелькнула в голове мысль. Я из последних сил сжал провод правой рукой, одновременно засовывая левую в карман с носителем информации. Хвала электронам, флешка была сухая, как и карман.
Я осмотрелся. Змей подлетал к каким-то невысоким горам, постепенно снижаясь. Буря кончилась, и ветер уже не подбрасывал меня вверх. А я был рад тому, что скоро вновь ступлю на твёрдую землю, вернее, камень.
И вдруг настал штиль. Ветер окончательно и бесповоротно стих, а змей стал планировать к ближайшей горе – несколько тяжеловато, ведь на нём висел я.
Я преодолел последние метры провода и распластался на полотнище, а когда до грунта, тонким слоем покрывающего камень, осталось не больше метра, спрыгнул. Змей упал рядом, но покатился вниз, увлекаемый проводом многокилометровой длины.
Я спасся.
Я вздохнул, посмотрел в ту сторону, откуда летел последние полчаса, и пошёл к видневшемуся невдалеке лесу.
6
Я шёл вперёд. Солнце было уже на полпути к горизонту, а лес всё не кончался. Наверное, меня далеко унесло.
Я не знал, что случилось с Майдом. Вероятность того, что он, как я выжил, была минимальной; я и не надеялся на то, что он спасся. Мне было грустно оттого, что я потерял друга; у меня даже появилось желание вколоть себе что-нибудь – так, для успокоения.
Я отогнал непрошеную мысль, сжал зубы. К чёрту пессимизм! Я выжил, и надо жить дальше!
Какой-то предмет на вершине одного из уцелевших деревьев привлёк моё внимание. Я, недолго думая, подскочил к растению и стал раскачивать его ствол. Влево – вправо, вперёд – назад…
Предмет начал падать, и я отпрыгнул в сторону. А когда это соприкоснулось с землёй, у меня перехватило дыхание.
То был ботинок Майда – порванный и залитый кровью. Мне стало плохо. Я закрыл глаза и со всей силы пнул этот ботинок, только бы больше не видеть его.
«Прости, Майд», – подумал я и пошёл дальше.
7
К закату я добрался до того места, где стояла наша башня.
Осколки стекла и мелкие детали компьютера начали попадаться под ногами ещё за несколько километров от эпицентра разрушений, из чего я сделал вывод, что разнесло там всё не по-детски.
Так и оказалось. Башня была разбита вдребезги, и наш компьютер – тоже. Я постоял, поворошил ногой осколки и вдруг увидел в стороне то, что осталось от Майда.
Он лежал, раскинув руки, на земле – в одном ботинке, придавленный обломком гигантского стеклянного конуса. Наверное, он умер ещё до того, как упал: всё его тело было изрезано осколками, а один торчал прямо из груди.
Я не мог смотреть на это без содрогания, поэтому отвернулся, сглотнул и подумал: «Прощай, Майд».
8
Вскоре я добрался до города.
Солнце уже село, и было темно; похоже, электричество отключилось. Но, когда я проходил мимо телефонной будки, каким-то чудом не поваленной штормом, я увидел горящую бледным жёлтым светом лампочку. «Значит, аварийное питание всё же работает», – подумал я и вошёл в будку.
Порылся в карманах и выудил покорёженную монетку в пятьдесят центов. Как раз на один звонок хватит.
Нашёл в телефонной книге домашний номер Майда, бросил монету в щель и набрал длинную комбинацию цифр. Один, два, три гудка…
– Слушаю, – ответил мужской голос.
Я его узнал: это был папа Майда.
– Мистер Стэрн, это Дэн. Мне очень жаль, но Ваш сын пал жертвой неравной борьбы с ураганом.
9
До дома я добрался только к полуночи.
Здание сильно пострадало, но не было разрушено до конца. Сохранилась и моя квартира.
Я ввалился туда, включил свет («О, электричество появилось») и беззвучно сполз по стене на пол. Достал из кармана флешку, посмотрел на неё, сжал в кулаке и подумал: «Ничего, Майд. Будь уверен: миссию «Джэс» я выполню».
7 – 10 декабря 2017,
Красноярск.