Стечение обстоятельств

               
Моей жене за учёбу в институте можно было смело давать звание Героя. Неважно, какого Героя, но отметить её героизм обязательно надо. За время учёбы родить двоих детей, и не взять за всё время учёбы ни одного академического отпуска! Это поймут только те, которые прошли через этот кошмар. Другим это всё равно останется также непонятно в чём тут героизм, что же тут героического?

А детей  надо ещё и кормить, и не помогут ни бабушки, ни дедушки, потому что этот процесс надо производить материнской  грудью. А кормить, к тому же, надобно несколько раз в день! А ещё  на сессию необходимо было ехать в другой город! Кто знает трудности учёбы изнутри, тот поймёт; кто не знает этих трудностей, а наблюдал за ними только со стороны, да водку в это время с пивом причмокивал, тому и объяснять бессмысленно.

 Конечно, «опытные советчики» скажут, что можно было привлечь финансы, чтобы легче было сдавать зачёты и экзамены, но и их, этих финансов (а зачем тогда учиться?), к сожалению, не было в том объёме который нужен для этих целей, поэтому всё пришлось добывать только, и только своим трудом и упорством. Был там и мой посильный вклад, но по сравнению с остальными трудностями учёбы, он является той маленькой частицей, что этим вкладом в дело высшего образования можно и пренебречь, но хотя бы на «спасибо» он всё-таки тянет.

Короче, находилась она на летней сессии в Краснодаре с восьмимесячной дочкой (посчитайте, сколько было Оленьке полгода назад во время зимней сессии),  когда мы решили со старшей дочерью, которой не было ещё четырёх лет, их проведать. Жила она во время сессии с дочкой у двоюродной бабушки, которая, конечно же, немного помогала ей, но в силу возраста действительно помощи было  немного.

 Но в предыдущую сессию Оленьке было всего-то три месяца! А надо было ездить в институт, учебные корпуса которого находились в разных районах города! Ещё ребёнка надо и кормить, а это не три раза в неделю, как не сильно любимую кошку! Так что молодые мамы, которые не забыли это трудное время, поймут. Возможно, не до конца, но хотя бы проникнутся сочувствием. И чем больше времени проходит с той далёкой поры молодости и студенчества, тем я всё труднее и труднее представляю, как такое вообще было возможно?!

Поехать мы могли только на один день. Поэтому весь наш визит непосредственно к ним занял всего полдня. Посидели, рассказали друг другу последние новости, погуляли с Оленькой. Вот и всё, пора держать путь домой, где меня ждала работа, а Наташу детский сад. Поехали на автовокзал, где и произошла та «историческая»  встреча, имевшая главное  значение для последующего развития событий в этой истории.
Во время знакомства с расписанием, которое было досконально мне знакомо ещё со студенчества (прошло-то всего два года), благо от него прошло пока ещё немного времени,. но это обязательная процедура всех вокзалов и аэропортов, встретил знакомого по работе на заводе Сан Саныча, начальника цеха ОМА. Он возвращался из Москвы, где находился в командировке. Он с такой тоской глядел на то же самое расписание, что и я, и эту тоску ему навевало сознание того, что сидеть ему на автовокзале до часу ночи, потому как в ближайшие четыре часа в нашу сторону никаких рейсовых автобусов даже не намечалось.

 Когда я обнаружил, что «фантом» по-прежнему есть в расписании, но его нет, как обычно, в  наличии, я пребывал в некотором замешательстве: сколько лет в расписании одно и тоже? «Фантом» - это автобус Гулькевичи – Геленджик, который своим присутствием в расписании столько раз вселял в  нас надежду, но постоянно подводил, что … подвёл и на этот раз. А прошёл не один год. Сан Саныч  ещё раз, с тоской поглядев на расписание движения автобусов, покивал головой, немного выставив вперёд нижнюю губу, и произнёс свою перспективу на вечер как приговор:
- Делать нечего, придётся ждать его. – То есть ночного автобуса.

Но нужно было что-то предпринимать, ночной автобус меня-то, в отличии от него, никак не устраивал, я же был с ребёнком, и на работу мне идти рано утром, а не отсыпаться после командировки. Вспомнив свой богатый студенческий опыт приёмов возвращения домой любым возможным путём, я пошёл на привокзальную площадь, где стояли в «отстое» рейсовые автобусы, ожидавшие своего время отправления. А среди  стоявших в «отстое» автобусов, находились и  «леваки»: это когда рейсовые автобусы неожиданно «ломались» и не могли по этой причине ехать по расписанию. А к вечеру чудесным образом, а может быть, и действительно отремонтировались, готовы были возвращаться домой, в родные пенаты. Это один из наиболее популярных приёмов водителей рейсовых автобусов, по крайней мере, у нас на Кубани в тот период времени «полевачить». Вот один из таких «поломатых» и успешно отремонтированных автобусов я нашёл. И в целях товарищеской помощи коллеге по работе, тем более, что человек он был хороший, я обратился к менее опытному «туристу» с предложением, от которого невозможно было в его ситуации отказаться, поехать немедленно.

Доехали, я бы сказал, даже комфортно, так как таких опытных пассажиров, как я было мало, поэтому и загруженность  автобуса  была невелика. А у Сан Саныча потери его бюджета от «левой»поездки составляли стоимость билета, который в «левом» автобусе не выдавался. Как обычно: выигрываешь во времени – в чём-то проигрываеь.

 А на следующий день мы узнали о слуившейся аварии. Ночной автобус Армавир – Новороссийск (да, тот самый, на котором собирался ехать Сан Саныч) перевернулся на повороте около села Владимировка, что  под Новороссийском. Были жертвы.
После этого случая, каждый раз при встрече на заводе – а это было довольно часто – он говорил своим и моим попутчикам сакраментную фразу:
 
- Вот этот человек спас меня от смерти!

Поначалу было даже несколько приятно слушать, хотя я и стеснялся, но потом это быстро надоело, я стал чувствовать к себе повышенное, но не такое заслуженное внимание, которое было мне ещё и неприятно. После нескольких таких «представлений», я уже старался по возможности избегать с ним встречи – становилось уже слишком неудобно. Да и вообще, что я такого сделал? Помог знакомому (кстати, хорошему человеку) добраться немного раньше домой. А разве вообще можно было поступить иначе?