Несмотря на тревожные прогнозы леди Ребекки, все гости благополучно добрались к двум часам, почти одновременно наполнив приемный парадный зал замка веселым и радостным шумом.
Встреча гостей получилась по-домашнему теплой. Все члены семьи и слуги высыпали навстречу прибывающим друг за другом гостям и наперебой предлагали окружить замерзших, засыпанных снегом путников теплом гостеприимного очага.
Горячие ванны, комфорт прекрасно обставленных и украшенных гостевых комнат на втором этаже, лучшие в Англии сигары, горячий чай, кофе и закуски, пряный глинтвейн – все это было заранее приготовлено и с любовью продуманно до мелочей.
Со стороны мрачный замок сейчас был похож на веселый сказочный дом, полный волшебных запахов, красок и звуков. Его атмосфера настолько располагала к приятнейшему времяпровождению, что даже скептически настроенный Эдвард растаял под воздействием волшебства Рождественского праздника.
Больше всех радовался маленький Оскар. Он все утро провел в своей комнате, восторженно изучая подарки, которые нашел под елкой. И сейчас он, как нетерпеливый котенок, носился по всему дому, радуясь новым подаркам от гостей. Он волновался всю ночь и несколько раз спускался ночью в парадный зал, чтобы проверить, не выпил ли еще Рудольф, олень Санта-Клауса, оставленный ему накануне стакан молока. А во сне ему снились горы новых игрушек, книжек и сладостей. Его надежды сбылись. Ребенок, которого все любили и жалели из-за истории с его матерью, был буквально завален подарками и пребывал в полном восторге.
Спустя час, когда гости расположились в своих комнатах и согрелись после долгой поездки по кромешному снегопаду, прозвучал торжественный гонг, призывающий всех к Рождественскому обеду.
Праздничный стол накрыли в столовой. Это была просторная старинная комната с обшитыми дубовыми панелями стенами, картинами с натюрмортами и пейзажами и невероятно старым, еще семнадцатого века, ореховым буфетом вдоль всей стены. Буфет был полон предметов роскоши и старины. Леди Ребекка лично занималась его обустройством, и все предметы были подлинными произведениями искусства – от резных костяных табакерок из Китая восемнадцатого века до изящного французского фарфора двора Людовика Пятнадцатого.
Кухарка Мария была права насчет твердой привязанности семьи к традиционной английской кухне. Среди старинных картин и потемневших от времени антикварных предметов лягушачьи лапки или американский виски, такие модные в современных ресторанах Лондона, в этой столовой смотрелись бы нелепо. Вот душистое мясо прямо с вертела, благородная дичь и выдержанное в дубовых бочках вино – более гармонично смотрится в подобных интерьерах.
Но сегодня все немного иначе. Обычно присущая англичанам умеренность, сдержанность и педантичность уступила место безудержному, искрящемуся, как брызги шампанского, веселью и празднику вкусной еды.
Вместо белоснежной накрахмаленной скатерти постелена веселая скатерть в милую красно-белую клеточку. Красные и белые свечки зажжены и расставлены по всему столу в хаотичном порядке. Оскар настоял на том, чтобы украсить стол еще и белыми, красными и зелеными шарами и серпантином. В целом, это производило невероятное ощущение уюта и теплоты. Ну и блюда на этот раз оказались на высоте. Индейка произвела фурор, а многочисленные мясные и овощные закуски были встречены с большим воодушевлением.
– Дорогая Ребекка, в этот раз Вы превзошли все мои ожидания, – довольно сказал доктор Альберт, аппетитно расправившись с порядочной порцией жаркого.
– Скажите спасибо нашей славной Марии и всем, кто ей помогал, – ответила леди Ребекка, с удовольствием отмечая, что белый соус к овощам особенно удался, как она и просила.
– Артишоки и пастернак особенно хороши с этим восхитительным розмариновым соусом. Не поделитесь рецептом? Я бы хотел, чтобы моя кухарка научилась так готовить, – продолжал непринужденную беседу доктор.
Леди Ребекка жмурилась от удовольствия и предлагала еще добавки.
Елена и Николас сидели за столиком друг напротив друга. Николас, как загипнотизированный, смотрел на Елену, не в силах противостоять ее очарованию. Он не ожидал встретить ее здесь и все еще не мог прийти в себя, восхищенный ее красотой.
В отличие от Линды, надевшей сегодня яркое серебристое платье с открытыми плечами и глубоким декольте и сверкающей бриллиантами, Елена выбрала скромное, закрытое под горло облегающее платье из тончайшего изумрудного муара. Воротничок и манжеты отделаны французским кружевом Шантильи ручной выделки, мелкие, как бусинки, пуговицы на лифе обтянуты зеленым шелком.Из украшений – только одно кольцо с крупным изумрудом в окружении мелких бриллиантов.
Николас не отрываясь смотрел прямо в невыносимую глубину ее шоколадных глаз и чувствовал в их бездонности присутствие космоса.
Он не видел Елену уже несколько месяцев и считал, что уже давно избавился от гибельного наваждения ее притягательности, от искушения и соблазна, от бессонных ночей и безнадежных мечтаний. Эта женщина действовала на него, как гипноз, сопротивление которому бесполезно.
Елена не была готова к такому прямому и откровенному взгляду. Она даже немного растерялась и замерла, оцепенела, рассматривая сидящего напротив мужчину.
«Какой он все-таки милый. Эти упрямые вихры, непослушными волнами падающие на высокий благородный лоб... Так и хочется к ним прикоснуться, поправить, почувствовать их мягкость и шелковистость… Эти очаровательные ямочки у уголков губ, когда он улыбается… Как поцелуи ангелов. И глаза – такие открытые, искренние, смеющиеся, как у мальчишки…»
Елена взглянула ему прямо в глаза и на несколько мгновений утонула в их синеве. Эта безмятежная синева и искрящиеся звездочки по радужной оболочке неизменно делали Николаса неотразимым для женских сердец. Но в самой-самой глубине этих прекрасных глаз Елена скорее интуитивно почувствовала, чем увидела, едва осязаемые тени печали, даже неизбывного отчаяния, едва сдерживаемой боли. Отчего? От невысказанных слов? Это выражение Елене никогда не встречалось, и она так и не смогла его понять.
«Он явно страдает и скрывает это от окружающих, даже от самого себя. Но что за причина? Он так смотрит на меня… Виновата ли я? Разве я давала ему хоть малейшую надежду, что смогу ответить на его чувства? Нет, ничего подобного. С самого начала все было предельно ясно. Я не хочу быть ни с ним, ни с кем-то другим и предпочитаю одиночество…Не то…Здесь что-то другое…Но что?»
– Елена? Елена, Вы с нами? Вы нас слышите? Они с Николасом играют в гляделки, – из состояния транса ее вывел веселый и громкий голос малыша Оскара.
Оказывается, к ней обращались, ее о чем-то спросили, но она совсем потерялась в глазах мужчины, как во сне…
– Простите, я немного задумалась, что Вы сказали? – извинилась Елена.
– Мы интересуемся, когда на прилавки магазинов выйдет Ваша новая книга. Мы и наши знакомые ждем ее с нетерпением, – сказал Джеймс.
– В моем инженерном бюро мы с коллегами соревнуемся, кто вперед догадается, кто убийца. Надо сказать, никто ни разу так и не выиграл. Уму непостижимо, как Вам удается так мастерски закрутить сюжет, что никому не по зубам разгадка тайны, – добавил Роберт.
– Книга выйдет сразу после Рождественских праздников. Я рада, что мой скромный литературный талант имеет своих постоянных поклонников, – ответила Елена, и нежный румянец смущения расцвел на ее щеках, делая ее еще более прекрасной.
– Тетя Елена, а как Вы придумываете мотив для убийства. Почему люди убивают? – спросил не по годам развитый Оскар.
– Чаще всего причина – это деньги, – ответила Елена.
– Еще ревность. Жены часто отравляют своих неверных мужей, – произнесла Линда, мрачно страдая от невозможной красоты и явного превосходства Елены. Она заметила, как смотрит на нее Николас. Ее Джеймс тоже не мог отвести от нее взгляд, и это ужасно бесило Линду.
Джеймс был безупречным джентльменом, и никогда не позволял себе ничего лишнего в присутствии жены. Но его немое восхищение Еленой было красноречивее любых слов и поступков.
– Ну, дорогие мои, какие убийства, о чем Вы говорите? Это ведь не самая лучшая тема для Рождественского обеда, не так ли? – благодушно сказал лорд Генри Эшли, с удовольствием расправившись с очередной порцией сырного суфле.
– Месть.
– Что, прости? – переспросил лорд Генри.
– Месть. Наказание за прошлые обиды и грехи – вот еще одна причина для убийства, на мой взгляд, самая страшная и жестокая причина, чтобы лишить жизни человека, который причинил тебе боль, или разрушил твою жизнь, – слова были произнесены Робертом тихим, бесцветным голосом, но четко и резко.
Он поднял полыхающие мрачным огнем глаза на лорда Генри, на мгновение задержал на нем острый и холодный, как осколок айсберга, взгляд и уткнулся в свою тарелку.
На несколько секунд над столом повисла почти ощутимая на ощупь, вязкая и плотная гнетущая тишина. Никто не смел проронить ни слова. Няня Миранда и Линда в ужасе посмотрели друг на друга. Им обоим, больше чем другим, была совершенно понятна суть происходящего. Им было неловко и обидно за то, что Роберт не проявил своей обычной сдержанности и учтивости. Затянувшуюся паузу за столом нарушила леди Ребекка.
Оживленно и радостно она хлопнула в свои пухлые розовые ладошки, увенчанные драгоценными камнями, и объявила о том, что сейчас подадут традиционный Рождественский пудинг и сладкие пироги.
Елена не сомневалась, что пудинг произведет непременный ожидаемый успех. Как не сомневалась она и в том, что в Рождественских пирогах ей достанется кольцо – к замужеству. Так оно и было. У нее дома собралась уже целая коллекция колец с различных Рождественских обедов. Казалось, сама Вселенная упрямо стремилась выдать ее замуж, а она упорно этому сопротивлялась.
Красочный фейерверк от загоревшегося на пудинге бренди окончательно разрядил сгустившуюся атмосферу, и на всех без исключения лицах вновь засияли беззаботные, как в детстве, улыбки. Шутки и смех уже не прекращались до самого конца обеда, когда леди Ребекка, счастливая и довольная удавшимся на славу обедом, пригласила всех переместиться из столовой в очаровательную Чайную комнату, где ожидал сюрприз.
Никто не смог скрыть своего искреннего восторга. Торт был великолепен. Белоснежный, в бледно-розовых и зеленых розочках и весь украшенный свечами.
Лорд Генри, как хозяин дома, собственноручно взялся выбрать каждому его личный заветный кусочек. Горничная Агата разносила выбранные кусочки гостям. Лорд Генри не знал, какие именно предсказания были спрятаны для каждого куска и сейчас он, как ребенок, радовался случаю поиграть в игру – кому что достанется.
Первым до открыточки добрался добродушный медведь Джеймс. Он самый большой из всех присутствующих, и аппетит у него отменный, так что это было неудивительно.
«В новом году Ваше состояние удвоится, но для этого Вам нужно завершить начатое. Бойтесь роковой брюнетки с синими глазами. Если Вы противостоите ее колдовским чарам, то добьетесь большого финансового успеха», – со смехом зачитал он.
«Слава Богу, у меня глаза не синие», – подумала Елена. – «Иначе Линда съела бы меня живьем вместо этого торта».
Идея оказалась действительно забавной. Все принялись зачитывать свои предсказания и потом совместно все пытались, умирая от смеха, их расшифровать.
Так, долго перебирали знакомых женщин брюнеток с синими глазами и решили, что под описание подходит кухарка Мария.
– Бойся ее пирожков и пирожных. Ты же любишь вкусно покушать. А путь к сердцу мужчины лежит через желудок, – веселился Николас.
– Линда оставит меня без рубашки, если я поведусь на пирожки Марии, – отшучивался Джеймс, наслаждаясь сливочными розочками.
К чаю подали еще глинтвейн и пунш, и в Чайной комнате царило настоящее уютное, домашнее Рождественское веселье.
Роберт держался. Он поддерживал шутливый разговор, но перед глазами его стояло несколько слов: «В следующем году навсегда забудутся старые обиды, а Ваше сердце наполнится любовью к окружающим Вас людям. Любовь в виде регулярных подарочков и денежек для близких очень даже приветствуется». Роберт узнавал изящный почерк Ребекки. А ниже, печатными буквами, неизвестной ему рукой было выведено следующее: «ЖДУ ТЕБЯ СЕГОДНЯ В 22.20 У СЕБЯ В КАБИНЕТЕ, ОБСУДИМ УСЛОВИЯ МОЕГО НОВОГО ЗАВЕЩАНИЯ»
Почему так? Почему записка? Почему просто не сказать? Лорд Генри боялся, что кто-нибудь услышит? Кто-нибудь, кто против нового завещания? Вопросов было больше, чем ответов. Роберт никогда ничего не просил у лорда Эшли для собственного блага. Для счастья ему не нужны были деньги и богатства, он сам вел достаточно скромный образ жизни, зарабатывал свой хлеб честным трудом талантливого инженера.
Но его беспокоила судьба Оскара, ведь его будущее после смерти лорда Эшли было неизвестно.