После школы я работала в детском саду нянечкой. Группа была четырехлеток. Детский садик располагался на первом этаже сталинского дома на Кутузовском проспекте, в аккурат напротив Дома Игрушек. Потом эта остановка стала называться просто «Кутузовский проспект, дом восемь», ввиду ликвидации Дома игрушек. Сталинские дома обычно располагались по периметру прямоугольника с пустой одной стороной для входа и выхода. Дома в округе являлись дипломатическими корпусами. Поэтому к нам в группу однажды папа-пакистанец привел свою четырехлетнюю дочку Бину. Это была худенькая смуглая девочка со вьющимися волосами. По-русски она, разумеется, не говорила. Когда папа ушел, она сразу заплакала. Мы стали ее утешать. Она показала нам свою ручку, на которой были надеты тоненькие цветные металлические браслеты. «Пакистан!» - только и могла она сказать для пояснения. Плакать она перестала довольно быстро. Освоилась, стала активно играть с детьми. Пришла она в группу примерно осенью. А в начале весны с радостью стала демонстрировать всем, что она освоила первое русское слово. А было это так. Одевали дети на прогулку. Я была еще в группе, а дети в раздевалке. Кто оделся сам, уже выходили на улицу к воспитательнице. Вдруг из раздевалки приходит ко мне в группу Леночка Дроздова и чуть не плачет. Обиженное личико, губки надула.
- Леночка! Что случилось?
- Меня Бина дурой назвала!
Прихожу в раздевалку и вижу такую картину: стоит Бина на банкете и весело и радостно восклицает: «Дура! Дура!»