Я не люблю мистики, триллеров, фантастики, особенно современной. Но, особенно мистики. Я ее боюсь и затянуть меня в нее трудно.
Но вот, произошла со мной недавно история. Все было как во сне, но это был не сон, а явь, хотя некоторые вещи были несколько условными, что ли.
Не помню, да и неважно, откуда я ехала поздней полупустой электричкой. Я вошла в вагон, краем глаза отметив, в конце него, на заднем сиденье какую-то фигуру, в немыслимом балахоне,бомжеватого вида. Инстинктивно я направилась в другую сторону вагона, который казался абсолютно пустым.
На сиденье скрючилась фигура, как мне показалось, молодой и стройной женщины. Тоненькая, хрупкая, вся она излучала такое неизбывное горе или страх, что мне захотелось помочь или утешить. По-матерински что ли.
Я присела на край сиденья напротив, протянула к ней руки ладонями вверх и спросила, почему-то на ты:
- Могу я тебе чем-нибудь помочь, что-то случилось?
Девушка подняла на меня громадные, или мне так показалось, серо-голубые глаза, полные слез. Пепельные кудряшки, светлые глаза, такой средне-русский тип. А может и не русский.
Вся ее фигура выражала такой ужас и горе, что я , не дотрагиваясь до ее рук, придвинулась поближе.
- Ты кто?
Не знаю почему, но я ответила:
- Я – мама.
- Ма-а-аля,- как-то очень по-детски, растягивая слова, протянула она.
Что-то было в ней не так, что-то не от мира сего. Ее руки, ее жестикуляция, наклон головы, ее голос с прерывающимися модуляциями.Чем-то она напомнила мне Ренату Литвинову, если вы понимаете, что я хочу сказать.
- Что же случилось, как тебе помочь, и как тебя зовут?
- Зовут,- повторила она с полувопросительной интонацией, как-то странно, как-будто удивлялась, что я не знаю ее имени,- Мария, я – Мария.
- Они отняли моего сына, ему надо помочь, помоги мне, Маля, ты можешь мне помочь, надо его спасти...
Я хотела взять ее руки в свои, но она как-то необидно и незаметно отодвинулась.
- Ты такая молодая, и у тебя есть сын, кто это – они, сколько же лет твоему сыну и как его зовут?
- Три, три, зовут...
Внезапно Мария вскочила и, сказав, что ей надо выходить, выскочила из вагона.
И как-то сразу исчезла, вагон-то был первый, наверно, уже вступила на эскалатор.
Я оглянулась. Фигура в конце вагона тоже испарилась, когда, не знаю.