Фотограф семьи князей Юсуповых –
Сокорнов Василий Никандрович (1867 – 1946).
Имение князей Юсуповых – КОККОЗЫ
Часть-2
Дверная арка выхода в парк закрывалась кованой решётчатой бронзовой дверью, свободно пропускавшей ночную прохладу в летнюю знойную пору. Княжеский дом был окружён обширным ландшафтным парком с Английскими и Восточными уголками. Парк славился декоративными растениями, персиковым садом, цветочными композициями, два больших бассейна создавали прохладу. Рядом с домом был разбит виноградник, маленький ручеёк между лозами орошал его.
В комплексе загородной усадьбы архитектор Краснов предусмотрел корпус с башней (здесь размещали гостей), дом управляющего Н.Д. Грекова, хозяйственные постройки, ограду и фонтан у ворот.
Фонтан высотой три метра, из тесаных диоритовых блоков выполнен в виде покрытой черепицей - «татаркой» стелы с полуциркульной нишей, водомётом и небольшим резервуаром.
Рядом с дворцовой усадьбой Юсуповых, на другом берегу весёлой горной речки Коккозки, где водилась форель, находилась пятничная мечеть Джума-Джами, к началу XX века сильно обветшавшая.
«Князь Юсупов изъявил желание устроить на свои средства новую соборную мечеть вместо старой, находящейся близ экономии», свидетельствуют документы Государственного архива АРК.
По всей вероятности, князь Ф.Ф. Юсупов-старший сооружением мечети за свой счет хотел оставить о хозяевах добрую память.
Кроме того, при въезде нужно было создать архитектурную доминанту в восточном колорите, объединяющую имение в единое целое.
Отметим, что в нагорной части села Коккозы находились две мечети.
Старшая расположена в урочище Кутлер и построена, предположительно, в середине XIX века.
Кутлерская мечеть имела индивидуальные черты.
Её отличала живописная полигональная кладка (из камней неправильной формы), фигурные подоконные перемычки из клинчатого камня-песчаника, симметричные фасады, большой свес кровли, но главное — восточный фасад её решен асимметрично.
Парадный вход с орнаментированной мраморной доской, смешенный вправо, усиливал эту асимметрию.
От минарета сохранилась лишь нижняя часть с резной эпитафией на мраморной доске.
Вторая мечеть построена в сугубо османских традициях, так обычно возводились крымскотатарские мечети. Они представляли собой прямоугольный объём под черепичной кровлей с двумя ярусами окон на фасадах и пристроенным минаретом.
Минарет — украшение мечети, он служит ориентиром, доминантой и рукотворным орнаментом пейзажа. С шерфе (балкона) минарета муэдзин призывал единоверцев совершить намаз.
Эта мечеть построена в Коккозах в конце XIX века меценатом князем беем Булгаковым.
Вблизи Булгаковской мечети сохранился и действует до сих пор фонтан постройки 1883 года. Он тоже сооружен на средства князя.
Фонтан устроен в виде стелы высотой более двух метров, имеет щипцовое завершение и арочную нишу. В верхней части ниши расположена посвятительная надпись на русском языке. «Сей фонтан построен надворным советником и кавалером князем Али Беем Булгаковым собственно своим иждивением для общего блага».
Внизу тот же текст исполнен арабской вязью.
В феврале 1909 года проект и смета на возведение мечети Джума-Джами были переданы статскому советнику, управляющему имением князя Юсупова - Н.Д. Грекову.
Весной этого же года старая мечеть была разобрана и начались работы по сооружению новой. Совершенно неожиданной оказалась жалоба губернского секретаря Кая бея Булгакова на имя губернатора.
Булгаков уверял, что «при постройке мечети были вырыты кости его родственников»: якобы в своё время его дед завещал участок земли в пользу мечети и распорядителем всего завещания являлся брат Булгакова.
Инцидент был исчерпан — документального подтверждения жалобщик не представил.
В ноябре 1910 года мечеть Джума-Джами была сооружена на средства Ф.Ф. Юсупова-старшего, её сметная стоимость составила 12 983 рубля 41 копейку.
Юсуповская мечеть — прямоугольное в плане здание длиной 15 и шириной около 12 метров, базиликального (зального) типа, с черепичной кровлей, двумя ярусами стрельчатых окон, крытой галереей при входе.
Она отличалась от предыдущих мечетей отточенностью форм, более дорогой отделкой высокого, стройного, с круглым в плане стволом минарета, стоявшего отдельно от основного корпуса здания мечети.
Возведённая архитектором Красновым мечеть имела двойное название — Юсуповская, или Джума-Джами.
Имамом и хатипом мечети стал Мемет Эфенди Гани Челеби — он прежде нёс службу в старом здании.
Зодчий Н.П. Краснов считал дворцово-парковый ансамбль Юсуповых в Коккозах своей творческой удачей — мастер вложил в него сердце и душу.
В 1916 году Краснов просил разрешения у князя Юсупова остановиться с семьей на отдых в деревне Коккозы. Увлечение восточными мотивами, исламской архитектурой прочно вошло в творчество Краснова — он построил мечети в Гурзуфе и Кореизе».
***
«В районе Коккоз, в горах, в так называемом Орлином залёте, был у Юсуповых ещё один маленький «чайный домик», построенный в 1912 году также по проекту архитектора Н.П. Краснова в виде татарской сакли.
После того как состоялась помолвка Феликса Юсупова-младшего и Ирины Александровны Романовой, Феликс Феликсович-старший и Зинаида Николаевна в виде свадебного подарка решили преподнести Ирине Орлиный залёт.
Мать Ирины, великая княгиня Ксения Александровна, была в восторге от такого презента: «19 октября 1913 г. Ай-Тодор. Чудная погода. В 1/2 12 отправились с Юсуповыми, Мини, Ириной ... и Красновым в Орлиный полёт (залёт). В 1 ч. 10 м. выехали от Ай-Петри. Дивное место. Я ехала в закрытом моторе с Зинаидой Юсуповой, обе весьма простужены! Ехали полтора часа. Заехали в маленький домик: одна большая комната и рядом маленькая спальня. В 8 верстах оттуда есть место, откуда открывается изумительный вид на всю долину Коккоз (видны их дома) и горы, даже можно видеть море, буковый лес, и выезжаешь на площадку - красота большая. Юсупов подарил всё это прелестное место с домиком Ирине!
Это ужасно трогательно... Вернулись в дом - выпили чай и в 4 выехали обратно. Ирина совсем обалдела, не могла даже благодарить, как следует. Наконец я её заставила поцеловать его».
***
«Время в Коккозе проводили очень весело и разнообразно, устраивая всевозможные представления, переодевания и розыгрыши.
Зинаида Николаевна и Феликс Феликсович обожали Коккоз и бесконечно приглашали сюда множество гостей, включая и императорскую семью. Феликс также любил привозить сюда своих гостей: «Я часто привозил сюда друзей. К услугам гостей имелся татарский гардероб. К ужину все разряжались по-татарски».
Страсть к «восточным» постановкам и переодеваниям у Феликса Юсупова проявились ещё в детстве в петербургском дворце на Мойке: «Рядом с отцовым кабинетом помещалась «мавританская» зала, выходившая в сад. Мозаика в ней была точной копией мозаичных стен одной из зал Альгамбры.
Посреди бил фонтан, вокруг стояли мраморные колонны. Вдоль стен диваны, обтянутые персидским штофом. Зала мне нравилась восточным духом и негой.
Частенько ходил я сюда помечтать. Когда отца не было, я устраивал тут живые картины.
Созывал всех слуг-мусульман и сам наряжался султаном. Нацеплял матушкины украшенья, усаживался на диван и воображал, что я - сатрап, а вокруг - рабы...
Однажды придумал я сцену наказания провинившегося невольника. Невольником назначил Али, нашего лакея-араба. Я велел ему пасть ниц и просить пощады. Только я замахнулся кинжалом, открылась дверь, и вошел отец. Не оценив меня как постановщика, рассвирепел. «Все вон отсюда!» - закричал он. И рабы с сатрапом бежали. С тех пор вход в мавританскую залу был мне воспрещён».
Кроме «восточных» переодеваний Феликс с детства обожал наряжаться в женские наряды. Возможно, эта страсть была спровоцирована Зинаидой Николаевной. Сам Феликс своё пристрастие объяснял так: «Нося меня, матушка ожидала дочь, и детское приданое сшили розовое. Мною матушка была разочарована и, чтобы утешиться, до пяти лет одевала меня девочкой. Я не огорчался, даже, напротив, гордился. "Смотрите, - кричал я прохожим на улице, — какой я красивый!" Матушкин каприз впоследствии наложил отпечаток на мой характер».
Страсть к переодеваниям продолжилась и в юности, чему весьма способствовал старший брат Николай. Однажды Николай вместе со своей подружкой Поленькой должны были отправиться в модный петербургский ресторан, где выступал цыганский хор. Феликс, которому страстно хотелось послушать цыган, не мог пойти с ними, так как ещё учился в гимназии.
Тогда Николаю и Поленьке пришла в голову гениальная идея переодеть Феликса в девичьи наряды. Тот вечер остался в памяти навсегда.
Цыганские песни, которых раньше не слышал, очаровали. Феликс был в восторге: «А ещё я понял, что в женском платье могу явиться куда угодно. И с этого момента повёл двойную жизнь. Днём я - гимназист, ночью - элегантная дама. Поленька наряжала меня умело: все её платья шли мне необыкновенно».
***
«Императорская семья, посетив однажды это юсуповское имение (Коккозы), приезжала сюда с удовольствием чуть ли не каждый год, а иногда даже по несколько раз. Особенно любил эти поездки сам император Николай П.
Зинаида Николаевна писала Феликсу, который в это время находился в Оксфорде: «Он интересуется очень Коккозом, но т.к. у нас в доме ещё ничего не устроено, то Папа предложил поехать пикником в горы, за Ай-Петри, позавтракать в нашем лесу и посмотреть на дивный вид, который раскрывается оттуда.
Вчера состоялась это поездка: Государь взял с собой трёх старших дочерей, Дрентельна и Скоропадского. Барон Фредерике тоже поехал. Папа взял Николаева, Бернова, Богданова-Бельского и Краснова. К великому моему огорчению, я себя чувствовала неважно, и пришлось мне отказаться от этой поездки, которая чудно удалась! Все остались в восторге и, кажется, мечтают о повторении.
Завтрак был сервирован в палатке и, говорят, было великолепно. Государь произнёс тост за моё здоровье, выражая сердечное сожаление о моём отсутствии» (14.10.1911).
Сам император Николай II после посещения Коккоз писал матери, императрице Марии Федоровне (9 ноября 1911 г.): «Неделю назад Юсуповы пригласили Ольгу, Татьяну и меня в их новое имение Коккоз <...> по ту сторону Ай-Петри. Дом только что выстроенный арх. Красновым в старом татарском стиле; очень красиво и оригинально».
Поездка по коккозским дорогам была восхитительна, предлагая на каждом повороте новый вид: «Дорога здесь снова идёт по буковому лесу, но вдруг бук оканчивается и передаёт свою власть грабу и кизиловым деревьям, которым по несколько сот лет. В открытых местностях вдоль этой дороги вы останавливаетесь. Вдали виден Мангуб-Кале, Севастополь и меловые горы, окружающие Бахчисарай.
Картина поразительная. Дорога ненадолго спускается - и перед вами настоящий рисунок Гюстава Доре из дантовой «Divina Comedia». Местами даже становится жутко, вам страшна эта пропасть, над которой вы быстро проноситесь на автомобиле и, наконец, въезжаете на Царскую площадку. Под вами полуверстная пропасть и открывается вся бельбекская долина в ширину верст на 20, а в длину на 40.
Когда государь впервые прибыл на это место, то воскликнул: «Это сказочно, я ничего подобного нигде не видел.
После того, как я увидел это место, я ещё более полюбил Крым». - «Ваше Величество, - сказали Государю, - бросьте камень в пропасть». - «А для чего?» - спросил Государь. - «Вот увидите». Брошенный камень с шумом пролетел вниз, и до тех пор дремавшие в своих угрюмых жилищах голодные орлы начали взлетать один за другим, думая, что со скалы слетел олень, баран, козёл или корова. И начинают они плавно, величаво парить на ваших глазах, зорко высматривая, куда могла упасть их жертва. <...> В скале у площадки прикреплён бронзовый вензель Государя Императора. - «Наконец, я свободен, я без охраны, как эти орлы, прорезывающие воздух своими мощными крыльями. Знаете ли, - говорил Государь, - я так хорошо себя здесь чувствую, это самая любимая моя прогулка; нет кругом меня тех людей, которые всюду меня сопровождают, я тут совсем у себя в поместье, вольный казак». (24.10.1911).
Императору Николаю II так понравилась поездка в Коккоз, что он мечтал туда вернуться. Юсуповы решили внять прямым намекам Высочайшего гостя и организовать ещё одну поездку в своё горное имение. Зинаида Николаевна с гордостью и нескрываемым удовольствием описала сыну это путешествие: «Состоялась наша поездка в Коккоз, несмотря на все старания отложить её до весны! За два дня до этого была охота в Ай-Тодоре с завтраком в саду, где Государь мне объявил, что он всё время думает о Коккозе и очень был бы рад туда поехать! Конечно, там мы и собрались. Пришлось пригласить почти всех присутствующих: Харакс (семья Великого князя Георгия Михайловича), Ай-Тодор (семья Великого князя Александра Михайловича) - набралось человек 30! Выехали мы с Папа в 8 часов и ждали Государя на Ай-Петри. Был густой туман и пасмурный день!
Перевалив Ай-Петри, туман продолжался до 14-ти вёрст, а потом стал понемногу рассеиваться - и открылась Коккозская долина. Мы все слезли с автомобилей и прошлись немного пешком. С Государем были две старшие Великие княжны, Фредерике, Дрентельн, Комаров и дежурный адъютант Арсеньев.
Наши гости следовали за нами позднее. Приехав в Коккоз, меня выпустили, я побежала домой пешком, а Государь с дочерьми, Папа и остальные отправились в Керменчик и верхом ещё дальше, одним словом: «Сусанили» по плану Папа! Я занялась устройством дома, куда Пелагея (горничная княгини Юсуповой) была послана накануне, благодаря чему гдалс (дом) принял совершенно жилой вид.
Шиллинг (управляющий имением) там орудовал уже несколько дней. Очень было красиво, но, к сожалению, погода осталась серенькой и солнце так и не показалось!
Стали подъезжать гости <...> Хозяйка Харакса (Великая княгиня Мария Георгиевна) не приехала <...> Ай-Тодорские хозяева тоже не приехали <...> - но зато, они прислали Ирину с Софьей Дмитриевной (С.Д. Евреинова, придворная дама, состоявшая при Великой княгине Ксении Александровне) и Фогелем (адъютант Великого князя Александра Михайловича). В большой зале был накрыт громадный стол на 26 персон, и мы с Георгием Михайловичем и Эшапором занялись распределением всех мест, что составило немалую работу.
После 2-х часов приехал Государь, все, конечно, были страшно голодны, и завтрак был уничтожен с громадным аппетитом! Все ему (Государь) очень понравилось, но, конечно, впечатление было не то, что следовало ожидать при другой погоде и весной. Он сказал, что непременно хочет вернуться в Коккоз весной, понимая, что это должно быть в это время! Посмотрели вид с верхушки. Небо очистилось от туч и, хотя солнце уже было за горами, было очень красиво. Вернулись мы цугом в 10 автомобилей! Настроение у всех было прекрасное, и поездка удалась, несмотря на погоду» (10.11.1911).
1912г.
«Вчера, в день рождения хозяина (Император Николай II), мы завтракали у соседей (в Ливадии, у семьи Императора Николая II). Они были любезны, в особенности он (Император Николай II), и видно, что начинается тяготение в Коккоз! К сожалению, после двух теплых дней, опять началась буря, и дует холодный ветер, на Ай-Петри всего 4°С тепла, удивительная весна в этом году!» (07.05.1912).
К радости всех гостей, поездка состоялась, и все её участники находились под сильнейшим впечатлением, о котором им напоминали многочисленные снимки, сделанные портативными фотоаппаратами «Кодак», только что вошедшими в моду в высшем свете.
Княгиня Юсупова вспоминала: «Наш чай в Коккозе чудно удался, погода была прекрасная, все были в духе. Тетушка (Великая княгиня Елизавета Федоровна) тоже принимала участие во всём.
После чая ловили рыбу. Великие княжны поймали каждая по серебряной рыбке, что вызвало общий восторг. Форелей поймали много. Сам царь также. <...>
«Кодаки» работали беспрерывно. <...> Гавкин (фотограф) появлялся тут как тут, но я запретила снимать с позой, так что он ловил высочайших гостей где и как мог! Он до того засуетился, что поснимал по несколько раз на одной пластинке! Гости разъехались около 6 ч., а мы поехали провожать Великую княгиню в Бахчисарай. <...> Когда мы вернулись, была дивная чудная ночь! Коккоз прямо идеальный, и дом очень уютный.
На другой день мы отправились в Керменчик, от которого я в восторге! Дорога сказочно хороша! Мы решили ещё раз переночевать в Коккозе и пригласили на завтрак тех, которых не удалось позвать в первый день и которым очень хотелось увидеть Коккоз: свита и гости Харакса (семьи Великого князя Георгия Михайловича), кн. Ольгу Орлову (княгиня Ольга Константиновна Орлова, ур. княжна Белосельская-Белозерская, жена князя В.Н. Орлова) и Эмму Фредерике (фрейлина императрицы Александры Федоровны, дочь министра двора, барона Владимира Фредерикса).
Харакс вернулся в полном составе. В.К. (Великий князь Георгий Михайлович) в восторге от Коккоза! После завтрака опять удили рыбу и в 3 ч. отправились на Орлиный залёт и Царскую площадку!
Какой вид!!! Это прямо невероятно! Все ахали, охали, полный был восторг!» (14.05.1912).
1913 г.
«Милый мой мальчик, Ты, вероятно, теперь катишь по направлению к Трепору! Буду ждать известий с нетерпением. Сегодня погода лучше, ветер стих, но не жарко! Утром я ходила на постройку и по саду с Красновым (архитектор Краснов), а в 12 ч. поехали к Сеид-Бею, который живёт в старом типично татарском доме. К сожалению, он поместил туда ужасную дантистообразную обстановку!
Жена и его дети ходят в татарских костюмах, нас угостили кофем и сластями, но все впечатление портила возмутительная обстановка! Точно вновь позолоченная рама в чудной старой картине» (30.08.1913).
«К завтраку приехала к нам Мария Густавовна (Мария Гиставовна Тутелъберг, состояла при императрице Александре Федоровне), сидела и болтала до чая».
***
________
Источники: Белова С.Л. «КОККОЗЫ. Потерянный рай князей Юсуповых», 2015 г.
Кашук Л.А. « Сумароковы-Эльстоны, Юсуповы и Крым», 2014 г.
Фотографии публикуются по указанным изданиям.