Чуть ниже каньона Лоджграсс, там, где ручей вытекает из гор, есть ровное, но каменистое место. Здесь произошло сражение*18 между апсарока(кроу) и арапахо, в котором трое наших врагов были убиты, а остальные отброшены за овраг. Там они остановились, а мы находились на другой стороне вдоль невысокого гребня. Они выглядели очень живописно, и на солнце сияли разноцветными красками.
Один человек выехал из рядов арапахо, спустился в овраг и поднялся по эту сторону. Мы посовещались и решили: «Молчите, а когда он приблизится, убьем его». Подъехав, он стал делать знаки: «Молчите, друзья мои. Я иду. Я - Лошадь В Ночи». Он пришел к нам, и мы взяли его с собой. Он был апсарока из клана Плохой Подвиг, родившийся в плену, потому что его мать была захвачена арапахами. Он мог говорить на языке апсарока. Члены его клана отвезли воина в одну из палаток, где вручили ему много подарков, и арапахо успокоился.
Лошадь В Ночи сказал: «Слушайте внимательно. Не думайте, что я вру вам. Придя к вам, я отдал свою жизнь в ваши руки, в надежде спасти ваши жизни. Прямо за нами идут воины всех племен лакота(сиу). Они хотят убить всех мужчин и забрать вашу страну, ваших женщин и детей. Они идут. Возможно, они уже наблюдают за вами. Уходите на запад, в какое-нибудь место, где вы сможете сразиться, потому что их очень много. Я умолял этих арапахо не вступать в битву, но они были глупы, и хорошо, что вы убили некоторых из них. Но теперь бросайте свои шесты и уходите. Большие подразделения воинов вместе курили трубку, и сейчас приближаются!»
Вскоре после его речи, подаренные ему вещи, упаковали на лошадей, и он вернулся к арапахо. Мы находились тогда в верховьях Малого Бигхорна, откуда затем двинулись на северо-запад, но не бросили наши типи. Когда стемнело, мы остановились на реке Бигхорн, примерно в двенадцати милях к югу от построенного позже Форта-Смит.
Утром, перед восходом солнца, по лагерю прошел глашатай, возвещая: «Лошадь В Ночи не лгал! Берегите себя от врагов и продолжайте движение!». Мы поняли, что Лошадь В Ночи не лгал, потому что в темноте какой-то человек услышал свою лошадь, которая пронзительно заржала; потом звук повторился с большей дистанции, затем раздался еще один звук, как будто человек ударил её по морде, пытаясь заставить замолчать. Утром лошадь исчезла, и мы были уверены, что её увели разведчики лакота. Как мы узнали потом от лакота, они со своей армией добрались до этого лагеря, пока костры еще дымились. У нас не было времени, чтобы их тушить. У каждого костра помещалось примерно по десять человек, и даже тогда оставались люди. Увидев, насколько они превосходят, все сиу издали вопль и закричали: «В этот день мы возьмем их жен и детей и заберем их страну! Их женщины станут нашими, а их мальчики будут пасти наших лошадей!». Нас было около четырехсот палаток: некоторые находились с визитом у речных кроу, а Пнутые Животы(один из кланов кроу) - в долине реки Галлатайн. С лакотами шла часть шайеннов и арапахо.
В тот день мы передвигались на север по горам Прайор(штат Монтана), и к ночи следующего дня лагерь уже находился между ручьями Восточный Прайор и Татуированное Лицо. Там мы танцевали с тремя скальпами арапахо. Мальчишки резвились на воздухе, набивали свои набедренные повязки пылью и бросали ее в людей. К ним подкрались двое мужчин, схватили одного из них за руки и стали вместе с ним убегать. Другие мальчики решили, что это мужчины апсарока, балуются с ними, поэтому начали преследовать и бросали в них камни, в то время как мальчик плакал, и наконец, бросился вниз, тогда мужчины его отпустили. Он вернулся к мальчишкам, и они побежали в лагерь, рассказывая, что произошло. Сам мальчик сообщил, что эти люди были лакотами, потому что от них пахло не так как от апсарока. Тогда старики проехали по лагерю, предупреждая остальных, чтобы они проявляли бдительность: враг становился очень смелым. Эту ту ночь и следующий день мы потратили на формование патронов для наших кремневых ружей. У некоторых имелись винтовки Спрингфилд и собственные патроны. Не было сейчас ни Кистеней, ни Лис(военные общества кроу), все были только апсарока.
На следующий день, когда мы двинулись вниз по ручью Татуированного Лица к ручью Стрелы (Прайор), впереди ехали две или три сотни воинов, ведя своих быстрых боевых коней, и еще многие сзади. Другие прикрывали по сторонам. Белое На Краю, старик и великий шаман, нес трубку. Черноногий и Железный Бык считались вождями, но их магия сейчас была не достаточно сильной, чтобы позволить им в такое опасное время нести трубку. Примерно в миле ниже от места, где сейчас находится Кайзер, мы расположились лагерем на ровной площадке. На востоке протекал ручей Стрелы, а на юге другой маленький ручей; на западе холмистая, пересечённая местность, а на севере небольшой сухой овраг. Внутри этих четырех границ находился высокий, ровный участок земли, на котором мы и расположились лагерем. Многие отставшие остановились в низине, некоторые в пятистах или шестистах ярдах от основного подразделения. Теперь, чтобы напасть на лагерь, воинам лакота пришлось бы пересечь ручьи и овраг, а между ними и нашей возвышенностью, узкую низину. У нас было около пятисот хороших воинов старше восемнадцати лет, но если считать мальчиков пятнадцати и выше, их набиралось ещё больше.
На переходе от ручья Татуированного Лица до этого места, к нам присоединился маленький военный отряд, который оставил нас ещё на Лоджграсс, и сообщил, что за нами следует огромная армия лакота. Несколько человек из этого отряда пропали без вести. Следующим ранним утром, пока женщины собирались укладывать вещи, - мы намеревались откочевать и сделать остановку у реки Йеллоустон, - один старик пересек ручей Стрелы, чтобы посмотреть с высоких мест на своего сына. Белое На Краю объявил, что он выкурит четыре трубы, пока собираются отставшие, и он курил с вождями, когда старика за ручьем атаковали три или четыре лакота, которые набросились на него в овраге. Они преследовали его с холма и всадили в спину копье, сбив с лошади. Некоторые из наших воинов, к тому времени пересекли ручей и спасли его, а лакота повернули назад. Затем все войско лакота спокойно спустилось из-за холмов двумя большими армиями, по одной с каждой стороны ручья Восточный Прайор. Их переполненная линия была шириной в полмили. Мы поскакали к ручью. Один из них, мчась верхом на лошади, наперерез выехал нам навстречу, а Волчья Голова ударил его и сам был поражен им, но воин лакота, вместо того, чтобы вклиниться в нашу группу, повернулся и поскакал к своим. В спину ему полетело множество стрел, и после того как стрела Медвежьей Шапки пронзила его, мужчина упал в ручей. Это было примерно в то время, когда солнце находилось на полпути к полудню. Кто-то крикнул: «Навадхи, навадхи, навадхи! (N;vadhi, n;vadhi, n;vadhi!) «Теперь атакуем!». И все завопили боевой клич, бросившись через ручей.*19
Мы загнали их обратно на холм, но когда они достигли его ровной вершины, сзади к ним подоспело так много пеших лакота, что мы не моги их сдвинуть. Они были как лед на реке, когда он разламывается весной. Затем они стали теснить нас назад, но после того, как мы отошли на небольшое расстояние, Высокая Ласточка и Его Лошадь Пятнистая оказались в самой гуще врагов. Увидев это, остальные бросились к ним на помощь и снова загнали лакота на холм. Высокой Ласточке попали стрелой в голову, но Его Лошадь Пятнистая не пострадал. Когда мы заставили их отступить к основной массе линии их воинов, численное превосходство врага снова сдвинуло нас с холма, Сражается Безрассудно спрыгнул со своей лошади, чтобы драться, а Раненый В Руку бросился к нему, чтобы спасти. К тому моменту вся линия обороны апсарока почти оказалась в ручье, оставив этих двоих без поддержки. Казалось, что по ним стреляют все лакота. Они набросились на эту пару, и Сражается Безрассудно исчез среди них, но Раненый В Руку спустился вниз по склону, окруженный лакотами, лишившись всего, что у него было - щита, лука, колчана и копья; но прежде, чем они смогли его убить, он проскакал над местом, куда ни один всадник с тех пор не осмеливался спускаться. Они оттеснили нас назад, но это происходило постепенно, мы не бежали. В тот день мы дрались за наш дом! Пока шёл бой, на вершинах холмов появилось много лакота, которые курили и наблюдали за сражением.
Когда началась первая атака, палатки снова быстро подняли, образовав тесный круг, а женщины, собрали всех лошадей внутри, стреножили их, и копали траншеи внутри лагерного круга; между выкопанной землей и нагромождением из палаток, залегли дети, укрываясь то шальных пуль. Палатки находились так близко друг к другу, что между ними нельзя было пройти, а покрышки вывернуты наизнанку, так что все выглядело черным. Вид был военным и грозным, и напоминал Солнце на кожаной покрышке дома солнца, воздвигнутого для него.
Около полудня лакотам удалось заставить нас отойти за ручей. Мы собрались между лагерем и двумя ручьями, а они объединили свои силы и перешли его. Я был привязан к своему коню, потому что эта битва случилось после того, как я получил тяжёлую рану, которая отняла мое бедро, и каждый раз, когда я стрелял, он вздрагивал и вздымался. Это был прекрасный день! Все, кроме меня, спешились, чтобы бой не поднялся на возвышенность, где находился лагерь. На западной стороне ручья всё поселение луговых собачек было покрыто мёртвыми и раненными лошадьми, некоторые из них всё ещё дёргали ногами. В одном небольшом пространстве*20 лежало восемнадцать мертвых лошадей.
Часть врагов подходила с севера, где было сухое ущелье, и мы разместили там воинов. Четверо из этих мужчин были как горные львы: они не уступали; каждый раз, когда они стреляли, кто-то с другой стороны падал. Лакота распространились и на запад, наши воины, рассыпавшись, прикрывали и это направление.
Нас оттеснили назад к вершине холма. Я приехал в круговой лагерь, спешился, спустился к оврагу на севере и немного умылся. Я собирался остаться там. Пули поражали палатки, как град. Я крикнул мужчинам внизу: «Лицом к врагу!». Иногда Лакота, в развевающихся военных уборах, появлялись над краем нашей стороны оврага, а затем отходили назад. Они выглядели красиво. Эти четверо храбрецов были похожи на группу раздражённых медведей и вытолкнут противника обратно за ручей Стрелы, а затем вернулись на свои места к югу от оврага. Мы стреляли так, что наши ружья нагрелись. Когда солнце опустилось близко к холмам на западе, все воины вдоль линии обороны закричали: «Порох! Порох!», и женщины выбежали из лагеря, неся порох.
В овраге некоторые молодые люди бросились вперед к зарослям кустов, пройдя сквозь которые вышли к открытому пространству, где стояли около тридцати лакота, стреляя издалека. Эти молодые люди находились всего в двадцати ярдах от них. Они дали залп, и лакота упали, как множество палок. Остальные побежали, а внезапное массовое убийство, казалось, удручало противника по всей линии. Кроме того, одна женщина выбралась из лагеря и подожгла лес вдоль ручья, а лакота подумали, что облако дыма является сигналом от другой группы апсарока. Поднялся крик: «Лакота бегут!» Кадхакинадху, кадхакинадху! (Kadh;kinadhu, kadhakinadhu!) «Снова садитесь верхом!». Мой молодой племянник, как только услышал крик, привел мою лошадь, я забрался и привязал себя к седлу. Это было похоже на разворошенный муравейник, когда кто-то пнёт его ногой, когда мы атаковали по всей линии и столкнули их в ручей. Мы загоняли их на холм, и некоторые в панике бросили своих мертвых и раненых; всего они оставили позади семерых, а мы потеряли восемь. Мужчины на вершинах холмов перестали курить и сели на своих лошадей. Я задавался вопросом, зачем пришли эти люди.
Достигнув возвышенности, мы прекратили преследование, и они медленно ушли, двигаясь как большое стадо бизонов, после того, как их гнали охотники. Всюду по их линии отхода мы видели, как они перекладывают мертвых на своих лошадях.
*рассказывает Охотиться За Смертью, воин кроу(апсарока)
*18 Дата проставлена с большой степенью точности, август 1864 года.
*19 Команда к атаке не обязательно исходит от вождя; любой хороший воин мог бы закричать.
*20 Около трех акров.
Edward S. Curtis "The North American Indian. Volume 4 - The Apsaroke, or Crows. The Hidatsa" (1909)
*ИНДЕЙСКОЕ ЧТИВО* в "контакте"