На кухне царил хаос. Мы отмечали расширение жилплощади семьи-ленивцев, обитающих за моей стеной. Посреди кухни стоял длинный стол, собранный из наших комнатных столов-книжек. Он был уставлен хрустальными салатницами с оливье, мемозой, селёдкой под шубой, пирожками, беляшами и многой другой снедью. Было тесно, но весело. Петр Кириллович играл на баяне, Анна Савельевна пела своим бархатным альтом, семейные пары танцевали в коридоре, дети играли то в прятки, то в салки... Я сидела рядом с нашим управдомом, который мне то пирожок на тарелку подкладывал, то "Буратино" в стакан подливал.
Я люблю наши квартирные посиделки. И Новый год, и дни рождения, и крестины - все важные даты отмечаем одной коммунальной семьёй. На данный момент у нас двенадцать взрослых и девять детей. Хотя нет, уже десять и шесть, ведь ленивцы переезжают со своими тремя отпрысками. Что ни говори, они были самыми тихими и безобидными в нашей квартире. Интересно, кого заселят вместо них?!
- Петр Никанорович, а вы не знаете, кого поселят вместо Жигуновых? - спросила я.
- Кира Сергеевна, сколько раз вам говорить, зовите меня просто Петром. Зачем нам эти формальности? - он придвинулся ко мне поближе. Уже изрядно выпивший и разгоряченный, он вызывал у меня неприязнь.
- Не стоит, Петр Никанорович. Мне комфортнее по имени-отчеству. - Я попыталась отодвинуться от него, но сзади стул упирался в стену, а с другого боку дремала Серафима Ильинична. - Простите, мне нужно выйти. - Сделала я последнюю попытку вырваться из под настойчивых ухаживаний пьяного мужчины.
- Нет, Кира Сергеевна, не покидайте меня. - Проныл управдом, вставая и давая мне возможность выбраться из-за стола.
Очутившись на свободе, я бросилась сначала в ванную, умыть лицо и руки. Они мне казались ужасно грязными и липкими. Освежившись, я отправилась в свою комнату. Завтра был выходной и можно было гулять до утра, но я чувствовала себя уставшей. Раздеваясь и залазя в холодную постель, я все гадала, кто же теперь будет жить у меня за стенкой. Засыпая, я все слушала, как на кухне играл баян, а Анна Савельевна выводила "очи черные, очи страстные"... Это наша семейная коммунальная жизнь.