* * * * *
Аллочка Петровна, симпатичная женщина 35-ти лет, с серыми глазами и русыми волосами, собранными в хвостик, в простеньком домашнем халатике, подперев рукой гладенькую щёчку, сидела у окна и в меланхолии глядела на улицу, ожидая, когда на тропинке у дома появится ненаглядный муж Эдик. В голове у неё крутились строчки Пушкина: "Ждёт-пождёт с утра до ночи, смотрит в поле, инда очи разболелись глядючи с белой зори до ночи... не видать милого друга..."
Суженый-ряженый ушёл из дома наряженный, в наглаженных брючках и накрахмаленной сорочке, которые Аллочка Петровна заботливо отутюжила. Двое малышей: Катюшка 3.5-ой и Вадик 5-ти лет, давно уже посапывали носиками в своих уютных тёпленьких кроватках. Аллочка Петровна поглядела на них с умилением, поправила сбившиеся одеялки и пошла на кухню, домывать оставшуюся в раковине посуду. Управившись с делами, налив чашечку чая, взяв плюшечку, самолично испеченную ею, она опять подошла к окну, раздумывая о своей странной семейной жизни. У неё уже давно зрели догадки насчёт поздней работы непутёвого мужа, сердце ведь не обманешь. Да и глаз у него всегда косил на сторону, и услужливые подружки не раз сообщали ей, что видели её благоверного с лифтёршей Зиночкой.
- Как ты можешь мириться с походами Эдика налево, - удивлялась подружка Светка, живущая этажом выше. Море слез было вытерто рукавами Светкиного махрового халата и столько же горестей выслушано подружкиными участливыми ушами.
Вот и сейчас, словно почувствовав, что Алла думает о ней, высветился Светкин номер на мобильном: - Ну чё, подруга, отряд, как всегда, оплакивает потерю бойца?
- Да вот опять слинял, зараза, тереть своё достоинство в районе таза! - Слёзы Аллочки дружно закапали дождиком по подоконнику.
- Так кто ж сомневался. Это только ты такая, всё хаваешь. Зарядила б ему в глаз праздничный фугас. Может, и на сторону косить бы перестал. Послушай, отомсти ты ему, у меня хороший друг есть. Очень положительный товарищ. Эдик в дверь и ты в дверь. А ребятишек у меня оставишь. Зато плакать перестанешь, смеяться будешь от счастья, за все твои 10-летние унижения.
***
Аллочка Петровна, волнуясь, собиралась на свидание. Весь день она думала о том, как произвести впечатление. Хотелось быть сногсшибательной, чтобы напрочь парализовать объект. Выбрав сливочно-белый ангорский свитер, юбку-карандаш, на 10 см выше колена, и высокие белые итальянские сапожки, стоимость которых нельзя произносить вслух, а только шепотом на ушко, надев шикарный белый берет, с маленькими бусинами по всему полю, и шубку из белой норки, распылив на себя сладкий аромат "Белой Лилии" от Пенхалигона, она пташкой выпохнула на улицу.
Виктор Палыч, высокий и довольно симпатичный мужчина около 40-ка, стоял под фонарём с тремя заледенелыми гвоздичками в руках. Тратиться на хороший букет незнакомой женщине для него было неразумно, а прийти совсем без цветов, было как-то уж совсем некстати, поэтому он остановился на гвоздиках. Если дама не придёт, то и выбросить не жалко.
Железный козырек фонаря, издавая скрежешащий звук, отбрасывая тень то в одну, то в другую сторону, не справлялся с потоком падающих снежных хлопьев. Виктор Палыч и сам постепенно превращался в снежный сугроб. Шельмец-февраль, завьюживая его со всех сторон метелью, сыпал зиму прямо ему запазуху, не скупясь, отвешивая целые пригоршни снежинок, прихватывал щёки, слепил глаза. Отряхиваясь и отфыркиваясь, стуча замёрзшими ногами друг об друга, он уже хотел закончить неудавшееся ожидание и избавить себя от снежных интриг погоды, как увидел её: снегурочка из сказки шла ему на встречу.
Глумливый февраль сразу заиграл тысячами разноцветных снежинок, а вечер мгновенно стал самым лучшим вечером на свете. Все сменилось в один миг, обычный день вдруг раскрасился всеми цветами радуги.
Что-то похожее испытала и Аллочка Петровна, впервые увидев Виктора Павловича. Она вдруг почувствовала себя девчушкой-хохотушкой, идущей на первое свидание...
- Вы Алла? - Виктор Палыч, краснея и смущаясь, пристально взглянул в два серых смешливых глаза женщины. В омуте её глаз плескались загадки и тайны неизведанной души.
- А вы Виктор?
- Да, это я вам звонил, по поручению Светланы. Я и не догадывался, что вы такая красавица, - замялся он, протягивая ей цветы.
- Вы знаете, гвоздики - мои любимые цветы. Я знаю, что они больше подходят к каким-то юбилеям или торжествам, но их лепесточки, как тонко сплетённое кружево, а запах настолько лёгок и еле уловим, нежен и хрупок, что они вызывают во мне какое-то трепетное восхищение. И она с такой радостью прижала его простенький букет к груди, что он пожалел, что не купил ей гору гвоздик.
Они пошли в кино. В буфете, сидя за столиком и поедая пирожные с лимонадом, они наконец-то воочию разглядели друг друга. Когда люди испытывают взаимную симпатию друг к другу, наверное, детали не так важны. Значение имеет какая-то химия, взаимное притяжение. Сидя рядом с Аллой, Виктор Палыч испытывал невыразимый трепет, вдыхая тонкий аромат её духов, он не мог надышаться. Ему хотелось взять её за руку и, когда он всё-таки решился, и она не оттолкнула его и не отдёрнула, это придало ему уверенности, что он на правильном пути. Что с этой женщиной нельзя как со всеми он почувствовал сразу. С этой женщиной нужно обращаться как с чекой минёру, осторожно, шаг за шагом прощупывая подступы к её сердцу. Этот нежный цветочек можно получить только окружив его нежностью.
Он давно жил один, после того, как обжёгшись по молодости, сбежал от неудачного брака, где постоянные претензии и скандалы лишали его сил. У него потом были женщины, но почему-то ни одну из них он не хотел впускать в свою душу, оберегая себя от разочарований. И ,вдруг, эта женщина, какая-то домашняя и милая, именно такая женщина могла бы составить его счастье. Он беспокоился только, что эта тонкая невидимая нить, начинающая связывать их, исчезнет, если он скажет вдруг какую-то глупую или неловкую фразу, и всё рассыпется, и перестанет иметь смысл. И поэтому ещё крепче сжал её руку и до конца фильма не отпускал.
Расставаться не хотелось и после фильма, они всё бродили, взявшись за руки, по белому пушистому снежку...
А в городе, меж тем, зима всё кутала в снега: людей, деревья, парки и дома, февраль кружил снежинки-конфетти и намело сугробов белых не пройти... Голубоватый отсвет ночных фонарей раскрашивал праздничными бликами блуждающие снежинки и им казалось, что вот с этим новым белым снегом в их жизнь вошло счастье...
Вернувшись домой, Аллочка раз за разом прокручивала в голове этот удивительный вечер. Виктор ей очень понравился, он был так обходителен и заботлив. Чего она давно уже не видела от мужа. Она с мечтательной нежностью смотрела на три красных гвоздички, бережно поставленные в вазочку,
и теперь её совершенно не волновало, что Эдик пришёл за полночь, в разорванной на плече рубашке, с красными отметинами помады на рукаве. У неё началась другая жизнь, счастливая и радостная.
Отныне она быстрей бежала с работы домой, чтобы успеть всё приготовить, отвести детей к Свете и убежать на очередное свидание. Брючки и рубашки мужа теперь валялись не стиранными, и ей на них было пофиг. Эдик который день не мог застать дома ни жену, ни детей. - Что происходит в нашем доме? - с удивлением недоумевал он. - Мы ходим в группу детских поделок, учим наших детей рисованию, прививаем им эстетический вкус, - Алла спрятала в губах усмешку. В очередной раз проглотив сухомятку, Эдик рассвирепел: - Сколько дней я буду питаться бутербродами и ходить не знаю в чём? - Эдик, что тебе дороже: жрачка или наши дети? Мы не успеваем, у тебя есть руки, ты вполне можешь приготовить себе и обед, и ужин. И Алла, подхватив детей, унеслась в неизвестном направлении.
Такой расклад совсем не устроил Эдуарда и он, позвонив Зинке, напросился к ней на харчи.
Зина-справная картина,его постоянная зазноба, налив тарелочку дымящегося борща со сметанкой и подвинув к нему нарезочку с сальцом и ветчиной, услужливо нарезая хлебушек, вдруг поинтересовалась: - Неделю назад я была в кино, там твоя Аллуся с таким видным мэном сидела, через два ряда впереди. Уж не собираетесь ли вы разводиться? И она окинула Эдика плотоядным взглядом. Эдуард поперхнулся борщом. - Вот бабы-дуры, мелят чё попало. У нас двое детей. Они сейчас поделками занимаются. - Ага, как же, видела я их поделки-посиделки: представительный, чернявенький такой. У Эдуарда побелели глаза и скулы заходили желваками, в гневе схватив стул и замахнувшись им на испуганную Зину, он кинулся домой. Но его встретила только тишина, брошенной, как и он, квартиры.
Алла Петровна не могла больше сдерживать своих чувств, сидя дома у Виктора Палыча, она во всём ему призналась.
-Я не думала, что полюблю тебя, я хотела просто как-то отвлечься от быта, от серых будней. И вдруг человек, который меня во всём понимает, поддерживает, я не могу и не хочу расставаться. Но у меня дети, двое: Катюшка и Вадик. Обнимая плачущую Аллочку, Виктор и сам чуть не заплакал.
- Аллочка, я думаю, мы уладим все вопросы с детьми и с твоим мужем. У меня достаточно места для вас. Поедем сейчас же за вещами. Так началась новая счастливая жизнь Аллочки Петровны и её деточек с Виктором Палычем.
А кудесник Февраль - большой шутник, озорник и затейник тем временем подкидывал стрелу Купидона ещё одной женщине, грустно и одиноко глядящей в окошко...
Песня Леонида Агутина - Февраль