Милая, дорогая, дорогой какого-то там года, мартобря,
януара…
Любила тебя. Черты помню. В и-те нашла твое фото. Ты
ли? (Да! Имя, фамилия совпадают.). Со взглядом обманно-
хищным.
Узнала с трудом. Не важно, впрочем. Меняются лица, го-
рода, одежды, перелицовываются идеи, остывает солнце, но
всё остается по-прежнему. Невыносимо больно. Сильный
подавляет слабого, озабочены миллиардеры: смогут ли дети
осилить наследство?
За что я тебя так любила? Безумно, на краю бездны. Пост-
модернистский крен. Будущее? Зачем XXI, когда был XIX,
даже XX? Обвиртуалились с головы до пят. Жизнь — пятак.
Пятница. Великий пост. У меня есть номер телефона. Не ус-
лышу голос твой даже из трубки, с обратной стороны. Тебе
и в голову не придёт позвонить, найти меня. День иссякает.
Усталость. Нервы.
Опора из-под ног. Кто-то ругает Бога. Ницше заявлял, что
Бог умер…
Теряется смысл общий. Индивидуальный — слабеет.
В рифме надежда.
В свободном стихе — реальность, трезвость, холод. Кто-то
умирает с голода.
Говорят, Бог умер. Бог не умер. Бог умирает в нас. Любовь
умерла во мне.
Вспомнила. Нашла в ин-те фото — отпечаток дней, дел
мыслей… За годы — души тяжелеют, приобретают цвет де-
яний, черты земного, исписываются общим выражением ин-
формационного потока, среды обитания и т. п. Дети — довер-
чивы. Молятся монахи… На склоне — новый поворот. Мне
совсем не интересно, как сложилась у тебя жизнь. Думаю —
обычно.
17.03. 14