Я пою хвалу запретам в этой
Лучезарной Богом избранной стране,
Драмы выцветших людей-марионеток
Чужды мне.
И сколько
Не стараться пережеванному рту –
Задубело сердце, оживает только
Там, где можно перейти черту.
В выжженной гигантами пустыне,
В шелухе избитых стертых слов,
Чувство живо только в танцах у святыни,
В вопле, жаждущем отрубленных голов.
Без запретов жизнь была бы невозможна.
Там, где мат нельзя употреблять,
Приосанившись, достав клинок из ножен,
Намертво сжимаю рукоять.
В панцире железном конквистадор,
С детства чувствую сквозьвековую нить.
Я бы вскинул руку к солнцу только чтобы
Жизни пульс в засохшем теле ощутить.
Копья взглядов яростно взметнутся,
Забурлит многоголосый вой...
Оглушен, как под завалом снега,
Я б стоял:
Последний герой, последний живой.