Саша никогда раньше не слышал, как говорит Анатолий, и только один раз видел его в коридорах их «замшелого института». И вот сейчас он рассказывал о достижениях своего архитектурного бюро, или, как объявил усастый ведущий – архитектурной мастерской.
Толя говорил хорошо, захлебываясь даже несколько в своих словах из-за обилия просящейся на свободу информации. Саше даже показалось, что она живёт в нём своей, совершенно не согласованной, жизнью, пытаясь как-то руководить им изнутри. Но, наверно всё же это только показалось ему, а на самом деле он был, конечно же хозяином положения. Сразу бросалось в глаза, что это человек решительный и целеустремленный, но лишенный тех отрицательных качеств, присущих только лидерам, таких, как наглость, жесткость, непримиримость и злопамятность. Нет, этого всего в нём не то, чтобы не было, а просто не зародилось из-за более благоприятных условий, в которых ему пришлось развиваться и творить.
Он умудрился засунуть в ответ на такой чисто архитектурный вопрос, всё, что идет рядом с архитектурой, но совершенно не интересно простым телезрителям. Сначала Саше даже показалось, что это своего рода какая-то реклама производителей дорогостоящих отделочных материалов, и крупных медицинских холдингов, с мировым именем. Но, потом, постепенно, он начал понимать, что он, таким образом, как раз и старается передать понимание всей той глубины различий между разными видами архитектуры. То есть посредством производителей и холдингов, особо не разбираясь в её тонкостях. Иными словами, с кем работаешь, от тех и набираешься. Саше даже показалось, что вся та красочная и к слову сказать, вполне современная архитектура, что в данный момент была показываема зрителям на экранах телевизоров, не имела никакого отношения к нему. Точнее, правильнее будет сказать, именно он не имел к ней отношения. «Как же так!» - возмутитесь вы. – «Ведь он же архитектор!». И будете правы. Он архитектор-руководитель, как собственно и переводится данное слово с Греческого языка – Главный строитель. Только вот непосредственно к строительству ни он, ни его проектное бюро, ни его талантливые сотрудники, ни имеют никакого отношения. Они главные авторы всех тех красивых, и логичных на картинках, решений, которые воплощали в жизнь не они, а те, кто вынужден хвататься за любую работу, для того, чтобы просто выжить, или протянуть до пенсии. Те, кто умеет проектировать и осуществлять авторский надзор, те, кто теперь не востребован лучами славы, но без них этим лучам и нечего будет освещать. Они в своих трудовых книжках называются тоже архитекторами, но на деле являются рабами креативных пустышек.
- Скажите мне, пожалуйста, какие отличия при проектировании детских и взрослых объектов здравоохранения? Нужно ли детские поликлиники, больницы раскрашивать в яркие цвета? Спрашивает тут наш телезритель из Москвы, - перенял у усастого инициативу второй, более спокойный, гладко выбритый, но, при этом с ничуть не менее горящими глазами – ведущий.
Он был одет спокойнее и проще усастого, но, при этом отличался, как и тот, от всех остальных Москвичей способностью видеть то главное, что нужно именно в данную секунду. Это редкое качество, которое, или есть, или его нет. Но, в том случае, если его нет - приобрести его невозможно. Вся суть их передачи собственно и состояла в некоем компромиссе, возникающем в процессе борьбы с помощью диалогов с приглашенными сегодня гостями, архитекторами. Оба они были хотя и профессионалами, но, при этом личностями легко зажигающимися, подверженными искре творчества, и от этого складывалось впечатление, что их не даром поставили на эфир вместе, как дополнение друг друга, как некий постоянный поиск компромисса в общении с гостями студии способного донести до зрителя все составляющие всегда такой не простой истины.
- Да, безусловно, нужно. Цвет позволяет отвлечь от болезни, увести в сторону от всего негатива, - опять перехватил инициативу Толя.
И тут на экране пошло перечисление адресов объектов, которые проектировало его архитектурное бюро. Анатолий, рассказывал о каждом из них, и все они были достаточно яркими и веселыми, с наличием огромных витражных плоскостей. Эркерами, большими консольными выносами фасадов. Из всей этой, достаточно современной и достойной архитектуры Саше было видно только одно – эти объекты не бюджетные, и стоят не малых денег. Более того, при их проектировании не было никаких ограничений по площадям, соответственно архитектору создавало трудности только наличие сложнейшей технологии, которые, в свою очередь решались очень просто – на помощь опять приходили дополнительные площади, которые и позволяли так грамотно и современно оформить пластику фасадов, и основные объемно-планировочные решения.
То ли дело мы, постоянно бьёмся над квадратным сантиметром каждого кабинета, и не дай Бог превысить площадь. Тогда комитет по медицине ничего не подпишет. Вспомнил Саша те условия работы, в которых приходилось работать им.
- А в чём Вы видите трудности при работе с бюджетными медицинскими учреждениями? – вдруг, прямо в точку держал инициативу гладко выбритый ведущий эфира, как будто чувствовал, что Саша и есть, как раз тот человек, который знает все эти ограничения.
- При проектирование бюджетных медицинских учреждений постоянно приходится сталкиваться с проблемой превышения площадей. И решать её приходится различными способами. Например, отказом от вестибюлей, сокращением длины коридоров, применением предельно малых, но, при этом разрешимых нормами площадей всех лечебных кабинетов. Так же и сам генплан, как правило, бывает настолько мал, что уместить на нём проектируемое медицинское лечебное заведение практически невозможно. Из-за этого приходится идти на множество хитростей и уловок. Таких, например, как вынос парковочных мест за территорию больницы. Или поликлиники, или функциональное объединение нескольких лечебных зон, что не противоречит нормам на проектирование, но, при этом не особо приветствуется технологами, - втянулся в беседу и Саша.
- А скажите, пожалуйста, насколько важно прислушиваться к мнению технологов? Вот вы все время говорите о том, что без тесного контакта с технологом проектирование невозможно, а в чём он именно заключается? - вставил следующий вопрос, гладко выбритый ведущий.
- Без технолога невозможен процесс проектирования, на технологии завязано всё. Мы сотрудничаем с немецкой технологической фирмой, специалистам которой удалось проектировать больницы практически по всему миру, - резво подхватил Толя.
- Я бы еще хотел добавить, что то, что говорит технолог не просто помогает в работе, к его словам нужно прислушиваться, но и стараться увидеть в них все последствия, их невыполнения, ведь любой проект проходит экспертизу, а там уже ошибки не прощаются, - вставил своё слово Саша.
- А, что же происходит, если эксперт находит принципиальные ошибки в проекте? – зловеще сказал усастый.
- Тогда приходится выкручиваться в те, кратчайшие сроки, что проект находится на рассмотрение экспертами, - втиснулся Саша, в страхе быть опять не замешанным в диалоге, хотя и догадывался, что тут Толя не смог бы добавить что-то вразумительное, так, как видимо никогда не имел дело с такой организацией как экспертиза.
- Проектируется ли рекреационная зона? Если какие-то нормы для неё (размеры, масштабы), различаются ли они во взрослых и детских учреждениях? – спросил гладко выбритый.
- У нас никогда не возникает проблем с зонами реалаксаций и отдыха. Это целый отдельный вопрос проектирования, так, как он всегда очень интересен (на экране появились красивые картинки интерьеров холлов, и внутренних двориков больниц. Говорящие только о том, что никаких ограничений при проектировании этих объектов у архитекторов не было и они имели гораздо больший диапазон возможных предложений). Мы всегда обращаем особое внимание на эти составляющие всего архитектурно-планировочного облика здания. Ведь на этом можно строить всю архитектуру больницы. Более того, именно за счет примененных здесь нами решений и зависит скорость излечения находящихся в данном стационаре пациентов, пользующихся как раз данными рекреациями и внутренними двориками, - начал свою красивую речь Анатолий, но его вдруг перебил вклинившийся неожиданно в разговор гладко выбритый:
- А вот интересно, что скажет нам по этому поводу Саша?
- Я могу добавить, к сожалению, только противоположное. Дело в том, что при проектировании муниципальных объектов просто невозможно обеспечить наличие зон релаксаций, так, как площадей катастрофически не хватает, по причине минимальной площади объекта, прописанной в техническом задании на проектирование. Поэтому нам приходится идти на постоянные компромисы, выискивая различные решения, позволяющие добиваться результатов с помощью наивозможных архитектурных эффектов, будь то наличие больших плоскостей остекления, или совмещения коридоров с лифтовыми холлами, а иногда и применение витражей при примыкающих к ним лестничных клетках. Решений много, но все они основываются, на эффектах обмана зрения, нежели чем на реальных площадях, - закончил Саша, раскрыв при этом всю подноготную проблем бюджетного проектирования и поймав на себе удивлённый Толин взгляд.
Возникла некая нерешительная пауза.
Практичесски сразу справившись с ситуацией, усастый, явно выбрав Сашу, как своего оппонента в беседе, в данной ситуации решил схватиться за самый простой вопрос, только лишь для того, чтобы сократить тревожную паузу в эфире:
- Скажите, пожалуйста, обращают ли внимание архитекторы на шумовой фон в медицинских учреждениях? Ведь тихий спокойный сон является важным аспектом при выздоровлении.
- Современная больница это, прежде всего мини завод по переработке воздуха. Шумовые нагрузки от вентиляционных установок, работающих практически постоянно настолько велики, что приходится применять необычные архитектурно-планировочные решения, для решения проблем воздействия шума на пациентов, - тут же нашёл, что сказать Анатолий.
Да, он, безусловно, был в первую очередь менеджер, и уж потом архитектор, впрочем, как и все успешные люди в наши дни.
- Венткамеры, как правило, выносятся на кровлю, или технические этажи, или сказать по-простому – чердаки. Таким образом, проблема шума решается проще и быстрее. К тому же в проекте есть раздел «защита от шума», который показывает где и какие именно нужно применять решения для уменьшения влияния шумовых нагрузок на пациентов, - сформулировал Саша, понимая при этом, как все-таки он не интересно говорит, в отличие от легких и поверхностных Толиных фраз. Он то ли знал, из-за огромного своего опыта телеэфиров и интервью, о чём ему говорить, то ли просто не знал весь тот процесс рабочего проектирования, который досконально был известен Саше и его проектировщикам, как правило, всё же, несмотря ни на что, доводящим процесс проектирования до конца, то есть до задачи объекта под ключ.
- А вот ещё у нас есть такой вопрос телезрителя из Измайлово. Скажите, пожалуйста, как обычно строится взаимодействие с главным врачом? – вклинился гладко выбритый с новым вопросом.
И тут инициативу опять перехватил Анатолий, рассказав о тесном и плотном контакте с главными врачами, при проектирование всех его объектов. Добавив при этом, что проектирование без их участия практически невозможно. И тут не удержался Саша:
- Но, в свою очередь хочу сказать, что при проектировании бюджетных объектов и особенно поликлиник, главврач в процессе проектирования не может участвовать по причине того, что он только ухудшает работу и без того зажатых минимальными площадями проектировщиков. Поэтому его присутствие только вредит процессу, - в этот момент Саша почувствовал на себе несколько удивлённый, но, несмотря на это, сдержанный взгляд Анатолия, который был наверняка пойман ведущими, и усастый тут же прекратил всё это безобразие, произнеся:
- Александр, вы вот всё время ссылаетесь на какие-то ограничения со всех наивозможнейших сторон. А вот скажите нам, пожалуйста, что же тогда делает сам архитектор в процессе проектирования, если у него постоянно такие проблемы со стороны всех составляющих процесса проектирования? – попытался таким изощренным способом поставить его на рельсы, усастый.
- А вот проектирование, как раз и начинается там, где кончаются все эти бесконечно возникающие проблемы. И я считаю, что архитектор тем и ценен, что может выдержать весь этот напор обстоятельств и, несмотря ни на что донести до нас ту, одну единственно возможную и верную архитектуру, которую и можно было придумать в процессе таких тяжелых ограничений и проблем, возникающих на долгом пути от создания простой концепции и до самого последнего дня строительства, вплоть до бесконечно долгого периода сдачи объекта. Во время которого архитекторы всегда рядом и в курсе многочисленных, мелких, отнимающих уйму времени вопросов.
- Все-таки, как мне показалось, вы Саша, как-то ближе к процессу решения всех этих непредсказуемых и отнимающих возможно много внимания вопросов. Но, скажите нам, удаётся ли вам получать какое-то, скажем удовлетворение от создания самой архитектуры, или для вас гораздо важнее как раз весь этот долгий и не менее важный процесс согласований между смежными подразделениями? – продолжал «бомбардировку» усастый, который видимо начал полемику с ним, будто с человеком, вызывающим у него некое раздражение, как у креативной личности, и не терпящего уход от главного к второстепенному.
- Да, удается, но для меня всё же главное, не создание образа, как такового, а перенос его на участок генплана, и само воплощение до самого последнего винтика. Видимо поэтому на языке у меня все эти фразы про составляющие этих постоянно возникающих вопросов.
Ещё полчаса назад, он не знал о том, сколько продлится время их эфира, и ему было страшно только от одной мысли о том, что он может быть больше получаса. Сейчас, когда полчаса пролетело совершенно незаметно для него, и разговор постепенно переходил в плоскость дискуссии, ему уже не хотелось быстрого завершения всего этого, оказывается настолько затягивающего в себя процесса. Его тянуло оправдаться и попытаться доказать тот факт, что он и те, с кем ему приходилось работать, ещё из старой школы проектировщиков, способны не просто на многое, а могут вообще всё, что требуется от архитектора в последнее время. То есть, не просто уметь проектировать всё, что угодно, но ещё, при этом уметь пройти экспертизу, а потом еще, что не менее важно – воплотить в жизнь. Разруливая все те ошибки, которые совершил сам, а не кто-то другой, нарисовавший картинку в компьютере, но и понятия не имевший о том, что стоит за тем долгим процессом от её рождения на бумаге до воплощения в жизнь.
Время шло, как Саше казалось, очень медленно, хотя и что-то говорило ему о том, что оно на самом деле летит. Вопросы, ответы, опять вопросы. Минуты за минутами, постепенно сокращали то, ещё оставшееся им время в эфире.
- А теперь, когда время нашего эфира подходит к концу, мне бы хотелось обсудить еще одну тему, так сильно беспокоящую наших телезрителей. Сейчас строительство учреждений здравоохранения контролируется комитетом по строительству. Считаете ли Вы, что данную функцию нужно отдать Комитету по здравоохранению? – спросил усастый.
- Я считаю, что комитет по строительству грамотно выполняет функции заказчика по причине того, что в его рядах много специалистов как раз данного профиля, в отличие непосредственно от комитета по здравоохранению. Поэтому не стоит отнимать у него данные функции, - успел всё же первым начать ответ Саша.
- Но и комитет по медицине также участвует во всех совещаниях, где решаются вопросы, связанные не только с рабочей документацией. Поэтому я считаю, что они должны всегда дополнять деятельность друг друга, не мешая и не отнимая инициативы, – продолжил, несколько смягчив Сашину категоричность, Анатолий. Явно считая, что надо больше внимания уделять медикам.
- Ну, на этом, мы бы хотели попрощаться с нашими дорогими гостями, - выхватил инициативу у разогретого процессом заинтересовавшего его диалога усастого, произнес гладко выбритый ведущий.
Сразу после его слов их изображение погасло на экране перед ними, и они одновременно, не сговариваясь, поняли, что их время кончилось. Саша машинально посмотрел на часы, и с удивлением обнаружил, что пролетело уже целых сорок пять минут. Причем всё это время ему казалось, что минуты еле идут, а на деле всё оказалось с точностью до наоборот.