12. Сказка о юном герцоге Мигелле и феи Бонечке

Сказка о юном герцоге Мигелле и его маленькой помощнице доброй феи Бонечке.
                Глава 1.
Утро было великолепным, лучи новорожденного солнца, пробиваясь сквозь тела могучих небоскребов, начинали согревать улицы, площади и торопящихся по своим делам жителей огромного мегаполиса, города мечты — Нью-Йорка. Безоблачное небо нежной прозрачностью и свежей чистотой вселяло в обитателей «Большого яблока» такие же светлые и чистые надежды, как это небо. Люди грезили о лучшем будущем, ведь оно им так было нужно в это трудное охваченное экономическими потрясениями и депрессией время.   
 
         И вот среди всех этих лихорадочно суетящихся, словно миллионы муравьёв людей был один весёлый итальянский мальчишка подросток. А звали его гордо и красиво Мигелле Галустиано. Однако он вёл себя настолько мило и настолько добродушно, что местные жители называли его никак иначе, как только любимчик Мигеллитто. С недавних пор он так же, как и все они стал обитателем этого прекрасного, манящего своими неограниченными возможностями и перспективами просторного мегаполиса. Приветливо разбросав свои гавани и порты по побережью Атлантического океана, город приглашал к себе в объятья множество путешественников и искателей счастья со всего мира. А на островах полноводной реки Гудзон, что здесь же впадала в океан, расположились большие разрастающиеся с каждым днём кварталы города, где и селились вновь прибывшие соискатели удачи. Как раз в одном из таких кварталов-то и жил юный Мигеллитто.

   Сегодня он, как и всегда проснувшись спозаранку, быстро собирался на свою маленькую, но так ему нужную работу. А заключалась она в том, что он, потомок некогда знаменитого дворянского рода, теперь волею судьбы должен был по утрам разносить газеты в своём квартале. И это лишь для того, чтобы только заработать себе на кусок хлеба. Так уж всё сложилось, хотя всё могло бы быть и иначе.

         Родился Мигелле в старой горной деревушке затерянной на северных просторах Италии. Когда-то давно, а если быть точным, то чуть более четырёх веков назад, его гордый предок владел там всеми окрестными землями и носил высокий титул герцога. Но вдруг в один роковой момент, словно какое-то проклятье обрушилось на голову старого герцога, случилось негаданное событие, которое повлекло за собой полный упадок достославного рода и привело его потомков к неминуемому обнищанию. А потому, невзирая на громкий титул, какой передавался из века в век по наследству, все последующие поколения Галустиано стали вести жалкое существование, находясь при этом в постоянном поиске удачи. А уж она-то им непременно требовалась. Дойдя до крайней бедности и безденежья, потомки славного рода от тяжкой безысходности, чтоб им хоть как-то выжить, взялись за простое сапожничье ремесло.

          И вот, столетия спустя, навыки того ремесла вместе с герцогским титулом и гербом передались родителям Мигелле. А уж они, еле-еле сводя концы с концами и не желая такой же участи своему сыну, прознав, что их дальний родственник по линии двоюродной бабки, дядюшка Филиппе, живёт в Америке в Нью-Йорке, где есть необъятные возможности вылезти из нищеты, собрав кое-каких деньжат, отправили туда Мигелле в надежде на его светлое будущее.
 
         По приезде в Америку Мигеллитто обнаружил, что его дядюшка точно так же, как и его родители там в Италии, живёт в бедности, с утра и до ночи трудясь в своей крохотной коморке починяя обувь. Однако ничего поделать Мигелле уже не мог, уж раз приехал, то надо было трудиться. И юный наследник гордого титула герцога, будучи по натуре романтическим, итальянским мальчишкой, вдохновлённый красотой и размахом мегаполиса, стал усердно помогать всем тем, кому нужна была его сноровка, его ловкость и умение.

         Он штопал и тачал обувь в мастерской своего дядюшки, разносил по утрам газеты, убирал квартал и ухаживал за немощными страдальцами в местной церковной богадельне. За что и снискал у жителей квартала большое уважение и любовь. Да и как не любить такого замечательного юношу. Его добрая улыбка, большие кофейного цвета глаза и весело вздёрнутый к верху нос, всегда вызывали у всех встречавшихся с ним людей хорошее настроение и радостные эмоции. И хотя Мигелле был невысокого роста, тоненький как тростиночка и обладал забавной походкой, равных ему в проворном мастерстве быстро бегать, не нашлось даже в их большом квартале. Поэтому когда кому-нибудь нужно было срочно узнать последние достоверные новости с места свежих событий, посылали именно его.

          – Мигеллитто, не мог бы ты сгонять на ипподром и узнать итоги скачек… - просил его старый хромоногий жокей, живший на втором этаже соседнего дома. Или же усатый мясник из лавки за углом постоянно спрашивал его, осведомляясь о ценах.

          – Мигелле, малыш,… сбегай, пожалуйста, на рынок в порт,… узнай, почём там ныне говядина,… очень надо… - давясь потухшим окурком сигары, постоянно торчащим у него в уголках рта, хрипло упрашивал мясник. И так повторялось неоднократно. А Мигелле добрая душа никому не отказывал и всегда всем помогал. Но как бы он ни старался, как бы он ни трудился, больших денег он никогда не получал и жил скромно. Тот рок неудач, который висел над всем герцогским родом, теперь преследовал и его. И ему, чтоб хоть немного заиметь денег на жизнь, не раз приходилось продавать кое-какие вещи привезённые им с собой из Италии. Мать, отправляя его к дядюшке, насобирала целый чемодан всяких разных старых раритетных вещей, которые без толку хранились у них на чердаке.
 
          – Глядишь, пригодятся,… что им тут просто так-то валяться,… эти штуковины принадлежали твоим предкам,… возьми, может они принесут тебе удачу… - упаковывая их, полагала матушка и оказалась права. В трудный момент, вытащив из чемодана очередную интересную вещицу, Мигелле нёс её к старьёвщику и отдавал за бесценок. Той небольшой выручки кою он получал, ему хватало как раз на то, чтобы оставаться на плаву в столь непростое для всей страны время.
                Глава 2.   
Вот и сегодня, вернувшись с работы, Мигелле не спеша достал из-под кровати свой чемодан, и привычным движением открыв его начал перебирать оставшиеся в нём вещи, выискивая что-нибудь такое необычное, что ему ещё можно продать. О, чего здесь только не было, целый набор разных забавных штуковин. Тут лежал и старый медный наконечник стрелы, и кусок каких-то рыцарских лат, и значительный обрывок странной сине-красной накидки, да много ещё всяких чудных вещей коих и не перечесть.
 
         Но больше всего Мигелле поразило то, что ненароком развернув тот самый обрез сине-красного странного одеяния, он вдруг обнаружил в нём пару старинных кожаных ботинок хранившихся ещё неизвестно с каких времён. То были чёрные боты, с высокой шнурованной голяшкой, вставленные раструбами голенищ друг в друга. 

         – Странно, как это я раньше их не замечал,… наверное, потому что они были так плотно завёрнуты,… и что же это они так состыкованы, словно табакерка с секретом… - предположил Мигелле и с большой натугой, но всё же рассоединил их. В тот же миг из голенищ вырвался сноп ярких цветастых брызг, и моментально закружившись радужным смерчем, обдав крохотную каморку дядюшки благоуханным ароматом лаванды, превратился в фейерверк. От неожиданности Мигелле выронил боты из рук и плюхнулся рядом с ними на пол.

      – Вот это да! - воскликнул он и замотал головой пытаясь прийти в себя от удивления. Секунду спустя цветной бушующий вихрь развеялся и вместо него посреди комнатушки прямо напротив Мигеллитто, очутилась маленькая порхающая фея. Росточком с крупного мотылька она, тихо стрекоча своими прозрачно-лиловыми крылышками, сделав небольшой пируэт в воздухе, вплотную подлетела к ошалевшему Мигеле.

        – А-а-пчхи… а-а-пчхи… - забавно прочихала она несколько раз подряд, – ну и долго же я проспала,… а ты кто такой?… впрочем, можешь и не говорить!… ты наверняка один из этих потомков несчастного герцогского рода Галустиано… - прочихавшись, позёвывая, бесцеремонно заявила она. Мигелле был не в силах что-либо ответить, он лишь тихо сидел, раскрыв рот, стараясь получше её рассмотреть.

         А фея, почувствовав на себе его взгляд, стала весело и кокетливо крутиться перед ним, вспархивая то влево, то вправо, словно он был зеркалом, тем самым давая ему возможность полностью разглядеть свои достоинства. Жеманно, как и все красотки, топорща пухлые губки, хлопая пушистыми ресничками своих миндалевидных изумрудных глаз, и изящно пританцовывая ножками, она старалась произвести на своего освободителя как можно более благоприятное впечатление. 

         – Да,… я из рода Галустиано,… так это что же получается,… ты фея что ли?… - еле вымолвил Мигеллитто потихоньку начиная понимать происходящее.

         – Ну вот, наконец-то заговорил! Ох, уж эти Галустиано,… недаром же на ваш род долгодумов наслали столь сложное заклятье. Да уж,… незадача,… теперь мне ещё предстоит и помогать тебе,… ой, чую, намучаюсь я с тобой… - с шутливой усмешкой сказала фея и, закончив своё кокетливое самолюбование, подлетев к столу, уселась рядом с чашкой душистого ячменного кофе, только что заваренного Мигелле для себя, – Даму кофе не угостите?… А, милый герцог?… - всё также иронично подтрунивая, легкомысленно покручивая завиток своих золотистых волос, спросила она.

         – О да, конечно, я сейчас,… но куда же мне налить?… я даже и не знаю… - вмиг соскочив с пола, суетясь, забубнил Мигелле, ища какую-нибудь подходящую посудину под напиток.

         – Да ладно искать-то,… и напёрсток сгодиться… - глядя на мечущегося юношу, засмеялась фея. 

         – Да-да, точно,… я сейчас… - откликнулся Мигеллитто, и быстро найдя наперсток, наполнив его кофе, предложил ей.

         – А что же это за проклятие такое, о котором ты говоришь?… и вообще, откуда ты взялась в этих ботах?… да и они-то, откуда появились?… ой, а как же тебя зовут?… - совсем уже очухавшись от потрясения, затараторил Мигелле.

          – Вот-вот,… все вы такие герцоги,… не дадите доброй феи кофе попить, и уже лезете с расспросами,… а вопросов-то сколько,… подожди-ка герцог, не всё сразу… - отхлебнув глоток и откусив кусочек от лежавшего рядом яблока, напускно капризничая, воскликнула фея.

        – Ну, хорошо-хорошо,… как поешь, так и расскажешь,… я тебя не тороплю… - улыбнувшись, сказал Мигеллитто и сам присел перекусить.

        – А вот поторопиться-то как раз бы и надобно,… потому как времени для снятия заклятья с каждым днём остаётся всё меньше и меньше! Да и, кстати, зовут меня Бонечка, а по-взрослому Боня… - заметила фея и отхлебнула ещё глоточек. 
 
         – Ну а я просто Мигелле,… а кто же это тебя так необычно прозвал?… - чуть улыбнувшись такому забавному имени, стараясь не рассмеяться,  сохраняя приличие, спросил юный герцог.

         – Это мой отец постарался,… он на такие выдумки был большой мастак. Когда-то, давным-давно, нашим государством правил немного странный король Бонифаций VIII,… славился он своей духовностью и верой,… так вот в честь его, меня и назвали. Отец мечтал, что наследником у него появиться мальчик,… и даже заранее дал ему имя,… ну а тут появилась я. Делать нечего,… отец своего намерения менять не стал и назвал меня Боня. Наверное, надеялся, что и я когда-нибудь стану такой же набожной и боголюбивой как тот король,… вот так-то… - ответила Бонечка и вздохнула как самый настоящий маленький ребёнок. 

          – Вообще-то я думал, что у фей родителей не бывает… - хрустнув яблоком, пробубнил Мигелле.

          – Как это не бывает, очень даже бывает,… только вот было это очень давно, несколько веков тому назад,… да и феей я не сразу стала. Сначала я была простая маленькая девочка из королевской семьи. Ну а уже потом, когда мой отец поссорился со страшным колдуном, я превратилась в фею. Вернее это колдун наложил на меня проклятье. И оно будет действовать до тех пор, пока я не спасу от невзгод равного себе по титулу юношу,… а точнее кого-нибудь из рода Галустиано. Ну а до того как это произойдёт, я должна была обречённо спать в этих заколдованных ботинках,… в них меня тоже колдун упрятал… - возбуждённо вздыхая, пояснила Бонечка и опять подпорхнув к яблоку откусила от него ещё один маленький кусочек.

           – Так получается, что ты принцесса!… вот это да!… но тогда выходит, что тебе и спасать-то надо принца!… ведь только он тебе ровня!… - поглядывая на Бонечку, воскликнул Мигелле.

          – Ну и глупый же ты,… неужели не знаешь, что по нынешним временам титул принца и герцога, это практически одно и то же, разницы никакой… - запив яблочко глотком кофе, чуть строго пояснила фея.

         – Послушай-ка,… это как же так получается,… если ты всё это время спала в ботах, то откуда же ты знаешь, и про меня, и про мой род, и про то, что происходило вокруг… - подлив ей в напёрсток ещё кофейку удивлённо поинтересовался Мигеллитто. 

          – Да я и сама толком не понимаю, как всё это происходит,… но вот только когда я спала, все случившиеся события и происшествия я видела в своём воображении. И более того,… я даже знала, что мне надо будет делать потом. А когда ты меня освободил ото сна, я почти тут же начала понимать, что происходит, и как мне надлежит поступать. Вот поэтому в дальнейшем ты особо не удивляйся, отчего я себя веду так, а не иначе,… я просто знаю, как надо… - неспешно объяснила Бонечка. Однако её пояснение лишь ещё больше раззадорило Мигелле. 

         – Погоди-погоди!… если ты всё знаешь и понимаешь, так просвети меня, почему же я проклят?… отчего это случилось?… - соскочив со стула, встрепенулся он.

         – Ох, ты и торопыга!… сядь и успокойся, сейчас я тебе всё расскажу… - сердито прикрикнула на него фея-принцесса и, подождав пока он усядется, спокойно продолжила, – так вот,… всё началось с твоего дальнего предка, который был японским самураем… - уже было начала она, но Мигелле опять вскочил.

        – Что ты такое говоришь!?… как это возможно!?… - воскликнул он.

        – А вот так!… и не перебивай меня!… ух торопыга!… сядь немедля и слушай!… - возмущенно  цыкнула на него Бонечка и, устроившись поудобней затеяла свой рассказ. 
                Глава 3.
– В стародавние времена, в былые века, иные путешественники и купцы из Японии, преодолев море, ходили через Сибирь и Азию в Европу. Толком не знаю, уж, зачем они там ходили, не то за какими-то дивными грибами, не то за дорогими камнями, что в Альпах находили, а может просто, ценных знаний набирались, но только в походы свои для охраны набирали они храбрых воинов-самураев. Ну, это как наши рыцари только из Японии. Так вот в одно из таких путешествий в Европу вместе с купцами-странниками пришёл и молодой самурай Никашо Баско. В отличие от других самураев он был строен, светел и чрезвычайно хорош собой. Но самая главная его особенность состояла в том, что он обладал могучими чарами магического воздействия на людей и был сильным колдуном. И конечно же для избалованных Европейских дворянских дамочек того древнего времени он тут же стал предметом воздыхания. Однажды подолгу службы заехав в герцогство, где честно правил твой славный предок, он на одном из пиров попался на глаза дочери хозяина замка, юной герцогини Изабелле. Как и следовало ожидать, молодой самурай ей сразу понравился. Нельзя сказать, что она его немедленно полюбила, но то, что он вызвал у неё безумную симпатию так это точно. И, разумеется, Изабелла, будучи натурой взбалмошной и своенравной мгновенно возжелала владеть столь диковинным в тех местах человеком. Вскоре они познакомились и в конечном итоге стали добрыми приятелями, ну а эти приятельские отношений не замедлили быстро перерасти в любовь. Отец юной герцогини изначально был не против таких капризов своей дочери, но наблюдая, как бурно развиваются события, резко осерчал, посуровел, и дабы прекратить их отношения прогнал дерзкого самурая со своих земель. 

        – Иди в другие герцогства и там ищи себе приют с развлечениями! Отныне у меня для тебя места нет! - грозно заявил он Никашо, а чтобы его дочка не смогла сбежать и последовать за самураем, герцог заточил её в высокую башню замка. Но Никашо повёл себя так же, как и все влюблённые, верно и преданно, ведь недаром же он был японским самураем. Выбрав время, отсидевшись в соседнем лесу, он дождался, когда герцог собрался и уехал на охоту в дальнюю часть своих угодий. Под прикрытием ночи Никашо прокрался к любимой в башню и помог ей бежать из замка. Через день отец вернулся и, обнаружив пропажу, пустил по следам непокорной дочери и самурая проворную погоню. Недолго длилось счастье молодых влюбленных, недалеко смогли они уйти. По прошествии нескольких суток преследователи настигли и схватили незадачливых беглецов. Даже умелое колдовство не помогло им спрятаться. Никашо настолько ослаб от погони и любви, что у него попросту не хватило сил на магические чары. Спустя пару дней их уже доставили в замок, и они предстали пред разъяренным отцом Изабеллы. Герцог, недолго думая, заковал Никашо в колодки и посадил в темницу, а строптивую дочь буквально через месяц выдал замуж за старика барона, что жил по соседству. Барону на то время было уже лет под восемьдесят, и он вскоре умер. Но главное было сделано, честь юной герцогини была спасена и осталась незапятнанной. Прошло время, и в положенный срок у герцогини появился ребенок, а именно сын японца самурая. Но старый герцог, выйдя на балкон замка, торжественно объявил, что у него теперь есть законный наследник, дитя, произошедшее на свет от знатного барона. Так дальше и повелось, все стали считать маленького герцога истинным наследником и продолжателем дел рода Галустиано. А спустя год все окружающие и даже герцогиня Изабелла увлечённая появлением сына, вообще забыли эту странную историю с несчастным японцем Никашо. Но сам самурай не забыл такого позора. Просидев в колодках почти пять лет, он всё же изловчился и бежал из застенка. Украдкой проникнув в замок, он увидел как весело и беззаботно живёт его бывшая возлюбленная и сам старый герцог. Как они наслаждаются вольностью, свободой, как они радуются тому, чего он был лишён все эти годы. И увидев столь болезненное для него зрелище, он возненавидел весь герцогский род, включая и Изабеллу, и её отца, и собственного сына. А возненавидев, решил, во что бы то ни стало отомстить. Такие они японские самураи. Зная множество магических заклинаний и обрядов, Никашо наслал на всё герцогство Галустиано проклятье. А сам, дабы наслаждаться плодами своего колдовства поселился в соседнем государстве, и под видом восточного целителя устроился у тамошнего короля в замке. То было королевство моего отца… - неожиданно вздохнув, на мгновение прервала свой рассказ принцесса-фея, и тут же смахнув накатившую на её маленькую ресничку слезу, продолжила.   

       – Однажды ночью, когда у отца была бессонница, он, прогуливался по коридорам замка, и невзначай выйдя на оборонительную стену, вдруг в одной из башен заметил, как японец целитель занимается колдовством, насылая беды на дом герцога соседа, хорошего отцовского знакомого. Разумеется, отец немедленно прервал колдуна, и тотчас запретил ему находиться в королевстве. Никашо тут же был изгнан. Вот тогда-то в отместку отцу колдун-самурай и проклял меня, сделав феей, которая в последующем была обязана помочь потомку герцога Галустиано освободить род от заклятья, и неважно, из какого поколения герцогов он будет. Но всё должно быть сделано лишь в течение четырёх веков и не более,… иначе колдовство, насланное Никашо на наши головы, не кончится никогда. За это время потомку надо совершить четыре добрых и полезных для людей поступка. И вот что ещё важно, срок заканчивается как раз в конце этого года. А случиться это с последним ударом часов, кои будут находиться на главной площади того города, где в этот момент будем мы с тем потомком. Притом мы должны быть обязательно вместе, это одно из необходимых требований, чтобы снять оба заклятия… - с последними словами Бонечка опять вздохнула и прервала свой рассказ. Наклонившись, она взяла напёрсток с остывшим кофе и, отхлебнув глоток, промочила своё пересохшее горлышко. 

         – Да, дела,… всё так запутано,… ну ничего разберемся,… однако почему же всё сводится к четырём,… четыре раза то, четыре сё, что это за такое…, - усмехнувшись, спросил Мигелле, поставив на плитку чайник, решив заварить ещё кофейку. 
 
        – Да всё очень просто, в Японии цифра четыре означает гибель,… а потому пройдя именно четыре испытания, человек избегает несчастий,… таковым стало решение твоего предка. Четыре века было им отведено на то, чтобы снять его заклятья,… но те столетья прошли, и нам от них осталось совсем немного времени,… и теперь уже ничего не поделаешь, что мы нашли друг друга только сейчас. И то благодаря тому, что ты освободил меня ото сна, распечатав ботинки,… а так бы мы уже никогда не встретились и навечно остались бы заколдованными… - вдобавок пояснила Бонечка и, зевнув, приятно потянулась.
 
          – Ну что же,… это мне понятно,… а вот как же ты внутри ботинок оказалась?… кто же тебя туда упрятал?… это мне не ясно… - заваривая свежий напиток, вновь поинтересовался Мигелле. 

          – Да это всё твой предок, Никашо,… самураи хитрый народ,… а тут ещё и колдун. Делают всё непросто так,… везде свой умысел заложат. Ведь накладывая проклятье, он прекрасно знал, что обрекает на несчастья своего родного малыша, а потому оставил маленькую, но возможность избавится от его колдовских чар. Конечно же, шанс был чрезвычайно мал, что отпрыски двух обидевших родов найдут друг друга и встретятся, но Никашо всё же предоставил такую случайность. Превратив меня в фею, он усыпил и заточил меня,… и не где-нибудь, а именно в том месте и в той вещи, что была связана с вашим родом и не его вина, что я нашлась так поздно. А вещью той оказалась как раз та пара черных кожаных ботинок, что первой стачал обнищавший к тому времени герцог. Для той эпохи они выглядели совершенно необычными и не пришлись по вкусу ни одному рыцарю, ни одному королю. Тогда герцог решил сохранить эти боты на память и, завернув их в свою рыцарскую накидку, забросил на чердак. Вот так по желанию Никашо-колдуна я в них и очутилась. И кто знает, каким чудом они за четыре века не рассыпались и сохранились, может потому что внутри их спала я,… или же так было задумано, но только сейчас на этот вопрос ответить никто не может. Хотя,… возможность такая существует,… кстати, мы могли бы узнать и ещё кое-какие тайны... - загадочно улыбнулась Бонечка и слегка вспорхнула, чтоб размять крылышки.

         – Это ещё что за возможность такая?… не томи, рассказывай!… - наливая себе и Бонечке свежего кофейка, быстро спросил Мигелле.

         – Ну, для начала нам надо отправиться в далёкое прошлое,… в то самое время, когда всё только начиналось. Встретить там твоего японского предка самурая-колдуна и потребовать у него, чтобы он пояснил нам, почему за ошибки своих дальних родственников должны расплачиваться именно мы… - приземлившись обратно на стол, ответила Бонечка.

        – Как так отправиться в прошлое,… а разве мы можем!?… - чуть было, не свалившись от удивления со стула, оторопело спросил Мигелле, он-то никак не ожидал такого поворота дел.

        – Конечно, можем! Фея я или не фея, в конце-то концов!… не серди меня такими вопросами глупый мальчишка! И хотя я ещё никогда не занималась волшебством, я уверена, что у меня всё получится. А для этого нам нужно, чтобы мы с тобой в момент отправки в прошлое находились на открытой местности,… а то кто знает, каким будет обратное возвращение. И ещё, тебе обязательно надо надеть эти ботинки и повязать на себя эту накидку,… и не спрашивай меня почему,… я это знаю, и всё тут! Просто так необходимо!… - воскликнула Бонечка, видя, как Мигелле собирается перебить её и задать про это вопрос, – ну и главное, мне надо будет куда-то спрятаться,… а то без защиты я могу не выдержать столь необычного путешествия… - добавила она и стала искать глазами какой-нибудь предмет, куда бы ей можно было поместиться.

        – Так в чём же дело,… полезай ко мне в карман… - без задней мысли тут же предложил ей Мигелле.

       – Фи,… в карман,… что за невежественный герцог,… я предпочла бы лететь вон в том бархатном кисете-кошельке, что лежит на краю твоего чемодана… - фикнула Бонечка и указала на красный кошель, который специально для Мигелле, отправляя его в долгою дорогу, сшила его мать. Она всё же надеялась, что её сын когда-нибудь разбогатеет. Ну а до той поры этот новый красивый с расшитым на нём герцогским гербом мешочек лежал в чемодане с прочими вещами и ждал своего времени.

         – Да, согласен,… давай его приспособим,… кстати, он на шнурке и я могу его повесить себе на шею. А отправиться мы можем с Центрального парка, там достаточно открытого пространства… - накинув себе на шею кошель, сказал Мигелле и стал примерять ботинки. Как нестранно, но они пришлись ему впору.

         – Гляди-ка,… прямо, как по мне сшиты… - отметил он и взялся разглядывать старую накидку.

         – Ну, так чего же мы ждем,… бежим скорей! Показывай дорогу!… - резко вспорхнула Бонечка и направилась к выходу. Мигелле быстро набросив на себя накидку, тут же ринулся за ней. Был уже вечер, смеркалось, на улице зажигали фонари. В это время дядюшка Филиппе, как обычно возвращался с базара, где безуспешно старался продать пошитую им новую пару обуви. Выскочив из коморки, Мигелле с маху налетел на него, и чуть было не сбил беднягу с ног.

        – Мигеллитто, мальчик мой, куда же это ты так спешишь?… - отмахнувшись от выпорхнувшей ему навстречу Бонечки, как от надоедливого мотылька, изумлённо воскликнул старик Филиппе.

        – Ой, дядюшка!… тут такое дело!… Ну, в общем, я отъеду ненадолго, очень надо!… ты меня не теряй!… - не останавливаясь, прямо на бегу, крикнул ему в ответ Мигелле и что есть мочи помчался в Центральный парк, благо он располагался совсем рядом.

        – Ох, уж эта молодежь,… толком ничего не могут объяснить… - усмехаясь, только и пробурчал дядюшка, и не спеша зашёл в коморку.

        Бонечка же меж тем, ловко стрекоча крылышками, словно проворная стрекозка, быстро нагнала Мигелле и последовала за ним. А уже минут через десять странная парочка благополучно добралась до парка. Моментально выбрав место отправки, как раз возле пруда «Розовые облака», друзья остановились. Мигелле встал напротив порхающей Бонечки, и мигом раскрыв кошелёк, приготовил его.

         – Вот так и держи!… чтобы я успела вовремя спрятаться!… - скомандовала она и, взлетев над Мигеллитто, вихрем закружилась против часовой стрелки. Мгновение, секунда и возник как ниоткуда бурлящий смерч. Моментально закручиваясь, он, тут же превратился в стремительно вращающуюся воронку, внутри которой стоял Мигелле. Карусель цветных брызг окружала его со всех сторон, и молниеносно разогнавшись до скорости урагана, эта карусель достигла таких оборотов, что время рядом с Мигелле попросту потекло вспять.

        – Готовься! - сквозь клокочущий шум бушующего времени крикнула Бонечка и со всей прыти нырнула в мягкий уютный, словно спокойная гавань кошелёк. Мигелле тут же закрыл его и спрятал за пазуху. Секунда, другая, и смерч переливаясь всеми цветами радуги, набрав жуткую мощь, закрутился столь стремительно, что через несколько мгновений исчез совсем, растворился в пространстве не оставив и следа. На полянке, где только что бурлил вихрь и стоял юный герцог, было пусто. Листья деревьев, поднятые смерчем с земли вверх медленно опускаясь, неспешно возвращались на свои прежние места. Вскоре всё успокоилось, и в парке воцарилась ночная тишина.   
                Глава 4.   
А в это время Мигелле находясь внутри клокочущей воронки, стремглав нёсшей его в прошлое, спасаясь от бешеной круговерти царившей вокруг, зажмурил глаза и затаил дыхание. Но вдруг, через пару мгновений вихрь так же неожиданно кончился, как и начался. Мигелле по-прежнему стоял на твёрдой почве и боялся открыть глаза. Только божественный аромат, беспредельно царящий в атмосфере, заставил его это сделать. Панорама, открывшаяся перед ним, потрясла его до самой глубины души. Тысячи тысяч цветущих благоухающих деревьев окружали юного герцога. То были самые настоящие сакуры, японские вишни коими издревле так славилась эта страна.
 
         От нежно розового цветения сакуры и аромата исходящего от неё у Мигелле закружилась голова. Он осторожно сделал несколько маленьких шажков, как будто проверяя, правда ли всё то, что с ним происходит. При первом же шаге старая синяя накидка на его плечах моментально  превратилась в японское кимоно, а рыцарские ботинки предков стали самурайскими тапочками дзори. От такой перемены он даже присвистнул.

         – Надо же,… мы и взаправду очутились в Японии… - окидывая взглядом, местность перед ним, пролепетал он, и тут же встрепенувшись, вспомнил о Бонечки. Быстро достал из-за пазухи кошель и раскрыл его. Внутри мешочка, несмотря на творящиеся снаружи перемены спокойно дремала Бонечка.

          – Ну, ты и засоня,… проснись, мы уже в Японии… - слегка потормошив её, сказал Мигелле.

          – Не уж-то прибыли?… - потягиваясь и позевывая, буркнула она, явно собираясь опять уснуть.

         – Да просыпайся же ты быстрей,… смотри какая красота вокруг!… - смеясь над её слегка заспанным личиком, раскрыв кошелёк ещё шире, воскликнул Мигелле.

        – Ну ничего не могу с собой поделать,… как только попадаю в мягкую уютную обстановку сразу погружаюсь в сон. Хоть на минутку, хоть на мгновение, но засыпаю… - наконец-то выглянув из своего убежища всё так же позевывая, заметила Бонечка. А увидев, что творится вокруг, тут же выпорхнула из него. Сделав на лету небольшой пируэт, она, весело застрекотав, закружилась вокруг прелестных цветков сакуры, с наслаждением окунаясь в их аромат, словно она простая бабочка.
 
         – О сколько здесь нектара,… мне срочно надо подкрепиться, а то от такого перемещения сквозь время я совсем ослабла!… - радостно воскликнула она и, омывшись, свежей утренней росой, приступила к своему сладкому завтраку.

         – Это что же получается,… мы были в вихре времени всего лишь миг, а на поверку выходит, прошла целая ночь,… ведь сейчас уже утро… - оценивая обстановку заметил Мигелле.

          – О нет, бери больше,… мы вернулись назад во времени, наверное, века на четыре. Ты посмотри вокруг, тут даже и пора года другая,… в Нью-Йорке-то сейчас осень, а у нас здесь расцвет весны. Ну, неужели ты не чувствуешь, тут и воздух-то совсем другой,… чистый первозданный, вообще нетронутый, а дышать-то как легко. Да здесь даже и не пахнет той эпохой, в которую ты живёшь… - наслаждаясь свежим нектаром, восхищённо заметила Бонечка.

         – Да, тут ты права,… чувствуется, мы попали совсем в другое время. Ну и что же дальше,… как мы среди всего этого великолепия найдём моего предка самурая-колдуна?… ведь у нас ничего на него нет,… ни адреса, ни примет, ничего!… - недоумённо поинтересовался Мигелле.

         – Да очень просто,… это вы там в своём веке привыкли к адресам и данным, а здесь действуют слухи да людская молва,… поэтому мы дойдём до любой деревеньки, и спросим там, где у них поблизости живёт колдун,…  вот и всё!… - изрядно подкрепившись нектаром, разумно ответила Бонечка. И быстро вспорхнув с цветка, устало присела Мигелле на плечо, – уф-ф-ф,… наелась,… кстати, вон смотри,… меж деревьев вьётся тропинка, так вот и иди по ней,… она-то нас и выведет туда, куда нам и надо. А я пока отдохну после завтрака… - повелительно скомандовала она, и удобно устроившись в его кимоно, собралась подремать.

         Мигелле уже начинающий привыкать к столь своенравному поведению своей необыкновенной спутницы, не стал ей перечить и спокойно зашагал по той еле заметной дорожке, что петляла между вишен. Пройдя по тропке несколько миль, уже к полудню они оказались  у прекрасного лазурного озера, на берегу которого стоял аккуратный, с острыми загнутыми вверх краями крыши домик местных обитателей.

       – Ну, вот видишь, мы и пришли,… осталось только спросить… - важно восседая в складках кимоно на плече у Мигелле, будто она великий предводитель, заявила Бонечка.

       – Ладно,… пойдем, спросим… - согласно отозвался Мигелле, и уже было собрался идти, как разумница фея остановила его.

         – Ну и как же ты собираешься с ними общаться, на языке жестов,… или же ты изучал японский язык?…  - усмехнулась она.

         – Нет, ничего такого я не знаю,… вот же-шь незадача,… а как же тогда быть… - задумался Мигелле. 

         – Ничего страшного,… я сейчас… - весело прощебетала Бонечка и, подлетев повыше, сделала четыре головокружительных пируэта над головой Мигеллитто, при этом незаметно прошептав пару волшебных заклинаний.

         – Ну и как теперь?… - спросила она, закончив кружиться.

         – Ха! Вот это явное чудо,… в моей голове теперь все мысли на разных языках! Ой, а сейчас я по-испански думаю,… и по-французски,… и по-немецки,… ну и конечно по-японски,… что ты сделала?… удивлённо залепетал Мигелле.

        – Всё очень просто, глупыш,… чудесное волшебство маленькой феи. Отныне ты навечно обречён, знать все языки мира,… а если понадобится, то и зверей, и птиц понимать будешь,… ну почти так же, как и я… - смеясь над изумлением юного герцога, ответила Бонечка, и они направились к домику. Там на пороге рядом с мостками, сидела пожилая японка и неспешно перебирала рис.

       – День добрый матушка! Не подскажете ли вы мне,… может, тут у вас где-нибудь в округе живет колдун или волшебник?… - вежливо поклонившись почти до земли, спросил у неё Мигелле на сложном диалекте той местности, будто он знал его всю свою жизнь.

        – Здравствуй юноша. Как ровно и красиво ты говоришь,… твоя речь достойна похвалы, но всё же ты пришелец издалека,… это видно по твоему кимоно, у нас так его никто не носит. Ты, наверное, один из тех учёных странников, что приезжает в наши края с той стороны моря в поисках старого самурая знахаря Никашо?… - хитро прищурившись, с интересом посмотрев на Мигеллитто, спросила старушка, притом ни на секунду не переставая заниматься своим делом.

           – О, да-да! Я и ищу как раз того самого Никашо!… где он?… как к нему добраться!?… - обрадовано воскликнул Мигелле.
   
          – Он живет за озером,… далеко в лесах у подножья священной горы Фудзияма. Давно уже никто не видел его,… да и не посещал его никто тоже уже давно. Последние гости, те, что из-за моря приходили, были здесь лет сорок тому назад,… с тех пор к старику только местные и наведывались,… и то изредка. Никашо человек нелюдимый и посторонних не особо жалует. Но ты я гляжу юноша добрый и вежливый, возможно он тебя и примет. Значит так, бери одну из лодок, что у причала привязаны,… и сейчас же переправляйся на ту сторону. Править станешь вон на ту высокую старую сакуру,… видишь, вон она возвышается над озером. Именно от неё-то и начинается тропа, ведущая к жилищу Никашо. Вот и всё,… а теперь ступай, да не забудь лодку на том берегу получше закрепить, чтобы её водой не унесло,… а то вдруг нескоро возвращаться придётся,… ещё уплывёт… - улыбнувшись по-хорошему, по-доброму, напутствовала Мигелле старушка, указав ему на дивную вишню, что величаво высилась на противоположном берегу. 

          – Спасибо бабушка, век помнить буду… - поблагодарил её Мигелле, и ловко сбежав к длинному бамбуковому причалу, отвязал одну из небольших лодок. Запрыгнул в неё, и тут же взяв весло, стал проворно грести, уверенно направляясь к цели. Через полчаса он уже был на другом берегу. Привязав лодку и приветливо помахав на прощанье старушке, юный герцог смело двинулся по тропинке, что начиналась прямо у сакуры и вела вглубь леса. Прятавшаяся всё это время у него в волосах Бонечка выпорхнула и, отряхнувшись, полетела рядом с ним.

         – Надо хоть немножко поразмять крылышки,… ух, хорошо! А что же ты не узнал у неё, сколько времени туда идти?… а то может тебе стоит передохнуть и перекусить перед дальней дорогой? - весело порхая, спросила она.

         – Нет, никакой передышки, сама говорила надо спешить. Вот есть яблоко,… я захватил его из дома,… если хочешь, можешь покушать… - быстро ответил Мигелле и достал из-за пазухи фрукт.

         – Спасибо,… но я не хочу! Я за тебя беспокоюсь,… ты с самого Нью-Йорка ничего не ел!… - присев опять к нему на плечо, заметила Бонечка.

          – Ух, ты! Ну, надо же, капризная принцесса нечаянно озаботилась положением своего глупого подопечного герцога… - иронично посмеиваясь, слегка подшутил на ней Мигелле.

        – Ну вот, стоит только проявить дружескую заботу о ближнем, как тебя тут же осекают… - обиженно надув губки насупилась Бонечка. И вдруг неожиданно для самой себя она стала осознавать, что Мигелле перестаёт быть для неё просто обязанностью, а начинает становиться каким-то близким, почти родным человеком. Всю оставшуюся дорогу, до самого вечера, они провели, молча, каждый думая о чём-то своём, сокровенном.
                Глава 5.
Смеркалось, друзья уже почти стали задумываться о передышке, как тропинка неожиданно вильнув, засветилась зелёным фосфорным блеском, слегка мигая по краям, будто подсказывая им – «не останавливайтесь, вы близко, вы уже почти пришли». И юный герцог, невзирая на гнетущую усталость, немедленно прибавил шагу, чуть ли не переходя на бег. А уж что-что, но бегать-то он умел, да ещё и как.

           Преодолев последний отрезок пути почти бегом, Мигелле подбадриваемый Бонечкой, неожиданно очутился на большой живописной поляне, посреди которой протекала чистая, словно слеза горная речушка. На её берегу у чудесной разливной заводи стоял скромный невысокий домишко. Перед друзьями внезапно открылась необыкновенная по своей красоте картина. Чуть вдали царственно возвышаясь над лесом в лучах заходящего солнца, величественно блестя своей заснеженной вершиной, виднелась священная Фудзияма. Даже отсюда было видно как у её подножья, светясь миллионами розовых огоньков, раскинулись тысячи аллей благоухающей сакуры. Божественная панорама восхищала странников своей изумительностью, но любоваться ей было некогда, и друзья скорее поспешили к домику. 

          В небольшом уютном садике, что был аккуратно устроен у самой воды, расположившись на циновке в позе лотоса, молчаливо сидел глубокий старец. По его внешнему виду можно было понять, что когда-то он был воином, и не простым, а самураем. Его длинные белые, как вершина Фудзи волосы, сплетённые на затылке в узел, лишь подтверждали это. Настоящие самураи никогда не стригли волос. Срезанные во время боя мечом волосы, приравнивались к потере головы, и покрывали воина вечным позором. Уж таковы были убеждения у этих мужественных и бесстрашных людей.

         Мигелле медленно ступая, дабы не нарушить покой медитирующего старца, спустился в сад и, остановившись в сторонке у куста сакуры, стал ждать, когда закончится сей древний обряд. Ну а неугомонной Бонечке вдруг неожиданно возжелалось получше разглядеть столь дивный сад, полностью состоящий из всевозможных миниатюр традиционного искусства бонсай. Видимо старый самурай любил это занятие, и, невзирая на свой почтенный возраст, непрерывно ухаживал за этим водным садиком. Порхая то тут, то сюда, непоседа Бонечка своим весёлым стрекотаньем наделала столько шума, что вывела старого воина из его состояния покоя. Открыв глаза и проведя ладонью по своей седой бороде, старик лишь одним взглядом окинув гостей, сразу определил, кто перед ним стоит, и понял, что им от него надо.

          – Вот вы и нашли меня,… долго же я ждал этой минуты и наконец-то она настала. Ты потомок герцогов,… а ты та самая любопытная принцесса… - степенно произнёс он, и неспешно поднявшись, величаво подошёл к Мигелле. Бонечка немедленно бросив свое беспардонное разглядывание садика, сейчас же подлетела к Мигелле и лихо, крутнувшись, уселась на своё излюбленное место, на плечо друга.

          – Да это мы,… я Мигелле из Нью-Йорка, а это принцесса Бонечка из ботинок… - оторопело глядя на статного старика стушевавшись, ляпнул юный герцог.

          – Ну, раз вы оба здесь, значит вам всё понятно, и вы знаете, что я тот самый колдун Никашо, и вы именно по моей прихоти находитесь в таком положении. Вы, наверное, желали бы, чтобы я снял с вас своё заклятие и… - неспешно пояснял невозмутимый самурай, как Бонечка резко вспорхнув, легкомысленно прервала его.

          – О да, конечно!… если можно!… а то я почему-то вместо того, чтобы творить волшебство всё время хочу спать и ленюсь! Когда я была принцессой, то такого со мной не происходило… - порхая прямо перед лицом старого колдуна, возмущённо пожаловалась она.

         – О да,… я помню, какой шустрой малышкой ты была,… хотя с тех пор и минуло много лет. А я смотрю, твои славные золотые волосы по-прежнему сияют и блестят, тогда как мои совсем побелели, время их не пожалело,… впрочем, так же, как и меня самого. Мне с ним не справиться оно берёт своё и, несмотря на то, что я обладаю даром колдовства, я старею и теряю силы. С тех самых пор как я вернулся из Европы в Японию, я много переосмыслил и понял. Мои взгляды изменились,… и вместо занятий чёрной магией я стал помогать страждущим людям, искупая страшные грехи своей неправедной молодости. Одним из таких ранних грехов и было то моё колдовство, что навело злое проклятье на ваши судьбы. Прошло немало лет с того момента, как я осознал свои прегрешения и все эти годы я ждал, что вы обязательно встретитесь и найдёте меня. Но время шло, я старел и дряхлел,… потерял много сил и навыков, отдавая их на служение людям. Теперь я простой старик, ждущий своей участи. Сейчас я не в состоянии ни колдовать, ни снять с вас заклятье. И завтра,… как раз завтра утром наступает крайний срок, когда я могу спокойно уйти к праотцам и вознестись на небеса. Именно завтра, когда на землю упадёт последний лепесток волшебной сакуры, богиня солнца Аматэрасу призовёт меня к себе. Но для этого я должен быть у подножья священной горы Фудзиямы. И вот сейчас, дождавшись вас, могу ли я рассчитывать на то, что вы простите меня и проводите к подножью,… ведь сам я попросту не смогу этого сделать. Пока я вас ждал все мои силы, что ещё оставались, покинули меня, и не появись вы вовремя, я бы так и остался лежать здесь, навечно, и не прощённый. Согласна ли ты принцесса, и ты мой потомок, помочь мне дойти до священной горы Фудзи, невзирая на то, что я стал виновником ваших бед и несчастий?… - виновато глядя на Мигелле и Бонечку, спросил Никашо.

         – Да конечно мы проводим тебя,… ты можешь рассчитывать и на нас и на наше прощенье,… ведь ты столько добра, столько пользы принёс людям, исцеляя их от недугов и пороков,… так что, как бы мы не страдали, все наши беды меркнут перед этим и не имеют значение. Со своими проблемами мы и сами справимся,… не так ли принцесса?… - дав своё согласие, спросил Мигелле у Бонечки.

        – Да-да,… мы всё исполним, как ты хочешь, иначе и быть не может,… ну а сейчас, не найдётся ли у тебя чего-нибудь сладенького, а то я от волнения совсем проголодалась. Мне вдруг так сразу захотелось перекусить… - опять легкомысленно ко всему относясь, и выставив свои потешные интересы напоказ, застрекотав от нетерпения крылышками, запросила Бонечка. При этом она так смешно сложила трубочкой свои очаровательные губки, что ей было просто невозможно отказать.
 
        – Найдётся, как же не найдётся,… уж что-что, а припасов у старого самурая хватает,… идёмте в дом, до рассвета всё равно ещё далеко. Заодно мне и расскажите, откуда вы прибыли и что это за ваш такой Нью-Йорк… - улыбнувшись, детскому бесцеремонному поведению принцессы, приветливо ответил Никашо и не спеша проводил их в дом. Постелив гостям на пол циновки и усадив их отдыхать, старик церемониально взялся готовить чай, между делом неспешно беседуя с ними. А узнав что они прибыли из будущего, очень удивился тому что он накладывая на принцессу Бонечку заклятье, сам того не ведая наделил её поразительной возможностью перемещаться во времени.

         – Такое невероятное чудо даже мне было не подвластно. Видимо, у тебя настолько внушительны духовные силы, что ты такая маленькая и хрупкая смогла это сделать… - поражался Никашо столь феноменальной способности принцессы, и присев рядом с ними стал угощать гостей чаем и всякими вкусностями из своих припасов.

        – Да я такая,… я ещё и не это могу!… - хвастливо воскликнула Бонечка, с удовольствием поглощая вишнёвый нектар. Испив чая и отведав деликатесов, друзья, приятно разомлев и уютно устроившись, стали рассказывать старику самураю о своей эпохе, и о том, что произошло за столетия, разделяющие их поколения. Никашо молча, сидел, и всё слушал и слушал, удивляясь, как же изменился мир за это время. А меж тем усталость и плотный ужин сделали своё дело, гости, утомившись после столь необычного путешествия, задремали. Старик, оставив их спать, там, где они были, стал спокойно готовиться к предстоящему утреннему походу. Неспешно надел новое кимоно, чинно расчесал и вновь уложил в узел свои седые волосы, привёл в порядок кое-какие личные вещи и, выйдя в сад в последний раз, стал любоваться ночным небом.

      – Завтра я уже буду там… - тихо произнёс он, вглядываясь в манящие яркие звёзды.
                Глава 6.
Утро пришло незаметно, и как только первые лучи солнца осветили заснеженную вершину священной Фудзиямы, Никашо разбудил своих гостей.

        – Вставайте,… пора, нас ждёт нелёгкий путь… - мягко сказал он.

       – Ничего справимся,… жаль только, что моего волшебства не хватит на то, чтоб нас всех вместе сразу перенести к подножью горы… - вспорхнув над Никашо, посетовала Бонечка.

       – Даже если бы ты и смогла таким образом сократить расстояние, то делать этого ни в коем случае нельзя. Странник, идущий к священной горе не должен применять чары,… таково незыблемое условие богини Аматэрасу,… и никто не смеет его нарушать… - тут же ответил на сетования Бонечки старый колдун. А спустя ещё минуту, распрощавшись с домом, они отправились в дорогу. Несмотря на свой почтенный возраст, Никашо первую часть пути держался достойно и уверенно. Шаг за шагом, преодолевая все неровности и шероховатости дороги, он всё уверенней продвигался вперёд. Однако в какой-то момент силы подвели старого самурая, и он оперевшись на Мигелле остановился.

          – Мне надо немного передохнуть, иначе я не дойду… - тихо произнёс он.

         – Нечего, старина,… я понесу тебя… - немедля вызвался юный герцог. Уставший и измождённый Никашо только молча, кивнул головой. Старый колдун был настолько высохшим и худым, что Мигелле не составило особого труда нести его на себе.

        А меж тем солнышко, поднимаясь всё выше и выше, почти полностью взошло и его яркие лучи, проникая повсюду, пробудили ото сна тысячи различных птиц и животных. Очнувшись от ночного оцепенения, они вмиг откликнулись на призыв солнца, и в лесу тут же закипела бурная жизнь. Деревья вечной сакуры, согреваясь в животворящих лучах светила, раскрыли свои благоуханные бутоны. Птахи весело щебеча, порхали среди них, подыскивая удобные места для гнездования. Звери, шурша своими лапками, шныряли кругом, вынюхивая и выглядывая лучшие ямки и углубления для устройства своих норок. Весь лес пришёл в движение, готовясь к встрече нового прекрасного дня.

          Так уж устроен мир, старое отжившее своё уходит в небытие, а новое свежее полное сил приходит на его место. Сегодня был исключительный и необычный день, последний день цветения сакуры, а потому всё подножие священной горы, покрытое розовыми цветами, сейчас выглядело особенно ярко и торжественно. К полудню странники, преодолев немалый путь, были уже на месте. Никашо найдя достойную для ухода в небо полянку, неспешно расстелил принесённую с собой циновку и подошёл с прощальными словами к Мигелле и Бонечке.

        – Ну, вот и всё, пришёл мой последний час. Теперь, когда я увидел, как дружно вы преодолеваете все преграды, я уверен, что вы и без моего участия справитесь со всеми трудностями, связанными со снятием заклятья. Спасибо, что помогли мне добраться до моего последнего пристанища, это ваше первое доброе дело. И помните каждый ваш такой поступок, может стать последней ступенькой к освобождению от моего колдовства. А сейчас я должен остаться один… - неторопливо сказал старик.

        – А что же нам дальше делать,… куда нам теперь отправляться?…  - неожиданно спросила Бонечка, желая тут же получить мудрый совет.

        – Сердце подскажет,… лишь оно одно ваш верный проводник в благих делах,… прощайте,…  и слушайтесь только его… - тихо молвил старый колдун, и спокойно расположившись на своей циновке, приступил к медитации. Друзья, молча отойдя в сторонку, не зная как им дальше быть, стали взволнованно наблюдать за происходящим. Неожиданно с вершины священной Фудзиямы налетел свежий ветерок и своим порывистым дуновением, словно приветствуя решение старого самурая, ускорил падение лепестков сакуры. Все вишни у подножья горы, всколыхнувшись в едином порыве, немедленно стали избавляться от своих розовых цветков источая неимоверный аромат благоухания.

        Как только самый последний лепесток, сорвавшись с ветки, стал медленно опускаться к земле, с Никашо начали происходить удивительные превращения. Его яркий силуэт, вобрав в себя все сочные цвета сакуры, в одно мгновение вспыхнул и, превратившись в розовый вихрь, стал резко подниматься вверх. Секунду спустя, он вдруг сделался прозрачным, словно утренний туман, и тут же поблекнув, растворился в воздухе. А ещё через мгновенье на поляне, где только что находился Никашо, взвился лёгкий смерч и унёс за собой все оставшиеся следы его присутствия. Прощанье закончилось, самурай вознёсся к небесам, богиня солнца Аматэрасу приняла старого колдуна.

        – Вот и всё,… мы помогли старику покинуть этот мир,… а ведь неплохим человеком он оказался… - немного помолчав, сказала Бонечка и облегчённо вздохнула.

        – Да уж чудеса,… ну что же, и нам пора домой. Теперь мы знаем, что мой предок был не таким уж и страшным негодяем, как это думалось сначала. Много хорошего сделал людям,… и нам, пожалуй, не следует обижаться на него… - заключил Мигелле, и только он это сказал, как тут же вокруг них поднялся стремительный вихрь из множества цветных искр.
 
         – Кажется, мы возвращаемся! Значит, мы выполнили своё предначертание здесь,… скорей открывай кошелек, я спрячусь!… - силясь перекричать поднявшийся шум, громко воскликнула Бонечка. Мигелле моментально достал кошель, и она вмиг нырнула в него. Поток времени тут же закружил друзей, увлекая их за собой вперёд в двадцатый век. Мигелле уже зажмурился и глубоко вздохнул, предчувствуя длительный перелёт, как неожиданный хрустящий удар о замерзающую воду заставил его опять открыть глаза. Кругом царила безмолвная ночь, на небе ярко светила большая луна и блестели звёзды. Они очутились посреди уже начинающего леденеть «Малого пруда» в Центральном парке Нью-Йорка, всего в нескольких метрах от того места откуда начиналось их путешествие. Разумеется, лёд треснул и Мигелле провалился в воду.

          – Вот так дела!… - воскликнул Мигелле, и резко взметнув вверх руку, где был у него кошель с Бонечкой, стал грести к берегу, подламывая под собой неустоявшуюся наледь. А уже через пару минут он весь, дрожа, стоял на твердой поверхности.
   
          – Ну и холодина,… даже лёд появился… - стуча зубами, протараторил он и быстро открыл кошелёк. Из него тут же показалась заспанная Бонечка.

          – Я, кажется, опять задремала,… а мы что уже вернулись… - зевнув, спросила она.

         – Ну, ты даешь,… не успели вылететь, а ты уже спишь,… ну, значит, в норме… - обрадовавшись, что с ней ничего не случилось, улыбнулся Мигелле.

          – Угу,… в порядке. А что же так холодно,… давай-ка пошли быстрей в тепло, домой… - догадавшись, где они оказались, скомандовала Бонечка.

          – Ну, началось,… опять в тебе проснулась взбалмошная принцесса!… - засмеявшись такому её повелению, воскликнул Мигелле и бегом помчался в коморку. 
                Глава 7.
Меж тем в коморке Филиппе ничего не изменилось. В углу горел старый ночник и царил хаос. По-прежнему везде лежала разбросанная обувь и сапожные приспособления для её ремонта. Разве что теперь в мастерской было ещё больше беспорядка, чем раньше. До своего путешествия Мигелле хоть как-то, да убирался в коморке, ну а нынче наводить порядок было попросту некому, ведь дядюшка Филиппе, будучи по натуре весёлым разгильдяем не особо горел желанием прибираться. Сам же он сейчас, склонившись над обеденным столом, безмятежно спал. Видимо сильно устав за день он так и не смог дойти до кровати, заснул прямо здесь. Сон сморил бедолагу там, где он и сидел. Мигелле открыл кошелёк и выпустил Бонечку к огоньку, чтоб та смогла отогреться. Затем неспешно подойдя к столу, чуть затронув старика за плечо, разбудил его.

         – Дядюшка проснись,… может, на кровать перейдёшь? - негромко, чтобы не напугать старика спросил он, увидев, как тот открывает глаза.

         – А,… Мигеллитто! Не уж-то нашёлся! Да ты ли это? А ну покажись… - от удивления соскочив с места, воскликнул Филиппе.

        – А кто же ещё,… конечно я! Да ты что на меня так смотришь, будто год не видел,… вчера же расстались. Мне бы переодеться, вот в пруд нечаянно упал,… искупался… - улыбнувшись дядюшкиному удивлению, ответил Мигелле.

        – Да как же вчера? Ты что это такое говоришь!… где же это тебя так носило, что ты месяц потерял? Тридцать дней прошло с того вечера как ты ушёл! Я уж и не чаял снова увидеть тебя,… а ты вот он, появляешься весь мокрый, да ещё и говоришь, что вчера ушёл,… ну ты и шутник. Я тут всех сыщиков на ноги поднял, всех соседей оббегал. Искали тебя всем кварталом, уж думали ты обратно в Европу уехал,… а ты вдруг являешься, живой и невредимый… - захлёбываясь от радости протараторил старик и бросился обнимать племянника.

        – Ну, надо же, как время бежит,… я даже и не заметил, как месяц пролетел,… думал день прошёл. Ну, ничего дядюшка такое случается,… ты не беспокойся всё хорошо,… иди и ложись, отдыхай, спи дальше, завтра разберёмся. А я пока переоденусь, да кофейку горяченького приготовлю… - успокоил старика Мигелле и приобняв его проводил в маленькую комнатушку, где у бедолаги была кровать. А сам подошёл к своему чемоданчику и, выбрав сухую одежду, стал переодеваться.

        Филиппе же успокоившись, что племянник вернулся и ему теперь не надо его искать, отхлебнул виски из своей заветной бутылочки, и приятно растянувшись на кровати, тут же опять заснул. Мигелле поменял одежду, убрал сушиться старую накидку и ботинки, поставил на плитку чайник и, изыскав кое-какой снеди сел за стол перекусить. А Бонечка тем временем удобно расположившись возле ночного светильника, задумчиво сидела и уютно греясь, размышляла, как им быть дальше.

         – Это что же получается, мы один день в прошлом провели,… а здесь целый месяц прошёл. Если так дело дальше пойдёт, то мы с тобой до конца года не успеем исполнить всех условий для снятия заклятий. И это несмотря на то, что одно из них мы уже выполнили, проводив Никашо на небеса. Так что ты давай поторапливайся. Ешь быстрей,… да скорее досушивай свою накидку с ботинками. Некогда нам рассиживаться, в дорогу надо, время не ждёт… - тщательно обо всём поразмыслив, подлетев к Мигелле, властно заявила  Бонечка.

         – Да я и сам понимаю, что задерживаться нельзя,… а что делать, накидка с ботами только к утру высохнут, тогда и полетим. Но уж только теперь для отправки пойдём в другое место. Думаю, сейчас нам следует начинать своё путешествие с главной Часовой площади,… там и часы на башне есть, всё по условию заклятия, да и простора хватает,… ничуть не меньше чем в Центральном парке… - взяв с плитки чайник, разливая кофе, рассудил Мигелле.

         – Вот это, пожалуй, правильно будет. Так мы и за временем уследим и впросак не попадем. А пока бельишко сохнет, давай-ка поспи немного,… ведь скоро опять в путь. Чувствую, дорога будет дальняя… - согласилась с его доводами Бонечка и, отхлебнув кофейку, присела рядом.

          – И куда же теперь?… это-то ты хоть знаешь?… - закончив перекус, спросил Мигелле.

         – Как не знать,… конечно, знаю! Помнишь, что сказал Никашо,… нам сердце подскажет,… так вот оно и подсказало,… а ты давай-ка ложись спать, хватит болтать… - смешно погрозив Мигелле пальчиком, сказала Бонечка и стала сама устраиваться. Мигелле принёс ей подушку, а она, привольно раскинувшись на ней, как и должно нежной принцессе, вскоре уснула. Юный герцог, как верный её подданный, расположившись рядом на топчанчике, едва закрыв глаза, погрузился в глубокий сон, сказалась сильная усталость.
 
         Оставшуюся часть ночи друзья проспали совершенно беззаботно и лишь с первыми лучами солнца, словно кто им дал команду, пробудились. К той поре все мокрые вещи Мигелле уже просохли. И накидка, и ботинки были вновь пригодны для путешествия. Друзья не тратя ни минуты даром, собрались и поспешили на Часовую площадь. Дядюшка Филиппе утомлённый переживаниями и длительными поисками Мигелле так и не проснулся, настолько ему сладко спалось.

         Буквально через полчаса ребята были уже на площади, где к тому времени царило суетное оживление. Сотни людей сновали туда-сюда по тротуарам спеша по каким-то своим одним им известным делам. Таков уж Нью-Йорк, город который никогда не стоит на месте. Но такая суматоха нисколько не смутила ни Мигелле, ни Бонечку. Быстро выбрав небольшое уютное местечко, совсем недалеко от башни с главными городскими часами, они изготовились к полёту.

         – Ну что,… вроде ничего не забыли. Накидка, кошелёк, ботинки всё при нас… - заключила Бонечка и, взглянув на часы, запомнила который час, – всё, пора в дорогу!… - добавила она, и тут же взметнувшись вверх, подняла молниеносно закружившийся цветной вихрь. Всё повторилось точно так же, как и прежде. Вращающийся сноп радужных искр, и почти моментальное их растворение. Несколько мгновений и Мигелле, с резво заскочившей в спасительный кошель Бонечкой, тут же  понеслись по воронке времени, вперёд к новым приключеньям. Люди, торопливо семенящие по площади, лишь слегка обратили внимание на яркую вспышку у Часовой башни. Да мало ли чего случается в столь огромном мегаполисе. Может, какой загулявший шутник, веселясь, устроил салют.
                Глава 8.
Однако по другую сторону воронки дела обстояли не так благополучно, как в Нью-Йорке. Мигелле пролетев сквозь временной смерч, очень больно ударился плечом, резко упав на крепкую дубовую палубу стремительно плывшего корабля. То была двухмачтовая чёрная пиратская бригантина, снабжённая различными абордажными снастями такелажа готовая к нападению. Она неслась на всех парусах, преследуя небольшую торговую каравеллу под мирным флагом.

        За штурвалом бригантины стоял угрюмый и мрачный капитан со злобным прозвищем Батруда. На его морщинистой физиономии красовалась красная бандана, поверх которой сидела крепко нахлобученная треугольная шляпа. Громко стуча кожаными каблуками ботфорт о мостик, он яростно кричал во всю глотку, отдавая другим пиратам свои суровые команды.

        – Следи за кливером! Поправить грот! Тысяча чертей! Шевелитесь олухи!… - хрипло сипя, гремела его морская ругань, разносясь по всему кораблю с капитанского мостика. Бригантина летела как ветер, легко рассекая морскую гладь, словно у неё вместо паруса были крылья.

       Именно из-за этой бешеной скорости и случилось то неловкое приземление Мигелле, когда он так внезапно попал на палубу пиратского корабля. Но как нестранно, никто из морских разбойников даже и не предал значение, его неожиданному появлению. Видимо находясь в азартном пылу стремительной погони им было не до того. Каждый пират был занят своим делом. Благодаря тому, что волшебная накидка у Мигелле тут же превратилась в пиратский наряд, а ботинки стали сапогами, он мгновенно слился с общим видом прочих корсаров. 

        Оглядываясь по сторонам и потирая ушибленное плечо, едва сориентировавшись, он, взял в руки самый ближайший от себя абордажный крюк и, встав у борта, приготовился к дальнейшему развитию событий. Но не успел он ещё толком закрепится на месте, как к нему подскочил огромный детина со страшным шрамом на щеке, то был здоровяк Ник Буйвол. Такое прозвище он получил за свой высокий рост, непомерные размеры и животную силу. Одним ударом он вмиг вышибал дух из любого противника.

        – Ты чего это прибился к борту салага, а ну марш на корму за канаты! И не мешайся под ногами, не до тебя сейчас, нечто не видишь «купец» сам в руки идёт… - громогласно прорычал здоровяк. Мигелле даже и спорить с ним не стал, молча, сорвался с места и спрятался на корме, найдя там приют среди бухт с пеньковыми канатами. И вдруг Бонечка, словно чуя что-то неладное, дала о себе знать, зашевелившись в кошельке. Мигеллитто немедленно открыл его.

         – А ты что не спишь?… и куда это ты нас забросила? Почему мы среди пиратов оказались?… - затараторил он, как только её милое личико показалось из кошелька.

          – Тихо-тихо,… герцог, ну что за манеры! Вновь тысяча восклицаний в один раз,… где же ваше приличие… - опять в свойственной ей манере подтрунивать над Мигелле прервала она поток его вопросов, и тут же продолжила, – ну, во-первых, я уже выспалась,… во-вторых, не я забросила, а время остановилось. И в третьих мы оттого у пиратов оказались, что я вспомнила,… а вернее мне сердце подсказало, что на той каравелле странствует твоя дальняя родственница. И она не кто-нибудь, а герцогиня Галустиано, внучатая племянница твоего предка. Правда, после того бурного всеобщего обнищания вашего рода, она в данный момент занимает на корабле всего лишь скромную должность помощника кока. Насколько я знаю, она, переодевшись мальчишкой, устроилась на корабль только для того, чтобы отправиться в путешествие и повидать дальние страны. Похоже тяга к различным приключениям у вас у всех Галустиано в крови. Но есть один маленький нюанс и его надо урегулировать. Примерно два века тому назад, как раз в те времена, в которых мы сейчас с тобой и находимся, она исчезла,… пропала в неизвестном направлении. И никакой информации о ней, ни в одной из летописей времён не сохранилось,… её в них попросту нет, и до сих пор никто на свете так и не знает, что с ней стало. Вот поэтому-то мы сейчас и тут, на пиратской бригантине, и идём на абордаж. Уж извини, так получилось. Я думаю, тебе будет теперь сподручней, находиться именно здесь, в гуще событий, и разобраться в том, что же тогда произошло. А я пока слетаю на каравеллу,… разведаю, как же там обстоят дела. Я знаю,… это точно в наших интересах… - быстро чеканя слова, объяснила ему Бонечка и, выпорхнув из кошелька, невзирая на сильный ветер, стремглав полетела к купеческому судну, будто за спиной у неё были не крылья, а ракеты. Мигелле не успел даже и слова сказать, как она тут же исчезла из вида.

         А меж тем пиратская бригантина настигла торговую каравеллу, капитан, которой, видимо поняв всю безысходность сложившейся ситуации, положил судно в дрейф и стал готовиться к нападению. Едва оба корабля поравнялись друг с другом, корсары, привычно орудуя абордажными кошками-крючьями, издавая истошные крики и улюлюканье, пошли на приступ «купца». И лишь небольшая, но мужественная часть команды торговой каравеллы осмелилась вступить в неравный бой, граничащий с безумным самоуничтожением. Мигелле чуть высунув голову из-за канатных бухт, стал свидетелем этой схватки.

         Он отчётливо видел, как пять членов экипажа каравеллы, прислонившись спинами к стенке капитанского мостика, обнажили шпаги и заняли оборону. По виду моряков, было понятно, без боя они не сдадутся. Суровые, сосредоточенные лица смельчаков ясно говорили об их решительной непоколебимости. Среди этих пятерых отчаянных молодых людей находился довольно-таки щупленький и с виду ничем неприметный, совсем юный, семнадцатилетний мальчуган, помощник кока. Это-то и был, а вернее была, дальняя родственница Мигелле герцогиня Ирэн Галустиано.

          В скромных объёмных шароварах, в простой матроске, и глубоко посаженном на глаза поварском берете, она не особо выделялась среди остальных матросов, и это спасало её от разоблачения. Но теперь в трудную минуту не пожелав отсиживаться в стороне, она, встав бок обок со своими товарищами, проявила истинный характер воина. Бесстрашие присущее всему роду герцогов Галустиано передалось и ей. Даже пираты, разодетые в пестрые цветастые рубахи, страшные чёрные сапоги, и шляпы, украшенные яркими перьями с пряжками, чтобы производить пугающий эффект, не могли остановить её. Грозные крики и проклятья, для большей внушительности, градом сыпавшиеся на головы обороняющихся, по мнению разбойников должны были вызвать у защитников корабля замешательство, ужас и панику. Но пираты просчитались.

           – Ату!… схватить их! - злобно кричал с капитанского мостика главарь разбойников Батруда, – берите живыми этих защитников!… я их всех на реи перевешаю! Кальмар мне в глотку! - не унимался он и, сотрясая воздух отборной морской руганью, грозился пистолетом. Ворвавшись на палубу каравеллы, банда корсаров бросилась в разные стороны. Часть пиратов накинулась на дружную пятёрку защитников, остальные негодяи, не встречая никакого сопротивления, ринулись шарить по трюмам, выискивая добычу и вытаскивая наружу оставшихся спрятавшихся членов команды «купца». На палубе же завязалась ожесточённая схватка.

          Двое моряков, что постарше, видимо из бывших военных, тут же выступив вперёд, сделали несколько ловких выпадов, тем самым ранив сразу трёх нерасторопных пиратов. Злодеи, никак не ожидавшие столь яростного отпора, вмиг побросав шпаги, скуля от боли как собаки, в страхе отлетели к противоположному борту. Но на их место моментально встали другие разбойники.

          Широко размахивая длинной арабской саблей, один из них нанёс жуткое ранение храброму моряку, что первым выступил против него. Но и моряк не остался в долгу, его клинок, отразив шальной боковой удар злодея, изогнувшись, угодил пирату в бок под рёбра, и тот, схватившись за рану, отскочил в сторону. Моряк же получив столь страшное рассечение, не смог удержаться на ногах и сделав последний шаг, упал рядом с подбитым им пиратом. И так уж получилось, что он оставил полностью не защищённым стоявшего рядом с ним юнгу, мнимого помощника кока, молодую герцогиню Ирэн.

           Но такое положение только подхлестнуло юную особу, сподвигнув её к решительному действию. И она, тут же встрепенувшись, перешла к отчаянному сопротивлению. Сделав два невероятно изящных, ярких выпада искусно нанося точные жёсткие удары, герцогиня достигла желаемой цели. Ещё двое остервенелых корсаров бешено крича, роняя своё оружие, взвившись волчком, свалились на палубу рядом с другими корчащимися бандитами. И всё же силы были явно неравны.

           Нежданно самый большой пират здоровяк Ник Буйвол только что перебравшийся на борт каравеллы вступил с ними в схватку. В его могучих руках была огромная изогнутая турецкая сабля ятаган. Размахивая ей как необъятной первобытной дубиной, он одним ударом поверг ниц сразу двух защитников каравеллы. Но в тот же миг был и сам наказан. Поразительно ловкая и юркая Ирэн не растерявшись, мгновенно рванулась вперёд, и пока здоровяк делал новый замах, она сильным ударом проткнула ему брюхо.

          Пират издал страшный, истошный вой, сравнимый разве что со стоном раненого кашалота. Ятаган выпал из его рук и он, подогнув колени, свалился, уткнувшись носом в палубу. Но пираты есть пираты, они великие хитрецы и мастера злодейских выдумок. Двое из них забравшись как можно выше на капитанский мостик, сбросили прямо с него на головы оставшихся вдвоём герцогиню и храброго боцмана, большую ловчую сеть. Такого коварства защитники не ожидали. Секунда, другая, буквально мгновенье и всё было кончено. Пираты, моментально набросившись на бедняг, опутали их прочными верёвками. 

         – Ага, попались! Уж больно бойкие морячки, тащите-ка сюда голубчиков! Разберемся, кто такие!… - свирепо взревел угрюмый Батруда, наблюдавший за этой короткой схваткой с капитанского мостика бригантины. Суетящиеся и шнырявшие по трюмам и палубам каравеллы пираты, не принимавшие участие в схватке, громкими криками одобрения поддержали своего предводителя.

         – Давай, хватай, тащи! На рею их! - шумели разбойники. Но никто из этих кричащих мародёров даже и не углядел маленького порхающего мотылька, что во время схватки так усердно крутился перед лицами негодяев напавших на пятерых защитников корабля, тем самым ловко мешая разбойникам вести атаку. И, конечно же, этим мотыльком была храбрая Бонечка. Подлетев к каравелле, она сразу увидела, как горстка из пятерых моряков готовилась принять бой, тогда как старый капитан со своим помощником и остальными членами команды спрятался в чреве корабля. Чутьё феи тут же подсказало ей, что стройный мальчишка, в плотно нахлобученном на глаза берете и есть юная герцогиня Ирэн.

         Было ясно, что именно она является главным заводилой среди защитников. Герцогиня, собрав вокруг себя таких же отчаянных, нежелающих, как и она сдаваться молодых людей, руководимая идеей остаться свободной, собиралась дать достойный отпор злобным пиратам. Пусть бы даже это сражение и стало последним в её жизни. Бонечке сверху было отчётливо видно, как Ирэн расставила своих сподвижников у капитанского мостика, тем самым прикрыв им спины. И это была наиболее выгодная позиция, но даже и в таком положении опасность гибели была велика.

         И тогда Бонечка не раздумывая, бросилась на помощь. Когда же пираты ворвались на каравеллу, она смело, наравне со всеми защитниками, вступила в схватку. И хотя моряки каравеллы не замечали и не догадывались, что рядом сними, порхает маленький помощник, польза от её присутствия все же была ощутима. Маленькая фея, сражаясь, бок обок с друзьями, как можно надоедливей мельтешила перед глазами разбойников, закрывая им обзор. И это возымело должное значение, благодаря её такому вмешательству, моряки, а вместе с ними и Ирэн, смогли продержаться гораздо дольше и сохранить свою жизнь.

         Но силы пиратов всё-таки превозобладали, и вот теперь кучка корсаров, связав за спиной руки двум оставшимся героям, тащила их на бригантину, на расправу к своему главарю. Но ни Ирэн, ни второй моряк даже и не собирались сдаваться, а наоборот, гордо подняв головы, спокойно перебирая ногами, ловко перепрыгнули на борт пиратского судна. Герцогиня, напрягшись, словно сжатая пружина, осторожно ступая по палубе, была крайне сосредоточена и решительно настроена на продолжение схватки. Её глаза зорко смотревшие из-под нахлобученного берета, цепко выхватывали из царившей на бригантине обстановки различные детали.

        – Ведите их сюда!… на мостик!… ко мне поближе! - мрачно кричал капитан Батруда и злобно размахивал руками. Бонечка же в тот момент, упорно стрекоча своим уставшими крылышками, стала искать средь всего этого кавардака беднягу Мигеллитто. А он, затаившись за канатными бухтами, осторожно наблюдая за происходящим, судорожно думал, как бы ему помочь пленникам. И никто, ни главарь банды, ни другие пираты не обращали никакого внимания на юношу, у них и без него накопилось немало дел.

          Вытащив на палубу из трюмов каравеллы оставшуюся часть команды «купца», корсары в поисках поживы устроили полный обыск всех отсеков судна. Им даже было некогда оказывать помощь раненым сотоварищам, до того они увлеклись грабежом. Их не интересовали подбитые люди, лежавшие прямо у них под ногами. Корсарам были безразличны, как страдавшие от ран защитники судна, так и их собратья разбойники тут же корчившиеся от боли. Грабителей больше всего заботили собственные кошельки. Положение раненых было плачевным. Из них лишь один здоровяк Ник Буйвол, так ловко раненый герцогиней в живот, смог самостоятельно перетянуть себе брюхо и вновь присоединиться к всеобщей суматохе. Остальные раненые, тяжело дыша, в страшных муках ждали своей участи.

         – Что там у них на борту, краб вам в печень!… рассказывайте!… жду!… - кричал главарь Батруда, требуя от своих подчинённых немедленного доклада. Он был чрезвычайно жадным, безжалостным, жестоким бандитом и всегда лучшую и большую часть добычи присваивал себе, за что другие пираты его ненавидели и боялись.

        – В трюмах бочки с ромом и сундуки с золотом индейцев! Здесь много драгоценных камней и сушёного мяса! Мы богаты капитан!… - весело отвечали пираты только что вылезшие из чрева каравеллы.

         – Ха-ха-ха! Как же, мы богаты,… да это я богат! Я богат! - свирепея от предвкушения дележа добычи, во всё горло взревел Батруда, – доставайте бочки, будем гулять!… всем рома, акула мне в бок! - добавил он опьянённый грабежом, и, достав из-за пояса пистолеты, стал палить в воздух, давая всем понять, что гульбище началось.

        В ответ ему раздалась целая канонада пистолетных выстрелов. Корсары довольные своей добычей устроили радостный салют. Умопомрачительный гвалт разразился на палубах обоих кораблей. Из трюмов «купца» уже начали доставать дубовые бочки с ромом. И пираты, тут же откупоривая их, наполняли хмельным напитком первую попавшуюся посуду. Какие-то минуты и на кораблях началось повальное пьянство. Так разбойники праздновали своё мародерство. В этот самый момент герцогиню Ирэн и второго пленника втолкнули на капитанский мостик, и они предстали пред разъяренным главарём Батрудой.

        – Ну что касатики попались! От меня живым ещё никто не уходил, за вашу попытку оказать мне сопротивление я вздёрну вас вон на той реи!… - злобно прохрипел главарь и показал на самую верхнюю перекладину на мачте, – но сначала я сломаю вам все пальцы на ваших шаловливых ручонках, чтобы другие знали каково это безнаказанно резать моих разбойников,… акула мне в почку!… - выпучив глаза, свирепо прокричал он.

         – Дозволь капитан, я это сделаю… - вдруг откуда-то сбоку ехидно улыбаясь, отхлебнув из фляжки рома, вылез уже пьяный приспешник Батруды, его дружок Гарри Бульдог. Среди пиратов он значился свирепым палачом, самым жестоким и безжалостным, каких только знали моря. Это он постоянно пытал бедных пленников, вызнавая нужные корсарам сведенья. Ему всегда доставляло большое удовольствие мучить беззащитных людей, попавших в руки разбойникам.

        – Да я вообще-то и не против,… давай действуй-злодействуй! Кашалот тебя проглоти! Ха-ха-ха! - заржал Батруда и, забрав у него флягу с ромом, отхлебнув из неё глоток, стал смотреть, как тот готовится к издевательству. А меж тем Бонечка нашла Мигелле и, подлетев к нему, кинулась с упрёками.

         – Ты что это тут отсиживаешься, разве не видишь что твориться. Сейчас этот негодяй займётся герцогиней,… прикончит бедняжку. Делай же что-нибудь, я сама ничего не могу предпринять, у меня никакое волшебство не получается. Видимо спасти её должен именно ты! Не забывай, над нами обоими висит заклятье… - тут же присев ему на плечо, напряжённо зашептала она на ухо.

        – Да я всё вижу,… всё понимаю,… но только, что я могу сделать?… чем помочь? Я уже было хотел выскочить, вступить в бой, и погибнуть вместе с ними, но у меня нет ни шпаги, ни пистолета,… да что там, у меня даже простого ножа нет. Я сейчас и так не выдержу,… выйду и будь, что будет!… сил больше нет, просто так сидеть и прятаться… - вскипел Мигелле, и уже было хотел выскочить, как Бонечка остановила его.
 
        – Погибнуть ни за что ни про что, это и недоумок сможет, погоди-ка… - сказала она, и чуть подлетев вверх, застыла на одном месте, направив в сторону противоположного борта свой пристальный взгляд. Там у абордажной пушки на бочке с порохом лежала оставленная пушкарём шпага и заряженный пистолет, сам хозяин оружия в это время был на торговой каравелле и с остальными разбойниками распивал ром, радостно выкрикивая любимую пиратскую песню.

            Вдруг каким-то лёгким дуновением, одной только Бонечке известной силой, шпага и пистолет приподнялись, и медленно чуть скребя по палубе эфесом и стволом, поплыли прямо к канатным бухтам. Едва они достигли Мигелле, он тут же схватил их и ни секунды не раздумывая, выскочил из укрытия. Такой прыти от себя он и сам не ожидал, хотя и бегал как никто другой. Сорвавшись с места, он в несколько прыжков преодолел такое расстояние, что простому пирату надо ещё хорошо постараться. В считанные секунды, оказавшись на капитанском мостике, храбро отпнув в сторону пирата стоявшего у него на пути, Мигелле одним ударом шпаги рассёк верёвки на запястье герцогини, стоявшей в этот момент к нему спиной. Почувствовав неожиданную лёгкость в руках, Ирэн резко отпихнула от себя пьяного палача Бульдога, который уже было собрался её истязать, и тут же обернувшись назад, увидела Мигелле.

         – Ты ещё кто такой!? - удивилась она, видимо, ожидая увидеть кого угодно, но только не мальчишку. 

         – Я друг! Держи! - успел крикнуть Мигелле и сунул ей в руки пистолет со шпагой. Схватив оружие, Ирэн в секунду развернувшись, бросилась на обидчиков. Мигелле пользуясь замешательством, выхватил у рядом стоящего пирата торчащий из-за пояса стилет и мгновенно разрезал путы на руках у второго пленника. Пленник, мгновенно сообразив, что происходит, отобрал у обалдевшего пирата саблю и атаковал его. Испугавшись такого натиска тот, перевалившись через край перила, свалился на палубу. В сей же миг закипела суровая схватка.

         Ирэн смело кинулась на самого главного своего врага, на капитана Батруду. Но отброшенный ею палач Бульдог всё же успел выхватить свой короткий пиратский палаш и уже замахнулся на неё готовый нанести удар. Герцогини пришлось незамедлительно обороняться, и она, оставив Батруду без внимания, тут же отразила коварный выпад Гарри-палача, а он хоть и был мерзко пьян, но дело своё бандитское знал туго. Обменявшись с Ирэн несколькими хлёсткими ударами и получив пару кровоточащих царапин, Бульдог бросился бежать с капитанского мостика, но наткнулся на освобождённого сотоварища герцогини. Моряк мгновенно перекрыл ему дорогу к бегству, короткий выпад, мощный удар и палач сходу был нанизан на клинок.

           – Осторожно сзади! - в этот момент крикнул Мигелле, предупредив Ирэн от исходящей от Батруды опасности. Герцогиня, оглянувшись, немедля кинулась на злобного капитана пытавшегося выстрелить ей в спину. Благо заряда в пистолетах уже не было, бандит потратил его на салют. Тогда откинув бесполезное оружие, он успел схватиться за шпагу и атаковать Ирэн. Надо отдать должное старому пирату, драться он умел, но и герцогиня была не из новичков, в её манере боя чувствовалась знатная выучка и опыт. Искусно орудуя шпагой, она ловко отразила все выпады коварного разбойника и перешла в атаку.

          Мигелле и бравый моряк также не стояли без дела, они держали оборону, не пуская на капитанский мостик рвавшихся на помощь главарю уже успевших изрядно захмелеть пиратов. И надо сказать оборона у ребят неплохо получалась. Бонечка тоже не осталась в стороне, стрекоча своими крылышками, что было мочи, она удачно мельтешила перед глазами нападавших пьяных разбойников, мешая им сосредоточиться.
 
          – Что за чёрт! Какие-то бабочки вокруг! У кого-нибудь есть сачок! - хмельно кричал здоровяк Ник Буйвол, одной рукой придерживая повязку на своей ране, а другой, отмахиваясь от атакующей его феи.

         – Ах, негодяй,… ты на принцессу махаться! - разозлившись, закричал на него Бонечка и, схватив ручонками, за невесть откуда взявшуюся тонкую, как иголка щепку, бросилась слёту колоть ею Ника.

         – Ой, ой! Она ещё и кусается! Святая дева помоги! - завопил набожный здоровяк, боявшийся всяких ос, пчёл, и тут же попытался сбежать от кусачего насекомого. Но нелепо споткнулся и повалился, увлекая за собой, сразу целую гурьбу разбойников.

           – Стреляйте по ним, чего вы ждёте идиоты! - кричал разъярившийся Батруда, насилу отбиваясь от герцогини. Но этот приказ был бесполезен, пираты на радостях устроившие пальбу, остались без зарядов в стволе, и теперь чрезмерно выпив рома, едва ли могли перезарядить свои пистолеты.

           – Сейчас капитан! Сейчас! - кричали они в ответ, но так ничего сделать и не могли, а может, просто и не хотели. Им так уже надоел их жестокий и жадный предводитель, что они предоставили ему возможность защищаться самому. Ну а драться на шпагах и саблях разбойники были вообще не в состоянии. Выпитый ими без закуски ром давал о себе знать. И пиратам ничего не оставалось делать, как только бесшабашно наблюдать за поединком их свирепого капитана и хилого мальчишки, за которого они приняли Ирэн.

          – Бей его,… коли в брюхо! - кричали корсары, сами уже плохо понимая, кого они подбадривают. А хитрец Батруда тремя ловкими выпадами вынудил Ирэн отступить к борту и почти на половину тела перевеситься за него.

          – Тебе конец салага! Корми рыб щенок! - вскричал пират и замахнулся для рокового последнего удара. Еле-еле зацепившись за борт, Ирэн успела ухватиться за канаты, свисавшие с бизань-мачты. Ещё мгновение и Батруда перерубил бы эти канаты, но стройная и гибкая как пантера Ирэн проворно изогнувшись, выровняла своё положение, и резко отскочив, молниеносно оказалась позади пирата. Тот никак не ожидал такой лихой сноровки от своего хилого противника.

         – Ах ты, рыбья чешуя!… - свирепо вскричал он, пытаясь быстро развернуться, но ловкость подвела старого корсара, сильный толчок прервал его попытку обернуться. Это Ирэн мгновенно собравшись с силами, нанесла ему сокрушительный пинок.
 
        – А-а-а-а! - заорал он и, потеряв равновесие, вывалился за борт в морскую пучину. Волны тут же подхватили свирепого злодея и понесли его прочь от корабля. В этот же самый момент, двое более трезвых пират, обойдя корму сбоку, через правый борт, проникли на капитанский мостик, и в сию же секунду накинулись на герцогиню.

          – Ко мне друзья! - успела призывно крикнуть Ирэн и сходу окунулась в бой. 

          – Ах, ты каналья! Вдвоём на одного! Держи этих, я на помощь! - воскликнул моряк, обращаясь к Мигелле, и ринулся на подмогу к герцогине. Мигеллитто не растерялся, вмиг подхватив с палубы огромный абордажный багор и коротко им размахнувшись, огрел сразу троих напиравших на него бандитов. Те негромко охнув, рухнули вниз прямо на других разбойников забиравшихся следом за ними по лесенке на капитанский мостик.

        – Что, схлопотали, обормоты! - ободрённый такой удачной атакой закричал им Мигелле, – ну, давай-давай, кто там ещё, залазь! - расхорохорился он. Но те в нерешительности, запыхавшись, тяжело дыша, встали внизу, и удивлённо вытаращив глаза, вдруг обнаружили, что их главаря уже нет на мостике.

         – Эй, смотрите-ка,… а мальчишка-то выкинул Батруду за борт!… - неожиданно выйдя вперёд указывая пальцем на сражающуюся герцогиню, выкрикнул здоровяк Ник.

          – Да ладно,… быть такого не может! - попытались возразить рядом стоящие с ним бандиты.

         – Точно-точно! Мы видели, он выпнул Батруду как старую галошу! - кричали с каравеллы пьяные пираты, лежавшие на палубе, не в силах оторваться от наблюдения за схваткой, что бушевала на капитанском мостике.

        – Ну и силён же этот салага,… наверняка ему святая дева помогает,… вон, как мне пузо продырявил, а ведь я сильней его раз в двадцать! Нет, я против него больше не пойду… - смурно просипел здоровяк и остался стоять внизу.

          Ирэн же ловко орудуя шпагой под защитой моряка, быстро сбила спесь с тех двух корсаров, что прорвались на мостик. Те уже совсем неуверенно сопротивляясь, всё больше отступали к лесенке. И вот, в какой-то момент, один из них, сделав последний безысходный выпад, промахнувшись, попал в поварской берет Ирэн, и сбил его. В одно мгновение всё изменилось. Возглас изумления волной пронёсся по обоим кораблям. Пираты, не скрывая своего удивления все разом, как один, стали орать и гомонить, словно перед ними разверзлось море.

        – Смотрите-смотрите! Какого чёрта! Да это же девчонка! Не может быть! Да сожрёт меня медуза!… - зашумели бандиты не в силах устоять от шока и оцепенения охвативших их. Перед корсарами, вместо дохляка мальчишки-кока, вмиг очутилась высокая и стройная красавица, с длинными солнечно-рыжими волосами, сияющими ярким огнём на фоне залитого лазурью неба. Рассыпавшись из-под упавшего берета гроздьями сочного золотого цвета волосы герцогини, произвели на захмелевших разбойников ошеломляющий эффект. Порыв свежего морского ветра, легко подхватив их, расправил каждый горящий огоньком волосок, и они, развиваясь, словно языки пламени, заставили всю пиратскую шатию впасть в благоговейный трепет.

          – Да это же сама святая дева спустилась с небес, чтобы остановить наши души от грехов страшных! Она освободила нас от Батруды и искушения алчности! Это провидение! - расталкивая перед собой толпу, и переступая через валявшихся под ногами пиратов, двинулся к Ирэн здоровяк Ник, – меня ранила дева небесная, это благословение! Кто первый попытается, напасть на неё будет иметь дело со мной! - кричал набожный силач, обращаясь к остальным разбойникам. Но никто не посмел даже и слово сказать против. Все знали его крутой нрав и боялись неимоверной силы здоровяка. 

        Схватка была тут же окончена, двое пират, что были рядом с Ирэн и атаковали её, побросали оружие и в знак почтения тут же преклонили пред ней колени. Пираты хоть и бандиты, но даже они соблюдали кодекс божественной чести и не воевали со святыми девами. Слова Ника здоровяка и внешний вид юной герцогини возымели на корсаров магическое влияние. Раскрыв рты и устремив все взоры на Ирэн, они теперь смиренно ждали от неё любого повеления. И она, воспользовавшись этой молчаливой паузой выступив вперёд к перилам капитанского мостика, громко заявила.

          – Я герцогиня Ирэн Галустиано, и отныне вы будете подчиняться только мне! А кто не согласен с этим, тот пойдет кормить рыб вслед за Батрудой! В море места много, для всех хватит! С этой минуты я ваш капитан, и я буду приказывать вам! Всем всё ясно!? - повелительно взмахнув шпагой, крикнула она.

          – Да герцогиня! Мы поняли! Мы с тобой! Приказывай! - сначала еле слышно, а потом всё уверенней и громче с нарастающим гулом раздались крики одобрения. И вскоре уже всё пиратское сообщество, восторженно приветствовало нового предводителя. А немного погодя разбойники, поднимая фляги с ромом во здравие герцогини, не спеша продолжили пить дальше, отнесясь к смене власти как к обычному рядовому явлению. Что собственно и происходило в такой команде с завидной периодичностью. Примерно раз в год, а то и чаще, капитан у них менялся. А Ирэн сейчас как раз и надо было такого отношения со стороны пират. Главное, чтобы они занялись своими делами и дали ей спокойно разобраться во всём. Здоровяк Ник Буйвол, ошеломлённый её внезапным появлением и сходством со святой девой, теперь полностью перешёл на её сторону.

         – Ты уж прости меня герцогиня,… знать не знал, кто ты есть на самом деле, потому-то и напал. Ну а сейчас располагай мной, как хочешь, буду я тебе верным сотоварищем,… приказывай что хочешь!… - клятвенно заверил он её и криво улыбнулся, наверное, первый раз в своей жизни.

         – Ладно уж здоровяк,… кто старое помянет того к акулам отправим!… - пошутила она, – ныне дел у нас много, некогда вспоминать,… ты у меня теперь помощником капитана станешь, и за порядком следить будешь!… Понял?… - строго, но вместе с тем дружелюбно добавила Ирэн и хлопнула его по плечу.

          – Понятно, как не понять! Надо же первый раз в жизни с настоящей герцогиней разговариваю, а то всё купчишки-торгашишки да мелюзга разная встречалась. Ты поверь, всё, что захочешь, для тебя сделаю, а надо и на смерть пойду… - попав под доброе обаяние юной герцогини, преданно ответил Ник.

           – Вот уж умирать-то не надо,… жить только начинаем. Для начала команду «купца» отпусти,… там среди них лекарь есть,… немедленно окажите всю необходимую помощь раненым. Возьми кока на каравелле,… он там мастер по деликатесам,… пусть на всех большой ужин готовит,… да смотри рома не перебери, ты мне сейчас трезвый нужен,… потом отметишь своё назначение! Действуй! - совсем так, как и положено герцогини, отдала команду Ирэн и ловко засунула за пояс шпагу. Здоровяк, широко улыбнулся в ответ и тут же кинулся выполнять все её приказания. А герцогиня, подойдя к храброму моряку, стала быстро ему объяснять, что тому надо делать для наведения порядка на кораблях. Мигелле удивлённо стоял рядом и не верил своим глазам, как всё переменилось. Из скромного помощника кока вдруг мгновенно возникла смелая и властная правительница.

          – Ну, надо же, что наша родовая герцогская кровь делает,… или быть может нет,… может это Бонечка своим волшебством всё меняет… - подумал он и посмотрел на рядом беззаботно порхавшую фею.

          – Нет, я здесь ни при чём… - пожав плечами, вмиг поняв его молчаливый вопрос, ответила она.

          – Тогда в чём же дело? Отчего всё так замечательно получается? - уже вслух, тихо спросил Мигелле.

          – Я думаю, что сейчас мы уберегли Ирэн от неминуемой расправы и тем самым круто изменили её дальнейшую судьбу,… а потому теперь всё складывается именно таким образом!… и от нас уже ничего не зависит, мы сделали своё очередное доброе дело… - поразмыслив, ответила Бонечка, и устало присела к Мигелле на плечо.

           – Хорошо,… это понятно, но ведь если мы сейчас здесь выполнили свою миссию, то должны были уже исчезнуть из этого времени,… а мы ещё тут, почему так?… - сделав вывод из всего сказанного Бонечкой, поразмыслив, спросил Мигелле.

          – Ну, значит, не всё ещё выполнили,… что-то осталось недоделанным… - тут же откликнулась фея, и хотела было дальше продолжить свою мысль, как Ирэн закончив свой разговор с бравым моряком, обернувшись, обратилась к Мигелле.

           – А ты кто же всё-таки будешь?… почему мне помогал?… и что тут делаешь?… как оказался вместе с пиратами? - поинтересовалась она и, сделав шаг к нему навстречу, вдруг заметила на его плече Бонечку.

          – Ух, ты мотылёк!… Всё время пока мы тут сражались, он крутился возле нас!… Он что, твой?… - спросила Ирэн, приглядываясь к замеревшей от столь пристального взгляда её карих глаз Бонечке.

         – Что, касается меня, то я здесь по воле случая,… так сказать, путешествую во времени,… а зовут меня Мигелле, и я так же, как и ты из древнего рода герцогов Галустиано. А что касаемо мотылька, то это непросто мотылёк, а моя верная спутница и помощница, фея Бонечка. Она-то мне и позволяет беспрепятственно путешествовать повсюду, без неё я бы и шагу ступить не смог. Кстати, это она спасла нас от бандитов… - приветливо ответил Мигеллитто и посмотрел на Бонечку с такой признательностью и симпатией, что сразу стало ясно, он настолько привык к этой взбалмошной, капризной красотке, к этой очаровательной непоседе, что уже больше никогда не сможет без неё обходиться.

        – Вот как! А я-то думала, что феи это всё выдумки и бывают только в сказках! - поразившись услышанному, воскликнула Ирэн.

         – Что значит, не бывает, когда вот она я! К тому же я ещё и принцесса! - обиженно подбоченясь вспорхнув с плеча Мигелле, возмутилась Бонечка.

         – Ладно-ладно,… не горячись,… прости меня! Но согласись, трудно поверить в то, что фея могла спасти нас от пиратов,… такое невероятное событие не каждый день бывает. Ты уж не сердись на меня милая принцесса…  - доброжелательно улыбнувшись своей светлой, неповторимо красивой, белоснежной улыбкой, примирительно извинилась герцогиня Ирэн.

          – Хорошо,… я уже не сержусь,… но только порой так бывает обидно, что вы люди не замечаете нас фей, когда мы вам помогаем! Впрочем, чего же от вас ожидать, ведь вы все такие самовлюблённые личности, пора бы и привыкнуть… - с намёком на невнимательность к ней со стороны Мигеллитто сказала Бонечка, и тут же лукаво посмотрев на Ирэн, добавила, – ну, это ладно. Вот лучше расскажи нам, каким это образом ты, герцогиня Галустиано, оказалась на этой торговой каравелле, и почему ты так ловко и умело управляешься со шпагой?… - вмиг забыв о своей обиде, весело спросила она.

          – О, это всё очень просто! У нас  дома в Италии я ещё и не в таких стычках участвовала,… с самого раннего детства я росла боевой, задиристой девчонкой и никаким обидчикам спуску не давала. Местные мальчишки частенько получали от меня нахлобучку,… и даже дали мне прозвище Забияка. Да-да, так и звали Ирэн-Забияка. Когда я была ещё совсем юной девочкой, мои родители, от недостатка денег в семье, отдали меня в услужение одному властному вельможе в его школу фехтования,… между прочим, там учились этому искусству многие знатные синьоры. И именно там я и приобрела навыки к этому столь несвойственному девушке ремеслу. Вот так и получилось, что с малых лет я привыкла носить мужское одеяние и вести себя, таким образом, как это присуще только мужчине. Наверное, так бы всё и продолжалось, и я стала бы замечательным учителем фехтования, но всё вышло иначе. Ещё будучи ребенком я страстно мечтала стать путешественником и участвовать в интересных приключениях,… ветер странствий всегда манил меня за собой и неудержимо тянул в дорогу. И вот однажды собравшись, я отправилась в своё первое плавание, нанявшись простым юнгой на старую рыбачью шхуну. Следующим был морской шлюп,… потом небольшой торговый барк,… так постепенно у меня и появился морской опыт плаванья в дальние страны. А сейчас я устроилась на эту каравеллу помощником кока,… и надо же было такому случиться, почти сразу нарвалась на нападение корсаров. Но пираты просчитались, и вот теперь так получилось, что у меня есть бригантина,… есть какая-никакая, но команда и я вольна плыть куда хочу. Пройдёт недельки две, и я возьмусь за воспитание этой пиратской шайки,… сделаю из них достойных моряков и отправлюсь путешествовать по морям и океанам, открывая новые земли, новые страны, новые тайны и секреты. Правда, одну тайну я видимо не раскрою уже никогда… - глубоко вздохнув, заметила герцогиня и, взглянув куда-то вдаль задумавшись, замолчала.

          – Вот оно,… наверняка из-за этой тайны мы здесь и задержались… - шепнула Бонечка на ухо Мигелле.

          – Сейчас спрошу… - тихо отозвался он, и чуть взмахнув рукой, обратил внимание Ирэн на себя.

          – А что же это за тайна такая?… не могла бы ты нам поведать о ней,… для нас это может быть очень важно… - обратился он к ней.

         – О да, конечно! Отчего же не поведать,… всё произошло во времена доблестных рыцарей и славных королей. Наш дальний предок храбрый и мужественный рыцарь Кеос из-за своего бедственного и небогатого положения, среди прочих титулованных особ, был жестоко оскорблён, одним из великосветских вельмож, родом из соседнего королевства, то был любитель тёмных дел, изворотливый и коварный граф Станислас Яруш. Наш предок хоть и не обладал большим богатством и даже прозябал, но всё же отличался честью и порядочностью. По праву герцога он ответил обидчику смелым вызовом. Граф Яруш вызов принял. И вот была уже назначена дата турнира, и должен был состояться поединок, как Кеос внезапно исчез,… пропал прямо в день схватки и никто до сих пор не знает, куда он подевался. Соперник назвал его трусом,… прилюдно объявил, что герцог, мол, испугался и сбежал. Но я не верю в это,… и многое бы отдала за то чтобы разгадать эту тайну… - недолго думая ответила Ирэн. И едва она успела закончить последнюю фразу, как поднялся бешенный цветной смерч. Он в один момент, захватил в свои объятия Мигелле и сидящую у него на плече Бонечку.
 
         – Началось! Прыгай скорей в кошель! - крикнул Мигелле и быстро открыл кошелёк. Бонечка лишь успела в него занырнуть, как воронка тут же закрылась и понесла их прочь с бригантины, растворившись в облаке искр.

         – Надо же исчезли,… видимо опять понеслись в другие времена!… - слегка удивлённо воскликнула Ирэн. А пираты, заметив как у них прямо на глазах, стоявший перед герцогиней юноша исчез, побросали свой ром и словно заговорённые стали в один голос кричать. 

         – Смотрите, смотрите! Она и вправду святая! Она отправила на небеса мальчишку! Спаси нас всемогущая герцогиня! Помоги нам избавится от грехов наших скорбных! - единодушно взмолились корсары, упав перед ней на колени. С их пиратским промыслом было вмиг покончено. Теперь для Ирэн не было никаких препятствий спокойно перевоспитать этих отъявленных головорезов в добропорядочных моряков. И с этого момента в её жизни всё стало складываться счастливо и удачно.
                Глава 9.
А меж тем Бонечка и Мигелле почти моментально пронесясь по воронке времени, очутились в густо-заросшем зелёном лесу на широкой извилистой дорожке, которая в том месте переходила в двойную развилку. Едва Мигелле успел свободно вздохнуть, как его одеяние тут же переменилось. Вместо морского наряда на нём появилось облачение соответствующее рыцарской эпохе, а на груди его красовался жёлтый герцогский герб его рода с красным извивающимся драконом в центре. Взглянув на него Мигелле испугавшись за столь яркий вид, моментально запахнул накидку и неожиданно вспомнил о Бонечке. Мгновенно достав из-за пазухи заветный кошель, юный герцог открыл его и окликнул фею. Бонечка, как и все принцессы, была верна себе, ей даже такого мизерного промежутка времени хватило, чтобы как следует вздремнуть. 

        – Ну что, где мы теперь? - протирая глаза слегка лениво потягиваясь, спросила она.

        – Пока я вижу вокруг нас только лес да дорожку под ногами,… но, судя по моей одежде, мы попали в рыцарские времена, как раз о тех, что говорила Ирэн. Кстати интересно, что же теперь с ней станется там,… не ясно… - задумчиво произнёс Мигелле.

         – А что тут не ясного, я сейчас определённо знаю, что она станет знаменитой мореплавательницей и первооткрывательницей новых земель. На этих землях её усилиями будет основано славное государство свободных и счастливых людей. Правда герцогиня Ирэн войдёт в историю человечества под другим более звучным и известным именем, которое прославит её в веках. Так что ты за неё не переживай, а подумай лучше о нашем следующем шаге… - уверенно сказала Бонечка и выпорхнула из кошелька. 

       – Да уж,… вот это задача,… дорога перед нами есть, а в какую сторону идти, я не знаю. Толи туда, толи сюда, вопрос… - поправив свою рыцарскую накидку, растерянно крутясь на одном месте, произнёс Мигелле, и тут же украдкой взглянул на принцессу.

      – Не смотри на меня так,… я тоже не знаю, куда идти,… но зато вижу, как прекрасно ты смотришься в этом одеянии. Ну, просто рыцарь, да и только! - облетая его со всех сторон и по-деловому разглядывая, заявила Бонечка. А надо отметить, Мигелле и на самом деле превосходно выглядел. За спиной у него развивался роскошный красный плащ-накидка, на локтях и коленях блестели расшитые золотой нитью изящные шёлковые вензеля, а на груди сиял завидный дворянский герб, который говорил о том, что его хозяин достойный и уважаемый человек. Весь остальной наряд Мигелле был выполнен в сочно-синей цветовой гамме, что особенно удачно контрастировала с ярко-зелёной растительностью чудесного лиственного леса, в коем они оказались.

        А меж тем вокруг стояла изумительная летняя пора, это была именно та пора, когда у рыцарей начиналось время интересных воинственных походов и удивительных странствий. И пока Бонечка беспечно любовалась великолепным нарядом Мигелле, а он сам пытался разобраться, куда им дальше идти, на тропинке появился всадник в рыцарских доспехах. Бонечка тут же заметив его, потихоньку упорхнула в сторону и спряталась в листве соседнего дерева.

        Конь под седоком был украшен шикарной тканевой попоной с выбитыми на ней геральдическими знаками, а сам латник находился при полном турнирном вооружении. По его виду чувствовалось, что он знатный и титулованный рыцарь. Всадник, неспешно поравнявшись с Мигелле, поправив своё забрало, коротко обратился к юноше.

        – Приветствую тебя! Я герцог Кеос и еду на рыцарский турнир. Не подскажешь ли ты достопочтенный путник, как мне добраться до королевского замка,… или быть может какого другого жилища. Я так долго еду и уже так давно никого не встречал, что мне кажется, я заблудился… - с достоинством произнёс он. Мигелле сразу понял, что это и есть его дальний предок, тот самый родственник, о котором говорила Ирэн, и поначалу даже слегка оторопел от столь неожиданного обращения но, видя, что Кеос настроен дружелюбно, быстро нашёлся и особо не церемонясь, ответил.

         – Честно говоря, рыцарь, твой вопрос застал меня врасплох, и я пока не знаю, что тебе ответить, потому, как и сам собирался разобраться в том, куда это я забрёл. Если хочешь, подожди немного, а я сейчас у деревьев спрошу, да у ветра узнаю… - широко улыбнувшись и загадочно прищурившись, предложил ему Мигелле.

          – Уж больно ты мудрёно говоришь юноша,… да и выглядишь как-то необычно. Наверняка помощник какого-нибудь знатного учёного,… впрочем, это не так уж и важно. Хорошо я согласен подождать, устал я сильно, так что небольшой отдых мне не повредит, а ты сделай доброе дело, узнай дорогу… - усмехнувшись предложению Мигелле, сказал герцог и, спешившись, занялся конём, стал поправлять удила, попону, стремена. Мигелле не мешкая, ретировался в сторонку и подозвал Бонечку. Она тут же подлетела и приготовилась его слушать.

        – Прошу, поднимись повыше над лесом и осмотрись вокруг. Разузнай, где тут что расположено,… слышала, где-то рядом должен быть королевский замок, поищи… - тихо пробормотал он.

         – Запросто!… - тут же отозвалась принцесса и мгновенно упорхнула, а Мигелле пока её не было, затеял с рыцарем разговор.

        – Ветерка ещё не надуло,… деревья не шелестят,… чуть позже узнаю, где дорога верная. Ты уж извини герцог Кеос за мой вопрос любопытный, а что же это за турнир такой?… не мог бы ты мне рассказать. Очень интересно узнать, а то я, по правде говоря, ещё плохо разбираюсь во всех этих поединках и спорах, уж больно молод… - обратился он, подойдя к рыцарю.

        – Ну что же, можно и рассказать. Но как же тебя зовут юноша? - тут же переспросил Кеос.

       – Моё имя Мигелле, и я помощник магистра естественных наук… - моментально придумав своё занятие, ответил Мигеллитто.

       – А!… ну я так и подумал что ты учёный,… так вот Мигелле, слушай. Случилось так, что мой славный род обнищал и должен был заниматься не свойственным нашему титулу делом. И я, будучи ещё ребенком, не желая потворствовать столь мрачной судьбе, сбежал из дома и отправился странствовать по свету. Бродил по лесам, охотился, добывал дичь, рыбачил на реках,… в общем, всякое бывало. И вот набравшись кое-какого опыта, я примкнул к небольшому отряду наёмников,… и тут же отправился в свой первый военный поход. Я честно и мужественно дрался во всех битвах и сраженьях,… мои собратья по оружию даже дали мне новое имя – Тигр. И в дальнейших своих походах меня так и стали называть, рыцарь Кеос Тигр,… под ним-то я и прославился. Кровью и потом, ранами и болью, я возвращал уважение и почёт своему роду и титулу,… но удача была не на моей стороне. Как только у меня что-то более или менее начинало получаться и появлялись хоть какие-то средства, то сейчас же возникала веская причина, и я вновь всё терял, опять оказываясь без средств, без почестей, без уваженья. Всё приходилось начинать сначала. И это опять со мной случилось. Недавно я вернулся из похода в далёкие восточные земли, там я честно бился за нашего короля и завоевал для него немало княжеств, победил сотни визирей. Но как обычно в итоге странных обстоятельств я лишь заслужил только этого коня эти доспехи да пригоршню монет. И вот недавно возвратившись в родные места, я тут же отправился ко двору нашего справедливого короля искать почтенья и новое место службы. И всё бы хорошо, король был уже готов предоставить мне такое место, он собирался назначить меня важным военным сановником в его свите, как при дворе неожиданно появился представитель соседнего королевства, то хитрый и изворотливый злодей – рыцарь Станислас Яруш. Я его прекрасно знаю по своим прежним походам, это свирепый, жестокий и безжалостный грабитель-убийца. Однажды, давно, ещё в мирное время, я застал его за гнусным преступлением. Он, тайно проникнув с сопредельной стороны, коварно напал и разорил замок моего доброго друга по военным походам честного рыцаря графа Симона, а его дочку красавицу Марго захватил в плен и собирался угнать в свои земли. Благо я и мой дозорный отряд был невдалеке. Обнаружив такое бесчинство, я с моими войнами бросился на злодея и его людей. Схватка была короткой, мы отбили прекрасную Марго, и наказали грабителей, но сам Станислас бросив своих людей, спасся бегством. Поруганную честь, любимую дочь и всё что награбили захватчики, мы вернули своему другу. Но вот следы главного обидчика затерялись и более о нём мы ничего не слышали. После того случая я надолго ушёл в свой Восточный поход и уже почти забыл об этой истории, как вдруг, прибыв ко двору короля я практически сразу наткнулся на этого негодяя. Конечно же, я не стал молчать и всё рассказал государю, тут же обвинив злодея Станисласа в грабеже. В ответ он стал юлить и отнекиваться, говоря, мол, это я лжец и обманщик, и что такому нищему голодранцу, безденежному неудачнику-голытьбе верить нельзя. При этом позволил себе оскорблять меня чрезмерно срамными и погаными словами. Тем самым унизив мой род не только перед свитой и другими рыцарями, но и перед самим королём. И естественно я ответил ему суровым обличением, сказав, что столь мерзкий вор и разбойник не достоян находиться среди нас на нашей земле и должен умереть. Король не стал выслушивать нашу перепалку и, будучи умным и мудрым правителем решил, что только турнирный поединок может определить кто прав, а кто виноват. Я согласился и, уехав к своему старому другу начал готовиться к схватке. Турнир был назначен на сегодня. И вот накануне выехав заранее, я попал в этот лес. И уже почти сутки плутаю по нему пытаясь добраться до королевского замка, хотя до этого я не раз бывал в нём. И вроде, я еду по той же дороге, и возле указателя на ту же тропинку свернул, и похоже тот же лес и те же деревья, но мне всё же кажется, что вкралась какая-то ошибка. Я уж думал, может не на ту дорожку свернул у указателя, перепутал направление. И было хотел вернуться к нему и разобраться, но только ещё больше запутался и окончательно заблудился,… хорошо ещё тебя встретил… - завершил своё повествование доблестный рыцарь Кеос. 

        – Да интересные дела,… я предполагаю, что это подстроил твой соперник, рыцарь Станислас Яруш. Наверняка он подослал какого-нибудь злодея, чтобы тот подменил указатель и ввёл тебя в заблуждение. Не иначе он хочет хитростью и обманом погубить тебя,… притом даже не вступая с тобой в схватку,… а потом тебя же и обвинит в трусости и слабости… - выслушав Кеоса, сделал вывод Мигелле и, заметив, что Бонечка вернулась и подзывает его, поспешил к ней, – я сейчас. Пойду, посмотрю дорогу, по-моему, ветерок поднялся, и деревья заговорили… - сказал он и быстро отошёл. Как только он поравнялся с Бонечкой она тут же села ему на плечо. 

         – Я разузнала тайну, куда пропал бы твой родственник Кеос, не встреть он сейчас нас. Там дальше за развилкой большое странное болото,… и эта дорожка ведёт прямо в него. Но что ещё интересно, болото то выглядит как обычный лесок, сразу и не поймёшь, какую опасность оно таит. И я уверена, что рыцарь, заехав в этот лесок, не заметил бы подвоха и неминуемо погиб. Ты знаешь, у меня сложилось такое впечатление, будто кто-то специально направил его туда. Теперь понимаешь, куда он пропал?… - прошептала она на ухо Мигелле.

         – Понимаю, и даже более того знаю, кто это подстроил,… и ты права если бы не мы, то он наверняка бы погиб. Ну а безопасную дорогу ты нашла?… - также тихо переспросил он.

         – О да, конечно же,… собирайся! Сейчас пойдёшь точно за мной, никуда не сворачивая,… а я буду порхать над тобой, указывая дорогу,… но только так, чтобы рыцарь меня не заметил… - ответила Бонечка и резво вспорхнула. Мигелле тут же подошёл к Кеосу.

       – Ну, всё я знаю дорогу. Пора, едем в замок… - уверенно сказал он.

       – Непременно едем,… я отдохнул и готов следовать за тобой, мой друг!… - откликнулся рыцарь и ловко взобрался на коня. В тот же миг они отправились. Впереди, укутавшись в накидку, поглядывая на порхающую Бонечку, шёл Мигелле, за ним гордо восседая на боевом коне, степенно шествовал Кеос. Глядя на них со стороны, можно было подумать, что это доблестный рыцарь со своим юным оруженосцем возвращается из дальнего странствия, до такой степени они слажено шагали и выглядели.

         Вскоре путники достигли нужной развилки и, выбравшись на дорогу, ведущую прямо в замок, ещё до полудня добрались до него. И надо сказать вовремя, к поединку всё уже было готово. Едва они приблизились к площади ристалища, как на её противоположной стороне показался противник герцога Кеоса, граф Станислас Яруш в полном турнирном облачении. Доспехи хитрого рыцаря, заранее начищенные для проведения поединка, так блестели в лучах полуденного солнца, что слепили своими бликами всех окружающих зрителей. Особенно тщательно был отшлифован его щит. Он необычно ярко отражал солнце, и казалось, его поверхность состоит из множества маленьких зеркал. Люди щурились и прятали глаза, и даже король, который к тому времени давно уже восседал на своём троне в главной ложе под балдахином, и то прикрывал ладонью своё лицо. 

        – А мы уже и не чаяли увидеть тебя благородный рыцарь Кеос. Где же ты так задержался? - поприветствовав герцога взмахом жезла, спросил он.

        – Приветствую тебя государь!… и собравшихся рыцарей! Всё очень просто,… кто-то подменил указатель на развилки, и я чуть не сгинул в болоте. И кто бы это ни был, он бесчестный и трусливый человек желавший остановить меня. Но вот я здесь и поединок состоится!… - поклонившись королю, торжественно ответил Кеос.

         – Уж не хочешь ли ты сказать, что это я подстроил!… - взмахнув копьем, злобно вскрикнул рыцарь Станислас, и рьяно вздыбил коня, тем самым показывая, что он готов немедленно вступить в схватку.

         – Лишь наш справедливый поединок решит, прав я или нет! Готов ли ты ответить за свои злодеяния, негодяй!? Сегодня последний день твоей лживой и подлой жизни! Ты сполна ответишь за своё коварство и обман! И даже эти блестящие доспехи не смогут уберечь твою чёрную душу от расплаты!… - крикнул ему в ответ Кеос, и уже было изготовился к бою, как король обратил внимание на Мигелле. 

         – А это что за юноша с тобой?… - спросил государь, указав на него. Услышав такой вопрос, Бонечка тут же спряталась в складках красной накидки Мигеллитто.

         – То мой юный друг,… он ученик магистра естественных наук, и это с его помощью я сегодня избежал ловушки и к сроку оказался на турнире. Хотя он и молод, и у него нет такого большого опыта, но он чрезвычайно смышлён и благороден. А потому он будет моим помощником на поединке и наблюдать за тем, чтобы граф Яруш не смог схитрить и тем самым избежать справедливого возмездия!… - немедленно представил своего спутника герцог.

         – Ну что же герцог Кеос,… это твоё законное право быть бдительным и следить за соблюдением рыцарского кодекса. Ну а теперь приступим!… - удовлетворившись ответом, степенно согласился король и повелел начинать поединок.

       Блистая отполированным щитом, словно зеркалом ловкач Станислас отражал солнечные блики, прямо в глаза стоящего напротив Кеоса, слепя его и не давая сосредоточенно вести схватку. Заняв выгодное положение для нападения у барьера, злодей граф уже почти не сдерживал коня, чтобы ещё до сигнала бросится на смелого противника и неожиданно напасть на него.

        Герцог также занял своё место на ристалище и приготовился в ожидании сигнала. Только в отличие от отдохнувшего соперника он чувствовал себя усталым и разбитым после столь трудной дороги. Уловка графа Яруша всё-таки удалась, Кеос был сбит с толку и несколько рассеян, да ещё и солнечные отблески от доспехов Станисласа бьющие ему прямо в глаза не давали покоя. Но не только герцогу мешали эти блики, все собравшиеся на турнир зрители старались хоть как-то заслониться от столь надоедливых сверканий, которые беспрепятственно гуляли по всей площади. Бедняге Кеосу ничто не помогало укрыться от вездесущих лучей, ни забрало на его шлеме, ни щит, которым он старался прикрыться, они были везде. Жаркое полуденное солнце, взойдя в зенит, нещадно било, своим ярким светом отскакивая, как стрелы от зеркальных лат коварного рыцаря. Положение Кеоса было сложное.

        Но вот резко прозвучал сигнал к атаке, и всадники ринулись навстречу друг другу. Мгновенно отразившись в щите Яруша тоненькие солнечные отблески, плотным пучком пробившись сквозь решётку забрала шлема Кеоса ослепили его. Он еле-еле успел, плотно зажмурится и закрыть глаза, однако остановиться, он уже не смог. Хитрец же Станислас остервенело, погоняя коня, что есть мочи, нёсся на него. Ослеплённый герцог, ничего не видя, не разбирая пути, наугад правил своего коня вперёд. Сильный удар копьём в щит откинул его назад. Отклонившись почти до самого крупа коня, еле удержавшись в седле, Кеос всё-таки доскакал до конца барьера. Только там он выпрямился и вновь расправил плечи. А зрители тем временем разразились громкими вздохами и криками, сразу же начав обсуждать первую атаку.

         – Надо что-то делать! Придумай что-нибудь, ты же можешь!… - вынырнув из укрытия, порхая над ухом Мигелле, взволнованно прошептала Бонечка. 

         – Да я уж и сам размышляю, чтобы предпринять! Но что?… - откликнулся он и на секунду задумался. А рыцари, пользуясь передышкой, приводили себя в порядок и готовились к новой атаке. Кеос выровнявшись, развернул коня и, поправив доспехи, посмотрел на щит. В середине него зияла большая вмятина, теперь он стал попросту неудобен и даже опасен. А граф Станислас злобно радуясь своей выдумке с зеркальными латами молодцевато гарцуя на другой стороне площади, по-прежнему заполнял всё пространство ристалища сотнями солнечных бликов.

         – Сверкает, словно гирлянда какая-то,… ух, негодяй,… хоть чёрные очки пред ним надевай… - поглядывая на графа, как-то печально пошутила Бонечка.

          – А ты откуда знаешь про чёрные очки? ведь всю жизнь проспала! - удивлённо спросил её Мигелле.

         – Да уж знаю,… не заспанней тебя!… - чуть обиженно буркнула капризулька принцесса и отвернулась.

       – Да не дуйся ты,… послушай-ка, а ты ведь права!… Кеосу сейчас бы очень пригодились чёрные очки. Милая Бонечка, а ты можешь прямо теперь же их откуда-нибудь взять!… - вдруг оживившись от пришедшей ему в голову идеи, воскликнул Мигелле.

        – Ну, не знаю, не знаю,… я попробую… - тут же смягчившись, ответила Бонечка и, увидев на земле два рядом лежащих чёрных камушка, подлетела к ним. Пару секунд покружившись над ними, она вдруг внезапно зависла на месте и резко хлопнула крылышками. Камушки, мгновенно перевернулись и превратились в чёрные очки.

        – Вуаля!… будьте любезны, получите что заказывали! - радостно воскликнула довольная принцесса.

       – Молодец, моя милая фея! - крикнул ей Мигелле и, схватив очки, бегом бросился к герцогу Кеосу. А тот, в это время, откинув за ненадобностью испорченный щит, старался изловчиться для следующей атаки, без какой-либо защиты практически идя на поражение. Граф Станислас Яруш восторженно восседая, заметив такое смятение противника, издевательски захохотал.

         – Теперь тебе конец рыцарь-неудачник! - грубо выкрикнул он. И в этот момент к Кеосу подбежал Мигелле.

        – Подними забрало и наклонись ко мне,… я тебе кое-что дам… - тут же потребовал он от него. Кеос не раздумывая, повиновался. Мигелле ни слова не говоря, собравшись, с проворством, ловко втиснул ему под шлем очки. И они тут же подошли герцогу, как будто, так и было задумано.

        – Что это? Надо же, как замечательно, теперь мне нестрашны блестящие доспехи Яруша! - слегка изумлённо обрадовался столь нужному подспорью Кеос.

         – Это такая хорошая вещь, которая поможет тебе одолеть хитреца. Давай вперёд, избавь мир от его присутствия!… - хлопнув коня по крупу, крикнул в ответ Мигелле, и отскочил в сторону, освобождая путь.

         – Спасибо друг, век тебя помнить буду! Ну, теперь держись граф Яруш!… - воскликнул Кеос и вздыбил коня, показывая свою готовность. В тот же момент король взмахнул жезлом и прозвучал сигнал к очередной атаке. Рыцари вновь рванулись с места и понеслись навстречу друг другу.

         Сейчас Кеосу были неопасны солнечные отблески от лат злодея, да и помятый щит не мешался, а потому он, свободно сосредоточившись, полностью сконцентрировался на наконечнике своего копья и узкой прорези для глаз на шлеме Станисласа. Вмиг набрав большую скорость, уверенно мчась вперёд, герцог, ловко увернувшись от копья Яруша, со всего маха нанёс сильный поражающий удар в голову негодяя. Копьё Кеоса громко треснуло и сломалось, часть его наконечника навечно осталась в шлеме злодея. Конь Станисласа почуяв, что грузное тело хозяина безвольно обмякло и затихло, так и помчался, не останавливаясь вдаль за лес, увозя своего седока, прочь с поля брани. Исход поединка был ясен и без слов, победа герцога неоспорима.

       Турнирные трубы, громогласно звуча над ристалищем, тут же возвестили о триумфе Кеоса. Тысячная толпа зрителей, ликующими криками восторга, взорвала напряжённую атмосферу, царившую вокруг. Кеос развернув своего коня, уже было хотел направиться к Мигелле и ещё раз поблагодарить его, как вдруг на том месте, где  тот стоял, взметнулся яркий вихрь цветных брызг. Мигелле внезапно замер и застыл от такого неожиданно начавшегося возвращения обратно домой. Он еле успел достать кошелёк и сквозь поднявшийся гвалт стал звать вечно где-то пропадавшую непоседливую фею.

         – Боня! Бонечка! Ты где!? Лети быстрей ко мне, да где же ты!?… - закричал он из уже моментально образовавшейся воронки. Но тщетно. Увлечённая зрелищным поединком, Бонечка, поняв лишь в самый последний момент, что происходит, поздно бросилась к Мигелле. Её стараний хватило только на то, чтобы успеть впорхнуть вовнутрь воронки времени, но вот попасть в спасительный кошелёк у неё уже не было сил. Вихрь напоследок, взвившись радужными брызгами, вдруг ярко вспыхнул и внезапно развеялся как бледный дым догорающего костра.

        Народ, поражённый столь красочной вспышкой, решил, что это доброе предзнаменование, посланное свыше, и с ещё большим вдохновением и восторгом продолжил ликовать. А доблестный рыцарь Кеос подъехав к королю, тут же получил из его рук жезл победителя и дозволение на службу при дворе. Так началось восхождение герцога на вершину славы, теперь удача была с ним, и с тех пор она его уже больше никогда не покидала. За все последующие долгие годы своей честной и верной службы королю, Кеос ещё не раз с благодарностью вспоминал волшебного юношу Мигелле, выручившего его в трудную минуту, став ему тогда настоящим другом.
                Глава 10.
Ну а сам Мигелле нежданно застигнутый врасплох перемещением, стремительно нёсся по воронке времени назад в Нью-Йорк. На сей раз он не то, что зажмурится, стоять спокойно не мог, ведь Бонечки не было рядом. Мигелле впал в панику и, крутясь в разные стороны как волчок, нервно оглядывал вокруг себя всё пространство вращающегося вихря. 

        – Бонечка, милая,… но где же ты родная,… откликнись!… - метался он, чувствуя как смертельная тоска, пронизывает его душу. Секунда, другая, и смерч, пронеся его сквозь века, внезапно исчез. Мигелле не ощущая под собой твёрдой основы, тут же понял, что он находится в воздухе и падает. Неожиданно он оказался один посреди звёздного неба ночного Нью-Йорка. Догадка вспышкой озарила его разум.   

          – Сдвиг! Произошёл какой-то сдвиг! Бонечки нет рядом,… потому-то я и оказался в воздухе, а не на земле… - подумал он и тут же явственно увидел под собой ряды небоскрёбов Манхэттена. Но только теперь он видел их, не снизу стоя на Парк-авеню, а сверху, кувыркаясь в небе. Вдруг его объёмная рыцарская накидка, странным образом расправившись, надулась, словно купол и превратилась в некое подобие парашюта. Мигелле сам не понимая, как такое произошло, обеими руками схватился за свободные края накидки и стал управлять ей, изменив тем самым своё хаотичное падение на медленный полёт. Взирая сверху на город, он совершенно чётко осознавал, что его потоком воздуха сносит на Центральный парк.

        – Только бы накидка выдержала и неожиданно не превратилась в прежний маленький отрез… - мелькнуло у него в голове страшно предположение. Однако этого не произошло, да и не могло произойти, потому, как в этот раз всё случилось не так как обычно. На сей раз отсутствие феи в кошельке нарушило привычный образ возвращения. Иначе говоря, ни его накидка, ни одежда, не переменились, всё осталось таким же, как и в рыцарские времена. Зато там, на земле, внизу под ним, произошли большие изменения. В городе царило уже совсем другое время года, в Нью-Йорк пришла зима.

          Снег лежал на крышах домов, и всё падал и падал, заполняя улицы и площади мегаполиса. Столь исключительная для местных широт погода радовала горожан. Ведь именно сегодня, как раз в полночь и наступал Новый год. И никто не ожидал, что вот так вдруг в самый канун праздника пойдет такой густой снег. Сначала покрапал дождь, потом покрепчал мороз, и вдруг произошло таинство торжества. Пошёл новогодний снег. И сейчас на деревьях и дорожках парка лежал толстый слой свежего пушистого снега. Люди готовившиеся встречать праздник, неся домой ёлки, подарки, украшения. Шли по улицам города и восхищённо радовались этой настоящей Новогодней погоде.

         Тут и там сновали кучки ребятишек, шумной ватагой разбегаясь по своим домам, чтобы в кругу семьи встретить этот чудесный праздник. Люди тропились к столу, к уюту, к теплу, и лишь один человек не спешил занять своё место у домашнего очага. Это был молодой художник комиксов Джо Шуст. С ним случилась страшная неприятность, буквально накануне Нового Года вдохновение вдруг покинуло его. И вот теперь он тихонько брёл по заснеженной тропинке парка и мучительно искал новую идею для своих комиксов. А тут такое. Мигеллитто планируя над парком, изо всех сил старался уклониться и выровнять полёт, чтобы не врезаться в этого одиноко гуляющего прохожего, но ветер неумолимо нёс его прямо на него, словно сама судьба желала этого.

     – С дороги!… отойди!… - протяжно кричал ему Мигелле, понимая, что столкновения уже не избежать. В последнюю секунду художник, широко раскрыв глаза, успел заметить как на него с неба, на большой скорости ловко планируя, несётся летающий человек в красном развивающемся плаще с жёлтым ярким пятном на груди. Шлепок был не особо сильным, вроде падения с детской горки. Везде уже в достатке нанесло снега и это смягчило приземление.

         – Ты кто такой!?… откуда ты парень!? - оторопело глядя на Мигелле, изумлённо воскликнул сшибленный художник, стараясь приподняться. 

        – Это долгая история,… не обращай внимания,… так, слегка с курса сбился!… ты-то сам как!?… в порядке? - пытаясь шуткой сгладить неловкое приземление, воскликнул Мигелле и тут же соскочив, помог подняться Джо.

         – Вот это да! Вот это полёт! - не мог перестать удивляться художник, и чуть отряхнувшись от снега, стал с любопытством разглядывать Мигелле. Его плащ-накидку, его обувь и особенно герб.
 
        – Это что у тебя на груди изображено!?… красная змея что ли?… или буква S?… - дотошно разглядывая рыцарскую вышивку, не останавливаясь, расспрашивал он.

        – Да это просто такой необычный костюм, и не более… - опять попытался отшутиться Мигелле и, убедившись, что со сбитым им юношей всё в порядке, собрался, уже было идти, но внезапно оглядевшись по сторонам, спросил.

         – А что сегодня за праздник такой?… - смущённо улыбаясь, произнёс он, отчего художник только ещё больше удивился и даже рассмеялся.

          – Ха-ха,… ну, ты и даешь парень,… падаешь с неба за два часа до Нового года, и ещё спрашиваешь какой сегодня праздник!… - звучно хлопнув в ладоши, воскликнул Джо. Мигелле в ту же секунду всё стало ясно. Пока они с Бонечкой были в прошлом, здесь в настоящем пролетели месяцы, и теперь у них для того чтобы снять с себя заклятье оставались всего несколько десятков минут.

         – Но где же Бонечка,… где её искать? Ведь я точно видел, как она почти одновременно со мной успела запорхнуть в вихрь времени… - взволновано задумался Мигелле и, не дожидаясь очередных расспросов нового знакомого, быстро распрощавшись с ним, зашагал по аллее к выходу из парка.

         – Если я оказался в воздухе в момент возвращения, то и она наверняка так же, как и я появилась где-нибудь на высоте! Но где!?… - мучительно размышлял он, анализируя ситуацию, – если учитывать мои габариты, вес, и то, что меня из-за этого снесло в сторону от точки возврата, и я попал в парк, то уж она-то такая лёгкая точно должна была задержаться в той точке,… но только где-то на высоте, возможно, на каком-нибудь здании!… Мы тогда с ней стартовали с Часовой площади, а это значит, что она сейчас  там,… и скорей всего на Часовой башне! Мне надо срочно туда! - определив место, где может находиться Бонечка, заключил Мигелле и решительно бросился на площадь. Не прошло и часа, как он был уже возле Часовой башни. Подняв голову вверх, в надежде на чудо, он попытался разглядеть там, в вышине, свою порхающую фею. Но, увы, ничего кроме кружащихся хлопьев снега он там не увидел.
 
       – Надо во что бы то ни стало забраться на крышу башни,… я верю, она там,… где-нибудь прячется, нашла какую-нибудь щель, забралась туда и ждёт меня. Ох, а что если уснёт да замёрзнет бедненькая. Она такая, может и задремать. Я её знаю… - от столь печальной мысли у Мигелле и самого сердце съежилось, словно снежный комок. За всё это время что они были вместе, он настолько привык и привязался к своей маленькой взбалмошной капризульке принцессе, что теперь и мысли не допускал о том, как же он будет без неё жить. Ему уже было неважно, ни заклятье, ни волшебство, ни богатство, ни бедность, в которой он находился, главным для него стало, только одно, чтобы она его ненаглядная Бонечка всегда была рядом с ним. 

         Ни минуты не сомневаясь в правильности своего вывода, и не обращая внимания на празднично снующих вокруг него людей, Мигелле нашёл пожарную лестницу, что примыкала к Часовой башне, и стал карабкаться наверх. Холод, исходящий от металла лестницы обжигал ладони, снег забивался в лицо, порывы ветра поднявшегося на высоте пытались сбросить его вниз и не давали свободно вздохнуть. Но всё это не пугало Мигелле и казалось пустяком по сравнению с тем, что ждало его на крыше. Медленно с краткими передышками он всё-таки достиг верхней площадки, что находилась прямо перед главными часами города. Ступив на неё, Мигеллитто понял, что среди всего этого царства снега покрывавшего крышу ему будет трудно отыскать Бонечку, если же она конечно тут. Но он был полностью уверен, что принцесса именно здесь и нигде более.

         – Бонечка, откликнись! Я ищу тебя! Это я Мигелле! - звал он её, осторожно ступая по свежему рыхлому снегу осматривая площадку у часов. Мягкий свет неоновых фонарей иллюминации и луны стал помощником ему в этом деле. Отражаясь от ярко-белого снега, они, заполняли своим свечением всё пространство крыши и выделяли каждую вмятинку, каждый бугорок на заснеженной поверхности.

          – С момента нашего возвращения прошло не так уж и много времени, она не могла сразу замёрзнуть,… нет, такого не может быть!… - судорожно разглядывая каждый закоулок крыши, шептал про себя Мигелле. И вдруг он невзначай бросил свой взгляд на крохотный снежный холмик прямо под медным карнизом у часов. Юный герцог вмиг ринулся к нему и, упав на колени, стал осторожно разгребать его. В ту же секунду он обнаружил под ним ещё не успевшее остыть маленькое тельце Бонечки. Бедная принцесса, свернувшись в клубочек, поджав под себя свои маленькие стройные ножки, тихо и спокойно лежала на снегу, не подавая никаких признаков жизни. Видимо из последних сил стараясь согреться, она, найдя свой последний приют, под этим снежным одеялом уснула и, увы, не дождавшись помощи, замёрзла.

        – Бонечка, милая,… проснись родненькая… - дрожащими от нахлынувших чувств губами пролепетал Мигелле. Нежно подняв принцессу, он положил её себе на ладонь. Малышка фея со всеми своими крылышками, ножками и ручками легко уместилась у него на ней. Пытаясь превозмочь сильное волнение, Мигелле сдерживая охватившие его эмоции, как можно осторожней подул на неё своим разгорячённым дыханием, стараясь обдать милое создание теплотой. Но было уже поздно, жизнь капелька за капелькой покидала маленькое холодеющее тельце Бонечки. Слёзы отчаянья, сотни горячих, горьких слёз жгучим потоком безысходности хлынули из глаз Мигеллитто.

       Горче горя в его жизни ещё не было. Сейчас это маленькое, когда-то весёлое, полное задора и радости тельце беспомощно лежало на его ладошке, вызывая страшные душевные страдания не давая дальше возможности жить. Зачем теперь ему нужна была эта жизнь, это существование, этот мир, если в них больше никогда не будет его милой Бонечки. Лавина слёз захлестнула глаза юного герцога, комок страданий застрял в горле мешая дышать, сердце, наполненное жестоким отчаянием, сжалось в камень, и готово было взорваться от чёрного горя заполнившего его благородную душу. Мигелле даже и не обратил внимания на то, как огромные стрелки могучих часов приблизились к цифре двенадцать и застыли на ней.

        Раздался бой колокола начавшего отсчитывать последние секунды целой эпохи состоящей из четырёх веков, за которую славные потомки двух знатных родов могли бы снять заклятие и обрести счастье. Но Мигелле теперь не мог и думать об этом, ему было всё равно, ведь его маленькая любимая фея сейчас умирала прямо у него на руках. Удар, ещё удар и вот часы пробили последний раз, в тот же миг большая горячая слеза, навернувшаяся на реснице Мигелле, сорвалась и упала прямо на крошечную ладошку Бонечки.

         Краткий миг, мгновение и её ладошка, орошённая светлой слезой, засветившись как светлячок, стала расти и увеличиваться, а за ней и вся малышка фея начала меняться в размерах. Секунда, другая и цветная сияющая волна переливов прокатилась по всему тельцу принцессы. Искрясь тёплым светом, переливаясь как радуга, Бонечка в одно мгновение изменилась, она вмиг выросла став прежней принцессой, и даже её маленькая одежда феи, преобразившись, пришлась ей впору. Теперь у Мигелле на руках оказалась самая настоящая девушка, без смешных острых ушек, без крылышек, просто прекрасная юная очаровательная принцесса.

        – Не может быть,… превратилась обратно в девушку,… как же так?… это и вправду ты?… - прошептал он, видя, как Бонечка открывает глаза.

         – Конечно я,… а кто же ещё?… извини, я опять спала… - улыбаясь, словно ничего и не произошло, ответила она и попыталась приподняться. У Мигеллитто не было предела изумлению от столь невозмутимого ответа, он еле нашелся, что сказать.

         – Ты что,… даже не понимаешь, что сейчас случилось!?… я тут чуть с ума не сошёл, искал её как помешанный,… чуть с горя не умер, а она опять за своё,… ей бы только подремать! Ты неисправима,… моя милая-милая,… моя родненькая Бонечка… - растаяв от внезапного счастья, вмиг охватившего его, радостно вымолвил Мигелле, помогая ей подняться. При этом он нежно и бережно накрыл хрупкую принцессу своей обширной красно-синей плащ-накидкой.

        – Ну как же я не понимаю,… разве ты забыл, что во сне я всё вижу и за всем наблюдаю… - ласково проведя ладошкой по щеке Мигелле вытирая его слезы, ответила Бонечка.

        – Значит, понимаешь, что чуть не замёрзла,… значит, ты видела, как я тебя искал,… значит, ты знаешь как мне без тебя плохо, и как я не хочу тебя потерять?… - осторожно согревая, прижав её к себе, тихо спросил Мигелле.

        – Конечно, видела,… конечно, знаю,… и уж теперь-то я от тебя никуда не денусь,… больше не переживай, мы всегда будем вместе… - также тихо ответила Бонечка и нежно улыбнувшись, заглянула ему в глаза.

         – Но, а как же тогда заклятье? Что с ним-то случилось? Почему всё так вышло? Ведь мы выполнили только три условия!… и кто ты теперь?… фея или человек?… - всё ещё не в силах успокоится и, не веря в то, что сейчас с ними произошло, спросил Мигелле.
 
        – Ну, я же тебе говорила, что ты глупыш!… ну, неужели непонятно, что я теперь просто девушка,… твоя маленькая принцесса Бонечка, а ты мой юный герцог! А четвёртое условие ты всё-таки успел выполнить,… помнишь того чудака в парке, которого ты падая сбил с ног,… так вот он является талантливым художником комиксов, и впоследствии создаст положительного героя, на которого будут ровняться миллионы мальчишек в мире, делая добрые и честные дела. А вдохновил его на это именно ты, когда свалился на него с неба. Как раз в этот самый момент у него в голове и родилась новая идея создать летающего супергероя. Так что заклятие старого колдуна Никашо снято и мы свободны,… так-то, мой милый герцог! - вмиг развеяв все сомнения Мигелле, сказала Бонечка и ласково улыбнулась ему.

       – Ну а теперь пора возвращаться домой,… кончились наши приключения,… твой добрый дядюшка Филиппе давно уже ждёт тебя… - стряхнув с его чёлки нападавший снег, добавила она.

         – А это ты тоже видела, пока спала?… - шутливо спросил её Мигелле, и, нежно взяв за руку, повёл к лесенке, по которой он ещё совсем недавно взбирался сюда.   

         – Да нет же глупенький,… это я просто предположила,… ведь я теперь обычная девушка. Но зато пока спала, я видела, и точно знаю, что герцог Кеос, победив в том поединке, стал знаменитым на весь мир рыцарем, и непревзойдённым исследователем неизведанных земель,… а позже прославившись как мудрый и достойный учёный, он нажил себе большое состояние. И в это огромное наследие входит немало лесов, земель и учёных книг с заветными знаниями,… а уж такой мелочи, как золота и драгоценных камней там видимо-невидимо. И всё это он оставил своим последующим поколениям потомков, а это значит что и тебе,… ведь ты же его потомок, не правда ли?… Своих детей он так и не завел, а потому его достояние осталось нетронутым и почти всё сохранилось до наших дней. Но самое главное, я знаю, где храниться завещание доблестного рыцаря Кеоса,… кстати, в нём ты тоже указан,… но только не как родственник, а как друг, помогший ему в трудную минуту,… и это даёт тебе право быть достойным его наследником. И вот теперь забрав завещание из тайника, ты внезапно станешь самым состоятельным мальчиком в мире. Так что готовьтесь стать богачом, мой юный герцог!… - по-прежнему забавно подтрунивая над Мигелле, с лукавой улыбкой на устах, пояснила ему Бонечка. 

         – Но зачем мне всё это наследие,… я и так богат! Богаче меня во всей вселенной человека нет,… ведь рядом со мной ты,… моя любимая девушка! - восторженно признался Мигеллитто и вдруг сразу как-то засмущался своего признания. Впрочем, оно и понятно, ведь это было его первое и единственное признание в любви. Бонечка мгновенно остановилась и, повернувшись к нему лицом, ответила.

         – И я тебя люблю,… мой милый глупышка герцог,… неужели ты этого до сих пор ещё не понял… - нежно прошептала она, и в ту же секунду они первый раз в жизни по-настоящему поцеловались. Оттого их поцелуй получился светлым, искренним и чистым, словно первозданный мир. 

         Ну а уже через какие-то мгновения влюблённые спустились вниз по лесенке, взялись за руки и дружно пошагали домой, счастливо радуясь окружающему их со всех сторон праздничному шуму и гаму, брызгам огней салютов и фейерверков. Новогодняя ликующа сутолока была в самом разгаре. Она, широким торжественным потоком разлившись по всем улицам и площадям, полностью захватила весь этот огромный, бескрайний, и щедрый на прекрасные чудеса город – «Большое яблоко»…   
                Конец.

Igorshipskih@mail.ru                Автор: Шиповских Игорь