Мне надоело каждый день по утрам искать парковочное место, и я решил ходить на работу пешком, благо до неё всего полчаса неспешного хода - иди себе и дыши "свежим" воздухом, любуйся промышленным ландшафтом и думай о вечном, то есть о женщинах, которые тоже в изрядном количестве движутся в том же направлении.
Но о тех женщинах, которые двигаются в попутном направлении, думать почему-то не хотелось, потому что они, как и все работницы промышленных предприятий, были неухоженные, неуклюжие и толстые, поэтому хотелось думать о Монике Беллуччи и по ассоциации с её итальянской фамилией - о коньяке Хеннесси, вернее о том, что бутылка дома уже наполовину пуста…
Кстати, о работницах промышленных предприятий. Пора бы уже прекратить эту дискриминацию при приёме на работу по цвету волос, длине ног, стройности и красоте лица и разрешить работать у станка длинноногим блондинкам с накаченными губами. Куда смотрит комиссия по правам человека при президенте?
Но думать о таких глобальных проблемах довелось мне не долго. Угрожающий лай большого беспородного пса и жёлтые оскаленные зубы в сантиметрах от моих колен вернули меня к реалиям жизни, где каждый второй кусает каждого третьего в борьбе за место под солнцем. Втиснув наплечную сумку между пастью пса и своим телом, я медленно (как и предписывает инструкция по безопасности при встрече с бездомными животными на территории муниципалитета) отступил на несколько метров, не глядя разъярённому животному в глаза, и, оказавшись на безопасном расстоянии, применил метод, которому меня в детстве научил отец: нагнувшись за воображаемым камнем, я "бросил" его в сторону агрессора, и он, отстреливаясь лаем, ретировался к воротам находящегося неподалёку транспортного предприятия, где, поддерживаемый молчаливым согласием ухмыляющегося охранника, начал снова бесноваться, но, однако, опасаясь приближаться ко мне. Интеллект и адекватность охранников меня уже давно не удивляют, но собака была явно в состоянии изменённого сознания (а я уверен, что сознание у животных есть), что, видимо, их и сблизило…
Этот ритуал продолжался несколько недель. Я бросал воображаемый камень, пёс отбегал за воображаемую линию безопасности, и мы оба, слегка расстроенные, расставались до следующего утра. Иногда, задумавшись о Монике Беллуччи, я забывал про пса и расслаблялся, и его жёлтые зубы снова оказывались на опасном расстоянии от моего беззащитного организма. Тогда история с позорным отступлением снова повторялась с последующим ритуальным бросанием воображаемого камня.
Надо сказать, что облаивал и приближался на опасное расстояние он не избирательно по отношению ко мне, но так же и к другим. Мне показалась интересной реакция прохожих на поведение пса.
Женщины, увлечённые разговорами, проходили мимо него, не удостаивая его ни взглядом, ни словом, не обращая внимание ни на него, ни на его лай, что очень его удивляло, и продолжали, двигаясь дальше, свои разговоры, и он, обескураженно и обиженно гавкнув пару раз для порядка, разочарованно возвращался к воротам.
А вот особи моего пола вели себя совершенно иначе: орали на пса во весь голос, махали руками, некоторые, как я, кидали в него настоящие и воображаемые камни, злились (или боялись, что почти одно и то же) и делали зверские лица, подтверждая недавнее открытие учёных, что в современном человеке есть девяносто пять процентов генов неандертальца. Короче, и зверь, и образованные и необразованные мужчины вели себя как неадекватные нецивилизованные дикари, а охранник в будке, как обычно, с нескрываемым интересом наблюдал за действом, как испанец за корридой: скучно же – ни тебе Интернета, ни телевизора – а тут такая развлекуха.
Не раз я видел, как сердобольные водители предприятия, у ворот которого дежурил пёс, останавливались, выходили из машин и высыпали из пакетов на землю для него еду. Понятное дело, коль этого бездомного пса прикармливали, он и отрабатывал свой хлеб честно, рьяно охраняя свою, как ему казалось, территорию, и территорию благодетелей, конечно. Он просто вёл себя честно по отношению к тем, кто его прикормил. На то он и пёс, чтобы подобным образом выражать свою благодарность. Правда этот - с некоторым излишним фанатизмом.
Но мне, даже при всём моём уважении к его жизненной позиции, в конце концов, надоело ходить на работу, как через минное поле, и я позвонил руководителю предприятия, чтобы ситуацию урегулировать, но нарвался на бдительную секретаршу, которая не хотела меня с ним соединять, и попросила изложить суть. Узнав, в чём дело, она сказала фразу, которая меня поразила и запомнилась: "Нам что - его убивать?"
- Ну, зачем же, - опешил я, - может, лучше просто привязать?
Прогулки пешком мне нравились, и бросать из-за честной собаки это полезное занятие не хотелось, поэтому я продолжал ходить через этот аттракцион.
Но примерно через месяц пёс исчез. Ни завтра, ни послезавтра собака у ворот так и не появилась. Я не выдержал, подошёл к охраннику и поинтересовался, куда исчезла собака, которая на всех бросалась.
- Её застрелили, - грустно ответил охранник.
- Кто?
- Начальник.
- Офигеть. Почему?
- Она стала бросаться на наших водителей и одного даже покусала.
Вот так! …"у попа была собака – он её любил. А собака … – и он её убил".
Люди, вы кто?