Возрожденный из пепла. Часть 2. Ясный сокол

Кощеево озеро

Полет закончился неожиданно, когда Ивар почувствовал, что попал в гибкую вибрирующую сеть, ячейки которой тут же занялись ярким веселым пламенем. В полу беспамятстве он лежал, осознавая, как кто-то носится вокруг него с проклятиями, пытаясь сбить огонь песком. Он хотел позвать на помощь, но язык не слушался, и он был вынужден молча ждать, что произойдет дальше. Окончательно впавший в панику спаситель, похоже принял решение, как можно скорее избавиться от его присутствия. Участок горящей сети отсоединился от общего полотна, и Ивар почувствовал, как снова падает в черную бездну. Сработало чувство самосохранения, что было сил он, уцепился за первую попавшуюся под руку веревку и завис, раскачиваясь, над пропастью. Сперва все было тихо, но вскоре сверху послышалось легкое шебуршание, и на голову посыпался песок вперемешку с мелкими камушками. Веревку подергали, будто пытаясь стряхнуть его вниз, но он держался мертвой хваткой. 

– Эй, соколик, ты живой там? – послышался скрипучий голос. 

Язык был другой, но все слова были знакомы. Ивар промычал что-то в ответ и поднял голову, силясь рассмотреть своего спасителя, но только алое марево колыхалось перед его глазами. С кряхтеньем и невразумительным бормотаньем его довольно бодро потащили наверх. Еще немного, и он уже почувствовал край уступа на уровне груди. Туман перед глазами понемногу рассеивался, и в пещерном полумраке он разглядел свое отражение в шести черных зеркалах, над которыми торчала какая-то растительность наподобие взлохмаченного чуба. Немного привыкнув к освещению, Ивар попытался разглядеть, кто же держит конец веревки, и тут вдруг, что-то оборвалось у него в душе, и даже сердце на секунду остановилось от леденящего страха. Он держался за довольно толстую паутинную нить, исчезающую в волосатых лапах огромного паука размером с небольшую лошадку пони. Он смотрел в шесть черных паучьих глаз, которые он принял за зеркала, и крик ужаса застыл в его горле, а руки сами разжались, но паутина крепко прилипла к ладоням, удерживая его на весу. 

– Что, соколик, напужался? – со скрипучим хихиканьем поинтересовалось гигантское насекомое и последним рывком втянуло свою жертву на поверхность. 

Ивар отпрянул в страхе к самому краю пропасти. 

– Эй-эй, потише дергайся! Свалишься ведь опять! Мне что тебя тут целый день вытаскивать прикажешь? – паук шустро забегал по своей сети над пропастью, деловито латая проделанную пришельцем дыру. 

– Аа.. Эмм… Здравствуйте... – неуверенно промямлил Ивар, пытаясь сообразить как нужно действовать в создавшейся ситуации. 

Судьба его еще ни разу не сводила с говорящими пауками-мутантами. Больше всего, конечно, хотелось вскочить и убежать, но ноги не слушались. Паук на секунду притормозил свою активность, повернулся и уставился на него во все глаза. 

– Хе, – ехидно хмыкнул он. – Ну, здравствуй, коли не шутишь. Звать то тебя как, соколик? 

– Ивар. 

– Имя то какое-то ненашенское, – сварливо буркнул паук и снова принялся носиться взад вперед по своей паутине. – Падают тут как снег на голову! Сплошные убытки от вас… 

Был он изрядно волосат, белесые волоски на головогруди торчали в разные стороны, создавая впечатление порядочно взлохмаченной прически, а на брюшке виднелся ярко-белый рисунок в виде мальтийского креста. 

– Извините, – Ивар вдруг почувствовал себя виноватым, – я не хотел, я это... случайно… 

– Кхе! Случайно! – возмущенно передразнило его гигантское насекомое и в мгновение ока оказалось прямо рядом с ним. 

Сердце Ивара снова екнуло от страха при виде этого монстра так близко. Инстинктивно он отпрянул еще немного назад и едва не свалился в пропасть, если бы паук не ухватил его вовремя за ногу. 

– Эй-эй, полегче, соколик. Так и свалится недолго. – чудовище подтянуло его к себе поближе. 

Ивар в ужасе зажмурил глаза. 

– Да, не бойся ты, дурья башка! Я вашего брата не кушаю, не сваренье у меня от огненной крови. Прасковьей меня зовут, по-простому, стало быть, Прошка. Будем знакомы, значит. 

– Очень приятно! – выдохнул с облегчением Ивар и вытер холодный пот со лба. 

– Куда путь, стало быть, держишь? – вежливо поинтересовалась Прасковья. 

– Видите ли, я ищу девушку… 

– Девушку? Хм-хм… девушки тут мимо не пролетали… – задумчиво проскрипела паучиха. – Разве что… 

– Что? – в надежде встрепенулся Ивар. 

– Ну, бултыхается тут одна в озере... 

– Не могли бы вы проводить меня к ней? 

Паучиха, должно быть, в задумчивости побегала туда-сюда по пещере, но, в конце концов, приняла положительное решение. 

– Ну, ладно, хрен с тобой, пошли. Дюже интересно, куда там твоя девушка подевалась. 

Ивар с трудом поднялся на ноги и, шатаясь побрел вслед за ней, но поспеть за проворно перебирающей восемью волосатыми конечностями Прасковьей было довольно проблематично. Через пару минут он снова обнаружил себя, рассматривающим свое отражение в шести паучьих глазах. Сердце трепыхнулось где-то глубоко в пятках, когда Прасковья подхватила его своими педипальпами и закинула себе на головогрудь. 

– Так мы и через неделю до места не доберемся, – проворчала паучиха и шустро засеменила в сторону усиливающегося света. 

Впереди раздавались водяные всплески и жизнерадостный девичий смех, внушавший Ивару самые радужные надежды. 

– Пожалуйста, Проша, быстрее, – молил он в нетерпении, паучиха недовольно фыркала, но послушно прибавляла ход. 

Вот наконец за очередным поворотом показался выход из пещеры. Прасковья, не привыкшая к яркому свету, резко затормозила и стряхнула Ивара с себя самым нелюбезным образом. 

– Ну, все хорош, дальше сам двигай. 

– Спасибо, – пробормотал Ивар, поднимаясь и отряхиваясь, но паучихи уже и след простыл. 

Он двинулся туда, где серебряным колокольчиком звенел девичий смех, и сердце гулко стучало в груди от волнения. Неужели, сейчас он увидит свою Ингу? Это казалось таким невероятным, как в сказке про зазеркалье. Свежий холодный воздух пробирал до костей сквозь тонкую куртку, прожженную в нескольких местах огненными искрами. Камни под ногами стали скользкими от влаги. Ивар вышел на узкий каменистый берег, с неба крупными хлопьями падал снег, а по гладкой поверхности озера стелился густой туман. Черные лебеди грациозно скользили по изумрудной глади на мелководье, то и дело какая-нибудь из птиц с легким всплеском ныряла под воду, болтая красными лапками, чтобы через секунду показаться снова с серебристой рыбешкой, зажатой в клюве. Снежинки мягко опускались на водную гладь и тут же таяли в полной тишине, на берегу не было видно ни души. Кто мог здесь смеяться так беззаботно несколько минут назад было решительно не понятно. 

– Инга? – неуверенно позвал Ивар. 

Лебеди как по команде обернулись, вытянули свои длинные шеи и, угрожающе зашипев, двинулись в его сторону. Молодой человек невольно попятился назад, но поскользнувшись на мокрых камнях, упал навзничь, больно ударившись пятой точкой. Потирая ушибленное место, он вдруг обнаружил, что Прасковья, никуда и не думала убегать. Ловко примостившись на потолке у выхода из пещеры, она внимательно наблюдала за разворачивающимися событиями. Пестрый волосатый камуфляж делал ее практически незаметной среди камней, и даже мальтийский крест на брюшке казался просто прожилками в камне. Только глаза поблескивали возбужденно с интересом, и что-то подсказывало Ивару, что интерес этот имеет преимущественно гастрономический характер. 

Пронзительный залихватский свист прервал наступление лебединого воинства. Птицы разом поднялись на крыло и скрылись в густом тумане. 

– Кто здесь? – осторожно спросил Ивар. 

Ему стало сильно не по себе от этого места. Кто знает, каких чудовищ прячет в своих глубинах этот тихий омут? Как бы в ответ на его мысли в тумане раздался тихий плеск. Ивар весь напрягся и затаился за ближайшим валуном. Из белого марева вереницей выплывали черные лебеди один за другим, за последней парой показалась легкая лодочка, в которой сидела девушка в платье из зеркальной рыбьей чешуи. Ее длинные темно-зеленые волосы были заколоты на висках серебряными гребнями с крупными изумрудами, и с волнистых локонов тонкими струйками стекала вода. Сама мысль о купании в такую промозглую погоду заставила Ивара поежиться. Всем хороша была девица, но что-то недоброе таилось за ее красотой. Ивар обернулся на Прасковью, но та надежно спряталась в пещере и своего присутствия никак не выдавала. Девушка же с холодной враждебностью разглядывала нежданно появившегося странника, и ее взгляд не сулил ничего хорошего. 

– Кто ты таков будешь, добрый молодец? И как попал сюда? – наконец, спросила она. 

– Зовут меня Ивар, – поклонился озерной диве молодой человек, – я здесь оказался случайно, сам даже точно не знаю как, застрял в паутине. Мне нужно найти свою девушку Ингу… у нее длинные черные волосы и глаза зеленые совсем как вода в вашем озере. Может быть знаете, где ее искать? 

– Может и знаем, – уклончиво ответила дива, – а тебе то она на что? 

– Ее похитили! Я должен найти ее! 

– Так ты, значит, спасать нас сюда пришел, рыцарь? – явная насмешка теперь звучала в ее голосе. 

– Именно так, – еще раз поклонился Ивар, при этом его медальон с янтарным соколом выскользнул из выреза джемпера. 

Он тут же спрятал его обратно, но это не укрылось от его собеседницы, и в ее взгляде появился живой интерес. Она тронула поводья своих лебедей, и лодочка подплыла почти к самому берегу. Лебеди решили воспользоваться паузой, выскользнули из упряжки и вышли на берег пощипать скудную травку, пробивающуюся среди камней. Ивар подошел ближе, чтобы подать ей руку, но застыл на месте, увидев, что вместо ног у девушки рыбий хвост. По-видимому, в параллельной вселенной, где он случайно оказался, водились не только гигантские говорящие пауки, но и русалки. 

– Что оробел? – рассмеялась она и поманила его к себе. – Озерной хозяйки испугался? 

– Есть немного, – признался Ивар. – ни разу не доводилось с русалками встречаться… Простите, вы же настоящая? 

Она расхохоталась до слез, шлепая хвостом по луже, набежавшей на дно лодки с ее волос, отчего брызги веером разлетались во все стороны. 

– Добро пожаловать в три девятое царство! – русалка игриво поманила его снова. – Ну, что стоишь? Присядь со мной, потолкуем. 

Упоминание о три девятом царстве заставило Ивара вздрогнуть. Выходит его сны все-таки имели отношение к этой параллельной реальности. Лодочка качалась всего в двух шагах от берега, но дотянуться до нее рукой было невозможно. Лезть в ледяную воду не хотелось чрезвычайно, но отказываться было не удобно, пришлось снимать ботинки и закатывать джинсы. Набрав в грудь побольше воздуха, Ивар шагнул вперед. Вопреки ожиданиям, вода оказалась теплой как парное молоко, только ноги неприятно увязали в скользком иле. Добравшись до лодочки, он подтянул ее к самому берегу и осторожно забрался внутрь, стараясь не наступить на хвост. Русалка наблюдала за его манипуляциями с веселой снисходительностью. 

– Любава меня зовут, – представилась, наконец, она. 

– Очень приятно познакомиться, – вежливо отозвался Ивар, чувствовавший себя ужасно неловко босиком с грязными ногами. 

– Скажи мне, Ивар, откуда у тебя этот талисман? 

– Его дала мне моя девушка, Инга. Внутри него лежит перо сокола. Видимо, это что-то символизирует, но я толком не знаю что именно, – Ивар вытащил медальон на свет, силуэт птицы переливался под его пальцами медовыми искрами. 

– Хм, – задумчиво хмыкнула Любава, – когда-то давно я знала мастера, который изготовил эту вещицу. Темным тоннелем он пришел в этот мир, совсем как ты, но скоро обрел здесь большую власть и вступил в союз с нашим царем. Однажды, он попросил меня благословить его силой и принес в дар чудесные зеленые камни. 

Она показала на свои изящные серебряные гребни. 

– Этот амулет хранит ту силу, о которой он просил тогда в гроте у моего озера, им не может владеть случайный человек. Я слышала, что он подарил его своему сыну, но тот погиб много лет назад, и амулет вернулся снова ко мне. Его зов пробудил меня ото сна, и я поняла, что в мире происходит что-то не так. 

– Как интересно, – усмехнулся Ивар, – я думал, это только в моем мире все как-то не так… Если эта вещь ваша, то я, конечно, верну… 

Он потянулся к замку цепочки, с сожалением собираясь снять медальон. За то недолгое время, что он его носил, сокол будто влился в его душу, и расстаться с ним стало, как оторвать часть сердца. 

– Нет, – остановила его Любава, – я хочу, чтобы ты носил мое благословение. 

– Спасибо, – с облегчением вздохнул Ивар, – но если талисман вернулся к вам, то как же он оказался у Инги? 

– В день, когда зацветает папоротник в лесу, девушки гадают на суженого при луне у моего озера, – улыбнулась Любава. – Пускают по воде венки с зажженными свечами, я и подложила его в венок твоей Инги, чтобы она нашла своего сокола. 

– Так вы действительно знаете ее! – взволновано воскликнул Ивар, сердце его снова взволнованно забилось, когда он услышал, что сокол — это символ суженного. 

– Знаю, конечно. Она дочь Константина Щедрого – здешнего царя. 

– Ох, я так и думал, что она не простой крови. 

– Да, рыцарь, ее кровь — ее благословение и ее проклятье. Только настоящий мужчина, знающий, чего он действительно хочет и готовый бороться за свое счастье, сможет заполучить ее в жены. Знаешь ли ты чего хочешь, Ивар? 

– Да, госпожа! – уверенно ответил молодой человек. 

– Готов ли ты к суровым испытаниям, что уготовила для тебя судьба? 

– Да, госпожа! – снова, не раздумывая ответил он. 

– Хорошо! – одобрительно кивнула хозяйка озера. – Тогда я помогу тебе. 

Тут на берегу произошел конфликт, прервавший мирную беседу Любавы и Ивара. Лебеди подняли невообразимый шум у входа в пещеру. В общей кутерьме и хлопанье крыльев сначала было не разобрать, что происходит. Тут из окружения вырвалась Прасковья, неудачно атаковавшая одну из птиц, и заметалась между камней, пытаясь прорваться обратно в пещеру. Разъяренные не на шутку лебеди блокировали путь к отступлению и так и норовили выклевать ей глаза. 

– Прошка! Ах, ты противная тварь! Вот кто моих птиц таскает! – вне себя от гнева крикнула Любава. 

– Ай! Ой! Спасите! Бес попутал! – вопила паучиха только успевая уворачиваться от лебединых клювов. – Матушка, не губи! Я тебе еще пригожусь! 

– Пригодишься? На что же ты мне пригодишься? – ехидно поинтересовалась Любава, с явным удовольствием наблюдая за побоищем. 

– Любую службу сослужу! Только отзови ты своих гусей проклятых! 

– Любую значит, говоришь? – недобро усмехнулась Любава, не торопясь вмешиваться в потасовку. 

– Да, да, мамой клянусь! Ай! 

Одному из лебедей удалось вырвать приличный клок волос из паучьего брюшка. 

– Ну, что ж... Так и быть, – смилостивилась Любава и громко свистнула. 

Лебеди как по команде поднялись на крыло и дружно скрылись в тумане, только черные перья продолжали тихо кружиться в воздухе как хлопья пепла. 

– Уфф, – облегченно выдохнула Прасковья. – Благодарствую, матушка! Век не забуду! Всю жизнь твою доброту вспоминать буду и все такое прочее… 

Бормоча это все она потихоньку пятилась все ближе и ближе к своему убежищу, потом вдруг шустро обернулась и рванула со всех ног к спасительной пещере, но тут же отскочила обратно, будто наткнувшись на невидимую преграду. 

– Конечно, будешь помнить, – усмехнулась Любава, наблюдая за ее перемещениями. – Уж, я позабочусь, чтоб ты не скоро забыла! 

– Дык-ить, матушка, ну, что ты в самом деле, взъелася? – снова засуетилась Прошка. – Ну, подумаешь, гусь, что у тебя гусей что ли мало? Стадо то прореживать надобно, не то они все твое озеро заполонят… 

– Я тебе покажу прореживать! А ну, подойди поближе? 

– Зачем это? – подозрительно поинтересовалась Прасковья, на всякий случай прячась за прибрежным валуном. 

– Иди, тебе говорят! – прикрикнула Любава. – Не то сейчас как свистну, силой приволокут. 

– Ну, зачем, как чуть что, так сразу свистну! Иду я, иду уже… – паучиха нехотя показалась из своего укрытия и засеменила к лодочке. – Ну, вот она я, а крику то было... 

– Полезай сюда, – последовал еще один приказ. 

Прошка нерешительно помялась на берегу, но на этот раз спорить не стала и кое-как разместилась на корме позади хозяйки. Любава снова свистнула, и тут же послышался шум крыльев, с силой рассекающих воздух. Лебеди один за другим вынырнули из молочно-белой пелены, на лету подхватили свою упряжку и резво понесли лодочку к другому берегу. Ивару только оставалось с грустью наблюдать, как медленно исчезают из вида оставленные на берегу ботинки. 

Некоторое время они плыли в густом тумане, где едва различались даже очертания рядом сидящих спутников, и только шесть черных как ночь Прошкиных глаз отчетливо выделялись на общем фоне. Паучиха заметно нервничала, но разговоры заводить в непосредственной близости от лебедей опасалась. Понемногу плотная пелена начала рассеиваться, и из нее начали проступать очертания крон вековых сосен. С легким всплеском лебеди опустились на воду и сбавили ход, верный признак того, что берег был уже близко.
Дом у озера

Не прошло и нескольких минут, как с легким шорохом лодочка коснулось песчаного дна. 

– Все, друзья мои, приехали, – сообщила Любава, – вылезайте. 

Ивар послушно спрыгнул в теплую воду и побрел к покрытому инеем берегу, гадая как же он пойдет дальше по холоду босой и в легкой куртке с прорехами. Оранжево-красный солнечный диск уже почти скрылся за верхушками сосен, посылая на землю свои последние лучи. К счастью, невдалеке виднелся добротный рубленный дом, где можно было попроситься на ночлег. Прасковья все еще неуверенно топталась на месте. 

– Эмм, матушка, не люблю я этой мокроты… И вообще, как же я тут жить то буду? Нешто, я у тебя затем пощады просила, чтобы ты меня потом на морозе сгубила? 

Вместо ответа Любава вынула из своих волос серебряный гребень, и не успела Прошка и слова сказать, как она воткнула его во взъерошенный чубчик на головогруди паучихи. В тот же миг с ней стали происходить удивительные трансформации: волосатые конечности резко удлинились, соединились попарно, и на их концах появились копыта. Головогрудь тоже вытянулась в лебединую шею, но тут же стала толще, мощнее и выпустила пышную белую гриву. Из упитанного брюшка сформировался ладный крапчатый лошадиный круп с мальтийским крестом на холке. Выгнув длинную шею Прасковья с грустью наблюдала, как сзади у нее отрастает длинный белый хвост. Только шесть глаз так и не захотели трансформироваться. Два больших переместились на обычное для лошадей место, а 4 маленьких пристроились ниже вдоль морды в рядок. Лодочка сильно накренилась, и Прошке пришлось покинуть суденышко мощным прыжком, попутно оттолкнув его прочь от берега. 

– Ты обещала послужить, Прасковья, – напомнила Любава, медленно уплывая в туман. – Так вот твоя служба: будь верным спутником ясному соколу, и когда он отпустит тебя по доброй воле, тогда сможешь вернуться в свою пещеру. Путь ваш неблизкий и лежит на запад к крепости, что на вершине Горе горы. Там ты найдешь свою невесту, рыцарь. Удачи тебе! 

– Спасибо, госпожа! – в ответ поклонился Ивар. 

Прошка возмущенно фыркнула и норовисто топнула точеным копытом, взметнув песчаный фонтанчик. 

– Вот змея! – тихонько буркнула она про себя и добавила уже Ивару. – Ну, что встал как вкопанный, пошли что ли. Тут волков полно, я не хочу, чтоб меня в первую же ночь задрали. 

– А как же на счет прореживания стада, – не смог удержаться от ехидства Ивар. 

– Где ты тут стадо видишь, соколик? – резонно заметила кобылица. – Беречь меня должен как зеницу ока! Второго такого коня во всем царстве не сыщешь! 

– Когда права, тогда права, – согласился Ивар, – тут не поспоришь! 

Бок о бок они направились к дому, в окнах которого уже зажигались вечерние огни. Острые камни, покрытые ледяной коркой больно впивались в голые ступни, замедляя ход, и Ивар был вынужден вскочить на спину своего новоявленного скакуна. Так они и добрались до дверей их ночного пристанища. 

– Эй, хозяева, – крикнул Ивар, остановившись напротив освещенных окон. – Есть кто дома? 

В ответ в окне показалась несимпатичная бородатая физиономия из-за занавески и тут же спряталась обратно. Видимо, всадники на шестиглазых скакунах даже в этих глухих местах были в диковинку. Ивар спешился и поднялся на крыльцо, Прошка с любопытством вытянула длинную шею через перила, стараясь заглянуть ему через плечо. Только он собирался постучать, как дверь сама открылась, и на пороге показался давешний бородач с топором в руках. Был он низок ростом, коренаст, до чрезвычайности волосат так, что почти невозможно было угадать черты его лица, и только черные как угли глаза подозрительно уставились на пришельца из-под кустистых бровей. 

– Тебе чего тут? – нелюбезно поинтересовался хозяин, помахивая топором. – А ну, двигай своей дорогой! Не то, сейчас как дам промеж глаз! 

Ивар опешил от такого приветствия, а Прошка немедленно спряталась за угол, но тут из дома донесся женский голос: 

– Кто там, Афоня? 

– Да, никто, матушка, – неожиданно ласково крикнул в приоткрытую дверь коротышка, – мальчишки, должно быть, баловаются… 

– Что ты говоришь! Какие мальчишки?! 

За дверью послышались быстрые шаги, через мгновенье она распахнулась настежь, и Ивар обмер от неожиданности, на секунду забыв как дышать. Перед ним стояла та самая королева из его снов. Простое серое платье под наскоро наброшенной на плечи светлой вязанной шалью только подчеркивало ее необыкновенную красоту, на которую невозможно было насмотреться. Она откинула непослушную темную прядь со лба, во все глаза глядя на странника одновременно с удивлением, волнением и надеждой, и Ивар вдруг заметил серебряные нити в ее волосах. Хотя лицо ее оставалось по девичьи юным, пережитое горе и тяжкое бремя забот все равно оставили свой след. Cколько же времени утекло с тех событий на площади? Восемь лет он провел в параллельной реальности. За это время беременная королева успешно разрешилась от бремени, и ее дочь успела стать невестой. Не даром Эйнштейн изобрел теорию относительности. Очевидно, время в разных мирах течет по разному, и здесь оно бежит как минимум вдвое быстрее, чем на Земле. 

– Кто ты, мил человек? – спросила она. – Откуда и куда путь держишь? 

– Зовут меня Ивар, – он учтиво поклонился хозяйке, – я пришел издалека темным тоннелем, и по словам вашей соседки Любавы, путь мой лежит на запад к крепости на вершине Горе горы. Вот только я понятия не имею, где это и как туда добраться, поэтому и постучался в ваш дом в надежде, что вы не откажете путнику в ночлеге и путеводных инструкциях. 

– Постой, постой, соколик, – встрял в разговор Афоня, – какой такой Любавы? Тебя сюда что же русалка привела? 

– Да, так и есть, – кивнул Ивар. – Привезла на лодочке с лебедями, снабдила конем и оставила на берегу с пожеланием удачи. 

Топор с глухим стуком вывалился у коротышки из рук, должно быть от удивления. Протерев глаза он уставился сначала на Ивара как на пришельца из космоса, а потом на его коня. 

– Ох, ты, батюшки святы! Что ж, это у тебя кобыла то о шести глазах? Али мне чудится? 

– Не чудится, болван! – возмущенно фыркнула Прошка, тряхнув своей белоснежной шелковой гривой. – Это чтобы видеть лучше. Ясно тебе? 

– Кхе… – поперхнулся от неожиданности Афоня, но быстро взял себя в руки. – Ну и ладно, коли так. Что же это мы на пороге то стоим! Заходите в дом, гости дорогие. 

Он гостеприимно распахнул дверь пошире, пропуская всех вперед. Прасковья нетерпеливо топнула копытом у крыльца: 

– Эй, а я как же? 

Ивар замешкался в дверях, чувствуя себя неловко, но Афоня по-хозяйски все взял на себя: 

– Ступай, ступай, я о твоей красавице позабочусь. 

– Она у меня с норовом, давайте я вам помогу, – Ивару не хотелось, чтобы Прасковья почувствовала себя брошенной и потом обижалась. Женщины даже паукообразные всегда остаются женщинами, природа у них капризная, а путь то неблизкий предстоит. 

Девушка в дверях тоже неуверенно остановилась, не спуская с Ивара глаз полных надежды. Афоня же одобрительно посмотрел на молодого человека: 

– Сразу видно, что парень хозяйственный, про лошадь вперед себя думает! А ты, матушка, ступай, распорядись там на счет ужина. Мы в миг обернемся. Не гоже тебе на холоде то стоять… 

Но она так и смотрела им вслед, зябко кутаясь в свою шаль, пока все трое не скрылись за углом дома. На заднем дворе у них была небольшая, но уютная конюшня, где Прошке отвели просторное стойло, выстланное свежей соломой и насыпали в ясли отменного овса. 

– Что это такое? – удивленно буркнула она, подозрительно принюхиваясь к угощению, – это точно есть можно? 

– Лошадям это обычно очень нравится, – подбодрил ее Ивар, успокоительно поглаживая по шее. 

– Хм, – засомневалась Прошка, – а нет ли чего-нибудь другого? Куриного бульона, скажем? 

– Кушай, красавица, кушай, на здоровье, – потрепал ее по холке и Афоня, – лошадям бульон не полагается, они от него дохнут. 

Прасковья при этом известии тяжело вздохнула, но было видно, что ей приятно, когда ее называют красавицей. Сперва неуверенно, потом все больше входя во вкус, она принялась за овес. 

– Вполне съедобно, – уже жизнерадостно заявила она. 

– Вот и хорошо, вот и славно, немного погодя водички принесем, попонкой накроем, – приговаривал Афоня, подозрительно разглядывая серебряный гребень в ее челке. – Ну вот, ты, значит, тут отдыхай а, мы пошли. 

Они вышли из конюшни и направились к дому. Афоня сперва что-то задумчиво хмыкал про себя и, замешкавшись у крыльца, заметил: 

– Ты, соколик, гребешок тот из ейной челки не вытаскивай. А коли вытащишь, так не теряй. Потеряешь, беда будет. 

– Да, я уж, догадываюсь, – улыбнулся его смышлености Ивар. – Спасибо за совет. 

В доме жарко была натоплена печь, у которой суетилась нескладная простоволосая девчонка, которую он тоже видел однажды в своем сне и даже запомнил ее странное имя – Маруша. Его усадили за стол, где уже дымился пузатый самовар, корзинка полнилась румяными пирожками, а в деревянной плошке золотился душистый мед. 

– Угощайся, касатик, – улыбнулась Маруша, – сейчас блинков напеку. Проголодался поди? 

Немного расслабившись в тепле у печки, Ивар только теперь понял, насколько длинным и утомительным был этот сумасшедший день. Почувствовав волчий голод, он с жадностью впился зубами в румяный бок пирожка. Афоня деловито разливал душистый мятный чай по чашкам, а со второго этажа спускалась к столу хозяйка. Волосы ее теперь были аккуратно убраны назад и подхвачены тонким серебряным обручем. Спешно прожевав угощение, Ивар встал при ее появлении и снова вежливо поклонился. 

– Прошу прощения за суматоху, вызванную моим появлением. Я очень благодарен вам за гостеприимство. Позвольте узнать кто мои хозяева?. 

– Василиса, – представилась она и добавила с грустью, – царица здешнего государства. А это мой премьер министр. 

– Афанасий, – шаркнул ножкой Афоня, – и жена моя Маруша. 

– Я верю, наша встреча не может быть случайностью, Ивар! – воодушевленно сказала царица, присаживаясь на лавку напротив него. – Я приехала в этот дом у озера сегодня, чтобы поутру отправиться в Любавин грот за благословением. Нехорошие дела происходят в последнее время в нашем царстве. Долгих 18 лет прошло, как пропал мой муж Константин, и за все время не было от него ни единой весточки, ни одного знака. Жив ли он, кто знает…. 

Зеленые глаза Василисы потемнели, наполнились горячими слезами, и она опустила лицо в ладони. 

– Ну, ну, матушка, будет тебе, – ласково запричитала Маруша, обнимая ее за плечи. – Жив наш батюшка! Жив, даже и не сомневайся, вернется! Вот уж и блинки поспели с яблочками, как ты любишь. Чайку на-ка выпей. 

Пока она так ворковала над своей царицей, слово взял Афоня. 

– Вот такие дела, соколик, – тяжело вздохнул он. – Без царя государство расползается как каша. Все одно, что тело без головы оставить! Мы стараемся, конечно, как можем все племена воедино связать, но авторитета у нас такого, какой у него был нет. У соседей то неспокойно! Хорошо хоть вожаки волчьих стай вернулись. Макар и Лютый держат рубежи на южных границах. После того как эльфийский король Вестгейр завалил золотого дракона — правителя Арнейского царства и властелина Золотых Гор, вспыхнула там жестокая гражданская война. Уездные князьки все власть да богатства делят, никак поделить не могут. Ну и на наши земли то и дело нападают. Как соседа не пограбить, коли отпора давать некому? Вот однажды было дело портовую крепость Орешек вздумали забрать, матушке нашей самой пришлось в доспехи рядиться, да на коня садиться, чтоб отбить. Верно я говорю? 

Василиса, наконец, справилась с собой и согласно кивнула, утирая слезы с покрасневших глаз. А Ивар смотрел на эту хрупкую ранимую женщину и не мог себе представить ее на боевом коне в доспехах и с мечом. 

– Верно, – кивнула она. – Но хуже всего дела обстоят на западных границах. Дело в том, что Велесова Пустошь, восточные земли страны Вековых Дубов — исконные земли 39-го царства. В результате хитрых интриг Вестгейра они отделились сперва в отдельное княжество, а потом примкнули к общему союзу с эльфами. Константин всегда мечтал вернуть их обратно под свой контроль. Мой нареченный отец — король Вестгейр использовал меня, чтобы погубить его раз и навсегда, но ничего из этого не вышло. Наша любовь преодолела все преграды, большинство людей тогда встало на нашу сторону, и план эльфов сорвался. Поскольку я наполовину эльфийка и нареченная дочь самого эльфийского короля, Константин назначил меня регентом над тем княжеством в расчете на то, что это успокоит народ, и меня примут благосклонно и те, кто помнит времена 39 царства и те, кто боготворит эльфийские ценности. Но Вестгейр снова переиграл нас! Во время провозглашения моего регентства был при людно убит очень уважаемый человек – губернатор этого края. Это событие раскололо людей на два враждующих лагеря, и вспыхнула жестокая война. Константин отправился туда со своим войском, он надеялся быстро погасить конфликт, но вместо этого безвозвратно сгинул там. Уж, наверное, тут не обошлось без козней моего нареченного отца! Он очень умен и никогда не прощает своих поражений. Одни боги ведают, что он сделал с моим Константином! 

Она снова запнулась на этом, но тут встрял Афоня: 

– Ну-ну, матушка, наш то царь, тоже поди не лыком шит! Тоже кое на что годный в смысле расчетов и чародейства. 

– 18 лет, Афоня! 18 лет! – в отчаянии воскликнула она. – Где же его чародейство? 

– Верь, матушка! Ты только верь! – вздохнул Афоня. – Это самое тяжелое в нашем деле… 

– Я верю! Верю и люблю его по-прежнему! – с чувством откликнулась Василиса. – Что бы только я не отдала, только бы увидеть его хотя бы издали, хотя бы во сне… Только бы знать, что он жив… 

– Жив, матушка, жив! – эхом отозвалась Маруша из своего угла у печки. – Ты только люби его и верь, и он вернется! Защитит нас всех от всех напастей! 

У Ивара на глазах навернулись слезы. Разве могут женщины в его прежнем мире так любить и ждать? Столько лет всеми силами отстаивать достояние своего супруга и верить в его мощь и его любовь! Такая преданность не должна остаться не вознагражденной, и он решил во что бы то ни стало помочь Василисе, чем только сможет. 

– Вы можете рассчитывать на меня во всем, Ваше Величество! 

– Спасибо тебе, Ивар, – благодарно отозвалась Василиса. – Война на западной границе все еще продолжается, и там рубежи держит Ворон. Он князь ватаги упырей, что населяют Снежные Хребты в пограничных районах. Они храбрые и безжалостные воины. Война — их единственная отрада и развлечение, не говоря уже о возможности наживы. Одно имя Ворона заставляет в страхе трепетать все окрестные племена. Кровь — это все, что имеет для упырей значение! Видимо, поэтому в награду за верность, Ворон потребовал себе в жены мою дочь Ингу. 

– Ингу? – эхом отозвался Ивар. 

– Да, – подтвердила Василиса. – Но я думаю, что его планы простираются гораздо дальше. Инга — дочь Константина Щедрого, полубога и бессмертного короля здешних земель. В отсутствии Константина женившись на ней, он получает законное право на царство. Если родится наследник, то я ничего не смогу сделать против этого. Ворон получит регентство и фактически узурпирует трон. Он заявил, что Константин обещал ему дочь в жены много лет назад. Я просто не знаю правда ли это… Они были очень дружны, и муж действительно мог обещать такое, но в его отсутствие никто не может подтвердить правдивость этих слов. Усомниться же сейчас в его правоте, значит оставить западные границы без обороны! Я не могла отказать ему в этом! Только Инга – настоящая дочь своего отца! Она не захотела быть пешкой в чужой игре, обернулась иволгой и упорхнула прочь в темные коридоры Русалкиного грота. Тогда я объявила, что тот, кто сумеет найти мою дочь, получит ее в жены. 

– Я нашел вашу дочь! – объявил Ивар, и Василиса снова с надеждой взглянула на него. – Я нашел ее и пришел сюда за ней темным коридором! Ворон украл ее у меня и, клянусь, я найду ее снова! 

– Бог тебе в помощь, рыцарь! Мы сделаем все, что в наших силах, чтобы помочь тебе, – благодарно ответила Василиса. 

– Любава дала мне свое благословение, – ответил Ивар, чувствуя, что это много здесь значит, он вытащил из-за пазухи свой талисман. 

Маленькое общество за столом действительно на минуту лишилось дара речи. Первым подал голос Афоня: 

– Если тронешь перо из этого медальона, сокол тут же явится на твой зов. Не теряй перо только, парень! Оно тебе, ох, как здесь пригодится! 

– Любава очнулась от долгого забытья — это хороший знак! – вставила свое слово Маруша. – Она не оставит нас в беде! 

– Ты принес нам надежду, рыцарь, – улыбнулась Василиса. – Утро вечера мудренее, я вижу, ты сильно устал. Маруша проводит тебя в опочивальню. Завтра на рассвете мы встретимся снова.

Эльфийские чудеса

По пыльной горной дороге неторопливо катилась маленькая зеленая повозка, влекомая длинноухим осликом. Солнце уже садилось за горизонт и девчушка, ведущая своего низкорослого скакуна за повод, торопилась попасть в город к утру. Вот уже пройден последний поворот, и перед усталыми путниками открылся великолепный вид на конечную цель их путешествия. Устремленные ввысь башни, белые храмы с колоннами и светлые дома, утопающие в зелени садов, все было видно как на ладони. 

– Бабушка, бабушка! Ты только посмотри! – девчонка остановилась и от радости захлопала в ладоши. – Мы дошли! Это благословенный город Фадмор, построенный эльфами на нашей земле. Там живет волшебный народ! Они умеют творить чудеса, они помогут тебе, вот увидишь. 

Пожилая изможденная тяжелой болезнью женщина, лежавшая в повозке, с трудом приподнялась, безучастно посмотрела в указанном направлении и снова легла обратно, не проронив ни слова. Даже сквозь загар и дорожную пыль проступала смертельная бледность на ее лице, дни ее были сочтены, и только разве что чудо могло помочь ей. 

– Поторопись, Ясинка, – едва слышно прошептала она, – скоро стемнеет, на дороге могут быть разбойники. 

– Не бойся, бабушка, мы успеем. Дорога теперь пойдет под гору, идти будет легче. Каждое утро наместник эльфийского короля принимает просителей в своей резиденции. Мы пойдем к нему, и он обязательно исцелит тебя. 

Старуха только тяжело вздохнула в ответ и закрыла глаза. Недуг безжалостно высасывал из нее все жизненные силы, и она уже ждала смерти как избавления от страданий. Вот только жаль было оставлять внучку совсем одну в этом мире. Глубоко за полночь они добрались до городских ворот, но внутрь их не пустили до рассвета. Ни у Ясинки, ни у ее ушастого помощника уже не оставалось никаких сил, как только опуститься на землю и уснуть в изнеможении. 

С первыми лучами солнца они снова были уже на ногах и спешили к резиденции наместника. Длинная очередь страждущих чуда выстроилась у дверей богато украшенного барельефами и лепниной светлого дома, больше похожего на храм. Ясинке ничего не оставалось как только занять место в самом конце. Заметив новую просительницу, к ней подошел невысокий стройный как мальчик эльф, выполняющий роль распорядителя, и попросил ее ответить на несколько вопросов, касающихся цели их визита. 

– Сколько же времени займет ожидание приема? – беспокойно спросила Ясинка, когда со всеми формальностями было покончено. 

– Это зависит от занятости наместника, – пожал плечами эльф, – иногда он принимает только по несколько человек в день, а иногда прием длится до поздней ночи. Бывает, что люди стоят здесь месяцами, в ожидании милости его светлости. 

На глазах девочки появились слезы отчаяния. 

– Мы не можем ждать столько времени, – в горе она опустилась на землю прямо под ноги своему ишаку. – Моя бабушка умирает! Бросив все, я привезла ее сюда с другого конца страны в надежде на чудо! Зачем же я мучила ее и себя и нашего ослика столько дней пути? Чтобы она умерла здесь под дверями вашей светлости? 

Горькие рыдания теперь сотрясали все ее тело, люди из очереди столпились вокруг, искренне жалея несчастную сиротку. Эльф распорядитель принес ей успокаивающий напиток. 

– Не надо так плакать, милая, – ласково обратился он к ней, – я посмотрю, что я могу для тебя сделать. 

Не прошло и часа, как он вернулся за ней, честно сдержав свое обещание. 

– Идем, милая, – он взял ее за руку и повел куда-то совсем в другую сторону от общей очереди. – Его светлость уделит тебе время отдельно от всех. 

– Спасибо, – пролепетала Ясинка, поспешно утирая свои слезы. 

Надежда на спасение с новой силой засияла перед ней. Она сама не заметила как оказалась в светлой просторной комнате с колоннами. Ослик остался ждать у входа с большой охапкой душистого сена в награду за долгое путешествие, а бабушку пересадили в мягкое кресло на колесиках и омыли ее лицо губкой, смоченной в каком-то целебном эликсире. Ясинке тоже принесли таз с водой, где плавали белые лепестки роз, чтобы смыть грязь с лица и шеи. Как только она закончила приводить себя в порядок, ей вручили кресло-каталку с бабушкой и проводили к высоким резным дверям. 

– Его светлость князь Олаф ожидает тебя, – шепнул ей на ухо распорядитель и распахнул створки. 

Ясинка втолкнула каталку с бабушкой в огромный светлый зал, шагнула следом и замерла в восхищении. Никогда она не видела убранства прекрасней! Тонкие белые колонны, увитые плетями белых роз, держали на своих резных капителях расписной полупрозрачный купол, сквозь который струился волшебный мягкий свет, и в лучах этого света сидел ОН. В снежно-белых одеждах, расшитых серебряными листьями ивы, длинные золотистые волосы стянуты на челе обручем с чеканным рисунком роз, голубые как небеса глаза чисты и отрешены от всего мирского. Он казался прекрасным божеством в грязном грешном мире людей. Ясинка сразу почувствовала себя страшно неловко в своем старом замызганном платье и растрепанными грязными волосами. Все заранее подготовленные слова как-то разом улетучились из ее головы, и она могла только молча созерцать это чудесное существо, сгорая от божественного трепета и неземной любви к нему. 

– Говори, дитя, – ласково обратился к ней Олаф, – какая беда привела тебя к моему порогу? 

На ступеньках у кресла наместника сидел юный как мальчик эльф, играя опавшими лепестками роз. 

– Я никогда не понимал тебя, Олаф, – вполголоса обратился он к своему господину по-эльфийски, – что заставляет тебя принимать этих немытых аборигенов и выполнять их идиотские просьбы? 

– Нам надо создавать ореол божественности вокруг нашего народа. Аборигены должны преклоняться перед нами, только так мы можем сохранить контроль над агрессивной, бесноватой и продуктивно размножающейся людской популяцией, – также вполголоса заметил Олаф и поднялся со своего кресла. 

Неторопливо и с достоинством он спустился со своего пьедестала к оробевшей просительнице. Его нежные пальцы ласково коснулись заплаканного лица девочки. 

– Не стесняйся, милая, – ободрил он ее, – столько много людей ждет моего внимания снаружи, давай не будем тянуть время. Чего ты хочешь? Какая беда привела тебя сюда? 

Сердце Ясинки забыло как надо биться, так прекрасно показалось ей это мгновение, но все-таки она собрала всю свою волю в кулак и выпалила: 

– О, божественный господин, я пришла сюда только с одной целью — помочь моей больной бабушке! Прошу, вылечи ее! 

– Как будто мы способны отменить время и вылечить старость! – саркастически хмыкнул юный эльф на ступеньках, продолжая играться с лепестками. – Как ты будешь выкручиваться, божественный господин? 

Вместо ответа Олаф открыл шкаф и достал оттуда пузырек с мерцающей жидкостью. 

– Прими от меня этот фиал, милая, – сказал он. – Это снадобье принесет облегчение от страданий твоей бабушке. 

– Очень мило, – прокомментировал по-эльфийски его спутник, – быстро убить старушку, чтобы облегчить жизнь сиротке… 

– Заткнись, Эгилл, – с той же ласковой интонацией бросил ему Олаф, с нежностью вкладывая склянку в руки старухи. 

Чудесный дар мгновенно подействовал на больную женщину. Глаза ее прояснились, морщины разгладились, и с волос ушла седина. В мерцающем свете волшебного фиала перед восхищенной Ясинкой сидела молодая, полная сил красавица, которой когда-то была ее любимая бабушка. Не помня себя от радости, девочка бросилась ей на шею, но дорогой образ растаял искрящимся туманом в ее руках. Ничего не понимая, со слезами на глазах она обернулась за разъяснениями к Олафу. 

– Не волнуйся, милая, – успокоил он. – Твоя бабушка отправилась собирать розы в садах благословенной земли. Поверь мне, она сейчас счастлива там, где сами боги заботятся о ней. Расскажи мне о себе. Что ты умеешь делать? 

– Бабушка научила меня многому, – зачарованно проговорила девочка. – Я умею прясть, вышивать, танцевать, готовить вкусные яства, чтобы понравиться своему будущему мужу… 

– У тебя замечательная бабушка, – ободряюще улыбнулся Олаф. 

К тому моменту Ясинка не видела ничего кроме ясных глаз светлого князя, и ничто на свете не имело для нее большего значения, чем оказаться чем-либо полезной этому божественному созданию. Если бы он приказал ей сейчас броситься вниз головой с крепостной стены она с радостью выполнила бы этот его каприз, лишь бы только он был счастлив в этот момент. Но тут их идиллию прервал резкий стук в дверь. Не дожидаясь ответа, створки распахнулись, и в зал стремительно ворвалось еще одно божественное создание, изрядно покрытое дорожной пылью. 

– Олаф, мы полостью в дерьме! – сообщил по-эльфийски вновь прибывшей посланник. 

– Что случилось? – не меняя тон, так же по-эльфийски спросил наместник. 

– Ночью в Драконьем ущелье люди Рассула снова ограбили караван. Анлаф убит, все золото захвачено разбойниками. Это уже третий караван за месяц! Нам нужно принимать какие-то меры. 

Глаза Олафа потемнели от гнева, и рука стиснула рукоятку кинжала на поясе, так что побелели костяшки пальцев. 

– Этого не может быть! – простонал он. – Анлаф — один из первородных! Как это возможно, что он был уничтожен?! 

– Дикари не ведают различий, – с тяжелым вздохом сообщил посланник. – Им что человек, что эльф, все одно какой эпохи… убьют любого, чтобы получить доступ к золоту! 

– Эти твари не достойны того, чтобы жить, – сквозь зубы процедил Олаф, бросив неприязненный взгляд на Ясинку, взволнованно следящую за каждым его движением влюбленными глазами. – Уберите эту дурочку с глаз долой! Пусть вышивает гобелены на фабрике в нашу честь! 

Девочку, подхватили с двух сторон под руки и увели прочь. Больше никто и никогда не вспоминал ее имени или имени ее бабушки, ради которой она проделала столь долгий и опасный путь. 

– Мы не можем себе больше позволить потерь! – горько заявил Олаф, когда девочка скрылась из вида за дверями. – Пусть аборигены сопровождают караваны, мы будет платить втрое против прежнего за их услуги. Никакое золото этого мира не способно окупить смерть первородных эльфов! Больше не должно быть нашего присутствия в этих конвоях, теперь мы будем только тренировать аборигенов для сопровождения золота до границы. Все потери должны нести люди! В конце концов, это людская алчность развязала войну в этом регионе! Мы освободили их от тирании дракона, кто мог подумать, что это приведет к таким результатам! Наберите отряд верных нам людей для следующей отправки, усильте охрану караванов. 

– Будет исполнено, князь, – поклонился ему в ответ гонец. 

– Это золото — наше благословение и наше проклятие, – вполголоса прошептал Олаф. – Уже выросло целое поколение людей без дракона, а в стране с каждым годом только все больше процветает воровство, насилие и нищета. Им дали свободу, а они понимают ее как вседозволенность. 

– Они привыкли быть рабами, мой князь! Им неважно, кто будет их следующий господин: дракон Тахир или светлый князь Олаф или царь Кощей из три девятого государства. Им важно только одно, чтобы он обладал реальной силой, способной принести порядок в их ничтожное существование! Только если они будут жить в достатке и сытости, только тогда они пойдут за любыми нововведениями, примут любую свободу, не вдаваясь в подробности, что реально стоит за красивыми словами. 

– Почему же они сами не строят свою жизнь? Стоит только кому-то из них обрести хоть немного власти, он немедленно превращается в ненасытную пиявку и гребет под себя все, до чего только сможет добраться! 

– Потому что он знает, что это не навсегда. Рано или поздно придет сильный властелин и вышвырнет его с теплого места, а все богатства заберет себе. 

– Если они так глупы как стадо баранов, то они заслуживают того, чтобы их приносили в жертву. – пробормотал Олаф, холодно глядя из высокого окна на длинную очередь страждущих его милости. – Пригласите следующего. 

Двери открылись и в зал вошли двое: мужчина и женщина с запеленатым младенцем на руках. 

– Я слушаю вас, – спокойно продолжил прием Олаф, усаживаясь в свое кресло, – Как беда привела вас к моему порогу? 

– О, сиятельный господин, – начал мужчина, – моя жена недавно потеряла ребенка, и у нее помутился рассудок. Только чудо может помочь нам. 

– Если она потеряла младенца, то что же тогда завернуто в пеленки у нее на руках? – поинтересовался Эгилл, с любопытством разглядывая посетителей. 

Вместо ответа мужчина вынул сверток из рук жены, положил его на ступеньки и развернул. В пеленках лежало полено. Олаф тяжело вздохнул, а Эгилл, с трудом подавив смешок, легко сбежал по ступенькам, подхватил импровизированного ребенка и торжественно с поклоном подал его князю. Тот накрыл полено пеленками произнес длинное заклинание на древнем эльфийском наречии, и случилось чудо. Настоящий младенец зашевелился на его коленях и раздался детский плач больше похожий на дверной скрип, но родителям это было не важно. Не веря своему счастью, они с благодарностью приняли малыша и удалились. 

– Интересно сколько лет они будут его нянчить, прежде чем до них дойдет, что мертвое полено не способно изменяться и расти? — задумчиво спросил Эгилл, провожая осчастливленных родителей взглядом. 

– Это не наша проблема! – спокойно ответил Олаф. – Они хотели младенца, и они получили младенца. Здесь все по-честному! 

– Да-да… конечно.

Заговорщики

В это самое время на той же горной дороге, которой накануне шла Ясинка, чудесным видом на город эльфов любовалась другая женщина, но в ее взгляде совсем не было никакой восторженности. Скрывшись от посторонних глаз за поросшими густым кустарником валунами у обочины дороги, она поглаживала шею своей гнедой разгоряченной лошади, стараясь успокоить ее, но было видно, что и сама сильно волнуется. В блекло-зеленом плаще и надвинутом на самые глаза капюшоне она почти сливалась с пейзажем, лицо ее закрывал серый дорожный платок, вышитый тонким белым растительным орнаментом, и только прядь огненно-рыжих волос, выбившаяся из-под капюшона, ярким пятном выделялась на невзрачном фоне. Стук копыт по дороге заставил ее вздрогнуть, отступить подальше в сторону и замереть, положив руку на морду лошади, чтобы та не фыркнула не вовремя. Приближающийся всадник явно спешил к тому же самому месту. Завидев валуны, его конь сменил аллюр, и приблизившись к тропинке ведущей в сторону от дороги, и вовсе перешел на шаг и остановился. Мужчина спешился и скинул повязку от черного тюрбана, защищавшую лицо от дорожной пыли. Ему нечего было бояться, эльфийский меч и кинжал, прикрепленные к поясу, являлись надежной гарантией безопасности, а под стеганым замасленным халатом виднелись стальные кольца кольчуги. Через несколько минут он уже добрался до места, где его ждала Катерина. 

– Ну, здравствуй, красавица, – поприветствовал он ее, улыбнувшись в густую черную с проседью бороду. 

– Ты привез мою долю? – нервно спросила она. 

– Интересно узнать, зачем тебе столько денег, Катенька? – усмехнулся он, не торопясь расплачиваться. – Всю грязную работу делаем мы. Мы оплачиваем добытое золото своей кровью, ты же просто снимаешь сливки. Как-то обидно платить за предательство. 

– Махать саблей — не женское дело, Расул! – жестко ответила та. – Я рискую ничуть не меньше вашего, а может быть и больше. В случае чего, вы можете защитить себя, а если эльфы раскроют, кто сливает разбойникам маршруты движения караванов, моя жизнь не будет стоить ломанного гроша. А про предательство не тебе проповеди читать! Не ты ли первый предал своих хозяев? 

При этих словах темные глаза Расула потемнели еще больше и в них вспыхнул недобрый огонек. 

– Я всегда сам был себе хозяином и полновластным господином на своей земле! Эльфы помогли скинуть Тахира, но никто не просил их здесь оставаться и наводить свои порядки! Без сильной верховной власти страна стала разваливаться на части. Каждый владыка своей провинции стремится завладеть золотым троном Тахира и получать дань от всех. Князья передрались за власть, а эльфы охотно снабжают всех оружием и доспехами в обмен на золото. Если раньше караваны шли в столицу царства и золото оставалось в стране, то теперь оно широким потоком течет в Валинор. Арнейское царство нищает год от года! 

– Так ты о царстве радеешь? – усмехнулась Катерина. – А я то все гадала, зачем Расул Великий коллекционирует столько золота в своих закромах. Оказывается, он хочет раздать его беднякам, чтобы все жили богато. 

– Ты умная женщина Катерина, но язык у тебя, что змеиное жало! – покачал головой Расул, отстегнул от седла пару тяжелых сумок из бычьей кожи и бросил на землю. – На, забирай свою долю. 

Катерина согнулась под их тяжестью, но прежде чем перекинуть ношу через седло, торопливо расстегнула замок и, откинув крышку набрала целую пригоршню золотых монет, стараясь зацепить с самого дна. 

– В этот раз все по-честному, – усмехнулся Рассул, наблюдая за ее манипуляциями, – можешь не проверять. И еще подарок лично от меня. 

Из кармана халата он достал какую-то тряпицу и протянул ей сверток. Подозрительный взгляд темно-синих глаз, устремленных на него снизу вверх, невольно заставил его улыбнуться. Катерина быстро захлопнула сумку, поднялась и только собиралась взять сверток, как Расул схватил ее за руку и резко притянул к себе. 

– Хочу посмотреть на тебя поближе, красавица, – нагло усмехнулся он, сдергивая с нее капюшон. 

Но как только его рука потянулась к платку, закрывающему лицо, глаза женщины вспыхнули ослепительно голубым светом, и огненные кудри, рассыпавшиеся по плечам, взметнулись ярким пламенем, в мгновенье опалив бороду обидчику. Расул отпрянул от неожиданности, и конь его в испуге поднялся на дыбы, норовя вырваться из рук хозяина. 

– Теперь я понимаю, отчего никто не берет тебя в жены, – буркнул он про себя, едва справившись со своим жеребцом. 

Катерина молча подобрала выпавший из его рук подарок, развернула тряпку и застыла от неожиданности. На тонком серебряном диске, сиял золотой знак Гаруда — волшебной птицы, что может летать меж мирами. Похожий талисман Тахир сорвал с груди приговоренного к казни юноши эльфа. 

– Откуда это у тебя? – прошептала Катерина, погрузившись в свои воспоминания. 

– Одолжил вчера у одного эльфа, – самодовольно улыбнулся Расул. – Я знал, что тебе понравится. 

– Спасибо, – отозвалась Катерина, задумчиво поглаживая золотое литье. 

Снова завернув подарок в тряпицу, она спрятала его у себя на груди и принялась закреплять сумки на седле. Расул подошел с другой стороны и помог ей застегивать ремни. 

– Давно хочу тебя спросить, – наконец, нарушил он затянувшееся молчание, – зачем ты это все делаешь? Неужели только из-за денег? 

– У меня есть на то свои причины, – нахмурилась Катерина. – Зачем тебе знать? 

– Кто знает, может в следующий раз ты приведешь меня в западню? – в его тоне сквозила насмешка, но глаза смотрели пытливо и насторожено. – Волей судьбы мы стали партнерами в опасном деле, а партнеры должны доверять друг другу. 

– Вот и доверяй! Какие проблемы? 

Катерина взялась за луку седла, собираясь вскочить верхом, но Рассул снова взял ее за руку. 

– Только дураки доверяют слепо! Эльфийский талисман стоит немного твоей откровенности. Если мы будем лучше понимать друг друга, может быть, каждый из нас быстрее добьется своих целей. 

– Хорошо, – сдалась Катерина. – Я расскажу тебе одну историю...

Страна звенящих рек

Давным-давно в стародавние времена в Берендеевом царстве правил царь Драгомир, и было у него два сына Боян и Милонег. Старший Боян родился настоящим воином, сильным, бесстрашным и уверенным в себе. Был он надежной опорой отцу в государственных делах, и страна процветала. Тучные стада паслись в долинах рек, табуны быстроногих лошадей соревновались в полях с ветром, и соседи звонкой монетой рады были платить за это богатство. 

Младшему же сыну чужды были скачки и воинские забавы. Всему на свете он предпочитал тишину библиотек и чтение книг. Поскольку бразды правления после отца готовился принять Боян, на причуды Милонега никто не обращал внимания. Когда тот подрос, его отправили учиться наукам в светлый Валинор. Эльфийский король Вестгейр любезно принял его при своем дворе, приветствовал желание юноши учиться у эльфов и всячески содействовал ему во всем. Милонег так увлекся чудесным народом, так проникся высокой культурой и идеалами их просвещенного общества, что решил остаться в Валиноре насовсем. Король Вестгейр был несказанно рад такому решению и посватал за него свою воспитанницу из рода людей. 

Но тут случилась беда. В горах на границе с 39 царством завелись кровожадные крылатые твари и стали угонять скот у пастухов. Боян с отрядом воинов отправился наводить порядок, и погиб в стычке с нечистью. Старый царь не выдержал такого удара, слег и вскоре тоже умер. Вот так неожиданно пришлось Милонегу распрощаться с новой родиной и возвращаться в свою дикую страну править кочевниками. К тому времени у него уже была малютка дочь, рожденная в благословенной земле, которую он любил больше жизни. 

Став главой государства, Милонег решил полностью перестроить свою страну, сделать ее более цивилизованной и просвещенной и, конечно же обратился за помощью к своему кумиру — светлому королю эльфов. Перестройка — дело дорогое, но Вестгейр с готовностью давал и деньги и советы, как нужно менять уклад жизни, чтобы уподобиться западному соседу. И вот уже сведены на нет тучные стада и быстроногие табуны, потому что нет на свете лучше лошадей чем эльфийские, а окровавленными трупами питаются только дикари. Бывшие пастухи стали вести оседлый образ жизни и выращивать лен и хлопок. Вот только эльфы не торопились открывать секреты производства тканей, предпочитая скупать сырье за бесценок. Доходы казны, резко сократились, население нищало и покидало страну, но золото эльфов и доброе расположение светлого короля с лихвой компенсировало все недостатки нововведений. 

Взаимное уважение обоих государей стало так велико, что они решили породниться, и как только дочь Милонега Биляна достигла совершеннолетия, она стала женой принца Гринмара. Пышную свадьбу устроил для сына Вестгейр в своих чертогах на Западных Холмах. Невеста была на седьмом небе от счастья, потому что с детства любила прекрасного принца больше жизни. 

После свадьбы молодые супруги уехали в уединенное местечко, прозванное Соломенной Сторожкой, что на границе со страной Золотых Гор, и поселились с просторном светлом доме на холме в центре большого дикого сада. К большому разочарованию Биляны ей редко приходилось видеться с мужем. Все время он был занят важными государственными делами и постоянно пропадал где-то в разъездах. 

– У нас есть все время этого мира, милая, – ласково улыбался Гринмар в ответ на ее упреки. – Мы с тобой вместе навсегда. 

И глядя в его ясные глаза, она испытывала такое неземное счастье, что немедленно прощала ему свое горькое разочарование и одиночество и готова была ждать его любви хоть целую вечность. Между тем время шло быстро, неумолимо и незаметно неделя за неделей, месяц за месяцем, год за годом. Тонкие паутинки морщинок стали появляться вокруг глаз, любовь сжигала ее изнутри, становясь только мучительней и сильней со временем. Но супруг в редкие дни своих визитов, хоть и был неизменно мил и ласков, не проявлял к ней интереса, будто ожидая чего-то. Время было не властно над ним, и у него в запасе действительно имелась вечность. 

В долгие периоды отсутствия мужа любимым развлечением Биляны стали верховые прогулки по огромному парку. Только летая на перегонки с ветром на своем быстроногом берендейском скакуне, она забывала все свои печали. Как-то раз погожим летним днем усталая она возвращалась домой. Зной стоял невыносимый, и, проезжая мимо небольшого пруда, ей страшно захотелось искупаться в кристально-чистой ключевой воде. Биляна быстро расседлала коня, скинула с себя одежду и с наслаждением погрузилась в прохладную глубину. Долго она плавала, плескалась и плела венки из золотистых лилий в свое удовольствие, но когда решила выбираться на берег, вдруг к своему ужасу, обнаружила, что за ней наблюдают. По-старчески сгорбившись, незнакомец сидел на траве возле ее платья, и не смотря на палящий зной, его плечи укутывал длинный бурый плащ, а лицо скрывал капюшон. 

– Кто ты такой и что тебе нужно? – испуганно крикнула Биляна, заливаясь пунцовой краской от смущения, ведь из одежды на ней был только венок из лилий. 

Незнакомец не ответил и не двинулся с места, только еще ниже опустил голову и слегка расправил плечи. Выйти из воды в таком виде девушка не смела и, не на шутку перепугавшись, она принялась со слезами умолять его позволить ей одеться. Вместо ответа он медленно стащил с головы свой капюшон. Длинные светлые пряди волос упали на его плечи, а когда он поднял лицо, она с несказанным удивлением узнала в нем своего супруга. 

– Гринмар… – облегченно выдохнула Биляна, – как ты меня напугал! 

Принц только улыбнулся в ответ, поднявшись на ноги, сбросил с себя плащ и на руках вынес ее на берег. Там в высокой траве за стеной из камышей под ясным синим небом он впервые подарил ей свою любовь. Утомленная и счастливая она уснула на его плече, чтобы проснуться рано утром снова одной в своей постели, гадая не приснилось ли ей все это. Но через некоторое время любовь принесла свои плоды, и в положенный срок у нее родился чудесный золотоволосый мальчик. 

С этой счастливой вестью полетели белокрылые голуби-гонцы ко двору Вестгейра и Милонега. Несказанно счастлив был старый король берендей известию о рождении внука. К тому времени он был тяжко болен, и дни его были сочтены, а наследника так и не дали ему боги. Быстро прилетел от него ответ с поздравлениями и просьбой приехать погостить, как только младенец подрастет и окрепнет для дороги. От эльфов же не было никаких известий. Трижды посылала вестников Биляна и каждый день с сыном на руках подолгу стояла у окна, высматривая, не едет ли любимый супруг. Каждый скрип и каждый шорох заставлял радостно биться ее сердце, все ей казалось, что вот сейчас откроется дверь и появится ее волшебный принц, подхватит ее на руки и закружит в своих объятиях. Но проходили дни, за днями недели, за неделями месяцы, и никто не появлялся. И вот, когда она уже перестала ждать, и стала подумывать о визите к отцу, неожиданно ее одиночество закончилось. Проснувшись утром, она услышала, что дом ее наполнен звуками легких шагов, звонкого смеха, разговорами на певучем эльфийском наречии. Выглянув в окно, она увидела целый караван богатых экипажей королевской свиты. Вестгейр привез с собой весь свой двор праздновать рождение внука. 

Не помня себя от радости, Биляна быстро оделась, взяла на руки сына и выбежала из спальни. Дружными аплодисментами и корзинами цветов встретили ее эльфы, и сам король раскрыл ей свои объятия, а потом подхватил внука на руки и поднял высоко над головой, чтобы всем было видно. Мальчишка счастливо заулыбался, а к его матери подошел его отец и с поклоном подарил целую охапку красных роз. 

– Поздравляю, милая, – Гринмар поцеловал руку жене, улыбка будто застыла на его лице. 

Биляне так хотелось обнять его, рассказать ему обо всем на свете, но праздник закружил их в своем водовороте, и возможности побыть наедине так и не случилось. Принц был все время рядом и за столом, и возле колыбели, когда они принимали подарки, и во время танцев, он все с той же улыбкой кружил ее в вальсе. Но она чувствовала, что душой он по-прежнему где-то далеко от нее, и не могла понять, что же она сделала не так. До поздней ночи продолжалось веселье, но Биляна с малышом отправились спать раньше окончания праздника. Сильно устав, она заснула, едва коснувшись подушки, а рано утром ее разбудили фрейлины королевской свиты. 

– Вставайте, милая, – с улыбками щебетали они. 

– Мы отправляемся в путь к вашему батюшке — королю Милонегу. Все уже готово для путешествия. 

Радостью наполнилась душа Биляны, после долгого одиночества ей было приятно эльфийское общество и внимание самого короля. К тому же она надеялась, что в дороге у нее найдется возможность поговорить с мужем с глазу на глаз. Она быстро поднялась и побежала к сыну, но кроватка была пуста. 

– Король Вестгейр уехал вперед и забрал малыша с собой, – объяснила одна из фрейлин. – Не волнуйтесь, милая, он в надежных руках. С ним все будет хорошо. 

Неожиданно ком подкатил к горлу. 

– А принц? – едва не плача, тихо спросила Биляна. – Принц тоже уже уехал? 

– Нет, его высочество ждет вас! 

От волнения сердце сильнее забилось в ее груди. Он здесь, он ждет, они снова будут вместе! 

Совсем скоро последняя карета с фрейлинами скрылась за воротами. Биляна решила ехать верхом, чтобы быть вместе с принцем, который замыкал королевскую кавалькаду со своим отрядом лучников. Гринмар всячески пытался отговорить ее, рассказывая о возможных опасностях на дороге, но жена была непреклонна. 

– Я готова разделить все невзгоды с вами, мой принц! – горячо заявила она, и он сдался. 

На дворе стояла золотая осень, но дни были все еще по-летнему теплые, и было так приятно, мерно покачиваясь в седле в такт легкой рыси коня, снова ощущать ветер в лицо и чувство полета над землей и слушать, как шуршат опавшие листья под копытами лошадей. На третий день пути сказалось долгое отсутствие упражнений в верховой езде. Биляна сильно устала, им приходилось чаще останавливаться, и они стали отставать от кортежа с фрейлинами. Гринмар не мог оставить свиту без охраны, поэтому большую часть своего отряда отправил вперед. 

– Так дальше дело не пойдет, милая, – твердо заявил принц. – Сегодня же вечером, когда мы нагоним остальных, вы пересядете в карету. 

Биляне ничего не оставалось делать, как только согласиться. Они ехали дорогой через лес, солнце уже начинало клониться к горизонту. Гринмар заметно нервничал и торопился нагнать кортеж засветло. Лес же вдоль дороги стоял притихший как перед бурей, и казалось, что он наблюдает за путниками сотнями глаз. Вдруг впереди у поворота неохватный старый дуб заскрипел жалобно, накренился и повалился, срубленный под корень, прямо посередине дороги, перегораживая путь. Лошади всхрапнули в испуге, а из чащи леса вышел, опираясь на посох, сгорбленный старик в длинной монашеской рясе, подпоясанной грубой веревкой и глубоко надвинутом на лицо капюшоне. 

– Всякий путник, проходя по моим владениям, должен платить дань, принц, – заявил незнакомец. 

Говорил он тихо, но голос его, вибрируя, разносился эхом далеко по всему лесу. 

– Верно ты совсем выжил из ума, старик, раз не понимаешь с кого можно требовать платы! – рассмеялся в ответ Гринмар. – Уходи прочь по-добру по-здорову! 

Он угрожающе схватился за рукоять своего меча, но незнакомец не двинулся с места, только стукнул своим посохом оземь, и тут же запылал старый дуб ярким пламенем, а вокруг путников поднялась стена огня. Кони взбесились под всадниками, с большим трудом удавалось справляться с ними, а языки пламени будто тянули свои руки к Гринмару, норовя затащить его в огненное пекло. 

– Чего ты хочешь? – крикнул принц в бессильном гневе. 

– Отдай мне свою жену, – последовал спокойный ответ. 

– Где это видано, чтобы принцы женами за проезд расплачивались?! – возмутился Гринмар. 

Вместо ответа пламя взревело и взметнулось до небес, а Биляна, видя, что всем им грозит неминуемая гибель, накрыла коню глаза платком и перескочила огненный круг. 

– Я согласна быть твоей! Только не губи моих спутников! – крикнула она, и в то же мгновенье колдун махнул рукавом, огонь утих будто его и не было, а вместе с ним исчез и он сам и прекрасная Биляна. 

Тяжелым ударом для Милонега стала пропажа его любимой дочери, он затосковал и только внук удерживал его еще некоторое время на этом свете. Перед своей кончиной он завещал управление царством Гринмару, до тех пор пока мальчик не достигнет своего совершеннолетия. Так богатое и могучее Берендеево царство превратилось в бедную провинцию Валинора — Страну Звенящих Рек. 

Катерина закончила свое повествование и взглянула на притихшего Рассула, все еще ожидавшего продолжения. Поняв, что дальше рассказывать она не собирается, он некоторое время обдумывал услышанное. 

– Что ж, поучительная история, – наконец, заметил он. – Выходит, обаяние, любовь и точный расчет берут города ничуть не хуже, чем мечи, смелость и воинское мастерство. Только я не понимаю, какая связь с сегодняшними нашими делами? Не хочешь же ты сказать, что собираешься возрождать былое могущество берендеев? 

– А если я скажу, что я дочь Биляны… – тихо проговорила Катерина. 

– Вот в чем дело… – протянул Расул. – Судя по всему, принц Гринмар не беспокоил себя поисками пропавшей супруги, а значит, твой отец тот колдун из леса? 

Она только едва заметно кивнула в ответ. 

– Кто он такой? И почему ты все время прячешь лицо? 

– Это не твоего ума дело. 

– Ха, – усмехнулся своим мыслям Расул, – я не удивлюсь, если тот мальчишка, тоже его сын. Есть в наших краях перевертыши, уж такие специалисты кем-то другим прикинуться, родная мать не отличит. Царь Кощей из 39 царства тоже в этом смысле большой мастер… был... 

– Нет, я не думаю. Вестгейр потратил много золота на Милонега и его реформаторский проект, а положение эльфов там было очень шаткое. Им срочно нужен был наследник, чтобы не потерять контроль над страной. Думаю, под давлением обстоятельств Гринмар преодолел свое презрение к людскому племени, и действительно снизошел до своей супруги. Будь это не так, вряд ли он смог бы переступить через свою гордость и проглотить такую пилюлю. 

– Ну, под давлением обстоятельств чего только не проглотишь, – усомнился Расул. – Хотя, конечно, зная Гринмара... этот бы вряд ли смог. Так чего же ты хочешь в итоге добиться? 

– Я хочу отрезать эльфам возможность переправлять золото Арнея в Валинор. 

– Что это даст? 

– Постепенно они вынуждены будут убраться отсюда. 

– И что тогда? 

– Тогда провинции снова объединяться под властью сильнейшего из князей. Кто знает, возможно это будет Расул Великий, – в глазах Катерины появилась лукавая искорка. 

– Тебе то что с этого? – усмехнулся Расул. 

– Как знать… – загадочно протянула Катерина. – Может быть тогда ты встретишь девушку своей мечты. 

При этих словах ее глаза заметно посветлели и поменяли цвет, кожа приобрела смуглый оттенок. Она медленно стянула со своего лица платок через голову, тряхнула внезапно потемневшей гривой волос, и Расул окаменел на месте. Перед ним стояла его погибшая возлюбленная Прянка. Когда-то он смог освободить страну от тирании дракона, но спасти свою любовь так и не сумел. В тот миг, когда он нашел золотую статую девушки в тронном зале Тахира, сердце его окаменело навсегда. Потом у него было много женщин. Как настоящий мужчина он умел ценить красоту и искусство в любви, но ни одна из них не тронула его душу, и ни одну из них он никогда не взял бы в жены. А теперь словно призрак прошлого ожил на его глазах, всколыхнув давно забытые чувства и, даже зная, что это только иллюзия, он дорого бы дал за каждое мгновенье рядом с этим образом. Не веря своим глазам, он протянул руку, нежно дотронулся до ее лица и вздохнул, ощутив теплую шелковистую кожу под пальцами. 

– Эльфы могут не согласиться с твоим планом и взяться за оружие, – тихо проговорил Расул, проглотив ком в горле. 

– Они не делали этого уже больше двух столетий. – усмехнулась Катерина. – Уводи своих людей из Драконьего ущелья, там скоро будет облава. Я сообщу когда и где пойдет следующий караван прежним способом. 

С этими словами она вскочила в седло и тронула поводья, а Расул еще долго стоял и смотрел ей в след, думая о чем-то своем.


Путь-дорога

Тем же утром Ивар проснулся в своей опочивальне в доме у озера. Мягкая перина, заботливо взбитая Марушей, казалось, затягивала обратно в царство сна. Глаза открывать не хотелось, но снизу уже доносились приглушенные голоса хозяев, стук посуды и вкусные ароматы пирожков и травяного чая. С каким бы удовольствием он погостил в этом необычном месте подольше, если бы не обстоятельства, приведшие его сюда. Сейчас дорога была каждая минута, совсем не время нежиться на перине. С некоторым сожалением Ивар отделил себя от кровати, протер глаза и залюбовался прекрасным видом на озеро. Денек выдался погожий, иней на траве растаял, и даже туман немного развеялся, открывая смутные очертания горы на противоположном берегу. Он поискал свою одежду, но вместо нее на стуле были аккуратно сложены совсем другие вещи: шерстяные штаны, подшитые кожей, длинная льняная рубаха и плотная стеганная куртка. На полу стояли длинные кожаные сапоги. Пока он спал, хозяева позаботились об его амуниции, более подходящей для предстоящего путешествия. Чувствуя себя немного как на съемках какого-нибудь исторического фильма, Ивар облачился в предложенное одеяние, которое подошло, будто специально для него было шито, и спустился вниз. 

– А, ясный сокол, проснулся, – радостно поприветствовал Афоня, завидев молодого человека на лестнице. 

Это прозвище, похоже, крепко к нему прилипло, но ему было даже приятно. 

– Доброе утро, – отозвался Ивар, – большое спасибо за новую одежду. 

Спустившись он покрутился перед зеркалом. Маруша подошла и придирчиво осмотрела обновы. 

– Это мы по меркам твоих обносков за ночь скроили. Сапоги вон Афоня справил, он у нас мастак на такие дела. Все ладно получилось. 

– Ну, что вы! – засмущался Ивар. – Зачем было так беспокоиться? Мне бы хватило какой-нибудь старой куртки. 

– Ишь зарделся как красна девица, – усмехнулся Афоня. – У нас тут условия то не сахарные, ночи холодные, осень уже наступила, однако. А путь то неблизкий тебе предстоит. В былые то времена мы бы тебя быстрее переправили, но теперь придется самому стараться. Оно может и лучше так, заодно наше царство посмотришь, доложишь потом, где чего творится. 

– Присаживайся, соколик, откушай с нами, – засуетилась Маруша, подавая на стол пышные ватрушки с вареньем и творогом и наливая чай. 

Василиса молча с улыбкой смотрела на него и, как только он уселся напротив, подвинула к нему запечатанный конверт. 

– Это мое послание Ворону. – объяснила она. – Там я призываю его незамедлительно приехать ко мне во дворец на военный совет. Пока он будет в отъезде, у тебя будет шанс выяснить отношения с Ингой. Смотри, не оплошай! И будь осторожен в дороге, рыцарь. Ближе к границе полно разного рода разбойников, а Горе гора как раз находится в пограничной зоне. 

– А почему она так называется? – спросил Ивар, принимаясь за еду. 

– Так ведь, касатик, упыри же там живут в пещерах. Кто туда пойдет, тому непременно горе и выйдет, – пояснила Маруша. 

– Хм, – задумался Ивар, пытаясь припомнить незнакомое слово. – Кто же такие эти упыри? И чем они так страшны? 

– Это люди — летучие мыши, – ответил Афоня. – Они населяют горные районы на западе нашего царства. Ведут ночной образ жизни, очень быстрые и ловкие охотники, питаются кровью. 

– Так они вампиры? – ахнул Ивар. – Ворон их предводитель, и значит, Инга выходит замуж за вампира? 

– Ну, где-то так, – кивнул Афоня. 

– Как же вы могли допустить такое?! Ведь это же верная гибель! 

Компания за столом как-то сильно приуныла и повесила головы. Василиса со вздохом смахнула набежавшую слезу. 

– Они пьют людскую кровушку только у военнопленных. Мирное население не трогают... – успокоил его Афоня. – А Ворон сейчас первый человек в стране, все от него зависит. Что мы могли против него сделать? Вот на тебя теперь вся надёжа! 

– Да, рыцарь, торопись, – умоляюще проговорила Василиса, взяв его за руку. – Верхом туда не меньше 6-7 дней пути. 

– Да, да, конечно, – быстро согласился Ивар, – вот только как же они меня отличат от военнопленного? Не получится ли так, что я к ним приеду, а меня попросту съедят? 

– Эх, я б с тобой сам поехал… – вздохнул Афоня, – да не могу! Хозяйство не на кого оставить. Государыню то нынче беречь некому! 

– Я дам тебе все необходимое, чтобы тебя сразу признали моим посланником, – заверила Василиса. – Конечно, если ты боишься и хочешь отказаться, я не могу тебя заставить… 

– Я не собираюсь отказываться, Ваше Величество, и если и боюсь, то вовсе не за себя. 

– Спасибо тебе, сокол! 

Ивар поднялся из-за стола и поклонился. 

– Я готов ехать! 

При этих словах Афоня бодро соскочил с лавки, и его лапоточки деловито затопотали по дому. Через некоторое время он появился в дверях, сгибаясь под большой кучей амуниции. 

– Вот, соколик! – с явным облегчением он сбросил все на лавку. – Облачайся. 

Чего там только не было: и кольчуга с чеканными бляшками, и скандинавского типа шлем, и меч с рукояткой, украшенной самоцветами, и легкий лук, и колчан полный стрел с черным оперением, и плащ, подбитый блестящим черным мехом. Понимая, что это отнюдь не игра, Ивар не стал спорить и первым делом взял в руки меч и, вынув его из ножен, уверенно взвесил в руке и попробовал несколько движений. Лезвие со свистом разрезало воздух, оружие было отлично сбалансировано и заточено. Кольчуга, вопреки ожиданиям, оказалась не такой уж тяжелой. 

– Эльфийская работа, – с гордостью поведал Афоня, – подарок самого Вестгейра. 

– Как же вы не боитесь использовать подарки врагов? – удивился Ивар. 

– Эльфы не враги нам! – горячо возразила Василиса. 

– Ну да, – хмыкнул Афоня, – они у нас эти... как их… ах да, западные партнеры. 

Это замечание невольно заставило Ивара рассмеяться, а Василиса в свою очередь принесла небольшой ларец. 

– Здесь мои подарки Ворону, рыцарь, – сообщила она. – Береги их, как зеницу ока, потому что нет им цены. А это тебе… 

Она протянула ему кожаный мешочек, где кроме золотых и серебряных монет, лежал амулет из лунного камня с изображением поющего волка на фоне двойного коловорота. Холодный как лед камень был искусно оплетен кожаными ремешками в виде браслета. 

– Пусть тебе во всем сопутствует удача! – пожелала ему Василиса. 

– Спасибо, моя царица, – почтительно поклонился Ивар и надел браслет на руку. 

– А вот тут, я тебе, касатик, пирожков напекла на дорожку, – Маруша вручила ему внушительных размеров корзинку. 

– Коня бы тебе покрепче, – заметил Афоня. 

– Я со своей Прошкой ни за что не расстанусь, – рассмеялся Ивар. 

– Капризная она у тебя больно… седло надевать ни по чем не хочет. 

– Ну, ничего, я и без седла могу. 

– Без седла поклажи много не возьмешь, – заметил Афоня. 

– А ты дай ему второго коня из нашей конюшни как вьючную лошадь, – сказала Василиса. 

– И то верно, матушка, – согласился Афоня, – с двумя то лошадьми сподручней будет. 

Эта деловая суета и сборы в дорогу вызвали у всех приподнятое, восторженное настроение, как перед праздником. Надежда на счастливое разрешение всех проблем прочно поселилась в сердцах маленькой компании. Когда уже все было готово, и лошади стояли у крыльца, Ивар сердечно распрощался со всеми и лихо запрыгнул Прошке на спину. 

– Возвращайся скорее, ясный сокол! – хором напутствовали его все трое. 

– Ты попонку взять не забыл? – деловито поинтересовалась Прасковья. 

Но Ивар не смог ответить. Неожиданно сильно закружилась голова, и он стал видеть все сразу с двух перспектив сверху и прямо перед собой. Соколиный клич прозвенел над головами, и через мгновенье птица с клекотом спланировала ему на плечо. 

– Арина вернулась, – улыбнулся Ивар, сразу вспомнив ее имя, и нежно погладил упругое оперение на грудке. 

– Все положили, ничего не забыли, – заверил Афоня. – С богом, друзья! 

Ивар тронул поводья и маленькая процессия тронулась в путь. 

Тропа от дома у озера до замка была более менее утоптана. Видно, царица любила навещать Любавины владения. Да и, глядя на мрачное темное готическое строение дворца, ее легко можно было понять. Должно быть, страшно неуютно бродить по пустым холодным залам и вспоминать былое величие своего царства. Усиливая ощущение запустения и упадка, над стреловидными башнями замка кружили вороны, перекликаясь друг с другом грубыми резкими голосами. 

Тревожно стало на душе от этого места. Лошади тоже занервничали. Злая вороная кобыла, выданная как вьючная лошадь, так и норовила цапнуть Прошку за филейную часть, что не добавляло той хорошего настроения. Ивар прибавил хода, стараясь побыстрее проехать открытое пространство и оказаться под лесным покровом, но углубившись в чащу, очень быстро растерялся и остановился, не зная куда дальше двигаться. Стройные стволы вековых сосен окружали со всех сторон. Высоко над головами шумели их вечнозеленые кроны, терпкий аромат смолы густо напоил воздух. Где-то дятел выстукивал барабанную дробь, эхом разносившуюся по всему лесу. То справа, то слева стрекотали сороки, оповещая всех о новых пришельцах. Прошка, вытянув шею, нервно прядала ушами, а у Ивара было полное ощущение, что он находится вне времени и пространства. Только когда Арина поднялась в небо, только тогда у него проснулось чувство направления, он сориентировался и снова тронул поводья. 

– И что нам только дома то не сиделось? – пыхтела Прошка. – Несет нелегкая невесть куда! 

– Так не надо было гусей прямо при хозяйке таскать, – усмехнулся в ответ Ивар. – Где только твоя голова была… или что там у тебя? Головогрудь. 

– Ага, ишь умный выискался! – фыркнула Прошка. – Ты посиди месяцок без добычи, а потом будешь рассказывать, чего таскать нельзя! 

– А чем ты там питалась, вообще, в пещере то своей? 

– Что в сети прилетит, тем и питалась. 

– Так а что же там обычно прилетало? И как часто? – допытывался Ивар. 

– Ну, чаще всего нетопыри, конечно, но временами и гуси-лебеди всякие забредали. Что мне в лошадином бытие нравится, так это то, что еды много и прямо под ногами растет. 

В особом почете у нее были кусты малины кое-где все еще с ягодами, а уж Марушины пирожки с яблоками пришлись по вкусу всей компании и закончились быстрее всего. Впрочем, запас провизии был очень солидный, и Ивар не забывал угощать сухариками обоих своих кобылок, честно работавших целыми днями. Каждый день они поднимались с первыми лучами солнца, а устраивались на ночлег только, когда уже смеркалось. Благодаря воздушной разведке Арины, все опасные места, где рыскали волки или промышляли медведи, они обходили стороной, и путешествие в целом проходило спокойно, без приключений. На пятый день пути лес заметно стал редеть, впереди показались горы, воодушевленные путники прибавили ход, и к вечеру уже достигли предгорья. 


Луна в колодце

Уже в глубоких сумерках Ивар присмотрел сносное место для ночлега под раскидистой невысокой сосной. Только он остановился и собрался спешиться, как что-то скрипнуло в кроне, и не успел он и глазом моргнуть, как нечто темное стремительно отделилось от ствола, налетело прямо на него, выбив из седла и едва не свалив с ног лошадь. Испугано всхрапнув, обе кобылы отпрянули с сторону, из кустов раздался лихой посвист, и место действия стало наполняться разбойничьего вида личностями. Не успел Ивар даже опомниться и сообразить, что происходит, как один из бандитов подскочил к нему и со всего маху поддал ногой в живот. 

– Волчина позорный! – с ненавистью прорычал нападавший. – Братва! Бей Кощееву падаль! 

Удары посыпались со всех сторон. Ивар закрывался как мог, но силы были слишком неравны, его оглушили чем-то тяжелым сзади, и он потерял сознание. Нападавшие вошли в раж и его наверняка забили бы до смерти, если бы не дюжий мужик с факелом, вовремя показавшийся из кустов. 

– А ну, отзынь! – грозно цыкнул он на своих соратников и развесил несколько затрещин для убедительности. 

Как цепные собаки, почуявшие кровь, несколько человек злобно ощерились на своего предводителя: 

– Ты что ослеп?! Это же, волчара! Кощеев прихвостень! 

– Вон ведьмин знак у него на руке! 

– С каких это пор ты за оборотней заступаться стал, Путята?! 

Самый горячий из них схватился за рукоятку меча, но сокрушительный удар пудового кулака в челюсть, мгновенно охладил его пыл. 

– Ну? У кого еще вопросы есть? – сурово осведомился Путята. 

Притихшая братва, неуверенно топталась на месте, косясь на своего поверженного товарища. 

– За каким хреном он нам живой сдался? 

– Нам он ни к чему вовсе, – спокойно разъяснил Путята. – Приказ Гринмара — всех, захваченных у границы 39 царства, брать живыми и доставлять к нему лично. 

– Так бы и сказал сразу… – недовольно буркнул один. 

– Чуть чего, сразу кулаками махать... 

– Раздеть, связать его, лошадей поймать, – распорядился предводитель, – и поживей, парни, жрать охота уже. Добычу потом разберем. 

Все приказания были исполнены по-военному быстро. Бесчувственное тело пленника в одних штанах и рубахе закинули на холку притихшей Прошке, и банда разбойников отправилась на ночлег в свой лагерь. 

Дорогой понемногу Ивар начал приходить в себя. Осенняя ночная прохлада пробирала до костей, одна рубаха никак не спасала от холода. Все тело саднило от полученных побоев, связанные за спиной руки совсем затекли и онемели, но кости, вроде бы, все были целы. Ивар начал осторожно осматриваться и понял, что они поднимаются куда-то в гору. Было ужасно обидно так глупо попасться в засаду, будучи почти у самой цели. Но теперь, главная его задача – уцелеть и найти возможность сбежать из плена. Утром проснется Арина, можно будет осмотреться и придумать какой-нибудь план. Тем временем небольшой отряд остановился, видимо, достигнув своей цели. Один из бандитов стащил пленника с лошади как мешок с песком. Пришлось до крови закусить губу, чтобы не застонать и не выдать себя. 

– Ну, что он там оклемался уже? – из темноты донесся бас предводителя. 

– Нет еще, кажись… – с пыхтением отозвался мужик, тащивший Ивара на себе. 

– Водой из ведра окатить, враз прочухается, – предложил кто-то. 

– Нет, – отрезал Путята, – допрос с пристрастием до завтра отложим. В яму его давай. Утро вечера мудренее. 

Пленника развязали, затолкали в кожаный мешок, и он почувствовал, как его опускают в глубокий каменный колодец. Когда дно было достигнуто, при помощи второй веревки, привязанной в другому концу мешка, его вытряхнули на кучу гнилой соломы и оставили в покое, смачно плюнув вдогонку. Разбойники занялись более интересным делом — разбором и дележом добычи. Вскоре их радостные голоса стали удаляться и зазвучали приглушенно. Очевидно, романтики с большой дороги переместились в пещеру или бивуак на отдых. 

Полежав некоторое время неподвижно, Ивар убедился, что возле колодца никого не осталось, перевернулся на спину и открыл глаза. Темнота кругом была кромешная, и только через отверстие колодца высоко над головой виднелся узкий серп месяца. Постепенно глаза стали привыкать к темноте, Ивар поднялся и принялся на ощупь исследовать место своего заточения. Стены были отвесные и довольно гладко обтесанные, выбраться по такой поверхности наверх без веревки нечего было даже и думать. Но что это? Его пальцы коснулись холодного металла, в этом месте в камень было крепко вбито кольцо, к которому крепилась тяжелая цепь, другой конец которой прятался где-то под соломой. Расшатать крепление не получилось, Ивар опустился на колени, потянул за цепь, откинул в сторону охапку соломы и застыл на месте от ужаса. В кандалах, к которым крепилась цепь, была рука человека. Тонкая кисть, больше напоминавшая скелет, обтянутый кожей, была холодна как лед. Пленник, должно быть, умер давно от голода и холода, забытый в этом каменном мешке. Кто знает, возможно, такая же участь ожидает и его! 

Долго предаваться горьким раздумьям Ивару не пришлось, сверху послышались чьи-то шаги, и он быстро улегся в прежнем положении. Видимо, разбойники уже успели прилично набраться, потому что походка неизвестного твердостью не отличалась. Он то и дело спотыкался, грязно матерясь, потом обильно облегчился у колодца, швырнул вниз флягу с водой и черствую краюшку хлеба и поспешил обратно. 

Ивар подобрал упавшие гостинцы, сложил их у стенки и быстро раскопал своего собрата по несчастью. Мужчина действительно напоминал узника Освенцима и представлял страшное зрелище: запавшие глазницы, впавшие щеки, выпирающие кости ребер, заметные через полуистлевшую на теле рубаху. Конечно же он давно мертв. Разве можно представить, чтобы жизнь еще теплилась в таком теле? Но все же, чтобы убедиться, Ивар приложил свою руку к его шее в месте, где должна располагаться сонная артерия, и вдруг с удивлением почувствовал тонкую ниточку пульса под пальцами. 

– Эй, дружище, – позвал он и осторожно приподнял голову этого полу трупа. – Ты слышишь меня? 

Веки пленника едва заметно дрогнули. 

– Боже мой… – только и смог вымолвить Ивар. – Сколько же ты тут сидишь? 

Он соорудил небольшую подушку из соломы и, уложив на нее голову несчастного, поднес к его губам флягу с водой, смочил рот несколькими каплями и дождался, когда тот сделает глоток. Живительная влага оказала на незнакомца благоприятное действие. Он стал подавать явные признаки жизни, и Ивар влил в него маленькими глоточками содержимое всей фляги. Глаза несчастного открылись, и он с благодарностью посмотрел на своего спасителя. 

– Пить, – одними губами прошептал он. 

– Воды нет больше, – вздохнул Ивар и потряс перевернутой флягой в подтверждение своих слов. 

Пленник некоторое время собирался с силами, потом прошептал: 

– Там… под камнем… источник… 

Сперва Ивар подумал, что тот бредит. Не похоже, чтобы в этом каменном мешке мог быть какой бы то ни было источник, но для очистки совести старательно обшарил противоположный край их узилища. Дно колодца было довольно неровным и действительно в одном месте большой плоский валун можно было попробовать стронуть с места. Поднатужившись, Ивар слегка сдвинул тяжелый камень в сторону, открыв ямку в сырой земле, явно вырытую голыми руками. Маленький ключ родничка тонкой жилкой пульсировал на дне, наполняя небольшой резервуар чистой и сладкой водой. Ивар и сам зачерпнул пригоршню и заново наполнил флягу, которая была выпита гораздо быстрее первой. Несколько раз пришлось ему возвращаться к крохотному спасительному источнику, но в итоге его подопечный почувствовал себя гораздо лучше и даже смог проглотить небольшой кусочек хлеба, размоченного в воде. 

Когда стало светать Ивар снова вернул валун на прежнее место, своего соседа укрыл с головой соломой и принялся ждать пробуждения своих захватчиков. Они не заставили себе долго ждать. Как только солнце окончательно взошло над горизонтом, в отверстии колодца показалась помятая бородатая физиономия. 

– Аа, гнида, очухался… – недовольно буркнул бандит и побежал с докладом к главарю. 

Через несколько минут у колодца столпилось целое собрание. 

– Эй, ты! – гаркнул дюжий мужик с окладистой черной бородой. – Ты кто такой будешь? 

– Твое какое собачье дело?! – зло буркнул Ивар. 

– Да, что с ним церемониться, Путята! – сразу возмущенно загомонили несколько голосов. 

– Ясно же, что ведьмин прихвостень, к упырям ехал! 

– Только слово скажи, мы его враз на куски порвем! Все скажет, и чего знает, и чего не знает! 

– Молчать! – зычно цыкнул Путята. – Гринмару вы вместо сведений, куски предъявлять станете? 

И обращаясь к Ивару: 

– А ты, гнида, подумай там прежде чем грубить! Эвона там под соломой Молчун лежит! Тоже не слишком разговорчивый был... 

– А эльфам вообще о наших делах ни к чему докладывать, – заметил один из его соратников. 

– Ты про это им скажешь, когда денег снова просить придешь, – едко заметил главарь. 

– Да, мы с этого упыря столько навара сняли, что про них теперь можно надолго забыть! 

– Дурак ты, Грабля! Никогда тебе главарем не быть! – грубо заржал Путята в ответ. – За посланца ведьмы эльфы чистоганом кучу золота отсыпят! 

– Слышь, ты! – рявкнул в колодец Грабля. – Для чего это Ворон вдруг ведьме понадобился? 

– Не твоего ума дело! – крикнул в ответ Ивар, осознав, что он ценный товар, и они скорее сами удавятся, чем пустят его в расход. 

Когда он попадет к эльфам, можно будет объяснить все обстоятельства его появления в этом мире. К тому же, если верить собственным видениям, которые до сего момента оказывались чистой правдой, то Гринмар его собственный отец, а король эльфов Вестгейр приходится ему дедом. 

– Я гляжу наглости у тебя многовато! – пришел в ярость Грабля. – Ты гляди, мы тебя враз сейчас вытащим и вежливости поучим! 

– Давай, попробуй! – подбодрил его Ивар. – Только учти, что я сын Гринмара. Отец меня с посольством к Василисе посылал, она в ответ на его просьбу Ворона к себе призывает. А вы, болваны, за срыв миссии головами ответите! 

Рожи бандитов мгновенно исчезли из поля зрения и невдалеке послышался их приглушенные голоса. 

– А ну, Грабля, бери его крапчатую и дуй в столицу, что есть духу, – басил Путята, – лично Гринмару про все доложишь! И мухой обратно! 

Удаляющиеся звуки торопливых шагов говорили о том, что Грабля поспешил выполнить полученный приказ, а в отверстие колодца снова показалась бородатая рожа Путяты. 

– Слышь, ты, а что-то ты на эльфа не шибко похож? 

– Я полукровка, дубина! 

Сомнения были надежно посеяны в души разбойников, похоже, до возвращения Грабли можно было не опасаться за свою жизнь и здоровье. В подтверждение этого сверху спустилась корзина, полная фруктов, свежего хлеба, мяса, сыра и даже кувшин домашнего вина. Ивар тут же отправил кисть винограда своему соседу под солому и с удовольствием услышал, как брякнули звенья цепи и послышалось смачное чавканье. Угощение пришлось Молчуну явно по вкусу. Весь день до вечера Ивар, прислушиваясь к тому, что происходит снаружи, понемногу скармливал содержимое подноса своему товарищу по несчастью и не забывал отправлять ему фляги с вином, разбавленным водой, надеясь, на значительное улучшение его состояние. Все-таки помощник в любом деле пригодиться, да и ему искренне было жаль несчастного, доведенного до такого ужасного состояния. Сверху происходила какая-то суета, но он не особенно вникал, занятый своими более насущными проблемами. На закате дня в лагере воцарилась подозрительная тишина. Казалось, все захватчики вдруг разом уехали по неотложным делам. 

– Пссс, – вдруг донеслось сверху, – пссс, пссс! Эй, Ивар, как ты там? 

Молодой человек поднял голову и разглядел знакомый взъерошенный чубчик, шесть возбужденно блестящих глаз и волосатые конечности гигантского паука. Видимо, жадность сгубила Граблю, когда тот вытащил серебряный русалочий гребень из челки безобидной крапчатой кобылки. 

– Прошечка! Ты? – не поверил своим глазам Ивар. – Смотри, осторожней там! Как бы тебя не заметили! 

– Не боись, не заметят, – проскрипела та и сбросила вниз свою паутинную нить. 

Ивар спешно раскидал солому и усадил Молчуна, прислонив его к стенке. К его радости выглядел тот намного лучше, чем накануне, и в глазах его читалось любопытство. Вот только надо было как-то освободить его от оков. Он сильно исхудал за время сидения на цепи, но теперь это могло сослужить хорошую службу. C cилой сжав кисть его руки, Ивар попробовал протащить ее через браслет. Это почти удалось рука застряла в середине, надо было только смазать ее жиром, и она выскользнет без труда. 

– Ну, что ты там возишься? – забурчала сверху Прошка. – Кто это еще у тебя? 

– Это Молчун, – отозвался Ивар. – Мы не можем оставить его здесь. 

Он собрал застывшие шарики жира с подноса и смазал кожу руки пленника. На этот раз попытка освобождения увенчалась успехом, и Молчун с наслаждением потер затекшее запястье. 

– Благодарю, – выдохнул он. 

– Давай, дружище, поднимайся. Нам надо торопиться! – Ивар подхватил его под мышки, поставил на ноги и подставил свое плечо. 

К его удивлению Молчун, хоть и был похож на оживший скелет, только вылезший из могилы, мог стоять вполне самостоятельно. Без промедления они схватились за конец паутинной нити, и Прошка с натужным кряхтеньем вытянула их наверх. 

Выбравшись на поверхность пленники настороженно огляделись, но лагерь казался совершенно вымершим. Прасковья и Молчун подозрительно разглядывали друг друга. 

– Тьфу ты, мамочка моя! Кости одни! – скептически заметила паучиха. 

– Спасибо! Красавица ты наша! Чтобы мы без тебя делали, – поблагодарил ее Ивар и деловито добавил. – Надо торопиться, пока никого нет, найти наши вещи. Молчун, а тебе приодеться бы не помешало… 

Тот только молча кивнул, полностью оправдывая свое прозвище. Прошка тем временем развернулась и поспешно засеменила в сторону небольшой пещерки за густым кустарником. 

– Прасковья, – окликнул ее Ивар, – ты куда собралась? А как же служба? 

– А где это видано, соколик, чтобы служба без обеденных перерывов проходила? – недовольно буркнула она. 

Чем, а вернее кем, она собралась трапезничать Ивар не стал вдаваться в подробности, рассудив, что душегубы сострадания не заслуживают, а Прасковья честно заработала всяческое поощрение. 

– Ты там только вторую лошадь на радостях не слопай, – только и сказал он вслед круглому волосатому брюшку, неторопливо исчезающему за кустами. 

Вдвоем с Молчуном они обшарили бивуак разбойников. К счастью все документы и ценности были в целости и сохранности. Вот только с одеждой в лесу дела обстояли плоховато, и все вещи Ивара были тот час распределены между членами банды. Как не хотелось этого делать, но все-таки придется побеспокоить Прошку во время обеденного перерыва. Молчун нашел флягу с водой и с жадностью припал к ней, забыв про все на свете. Сильное обезвоживание организма давало о себе знать. Ивар не стал его тревожить и сам отправился за одеждой и второй лошадью. 

Стреноженная вороная кобыла паслась неподалеку, седло с нераспакованной поклажей лежало у самого входа в пещеру, а в глубине слышалась какая-то возня и противное хлюпанье. Что-то тяжелое брякнулось об пол. Выяснять, что там происходит, желания не было никакого. Отыскав кое-что из запасных вещей, он натянул на себя стеганную фуфайку, заботливо положенную Марушей. Только он собрался вернуться к Молчуну, как тот сам бесшумно показался в кустах совсем как привидение. Он явно не терял времени даром и сумел принарядиться в грубую холщовую рубаху, потертый кожаный камзол и мешковатые шаровары, подвязанные вместо пояса веревкой. В руках у него блеснуло хорошо заточенное лезвие боевого топорика, и не успел Ивар даже удивиться, как тот метнул его, казалось, прямо в своего спасителя. Оружие со свистом пролетело прямо над головой и угодило точно в лоб Путяты, каким то чудом избежавшего участи десерта за Прошкиным обедом. Главарь с глухим стуком рухнул навзничь, его рука сжимала длинный охотничий нож, так что появление Молчуна оказалось как нельзя вовремя. В изумлении Ивар обернулся к нему: 

– В чем только у тебя душа держится? 

– Она у меня гвоздями прибита, – усмехнулся тот. – Я слыхал, ты к Ворону путь держишь? 

– Да. 

– У меня к нему тоже дело есть. 

– Вот и отлично, вдвоем всяко веселей, – обрадовался Ивар.


Карнавал золотых листьев

Время, когда день становится равен ночи, и листья ясеней и кленов, кружась в вихре северных ветров, укрывают землю своим золотым покрывалом, в волшебной стране эльфов настает пора осеннего фестиваля Мабон. Тогда дивный народ собирается в священный рощах, чтобы веселиться до утра и праздновать освобождение от всего отжившего свой век, танцуя в пестрых нарядах перелетных птиц. 

Жители эльфийского города Фадмор в далекой стране Арней, хоть и были оторваны от исторической родины, но традиции своего народа соблюдали свято, и приготовления к осеннему карнавалу шли полным ходом. В этот раз сам король собирался почтить своим присутствием самое отдаленное поселение своих подданных. Эта весть вселяла радость и надежду на большие перемены к лучшему в сердца колонистов. Эльфийский наместник светлый князь Олаф особенно ждал приезда Вестгейра, рассчитывая на мудрый совет в совсем невеселых делах последнего времени. 

Устроенные повсеместно облавы на разбойников вопреки ожиданиям не дали никаких результатов. Их бывший союзник и нынешний предводитель ватаги бандитов Расул будто наперед знал все возможные ходы своих противников и всякий раз ловко уходил из расставленных сетей. Между тем грабежи не прекращались, практически перекрыв возможность переправлять золото Арнея в Валинор, что делало невозможным обмен товарами и бессмысленным дальнейшее пребывание колонистов в этой стране. Столько жертв и столько усилий, положенных на освобождение порабощенных народов, просто пропали даром, утонув в ненасытной людской жадности. 

Олаф не мог без боли смотреть на все, что происходит. Особенно печалило светлого князя осознание собственной беспомощности. Как только эльфийские лучники по его приказу прекратили сопровождать караваны, сами караванщики стали сотрудничать с разбойниками. Никому не хотелось погибать за чужое добро, а возможность безнаказанно урвать и себе кусочек богатства, ненадолго оказавшегося в их руках, оказалась чрезвычайно соблазнительной. 

Конечно, в свое время Вестгейр поступил мудро, вовремя поддержав бунт Расула. Но после расправы с кровавым тираном Тахиром, следовало бы потихоньку разделаться и с мятежниками. Бунтарский дух так устроен, что не может просто успокоиться и жить в мире, добившись своего. Он будет протестовать и баламутить народ дальше, ему всегда будет что-то не нравиться или чего-то не хватать. Своими руками они убили одного дракона, но его исчезновение породило новых монстров, которые теперь обернулись против своих бывших союзников, и только мудрость светлого короля сможет противостоять этой напасти и найти решение проблемы. 

Стоя у окна в золотом дворце поверженного правителя и глядя, как тихо падают на землю резные листья красных кленов словно капли крови на эшафот, Олаф вдруг понял причины легендарной жестокости Тахира. Чтобы остановить разгул бандитизма и насилия в этой дикой стране, население надо держать в страхе. Всякий, у кого появится соблазн вступить на кровавую стезю мятежа и разбоя, должен знать, что в этом случае весь его род будет найден и уничтожен до третьего колена. Вот тогда человек десять раз подумает, прежде чем сделать рискованный шаг. Что же останавливает его последовать примеру золотого дракона и применить подобные методы воздействия? Неужели только боязнь самому превратиться в кровавое чудовище? Да, безусловно, и это тоже, но ведь всегда можно найти оправдание любой жестокости. Убить несколько человек, пусть даже несколько сотен человек, чтобы миллионы жили в мире и спокойствии. Разве здесь цель не оправдывает средства? Однако, была еще одна веская причина, удерживающая его от этого шага. Чтобы пойти на применение насилия, нужно быть уверенным в собственных силах. Дракон мог противостоять любому противнику. Способны ли будут эльфы подчинить своей воле дикарей? Первородные эльфийские воины умелы, сильны, бесстрашны и вооружены не только мечами и стрелами, но и могущественной магией, однако сколько их осталось в этом мире? И как это ни печально, но с каждым годом численность дивного народа, не ведающего ни болезней, ни старости, ни смерти, сокращается. Да, если дело дойдет до вооруженного противостояния, они смогут отстоять свои позиции, но при этом понесут такие потери, что даже одержанная победа станет больше похожа на поражение. А это значит, что нужно искать другие способы решения проблемы. 

Между тем проснувшееся солнце вновь зажгло золото на высоких шпилях башен замка, и на горизонте ясного неба показалась едва заметная мерцающая точка, которая начала быстро приближаться к Златограду, на глазах превращаясь в небольшое облачко. Перед карнавалом король Вестгейр решил пышно отметить годовщину избавления страны от тирании дракона, и весь город как и 18 лет назад, затаив дыхание, наблюдал прибытие эльфийских рыцарей во главе со светлым королем-чародеем. Воспоминания о прошлых событиях ярко ожили среди людей, и как и тогда народ заполнил все улицы и площади и крыши домов. Только теперь вместо оружия в их руках были цветы и корзины с лепестками роз для встречи освободителей, а на лицах светились счастливые улыбки. 

– Прикажете рассыпать лепестки роз на ступеньках дворца заранее, господин? – неожиданный вопрос служанки вывел Олафа из глубокой задумчивости. 

– Да, пожалуй, ты права, – рассеяно отозвался он, – только не рассыпайте сразу все, нужно оставить достаточно для встречи. 

– Конечно, конечно, – услужливо согласилась девушка, почтительно поклонившись, – не извольте беспокоиться, господин. 

Она поспешила исполнять его пожелание, а Олаф задумался, где он мог видеть эти необыкновенные глаза василькового цвета. Вот уже 18 лет как людям подарили свободу, а их женщины так и не избавились от рабской привычки закрывать лицо. Впрочем, для Олафа они все были одинаково безликие, он выбросил из головы ненужные мысли и включился в общую суету перед приемом высоких гостей. 

Спустя час кавалькада светлых рыцарей, сделав круг почета над городом под восторженные крики толпы, приземлилась на своих белоснежных крылатых конях на главной улице города. Охваченные трепетом жители благоговейно лицезрели своего могущественного спасителя в сверкающих серебром доспехах и осыпали его путь лепестками роз, наполнявшими воздух тонким сладчайшим ароматом. Со стороны казалось, что процессия движется сквозь неожиданно поднявшуюся метель. Когда вся процессия подошла к центральной площади, мостовую под копытами крылатых скакунов будто снегом занесло белыми лепестками. 

– Свободные жители королевства Арней! – слова короля, обращенные к народу, звонким эхом разносились по притихшей площади. – Сегодня особенный день в судьбе вашей страны! Именно в этот день 18 лет назад из вашей жизни исчез кровавый ужас тирании дракона, и вы обрели независимость. Сегодня ваша свобода стала совершеннолетней, а это значит, что вы готовы к новым переменам. Зрелые люди сами должны определять свою судьбу! 

Радостный гул одобрения и восторга пронесся по толпе, но король поднял руку, требуя тишины и внимания. 

– Вам давно пора прекратить междоусобную войну, обескровливающую вашу землю. Народ должен сам избрать нового правителя и делать это регулярно, чтобы больше не возникло власти противной воле людей! 

– Да здравствует Вестгейр! – разнеслось со всех сторон. 

– Ура мудрости эльфийского владыки! – в воздухе захлопали хлопушки с блестящим конфетти. 

Король некоторое время ждал, пока улягутся восторги, потом снова поднял руку, требуя внимания. 

– Однажды мы избавили вас от кровавого тирана! Сегодня мы снова здесь, чтобы протянуть вам руку помощи в создании сильного и свободного государства, которым будет управлять сам народ! 

Ликованию людей не было конца, светлое будущее с новой силой засияло перед их глазами. Наконец-то закончится бесконечная вражда между провинциями, и достойный, всенародно избранный владыка займет место на золотом троне. 

– Завтра на главной площади столицы будет устроено всеобщее гуляние в честь осеннего праздника Мабон. Пирогов и фруктов, пива и хмельного меда будет в волю на всех и бесплатно. Мы все должны хорошенько отдохнуть и повеселиться, перед важными государственными делами! Счастливого карнавала свободным гражданам великого королевства! Ура! – король отсалютовал народу рукой, а его конь расправил свои белоснежные крылья. 

– Урааа! – оглушительно грянула вся площадь, и в воздух полетели головные уборы горожан. 

Весь город словно взорвался от восторга, провожая крылатых всадников, убывающих в сторону бывшей резиденции дракона. 

Уже под вечер после пышного приема во дворце король отдыхал в окружении своих приближенных в огромном открытом бассейне, наполненным горячей водой из термального источника. Увитые плетями алых роз мраморные колоны держали над сооружением синий как небо свод, украшенный золотыми звездами, а в застекленное окошко вверху на самом куполе уже заглядывала полупрозрачная в наступающих сумерках луна. Негромкая мелодия лютни и флейты смешивалась с мелодичным звоном золотых монет на поясах танцовщиц, услаждающих своими плавными движениями взоры высоких гостей. Легкая дымка от горячей воды стелилась над бассейном, делая силуэты девушек легкими и невесомыми словно видения. Казалось, подует ветер и они исчезнут, растворятся в воздухе как утренний туман. Слуги уже зажгли огонь в светильниках по краям бассейна, и пламя весело играло в широких чугунных чашах, отбрасывая золотистые отблески по тонкой ряби на воде. На краешек полупустого бокала вина в руке короля легко примостилась фея вечерней росы, расправив за плечами свои переливчатые стрекозиные крылышки. Вестгейр благосклонно кивнул ей, рассеяно слушая подробный отчет Олафа о последних невеселых событиях в провинции. Казалось, новости поселенцев ничуть не беспокоили светлого короля, и все его внимание было целиком сосредоточено на плавных движениях танцовщиц. С легкой улыбкой он тихо шепнул что-то фее вечерней росы, та удивленно округлила глаза, драматично всплеснула руками, но послушно упорхнула куда-то выполнять его поручение. 

– Понимаете ли вы всю серьезность положения здесь, Ваше Величество? – уточнил Олаф задетый невниманием своего государя. 

– Да, конечно, любезный князь, – вежливо улыбнулся Вестгейр, – доклад был крайне интересен. 

– Мы нуждаемся в Ваших мудрых наставлениях, государь. Как нам действовать дальше? Ведь под угрозу поставлено существование нашего поселения в этих краях… 

Вестгейр поднялся и подал знак, чтобы ему подали одеяние. 

– Ты как всегда все преувеличиваешь, Олаф, – заметил он, поднимаясь по мраморной лестнице из бассейна. 

Подоспевший слуга тут же завернул его в широкую подогретую простыню и подал чистую одежду. 

– В чем конкретно ты видишь угрозу поселению? Народ боготворит нас по-прежнему, а то, что Расул грабит караваны на перевалах должно стать только его проблемой. Надо дать понять людям, что мы могли бы пустить эти деньги на поддержку свободы и демократии в их стране, а вместо этого золото оседает в карманах их главного освободителя. Страна должна знать своих героев. К тому же, объявив конкурс на замещение обладателя золотого трона, мы заставим тем самым всех претендентов легализовать свои доходы. Как ты думаешь, кто будет первым среди желающих занять место Тахира в золотом зале этого дворца? 

– Неужели, мы снова должны будем иметь дело с этим бандитом? 

– Почему нет? Он дерзок, смел, тщеславен и жаден, а значит, его поступки вполне предсказуемы, и он легко управляем. Кроме того, у нас накоплено достаточно много историй о его подвигах. Обнародование любой из них будет концом не только его карьеры, но и жизни. Кто может быть лучше такого кандидата, который целиком находится в нашей власти? Да, Расул, конечно, сукин сын, но он наш сукин сын, нужно только дергать за правильные ниточки. 

– Но, что если народ не проголосует за него? Ведь согласно Вашему указу теперь правителя будут выбирать люди… 

– Это не важно как голосуют, важно как считают, – усмехнулся Вестгейр, надевая через голову белоснежную рубаху. 

С этими словами король удалился на отдых в свои покои по аллее из красных кленов, оставив своих соплеменников обдумывать эти слова, глядя ему в след. Багровые листья приятно шуршали под ногами, в осеннем ветре чувствовался уже снежный холод, а темном небе бриллиантами сияли яркие звезды. Его ожидала длинная предпраздничная ночь.


Наложница короля

Легкое кружево занавесок колыхалось от свежего дыхания осени, проникающего через приоткрытую створку высокого стреловидного окна в просторной королевской опочивальне, богато украшенной пурпуром и золотом. Но даже ночная осенняя прохлада не могла остудить в этот вечер огненную голову Катерины. Вихрь мыслей и старых, старательно забытых воспоминаний лихорадил девушку с того момента, когда фея вечерней росы донесла до нее желание короля эльфов видеть ее в своих покоях этой ночью. 

Зачем она ему понадобилась? Всем слишком хорошо известна эльфийская надменность! Дивный народ не интересуют низменные людские страсти. Эльфы крайне редко нисходят до женщин людского племени, и тем более невероятно, что светлый король – само воплощение чистого холодного разума, вдруг решил спуститься со своего сияющего пьедестала ради ночи с простой танцовщицей. От волнения мурашки пробежали по спине только от одного такого предположения. Легендарный, вечно юный мудрец и чародей, искусно обыгравший всех своих противников, вдруг обратил на нее свой взор! Что ждать от этого нежданного внимания, ради которого она дорого готова была заплатить. По сути она положила на это всю свою жизнь, но сейчас было не время открывать свои карты. Страсть выжигала ее изнутри, но это не имело ничего общего с любовью, скорее напоминало азарт в опасной игре, когда все чувства обострены до предела, а все ходы нужно просчитывать далеко наперед. Один неверный шаг, и за ее жизнь никто не даст и ломанного гроша. Она давно начала эту шахматную партию, и целью ее черного ферзя был он – светлый король, но до самого последнего мига он не должен заподозрить, кто его главный противник. 

В эту игру было легко играть с Олафом, для которого все слуги были на одно лицо, и он даже допустить не мог, что кто-то из них знает эльфийское наречие. Скромный наряд горничной, словно обладая магической силой, делал ее невидимкой. Но Вестгейр совсем не так прост. Если он каким-то образом просчитал ее связь с Расулом, она должна предстать только наивной пешкой в чужой игре. Нервная дрожь охватила все ее существо. Сейчас еще не поздно! Окно открыто, можно проскользнуть в сад, в темноте пробраться к роще, где ее ждет верная гнедая кобылица, и умчаться во весь опор к Золотой горе. Даже давно окаменевший Тахир до сих пор внушал такой ужас, что люди предпочитали обходить это место далеко стороной. Она подошла ближе и вгляделась в ночь, но разве могла она устоять перед соблазном познакомиться со своим визави так близко? 

Ветер дохнул прямо в лицо осенним холодом, Катерина вздрогнула, спиной ощутив постороннее присутствие в комнате. Он сидел на самом краешке широкой кровати под парчовым балдахином, непринужденно обняв одно колено, казалось, легкое сияние очерчивает его точеный силуэт. Он наблюдал, откинув голову, и взгляд его небесно-голубых глаз проникал в самую душу. Она почувствовала себя маленькой глупой мышкой, решившей поиграть в прятки с тигром. Низко склонив голову, она привычно спрятала лицо в складках своего головного покрова. Он поднялся и неспешно подошел поближе, бесшумно ступая босыми ногами по мягкому ковру. Она почти забыла как дышать от страшного волнения. Склонившись, он попробовал снова заглянуть ей в глаза, но Катерина словно устрица тут же закрылась еще больше. Тогда он взялся за край покрывала и медленно потащил его на себя, обходя ее вокруг. Когда расшитая цветами ткань накидки упала к ее ногам, она ощутила его дыхание на своей шее. 

– Потанцуй, – тихо, но властно попросил он, почти полностью повторяя Тахира, будто видел их первую встречу своими глазами. 

Мурашки побежали по спине от такой близости. Вопреки ее воле, вопреки рассудку, ее тело вожделело его каждой своей клеточкой, затуманивая разум. 

Под мелодичный перезвон монеток на поясе и браслетах, она послушно начала исполнять плавные движения древнего танца невест. Холодная как лед рука легла на талию, пальцы коснулись шелковистой кожи обнаженного живота, и разом перехватило дыхание от жгучего желания. Некоторое время он двигался с ней в такт, обнимая сзади. Потом притянул ближе к себе, и она ощутила прикосновение его холодных губ к шее. 

– Ты вся горишь, – сквозь шум в голове донесся до нее его тихий шепот, – идем, ты согреешь меня... 

Собрав остатки воли в кулак, она отшатнулась прочь. 

– Почему я, Государь?! – со слезами на глазах выдавила она. 

– Не все ли тебе равно, – с кривой усмешкой он подтолкнул ее к кровати. 

– Нет! – решительно тряхнула головой Катерина. 

Брови короля удивленно поползли вверх. 

– Не ожидал, что наложницы дракона умеют отказывать. 

– Наложница не означает продажная женщина, – вспыхнула Катерина. – Мы можем принадлежать только одному господину. 

Вестгейр схватил ее за руку и потащил к окну. В свете звезд под ясным небом хорошо была видна долина, где раскинулся город. На полпути к нему возвышалась гора со скалистым будто драконий гребень хребтом. 

– Вот все, что осталось от твоего господина! – насмешливо заметил он, кивнув на гору. – Ему больше не нужна ни ты, ни твоя верность. 

– Не правда! – с вызовом выпалила Катерина. – Его сердце все еще бьется под каменным панцирем. Настанет день, и он очнется от своих чар! Я это знаю, и вы, Государь, это знаете тоже! 

Она дерзко посмотрела прямо ему в глаза, ожидая гнева, но Вестгейр только рассмеялся. 

– Что ж, возможно, ты права, и когда-нибудь настанет такой день. К сожалению, имея дело с бессмертными противниками, невозможно избавиться от них раз и навсегда. Рано или поздно они возвращаются снова, иногда в других обличьях, но неизменно опять встают на моем пути. Как бы то ни было, ты вряд ли дождешься этого события. Твоя молодость увянет безвозвратно. Кожу избороздят морщины, зубы пожелтеют и выпадут, глаза потускнеют, а волосы покроет седина. Если найдутся смельчаки, которые не побоятся приблизиться к окаменелостям твоего господина, то тебя похоронят где-нибудь поблизости от его останков, чтобы, пробудившись, он отдал последнюю дань твоей верности. Хотя, на твоем месте, я бы на это особенно не рассчитывал. Пока ты еще молода, привлекательна и горишь желанием, пользуйся этим даром, потому что он будет с тобой не всегда... 

– Благодарю за совет, Ваше Величество, – вежливо поклонилась Катерина. – Но позвольте повторить свой вопрос. Почему вы остановили свой выбор на мне? Я никогда не думала, что король эльфов способен снизойти до простой женщины… 

– Ты не простая женщина, Катерина. И ты это знаешь, и я это знаю тоже, – улыбнулся Вестгейр, не спуская с нее глаз. 

Тревожный звоночек заставил сердце на миг остановиться в груди. Что именно он знает? Откуда ему известно ее имя? Надо быть осторожней. Возможно, это просто ловушка, расставленная, чтобы вынудить ее на откровенность. 

– Как бы то ни было, я Вам не ровня, Ваше Величество, – она снова склонила перед ним голову. 

– Как знать, – задумчиво пожал плечами Вестгейр и, оставив ее у окна, снова расположился на кровати, устало откинувшись на подушки. – Если бы я не обращал внимания на женщин, откуда бы тогда взялись первородные эльфы? 

Он поманил ее к себе, указав на место рядом, и она повиновалась, скромно устроившись на самом краешке. 

– Возможно ли это? Легенды говорят о том, что первородные эльфы появились в северных землях из сияния голубой блуждающей звезды… 

Он подвинулся поближе и, положив голову на руку, попросил: 

– Расскажи мне эту легенду… 

– Когда-то давным давно в незапамятные времена наш мир был холоден и мертв и висел в вечной пустоте, закованный во льдах. Но однажды родился Белый Бог Света и зажег в черной бездне солнце и звезды. Жаркие лучи дневного светила согрели ледяные вершины священной горы Ардабахешт, и в ее недрах проснулся демон животворного огня Варахрам, который растопил вечную мерзлоту, и вся земля вокруг покрылась цветами жизни. Однако, могущественному повелителю этого было мало. Он решил избавиться от холода раз и навсегда и продолжил плавить ненавистные ледники. Теперь плодородную сушу стали покрывать талые воды, и начался великий потоп. Кто-то должен был сказать «довольно» разбушевавшейся стихии Огня, но некому было бросить вызов. Тогда Бог Света сотворил блуждающую голубую звезду Дэнэб и отправил ее на землю. Сверкающим лебедем явилась она в этот мир и попыталась вразумить Бога Огня, но он не пожелал ее выслушать. Рассвирепев еще больше, он принялся забрасывать дивную птицу раскаленными каменными глыбами. С шипением осколки падали в воду, поднимая клубы горячего пара. Укрытая густым туманом Дэнэб смогла незаметно ускользнуть в северные земли, куда еще не добрался Бог Огня. Там над заснеженными холмами возгорелась она ослепительной голубой звездой, обратив молитву к своему создателю, и из ее сияния и льда он сотворил Воинов Света. Это и были первородные эльфы. С тех пор в мире идет нескончаемая борьба между добром и злом, жизнью и смертью, льдом и пламенем, светом и тьмой. 

– А что будет, когда кто-нибудь победит в этой битве? 

– Это противостояние никогда не должно закончиться, ибо нет жизни без смерти, как нет зла без добра или света без тени. Борьба двух начал породила хрупкое равновесие в нашем мире, и, если кто-то начинает одерживать верх, то это грозит гибелью всему живому. 

– Так говорится в твоей легенде? 

– Нет, это только мое суждение. 

– Ты умная женщина, Катерина. Теперь понятно почему ты решила выступить на стороне тьмы, – усмехнулся Вестгейр. 

– Что Вы имеете в виду, Ваше Величество? Я только простая танцовщица… 

– Простая танцовщица, которая едва не стала королевой Арнейского царства, сумела спутать мои карты и обвести вокруг пальца моего наместника, – продолжил Вестгейр, пристально глядя прямо ей в глаза. 

– Я не понимаю о чем вы говорите, Государь... – начала Катерина, внешне сохраняя полное спокойствие. 

– Не нужно притворства, милая, мне известно все! Поверь, Расул рассказал много интересного в обмен на обещание сделать его главой государства. 

– Ха, так чего не расскажешь в обмен на такой посул! Следует ли всему верить, Государь? 

– Хм, я не знаю, – улыбнулся Вестгейр по-прежнему не спуская с нее глаз, – но магический знак Гаруда у тебя, а значит в его словах есть истина... 

У Катерины перехватило дыхание и потемнело в глазах. Так вот в чем была причина щедрости Расула! Он просто решил сдать ее в обмен на золотой трон Тахира! Как можно было быть настолько безрассудной, чтобы довериться разбойнику с большой дороги? Надо было общаться с ним только через посредников. 

– Расул действительно проявлял некоторые знаки внимания ко мне в последнее время. Почему-то я вдруг стала необыкновенно популярна среди мужчин… сезонное явление, быть может… Однако, это ровным счетом ничего не значит. 

– Как знать, как знать, – рассмеялся Вестгейр и добавил безразлично, – ты можешь быть свободна, если хочешь… 

Закрыв лицо покрывалом, она низко поклонилась ему в ответ и исчезла из королевской опочивальни так быстро, как будто все ветра этого света дули ей в спину, а король еще долго смотрел в окно, наблюдая, как высекаются искры из под копыт гнедой кобылицы под седлом огненноволосой всадницы. Весьма предсказуемо их путь лежал на запад от столицы царства, туда, где возвышались остроконечные как гребень дракона хребты Золотой горы. 

Только под сводами пещеры проклятого среди людей места Катерина, наконец, почувствовала себя в безопасности. Ключи подземного источника мерно пульсировали в такт биению могучего окаменевшего сердца, наполняя теплой водой небольшое озеро позади золотого алтаря возле стены из черного вулканического стекла. Горячие воды источника согревали камни пещеры, делая их привлекательными для окрестных змей. Вот и сейчас огромный полоз расположился погреться на теплом камне. Почувствовав гостью, он бдительно поднял голову, пробуя на вкус воздух дрожащим раздвоенным языком. Женщина протянула к нему руку, и пестрые кольца тела змеи тут же пришли в движение, медленно обнимая запястье и поднимаясь выше к шее живым узорным ожерельем. Черное зеркало стены, казалось поглощало весь поступающий свет, делая ночь еще более темной, но вдруг где-то в глубине этой бездны вспыхнула яркая голубая звезда. Свет ее стремительно приближался, до боли ослепляя глаза, и только заслонившись ладонью, Катерина смогла различить силуэт на фоне нестерпимого блеска. Немного привыкнув к яркости она разглядела пронзительные голубые глаза, будто подведенные темными тенями, но свет исходил вовсе не от них, а от кристалла на рукоятке кинжала, в его руках. 

– Ты жаждешь власти, Катерина, – пронеслось в ее голове, – и ты все равно придешь ко мне рано или поздно, запомни это. Наши дети будут править миром… 

Гулкий грохот каменного обвала не дал ему закончить начатую фразу. Черное зеркало вулканического стекла покрылось паутиной тонких трещин, голубой свет померк где-то в недрах черной бездны, а в поверхность с обратной стороны стекла впечатался кулак, закованный в золотую латную перчатку.


Горе Гора

Вот уже второй день Ивар со своим спутником продвигался по узким горным тропам. Впереди на фоне хмурого осеннего неба над ними грозно нависали мрачные вершины Горе Горы, окутанные седыми рваными облаками. Нехорошее это было место, даже вороны облетали его стороной, и над покрытыми низкорослыми соснами склонах висела тяжелая, давящая тишина. Только стук копыт по каменистой тропке слышался на много верст вокруг, гулким эхом отражаясь от холодных скал. Настороженно прядая ушами, Прошка старалась ступать как можно тише, следуя за вороной кобылой под седлом Молчуна. Ивару тоже было сильно не по себе. Как только гора показалась на их горизонте, он все время чувствовал на себе чей-то цепкий взгляд, но сколько он не всматривался в серый каменистый пейзаж, даже мухи ни разу не заметил. Только темный плащ Молчуна неизменно маячил впереди. Поначалу Ивар был несказанно рад своему нежданному компаньону, к тому же местному уроженцу, хорошо знавшему здешние края, но чем дальше они продвигались к конечной цели путешествия, тем тревожней становилось на душе. Суровый, нелюдимый нрав этого человека вызывал подозрительность и нервозность. Да и человек ли это? По сути Ивар не знал толком ни кто он такой, ни за какие прегрешения был прикован к стене в том каменном мешке, где свела их судьба. Кто знает чего можно ждать от такого попутчика? Не раз он ловил на себе его оценивающие взгляды, которые тот бросал тайком из-под надвинутого капюшона, и каждый раз неприятный холодок пробегал по спине. Однако, как бы не проснуться однажды с топором в голове… Уж, очень большой интерес он проявил к драгоценному гребню Любавы, когда Ивар вытащил его из-за пазухи того, что осталось от Грабли, пока Прошка мирно переваривала свою обильную трапезу, впав в некоторое оцепенение. Молчун в это время возился с седельными сумками у входа в пещеру, но стоило только Ивару извлечь вещицу на свет божий, как тот оказался тут как тут, прямо за его спиной. 

– Откуда это у тебя? – глухо спросил он. 

– Подарок, – вздрогнув от неожиданности, коротко бросил Ивар и быстро воткнул гребень в чубчик на головогруди ничего не подозревающей Прасковьи. 

День, между тем, клонился к полудню, плотную толщу облаков прорезали солнечные лучи, и сквозь этот осенний облачный дуршлаг на вершине горы стали проглядывать зубчатая крепостная стена и башенки с темными прорезями бойниц, защищавшими неприступный замок Ворона, где томилась его загадочная иволга-Инга. Предвкушение новой встречи с этой необыкновенной девушкой заставляло сердце биться чаще, а в груди закручивался вихрь из любви и ревности, тревожных и одновременно счастливых предчувствий. Только бы увидеть ее хотя бы раз! Только бы не опоздать! 

Занятый своими мыслями Ивар не сразу заметил, что некоторое время они стоят без движения, прислушиваясь к чему-то. Некоторое время он соображал, что не так, как вдруг до него дошло, что среди будто бы вымершего ландшафта, сверху по каменному склону то тут то там сыпятся тонкой струйкой мелкие камешки. 

– Что это может быть? – вполголоса полюбопытствовал Ивар, поравнявшись со своим спутником. 

Тот только предостерегающе поднял руку, призывая к полной тишине. Где-то в кустарнике прямо над тропой послышалась тихая возня и будто бы какое-то негромкое хихиканье. Тут же тонкая струйка мелких камешков прошелестела по горному склону. 

– Эй! – во весь голос гаркнул Ивар. – Покажись! Кто там! 

– Тише! Тише! Идиот! – зашипел на него Молчун из-под своего надвинутого по самые глаза капюшона. 

Но было поздно, раскатистым эхом окрик прогремел в полной тишине, и через пару минут отозвался гулким грохотом камней. Обвал случился где-то впереди за поворотом. 

– Впредь держи свой язык за зубами! – зло буркнул Молчун. – Нам нельзя здесь задерживаться. К ночи мы должны дойти до крепости, а теперь неизвестно сможем ли мы пройти этой дорогой. 

– Согласен. Было глупо поднимать столько шума, – ответил Ивар, чувствуя за собой вину. 

Молчун тронул поводья и сделал знак рукой следовать за ним. За поворотом булыжники сломали несколько деревьев, но поваленные стволы воспрепятствовали полному завалу дороги. Лишь несколько камней осыпалось на тропу, но их вполне можно было обойти. Путники облегченно вздохнули и поспешили миновать опасное место, но как только они приблизились к обвалу, за валунами раздался тихий плач. Ивар остановил лошадь и спешился, собираясь посмотреть в чем там дело. 

– Не ходи, – предупредил Молчун. 

– Как не ходи? – удивился Ивар. – Вдруг беда какая, и помощь нужна… 

Прошка любопытно вытянула шею, силясь разглядеть что-нибудь поверх камней, но от комментариев воздержалась. Ивар полез за валуны, а его попутчик вытащил меч из ножен и замер в ожидании. Бояться, однако, было решительно нечего. Плакала пожилая сгорбленная старуха, дерево придавило мешок с ее добром, которое она куда-то тащила. Растрепанные седые космы неряшливо торчали из-под платка, одним концом которого она утирала свои слезы. Заметив Ивара, она перестала всхлипывать и затаилась, съежившись еще больше. 

– Здравствуй, бабушка, – поприветствовал ее Ивар. – Позволь я тебе помогу. 

– Бог вознаградит тебя за твою доброту, соколик, – отозвалась та голосом неожиданно полным и звонким. 

Без особого труда молодой человек сдвинул в сторону ствол и вытащил ее добро. Однако, мешок оказался с прорехами, и из них широкой струей потек песок. Наверное, только совсем безумной старухе могло придти в голову перетаскивать такую странную ношу. Но не успел Ивар толком удивиться, как обнаружил, что стоит уже по колено в песке и не в силах пошевелить ногами. Он повернулся к бабке за объяснениями. Глядь, а на ее месте стоит золотоволосая красавица и хохочет во все горло. 

– Что попался, добрый молодец?! 

– Так вот как ты отблагодарила меня за помощь! 

– В этих краях никто с добром не ходит и каждый сам за себя стоит! – насмешливо ответила ему девушка. – Откуда ты такой взялся и зачем к нам пожаловал? 

– Я пришел сюда темным коридором из другого мира за своей невестой… 

– Знать, хороша твоя невеста, раз ты за ней на другой свет отправился, – с улыбкой заметила насмешница. – Кто ж она такая будет? 

Песок между тем продолжал быстро подниматься и дошел уже до пояса. 

– Инга — Кощеева дочка… 

– Инга, говоришь? – задумчиво протянула незнакомка, и мимолетная тень омрачила черты ее лица. 

Тут же песок вдруг прекратил сыпаться из прорех ее мешка, и, почувствовав, что он снова может шевелиться, Ивар, не мешкая, выбрался на поверхность. 

– Значит ты к Ворону путь держишь? – уточнила она. 

– Совершенно верно, – ответил он, вытряхивая песок из сапогов. 

– Опасный путь ты выбрал, соколик. Предводитель упырей не отдаст тебе просто так невесту. 

– Как бы там ни было, я не отступлю! – упрямо буркнул Ивар. – Мне бы только увидеть ее еще раз… 

– Хм, что ж, пожалуй, я помогу тебе, – лукаво улыбнулась красавица. 

С этими словами она достала из кармана небольшой мешочек, наполнила его песком, хорошенько встряхнула, пошептала что-то над ним и достала золотое яблочко. 

– Вот возьми мой гостинчик. Если угостишь им свою невесту, навек она только твоей будет. 

– Спасибо тебе, красавица, – вежливо поклонился Ивар, принимая подарок. – Позволь узнать как звать тебя? 

– Когда увидишь Ворона передавай, что Агнешка, дескать, ему поклон шлет. 

Тут она сердито надула губки, топнула ножкой и крутанулась на месте, подняв небольшой песчаный смерч. Когда песок снова осел на землю, глядь, а уже и нет никого, только пестрая змейка торопливо уползала прочь между камней. 

Повернувшись обратно к дороге Ивар вздрогнул от неожиданности, приметив Молчуна, внимательно наблюдавшего за всем происходящим. Его нежданный попутчик совсем не торопился придти к нему на помощь, да и теперь жесткий взгляд его глаз цвета стали не сулил ничего хорошего. 

– Как так случилось, что Кощеева дочь стала твоей невестой? – враждебно спросил он, выходя из своего укрытия. 

– Это длинная история, – неохотно отозвался Ивар. 

– У нас и путь еще неблизкий. Есть время для рассказа. 

Поняв, что Молчун просто так не отстанет, и подробности этой истории явно задевают его за живое, Ивар вздохнул и принялся излагать свои невероятные приключения с самого начала. Молчун оказался благодарным слушателем. Казалось, он весь превратился в слух, и до самого конца повествования не проронил ни единого звука. Да и после долго ехал молча, обдумывая услышанное. 

– Не знал я, что у Ворона такие далеко идущие планы… – наконец, он нарушил затянувшееся молчание. – Вот, что значит царство без сильной руки осталось, некому порядок навести! 

– Без хозяйской руки любое дело рано или поздно под откос идет, – заметил Ивар. – А скажи мне, кто такая эта Агнешка, и почему она вдруг решила мне помочь? 

– Она змеевка — подземного царя дочка, – думая о чем-то своем, пояснил Молчун. – Несметные богатства хранит ее отец в своих глубоких пещерах, но вход туда закрыт для всех. Ворон давно мечтал с ним дружбу свести. Вот, как прознал, что родилась у того дочка, сразу же сватов заслал и обещал взять ее в жены, как только она войдет в возраст. Да, теперь видно передумал... 

– Ах, вот оно в чем дело… – Ивар достал из кармана подарок Агнешки. 

Яблочко будто светилось изнутри золотым медовым соком, соблазняя своей необыкновенной спелостью, так и хотелось впиться зубами в наливной бочок. Вот только не от чистого сердца оно было преподнесено. Ивар подкинул его вверх как мячик, да и запустил змеиный гостинец в придорожный куст от греха подальше. 

– Почему бы нам не передохнуть здесь немного напоследок? – неожиданно предложил Молчун. 

– Я думал, мы торопимся добраться в замок до темноты, – удивился Ивар. 

– У нас еще достаточно времени, а силы нам ох, как там понадобятся, – заверил его Молчун. 

– Что ж, будь по-твоему, – согласился Ивар. 

Они спешились, разложили небольшой костер, вскипятили воду и разогрели немного мяса. 

– Так ты вправду приходишься внуком самому Вестгейру? – с недоверчивой усмешкой спросил Молчун. 

– Откуда же мне знать? – усмехнулся Ивар. – Я все рассказал как было, а дальше уж ты сам суди. Пока все, что мне тогда пригрезилось, правдой оказалось. Но сны — всего лишь сны, их никак не проверишь. Давно хотел тебя спросить, а как же ты угодил в ловушку к разбойникам? 

– Мой отряд защищал границы царства. Однажды, мы попали в засаду, эльфийские лучники перестреляли всех моих людей, а меня захватили в плен и обрекли на медленную смерть в каменном колодце. Если бы не ты, не жить бы мне на этом свете! Теперь я твой должник. 

– Не стоит благодарности, – пожал плечами Ивар, – порядочные люди всегда помогают друг другу. 

– Как бы там ни было, запомни мои слова. В трудный час только позови, и я приду к тебе на помощь, где бы не находился, – серьезно ответил Молчун. 

– Спасибо! – такое искреннее желание ответить добром на добро тронуло сердце молодого человека. – А зачем тебе Ворон понадобился, если не секрет? 

– Хотел к нему на службу попроситься… Я солдат, и не знаю другого ремесла в жизни. 

– И не страшно тебе с кровопийцами дело иметь? 

– Ворон нормальный мужик, на его слово можно положиться. 

– Очень на это рассчитываю, – вздохнул про себя Ивар. 

Неожиданно Молчун насторожился и схватился за меч. Ивар тоже прислушался, позади явственно слышался топот копыт и мелодичное позвякивание. Молчун бесшумно нырнул в придорожные кусты, сделав знак Ивару схорониться за камнем с другой стороны. Через некоторое время из-за поворота показались два скомороха верхом на мулах, сбруи которых были нарядно украшены цветными лентами и маленькими бубенчиками. Завидев в стороне двух пасущихся лошадей и тлеющие угли костра путники нерешительно остановились и стали боязливо оглядываться. 

– Поехали-ка побыстрей отседова, Захарка, – полушепотом сказал тот, что постарше. 

– Да, ну, не дрейфь, Евсей! – усмехнулся его молодой напарник. – Поди, такие же как мы певуны, али гусельники на свадьбу к Ворону спешат. Сказано, же было, что никого не тронут. Ворон за свои слова отвечает! 

– Береженого, бог бережет, – отозвался Евсей и тронул поводья своего мула. 

Но не успел он сделать и шаг, как его путь преградил Молчун с обнаженным мечом. Следом за ним появился из своего укрытия и Ивар. 

– А ну, слезай! – Молчун угрожающе крутанул мечом. 

Ивар бросил на него удивленный взгляд, но, на всякий случай, тоже положил руку на рукоять своего меча. Евсей, бросив предостерегающий взгляд на своего товарища, молча повиновался. 

– Эй, мужики! Вы чего это удумали? – начал возмущаться Захарка. – Упыри вам этот беспредел не простят. Мы на свадьбу ихнего главаря для увеселения гостей приглашены. Ежели не приедем вовремя, Ворон разгневается, и тогда вам несдобровать! 

Как бы между прочим, он тронул поводья, собираясь объехать нападавший стороной, но Молчун резко схватил его мула за уздечку. 

– Слишком болтаешь много! Слезай, говорят, не то на башку враз укорочу! А что там Ворон по этому поводу подумает, не наша печаль. 

Побледнев от страха, второй скоморох тоже быстро спрыгнул на землю, как было велено. 

– Что вам нужно? – стараясь сохранять спокойствие, спросил его товарищ. – Денег у нас нет, грабить нечего. Если отпустите с миром, на обратном пути заплатим вам выкуп, какой назначите. 

– Не надо нас за дураков держать! – зловеще усмехнулся Молчун. – Давайте сюда свои дудки, да гусли, ленты да колпаки. 

– Как же мы играть будем? – охнул Захарка, но тут же осекся под жестким взглядом стальных глаз, заворожено глядя на движение лезвия меча в его руке. 

– Сколько вам было обещано за свадебную потеху? – спросил Молчун. 

– По 20 золотых на брата, – ответил Евсей. 

Молчун вынул из-за пазухи увесистый мешок и бросил его артистам под ноги. 

– Здесь вдвое больше. Оставляйте нам свои причиндалы и чтобы духу вашего здесь не было! А хоть словом кому обмолвитесь, найду и язык отрежу! Все ясно? 

Скоморохи дружно закивали головами и дрожащими от страха руками принялись скидывать на дорогу свои инструменты, маски, ленты и колпаки. После, подобрав брошенные деньги, вскочили на своих мулов и поспешили убраться от греха подальше, пока захватчики не передумали. 

Когда пыль от их следов перестала клубиться на дороге, Ивар спросил: 

– Зачем ты это? У нас же есть верительные грамоты царицы… Мы бы и так в замок попали. 

– А ты что ж думаешь, Ворон, при виде твоих грамот все бросит и к Василисе помчится, оставив тебя с Ингой любезничать? Как бы не так! Тем более он тебя в лицо знает. Сперва женится, а после на правах хозяина положения въедет в царский замок и укажет Василисе там ее место. 

Ивар тяжело вздохнул, сознавая правоту каждого его слова, молча натянул на голову клоунский колпак с бубенчиками и, подобрав гусли, с тоской провел по струнам. 

– Если хочешь поговорить со своей красавицей, единственный выход смешаться с толпой и не привлекать к себе внимания, – закончил свой речь Молчун и, напялив на себя скомороший колпак, дунул в гудок. 

Так на закате дня они подъехали к воротам Вороньего гнезда. Так называлась неприступная каменная крепость на вершине Горе горы. Издалека было видно, что там готовится небывалое торжество. Зеленые флаги с горящими огненными знаками развевались над каждой башенкой. В каждом окне замка был зажжен свет, и суетились домочадцы, завершая последние приготовления к свадебному пиру. 

В общей суматохе никто не обратил особого внимания на двух бродячих комедиантов. Им показали, где можно оставить лошадей и проводили на кухню немного подкрепить силы перед длинной праздничной ночью. Румяная повариха щедро наделила их караваем горячего свежеиспеченного хлеба, кувшином пива и таким количеством жаренного мяса, что хватило бы накормить целую стаю волков. 

– Угощайтесь, касатики, – добродушно улыбнулась она Ивару и игриво подмигнула Молчуну. – Сегодня восходит новая звезда на небосклоне нашего царства. 

– А старая то что же совсем, выходит, закатилась? – нахмурился в ответ Молчун. 

– Выходит, что и так, – со вздохом отозвалась та. – Но я тебе так скажу, голубь, от Константина уже 18 лет никаких вестей нет. Всем, кроме, разве что, царицы понятно, что нет его больше в живых. Царство рассыпается на части, порядку нигде нет! Единственный, кто может удержать нас от падения в пропасть — это Ворон. Так пусть же он по законному праву займет престол и примет присягу подданных на верность. Мертвым та верность вовсе ни к чему. Так ведь? Так что веселите всех на славу сегодня и выпейте за здравие нового государя! 

Она разлила хмельное пиво по кружкам и отправилась дальше по своим делам. Не долго думая, Ивар осушил свою кружку, пиво, действительно, было отменным. 

– Отлично сварено! – похвалил он. – Пожалуй, никогда раньше такого не пивал. 

Молчун же мрачно выплеснул содержимое своей кружки на пол и молча принялся за еду. 

После трапезы их проводили в пиршественную залу, где уже был построен помост для представления. Лже-комедианты надели свои маски, взяли в руки гусли и ударили по струнам, и уже изрядно подогретая пивом толпа гостей радостно принялась плясать. Однако, главных действующих лиц празднества все еще нигде не было видно. Ивар начал заметно нервничать и уже собирался сказать Молчуну, чтобы тот управлялся один, пока он обследует коридоры замка в поисках своей Инги, как вдруг гуляки замерли как один в зале и склонили головы. В дверях пиршественной залы рука об руку показалась царственная пара. Ворон в черном блестящем плаще, и Инга в ослепительно-белом одеянии невесты. Более красивой пары трудно было себе представить на этом свете. Довольная улыбка победителя светилась на лице жениха, но его невеста явно не разделяла этой радости. Ее лицо было опущено, и полупрозрачное марево фаты скрывало потоки слез. Однако, никому здесь не было дела до ее печалей, народ царства был больше озабочен своим будущим и веселился, ожидая стабильности и нового порядка в своей жизни. Торжественно жених и невеста заняли место во главе пиршественного стола. Сердце Ивара обливалось кровью при виде этого зрелища. Лучше бы он совсем не приезжал сюда, и не видел бы всего этого. За что? За какие прегрешения он вынужден терпеть такие муки не в силах как-то повлиять на ход событий и даже обратить на себя внимание любимой? Тут неожиданная мысль молнией мелькнула у него в голове. Он поднялся, ударил по струнам и запел ту самую колыбельную, что пел тогда, когда они вместе сидели в баре у его друга. Волшебная мелодия в миг приковала к себе всеобщее внимание, и Инга, наконец, подняла голову и обратила полный последней надежды взгляд в сторону простого комедианта в маске. Радостная улыбка озарила ее лицо, когда она узнала его. В этот самый момент карлик с поклоном предложил фрукты и напитки молодоженам. Не глядя, Инга взяла с подноса медовое наливное яблочко и откусила кусочек. Дальше для Ивара все происходило в замедленном действии как во сне. Инга поднялась, скинула свою свадебную фату, сделала несколько шагов в его сторону, но тут смертельная бледность покрыла ее лицо. Схватившись за сердце, она рухнула замертво на пол. Вокруг поднялся небывалый переполох. Ее жених бросился к ней в тщетных попытках вернуть ее к жизни. Ивар выронил гусли из рук, почувствовав как сердце разрывается в груди на куски. Слезы беспомощности и невыразимой боли душили его так, что невозможно было больше оставаться в этом месте и он выбежал наружу. Пометавшись бесцельно по двору, он поднялся на крепостную стену, и только свежий вечерний ветер и вид сумеречной долины внизу немного привел его в чувство. 

Эта девушка все время была как привидение в его жизни. Неожиданно она появилась, перевернув привычный уклад с ног на голову, и так же неожиданно исчезла, вернувшись в царство теней. Наверное, изначально им не судьба была быть вместе, и все, что произошло, случилось только к лучшему? Почему же тогда так невыносимо болит сердце, и слезы душат не хуже удавки убийцы? Так невыносимо терпеть эту боль! Может быть, лучше броситься вниз головой с этой проклятой горы? Прекратить страдания раз и навсегда, и, кто знает, может быть, он встретится со своей Ингой снова там, по ту сторону этого бытия? 

– Что ты скажешь на это, мой друг? – мысленно обратился Ивар к Молчуну. 

И тут же рука друга легла на его плечо. 

– Туда ты всегда успеешь, дружище! Смерть может быть только началом. 

– Что ты хочешь этим сказать? 

– Только то, что дочь бессмертного царя тоже бессмертна и однажды настанет день, когда она восстанет из мертвых и снова будет твоей невестой, – прозвучал спокойный ответ. 

Надежда снова затеплилась в груди Ивара. 

– Как же приблизить этот день? 

– Священный огонь Варахрам, что горит неугасимо в недрах горы Ардабахешт, может пробудить ее от смертельного сна. Туда теперь лежит наш путь.