Весеннее яркое солнце проникало сквозь входные двери храма и дотягивалось до его середины, вычерчивая вытянутые светлые прямоугольники на его полу. Хрупкая девушка, лет двадцати пяти, немного постояв в нерешительности, что-то обдумывая, медленно подошла к отцу Михаилу.
– Благословите, батюшка, – слегка склонив голову, покрытую белым платком, и сложив руки крестом ладонями вверх, тихо попросила она.
– Бог благословит, – ответил он приятным баритоном, и перекрестив девушку, опустил свою правую руку на её ладони.
У отца Михаила были, аккуратно зачёсанные назад, тёмные волосы. Седина только слегка тронула его виски и короткую, классическую бороду. Он не так давно получил сан протоирея и стал настоятелем этого небольшого храма. До этого он служил в главном соборе города, а здесь успел узнать лично только постоянных прихожан. Светлану он видел пару раз на службах, но лично ещё не общался с ней.
Она на секунду прикоснулась губами к руке священника.
– Я хочу спросить у Вас совета, батюшка. Это очень важный для меня вопрос.
– Спрашивай, матушка!
– У меня счастливая семья, прекрасный муж. Мы с ним давно очень хотели ребёнка. Я много молилась, просила у Господа, чтобы Он позволил мне испытать счастье материнства, и вот это – случилось: я – забеременела.
– Слава Богу! Это – большая радость!
– Далеко не всё так хорошо.
– Почему же?
– Я недавно стала себя плохо чувствовать – появились сильные головокружения, отёки, одышка, и со временем всё сильнее. Конечно, я связала это с беременностью, но всё же обратилась к врачам. Прошла обследование и оказалось, что у меня серьёзный порок сердца. Какой-то «стеноз лёгочной артерии». И это не врождённый, что бывает чаще, об этом я бы знала раньше. Мне нужна будет операция. И, возможно, даже не одна. Это видно наказание за мои грехи.
– Неправильно так думать. Мы не можем знать помыслы Его. Может это и испытание тебе. Но, с Божьей помощью, и с помощью врачей, ты обязательно обретёшь здоровье! Надо молиться!
– Да я не сказала главного. Врачи меня предупредили, что я, скорее всего, не смогу родить ребёнка с таким диагнозом. И операцию тоже могу не перенести. Поэтому мне надо сделать аборт… – всхлипывая, дрожащим голосом проговорила Светлана, вытирая рукой скатившуюся по щеке слезу. – Я знаю, что это страшный грех! Но, если я на это не соглашусь, то возможно – не выживу. Да и ребёнок тоже. А, если, сделаю, то совершу смертный грех – убийство. Что же мне делать, владыка? Как мне быть?
– Это очень сложный вопрос! – медленно ответил протоирей, поправив свой массивный, позолоченный наперсный крест. – Однозначного ответа на него – нет. На всё – воля Божья. Сделать аборт, я точно не могу тебе посоветовать, но решать – тебе. Ты правильно понимаешь, что это – страшный грех. Надо положиться на Бога! Если есть хоть какая-то возможность родить, то надо надеяться. Бог – не оставит тебя!
– Но, ведь врачи же сказали…
– Что врачи? – перебил отец Михаил, – Они всегда стараются перестраховаться. Им так спокойнее. Сделают аборт, чтобы им было проще делать операцию, а расплачиваться за этот грех – тебе! Конечно, и они тоже ответят на Страшном суде. Но, раз они такое предлагают, то вряд ли они верующие и понимают весь ужас такого поступка. Отец Небесный – поможет тебе! Главное – верить!
– А вдруг, это испытание мне не по силам? Если мой организм не справится с этим?
– Запомни, что Бог даёт людям Крест – по силам. Господь любит нас и Он не допустит испытания, которое не сможет вынести человек. Не бойся! Верь и молись! И я за тебя помолюсь. Как тебя звать, дочь моя?
– Светлана.
– Светлана, то есть – Фотиния. Мученица Фотиния Самарянка отдала жизнь за Христа. Умерла мученической смертью за свою Веру. Христос не оставит тебя, Светлана.
– Батюшка, но я не хочу умирать. Я хочу родить ребёнка и жить со своей семьёй и Верой в Господа нашего, – с надеждой, воскликнула девушка.
– Это Господь испытывает Веру твою. Господь – любит тебя и позаботится о тебе. Иди с миром, – с уверенностью ответил отец Михаил.
– Хорошо, владыка, спасибо. Простите, батюшка, и благословите!
– Бог благословит, – осенил снова Светлану крестным знамением священник.
Девушка достала из своей сумочки носовой платочек, вытерла им слёзы с лица и не спеша пошла к выходу из храма. На улице весна начинала раскрашивать скучный, после зимы мир, в яркие краски.
* * *
Первые жёлтые опавшие листочки лежали на влажном, от недавно прошедшего дождя, крыльце храма. Казалось, что только было жаркое лето, но уже октябрь впустил прохладу осени.
Стройная женщина, в чёрном плаще и платке, зашла в храм и сразу остановилась, осматриваясь по сторонам. По её красивому, с тонкими чертами, лицу можно было предположить, что ей не больше пятидесяти лет. Но, глубокие морщины, спускающиеся из уголков глаз по диагонали до середины щёк, старили женщину лет на десять.
Бабушка, стоявшая рядом, заметила нерешительность женщины и участливо обратилась к ней:
– Дочка, подсказать тебе что-нибудь?
– Да, спасибо! Подскажите, как мне найти отца Михаила? – спросила женщина.
– Настоятеля то? Да вон же он как раз идёт, – слегка махнув в сторону шедшего в их сторону священника, ответила старушка.
– Спасибо большое, Вам!
– Пожалуйста!
Женщина сделала несколько шагов навстречу священнослужителя, и поравнявшись, обратилась:
– Отец Михаил?
– Да, матушка. Вы ко мне? – вежливо переспросил протоирей.
– Да, к Вам. Я – невоцерковлённая, поэтому простите, если я нарушаю какие-то правила церковного этикета и неправильно себя веду.
– Да, Бог с Вами, матушка! Церковь Христова – это не армия. Говорите, как Вам сердце подсказывает. У Вас какое-то конкретное дело ко мне?
– Не то, чтобы дело, – тихо проговорила женщина. – Хотела кое-что сказать Вам.
– Слушаю, матушка.
– Семь месяцев назад к Вам приходила спросить совета моя дочь – Света. Она мне рассказывала об этом. Дочка была тогда на восьмой недели беременности и у неё нашли тяжёлый порок сердца. Врачи сказали, чтобы она сделала аборт, но моя Светочка всегда была сильно верующей и поэтому пошла к Вам за советом. А Вы отговорили её делать аборт. И она решила перенести операцию на сердце – на после родов. Так вот, я пришла Вам сказать, что умерла моя доченька при родах! И ребёнок её, внучек мой, тоже умер! Она так верила в Бога! А Бог ничем не помог им! И Вы не помогли! Вы – наоборот, забрали у меня мою любимую дочку! Вы – вместе с Богом! – женщина говорила не громко, без истерики, видно, что она уже до этого успела выкричать своё горе. Слёзы наполнили её глаза и скатывались по руслам глубоких морщин.
– Соболезную, матушка! Сочувствую Вашей боли! Я буду молиться за их души! Пути Господни неисповедимы…
– Что мне Ваши молитвы? – Резко перебила женщина. – Если бы не Ваши советы, моя доченька была бы сейчас жива! Одна она у меня была. Я просто пришла сказать это и посмотреть Вам в глаза! Не нужны мне Ваши молитвы! И дочке моей не нужны!
Не дожидаясь ответа священника, она быстро развернулась и уверенно пошла к выходу. На плитках пола, где стояла женщина, остались темнеть капельки слёз.
Отец Михаил не решился остановить её. Он стоял и смотрел на удаляющийся силуэт. Много раз он утешал людей, находя необходимые слова, но сегодня он в первый раз не смог смотреть прихожанке в глаза. В полные слёз глаза матери, потерявшей своего ребёнка.