Глава 4. Первое свидание
Несмотря на то, что Мишка теперь жил в общежитие на нелегальном положение, в его жизни мало что изменилось. Комната, в которою он переселился, находилась на четвёртом этаже. Кроме Вовки Насача в ней проживали ещё двое ребят, учившиеся с ним в одной группе. Жить с четверокурсниками было интересно, они только что приехали с производственной практики, были переполнены впечатлениями и при деньгах. У них бугрились бицепсы, на ладонях были трудовые мозоли, а лица покрывал тёмный загар, какой бывает у людей долгое время находившихся на ветру, под ярким солнцем.
Предприятия, на которых проходили практику ребята, назывались все одинаково «Строительно-монтажный поезд» (СМП) и они отличались друг от друга только номерами. СМП входили в состав треста «Транссвязьстрой», и были разбросаны по всей территории Советского Союза. Там, где строились новые железные дороги и реконструировались старые всегда присутствовали производственные подразделения треста. Работы по строительству железных дорог носила разъездной характер, и весь персонал таких подразделений (прорабских участков) жил в специально оборудованных жилых вагончиках. Закончив работы на одном объекте (станции или полустанке), прорабский участок переезжал на другой. Все работающие в СМП жили кочевой жизнью, многие годами и десятилетиями вместе с детьми, семьями, перебираясь с одной стройки на другую, объездили полстраны. В вагончиках жили, влюблялись, женились, растили детей, старились и умирали. Одним такая жизнь нравилась – другим нет. Но молодым ребятам – практикантам техникума она была по душе.
Один из новых Мишкиных соседей – Иван – невысокий, плотный крепыш, работал в СМП номер двадцать девять, на строительстве железной дороги в Сибири, и взахлёб рассказывал о красотах этого сурового края: бескрайней тайге, непуганых зверях и птицах, обитающих в ней, кристально чистых реках и ручьях, в которых водилось много рыбы, названия которой, даже Мишка выросший на берегу речки, никогда не слышал. Кроме того, там, где работал Иван, за счёт районного коэффициента были неслыханно высокие заработки. Другой – Петя – щупленький, белобрысый парнишка, проходивший практику в строительно-монтажном поезде номер восемьдесят четыре, в Молдавии, участвовал в реконструкции железной дороги, и с восторгом повествовал о молдавских винах, виноградниках, помидорах и красивых молдавских девушках. Конечно, заработков в Молдавии таких, как в Сибири не было, зато можно было ежедневно есть от пуза виноград и помидоры, которые росли на колхозных полях, а абрикосы так и вообще – в лесопосадках, вдоль железной дороги. Рассказывая о прошедшей практике, они сходились в одном – обоим была по душе бродячая жизнь и вольница, царившая в СМП. Мишке, с его романтическим складом характера, рассказы ребят очень нравились. Слушая их он мечтал, как сам, когда-нибудь поедет далеко в Сибирь, и приехав оттуда, загорелым и возмужавшим, пропитанный запахом тайги и костров, расскажет, какому-нибудь зелёному первокурснику о далёких краях, о туманах, встающих в тайге над распадками и весёлой кочевой жизни в вагончиках, а тот, с восторгом, заглядывая ему в рот, будет слушать.
На четвёртом этаже жили в основном четверокурсники. Фактически они считали себя уже окончившими техникум, учились последний семестр, затем преддипломная практика, написание и защита диплома. Зная, что с последнего курса отчисляют редко, большинство вели себя в общежитие, как анархисты: в комнатах был бардак, постели не застелены, в любое время суток звучала музыка, песни, жильцы играли в карты и употребляли вино. А иногда даже, в нарушение всех правил общежития, из комнат можно было услышать заразительный девичий смех. Кто и как умудрялся проводить в общагу девчонок, оставалось большой тайной, но Мишка подозревал, что не он первый придумал использовать трубу, проходившую по стене, как средство проникновения в здание.
Воспитатель и комендант, хорошо знали о том, какая атмосфера царит на четвёртом этаже, но закрывали на это глаза и практически туда не поднимались, и поэтому Мишка в пределах этажа чувствовал себя вольготно. В первый же вечер, как он переселился, новые соседи-четверокурсники научили его, как проходить в общагу не вызывая подозрение у вахтёра. Для этого нужно всегда заходить в компании с однокурсниками, а если вдруг кто-то из сидящих на вахте спросит куда он идёт, отвечать уверенно, что им дали общее задание, и выполнить его кроме как в общежитие больше негде. А самое главное не нарваться на воспитателя, но так, как тот обычно предпочитал заниматься воспитанием нравственности по вечерам, то вероятность встретиться с ним была минимальна. Первое время Мишка, каждый раз проходя вахту в душе переживал и боялся, что вот сейчас его не пустят в общежитие, но ничего не случалось и уже через неделю все его волнения и тревоги прошли, и если бы кто-то из вахтёров действительно не пропустил его в здание, он, наверное, бы очень удивился или даже возмутился. Успокоившись и обжившись на новом месте, подросток начал строить планы на будущее и опять в голове у него возникла мысль, что нужно отыскать Лену.
Первым делом Мишка решил найти железнодорожный техникум, в котором училась девушка. Сделать это оказалось несложно, расспросив своих однокурсников, живших в Харькове, он выяснил, что тот находится почти в центре города, на улице Первой Конной армии. И в этот же день после занятий он отправился туда.
Улица Первой Конной армии, в отличие от Дмитриевской, на которой находилось Мишкино учебное заведение, оказалась шумной и пыльной, и она сразу не понравилась ему: проезжая часть занимала почти всю ширину улицы, а для прохожих оставались узенькие, (не более полутора метра) тротуары, ни деревьев. ни кустов, ни газонов, подросток на ней не обнаружил. Здание техникума, в котором училась Лена, тоже выглядело довольно уныло. Построенное безо всяких архитектурных излишеств из красного кирпича, потемневшего от времени, оно походило не на учебное заведение, а на производственный корпус или солдатскую казарму. Мишка поначалу даже засомневался: «Да техникум ли это?» Но когда прочитал вывеску у входа все его сомнения исчезли.
Потянув на себя дверь подросток вошёл в здание. В небольшом фойе была доска объявлений, на которой висело множество бумажных листков, а рядом с ней находилось расписание занятий. Отыскав глазами группу номер тридцать шесть, в которой должна была учиться девушка, Мишка понял, что опоздал – занятия уже закончились. Но он по этому поводу особо не расстроился – главное был сделан первый шаг – отыскал учебное заведение.
На следующий день, сбежав с последней пары, подросток снова поехал разыскивать Лену. На этот раз он прибыл вовремя, до окончания занятий оставалось десять минут. Побродив по зданию, Мишка отыскал аудиторию, в которой занималась тридцать шестая группа. Не зная, как поведёт себя девушка, когда увидит его, он решил немного понаблюдать за ней со стороны. Отойдя от входной двери аудитории метров семь-восемь, подросток присев на подоконник, стал ожидать окончания занятий.
Через несколько минут, почти над его головой, заставив вздрогнуть, раздался резкий звонок. Двери аудитории тут же распахнулись и из неё быстрым шагом, доставая на ходу папиросы, вышли два паренька. Повернувшись лицом к окну, Мишка краем глаза наблюдал, за выходящими из помещения. После некоторого затишья, (видимо ребята собирали вещи), девчонки и парни пошли группами и по одному. Мишка, видевший Лену только в форме проводника боялся что может её проглядеть. Но к своему удивлению он узнал её сразу, когда она вместе с подружкой, о чём-то оживлённо беседуя и смеясь вышла в коридор. Увидев её, подросток оторопел, ему стало жарко, а сердце в груди застучало чаще – русоволосая, в тёмной короткой юбочке и белой блузке, подчёркивающих её стройную фигурку, девушка выглядела очень эффектно. Подружки, увлечённые разговором. Ни на кого не обращая внимания, пошли к выходу. Мишка спохватившись, что он может их потерять, отстав от них на пять шагов, пошёл следом.
Выйдя на улицу, девчонки попрощались и, разошлись в разные стороны. Парнишка шёл за девушкой не зная, как с ней завязать разговор, он испытывал робость перед этой, как ему казалось незнакомой красавицей. Мишка совсем забыл, что они почти два часа сидели в служебном купе скорого поезда, пили чай, беседовали и им было очень хорошо и уютно. Наконец, преодолев смущение, он догнал Лену и коснувшись рукой её руки, робко сказал: «Привет, вот я тебя и нашёл!» От его касания, девушка испуганно вздрогнула и повернулась к подростку. По мере того, как она узнавала его, менялось её лицо. Испуг постепенно сходил с него, а радость сначала плеснулась в глазах, а потом в улыбке растянула губы, и Лена воскликнула: «Миша, разве так можно? Ты же меня напугал!» На её слова, парнишка виновато улыбнувшись ответил: «Прости, я не хотел…»
Стояло «бабье лето», день был тёплый, солнечный и они купив мороженное, долго сидели на скамейке в сквере у реки, разговаривали о разных пустяках и смеялись без всякой причины. Им было хорошо и радостно, они забыли о времени и делах. Наконец, вспомнив, что её ждут, Лена встрепенулась и заторопилась домой. Мишка проводил её на вокзал, и там пока дожидались электрички договорились встретиться, здесь же на вокзале в двенадцать дня в ближайший выходной. Домой подросток летел как на крыльях, радость от встречи лилась через край: на душе было легко, а на лице сияла улыбка.
В воскресенье, отгладив брюки и рубашку, начистив до блеска ботинки, одев новый пиджак, и причесав свои непокорные кудри, Мишка ровно в двенадцать часов стоял на ступеньках вокзал, ожидая Лену. Хорошо понимая, что с девушкой ездить в общественном транспорте «зайцем» неприлично, ну и кроме того, возможно необходимо будет перекусить и сходить в кино, а может быть и ещё куда-нибудь, подросток запустив руку в карман, прикидывал, шурша последней пятирублёвкой и позвякивая мелочью, достаточно ли у него на это денег.
Лена пришла неожиданно и совсем не оттуда, откуда её ждал Мишка. Пока он с тревогой и ожиданием смотрел на двери вокзала, думая, что она появится оттуда, кто-то тронул его за плечо и сказал: «Привет, ты меня ждёшь?» Первое, что увидел повернувшись подросток – смеющиеся серые девичьи глаза. Эти глаза искрились и излучали радость, а хозяйка этих глаз, одетая в яркое красивое платье, с дамской сумочкою в руках, была похожа на сказочную принцессу. «Лена, а я тебя оттуда жду», – Мишка махнул головой в сторону входных дверей. «Я на автобусе приехала, чтобы тебя застать врасплох», – засмеялась девушка. И продолжила: «Сегодня я устрою тебе экскурсию по городу Харькову. Ты готов?» «Всегда готов!» – ответил паренёк и дурашливо вскинул руку в пионерском приветствие. «Тогда вперёд!» – сказала Лена, и схватив Мишку за руку потащила его вниз по ступеням.
В первую очередь они осмотрели, Благовещенский собор, он был красив и огромен, позолоченные купола и кресты сияли высоко в небе. Побродив вокруг него и полюбовавшись монументальностью и красотой, зайти вовнутрь храма ребята не решились. Следующим пунктом был Исторический музей, потом бродили по парку и сидели в кафе-мороженое. День катился к вечеру, нагулявшись по городу они здорово устали и Лена предложила сходить в кино, благо рядом был совсем недавно построенный огромный киноконцертный зал «Украина». Судя по афише на его экране показывали нашумевший фильм «Развод по-итальянски», главную роль в котором играла замечательная итальянская киноактриса Софи Лорен. Купив самые дешёвые билеты на вечерний сеанс, с местами в последнем ряду, Лена и Мишка, уединились на укромной скамеечке недалеко от кинотеатра. Весь сегодняшний день начиная с вокзала они ходили по городу держа друг друга за руку. Несмотря на то, что Лена была старше на два года, рука у неё была меньше Мишкиной, и почти целиком пряталась в его ладони, кожа на ней была нежной, а сама ладошка – горячей. Держа маленькую руку девушки в своей, подросток чувствовал себя большим и сильным, а Лену слабой и беззащитной и от этого его переполняло неизвестно откуда возникшее чувство нежности.
День был выходной, а фильм интересный, поэтому зрительный зал был заполнен до последнего человека. Когда Мишка и Лена уселись на свои места, на тридцать втором последнем ряду, подросток с интересом стал осматриваться вокруг. Не бывавший ни в каком кинотеатре, кроме клуба маслозавода в своём городке, он ошарашенный грандиозностью сооружения, даже отпустил руку Лены. «Сколько же зрителей вмещается в этом зале?» – подумал Мишка. Быстренько пересчитав места в одном ряду он в уме умножил их на количество рядов – получалось не менее полутора тысяч. Пол в зале был с наклоном, и каждый задний ряд всегда был выше переднего, поэтому впереди сидящие не закрывали своими головами экран позади сидящим, как это было в клубе маслозавода.
Когда погасили свет, и на экране пошли первые кадры, то подросток от изумления и восторга открыл рот – экран был огромен, и ему показалось, что изображение с экрана переместилось в зал. Несколько минут он находился как бы в одном времени с героями фильма, потом опомнившись и вспомнив, что рядом с ним сидит девушка, вышел из этого состояния. И ему сразу захотелось снова утопить в своей ладони маленькую и нежную ладошку Лены. Протянув руку стараясь отыскать её пальчики, он неожиданно коснулся колена девушки, и напугавшись этого – замер. Мишка подумал, что сейчас Лена рассердится и сбросит его руку со своего колена, но время шло, а ничего такого не происходило. Наоборот, она, как бы успокаивая, положила свою маленькую ладошку на его руку и погладила её.
Колено у девушки было гладким и прохладным, согрев его, Мишка, совсем осмелев, передвинул свою руку выше по ноге, до того места где кончался подол платья. Лена никак не реагировала, зато сердце подростка от такой смелости билось так часто и громко, что ему казалось, будто все сидящие рядом и впереди него слышат этот стук. Он смотрел на экран, но от волнения ничего не видел. Так Мишка просидел всё кино грея своей рукою ногу Лены, время от времени передвигая ладонь то на колено, то обратно к краю подола платья, и с замиранием сердца думая, а что же там под подолом, но так и не решался переступить эту черту. Ему хотелось, чтобы фильм не кончался, от поглаживания тела девушки у паренька замирало сердце и кружилась головы, ему хотелось, чтобы это никогда не кончалось. Но фильм закончился. Включился свет. Лена, положив свою ладошку в Мишкину ладонь, поднялась с места, и они пошли выходу.
Время приближалось к девяти, на улице было темно, и Мишка твёрдо решил, что как настоящий джентльмен, он должен проводить даму до самого дома. Ну и конечно, ему очень хотелось посмотреть где живёт Лена. Судя по её словам, это был не пригород Харькова, а его окраина – посёлок под названием Минутка. Добраться до посёлка можно было автобусом или электричкой. Лена сказала, что лучше ехать электричкой, и они отправились на вокзал.
Народу в вагоне было мало, и ребята удобно расположившись на скамейке и держась за руки смотрели, как за окном мелькают огни полустанков, переездов и уличных фонарей. Ехали недолго, наверное, минут пятнадцать. Когда поезд стал подъезжать к нужной остановке, по каким-то, известным только ей приметам, Лена встала, и увлекая за собой Мишку пошла к выходу.
Это была не станция, даже не полустанок, и не разъезд, а просто железнодорожная платформа: неширокий заасфальтированный перрон, навес от дождя и редкие тусклые фонари уличного освещения. По обе стороны от железнодорожных путей стояли частные домики, почти такие же, как на Монастырке. Вдаль от платформы уходила слабоосвещённая пустынная улица. «Нам сюда», – Лена, не отпуская Мишкину руку, спустившись с перрона, повела его по этой улице. «Я здесь недалеко живу. Первый переулок направо, и сразу мой дом», – негромко сказала она. А потом неожиданно для Мишки попросила: «Обними меня, я продрогла». И хотя подросток сам мечтал об этом, услышав такую просьбу он растерялся, а девушка видя, что её просьба смутила Мишку, сама прижалась к нему и положила его руку на свою талию. Сердце парнишки немного успокоившееся после кинотеатра, вновь застучало быстро и громко.
Дом где жила Лена, действительно был совсем недалеко от железной дороги, что очень огорчило Мишку, ему так нравилось нежно держать за талию девушку, ощущать рядом с собой её тёплое тело, слышать, как стучит сердечко и вдыхать неповторимый аромат её волос, что он был готов идти рядом с Леной всю ночь. Да что там всю ночь, всю жизнь! Когда они остановились у калитки, девушка не освобождаясь из объятий паренька, повернулась к нему лицом и сказала: «Ну вот мы и пришли. Будем прощаться», – и она потянулась губами к Мишкиным губам. Тот никогда не целовавшийся с девчонками, неумело ткнулся в её открытые губы. Поцелуя не получилось, и тогда Лена, обвив его руками за шею, крепко прильнула к губам подростка. Её губы были горячие, влажные и как Мишке показалось чуть солёные. Его сердце застучало ещё чаще, кровь быстрее побежала по жилам, а в голове зашумело, как после выпитого стакана вина, он непроизвольно обнял девушку и крепко прижал к себе. Затем подражая ей раскрыв свои губы, долгим поцелуем впился в её уста. Через тонкую ткань платья, он чувствовал, как касались его тела небольшие, но крепкие груди девушки, и это ещё больше туманило ему голову и заставляло забывать обо всём. Ради продолжения этого непередаваемого состояния он готов был на любое безрассудство. Но Лена видимо осознавая, чем всё может закончиться, оторвавшись от его прошептала: «Довольно. Поздно уже, тебе нужно ехать домой. Пока. До встречи». И открыв калитку зашла во двор. Постояв ещё немного у дома, в надежде увидеть напоследок в окне хотя бы её тень, но так и не дождавшись этого, Мишка пошёл на электричку.
В приподнятом настроение он вышел из переулка на освещённую улицу, и когда уже был на полпути до платформы, вдруг увидел под дальним фонарём идущих ему навстречу и покачивающихся из стороны в сторону две фигуры. «Шпана пьяная. Точно ко мне прискребутся. И назад не уйдёшь, они наверняка заметили – догонят. Эх, зря я финку не взял!», – подумал он. Но нужно было что-то делать и оглядевшись по сторонам, подросток обнаружил, что дом у которого он стоит огорожен палисадником. Подойдя к нему он стал тихонечко дёргать за штакетины, ища ту, которая была плохо прибита. Подёргав, наверное, штук десять и обнаружив такую, Мишка стараясь не шуметь оторвал её от изгороди, ногой загнул гвозди и зажав в руке, затаился. прижавшись к палисаднику. «Может не заметили меня, мимо пройдут», – как последняя надежда промелькнула в голове мысль.
Две тёмные фигуры, размахивая руками, шатаясь из стороны в сторону и громко матерясь, приближались, всё ближе и ближе, и наконец вышли в жёлтый круг фонаря, и Мишка смог хорошо рассмотреть их. Один из них был высокий и крепкий детина лет восемнадцати, второй – щуплый, среднего роста, и скорее всего Мишкин ровесник. Парни были крепко выпивши и явно искали приключений. Ещё не дойдя до дома у которого стоял подросток, щуплый сказал: «Смотри Утюг, фраер спрятался. Думает мы не видим его. Эй, фраерок, закурить есть?» «Клоп, зачем ты у него спрашиваешь? Мы сейчас сами проверим, что есть в его карманах!» – сиплым голосом, явно, красуясь перед младшим товарищем, ответил детина. «Сейчас подойдут поближе, надо бить Утюга, и рвать покуда они не очухались», – дрожа весь от напряжения думал Мишка. Но кроме всего прочего он понимал, чтобы не вызвать у шпаны подозрения, нужно прикинуться напуганной овцой. Срывающимся от волнения голосом подросток ответил: «Пацаны, я не курю. У меня тётка болеет, в аптеку послала за лекарствами. Отпустите меня». «Слышал, Клоп, его в аптеку послали, значит у него есть денежки. Сам отдашь, или тебя трясти нужно, как Буратино?» – Утюг и Клоп громко засмеялись. Расстояние между ними и Мишкой было уже не более двух метров. «Надо бить, а то будет поздно!» – покрепче сжав обеими руками штакетину подумал он. Размахнувшись, парнишка что было сил ударил Утюга по правому плечу, то заскулив от боли, завертелся на месте. «Ключицу, наверное, перебил», – промелькнула у Мишки в голове мысль. Клоп, не ожидавший такого, ошарашенный случившимся, растерянно смотрел на своего кореша. Хорошо усвоив жестокие уличные законы, что врага, пока он не опомнился, нужно без жалости добивать, подросток, размахнувшись врезал штакетиной Клопа по спине, тот упал на земля. Не теряя времени, и не обращая внимания на скулящую шпану, паренёк со всех ног побежал к платформе. На его счастье к ней приближалась электричка. Выбросив на перроне своё оружие, Мишка в последнюю секунду заскочил в тамбур.
В вагоне электрички не было ни одного человека, откинувшись на спинку жёсткого сиденья, подросток перевёл дух. От прекрасного настроения, в котором он пребывал после встречи с Леной, не осталось даже следа, внутри у него всё дрожало, со лба стекал пот и очень хотелось курить. Немного успокоившись, он вышел в тамбур, и с трудом достав дрожащими пальцами папироску, закурил.
В общежитие куда он уже добрался за полночь, двери были закрыты изнутри. Стуча костяшками пальцев по ним, он с тревогой думал: «Только бы не Абвер дежурил сегодня. Он не пустит. Только бы не Абвер». Дверь открылась, на пороге стояла пожилая женщина в очках, в руках у неё был недовязанный шерстяной носок, Мишка с облегчением вздохнул: «Слава Богу!» Эту женщину все пацаны звали тётя Галя и она была добрейшей души человек среди вахтёров. «Заходи, полуношник», – сказала она. Проскользнув мимо неё, парнишка стремглав взбежал на четвёртый этаж.
Незаметно пролетел сентябрь и октябрь, неумолимо приближался праздник – Седьмое ноября. Праздник совпадал с выходным, и Мишка с Юркой, на эти дни запланировали поездку домой. Но перед самым праздником, после окончания занятий, в аудиторию зашёл Виктор Васильевич и строго настрого предупредил своих подопечных, что если кто не придёт на праздничную демонстрацию без веской причины, будет лишен стипендии до конца семестра. От такого сообщения пацаны заскучали. Нужно было что-то делать. «А что является веской причиной?» – спросил Мишка у классного руководителя. «Смерть или болезнь, подтверждённая официальным документом», – по-солдатски чётко ответил тот. Лишаться стипендии не хотелось, умирать тоже, а съездить домой нужно было позарез, и друзья стали ломать голову, как можно было не заболев, получить справку о болезни. В конце концов пришли к выводу, что легче всего симулировать простуду. Проконсультировавшись с четверокурсниками, Юрка и Мишка поняли, обмануть врача можно, нужно только постараться. Чтобы горла выглядело воспалённым, нужно перед врачебным приёмом съесть не менее трёх порций мороженного, а чтобы градусник показал повышенную температуру тела, необходимо натереть перцем под мышкой, или при измерение постучать по градуснику пальцем.
Поликлиника Южной железной дороги, обслуживающая учащихся Мишкиного техникума, находилась вблизи вокзала и была похожа на тюрьму. Огромное серое здание одним своим видом нагнетало на пациентов тоску, и заставляла вспомнить о бренности жизни. Врач-терапевт принимающий учащихся находился в подростковом кабинете. Получив талончики в регистратуре, и съев по три порции мороженного, а также натерев в туалете поликлиники свои подмышки красным перцем, пацаны терпеливо сидели в коридоре, ожидая своей очереди на приём. Первого пригласили Юрку, через десять минут, радостно улыбаясь и размахивая справкой об освобождение от занятий, он выскочил от врача. Следом за ним зашёл Мишка. В кабинете находились врач и медсестра. Врач, полная женщина с добрыми, как у коровы глазами, спросила на что жалуется подросток. Тот ответил, что болит голова, горло и кашель. Пока он рассказывал доктор согласно кивала головой, затем надев на глаз какой-то окуляр, попросила пошире открыть рот, и прижав язык специальной ложкой, долго рассматривала горло. После этого паренька увела в смежную комнату медсестра. Стряхнув градусник, она велела поставить его под мышку, и убедившись, что Мишка выполнил её распоряжение, ушла к врачу.
Сидеть с градусником под мышкой было скучно, и паренёк начал осматриваться вокруг. Собственно, рассматривать было особо нечего: медицинский топчан, стол и два стула, вот и всё что находилось в кабинете. Но вдруг его скучающий взгляд остановился на столе, и сердце тревожно забилось – в маленькой серенькой коробочке лежали незаполненные, но проштампованные печатями, бланки медицинских справок! Это была такая удача! Оглядевшись вокруг и не заметив ничего подозрительного, подросток протянул руку к стопке справок, и отделив от неё четвертую часть, торопливо спрятал бланки в карман. После этого он перевёл дух.
Когда через некоторое время в комнату вошла медсестра, Мишка со скучающим видом протянул ей градусник, вынутый из подмышки. Та посмотрев на него сказала врачу: «Тридцать шесть и семь». «И горло чистое», – ответила врач. «Молодой человек, вы скорее всего переутомились. Вам отдохнуть нужно», – добавила она. Не солона хлебавши, подросток вышел из кабинета.
Вечером в общежитие, он поглядывая на лежащую перед ним настоящую справку, полученную Юркой, старательно, высунув язык писал себе освобождение от учёбы по болезни на чистом бланке. Справка получилась не хуже, чем у друга.
А уже шестого ноября пацаны взяв билеты до ближайшей остановки, станции Чугуев, садились в плацкартный вагон скорого поезда «Харьков-Владивосток», и через четыре часа они добравшись без приключений до своего городка, они сошли на Сортировке. А ещё через тридцать минут Мишка стучался в двери своего родного дома. Мама открыв двери, увидев его, заплакала: «Сынок, наконец-то ты приехал». После этих слов глаза у Мишки тоже сделались влажными, и он обнял маму. Жизнь продолжалась!