- Саша, зайди ко мне. Будем проектировать типовые храмы, - раздалось в трубке внутреннего телефона. Говорил Надеждин.
- Алексей Анатольевич. Что это вы, серьезно? – спросил Саша, входя к руководству мастерской.
- Да, а как ты думал?! Мне сейчас не до шуток.
- А, ну тогда я сяду.
- Садись. Садись. А то все равно ноги не выдержат.
В комнате, кроме них был Родштейн. Вернувшись только-что с тенниса, он сидел, молча, смотря, куда-то вдаль перед собой, в сторону лежащей на стуле сумки с торчащей из неё теннисной ракеткой.
- Артамоныч, только что вызывал меня. Говорит, что нужно проектировать типовой храм, на пятьсот прихожан. Это не шутки, дело очень серьезное!
- Никогда бы не подумал, что храмы бывают типовые, - сказал Саша.
- Ты много, что ещё не знаешь. Типовыми бывает всё, что только может прийти в голову. Крематории и то бывают типовые, - позлорадствовал Родштейн, отвлекшись на мгновение от медитации, протерев лоб носовым платком.
- Но, храмы я вообще никогда не проектировал!
- А ты думаешь, я проектировал, что ли? – ответил Надеждин.
- Да. Думаю, вы же Ленинградскую художественную академию заканчивали, - не сдержался Саша, так, как знал, что это не то чтобы запретная, но уж точно неприятная для Надеждина тема. Ведь любой архитектор не любит, когда его называют художником и расценивает это, как обзывательство. Правда и слово дизайнер, является таковым, но гораздо в меньшей степени.
- Факультет дизайна, по моему? – добил Саша.
- Это к делу отношения не имеет, - закрыл тему Надеждин.
- А, что прямо из панелей проектировать будем? – вернулся к делу Саша.
- Да. Из панелей. Я же говорю, что типовые храмы. Какой смысл проектировать из монолита или скажем, кирпича!? – посмотрел в сторону Родштейна Надеждин.
- А, как же тогда купола?
- Не спеши. Все по порядку давай. Купола из металла, - успокоил Надеждин.
- А как же своды? Паруса? Нефы? Закомары? - засыпая «академика» приобретенными в институте знаниями, как бы подчеркивая этим и свою причастность к чему-то научному, продолжил бомбежку Саша.
- Найдём изготовителя Саша. Ещё время есть.
- Но ведь ни один ДСК, не может отливать в России не только выпуклые, но и даже круглые панели. Это же тупик! Никто не будет для этого покупать у финнов новое производство, ради нескольких храмов!
- Ребята не занимайтесь ерундой! Делайте сразу из монолита! – вернулся в беседу Родштейн, каким-то нездешним голосом, словно он парил, где-то высоко в небе и оттуда видел гораздо больше, чем они, сидящие на земле.
- Сделают ДСК всё. Им ведь задел нужен. А он у нас будет. Ты слышал про такую программу - «200 храмов»? Когда 200 штук одинаковых панелей, то и форму выгодно делать.
- Ох, ребятки. Ерундой вы занимаетесь! Выгодно-то выгодно, но невозможно круглую форму сделать с такой нашей Российской недотехнологией! – отчетливо и внятно, выговаривая каждый звук, произнёс сверху трубный голос Родштейна.
- Но так хочет мэр и его друг, министр капитального строительства города Москвы Мюсин. Или ты, что сам им объяснять собираешься? Это же дети! Они ни хрена не понимают в этом, и, что бы поняли, надо сделать проект и отдать на завод. И когда там скажут: - «Мы не можем!». Тогда только они поймут. С ними же, как с малыми детьми надо! Честное слово, прямо, как первый раз! А уж потом, когда поймут, и переделаем храм на монолитный. А они нам уже за два проекта заплатят! Глупые вы какие-то! Всё вам объяснять нужно! – сказал Надеждин.
- Ну, во-первых, тебе ни один ещё договор не подписали. Поэтому не спеши с выводами. Тем более храмы! Откуда у церкви вообще деньги? – продолжал уличать в земных ошибках, неземной голос.
- И что прям все двести храмов могут построить? – удивился Саша.
- Все! До одного. Но, не сразу, - успокоил Надеждин.
- Ты сначала спроектируй это чудо, а потом уже радуйся, - эхом спустилось сверху.
- Не представляю я все-таки, как же может выглядеть панельный храм. Наверно строгим, лаконичным надо рисовать? – предположил Саша
- Ну, в общем, давайте прекращать все эти ваши разглагольствования и приниматься за дело. Надо будет попытаться забрать все наработки у Хитрука, из мастерской Лосихина. Правда он директору сказал, что ничего не отдаст. И даже ему ничего не дал, когда тот его вызывал для того, чтобы сначала уговорить продолжить работу, а потом уже заставить отдать. Злой он очень на правительство Москвы. Оказывается, практически всю стадию «П» сделал. Нам бы хоть буклет у него отобрать. Хоть черно-белую ксерокопию. Артамоныч сказал, что Лосихин со своим Хитруком, не может сделать ничего, что ему обещали заплатить аванс, но не дали. Вот он и упёрся! – рассказал Надеждин.
- Правильно. А мы можем и бесплатно всё. Мы же святые! – прогремел уже такой знакомый голос с «небес».
- Да, это святое дело! Сами знаете, храмы не каждому приходится в жизни проектировать! – воззвал к небесам Надеждин.
- Вот ты и делай со своими архитекторами! – разверзлись громом небесные кущи. Но молнии не последовало.
- Вот, Саш и начнем с того, что я тебя прошу попробовать достать, что он там намустрепил. Нам надо посмотреть всё, для того, чтобы знать хотя бы направление в архитектуре, которое нравится правительству Москвы.
- Хорошо, Алексей Анатольевич, я всё сделаю, - согласился Саша, встав со стула. Если бы в комнату в этот момент вошёл кто-то не из «наших», то наверняка бы принял Сашу за разведчика, только что получившего установку от своего руководства. Настолько суров и решителен был его взгляд, напряжены мышцы и сжаты в кулаки руки, словно перед прыжком в пропасть непредсказуемых приключений в стане врага.
* * *
Саша начал с Лосихина.
- Аркадий Петрович, добрый день, - поздоровался он с ним, войдя в его кабинет, прежде из вежливости слегка постучав в дверь и выдержав некоторую паузу.
- А, Саша. Привет. Что случилось?
- Аркадий Петрович, я по поводу храма, - сказал прямо Саша и тут же пожалел о том, что решил начать по-честному, с начальника мастерской.
Лосихин был, опытный архитектор, а тем более руководитель целого серпентария, в виде мастерской. Будчи невысокого роста, он своей фигурой напоминал футболиста. Казалось, как опытный нападающий, быстро перебирая своими ножками, легко проведет свой мяч мимо вас, как бы вы ни пытались его у него отнять. Это был мастер своего дела. Но, для футбола он всё же был староват. Поэтому обводил не свой мяч вокруг вас, а скорее вас вокруг своего пальца. Это ему удавалось легко и без всякого нервного напряжения.
- Саша, я сам не могу ничего с ним поделать. Он занял оборону в своей бригаде и отказывается что-либо слышать. К тому же проект делала его дочь, а она вообще не наша сотрудница. А за неё он кого хочешь порвёт, - обвел вокруг Саши мяч Лосихин, и уже удалялся с ним в сторону Сашиных ворот.
- Зачем же он работу дочери отдал, если у него целая бригада? – подбежав к своим воротам, быстрее, чем нападающий, спросил Саша.
- Так они ж ни хрена не умеют рисовать. Да и потом у него халтуры сколько!? Сам знаешь, - развернувшись, уходя на обманный маневр, произнес Лосихин.
Доводов у Саши больше не было и оставив свои ворота открытыми, он покинул футбольное поле, проиграв игру, так её и не начав.
Прокравшись в бригаду Хитрука, воспользовавшись его отсутствием, так как он приходил примерно к обеду, уходя ночью, Саша наткнулся на стену непонимания. Дело в том, что он давно халтурил с этими людьми и соответственно имел представление об их человеческой сути. И тем не менее, он не терял надежды. Но, та «стена», на которую он налетел, отбив себе всю веру в профессиональную этику, сильно разочаровала его в людях.
- Мне нужен только буклет! Можно даже его черно-белый ксерокс. Плиииззз! – не поздоровавшись, а сразу с порога комнаты, произнес он. Тем самым, не дав опомнится противнику, перед следующим прыжком.
- Какой, такой буклет? Никакого буклета у нас нет! – сказала одна из сотрудниц. Та самая, с которой он ещё вчера общался по одной из идущих конвейером, халтур. Маленькая, юркая и при этом, как ни странно, очень ленивая девушка.
- Оль, имей совесть!? Что тебе стоит! – взмолился он, понимая, что она всё же ещё хоть чуточку, но человек, несмотря на весь этот финансовый поток, проходящий через её руки в виде нескончаемых, наивозможнейших, халтур.
- Только ксерокс и то без записки и показателей.
Саша понял, что сумел нащупать в ней что-то человеческое, пусть и на самом дне, в мути долларовых ассигнаций.
- Хорошо! Спасибо тебе Оль, за понимание. Я подожду здесь, на стуле пока ты будешь воровать у себя архитектуру.
- Если так шутить будешь, то вообще ничего не получишь, - «ласково» предупредила она.
Это была победа. В руках Саши теперь держал буклет, и он нёс его Надеждину в кабинет, как трофей.
Далеко, где-то в начале коридора, ему на встречу шёл, с неподкуренной сигариллой в зубах сам Хитрук.
Борис Савельевич выглядел примерно лет на шестьдесят. Его походку можно было узнать на большом расстоянии. Двигался он, как бы слегка боком, правым плечом вперёд, словно загнанный жеребец, проскакавший большое расстояние и уже видящий свою цель, но сильно уставший в пути.
- Здравствуйте Борис Савельевич, - поздоровался Саша, подумав: - «Успел».
- Привет, Сашенька. А что ты там такое несешь? - не вынимая сигариллы изо рта, спросил он.
- Буклет храма на пятьсот прихожан.
Хитрук на то и был Хитрук, чтобы не показать и фрагмента удивления от сказанного.
- Молодец. А где же ты его взял? – с легкой улыбкой спросил он.
- Как где? У Лосихина. Он сам мне позвонил и сказал, чтобы я зашёл, - придумал на ходу ответ Саша.
- Какой молодец! – сказал Хитрук и ничего больше не добавив к сказанному, продолжил свой легкий, прихрамывающий галоп в сторону своего стойла.
- Алексей Анатольевич, это победа! Я его достал! - произнёс Саша, входя без стука к своему руководителю.
- Что достал? А! Буклет! Давай его сюда, посмотрим.
Они открыли чёрно-белый буклет, а там действительно был… панельный храм.
- Надо же! Никогда не видел панельный храм! – сказал Саша, не скрывая удивления на своем лице.
- Будешь посдержаннее и не такое ещё увидишь.
- Какой он весь ломанный и со швами. На заготовку, какой-то детали похож, - сказал Саша.
- Вот! А ты хотел что-то такое рисовать.
- Да, но теперь не хочу.
- Вот и правильно. Не надо. Сразу будем делать настоящую архитектуру!
- Ну, зато мы теперь знаем в каком стиле работать. Модерн они там не любят. Но, что именно им нужно? Остаётся только гадать, - рассматривал вместе с Надеждиным буклет Саша.
Там был изображен пятикупольный храм, похожий своим внешним видом на архитектуру храмов города Владимира.
- Т-а-а-к. Владимирская архитектура. Очень хорошо. Правильное решение! Значит, и мы будем в том же направлении двигаться, – уяснил Надеждин.
- А смотрите, тут ещё какой-то теремок маленький имеется! Что это такое? А! Это ж дом церковного причта! Тут так написано, - читая вслух и при этом, как бы разговаривая сам с собой путем вопросов и тут же ответвечая на них, сказал Саша.
- Да ну!? Еще и причту делать! А я-то думал, что обойдется. Но, если у Хитрука есть, то и нам сто процентов придётся.
- А, что это он такой маленький и баракоподобный? Нет, я лучше сделаю!
- Вот и начинай!
- Что начинать?
- Как, что? Делать!
- А как?
- Как-как? Вон у тебя вся исходно – разрешительная документация в руках, а ты меня спрашиваешь. Открой интернет, посмотри фотографии. Мне тебя учить? Иди, работай, но, сначала отксерь мне буклет. Я тоже тут посижу, порисую, - вертел в руках очки для чтения в тонкой, серебристой оправе Надеждин.
- Эх Алексей Анатольевич, всё равно это эклектика сплошная.
- Ну, знаешь! Эклектика не эклектика, а Русская.
- Что значит Русская!? Вот я не понимаю вас! – упёрся Саша.
- А то и значит, что любая архитектура имеет свою национальность. Вот и в России она есть.
- Нет её! Ни в России! Нигде нет!
- Почему же?
- Да, потому, что все элементы, как только появляются на каком-то доме, тут же копируются и моментально разлетаются по всему миру, - обрадовался возможности поделиться своей теорией Саша.
- Ничего подобного! Вот смотри сам. Это Владимирская архитектура, а это Псковская, а вот это Северная. (листал настольный календарик с храмами Надеждин) Но, везде есть похожие элементы, пускай они и скопированы с модного тогда, только зарождающегося в мире, стиля барокко. Но, будучи грамотно прорисованными, Русскими мастерами и приглашёнными Итальянскими зодчими – они впитали в себя фрагменты истинно Российской, деревянной архитектуры. И, таких элементов очень много. Они везде.
- Алексей Анатольевичь, я с вами никогда не соглашусь! Вот, посмотрите сами! Вся современная архитектура, основанная на конструктивизме, не имеет национальности. Она, впитала все найденные, в странах мира, архитектурные приёмы, основанные на технологиях. И, именно поэтому у неё и нет национальных признаков.
- А я с тобой не согласен. Как же это их нет!? Они есть! И выражены в специфике тех технологий, которыми славится та, или иная страна. В одной много дерева. В другой - гранита. В третьей - песка. На этом и строятся особенности современной архитектуры. Но они всё равно есть! Без них нельзя. Да, согласен, в эпоху телевидения и интернета, просто невозможно «вариться в собственном соку», но не может не быть у архитектуры национальности.
- Алексей Анатольевич, я не соглашусь! Посмотрите, всё, что дошло к нам из средневековья, так же международно по своему внешнему виду, по использованным там приёмам. Всё интернационально. И, я не вижу смысла говорить, что мы проектируем в Русском стиле. Нужно говорить, что мы работаем в стиле барокко, классицизм, или модерн.
- Хорошо, но даже средневековые замки, не похожи своим внешним видом в разных странах. Их кажущаяся схожесть, видна нам только сперва, пока мы не начнём различать те приёмы, которые свойственны определённым странам.
- Нет Алексей Анатольевич, вам меня не сбить с пути истинного! Я буду стараться следовать поставленной нам задаче, чтобы не сработать опять в мусорное ведро. Но, никогда не соглашусь с вами в том, что в России был свой, индивидуальный архитектурный стиль!
- Был! Ещё, как был! Но, ты поймёшь сам, со временем, через годы сомнений и побед, - улыбнулся Надеждин, надевая на глаза очки для чтения, для того, чтобы продолжить рисовать один из своих вариантов фасадных решений.
- Возможно я и пойму, когда-то, что-то большее, но не соглашусь с тем, что привнесённый из-за границы архитектурный элемент, может изменить своей исконной Родине, сменив своё подданство, - пошутил Саша, вставая, для того, чтобы покинуть кабинет руководителя и уйти «искать» фасады.
Так начался процесс проектирования, типовых, православных храмов.