Жизнь Насти и её семьи в оккупации - 1 часть

 

    Несколько человек уже через месяц было назначено, чтобы перегнать колхозное стадо коров из их села в Саратовскую область. Вопреки всем военным сводкам на фронте, передаваемых по радио, люди верили, что война быстро окончится, что наша армия самая сильная и могучая. Потому погнали коров, не очень заботясь о тёплой одежде и обуви. Коров гнали несколько месяцев.

    Как рассказывали потом эти люди, вернувшиеся домой после освобождения родного края от фашистов, им приходилось очень туго. Спали под открытым небом, не всегда можно было обсушиться после дождя, многие люди простудились, и стали сильно кашлять. Жаль, что молоко часто приходилось выливать на землю. Некому было предложить его в лесных и других безлюдных местах. Крестьянскому человеку, который всегда дорожил своим трудом, куском хлеба и кружкой молока, это всё было тяжело делать и видеть. Страдали ещё от нехватки хлеба и соли, пока дошли до назначенного пункта.

    К зиме 1941 года было, что заготовить на зиму и чем заполнить погреба, точнее ямы, которые копали ночами, что помогло людям пережить первое лихое время. Ведь весною сажали с радостью и верой в хороший урожай и хорошее будущее. Прятали от немцев всё, что можно было спрятать. Закапывали под полом, в погребах и на огородах квашеную капусту, мочёные яблоки, картошку, свеклу, морковь, редьку, репу...

     Некоторые овощи, как свеклу, репу и морковь, тёрли на тёрке и сушили на печи, чтобы потом было, что давать детям вместо сладкого. А морковь сушёную использовали ещё и как заварку вместо чая. Колоски собирали тоже тайком от немцев. Кому как удавалось. Затем собранные колоски очищали, сушили и мололи ночами, сохранившимися кое у кого, ручными жерновами. Затем прятали готовую муку и жернова, как могли от ненавистных врагов. А ведь ещё и партизанам нужно было помогать продовольствием.

     В первые же дни, как появились немцы в селе, они расстреляли много людей. Был убит и отец Насти прямо на пороге дома на глазах у дочери и внучек. Тело убитого не давали похоронить, но спустя три дня ночью Настя с дочерьми Таней и Шурой смогли похоронить отца и деда в огороде за домом. А дом Насти фашисты вскоре сожгли. Их приютила одна одинокая женщина из их деревни в своём стареньком обветшалом домике, почти землянке. А Настя с тремя детьми была и этому пристанищу очень рада. Ночами взрослые и дети молили Бога о спасении всех родных и близких, о скорой Победе над врагом. В людских сердцах тогда жили две веры: одна - в скорую Победу над врагом и вторая - в то, что Бог не оставит их страну без защиты. Пусть и была политика партии и правительства, что вера в Бога - это опиум народа, только многие люди продолжали верить в то, что им помогало выжить в то неимоверно трудное время.

     Весной 1942 года люди ночами пытались что-либо из овощей посадить и посеять на своих огородах и на полях. А летом выходили полоть рано утром, едва первые лучи показывались над землёй. Старались меньше привлекать внимания немцев к своему будущему, какому ни есть, урожаю. Убирали урожай тоже ночами, чтобы врагу ничего не досталось. И взрослые, и дети недоедали. Весну всегда ждали с нетерпением. Можно было использовать в еду разную зелень, молодые листья липы, смородины, и разные травы, как крапива, лебеда, щавель, медвежий лук, "нюньки" - светлая часть осоки, сурепка... Приходилось делиться с партизанами своей скудной пищей и продуктами. Часто детишки ходили к немецкой кухне, чтобы там отыскать что-нибудь из остатков еды. Да птицы, собаки и кошки, а то и птицы, успевали раньше детей подобрать бесценные, для того времени, крошки еды.

     Однажды Шура (моя мама), одна из дочерей Насти, тоже отважилась пойти с ребятами, но на их беду к кухне подошёл немец с овчаркой. Фашист решил позабавиться и спустил собаку с поводка и натравил овчарку на детей. Шура вместе с ребятами, не помня себя от страха перед огромной злобной тварью, помчалась со всех ног домой. Только до временного дома бежать было далеко, а злобная псина близко. Тогда она бросилась к огромной старой раскидистой липе и, как кошка, вскарабкалась на дерево, как можно выше и затаилась среди ветвей. Благо, что была она подвижная и худенькая. Только те несколько макаронин, что она успела подобрать с земли около немецкой кухни, рассыпала у дерева. Так немецкий офицер растоптал их сапогами.
 
     Остальные ребята быстро разбежались в разные стороны, словно бы птички разлетелись. Ещё спасло их от страшной участи быть покусанными или разорванными овчаркой то, что собака помчалась за Шурой. Фашисту стало смешно, что маленькая девочка так быстро забралась высоко на дерево. Кто знает, что было бы потом, только его вдруг позвал караульный в дом, где был их штаб. Он отозвал собаку и ушёл. Лишь тогда Шура, обдирая ещё раз свои руки и колени до крови смогла слезть с дерева и, насколько хватило ей её силёнок, и побежала домой, чтобы там можно было спрятаться от фашиста и его злобной собаки.

      Односельчане видели всю эту волнующую ситуацию, но как помочь девочке, они не знали. Да и сами боялись этого немца с овчаркой за себя и своих детей. Настя не знала об этом, иначе бы она побежала б помочь дочке. Только чем могла закончиться встреча с врагом, один Бог ведал в ту минуту. Шура не могла долго прийти в себя от пережитого страха. Ведь она хотела принести поесть маленькой своей сестре, которой шёл второй годик. В ту ночь она так и не сомкнула глаз. И вместе с нею Настя тоже переживала и, как могла, успокаивала дочку.

     Настя молилась каждый день Богу о муже своём Фёдоре, о всех тех, кто сражался с ненавистным врагом. Она шептала молитвы, чем бы не приходилось заниматься: поиском еды для семьи, хлопотами по дому. Какими могли быть эти хлопоты, чтобы выжить там, где хозяйничали враги? Приходилось собирать съедобные корешки, печь зелёный хлеб из лебеды, драники (картофельные оладьи) из мёрзлой картошки, которые называли в то время «тошнотиками»? Искали хворост вдоль леса,  которые могли пригодиться для топки самодельной печурки в землянке, какие-нибудь предметы для их убогого жилища. Побирались в соседних деревнях. Старались хоть что-то делать, чтобы не сидеть, сложа руки, и не изводить себя напрасными грустными и тяжёлыми думами о том, что может случиться дальше. Но в Победу над врагом свято верили все люди.