Встретились мы на одной из аллей городского парка в… впрочем, не хочу обременять память читателя излишней скукой географических названий!… Обычный русский городок средней полосы, со славной, но незамысловатой историей, и по этой причине не ставший сколько-нибудь значительной туристической меккой для паломников от культуры. Те дни (листопадом основательно замело аллеи) выкрасили остатки древесных нарядов в багряные и золотые тона, но было почти по летнему тепло: знаете же, как обычно бывает в провинциальных парках культуры и отдыха? Аттракционы, тир со скучающим парнишкой в темных очках и жестяными мишенями. И вид на заокские дали со смотровой площадки, огражденной бетонным парапетом. Случилось это в восемьдесят втором…
***
Он сидел на скамейке, внешне ничем не выделяясь из редких посетителей будней, но во взгляде читалась отрешенность. Такая бывает у лиц, страдающих глубоким похмельем, либо у тех, кто решил уйти из жизни и теперь стоит перед выбором: традиционная веревка или не менее традиционный, но более пристойный яд? Разминая пальцами сигарету, он не замечал, что половина табака высыпалась из гильзы.
Я встревожился: виной тому послужил какой-то толчок изнутри, а не один из рациональных доводов ума, которыми он частенько снабжает нас, пользуясь склонностью некоторых впадать в элегические «мерихлюндии». Будучи неисправимым альтруистом, я не могу равнодушно пройти даже мимо бездомного котенка. А тут -- судите сами…
Короче говоря, я уселся рядом и предложил незнакомцу зажигалку. Тот рассеянно поблагодарил, сделал пару затяжек, и тут же зажег следующую от того, что осталось. На пепельно-сером лице -- мефистофелевские огромные глаза.
***
Он глянул на меня исподлобья.
-– Вы писатель?
Я не удивился вопросу.
-- Нормальный человек никогда не поверит в то, что я расскажу…
…Я, наверно, приподнял брови.
Он глубоко затянулся:
-- Меня Дима зовут. Фамилия -- Каратыгин.
Он улыбнулся:
-- Кара-Тегин -- незапамятный предок, но не в родословной дело! Понимаете, в один прекрасный день случилось так, что я встретил бога и тот предложил мне сыграть в шахматы…
... Брови мои снова поползли ввверх. И кой черт меня, действительно, дернул подойти к этому чокнутому? Конечно, я не чурался мистики, но такое?… Перебор…
Я лихорадочно изобретал вежливый предлог откланяться,но Каратыгин вяло махнул рукой:
-- Да никуда вы не денетесь… Хотите,расскажу вам что-нибудь? Ну, хотя бы опишу вашего литературного агента?
Я дернулся.
– Он носит коричневый твидовый костюм, слуховой аппарат в правом кармане и заикается в начале каждой фразы… Фамилия, по моему, связана с колокольным звоном. И знаете, нечист на руку…
...Я опешил. Действительно, Пономарев уверял меня, что издание моих книг очень мало приносит прибыли.
– А вы-то откуда знаете?
Он глянул на меня снизу вверх.
– Говорю же, никуда вы не пойдете…
Мозг мой усиленно работал.
– Допустим, я вам верю. И давно, позвольте спросить, вы встретились с этим, как вы сказали… ?
– Давно. Четыреста девяносто лет назад.
Над нами каркнула ворона. У меня засосало под ложечкой. Не находя слов, я беспомощно озирался вокруг.
– Но простите, тогда вы…
-- Не переживайте, с Колумбом мы незнакомы…
Каратыгин улыбнулся.
-- А вот то, что новолетие повелели праздновать осенью, а не весной, как раньше – это помню… Родился-то я я аккурат за сорок три лета до того, как вышел этот указ.
– А как вы встретили этого… как вы говорите, бога?
Конечно, я не верил. Согласитесь: способность человека к ясновидению еще ничего не доказывает… Пятьсот лет? Мозг отказывался допускать.
– Бог, дьявол… Какие же вы младенцы все…
…Он проворчал это вполголоса, но я уловил отчаяние.
– Я встретил его и все! Мы сыграли в тавлеи… И не смотрите на меня так, будто я сумасшедший!
– Вы сами дали понять, что с нормальными вам не по пути!
Он не обиделся, только расхохотался беззвучно.
– Бессмертие – не такая уж редкая вещь, как вам вдалбливали марксисты… Но -- неважно... Итак, мы играли в тавлеи. Знаете такую игру?
-- Я качнул головой.
-- Правила – просты. Девять фишек – дружинники во главе с князем – в центре игрового поля в восемьдесят одну клетку. И они должны отбиться от шестнадцати воинов противника. Детали объяснять не буду, но я выиграл пять партий из девяти. А боги, знаете ли, научены держать слово…
-- Я был заинтригован.
– Какое слово?
-- Да неважно…
Каратыгин пожевал губами.
-- Важно то, что ему было скучно и мы сыграли с ним на мою душу. Вы не можете допустить, что богам тоже бывает жутко скучно? Тогда они идут к смертным и… Он прикурил очередную сигарету.
До меня дошло.
– Позвольте, но ведь вы описываете классический вариант сделки с дьяволом! Собеседник беззвучно хохотал.
– Опять двадцать пять!… Ах, вы, несуразные гегелевские выродки… Ничего не слыхали о торжественности Старших? Мелочиться там не принято… Открою секрет!
Он со свистом выпустил воздух через зубы.
-- Боги нам завидуют… Они давно потеряли полноту эмоций – бессмертие убивает ... И вот, они идут к нам, смертным -- восполнить утрату!
Я молчал.
– Да, душа… Плакать от счастья и смеяться в ярости, любить врага, убивая, и прощать любимых, исцеляя их… Вы никогда не задумывались? Мы все способны на это, но сделать шаг…
-- Вы сделали шаг?
-- Да! И ни разу не пожалел…
Поднялся ветер. Рваные клочья дыма от каратыгинской сигареты смешивались с пестрыми ворохами листьев. Солнце зашло за тучи; капли дождя упали на асфальт. Не сговариваясь, мы поднялись со скамейки.
– Хотите выпить?
Он рассеянно кивнул. Потом, спохватившись, вытащил из внутреннего кармана пиджака пятирублевую банкноту.
-- Не сердитесь!, Не люблю быть обязанным… Тут в двух кварталах есть превосходный ресторанчик…
… Я рассмеялся. Непосредственность Каратыгина подкупала! Захватив бумажку кончиками пальцев, я опустил ее в недра своего «пиквояжа». Дождик не унимался, но на душе вдруг стало солнечно!
-- Ах, любовь…
Каратыгин повернулся спиной вперед и сотворил ногами шутовски-непринужденное па. Мне даже почудилось, что каблуки его оставили голубовато-огненные следы на асфальте. Вечерело и воздух вокруг нас сгустился в приторный конломерат волшебства.
– А вы неплохо сохранились для старца пятисот лет от роду!
Каратыгин печатал следы с непринужденностью музыкального автомата.
– Да, представьте! Отдайте часть сокровенного и будете на коне…
Глаза превратились в щелочки. Мы поравнялись со зданием почты, напротив которого располагался подвальчик. Я толкнул дверь.
***
Девица в накрахмаленном переднике протянула моему спутнику лакированную папку. Она покраснела. Во взгляде Каратыгина читалось отнюдь не отеческая ласка…
Разделавшись с меню, мы закурили. Я оттаял.
-- Итак, достопочтенный посланец, не соблаговолите ли рассказать о себе? Я весь --внимание.
Каратыгин помахал рукой, разгоняя дым.
– А чего такого вы ждете? Скучно… Знаете, тот, кто хоть раз общался с богами, многого лишен… И в первую очередь чего, как вы думаете?
Я созерцал спину официантки, которая сейчас разговаривала с одним из музыкантов.
– Правильно мыслите… Сколько женщин в меня влюблялось, а вот встретил ту, которой мог отдать себя всего -- только раз…
Дым свивался причудливым вензелем.
– Кто она, если не секрет?
-- Не секрет… Все равно -- если даже вы хорошо знаете историю, то о ней ничего не найдете в букварях… У каждого Пушкина есть своя Натали, не правда ли?... Моя умерла двадцати двух лет от роду… Вы же слышали о родственных душах?
…Я кивнул. Официанточка принесла, наконец, заказ. Каратыгин разлил коньяк по рюмкам.
– Как там у Шекспира, помните? Нет повести печальнее на свете…
-- Как звали вашу Джульетту?
-- Олеша!… Я всегда знал наперед, что она скажет, но никогда этим не заботился… Чистая душа, она и помыслить не могла об измене. Но – нам не суждено было счастье…
-- Почему?
-- Почему-почему… Она – боярская дочь, а я – простой дружинник… Она в город-то выходила всегда в сопровождении двух звероподобных бугаев, не иначе. О ночи и говорить не приходится – куда мне? Говорили мы с нею, как и положено по всем паскудным канонам – на расстоянии. Да и то, больше языком жестов…
-- Так вы и не спали?
-- На этом плане – нет… Но поверьте, ночи любви были жаркими в совершенно ином измерении! Вам, земным, не понять…
***
Я был очарован. Мало того, что он задел во мне сокровенное… Я – дышал! … Дышал полной грудью – так, как никогда не помнил себя со времен первого и наивного чувства… Да полноте, было ли оно? Когда вы с размаху окунаетесь в туман юношеских сожалений, не сносить вам рациональной головы… Я вдруг увидел себя со стороны: жалкий неудачник – тридцати восьми лет от роду. Мой страх всегда побеждал меня. Смогу ли победить я?
-- Как звали вашего покровителя, Дима?
Усмешка углами глаз.
-- У него много имен… Одно из них -- Злодей…
-- Оригинально, ничего не скажешь!
-- Не знаю… Вы никогда не говорили себе, что жить уже не стоит? О причинах не говорю. Вот почему осуждают самоубийц, как думаете?
-- Почему?
-- Люди завидуют тем, кто сильнее…
… Я рассеянно ковырял вилкой горошек. Что-то опять ворохнулось под сердцем – совсем как тогда, в парке. На лице Каратыгина застыла блуждающая улыбка и я ощутил, что он уже не принадлежит этому миру.
– Угадали! Сроку нам – до полуночи… И вам тоже предстоит перейти мост!
Я ощутил панику. И -- машинально отвернул манжету, но почему-то побоялся взглянуть на циферблат.
– Мост? Не хочу!
-- Ах, эти невинные грешники! Жаждут славы и -- что? Бегут от ответственности! Я предлагаю вам силу, решайтесь! Кто из нас хотел перестать быть посредственностью? Я себя к таковым не причисляю!
…Я вцепился в бифштекс так, как будто свидание с ним было последним. Но в душе уже зрело знание. Теперь я понимал, что чувствуют люди в свой последний час…
– Бросьте вы! Посмотрите, какая осень-то на дворе! Взлететь хочется…
Каратыгин закинул ногу на ногу и покачивал носком ботинка.
-- Вы уже поняли, что приобрести можно, только потеряв… Так откажитесь от балласта!
***
Оркестр осторожно пробовал первые такты мелодии. Что-то молдавское… Я чувствовал огонь в движениях седого красавца-клавишника. Несомненно, девицы к нему липли!... Дима тоже любовался…
Ах, мой ангел непорочный!
Дни мои не предавай.
Разве ад бывает срочным?
Подари, прошу я, рай…
-- Кто это?
-- Не помню… а какая разница? … Рай нордов – не такой, как христиан…
Ресторан наполнялся посетителями. Нежный голос окарины ласкал слух…
А я -- ухнул в объятья иной реальности… Дмитрий о чем-то шушукался с официанткой. Она ушла и я спросил:
-- Не случайно именно сегодня мы встретились?
-- Нет!
-- Он помедлил, придвинувшись ко мне -- и продолжал:
-- Жизнь вообще состоит из цельнокроенных кусков. Никогда не замечали? А мою милые Пряхи резанули на девять: смекаете? Говорят вот – начать жизнь с нового листа… Я устал от всех начал…
… Я начал понимать! Он кивнул одобрительно.
– Тавлеи! Ярл и восемь верных! Первой и совсем глупой была моя жизнь дружинника. Ну скажите на милость, что светит молодцу, который головы готов лишиться от избытка чувств? Высокий забрал избыток себе и правильно сделал!
…Я закончил за него:
-- И дал взамен восемь верных…
-- Да! Боги милосердны и дают возможность ухода каждые семьдесят лет!
-- Сегодня закрыт последний лист…
… Я молчал…
– Понимаете теперь, как важно уйти из жизни полным сил? Вы ведь в детстве мечтали стать викингом, вспомните!
… Я принял решение. В зале было душно.
– Как вы это сделаете?
-- Вы увидите воду…
-- Так ушел ваш … Злодей?
-- Да, именно так. Завидую вам…
-- Мне страшно!
-- Не бойтесь… Встретимся в чертоге славы… через пятьсот лет!
***
Когда он спустя полчаса так и не вернулся из туалета, я услышал раскаты грома. И понял все. Выйдя из ресторана, я увидел сплошную стену ливня. И стоял, растерявшись: ведь зонтика у меня не было…
Глоссарий:
Злодей, Высокий -- имена скандинавского бога войны Одина. Согласно классическим канонам Один имеет несколько ипостасей, может являться к смертным в исключительных случаях и совершать с ними необычные сделки.
Пряхи(Норны) -- скандинавские богини судьбы, аналог греческих мойр.
Тавлеи(тафл)-- своеобразный вариант шахмат, но намного древнее их -- игра, распространенная в Скандинавии и Руси дохристианского периода. В "Старшей Эдде" в тавлеи играли боги-асы еще перед тем, как турсы построили Асгард