ЛАГЕРНЫЕ БУДНИ
Утром к Царёву подошел завхоз Петрович. В отряде всё крутилось и работало, как часы, местному завхозу можно бы было и не приходить ежедневно на территорию лагеря. Но, тем не менее, он каждое утро ровно в восемь появлялся на хоздворе, спрашивал у дежурившего сторожа, не было ли каких происшествий, потом встречался с Саней Царёвым и они вместе обходили территорию. Петрович убеждался, что хозяйство в полном порядке и только тогда шел заниматься своими делами. Сегодня он в обход не пошел, а обратился к отрядному кочегару и по совместительству коменданту с просьбой.
- Слышь, Саня, Михалыч говорил, что ты работал телемастером, у нас тут в гостевом домике два телевизора и оба не работают. Посмотришь?
- Не понял, в каком-таком гостевом домике, это где?
- Да есть тут у нас специальный домик. Ну, приезжают иногда сюда разные начальники, из Волоколамска и из Москвы отдохнуть культурно, расслабиться от трудов праведных. Находится этот спецобъект вон за тем оврагом, в дальнем углу. Пойдём, я покажу.
Они перебрались по навесному мосту на другую сторону оврага, и Саня увидел за деревьями небольшой свежеокрашенный деревянный домик с террасой. В доме было шесть комнат, отделанных внутри вагонкой, с двойными рамами на окнах. В каждой комнате стояли: двухспальная кровать, шкаф, круглый стол и прикроватная тумбочка. Была также небольшая кухня с газовой плитой и баллоном, туалетная комната. Гостевой дом обеспечивался холодной и горячей водой, действовала канализация. В просторной гостиной на столе стояли два не работающих телевизора: старенький «Темп-7» и новейший цветной «Рубин-714».
- Вот они, окаянные. Тут пару недель назад москвичи наведывались, так эти ящики, как назло, оба сломались. Вот этот, цветной, в начале года привезли, совсем новый, а уже не работает. Начальство уехало недовольное, хотя непонятно, когда им телевизор смотреть было, наклюкались крепко.
- Я посмотрю, конечно, в свободное время, но ничего не обещаю. У меня же ничего нет, ни приборов, ни запчастей, ни паяльника.
- Что же делать, - завхоз явно расстроился, - из Волоколамска мастера не дождешься, а у нас тут специалиста хрен найдёшь.
- Ладно, Петрович, оставь ключ от дома, после обеда займусь, когда меня Марков сменит в кочегарке.
С «цветным ящиком» возиться долго не пришлось, неисправность оказалась пустяковой, просто надорвался провод электрошнура у вилки. А старичок «Темп» требовал более серьезного лечения. Визуально Саня определил сгоревший резистор в блоке питания. В подсобке у Петровича оказался еще один раскуроченный телевизор и там же нашелся и огромный паяльник. Через пару часов оба телевизора работали. Завхоз был на седьмом небе от счастья.
- Ну, ты, Саня – мастеровой парень! Я твой должник.
- Да ладно, Петрович, сочтёмся. Ключ от домика дашь, если вдруг понадобится?
- Не вопрос, в любое время, если заезда не будет. А сейчас пошли в сторожку, примем по пять капель. За телевизоры. А заодно и Мао Цзэдуна помянем. Сообщили, вчера помер.
Первый Секретарь ЦК КПСС Хрущёв в своё время не любил Великого кормчего, А Председатель Мао терпеть не мог Никиту Сергеевича. Не сошлись во взглядах. На то, чей социализм более правильный, на культ личности, роль Сталина, коммунистическую идеологию. При Хрущёве случилась «оттепель», прорыв в космос, появились знаменитые «хрущёвки». Мао Цзэдун разработал систему иделогических установок для Китая и коммунистов всего мира – маоизм. Но при этом оба были волюнтаристами. Хрущёв проводил антирелигиозные кампании, сажал кукурузу на необъятных просторах СССР, в том числе, за Полярным кругом, расстрелял рабочих Новочеркасска, грозил показать империалистам «кузькину мать». В результате возник «карибский кризис» и мир оказался на грани ядерной войны. Председатель Мао у себя тоже чудил: проводил кампании «Великого скачка», «Культурной революции», ликвидации вредителей: крыс, мух, комаров и воробьёв. Сколько там было ликвидировано этих вредителей, об этом история умалчивает. А вот о загубленных нескольких десятках миллионов китайцев очень даже хорошо известно. Взаимная нелюбовь двух лидеров привела не только к расколу в социалистическом лагере и мировом коммунистическом движении. Позже, уже в брежневское время она вылилась в вооруженный конфликт на реке Уссури. Камнем преткновения стал небольшой клочок земли посреди реки, остров Даманский. Китайцы считали, что этот остров принадлежит им, хотя граница проходила по китайскому берегу. Вот они и попытались этот островок, который во время паводка вообще исчезал под водой, отобрать силой. Саня вспомнил, как в марте 1969 г. они в цеху обсуждали с мужиками во время перерыва статью в «Правде» «Позор провокаторам». Статья была написана по горячим следам событий. Толик Филиппенко, Санин наставник, горячился и доказывал всем, что эти китайцы большие говнюки:
- Косоглазые не понимают, шо надо держаться вместе, а иначе нас поодиночке сомнут и уроют империалисты.
- Какое там вместе, они спят и видят, чтобы оттяпать у нас Сибирь и Дальний Восток. Их там больше восьмисот мильёнов, а из них половина этих, как их, хунвэйбинов, малолетних головорезов. Говорят, у них там, на картах граница Китая проходит по Уралу и Северному ледовитому океану. То есть, вся наша Сибирь уже как бы является китайской территорией, - возражал Юрка Скоропад.
- А вот это они не видели? – Толик скрутил фигу и ткнул её в нос Юрке.
Потом поползли слухи, что мы применили какое-то сверхсекретное оружие против китайцев, которые, как саранча ползли на остров. Чуть позже провели демаркацию границ, и остров Даманский отошёл к Китаю. Из-за чего тогда возник сыр-бор и погибли несколько десятков человек с двух сторон, было непонятно. Поговаривали, что инцидент стал поводом для сближения Китая с американцами.
Однако, в это время Хрущёв уже являлся пенсионером и пребывал на даче в деревне Петрово-Дальнее, как бы, под домашним арестом. Деревня находится от их лагеря относительно недалеко, всего каких-нибудь семьдесят километров. Ранее всесильный своеобычный Первый секретарь сажал там, на участке в теплице редиску с огурцами и помидорами, записывал на магнитофон свои воспоминания, а в его спальне висела картина художника Налбандяна «Ленин в ссылке». Гулял Никита Сергеевич с собакой Арбат и галчонком Кавой, которого он подобрал и выходил. Рассказывали, что за год до смерти к нему приезжал Высоцкий. Они провели вместе почти целый день, беседовали, выпили бутылку «Московской» и Хрущёв признался, как когда-то Сталин, будто бы сказал им, своим соратникам: «Никому верить нельзя. Я даже самому себе не верю». А вот о песнях Высоцкого Никита Сергеевич не высказывался, ибо их никогда не слушал.
В сторожке обалденно вкусно пахло жареной картошкой с грибами. Грибы росли прямо на территории лагеря. Среди берез, сосен и елей попадались подберезовики, сыроежки, маслята и даже крепыши боровики. Сторож Звёздочкин, небритый, с торчащими в разные стороны волосами, внешне похожий на чёрта, мешал картошку в громадной чугунной сковороде. Саня сглотнул слюну, здесь, в лагере, постоянно хотелось есть. Что там за еда у Ипполита на завтрак? Яйцо, манная каша, хлеб с маслом да стакан чая. Не успеешь выйти из столовой, а уже в животе бурчит, молодой организм на свежем воздухе требует топлива. На обед, правда, кудесник-повар варганит вкуснейшие супы и щи, картошку или макароны с мясом, ну, и, естественно, компот из сухофруктов. Петрович, откуда-то из-под топчана ловко выдернул бутылку водки, разлил в три гранёных стакана. Выпили. Саня набросился на горячую картошку, ему казалось, что вкуснее он никогда ничего не ел. Царёв смотрел на местных мужиков, одновременно немного завидуя им и, как бы, слегка жалея. С одной стороны, работа – не бей лежачего, круглый год чистый воздух, здоровая вкусная пища. С другой, что они тут видят, в этой глуши, за этим самым 101-м километром, куда, обычно, высылают из столицы неблагонадежных граждан? Весной и осенью по колено в грязи, зимой – по пояс в снегу. Вот взять Звёздочкина. Совершенно одинокий мужик сорока лет, через день поддатый. А когда выпивает, становится буйным и драчливым, будто, в башке рычаг какой-нибудь ломается. Или Петрович. Тоже один. Жену похоронил пять лет назад, старший сын в армии, младший – в тюрьме. Чего ему хотеть от этой жизни, куда рулить по ней? Весь её смысл кроется на этом небольшом лагерном пятачке, где четыре месяца в году есть какая-никакая работа и он кому-то пока ещё нужен.
Побудка отряда проходила не без курьёзов. Сам комендант проживал в небольшой комнатке второго корпуса вместе с аспирантом Марковым. Обычно, когда «директор» в это время дежурил, он просыпался по будильнику в 6.00. Первым ровно в 6.30 Саня будил Райзенберга. Хотя доцент, как правило, уже не спал, и Царёв отправлялся дальше к комнатам остальных преподавателей. Этим утром, подходя к командирскому корпусу, он увидел заместителя Райзенберга Белосинского, бодро шагающего по тропинке от медпункта. Саня завернул за угол, ожидая, когда Владимир Ильич пройдёт к себе. Белосинский, проведший ночь у медички, тихо ступая по доскам лестницы, намеревался бесшумно просочиться мимо двери командира. Но неожиданно, запнувшись ботфортом о порожек, грохнулся на пол. Райзенберг, услышав шум за дверью, решил, что это явился Царёв. Дабы упредить коменданта, он открыл дверь комнаты и увидел своего заместителя, стоявшего на четвереньках перед дверью.
- Ты чего это, Владимир Ильич, упал, что ли? – доцент застыл в дверном проёме.
- Да, чёрт, доски скользкие, - Белосинский наконец встал на ноги.
- И что ты так рано проснулся сегодня, не спится?
- Не спится, Арон Михайлович, вот пробежку сделал и зарядку на свежем воздухе.
- Это правильно, может мне составить тебе компанию завтра, а?
- А что, давайте, пару кругов вокруг лагеря, очень способствует.
Царёв, разбудив остальных преподавателей, отправился в
студенческие корпуса. Раньше он просто громко стучал, и этого было вполне достаточно, чтобы девчонки вскакивали и начинали спешно одеваться. Сегодня же, как ни грохотал Саня в двери бригадирских комнат, никто вставать не собирался. В конце концов, пришлось коменданту заходить внутрь и тормошить спящих студенток. Но и это не помогало. То ли спали крепко бойцы, то ли притворялись. Пришлось применять спецприём: сдёргивать одеяла и стаскивать девчонок за ноги с кроватей. Визг в комнатах стоял истошный, но радикальная мера подействовала. Девчонки потянулись на улицу к рукомойникам.
Вечером на заседании штаба Райзенберг после подведения итогов, напустив на себя серьёзность, сообщил:
- Товарищи я вынужден сделать нашему коменданту выговор. Девочки жалуются, шо он их по утрам будит холодными руками. Это, понимаете, никуда не годится. Аня, - доцент обратился к секретарю штаба Анечке Буркиной, - занесите в протокол: коменданту А.Царёву перед побудкой заходить в пищеблок к Ипполиту и тщательно греть руки на плите. Всё, товарищи. Заседание штаба объявляю закрытым.
Саня по достоинству оценил юмор командира. Он знал, что все вопросы, рассматриваемые в штабе, Райзенберг дублировал затем на линейке. А уж об этой своей придумке обязательно расскажет всему отряду. На следующее утро доцент поинтересовался у бригадиров, грел ли комендант руки перед побудкой. За всех ответила Настя Сосновская:
- Спасибо, Арон Михайлович, выговор на Царёва подействовал. Теперь он будит нас заботливо и нежно тёплыми руками. Собственно, после этой истории Райзенберг и приклеил Царёву кличку Теплопункт.
Старшенкова, как и условились, Саня будил тихим стуком в окно. При этом, Гена негромко отзывался, давая понять, что проснулся. Несколько раз из комнаты физкультурника, не дожидаясь, когда Царёв постучит в окно, выскальзывала девица. Причём, как показалось Сане, не одна и та же. А однажды он столкнулся у двери Гены с казашкой Айгуль. Аспирантка приложила палец к губам, подмигнула Царёву и прошествовала мимо. Частенько рано утром комендант наблюдал «броуновское движение» студенток старших курсов из клубной комнатушки «художника-оформителя» Арсения Баркова.