Мне стыдно…. Мне стыдно до сих пор за свое легкомыслие, когда дед Яков привез нам из Днепродзержинска крошечный, размером с комнатное растение, саженец вишни, а я в силу домашних проблем и неприятностей на работе, воткнул его у самой шпалеры малиновых кустов и забыл об это на много лет. Собирая малину, я порой натыкался на крошечный саженец и удивлялся, почему он все еще мал и все еще жив.
История жизни деда Якова достойна отдельного рассказа. Родом с Курской губернии, считался он в деревне крепким хозяином. «Крепость» его же состояла в том, что, кроме трех детей, в хозяйстве была лошадь и корова. Спастись от раскулачивания помог ему сосед, подсказавший о приходе «активистов» утром следующего дня. Ночью дед Яков посадил детей и жену на телегу, привязал корову и «добровольно» отправился в Сибирь. Сначала дед Яков обосновался в Красноярском крае, а затем, чтобы окончательно оторваться от преследований, отправился на остров Сахалин. После окончания войны дед Яков направился в обратном направлении, оказавшись с семьей на Украине. Сыновья и дети Якова получили достойное образование, хорошую работу, обзавелись семьями. Дед Яков любил гостевать у детей, живших в разных концах страны: под Москвой, в Днепродзержинске, Львове. Покушав, Яков любил ложиться и «мараковать», результатом чего рождалась идея то обновить забор у дома, то соорудить улей, то сделать навес от дождя для правнуков, которых внучки выкатывали в колясках в сад.
Похоронив жену Матрену, дед Яков стал быстро дряхлеть, не столько физически, сколько во владении речью. Вскоре его единственной стала фраза «спасибо за обед». Но дед еще помнил вкус летнего бочкового пива и знаками просил дочь выделить ему один рубль. Потягивая пиво, Яков, казалось, прислушивается к горячим спорам собравшихся у пивной бочки выпивох, но при этом участвовать в общем галдеже уже не мог. Вскоре не стало и деда Якова.
И вот уже после смерти деда Якова я пересадил страдалец-саженец на лучшее, солнечное место. Спустя 7 лет дерево уже было в рост человека и отблагодарило ведерком прекрасных вишен. Как здесь не вспомнить деда Якова?