В субботу поехал на вокзал в Кёльн встретить друга. Кто бывал в этом городе, тот помнит, что рядом с вокзалом находится одно из чудес света – гигантский Кёльнский собор, или как его называют, Дом, который строили несколько столетий.
С вокзальной площади к нему ведёт высокая лестница шириной в несколько десятков метров. Собор окружает тоже большая площадь. Здесь всегда полно людей, желающих полюбоваться на архитектурное чудо.
Итак, общую картину обрисовал, теперь вернёмся к субботе. Безлюдных вокзалов в больших городах не бывает. Но вчера был наплыв, как во время карнавала, с чем это было связано, так и не понял.
Мой друг позвонил и сказал, что по ошибке сел не в тот поезд, поэтому мне предстояло убить ещё час времени. Я знаю недалеко от вокзала очень симпатичное кафе и решил направить туда свои стопы.
Когда вышел на площадь, то вокзал с его громкими объявлениями по трансляции на немецком и английском языках, шумом поездов и гулом разговоров и выкриков отъезжающих и встречающих показался тихим уголком. На площади я окунулся в настоящий океан звуков.
Она была запружена людьми. На лестнице к собору нужно было искать проход между сидящими на гранитных ступенях, не опасавшимися застудить придатки и предстательную железу, возможно, потому, что, в основном, это была молодёжь.
Несколько молодых человек экзотического вида, их теперь почему-то нельзя называть неграми, самозабвенно лупили ладонями по барабанам, напевая при этом песню о прекрасной Африке, хотя они, тем не менее, предпочли Германиию.
Впрочем, «напевая», - это мягко сказано. Их голоса могли пробить стену. Неподалёку от этих загорелых ребят их бледнолицые братья в клетчатых юбках извлекали пронзительные звуки-завывания из знаменитых шотландских волынок.
В другом конце площади небольшой, но очень шумный ансамбль, игравший на нескольких инструментах, выдавал лихую мелодию, под которую смело отплясывали несколько слегка обкурившихся или подпитых дам, выделывавших коленца, недоступные трезвому человеку.
Привлекали к себе внимание стуком по барабану два невысоких мужичка в зелёных касках военного образца, которые развернули красное знамя со звездой, серпом и молотом. Они окружили себя плакатами с какими-то рукописными текстами и надписью большими буквами: «Остановить нацизм».
Неподалёку от этой парочки борцов с нацизмом раскачивалась, стучала в барабаны и звякала какими-то железяками компания молодых людей в бело-жёлтых балахонах. На коврике в центре этой группы сидела в позе лотоса довольно симпатичная девица.
Сидела неподвижно, даже не моргала, хотя я ей подмигнул.
Дома я попробовал так же сесть и руку держать под подбородком – нет, тяжело! А ей было хоть бы что. Вот что значит молодость! Над головой девицы красовался плакат с надписью на английском языке: «Прекратите преследовать дервишей».
Слегка обалделый от этого шума и зрелища, я прошёл мимо арабской группы, клеймившей израильскую агрессию, и еврейской группы, клеймившей арабских террористов. Эти ребята тоже во что-то дудели, постукивали по барабанам и раздавали листовки.
Рядом активно фотографировались туристы, сновала группа лесбиянок в одинаковых одеждах с короткими, ничего не прикрывающими розовыми юбочками и с венками из разноцветных бантиков на шее. Гомосексуалисты рядом с облюбованным ими кафе громко орали, перекрикивая шум. Они обсуждали чемпионат мира по футболу.
Но нигде не было никаких скандалов или драк.
За всем этим дурдомом спокойно наблюдали из единственного полицейского мерседеса двое полицейских. Один из них без конца зевал, наверное, после ночной смены.
И никто не боялся, что от всего того, о чём я рассказал, рухнет государственный строй Германии. Вечером того же дня уезжали мои родственники и снова пришлось побывать к тех же местах.
Всюду было чисто и тихо.
К своему огорчению, я не взял с собой фотоаппарат, поэтому пришлось воспользоваться фотографией из интернета.