…Спускаясь с лестницы, он вдруг почувствовал на себе внимательный взгляд. Очнувшись от своих тяжких дум, князь поднял глаза и увидел перед собой стоявшую посреди вестибюля невысокую фигуру, опиравшуюся на трость и окутанную густым дымом курительной трубки. Он тут же узнал даму. Это была графиня Бахтамян - страх и совесть всего московского высшего общества. Не отрывая взгляда мудрых и строгих глаз, графиня переложила чубук трубки из одного угла рта в другой. Графиня курила всегда и везде, кроме церкви. Она не выпустила трубку из рук даже в присутствии некоей императорской персоны, о чем судачили и в Москве и в Петербурге. Она много курила и мало говорила. Практически любое высказывание или замечание графиня могла заменить одним только движением - сменой положения чубука своей трубки. И взгляд! Конечно же её взгляд, который порою был красноречивее многих слов. Графиню Бахтамян уважал и даже побаивался весь высший свет Москвы за её прямоту и суровый нрав. О ней знали и говорили даже в Петербурге.
В 1778 году, когда по приказу Екатерины второй генерал Александр Васильевич Суворов должен был решить вопрос с переселением христианских народов из Крыма на территорию Российской империи, армянское и греческое население не желало покидать родные земли. Армяне пригласили Суворова посетить их города и села. Александр Васильевич принял приглашение, посетив город Каффу, и был поражен благоустроенным городом. Водопровод и фонтаны, шелкопрядильные фабрики и кожевенные заводы. Ему показали самую старую из церквей - святого Саркиса- и церковную утварь, вывезенную ещё из Армении. Генерал также посетил селения Толпу и Орталанк, увидел цветущие сады и виноградники, каменные дома с черепичными крышами, усадьбы, амбары.Все это было продемонстрировано искренне удивленному развитием и культурой этих селений генералу Суворову для того, чтобы он знал, что именно придётся покинуть людям ради переселения на новые земли. Суворов обещал, что возместит стоимость всего.
По Москве ходили слухи, что будто бы двадцатилетняя Анаит Бахтамян была среди тех людей, которые в далёком 1778 году слушали убеждения Александра Васильевича о необходимости и пользе переселения и будто бы даже взялась с ним спорить. Вне зависимости от того, общалась ли юная Анаит с Суворовым или нет,вскоре она, как и большинство армянского народа, дала согласие на то, чтобы покинуть родные земли и тремя караванами переселенцы начали свой путь в Россию, на Дон. Переселение было тяжким, отсутствие дорог, лишения, нехватка еды. Много людей погибло во время этого перехода, умирал каждый третий, могилы армян были на всем пути от Крыма до Дона.
С ранних лет у Анаит проявился дар к врачеванию,она разбиралась в целебных травах, излечивала болезни тех, кто обращался к ней за помощью, и во время мучительного перехода её умение помогло спасти немало жизней. Сплетники утверждали, что именно из-за лютых морозов, с которыми пришлось столкнуться в России, графиня Бахтамян и пристрастилась к курению трубки. При каких обстоятельствах и за какие заслуги крымская армянка, Анаит Бахтамян получила от Екатерины Второй свой титул никто не знал. Это тайна будорожила пытливые умы светских гостиных Петербурга и Москвы и, как и положено, обрастала множеством невероятных легенд.
Одна из них гласила, что буд-то бы довелось одному из придворных императрицы побывать в новообразованном городе Нахичевани на Дону и захворать, да так захворать, что три дня била его лихорадка. Вот тогда то и привели к нему известную местную врачевательницу. К тому времени Анаит уже успела выйти замуж за Ованеса Бахтамяна, с которым они вместе пришли из Крыма, родить сына и наладить семейное дело - торговлю лекарственными снадобьями. Так вот, своими настоями, отварами да мазями Анаит больного вельможу на ноги и поставила. А тот будто бы, по возвращении своем в Москву, стал всем рассказывать о чудесном своём исцелении и об удивительной врачевательнице. Слух дошёл до императрицы, которая будто бы в это время страдала от изматывающего кашля (впрочем варианты царского недуга был свой у каждой светской гостиной) и повелела женщину эту к себе доставить. В этом месте рассказа всегда понижался голос рассказчика, потому что, как гласит легенда, случилось невероятное: во дворце перед самыми дверьми в кабинет государыни Анаит наотрез отказалась отдавать лакею трубку. Шум привлек внимание фаворита. Подойдя и узнав в чем дело, он попытался сам отобрать трубку и та, недолго думая, пнула его ногой. Совершенно опешивший от такой дерзости, фаворит пропустил в конце концов упрямицу в кабинет императрицы как есть, с трубкой.
Государыня немало удивилась увидев перед собой храбрившуюся женщину с трубкой в руке. Когда же фаворит торопливым шепотом сообщил ей на ухо о случившимся, Екатерина ещё раз внимательно взглянула на неё, затем грозно произнесла:
- А на плаху тоже с трубкой пойдёшь ?
- Ты повелела, я на Дон пришла. Велишь, и до плахи несколько шагов сделаю, матушка. - тихо, но уверенно ответила Анаит.
Императрица добродушно рассмеялась. Ответ ей понравился. Далее, Анаит якобы излечила государыню от её недуга и та в благодарность щедро одарила искусную врачевательницу своей милостью: пожаловала всей ее семье графские титулы и роскошный московский дом.
Переехав в Москву, граф и графиня Бахтамян обзавелись ещё тремя детьми. Трое сыновей впоследствии поступили на службу в русскую армию, а младшая дочь - красавица Наири - блистала в свой первый сезон на лучших балах.
Со временем графиня Бахтамян основала аптеку. Слава о чудодейственных лекарственных средствах гремела на весь город. Клиентами ее аптеки был практически весь высший свет Москвы. В следствии чего графиня Бахтамян обладала сведениями весьма деликатного характера почти о каждом представителе московской знати, но никогда и намека на то не подавала.
С княгиней Берсентьевой графиня Бахтамян сблизилась после кончины князя, с тех пор Лидию Васильевну и Анаит Аветовну связывала тёплая дружба. Этим утром Лидия Васильевна в письме просила свою подругу навестить её, чтобы посоветоваться по поводу последствий скандального поступка сына. Графиня Бахтамян присутствовала на вчерашнем представлении и потому она прекрасно понимала причину волнений княгини. Кирилл Дмитриевич тоже все прекрасно понял и покраснел. Через несколько секунд ему все таки удалось взять себя в руки, спустившись с лестницы, но стараясь избегать взгляда графини, он учтиво поклонился ей.
- Ваше сиятельство, доброго здоровьица. Печешься о моём благополучии, князь ?- произнесла графиня хриплым голосом с сильным акцентом, и медленно переложила чубук из левого угла рта в правый.
Берсентьев непонимающе уставился на нее. Графиня же неторопливо затянулась, выпустила клубок ароматного дыма и насмешливо прищурившись продолжила:
- Маменька ваша всю валерьяну у меня скупила, которой всей Москве на месяц хватить должно было. Все твоими стараниями, благодетель мой.
На этот раз Кирилл Дмитриевич залился краской до самых ушей. Не в силах больше выносить на себе взгляда графини, который как справедливо говаривали "пьяного отрезвит, дурака вразумит", князь Берсентьев невнятно промямлил извинения и, все так же не поднимая глаз,вышел из дома на двор, где его уже ждал Алексашка и поданный экипаж.