У ОЗЕРА
Дотлел закат малиново-молочный,
пропал из виду дымный горизонт,
раскинул мрак внушительный и прочный
над озером иссиня-чёрный зонт.
Шипя, волна ужалила ракиту,
осевший мостик скрипнул и замолк,
и ухнул филин: «Быть тебе убиту
на стыке трёх исхоженных дорог».
Над берегом луна взошла внезапно
и медленно направилась в зенит.
В полночной тьме тихонько плачет Завтра
о том, что знает, но не говорит.
ЗА ОКОЛИЦЕЙ ПУСТЫНЯ
Всё изломано, изрыто…
У разбитого корыта
пригорюнилась душа –
за душою – ни гроша.
То ли полдень, то ли вечер,
сумрак ломок, обесцвечен,
то ли вспыхнет, то ли нет
в чёрном круге белый свет.
Где ты старая святыня?
За околицей пустыня,
все дороги занесло,
маета здесь – ремесло.
Звёзды падая, сгорают,
голубые искры тают.
Над земною бороздой
им не стать уже звездой.
Хоть бы колокол ударил
во всю мощь свою, без правил,
но молчат колокола,
видно вера их мала.
ОЖИДАНИЕ
Жизнь мою потроша,
мысли в чёрных копаются датах.
Заплутала душа
в бесконечных долгах и расплатах.
Как не крой их в сердцах,
как не празднуй полночного труса,
будет вечно в истцах
рой кусачего мелкого гнуса.
Мыслям глупо пенять,
упрекая за странную память,
они движутся вспять,
норовя побольнее ужалить.
Снов далёких ладьи
выплывают из бурь и затиший,
океаны любви
в пене слёз и в обломках фетишей.
Ран заживших рубцы,
наполняются свежею кровью,
боли новой птенцы
напитаются старою болью.
От всех сказанных слов,
от назад возвратившейся муки,
мне бы дверь на засов,
но тяну к ним ослабшие руки.