Давным-давно, в средневековом городке, подобные которому есть и сейчас, случилось неслыханное: король был убит собственной стражей.
Король, чьим богатством так долго восхищалось его бедное население, был молод, носил шикарные одежды и, говорят, даже отправляясь спать не снимал своей тяжёлой короны с красными, как кровь, рубинами. Была у него жена и маленький белокурый сын со светлыми, как недавно налившиеся цветом незабудки, голубыми и наивными глазами, после одного случая иногда приобретавшими вид задумчивый и грустный.
Случай этот произошел когда мальчик, нарушив запрет отца, забрался на самую высокую в замке башню и, разглядывая оттуда развалившийся у подножия город, стал невольным свидетелем казни. Его светлые глаза потускнели, когда увидели смерть.
После он, робко взглядывая на отца, спрашивал:"как же так случается, что люди умирают?". Король ласково гладил его белесую голову и говорил, улыбаясь, что так устроена жизнь. Мальчик хмурился, прижимаясь к отцу.
Король никогда себе ни в чем не отказывал, ущемляя свой народ во всем: высокие подати, строжайший надзор и контроль, жесткие наказания за невыполнение трудовой нормы, — все это делало жизнь людей не жизнью, а борьбой за неё. Король считал, что всегда избирает верный путь, а потому окружил себя стражей и наивно полагал, что в безопасности. Но однажды ночью случилось то, чего никто ожидать не мог...
Среди смиренных и покорных были те, кто не желал мириться со своей участью. По городу опасливо и осторожно тянулись слухи о том, что кто-то собирается убить надоевшего всем тирана и занять престол, но в замок без ведома и мышь бы не проскочила, поэтому люди смотрели на это, как на красивую сказку.
Именно потому утреннюю нежданную весть о том, что ночью король вместе со своей женой был зарезан стражей, прямо при его сыне в собственной спальне, встретили необычайным удивлением, затем сменившимся тихой радостью.
Лишь для одного маленького, ничем не заслужившего такой участи человека эта ночь была кошмаром. Король держал руку сидевшего рядом с ним на кровати сына и по обыкновению отвечал на бесчисленное множество вопросов, которые тот ему задавал, а в следующее мгновение был уже мертв. Мальчик помнил, как ворвалась стража, помнил предсмертный хрип отца, пронзенного мечом и остывающую руку, вцепившуюся в мальчика в судороге. Слезами и нестерпимой душевной болью окуталась память об этом дне.
К счастью или к сожалению, ребенка пощадили. Отдали его на воспитание вдовцу, работавшему в городе кузнецом. Кузнец полюбил мальчика, как родного, и всю свою любовь и заботу, которую до этого некому было отдать, давал белокурому мальчонке. Но тот будто замкнулся в себе, спокойно глядел своими холодными, застывшими голубыми глазами. Никто не знал, что таилось под леденеющей коркой этого умного, как у взрослого человека, взгляда.
Новым королем стал уважаемый среди горожан мужчина, которого чтили и к которому прислушивались ещё во времена старого правителя. Статный и высокий, с серыми и ясными, свечой горевшими глазами, он внушал уважение и доверие.
После его прихода люди ждали резких перемен и хорошей жизни, и не зря: с появлением на престоле нового короля дела жителей заметно улучшились. Он дал много больше свободы, снизил подати, в самом замке организовал общественную библиотеку, а в здании, принадлежавшем прошлому королю и на деле никем никогда не использовавшемся, планировал организовать госпиталь. Он выделил два дня в неделю на то, чтобы с утра до вечера принимать любого, кто захочет придти и рассказать о проблемах, предложить решение или нововведение. Словом, король общался с народом, старался быть ближе к нему и делать для него все, что мог.
Время шло, жизнь города улучшалась, и проявлялось это во всем. На прилавках появлялось все больше продуктов, горожане выглядели радостно, а в появившихся недавно трактирах стоял шум и лился, как пьяный эль льется в стакан, весёлый смех. Разваливавшиеся некогда хижины стали статными, чистыми и красивыми домами, по вечерам беззаботно смотрели распахнутыми, озаренными теплым светом окнами. Все были счастливы наступившей переменой, кроме одного мальчишки, сына убитого и преданного короля.
Мальчик рос, постепенно осваивая ремесло своего воспитателя — старого кузнеца. Пока ребенок становился юношей и всё набирал силы, мужчина их терял. Ему все больше нужна была помощь, и этот поначалу несмышленый человечек стал для него настоящим спасением. Он помогал мужчине во всём и быстро понимал, что к чему. Постепенно взрослея, мальчик учился скрывать свою злость, таившуюся под холодным взглядом. Среди сверстников не было у него друзей, так как все дети знали, чей он сын. Единственным, кто любил его, был кузнец. Потому и мальчик привязался к нему. Этот быстро стареющий мужчина и через года был единственным, что удерживало уже подросшего, шестнадцатилетнего юношу от того, что он давно задумывал, а в помощи кузнецу он находил утешение и радость быть полезным и нужным.
На семнадцатилетие кузнец дрожащими от волнения руками вручил сыну (он считал его уже родным) искусно отлитый кинжал с мастерски выгравированными узорами и красивой красного дерева рукоятью, из которой устремлялись в стороны золочёные гарды. Само лезвие не поддавалось описанию — настолько оно было великолепно. Стоит только сказать, что заточено оно было идеально и по всему кинжалу видно было, что кузнец не один день потратил на то, чтоб его создать, да ещё и умудрился сделать все так, что юноша ничего и не заметил. Он взял переданное ему оружие и удивился его красоте и тяжести: несмотря на размер весило оно немало. Юноша был счастлив получить такой ценный и красивый подарок, и вечером долго смотрел на то, как отражается на лезвии кинжала пламя уже гаснущей свечи, красиво переливаясь на нем и отбрасывая слабый свет на стену.
Этой же ночью случилось несчастье: кузнецу стало плохо и, видимо, настолько сильна была боль, что он впервые пожаловался об этом своему сыну. Тот, вскочив с постели и кое-как одевшись, кинулся за врачом, а когда вернулся с ним, было уже поздно: кузнеца не стало. Только тело его осталось остывать на развороченной в агонии кровати.
Хоронил сын отца своего почти сразу после случившегося, под светом сияющих, как тысячи маленьких белых огоньков, звёзд. Долго сидел потом перед могилой, не проронив ни единой слезы — только в душе его не осталось больше тепла, а глаза наполнились холодным желанием мести.
На следующее утро на небо набежали тучи, день был серый и дождливый. В этот день был ставший для всех обычным прием у короля, и ко входу в замок тянулась очередь. Юноша накинул плащ и, взяв с собой кинжал и решив никогда с ним не расставаться, направился к королю.
В очереди было душно. Каждый, кто стоял там, был чем-то недоволен и считал должным рассказать об этом другим. Один толстый не в меру мужчина говорил, что несправедливо править одному королю и что должен править народ или хотя бы одна его часть, в которую он непременно входил. Какой-то худой конопатый старик был недоволен "непомерно высокими податями", хотя снижены они были почти в четыре раза. Один всем известный ленивец, обросший бородой и жиром, вообще шел требовать денег.
Противны были юноше слова этих людей, и сами люди были противны. Все его мысли были заняты одним — осуществлением плана, который он начал вынашивать после убийства его отца. Он хотел отомстить.
Время тянулось вечность, на ладонях выступал холодный пот, и юноша не помнил, сколько простоял в очереди.
Наконец, он вошёл в замок. Окинул беглым, нервным взглядом когда-то родные стены, увидел стражников по бокам входа и понял, что живым он отсюда не уйдет. Но жизнь ему была уже не нужна. Его взгляд упал на короля. Уже седеющий мужчина сидел на троне в обычной, но очень опрятной одежде. Его серые, ужасно проницательные и вместе с тем добрые глаза пугали будущего убийцу: казалось, король уже обо всём догадался — ещё чуть-чуть, и он отдаст приказ страже. На голове его не было короны. Юноша сел на кресло, стоявшее рядом с троном короля. Охраны рядом не было. "Он либо доверчив, либо глуп", — подумал тогда юноша. Король спросил посетителя о цели, с какой он пришел к нему, и юноша замялся. Он уже держался за рукоять кинжала, готовясь ударить им короля прямо в сердце. Руки его потели, рукоять скользила в ладонях, ещё каплю времени, и...
— Папа! — послышался детский, милый голосок. В зал вбежала маленькая девочка с глазами точно такими же, как были у мужчины на троне.
— Погоди немного, я приду к тебе сам, мне нужно выслушать... — уставшим голосом сказал король и, оторвав взгляд от дочери, снова перевел его на посетителя, а девочка послушно скрылась за дверью. Мужчина вдруг слегка приподнялся с трона навстречу посетителю.
— Вам плохо? Что случилось?
Причину такого поведения короля легко объяснить: при взгляде на то, что сделалось с лицом юноши в считанные секунды, могло самому стать нехорошо. Он был бледен, а лёд в его голубых глазах растаял слезами. Но все же он сумел взять себя в руки и встать.
— Все хорошо, я... Лучше я пойду домой, — постарался как можно спокойней сказать молодой человек в плаще и пошел прочь из замка. Король остался сидеть на троне, казалось, ничуть не удивленный произошедшим, лишь беспокойно смотря странному гостю вслед.
Юноша шел, а в голове мысли мешались и ревели так громко, что не замечал он ливня, который намочил его с головы до ног. Люди разбежались по домам, и кое-где из окон выглядывали любопытные, наблюдая за молодым человеком в плаще, промокшим до нитки.
Он не смог убить. Не смог поднять руку на человека, у которого к тому же была дочь. Посмотрев в ее чистые глаза, вспомнил он себя, ожили в голове воспоминания казни, увиденной им с башни, той страшной ночи, когда убили его отца. Только сейчас оглянул он внутренним взором не только саму казнь, но и город, и наконец признался себе в том, в чем не хотел признаваться: люди сейчас жили куда лучше, чем при его отце, но ему среди них не было места, незачем было ему здесь жить. Его должны были убить тогда, той же ночью, думал он. Юноша зашёл в дом, и воспоминания о старом кузнеце ещё сильнее сжали ему сердце. Он хотел отомстить, но мстить было некому. Его отец был сам виноват во всем, сам... Он уселся в угол, не зажигая свеч, достал кинжал — единственное, что было ему дорого, — и стал смотреть на него, роняя на холодное лезвие соленые, горькие слезы.
Видели белокурого голубоглазого юношу последний раз на улице, промокшего и со страшным взглядом, полным смятения. После того дня он будто испарился, и кто-то говорил, что собрал он вещи и ушел из города, а одна старуха утверждала, что видела, как человек в плаще долго стоял перед крутым обрывом, а потом, прижав что-то к груди, кинулся вниз, в бушующее море. Но верить ей было бы глупо, так как подобные истории она рассказывала каждый день и слыла большой выдумщицей.
В городке через некоторое время началась путаница и суматоха, люди снова оказались охвачены страхом. Король, все таки организовавший госпиталь в том самом здании, однажды пошел проверить, как обстоят дела с больными. Видимо, не соблюдал он меры предосторожности, будто забыв о том, какая ответственность лежит на его плечах. Уже четвертый день он лежал в лихорадке, а лекари неуверенно говорили, что он непременно поправится. Состояние его держалось в тайне, и никто не знал, что будет завтра.
* * *
Как-то раз розовым вечером, в небольшой домик, стоявший в лесу возле моря, прибежал босоногий чем-то обрадованный беловолосый мальчонка. Он, ловко минуя отца и мать, забежал на чердак и достал из-за пазухи свою бесценную находку, прибитую к берегу невероятно сильным течением — красивый кинжал с золотыми гардами и рукоятью красного дерева.