Сослан в Сибирь продолжение-3

Габдель Махмут
                Сибирская рапсодия
                (пьеса-легенда)

БАГМАН. …А я сибе разришай по чуть. С тих пор, как утонули болоте моя Бибинур и дочь Бану… Эи-ий, налей, Павлуша!..
ПАВЕЛ (наполняет рюмки. Ища тему после наступившей паузы). Ты… там это-с… еще что-то обнаружил, Абдул?.. Или секрет это?..
АБДУЛ. Не могу знать, уважаемые (извлекает сверток, разворачивает. Это оказывается цветной шелковый платок. Оттуда вываливаются на пол три листка бумаги, сложенные вчетверо). О, тут  даже письма!.. (Подбирает, одно из них раскрывает, читает про себя. Звучит голос матери) «Здравствуй, сын мой Абдул. Пишет твоя мамэ. Мы каждый день благодарим Аллаха и царя русского, подарившим тебе вторую жизнь, и молимся за здоровье твое. Мы с папэ как нибудь приедем к тебе. Устроишься на новом месте, напиши, как добраться к вам. …Платок этот мне дарила мамэ твоего отца в день нашей свадьбы, теперь ты подари его хозяйке дома, где тебя поселят жить. Надеюсь, будет носить в праздники, и вы поладите. Будь послушен новому хозяину во всем, ибо такова воля Аллаха, не позорь имя свое. Пусть все в твоей Сибири будут здоровы. Храни тебя Аллах, сын мой!»  (Абдул прерывает чтение, задумывается. В доме наступает тишина. Затем он встает, идет к Нафис, говорит вслух). Нафис! Моя мамэ написала, чтобы я подарил тебе этот платок шелковый, который дал ей счастье быть замужем за моим папэ. Прими, пожалуйста, и носи на здоровье. Дай Аллах, чтобы никогда не болела голова твоя (накидывает ей на плечи)!
НАФИС. Мине!? Платок от твоя мамы? Из далекой Кавказ?! Ой-ей-ей!.. Большой-большой рэхмэт твоя матери!.. (Идет к зеркалу, обсматривает себя с платком так и сяк) О таком платок мечтала я, каждый раз просила атам, чтоб купил, если увидит, когда поедет в Тубыл-тора. Спасибы!…


Третья картина

Тот же зимний вид за окном. За столом по-турецки сидит и пьет чай из самовара Багман с голым торсом, на шее большое полотенце. С клубами морозного пара в кальсонах после бани в дом забегает Абдул, он с аккуратно подстриженной по-кавказски бородой и усами, вытирается на ходу.

БАГМАН. С легким паром, джигит! Ну, как баня, Абдул? Вижу, побрился ты. Помолодел, почти юнцом выглядишь!..
АБДУЛ. Баня была очень вовремя, Багман абый, рэхмэт, хорошо попарился-помылся. А то ведь в дороге я чуть было не завшивел. Теперь жить хочется. Ну а побриться мечтал и подавно. Спасибо, уважаемый, за такой подарок...
БАГМАН. Ну, расскажи теперь, сходил с Сабиркой, познакомился с кузнецом, с местом, где будешь жить и работать? Или все это время банился?..
АБДУЛ. Я пятнаддцать лет был военным, Багман абый, привык исполнять приказания. Как ты сказал, сразу и пошли… Обсмотрел я кузню, познакомился с Кабир ага – видно, ремесло свое он уважает. Я ведь в кузнях часто бывал… Что сказать? Да, смогу я и кувалдой теперь, как мечом в свое время, помахать, силой-то не обделил ходай… Но, думаю, Багман акя, в конюшне твоей я бы с большей душой работал, и рядом во всех твоих делах бы помогал. Лошадям подковы менять научен с тех пор, как в седле держусь. Кормить и выхаживать их люблю так же, как на гармони играть. Ты ведь знаешь: в этом деле любовь и наука вместе идут, что не каждому можно доверить. На Кавказе любовь к лошадям в крови у каждого.  А у вас, я знаю, скачки на сабантуях в почете?..
БАГМАН. Я учту, Абдул. Ты прав, канишне, скакунов к сабантую подготовить, это большое дело, а как жы. Мы это обсудим еще, время есть. Но в кузне у нас нужды больше пока. Наверное, заметил, Кабир агай старится уже, можно сказать, прямо на глазах слабеет, ему молотобоец крепкий нужен. А его последователь, внук Закир, на кого надеялись, выучился и удрал, предатель. Теперь в Ялуторе устроился в кузню, там ему за каждый трудодень плотит сам кузнец, говорит. Я как-то сходил туда, пробовал уговорить домой, куда там! В городе пряник вкуснее пришелся ему. Паршивец этот, наверное, в кабаках просаживает заработанные. Или к девкам продажным бегает. В общем, на него надежды нет уже, так что в кузне ты нужнее. А жилое место мы тебе устроим. Видел там дверь в другую комнату? В этой каморке Кабир ага переодевается, обедает, вот там теперь и будет жилье твое, койку и постель отнесете с Сабиром…
АБДУЛ. Я это высказал, как предложение, хозяин, а так, буду служить там, где надо тебе, я человек подневольный.
БАГМАН. Не мне надо, Абдул, аулу нашему, односельчанам. И перестань звать меня Хозяином. Я в нашем Тугузе многим даю работы, никто не зовет хозяином, а все с уважением: Багман акя… Ну, милости прошу, присаживайся к самовару, после бани чай всегда вкусней, разве не так?!

  Абдул устраивается к самовару, наливает себе чаю. Сверху шустро спускается Нафис в новом платье, что шила в первой сцене. Увидя полуголого Абдула, смутилась, тут же отвернулась, прикрыла лицо платком, чуть помешкалась, и поворачивает обратно.

НАФИС (уходя). Ой! Извините! Думала, ты с Сабиром разговариваешь, ата…
САБИР. Кызым, ты это, погоди там чуток, мы тут по делу с Абдулом. Как оденемся, я крикну. И покажешь нам обнову, хорошо?
НАФИС. Я поняла, атам…

В это время отворяется наружная дверь. Входит Сабир.

САБИР. Ас-саляму уагалейкем, эфэнделяр!
БАГМАН и АБДУЛ (почти одновременно) Уа-галейкем ас-салям!
БАГМАН. С хвалебной думой ходишь, Сабир, к столу пришел. Так что присоединяйся к чаепитию.
САБИР (раздевается, проходит к столу). Кто бы отказался? Чай мне очень кстати, надо чуток согреться, а то на улице Мороз-бабай серчает уже. А чай у тебя, Багман акя, всегда особенный, сам ведь собираешь травы-то, сам и завариваешь. И потому еще, что от чистого сердца предлагаешь всегда. С легким паром вас!
БАГМАН. Рэхмэт, Сабиржан, умеешь подластиться, хитрун. Я травы собираю с покоса, как знаешь, нарочно не ищу. Ты вот почему так же не поступаешь, не пойму никак. Ну да ладно, рассказывай, кого успел обежать, есть ли что сказать к нашему плану на послезавтра.
САБИР. Канишне, что сказать имею, Багман акя, я так и пошел по порядку, к тем же односельчанам, с кем всегда, кто по нашу сторону Агитки живут. Багман акя, говорят, не обмишуливает, не зажимает, как это делают с зареченскими Салахутдин-бай с сынком своим Сатрутдином. Поэтому наша сторона придут к тебе с охотой, как всегда. Тут уже с утра будет толчея, я думаю. Много рыбы даст от Шарафутдин акя – конечно, чебаки, в основном, но несколько крупных щук, даже с пяток линя видел, да десяток вот таких язей (показывает)  - как раз при мне рассовывал по двум мешкам.
БАГМАН. Насчет чебаков не уверен, ведь тоболяки их тоже умеют ловить… Ну да ладно, возьмем. У нас еще караси будут - не сегодня-завтра подъедет твой сосед Гали, он неделю назад еще на двух подводах уехал к родственнику в Агытбаш. Что дальше?
САБИР. Шкуры всякие есть, уверяет Кашшаф ага, даже будто их немало у него, хотя ведь охота только пошла. Еще показывал тушки глухарей и куропаток, может, даже зайчатину предложит. Когда успел человек?.. На всякий случай во второй дом заглянул во дворе его, Так, его зять Хасан пять сетей за лето связал, оказывается, - тоже будет предлагать, думаю… Саттара семья хвасталась: детские пимы на всякие размеры сваляли, сказали, и для взрослых будут, говорят. Думаю, валенки в городе раскупятся мигом.
БАГМАН. А вот это очень похвально, ведь в прошлые годы только пряжу да шерсть предлагали они, а тут готовые пимы - продуксия, считай. Молодца!
САБИР. Идрис акя думает еще, может, бочки и кадушки свои предложит, хотя  для себя делал, говорил он. Вот будет место, куда рассовать мясо твое, если даст.
БАГМАН. Бочки в городе быстро расходятся, там ведь народ тоже огородами живет, для соления бочки само то. Очень хороший товар, конечно берем. Плохо, что орех кедровый не уродился нынче, очень плохо. И клюквы не было… И кто еще?
САБИР. Вроде, всех вспомнил, Багман акя. Ну, а основные товары будут наши, канишне. А как жы. Я нынче почти в два раза больше заготовил инструментов, ты знаешь. Ну и те же наши шкуры: коровьи, телячьи, особенно хороша овчина, ведь лето выдалось богато на разнотравье. Про Нафискины заготовки даже не говорю: масла и творога она в две фляги втиснула, я видел. Да и мяса - баранины, говядины твоих - на две сани будут, считай. А, чуть не забыл: железок тоже немало наберется у Кабир агая... Может, еще кто-то проснется с желанием? Так что караван получается на шесть-семь возков, не меньше.
БАГМАН. Это хорошо. С каждым годом все больше старания показывает наш аул. Расшевелились, наконец, люди-то, чуть ли не соревнуются - каждый хочет лучше другого зажить. А что прикупить им в городе, запишу завтра я сам. Есть ли хоть нынче-то такие, кто хотят сами поехать с нами?..
САБИР. Ты же знаешь, Багман акя, наши бабы мужьям своим не доверяют! Пропьют, говорят, всё, что выручат, это как пить дать, стоит им вырваться на волю. А мужики – бабам за юбки вцепились, от себя никуда - боятся, как бы не загуляли с чужими мужиками в Тобол-Туре. Вот такая карусель, получается (все трое смеются)! Так что доверенность твоя на меня одного действует пока. Да! Нафис как-то говорила, что желает нынче с тобой отправиться! Но об этом она сама пусть скажет...
БАГМАН. Про Нафис я еще подумаю… Надо мне и самому пройтись по дворам, может, кто семьей надумает поехать, все же товару многовато набирается… Ну, мы еще Кабир-ага возьмем с собой. Отдохнет от кузни своей, давно хотел повидаться с родственниками. А мне помощником будет. Да, если закончил обшивку кожей, не забудь седло, занеси. Хочу друг-соседу Дмитрию завезти по пути.
САБИР. Канишне, Багман акя, меня стремена только и задерживали, Кабир ага на днях доделал, осталось приладить, это я вечером закончу, так что подаришь новое седло другану своему…

Багман показывает мужикам на кисет свой на столе. С Сабиром берут по щепотку, занюхивают табаку, чихают, будто соревнуясь, что не удержался Абдул, смеется.

САБИР (между чиханиями). Багман акя, можно задать вопрос? Сильно теребит меня любопытство по поводу Абдула: чего это чужого человека вдруг взяли, да оставили у тебя, а? 
БАГМАН. Об том Абдул лучше меня знает, вот и расскажет сейчас, думаю…
САБИР. Ну, давай, Абдул, выкладывай, а то ведь сгорю от любопытства. Только не наври, понял, у нас же завтра весь Тугуз начнет пытать и спрашивать?
АБДУЛ (начинает одеваться). Разреши, Багман абый, сперва я прочту письмо. Потом и расспросите, хорошо?.. (достает из своего рундука письмо, разворачивает, читает. Звучит голос отца) «Здравствуй, сын. Не женился ты вовремя, когда мы с мамэ очень хотели этого. Теперь письмо это читаешь в далеком, чужом краю. Бессемейный джигит, ты был что жеребец без узды. Но я тебя не осуждаю, сын мой, может быть, будь я на твоем месте, поступил бы так же. На другой же день, как узнали, что тебя арестовали, мамэ твоя собрала меня в дорогу. Я тут же поскакал к твоему названному отцу-воспитателю, уважаемому графу Гришкову Геннадию сыну Павла. Он теперь в отставке по выслуге, живет близ Ставрополя в своем новом имении, что подарил ему русский Государь за верную службу. Названный брат мой, и твой отец-воспитатель Геннадий свет Павлович все понял, как только я рассказал ему о тебе. Говорил, что зря ты не мог погубить человека, что не так воспитан им и нами с мамэ. Значит, говорил твой папэ-воспитатель, человек тот был самым паршивым бараном в стаде, если тебя до такого поступка довел. Я, говорил он, знал хорошо отца его – тоже негодяй был, значит, недалеко яблоко от яблони легло, возмущался твой воспитатель. Хвала Аллаху, брат мой Геннадий на другой же день выехал в Астрахань, желая поговорить с губернатором, может, говорил твой названный папэ, с его почтой удастся отправить ходатайство Императору Российскому о замене приговора на высылку, и что такое практиковалось ранее. Вот так мы с ним поговорили, сын мой Абдул, и этим мое дело, на что я додумался, было сделано. Видишь, у графа Гришкова все получилось так, как он хотел, раз тебе заменили расстрел высылкой в Сибирь. Теперь нам остается молиться за тебя, за здоровье графа Гришкова, и благодарить Всевышнего и царя русского за милость, проявленные к тебе. Повезет тебе еще раз, если по воле Аллаха попадешь в руки к хорошему хозяину – будь верным слугой ему, сын мой, и храни тебя Аллах от других дурных поступков. Твой папэ Ибрагим».  Вот такое письмо от папэ было спрятано в гармони, уважаемые… Теперь не сгоришь, Сабиржан?..
САБИР. А?.. Не-э! Кому тонуть, тот не сгорит, Абдул. Не так ли, Багман акя?. Интересное письмо, кое-что начинаю понимать… А… ты? Ты на войне-то был, Абдул, приходилось урусов убивать? Или на дуэли стрелялся, а?
АБДУЛ. К тому времени, когда я служил, война уже окончилась. Нет, ни войны, ни дуэли у меня не было, а то, может, и не сидел бы рядом с вами. Просто один шакал в офицерской форме – не хочу вспоминать даже имя его - за карточным столом много раз оскорблял меня, ругаясь по матери, чего на Кавказе не позволяют себе даже ублюдки. И не прощается никем, если кто-то посторонний скажет «я твою маму имел». Сожалею о том, что долго терпел его. Пытался вызвать на дуэль, чтобы на равных решить, а он, шакал паршивый, отказался, сказал, что дуэли противозаконны. Он, знаете ли, уважаемые, опротивел не только мне, терпели из-за того, что сыном командира гарнизона был…
БАГМАН. Да… Ну и дела… Так ты, что, прилюдно застрелил его?.. Не мог втихую, где нибудь с глазу на глаз?
АБДУЛ. Не, исподтишка я никак не мог, таков закон гор: врагу в спину не стрелять, и свою не подставлять... Я его прилюдно. Приколол к стене его же кинжалом. И дался в бега.
САБИР. Ой-ей-ей, страшный ты человек, оказывается, Абдул. Представь, Багман акя, вдруг я рассержу его за что-то, а он мене нож под сердце, а?..
БАГМАН. Успокойся, Сабир. Сказал же, что достал его тот мерзавец. Матерно ругался. И ты, значит, попридерживай язык-то при нем. А то ведь  тоже мастак по этой части – иной раз так сматюгнешься, что у скотины уши заворачиваются… И помни: не наше дело судить его, человек и так осужден... У меня такой есть интерес, Абдул: откуда ты… татарский-то знаешь? Русскому выучился, это понятно – отдали на воспитание. Но татарский, на котором казанцы говорят, это же…
САБИР. Ой, да-да, я тоже о том же хотел…
АБДУЛ. Это долгая история. 
БАГМАН. Э-э! У нас сегодня нет других дел, а вечер только начался. Так что послушаем. Да, Сабирка?
САБИР. Перед сном бабайские сказки я очень любил...
АБДУЛ. У меня не сказки, Сабиржан. Хотя, теперь кажется, точно на сказку была похожа жизнь моя до Сибири, особенно в детстве… Вы наверняка слышали про русскую войну на Кавказе?
БАГМАН. Наслышаны, как же. Долго шла эта война. Думали, конца ей не будет. Но русский царь силен, однако. Столько народу положил.
АБДУЛ. Положил, да… И выселил много… А многие сами ушли за пределы Кавказа. Сотен тысяч родных не досчитались черкесы… Но именно нашего аула и соседских эта война не коснулась вовсе. Должный с войском своим выселять нас, граф Гришков - командир Астраханского гренадерского полка - один, без сопровождения приехал в наш аул, и попросил созвать аксакалов. Он сказал им, что русский солдат давно не хочет воевать с кавказцами, но придется, если не последуют горцы его совету. Объяснил, какую политику ведет его царь с Османской империей: не хочет император, чтобы Кавказ был завоеван турками, ведь потом они снова вторгнутся в Россию. А черкесы, сами того не понимая, мешают русским, сказал граф Гришков, и предложил аксакалам заключить с ним союз, после чего он уведет свой полк из этих мест, а границу оставит нашим смотреть. Заверил, что мы будем так же жить, как до сих пор жили, но в составе великой империи, не раз покорявшей османов. Такая доверительная беседа пришлась по душе аксакалам, ведь до сих пор с мнением черкесов никто не считался. Все мы знали, сколько черкесского народу было выселено с родных мест, угнано и продано в рабство туркам. Нам грозила та же участь. А чтобы аксакалы поверили ему окончательно, русский командир припомнил им наши обычаи, и предложил своего наследника отдать на воспитание тому, кто согласится из наших, а сам готов стать отцом-воспитателем тому мальчику, кого доверят ему аксакалы… Через неделю он приехал с сыном. Но никто не решился взять его к себе, очень он был хиленький, и все время хныкал. Мой дадэ и папэ отдали меня ему на аталык, такой выбор был сделан аксакалами…
САБИР. Ух ты, какой правильный человек оказался русский командир. Маладис мужик.
АБДУЛ. Он не мужик, Сабир… Да, граф Гришков, мой названный отец-воспитатель оказался очень мудрый и справедливый человек.
БАГМАН. Так-так, значит… Вон какие необычные обычаи есть, оказывается, у вас… Родного наследника - раз, и передал другому… Мы такое даже представить себе не можем, не так ли, Сабирка? Представь, что детство свое провел бы ты в русской семье, а?..
САБИР. Не-э, что ты! Я бы на второй день сдох ...
БАГМАН. Это что же получается, Абдул?.. Ты, значитсы,  пособил миру у себя в ауле?.. Сколько тебе лет-то было, миротворец?
АБДУЛ. Седьмой год шел в то лето. Все понимал уже. У нас, если кто отдает сына на аталык, становится равным по положению того, кто принял. Это почетно для семьи. Но такое бывает не часто.
САБИР. Очень интересно, очень, точно как сказка… А и, это, не ответил про…
АБДУЛ. Я понял, Сабир. Я начал самого начала, чтобы было понятно, у кого и как я воспитывался… У папэ Гришкова были две дочери старше меня, и сын Гриша моих лет, тот, кого он хотел в обмен. Дочерей его воспитывала гувернантка Фирдаус апа - очень умная была женщина, несколько языков знала, и девочек им учила. У нее была дочь Расиля моих лет.  Я больше с ней дружил, чем с Гришей. Фирдаус апа предложила графу вызвать из Астрахани своего овдовевшего отца Абибуллу - наставником нам с Гришей. Меня как раз в те дни привезли. Они-то научили нас всему, что хотел граф Гришков. Попутно и своему татарскому, особо не натаскивая: Аби баба с Фирдаус апа о чем-то переговорят, мы с Гришей переспрашиваем у Расили. Даже песни некоторые я знал по-татарски… Прожил я в этой семье почти десять лет, до тех пор, когда наступил возраст возвращаться… Знание татарского меня часто выручало потом. Но это уже другие истории… Теперь понятно, уважаемые?.. 
БАГМАН. Понятно-то понятно. А вот чудо, что ты попал в наш аул, к единоверцам. Могли ведь переправить в такую тьмутаракань, где ни мечети, ни муллы слышать не слышал, видеть не видел бы, хоть днем с фонарем ищи. Такая удача не всякому выпадает… Сказал же Павлуша, сколько народу угоняли в глубинную Сибирь...
САБИР. И ты, чужак, притопал бы там к какому нибудь сатрапу. И гнобил бы тебя он, как скотину последнюю...
БАГМАН. Видно, сам Аллах ведет тебя?…
АБДУЛ. Сам удивляюсь… В баяне было и третье письмо, Багман акя. Может, там найдется объяснение?

Продолжение здесь: http://www.proza.ru/2018/08/06/1576