Уитмэн, копия кино-романа с голливудского сценария

Л.Г. Водолазов
Москва: (495) 635-60-46
In USA: 46 Bridge St., Sidney NY, 138 38
Доктор богословия,
Профессор Канадского университета
Русский писатель в изгнании
Phone: (607) 563-38-06
e-mail: jshokoff@mkl.com



 

 


 


Режиссеру               
Роберту Рэдфорду               
продолжателю уитмэновской                (с развинченными коленками)
традиции в американской                О Т К Р О Й
культуре                (замотанную тряпками) глотку-
п о с в я щ а е т с я.                Я ВДУНУ  В ТЕБЯ
                НОВУЮ СИЛУ!»
Л. Водолазов                Уолт Уитмэн            


При участии
актрисы и журналистки
                автора
                «Исповедь русской актрисы»               
     Елены Керриер


Р Я З А Н Ь -К А Н А Д А
1 9 7 9






Вот ты взял меня -  (вниз головой) – с полки:..
«Еще одна .. о-хо-хо.. книга» - говоришь ты, зевая..

ЭТО НЕ  «К Н И Г А» (!)
                КАМЕРАДО!!
        (Не повесть, не роман, не пьеса и не..
          чего там еще? .. к чему привык ты сызмальства
          и от чего тебя привычно тошнит!..)

ТРОНЬ ЕЁ – И ЧЕЛОВЕКА ТРОНЕШЬ!

        (Что нынче – ночь?
                кругом – никого?
                мы одни?)

С ЭТИХ СТРАНИЦ
Я БРОСАЮСЬ
К ТЕБЕ
В ОБЪЯТЬЯ!
       (Хоть могила и зовет меня назад!)

О! КАК ЛАСКОВЫ ПАЛЬЦЫ ТВОИ,
КАК ОНИ УСЫПЛЯЮТ МЕНЯ!..

ДЫХАНЬЕ ТВОЕ, КАК РОСА!
БИЕНИЕ КРОВИ ТВОЕЙ – БАЮКАЕТ – НЕЖИТ МЕНЯ
И СЧАСТЬЕ – ЗАЛИВАЕТ МЕНЯ ВСЕГО С ГОЛОВОЙ!-
               ТАКОЕ
               БЕЗМЕРНОЕ
               СЧАСТЬЕ!
 


Ты
«Кто бы ты ни был –
ты будешь моею поэмой!»

- … Я говорил Зайцеву… Он..
- «Зайцеву»!.. Да Зайцев вам не чета!.. На нем вся область!.. Вы субординации не знаете!.. Не можете работать – подавайте заявление – замену найдем!..
- Да, я..
- Вот иди –и  чтоб к завтраму все было побелено и застеклено!... Будь здоров!

Вж.. Вжж.. Вжжж… Блям-блям-блям-блям!
Вжж..
Ночная улица переполнена гарью!
                громыханием кузовов!
                асфальтовой духотой!

Блестя потом, нервно раздергивая галстук – поднимается по .. орущей кошками, радиолами,  транзисторами и гитарами лестнице..
Сплевывает окурок, устало тычет ключом в дверь.
Вошел, скрипнув, послушал: не разбудил ли в соседней комнате..
Портфель швырнул в угол в коридоре, кинул на сундук пиджак, сбросил ботинки и в одних носках прокрался в ванную.
Содрал брюки, рубашку снимать терпенья уж не хватило – так прямо сунулся в раковину, отвернул кран и долго мочил голову водой, заливая галстук и нейлоновый воротничок!..

Сонно-лениво жует что-то в темноте на кухне у отворенного холодильника, облокотясь на него с закрытыми глазами..
Фары скользят по стене…
Вж.. Вжж.. Вжжж!..
С остервенением захлопнул форточку на окне!
Пошел вон (!), ногой пнув дверцу холодильника!
Та-.. не закрылась и .. со скрипом пошла назад!..

Щелкает холодильник, течет изморозь водой на пол..
Форточка - .. тоже опять открылась!
Вж..Вжж..Вжжж! Блям-блям-блям-блям-блям!
«Будьте осторожны с газом!» - высвечивают проползая по стене фары..
ГАЗ ОТКРЫТ!


Крутится на модной деревянной кровати.
Вж.. Вжж.. Вжжж! Блям-блям-блям-блям-блям!
Сбросил с головы подушку! Наощупь достал из тумбочки таблетки, выпил. Закутался с головой!

- Мам! Писать хочу! (в смежной комнате)
- Ну, иди – писай.
- Я боюсь.
- Зажги свет!

- Тихо вы! – орет из-под подушек. – Спать не даете – 10 лет! Ни такта, ни внимания!
- А ты шлялся бы еще больше по ночам!
- Я с работы пришел!
То же это работает до часу! Ищи дураков! Знаю я, куда ты работать ходишь!
- Хм, гм.. Ты – как была дурой, так ддурой и осталась!
- А ты – как был негодяй, так негодяем и остался!
- Тьфу ты черт! – вот ддура! Ну, нужно же быть такой ддурой!
- Не хулигань! Не один ты тут живешь! У меня ребенок через тебя нервный стал! Не можешь спать, все тебе мешает – ложись в больницу, лечись!
- Тьфу ты черт! Нет, завтра же на развод! К черту! До каких пор можно!
- Нужен ты кому – хулиган! Я с тобой молодость-то всю загубила! Мне говорили: смотри ошибешься, он бездельник, работать не любит, с начальством ссорится – гордый очень, выходи за военного, горя знать не будешь, – я, дура, не послушала. А теперь вот.. (Засморкалась, начались всхлипывания и слезы за стеной!)
В уборной зашумела вода, ручка ударила (как всегда!) о стену! Потом хлопок двери (Мерзавец! сколько раз говорил, чтоб тихо затворял!) Детские босые ноги прошлепали по коридору..
- Сколько раз я тебе говорила, чтоб ты босиком не ходил! А? (Послышались шлепки, детский плач…)

Вздрагивает, морщится от каждого звука, исходит нервным потом!
Вж..Вжж.. Вжжж! Бля-бля-блям-блям-блям!...

Откинул подушку! Оперся затылком о спинку – вперился в темноту. (Да и темноты-то нет: в окно лупит фонарь с улицы! Да еще раскачивающийся под ветром, мигающий: вспыхнет, ослепит – погаснет.) Уже полгода звонит в горсеть – «хорошо, приедем», а не спрашивают ни адреса, ни места со столбом. – А чего ж адреса не спрашиваете, куда ехать? «- Сегодня все равно не сможем.» А завтра – что ж – без – адреса найдете?» - А что вам, собственно, от нас нужно? – «Мне нужно, чтоб вы работу свою исполняли: у
нас полгода от этого столба искра идет, и от нее треск стоит в телевизорах и в приемниках – ни смотреть, ни слушать нельзя!» - Гражданин, напишите заявление на имя начальника горсети и принесите завтра к полдевятого. – А по телефону что – недостаточно? - повесили трубку!
Взялся было опять за телефон, даже набрал две цифры, но вдруг бросил на рычаги, ругнувшись матом!
Э-хе-хе-хе-хе…
Глаза слипаются, голова клонится, а сна … - НЕТУ!

Щелкнул настольной лампой, с закрытыми глазами протянул руку – пошарил по книжным стеллажам, наощупь вытянул книгу, не открывая глаз, остервенело зевая – раскрыл ее..
Та туманится сквозь ресницы – расползается: то вырастет, то сделается маленькой – уйдет к ногам. Строчки вытягиваются и кривятся..
- Вот ты взял меня с полки – вниз головой! – сказал Голос. Тот вздрогнул и перевернул книгу портретом вверх, невыносимо зевая… ЭТО НЕ «КНИГА»! КАМЕРАДО!!, - говорит седобородый с портрета. - Тронь ее и человека тронешь. И я духом вылетаю из могилы и явлюсь к тебе!
Что нынче – ночь? (-доверительно высунулся с портрета и огляделся) Кругом – никого? Мы – одни? (По-стариковски радостно всхлипнул.) С этих страниц я бросаюсь к тебе в объятья! – хоть могила и зовет меня назад!! (Закатил глаза) О, как ласковы пальцы твои, как они усыпляют меня!.. (И почти по-вампирьи зашептал) Дыханье твое – как роса, биение крови твоей – баюкает – нежит меня, и счастье – заливает меня всего с головой – такое безмерное счастье!!

-Ту-ру, ту-ту-ру
ту-ту, ру-ту-ру, ту-ту .. – играет за стеной радиола (опять сосед, мучающийся бессонницей, завел. В час-то ночи! (Знакомая мелодия, а что – не вспомнишь.. Шульженко?.. Бетховен? «Пасторальная»? .. самба? Что-то такое знакомое и – забытое: зов матери во сне.. Далекое, далекое… и милое!.. Из детства что ли? .. Что всю жизнь, все 36 лет вспоминал и хотел осуществить – да так вот как-то и не вспомнил.. и не осуществил – за делами-то!
Отчего ж тоска и печаль по этому забытому?
Отчего мелодия эта звучит в душе?
Откуда плеск волн за окном? свист  свежего бриза! (задышалось приятно!)
Откуда этот покой вдруг и красота?
И что надо вообще этому вот телу и этой душе?!..
                (ГАЗ ОТКРЫТ! Шипит!)
Подождите – скоро узнаете.
Осталось совсем немного:


Скоро все
                узнаете
                на свете!
                Смотрите: вы видите, что я делаю?!
Я переворачиваю страницу книги! – и жизни!..
АЛЛЕ…
                ОП!












 
 



 

 


 
             

 

 


 


ВЕРНУТЬСЯ ТУДА,
где родился


Синее!
Бездонное!
Сине-зеленое,
Лазурное
                ММ – О – РЕ !

Метутся – спираясь и разламываясь – валы!
Раз-бив-ваются (!) о вздыбленный, буро-коричневый риф! Взымают в небо! Заслоняют солнце! И – переметнувшись через зубцы – смирными овечками – толкаясь бегут к янтарной чистой отмели и..
Укладываются - на ней – с п а т ь…

Буднично белеют рыбачьи паруса на рейде,
Буднично перебирает рыбачьи сети рыбак в лодке у отмели.. Чайки визжат над ним, пристают, выхватывают рыбу чуть не из рук! Он гоняет их веслом – ничего не помогает!
Выстрелил!
Взлетело эхо!
Взлетела вслед за ним, откалываясь от стаи, чайка..,
И пошла:
                над заливом, над песчаной косой, над островом, над пустынным рыбачьим поселком на берегу:
над вымытыми ветром и дождями) домишками,
над пыльными палисадниками,
церквушкой на холме,
сушащими сетями,
трепыхающимся бельем..
                Над овинами, над скворешнями – в узловатых, скошенных ветром в одну сторону ветвях дубов.. И пошла дальше в сторону, оставляя под собой..                ОКОЛИЦУ ПОСЕЛКА и криво взбитый при дороге
                БЕРЕЗОВЫЙ СТОЛБ – с надписью на растрескавшейся
от жары доске:       «Д О Б Р О  ПОЖАЛОВАТЬ
                в лучший город АМЕРИКИ
                В А В И Л О Н!!»

                - «А, ЧЧЕРТ!»
Толстенная матрона перешагивает через узловатую в усах веревку (привязанную к столбу) и всей ногой влезает в свежую коровью кучу!
- Вот: полюбуйтесь! – орет она, очищая ногу о траву (пока ее товарки с остервенением растаскивая с ближнего стога палки и прутья – вооружаются). – Полюбуйтесь! (Показывает она на корову) Нравится вам?!.. Конечно, это его работа!
     На заду здоровенной бочкообразной буренки (привязанной к той веревке) налеплен (продетый на обгаженный хвост) кусок бумаги.. С названием «лучшего города Америки»!
                Под вытаращенными взорами вооружившихся сельчанок – корова – помыкая – меланхолически помахивает хвостом. К кисточке которого – в довершение картины – привязан голубой бантик!
              - Вы думаете он ваших детей учит?!
                Он  В О Т чем занимается! Бездельник!
                В жизни не видела таких лентяев!
Сорвала бумагу! И размахивая ею, как флагом, шлепнула корову под зад! А когда та неспеша отошла – энергично толкнула освободившуюся за коровой плетеную калитку – с надписью «Ш К О Л А»..,
отчего (клевавший за калиткой сонный сторож) сунулся со всего маху с чурбана носом в грязь! «ВОТ, КАК ОНИ ТУТ РАБОТАЮТ!»!
Среди разбегавшихся во все стороны кур – победоносно прошла к неказистому школьному строению,  -  и вся бабья орава затопала за ней по прогибающимся трухлявым ступенькам.
                Прошла по рассохшимся (просвечивающим насквозь) сенцам (пнув по дороге расползающихся в углы – щенят и собаку:  «Гав»!
- обиделась собака) и толкнула завизжавшую дверь – в низкую, почти нежилую каморку. Дверь тотчас отвалилась! И повисла на одной петле.
               «ОН ДАЖЕ ДВЕРИ НЕ МОЖЕТ ПРИБИТЬ! БЕЗДЕЛЬНИК!»
    
                Камора – совершенно пуста!
                Ни – че – го!
               Деревянный топчан с сеном (видно, и для сиденья и для спанья)
На голом дощатом столе (с хромой ногой): корка хлеба,
                рыбий скелет
                и – полбутылки вина
                рядом с мятой оловянной кружкой!
На вылезающей паклей стене – голая копия Рубенса (похожая на матрону)
Загалдели!
Подошла – сорвала!
- ЭТО ЧТО! – ткнула на подоконник.
- Труба со стеклами, - подал робкий голос (весь в навозе и зевающий беспрерывно) с т о р о ж: все никак не проснется!


- ЧТО ОН С НЕЙ ДЕЛАЕТ!
- Э .. на небо смотрит.
- НАБОЖНЫЙ ЧТО ЛИ?!
- Да, да, - закивал-захихикал сторож, желая попасть в нужный тон:
- хи-хи очень, о-очень набожный! Прямо … а-ха-ха .. Ой, что-то зеваю и зеваю. Знать к дожжу!
                Нагнулась к окуляру в трубе: в окуляре кусок пляжа – с раздевающимися купальщицами..
Отпрянула: - ГДЕ ОН!
- Э .. в классе! .. На уроке.
- ЗА МНОЙ!
         По тем же сенцам – остановилась перед другой дверью. ЗА дверью осатанелое куриное кудахтанье и довольный поросячий визг.
Приложилась ухом, потом глазом к замочной скважине – и разинула рот: в классе – дым  коромыслом»! Драка! Шум! Крутятся куриные перья! Летают куры! За ними гоняются, лупят друг друга тряпками .. БАХ! – что-то разбивается о замочную скважину, и из-под двери (всем под ноги) расползается чернильная лужа..
Матрона рвет дверь – из нее вылетает курица! Вторая! Третья! Перешагивает через осколки в луже, и все вкапываются в изумлении в дверях!
СТОЛПОТВОРЕНИЕ в КЛАССЕ, ДЕЙСТВИТЕЛЬНО, ДОСТОЙНОЕ ВАВИЛОНА!
- Где ваш учитель?!
Сопенье..
Подошла к учительскому столу..- на нем сидит котенок: серый, пушистенький, глупый. Разинул бело-розовую пастьку, вяло мяукнул..
Сбросила со стола! «Где ваш учитель?!»
- Ко-ко-ко .. – захрипела было курица под рубахой у белобрысого балбеса..
- О т п у с т и  к у р и ц у! – сжав зубы, вытаращилась на него матрона. – Балбес!
Освобожденная курица вскрикнула и, теряя перья, вылетела в открытое окно!
Подошла закрыть окно – и – УВИДЕЛА КАРТИНУ:

Подставив солнцу вылезший из-под рубашки пупок – между школьными грядками мирно похрапывал «учитель», .. прикрывши лицо широкополой шляпой, подвешенной на.. специально, видно, скрещенное для этого – помидорные палки!
 - Вот он – полюбуйтесь!.. Спит, как ангел в раю!

«Учитель» зашевелился и открыл глаза..


- Можете не вставать – вы у нас больше не работаете. Вот Ваше художество! – и  бросила ему бумагу с «Вавилоном».

Пока он – приходя в себя – рассматривал загаженный клочок – из окна (уже его каморы) – полетели в него: труба!
                бутылка – больно ударила по животу, заставив задернуть рубаху.
Потом вылетело одеяло с топчана!
                оловянная кружка!
                хлебная корка!
                рыбий скелет!
                И .. (вслед за собачьим лаем) пара взвизгнувших щенков! (за которыми тотчас выпрыгнула и рыжая собака!)
И когда он поднялся, наконец, - держа щенков в руках и трубу под мышкой (еще не понимая до конца, что происходит) –
в лицо ему вылетела рубенсовская голая со стены, -
и окно
ЯРОСТНО и ПЛОТНО – З А Х Л О П Н У Л О С Ь!!!

                (отчего.. одно – еле державшееся стекло – ммед-
                лен-но вывалилось из рамы, и, блеснув в воздухе
                зелеными гранями – ударилось о бутылку с вином
                и кружку с рыбьим скелетом – и раздалось на куски!)



БОМ – ДОН,
БОМ – ДОН!..
Расходятся из церкви:
- До свиданья!
- Всего хорошего, миссис Уитмэн.. Что вашего среднего сына Вальтера – не видно?               
- А он учительствует –  в Вавилоне.
- А! Ну и как?
- Да вроде ничего..

Т е л о  в  м о р е!
Недвижимое, лицом вверх!..
Бегут через него волны, качают..
Пловец? Утопленник?..
Нет – смотрит!
В небо! (Едва шевеля раскинутыми руками)

Бегут зеленые струи по белизне изламывающегося в воде тела, размывают волосы на голове..

Бом-дон,
Бом-дон!
- .. Здравствуйте, миссис Уитмэн! здравствуйте, мистер Уитмэн!
- Здравствуйте!
… - Подайте Христа ради!
- На, вот дай ему, Джонни! Да не бегай так далеко – иди чинно, ты из церкви идешь!
- Хорошо, папа! Вон смотри: Вальтерова Мэри идет,  хи-и!
-..Добрый вечер, миссис Уитмэн! От Вальтера никаких известий нет?
- Нет, милая. Да, я думаю, все хорошо.
- Передавайте ему привет, тетя Луиза!
- Спасибо, милая!

Человек в море!

- Эй, Вальтер! – кричат с быстро пенящей воду парусной лодки. – Это ты? Ты откуда взялся? Ты ж, говорили, в Вавилон уехал!
 Не шевельнув головой, не сменив позы – только рукой чуть помахал из воды..
Побежало к берегу, накренившись суденышко к своим сестрам, качающим парусами невдалеке.
Качается береговая кайма, качается высокое небо, качается золотой крестик на далекой церкви..

- ММ – уу! – пыля идет вечернее стадо.
- Ах, чтоб черт его!
- Что ты говоришь! Побойся бога! После богослужения – то!
- Да как же – запылят новый костюм!.. Эй, Джордж! - Кричит он в белые ребра стропил над строящимся домом. – Идем ужинать! Хватит!
- Иду, папа! -Показался меж стропил голый по пояс и с топором. – Эй, ребята, давай известку!
Проносят двое заляпанных тазик с известью.
- Постой! –  заворачивает праздничный рукав мистерУитмэн. – Хорошо вы ее?..
- Хорошо, мистер Уитмэн!
Он осторожно берет в щепоть, растирает и нюхает раствор.
- Идем, идем! – кричит ушедшая жена. – прямо не оттащишь вас от этого дома!
- Сейчас!.. не забудь, - кричит он сыну. – там в углу я оставил ножовку!
- Хорошо, папа!

- Да не бросайте инструмент, где попало! Вчера я чуть на уровень не наступил!
- Ладно! – принимает тот тазик с известью.
- «Ладно, ладно!» – а забываете, все всегда раскидано!.. Эй! Чтоб вас?! Куда вы поставили известку!.. Сколько раз я говорил! Так мы не только не заработаем ничего, а сами еще должны будем! Чтоб черт вас всех разразил! Бестолковые!
- Я работаю с утра до вечера, отец, как вол, а ты все не доволен!
- Ладно, ладно!
- Пусть Вальтер здесь ваш любимый поработал бы! Не, его в учителя, на сладкую жизнь – делать ему нечего! А я за него отдувайся – за этого лежебоку!
- Ладно, ладно, - он тоже делает свое дело!

Ч е л о в е к    в    м о р е!
-Ту-ру, ту-ту-ру – плещут, играют волны вокруг него,..горит вечерняя заря, дышат розовые длинные облака…

-..Ты всю жизнь строишь домА, - говорит миссис Уитмэн, - а свой дом – посмотри, на что похож!
- Ладно, ладно, - вот кончим этот последний, продадим, получим денежки, а уж в следующем поселимся сами!
- Ты это который раз говоришь!
- Ладно, ладно!

- Мама! Вальтер приехал! Ура! – побежал к дому.
- с чего ты взял?
- Вон – на пороге его узелок! Ой, и щенки!
- Тяв! тяв! – залаяли вяло, расползаясь, щенята.
- Ой, какие щенки! Чур, мой вон тот!
- А мой вот этот!
- Смотри – труба! Уя, какая!..
- Не трогай – я первый увидал!
- Ма! ну, чего она не дает!
- Отойди, ты ее сломаешь! В нее смотрят вот с этого конца!
- Ма!
- прекратите! Замолчи, Томми!.. А где же Вальтер?.. Может, это кто приехал от него с известиями?
- Вон он –я его вижу!
- Где?
- В трубу!




В окуляре – человек в море!
Ту – ру, ту-ту-ру – поет где-то поблизости вечернюю песню рожок – то ли пастуха, то ли одинокого рыбака..

- Опять он бросил работу!.. Зови его домой!.. Я ему покажу! Бездельник такой! Лентяй!.. Брат Джордж трудится не покладая рук, а этот..
- Погоди, отец, погоди! Может у него каникулы!
- Какие каникулы в середине года?! Нахлебник такой!

Че-л о в е к   в   м о р е!
- Эй, Вальтер! – тебя отец зовет! – Разносится мальчишеский голос над берегом. – Э – гей! – замахал руками. – Давай к берегу!..Вальтер!
Пока тот подплывает, отфыркиваясь, - Томми тараторит: «Где ты таких щенков взял?! А? Уй, какие щенки! Можно – рыжий с пятном белым на носу – мой будет? А?  А как их зовут? А?»
Вальтер, осторожно оступаясь на камнях, выходит из воды, по его розовому в закате нагому телу бегут струи…
Так же молча улыбаясь брату, он вытирает рубашкой лицо (сокращаются плавные длинные линии ягодиц, вздрагивают мышцы на ногах и спине) и тут же одевает ее на мокрую спину.
Потрепал брата по голове, не спеша, танцуя на одной ноге, стал натягивать трусы, потом штаны, - пока Томми тараторит, любовно и радостно снуя вокруг него:
- Слушай, Вальт, - а что это за трубу ты привез? В нее можно глядеть на звезды?.. А я тебя сразу в нее увидал! Прямо вот как будто ты рядом: и нос и глаза вижу!..
Пошагали.. Вальтер – спокойно, все улыбаясь, а брат, прыгая с камня на камень, как собачонка вокруг него, засматривая в лицо: то с одного бока, то с другого: «Мама говорит: где Вальтер?» А я говорю – «Ды вон он – я его  вижу.» А они-то не видят!.. Можно в трубу эту еще посмотреть?. Я хочу на луну посмотреть!..

- ТЫ виновата! – говорят в доме. – Воспитала бездельника! Лучший кусок – ему, рубашку лучшую – ему, он у тебя любимчик, других ты так не оделяешь – вот он и вырос у нас «особенный».. Все дети, как дети. Плотничают, помогают по дому, а этот – я не знаю, в кого он: сонный какой-то!... У врача рассыльным служил – ушел! У адвоката в Бруклине – в конторе – как к нему хорошо относились! – грамоте учили, книги давали, работой не утруждали – ушел!
- Ну, ты уж к нему придираешься!
- Да чего там! Наборщик из типографии, где он работал прошлый год – говорил мне: «Ему, говорит, даже трястись будет лень, если на него нападет

лихорадка». Вот как! А ты говоришь!... Стишки какие-то пристрастился сочинять, статейки – чепуху какую-то!..

- Папа! Вот он – Вальтер! Уй, как стал он плавать здорово: по-новому!..
- Я не хочу с ним разговаривать! Он работу бросил! Сейчас же едем назад: я не могу позволить, чтобы мой сын бездельничал. Запрягай Томми!
- Папа! Ну, пусть он побудет хоть немного: он плавать меня по-новому обучит!
- Я сказал – запрягай!
- Куда ж на ночь-то? – говорит мать.
- Запрягай, запрягай!- ушел, хлопнув дверью отец!

За столом… - мать кормит непутевого сына в дорогу..
Дети –  со щенками и трубой – сидят вокруг – смотрят ему в рот.
Мать, вздыхая, поглаживает его иногда по голове..
Вошел потный Джордж,  бросил куртку в угол, в волосах стружки: «Это кто – Вальтер? (начал мыть руки) Чего ж это он?
- Устал он, отвечает за него мать. – Соскучился по семье. (Вынула у старшего сына стружку из волос, подала полотенце). Навестить приехал.
- Смотри, Джорджи! – кричат младшие. – Белоносый хлеб ест!
- А мой капусту!
Щенята гуляют по столу, неумело тявкают, один лакает у Вальтера прямо из чашки.
- Эту гадость под стол! – взяв щенят за загривки говорит Джордж и усаживается на свое место. Мать тут же наливает ему миску.
- Ну, Джорджи! – заныли ребята.
- Цыц! Пошли отсюда! – кричит тот. – Ну, тык как там? – спрашивает он Вальтера, принимаясь за еду.
- Ничего, - улыбается Вальтер.
- Все в порядке? – жует Джордж, и опилки сыпятся у него из-за ворота на кусок хлеба. Он сдувает их и отправляет кусок в рот.
- В порядке.
Пальцы у Джорджа разбитые, черные. В ссадинах, порезах и мозолях, жилы набухли на больших загрубелых кулаках.
У Вальтера – пальцы – длинные, белые, чистые..
- Та-ак, - чавкает аппетитно Джордж и плюет кости на стол..
А это что такое? – кивает он на черную трубу. – Цирк?
- Это телескоп!- оживляется Вальтер. – Знаешь, Джорджи, - в него можно увидеть луну!..
- Луну я и так вижу.. А на что мне она?
- Нет, понимаешь: в телескоп видно горы на луне,.. луга, речки, дома, жителей, пасущийся скот.. Вот как тебя!
- Ну, это ты врешь!


- Честно!.. Ты можешь сам посмотреть! Только нужна ясная, тихая ночь,.. когда воздух не дрожит и нет облаков.. – тогда все видно..  Я думаю, что как-нибудь можно со временем найти способ и сообщаться с ними.. Они точно такие же, как  мы, и я приметил там даже одну девушку, которая очень похожа на нашу Мэри из церковного хора!
- Ну и чудеса! – говорит Джордж, обсасывая кость и смачно рыгая. – А таких фантазеров – вроде тебя – там невидно? На Земле-то  я – уж точно, и без трубы знаю, что таких не бывает; ты наверно и сам-то к  нам с Луны свалился!
Все хохочут. А мать стоит с Вальтером и, улыбаясь, перебирает его волосы, подкладывая ему куски в тарелку.
- Вот что, - говорит Джордж, кидая обглоданную кость в пустую чашку. – Бросай-ка ты всю эту чепуху, все эти учительства, конторы адвокатов да врачей своих – и берись-ка за топор! У Нас и так на стройке этого проклятого дома рук не хватает. Отец сердится, а я не могу разорваться: вот они у меня только две – руки-то! (И вытер их о поданное матерью полотенце).
- Отец отвозит его завтра назад, говорит мать, убирая со стола.
- Не завтра, сейчас, - кричит Томми. – Я уже лошадь запряг.
- Завтра, завтра! – говорит мать. – Куда это на ночь глядя ехать!
- Ура! – кричат ребята, тиская щенков.
- Цыц вы! – Ощеряется Джордж. – тогда пусть отец не спрашивает с меня за известку и за раздавленный инструмент! Я не могу один за всем углядеть! Мне это уже давно надоело!
- Ну, ладно, Джорджи, ладно!
- Не «ладно»,- я знаю твою политику: он твой любимчик, а я за всех отдувайся! Хватит! К черту! – и как отец, хлопнув дверью, ушел!

…- Куда это ночью, в дождь можно ехать?! Совсем ты спятил! – говорит мать, раздеваясь на ночь и расшпиливая волосы. В темноте на кровати посвечивает трубкой отец. – Завтра утром и поедете. Как хорошо!

Взяла свечу, вышла, поднимается по лестнице.

Вальтер лежит на чердаке в своей каморе ( рядом труба). – Не спит.
Неслышно чиркает молния, тихий дождь стучит пальцами по крыше, жгуты водяных струй вспыхиваю при молнии на чердачном оконце.
Скрипнула дверь, вошла мать.
Села на край, погладила по голове..
- Ту-ру, ту-ту-ру, - поет рожок..
- Ма, - говорит он шепотом, блестя в темноте глазами, - ты слышишь. Как поет рожок?
- Где?. – мать вслушивается..
- Ну, вот же, вот.. (Они слушают некоторое время)


- Только дождь стучит!
- Так это он и поет! – это м у з ы к а л ь н ы й  дождь..
И начинает негромко напевать, прислушиваясь, как бы повторяя слышащийся ему мотив: Ту-ру, ту-ту-ру.
                Ту-ту-ру ту-ру ту-ру..
                та-ра,    ра
                ра-ри    ра
                ра-ри,
                ра-ри,
                ра-ри,   ра

- А-ха! – вздыхает мать, прижимая его голову к своей груди, целует его волосы. А он, уткнувшись в ее грудь и живот – продолжает тихо и глухо оттуда петь, потом поднимает голову и шепчет: Это похоже немного на то, что поет у нас Мэри в церковном хоре: Ту-ру, ту-ру-ру.. Знаешь, у нее такое чистое, чистое контральто и очень хороший тон,.. а в глазах у ней в это время отражаются свечи… Ту-ру, ту-ту-ру.. Ах, ну точно такая же, как там в подзорной трубе. На луне…. Ты знаешь, мне кажется иногда, что планеты  - это яблоки в божьем саду и на каждой должны быть такие же существа, как мы. Как ты, как я.., как наш поселок, и Бруклин, и Нью-Йорк. И вот также сидят там сейчас ночью и слушают музыкальный дождь..
 Ту-ру, ту-ту-ру…
Шумит дождь, струится вода по стеклу, царапает стену ветка снаружи…
Темные мокрые купы деревьев, насупившись стоять в саду у дома..
С листа, набухая, готова упасть светящаяся капля..
Темный силуэт крыши во вспышке молнии..
Струя воды бежит из желоба в бочку у крыльца..
Лошадь – чутко поводит ушами в стойле (На темя ей сверху иногда капает капля)   Другая – запряжённая- понуро стоит под дождём
Джордж – старший брат, храпит у себя в комнате. Младшие спят в обнимку со щенками.
Отец – глава семьи – посвечивает в темноте трубкой..
А Мать с сыном сидят в обнимку на чердаке и слушают «музыкальный» дождь..
И все хорошо: и небо, клубящееся медленными ночными тучами, и земля вдоволь пьющая влагу, и деревья, нахохлившиеся под ливнем, и старый дом скрипами и потаенными шорохами..- все хорошо; - и мать с сыном – еще лучше!

И разгораясь, сквозь них стали вспыхивать солнечные искры в играющей воде – все ярче и жарче – переходя в ослепительное золотое сияние… Шум, говор, визг, ржанье лошадей, воза вкривь и вкось на берегу,.. смоляные барки, уткнутые в отмель, переполненные мешками с мукой;


бочками, сеном, рыбой.. На всем этом сверху сидят до черна загорелые фермеры и разноцветные фермерши, дети – и все меланхолически жуют, лущат кукурузные початки…
ПЕРЕПРАВА!
ПАРОМ!

- Мэри! Это ты?! – кричит Вальтер, соскакивая с отцовской повозки, и подныривая под лошадьми, продирается между бидонами, бочками и возами к перилам, откуда, оперевшись на них, улыбается ему, щурясь от яркого полдня желтоволосая, голубоглазая, очень юная и милая девушка-янки в широкополой соломенной шляпе с лентой и в клетчатом и длиннополом воскресном платье.
Отец – с телеги – с удивлением смотрит на своего такого всегда меланхолического сына: тот – ловко перепрыгивает через мешки, хлопает по плечам знакомых извозчиков, помахивает руками грузчикам на барках (которых, видно, тоже давно знает, и те ему с улыбкой отвечают и тоже хлопают его по плечу и что-то говорят)… не обходит он и негров!...
Лошадь: испугалась  при въезде на паром, захрипела, оступилась, колесо попало в разъезжающийся трап и воз стал заваливаться на сторону! Завизжали женщины на берегу, дернулись, заволновались лошади на пароме, хлынули с трапа люди!
Вальтер кинулся к нервной лошади, схватил ее за узду, дернул с силой на себя и почти затащил на прочные доски. Колесо выскочило из щели и воз вкатился на паром.
- Фу, черт!- вытер лоб кудластый возчик. – Ведь чуть не опрокинулся. Спасибо, брат!
А Вальтер уже около желтоволосой!
Ох, что тут делается! Как она его слушает! Как хохочет! Как изменяется ее лицо! как впитывают и повторяют все оттенки того, что он рассказывает, ее глаза: то расширяются, то сощуриваются, то удивляются, то внимательно сосредоточиваются, лицо все живет и точно повторяет все тонкости, все оттенки его рассказа!
Что же такое может рассказывать его сын, чтобы такая нарядная и видно серьезная девушка – могла  т а к   его слушать!. Да полно – он ли это – сонный и такой всегда медлительный парень!?
- Сын-то у тебя – хорош!– неожиданно подходя сбоку – хлопает по плечу отца кудлатый возчик. - Душевный!.. Я тут как-то ногу растянул, - так неделю ездил за меня) – а всю выручку жене моей отдавал. Дай бог ему невесту хорошую! Вроде вон той! Хорошая девчонка! Ишь как он с ней управляется! Чего говорить – орел!
Отец хмуро слушает, перебирая вожжи, очищая их от приставшего сена..
Ту-ру, ту-ту-ру! – тронулся паром.



Вальтер и девушка обернулись к воде, перевесились через перила, засмеялись, увидев тени своих голов, окруженных лучистыми спицами, в залитой солнцем воде.
Заструилась, запела волна вдоль борта, пошли водяные усы от носа парома, раздольные, зеленые берега поплыли за корму.. Высота летнего неба опрокинулась в воду, потекла солнечная дорога за кормой. Плыть бы, идти по ней всю жизнь!
Ту-ру, ту-ту-ру!...

- Знаешь что? – говорит отец, когда они съезжают с парома и останавливаются около вывески «Типография». – Пожалуй мы не поедем в Вавилон: это далеко, а дома нужны лишние руки. Устроим-ка тебя опять в типографии, а в свободное время будешь помогать на постройке дома.. А?
- Ладно, - нехотя отвечает сын и берет свою дурацкую трубу, спрыгивает с повозки.
- Ты трубу-то хоть оставил бы!
- Нет, она мне нужна..
- Э-хе.. – вздыхает отец. – Ну, ладно!... … …

…-Здравствуйте, миссис Уитмаэн! Фу, жара какая!
- Здравствуйте, Вильям!.. Проходите – садитесь… Что занесло Вас в наши края?
- А .. м..мистера Уитмэна .. нет дома?
- Нет.. Он с Джорджем на постройке дома.. Вы садитесь – они скоро придут ужинать.
- Гхм.. не мое это дело, конечно, миссис Уитмэн.. Но я вашу семью давно знаю.. И мне хотелось бы Вас предупредить..
- Что такое? Уж не случилось что-нибудь с Вальтером у вас в типографии!
- Да не знаю, как Вам сказать. Но.. мне кажется, что он немного… не того!.. Гхм.. Как бы не все у него дома!
- Что вы это говорите, Вильям! С чего вы это взяли?
- Я же говорю, что, конечно, это не мое дело.. Но вот сидим мы в типографии, работаем.. (Ну, трудолюбием-то он вообще  никогда не отличался..) Сидел, сидел.. (у окна), глазел, как обычно, за окно.. Гхм..
- Так. Так – я слушаю Вас, Вильяме..
- Я Вам скажу прямо, миссис Уитмэн:…
Ну, что, кажется, там такого за окном?! А?.. Как вы думаете-? Чтоб все дни просиживать на подоконнике?!
- Не знаю, Вильям..
 - Ну мешки там – с мукой! Таскают! Ну, возы – подъезжают! Опрокидываются иногда – в спешке! Ну, орет там на поденщиков Мак-магон – спекулянт этот паршивый (чтоб черт его подрал!) Склад там у него –



поганый, знаменитый! На весь Бруклин! ( Меня давно выжить хочет – типография ему моя мешает – расстраиваться, расширяться хочет!..)
Ну, словом, делаю люди деньги! Хапают, проворачивают крупные дела! А?! Обычное дело! Я, скажем, скупаю сегодня весь привоз пшеницы!.. Так?! (Слышали про Висконсинскую махинацию Мак-магона!? Этого жулика!) Скупаю всю пшеницу… А завтра – пожалуйста: где мука? А?! ха-ха! В с я  в м о и х  с к л а д а х!! Баста! (Но сделать это надо чисто, быстро – наполеоновским маневром: рраз! И готово!..)
Ну, конечно, бегают люди суетятся сталкиваются лбами, что называется.. А как же иначе! Надо ж поспеть, чтоб тебя такие же ловкачи не обставили! а!..
Вот он и орет: (Мак-магон-то): «Давай, черти! давай, крокодилы! Веселей! Чтоб вам пусто было!» Ну, сколачивают люди состояние! Хапают! Проворачивают крупные дела!.. (Я вот не могу! – совести у меня этой слишком много! Тьфу! Не могу я так). Ну, а они могут!.. Так что тут смешного!!?? У?!!.. Я вас спрашиваю!!
-Я слушаю, слушаю, Вильям..
- Ну, так вот.. В последний раз – он сидел, сидел, миссис Уитмэн, глядел на все это - .. да вдруг, как … начал хохотать!.. Верите, миссис Уитмэн, - у меня, аж мороз по коже побежал!..
- Нда..
-  Вот что я хотел передать мистеру Уитмэну, - хотя и не мое это дело.
- Нет, нет – спасибо Вам, Вильям, за внимание, но мне кажется вы преувеличиваете.. Мало ли что могло рассмешить человека! Курица какая-нибудь.. Да мало ли!
- Конечно, конечно… все может быть.. Хотя другие рассматривают это все иначе!.. И слушок по поселку ползет!
- Ах, вот как!
- Мда.. Он предлагает всем издателям в Бруклине какие-то странные статейки! И без конца пишет их – на своем любимом подоконнике – и даже по ночам! Но их, конечно, никто не печатает… А самое главное: после этой истории ( конечно, мы повздорили маленько) он перестал ходить к нам на работу! Вот!
- Это совсем другое дело, Вильям! И я Вам очень благодарна, что Вы первой мне об этом рассказали! Не правда ли: Вы никому об этом еще не говорили? И без нужды, я думаю, не будете говорить?!
- Зачем мне это! Хотя сказать по совести, миссис Уитмэн – он мне приносит большие хлопоты! И репутация типографии страдает!.. Ну, а засим – до свиданья, всяких вам благ..
- До свиданья, Вильям.
- Привет мистеру Уитмэну!



Постояла в дверях, - проводив нежданного гостя; .. поджав губы, раздумчиво подошла к столу; украдкой поглядела вверх на лестницу, ведущую на чердак..

- Где он?! – ворвался, хлопнув дверью, мистер Уитмэн. – Где этот бездельник?! Мне сейчас Вильям все рассказал!
Протопал по ступеням наверх, - распахнул дверь! в камору!
Задрав ноги на спинку кровати – в каморе лежит Вальтер и исписывает какие-то листки! Они валяются всюду: под кроватью, на стуле. На столике у стены. В ящике под столом – везде!..
- Так! Заговор?!.. Хорошо!
Сбежал вниз, постучал кулаком по перилам;
- Вот приду через час к ужину –
чтоб его! уже здесь!! не было!!!
-Что ты! Что ты!
-  Сейчас же! пусть собирается!! В типографию!! Негодяй!
И хлопнул дверью так, что вздрогнули, стали замедлять ход и остановились на стене большие старинные часы!

Пожевав губами, мать неспеша подошла к часам, аккуратно пустила опять маятник, - потом тяжело поднялась по лестнице и вошла в распахнутую дверь на чердак.
- Ну – что там? Чего он? – поднял Вальтер голову от листков.
Не отвечая, мать подошла, присела около.. Взяла один листок, дальнозорко уставилась на него – на бегущий извилистый мелкий почерк..
- Ну, ты что – мам?..
Положила листок, поправилась на кровати:
- Я хочу спросить тебя Вальтер; чем ты занимаешься? Ведь ты уже не дитя, надо себя приспосабливать для какого-нибудь будущего..
- Это черновики, мама.
- Уж не собираешься ли ты выступать перед публикой с лекциями? Ты наготовил их, наверно, уже целые бочки!
- Да, мама.. Я буду бродячим оратором. Они не печатают мои статьи, - с моими лекциями я обойду все штаты! и буду на паромах, на улицах, папертях и пристанях разговаривать с миллионами фермеров, рабочих наших, моряками..
- О чем же ты будешь разговаривать с ними, сынок?
- Обо всем, мама! О том, зачем растет трава и течет вода, куда уходят все дни и зачем родятся люди. Я буду говорить о том, как они живут и как надо жить… - я буду разговаривать с ними, как бог Иегова!
-…. Не знаю, Вальтер, - может и впрямь ты у нас какой-то особенный или в голове у тебя, в самом деле, чего-нибудь не так, но как бы там ни было
– я твоя мать, И я тебя очень прошу: исполни волю отца: помирись с Вильямом, поработай в типографии..
-Гхм..
- Сделай это для меня, твоей матери, - а ведь мне не легко слышать, что о тебе говорят.. А ты у меня не один: у меня еще пятеро и каждому я нужна. Ведь я ваша мать!... Ты слышишь меня? Ты опять где-то далеко, Вальтер! Ты не слышишь и не видишь, что вокруг тебя творится. Ой, господи! – вздрогнула мать от сильного стука внизу.
- Кто тут? – спустилась она с лестницы, подошла к окну.
- Вальтера! Вальтера! – закричали голоса. – Скорее Вальтера!
- Что такое? Кто тут?
- Миссис Уитмэн, несчастье! Помирает мой возчик-то, запричитал женский голос. – Мочи нет, еле дышит – твово блаженного зовет: исповедаться хочет: только, говорит, его – он лучше священника.
- Да вы что! – отпрянула мать от окна.- Сговорились что ли все!.. Никуда я его не отпущу! – ступайте вы!
- Миссис Уитмэн, не отказывайте последней воле умирающего! грех на вас будет!
- Что там, мать? – высунулся сверху босоногий Вальтер.
- Милый! – заголосила тетка, - помирает Роберт- то твой! Тебя зовет!
- Не смей, Вальтер, не ходи! Это они нарочно! Смеется над тобой!
На ходу натягивая сапоги, через три ступеньки – бросился Вальтер на улицу.

Понуро стоит, видно только что приехавшая возчикова нервная лошадь, брошенная посредь двора. Во дворе у двери в дом толпятся люди.
Подбежал Вальтер, протолкался, - встал!
Неправдоподобно распухший, обросший дикой щетиной, лежа горой – тяжко дышит умирающий.. Орут дети, голосит жена! Все смотрят!

- ..Берись мне .. за шею!
- Чего? – не понял возчик.
- Берись мне за шею и ничего не бойся! Я тебя не отдам. Ну, же – берись!
- Как это? Так что ли? о!
- Взялся? ..Теперь – слушай меня внимательно: давай – поднимайся!
- Куда? о!
- Вставай!
Все, вытаращив глаза, давя друг друга в дверях и окнах – смотрят! как – кряхтя и стоная – умирающий колодой повис на вздувшейся, напрягшейся шее Вальтера!
И тот начал медленно, весь напрягшись, отрывать его от смертного одра!
Кто-то вскрикнул, засмеялся – но на него сразу цыкнули!  У всех в мертвой тишине и неподвижности- разинуты глаза и рты! Только слышно
тяжелое дыханье возчика, да скрип пола под тяжестью наваливаюшегося  на Вальтера тела!
И вот – оба они тяжело дышащие, с ручьями пота, бегущего по их лицам, .. нелепо обнявши друг друга – СТОЯТ РЯДОМ! ПОДЛЕ КРОВАТИ!
Задохшийся! Опухший! Желто-зеленый полумертвец-возчик, - заросший седой щетиной, в рваных подштанниках и босой стоит на полу, вцепившись мертвой хваткой в шею Вальтера!
Отдохнув, Вальтер от-ры-вва-ет (!) – одну (!) потом дру-ггу-ю! руки возчика (как у утопающего)! И оставляет стоять его одного!
И тот – стоит! (покачиваясь и обалдело) – сам!
- С..стою..-хрипит он. – А!.. Ведь стою!
Все смотрят! как раскачиваясь и дрожа ногами – возчик стоит посреди комнаты!
-.. Попить бы! .. А?.. Вальтер!
- Дайте ему пить! Горячей воды! .. Быстро! ...Пей! пей как можно больше! Пей!
- (послушно) ..Пью… Сейчас…передохну малость!.. Пью!..
- Еще!
- .. Еще давай, мать!..
Все смотрят, как завороженные, - кажется, что перестали дышать!
Выпил еще! Стал отдавать чашку – оскользнулась в дрожащих руках – упала на пол, разлетелась!
- К счастью! – вздохнул кто-то!
- ,. Ху .. п-полегше .. вроде стало..
- Еще воды! – орет Вальтер
- ..М-может хватит?..
- Нет! Еще!
- Хы! – кто-то гыкнул опять у окна. На него опять зло шикнули!
- …И .. с-сколько мне… так с-стоять?, - икая водой и раскачиваясь на дрожащих ногах, спрашивает возчик.
- Стой, пока болезнь не уйдет, пока смерть не отойдет от тебя!
- Не.. я не буду ложиться! .. Теперь я .. не буду! ..А? Уолт! Ты не.. не бросай меня! не ..не .. уходи!
- Нет, будь спокоен и не тревожься, - пока смерть не отойдет от тебя – я не уйду от тебя! Мне некуда спешить: нет важнее этого дела!
И сел на стул! …  …  …
-

Семья –  ужинает; Вальтер (молча) переодевается в углу…
- Чего ж ты там – шуршишь? – говорит отец. – Шел бы за стол, садился ужинать!..
Вальтер – молча одел рубашку, взял куртку, вышел!
Идет улицей!

Ветер метет сор, солому; стучит крышами, расторапливаются по сторонам: - собирается гроза!
Окликают – здоровается. Останавливают – о чем-то разговаривает.
- Твой – чудак пошел, - говорят у закрываемой лавки – желтоволосой Мэри. Та смущенно улыбается.
Присел перед лошадью (у кабака) (возница, свернув голову, смотрит подозрительно)..Вальтер – поднял ей переднюю ногу, поправил подкову на копыте. Поглядел на удивленного возницу – тот переглянулся с кабатчиком, стоящим в хлопающей ветром двери.. кабатчик – повертел пальцем в виске, махнул рукой …  ... …

В Типографии ругается Вильям! Пинает ногами набор, орет, подражая Мак-магону, жестикулирует…
- Ту-ру, ту-ту-ру,- заглушает музыка вопли хозяина…
- Неужели тебя, дурака, не соблазняет богатство!? Ты ж здоровый парень, неглупый, - ты ж легко можешь сделать деньги!.. Вот доллары! Центы! – видишь?! (Выдвинул кассу). Это ж сила! Власть! А!?.. Смотри, смотри, как они блестят! А!?.. В нашей стране богатство – первая вещь! Без него ты ничто! Тьфу – и больше ничего! Неужели тебе никогда не приходили в голову мысли о наживе?! А?.. Ты смотри, как кругом богатеют каждый день люди! Из ничего делают деньги! А мы с тобой – что хуже других? А?.. Давай начнем вместе дело: ты редактор, я – издатель!? А!?.. Ты смотри, смотри – это ж золото!! А!?.. (Поскучнел, видя равнодушное лицо Вальтера) Я вижу - доллары и центы не имеют для тебя никакой цены! (Захлопнул зло кассу). Только ты не воображай, что я буду держать тебя в типографии ради твоих глупых статеек. Не умеешь делать деньги – так крути всю жизнь ручку у машины! А бездельничать у меня я не позволю!..

- Ту-ру, ту-ту-ру, заглушает музыка вопли хозяина.. Вальтер некоторое время глядит ему спокойно в лицо, слушая скорее музыку, которая звучит в нем, чем иногда всплывающие, диссонирующие с музыкой слова хозяина, - потом небрежно берет набор, заряжает машину – стал вертеть ручкой.
Не истратив на Вальтера весь, накопившийся запал – хозяин за перегородкой (подражая Мак-магону) продолжает орать на переплетчиков: «Бездельники! Навязались на мою голову! Не работают, а все о чем-то думают! Это ОН сморил вас своими разговорами, из вас дураков сделал: чуть отойдешь – уже вы по сторонам смОтрите! Что это за философия такая – лодырей, бездельников! Делать, делать надо, работать! Вкалывать! Ведь тогда заработаете больше, черт вас возьми! Или вам деньги уже никому не нужны!
Остановился вдруг на полуслове, почувствовал наступившую вдруг тишину за перегородкой!


С ужимками тихо повернулся, подкрался по-обезьяньи, заглянул!   Вальтер, оперевшись на набор; внимательно смотрит в окно! (Ту-ру, ту-ту-ру – играет рожок)
- Гхм! – решительно откашлялся и выпрямился хозяин. Молча открыл кассу, нервно отсчитал деньги: «Все! – Ты больше у меня не работаешь! Ступай!». И положил деньги перед ним на набор. «И пусть отец больше не приходит просить за тебя!»..
 Деньги, поблескивая лежат на наборе.
 Хозяин – поглядел на Вальтера,  не видящего  ни денег, ни хозяина,.. посмотрел на ..гхм! .. горку долларов, отсчитанных Вальтеру, - взял от нее несколько – кинул обратно в кассу: - С тебя и этого хватит!.
- Ну, ты долго будешь тут еще прохлаждаться?
В окне вдруг блеснуло и хозяин невольно взглянул туда, куда вперился Вальтер: ДВЕ СХОДЯЩИЕСЯ В ЛЮБОВНОМ ЖЕЛАНИИ, ПЕРЕПОЛНЕННЫЕ ЖИВОТВОРЯЩЕЙ ВЛАГОЙ И ЭЛЕКТРИЧЕСТВОМ – Т У Ч И!
Вторично блеснуло! И светящаяся синяя плазма перелилась из тучи в тучу!
Хозяин вздрогнул! Зажмурился! Зажал уши: свят, свят, свят,- ГРОХНУЛ  У Д А Р!
Хлестнула пыль по стеклу! закряхтели за стеной вековые деревья! Наверху хлопнула рама и посыпались выбитые стекла!
Вальтер вздохнул, кинул набор, взял куртку и пошел вон!
- Эй, а деньги!
Не обернулся – уже в дверях!
- Ненормальный! Подожди! Пережди бурю! Я ж не гоню тебя!
В водяных брызгах, в стене дождя и пыли уже пропадает Вальтерова спина, рвущаяся на ветру куртка и волосы!..

Сплошная, ревущая стена ливня!
Бурлящие, неистовые потоки волокут вырванные кусты, коровий навоз, всякий сор… Кукла с размытыми волосами вынырнула из вертящегося хлама,.. как живая закрутилась в водовороте; мелькнули расширенные глаза, голубые штанишки, согнутые молящие о спасении руки..
Невидяще, следя за тонущей куклой, на сломанном ящике сидит Вальтер – под громадным дубом у брошенного сарая.
Вокруг него, подбираясь к ногам, - быстро сливается большая лужа-озеро, - в которой кишат – вспухая и лопаясь, - миллионы пузырей.
- И бысть на земле Великий Потоп, - говорит голос…- И призвал Господь Бог меня… И почуял я пророческий дар!..»
И вдруг другой голос: «Я мог бы сейчас .. в с т а т ь!.. и  т в о р и т ь  ч у д е с а! .. Нет ни худших, ни лучших!.. Или, по-вашему, плохи законы
вселенной!?»…О-го-го-го-го-го! – раздается окрест в треске грома и ломающихся пополам столетних деревьев.

И вот – вспухая и лопаясь – в луже кишат уже не .. пузыри (!), а – отчаянные человеческие лица (!) – биллионы человеческих лиц – с разинутыми в крике ртами! с расширенными в ужасе глазами!
И не лужа это уже, - а .. огромное, человеческое месиво!.. И кишат в нем, - вскипая ключами из пучины, и опять погружаясь в нее – мужские и женские, и детские тела!.. Разметанные длинные волосы! Крупные молодые женские ягодицы – перевиты со старушечьими скрюченными руками,.. тяжелые груди атлетов – с детскими пухлыми тельцами…
И вопят разинуты рты .. о счастье рождения!
                И об ужасе исчезновения! А-а! О-о!
Колоссальные громадные Х О Р Ы тысячелетий – гремят всевечную Осанну жизни! И проклятье – смерти.

И из этого океана жизни – выплеснулась волной вдруг большая капля! Выросла в темный струящийся столб! И выметнулась из него.. задыхающаяся  дождем и ветром, вся облепленная мокрым платьем, вся окутанная водяными волосами – желтоволосая Мэри (из хора) – и почти без памяти – в последнем усилии – упала Вальтеру на руки:
- Спасите, спасите меня!

И был тут УДДАР (!) (потрясший небо и землю)
И – крона дуба, - рухнувшая на путников под деревом!
И проломленная большой ветвью – крыша сарая (которая тотчас загорелась)
И были пики дождя – долбящие израненную и всю перепаханную  землю
И сходящиеся тучи! (жуткими образами Апокалипсиса вспыхивавшие в изломе молний!)….
        И был тут, наконец, - усталый и тихий рассвет… над дымящейся в пару и тумане – равниной..
И первый вздох ветерка, шевельнувший еще волосы-листья на сраженной голове великана-дуба, проломившей крышу сарая..
И первая Птичка-Певунья, севшая на белую, оскаленную кость сломанного напрочь дубового ствола (еще парящего легким дымком)..
- Чив-чив! – вот так дела! – перепорхнула она к дыре в крыше и любопытствуя заглянула внутрь.
- А-я-яй! Чив-чив!: Внутри под крышей – чулки! Длинные женские чулки, следками вниз свесившиеся с обгорелой балки!.. Ах, ты - и платье рядом: подолом за балку – рукавами повисло к земле!
- Чив-чив! – ну и чудеса!

Прыгнула внутрь на балку – а на балке! -  еще висят! Брюки! Вот так штука! ..Да какие длинные! Штанинами за балку, поясом вниз! Точно гимнаст согнутыми ногами зацепился за перекладину!
- А-яяй! А-яяй! Ну и ну!..
Порх еще ниже – на ржавую борону, выглядывающую зубцами из соломы - .. Батюшки! – Туфельки!.. ( Да какие! прямо как Золушкины!) – надеты на зубцы! – одна подле другой!.. Вот тык так!
А рядом!.. О-о!.. Громадные мужские башмаки! (заляпанные грязью; с болтающими шнурками!..) Ну и дела!..
А где же хозяева? Не подкарауливают  ли где-нибудь? – знаем мы этих людей! .. Крх!.. Это что там такое?.. А, это мышонок! Это ничего, это безобидный парень: ишь вылез из норки – сел на хвост, умывается. Помылся, побежал к соломе – кормится..
Ай! Стоп! куда бежишь!? – Видишь – ноги в соломе! – Вон куда они спрятались! Ну, меня-то не проведешь!
Ох ловкачи!...
Так, - две маленькие ступни.. Солома.. А выше?.. Выше смотреть нельзя – неудобно!.. Впрочем, почему неудобно! – выше все закрыто .. ага! .. муж – ской, .. не-про-мо-каемой … курткой! Ха!
А еще выше?.. Ой,ой, - не могу: какая милая головка! какая спящая куколка!.. Желтые влажные волосы перемешаны с соломой – не разберешь, где кончаются волосы, где начинается солома!..
Розовый рот открыт, на шее вздрагивает голубая жилка.. Ресницы сомкнуты!
-Ах,-ах, ах, аха-ах! Спит? мертва?
Прыгнула на куртку! Жив? жив?
Ай! – и замерла: по одну сторону от обгорелой доски, (ребром, как перегородкой отгораживающей куколку) – о! страшный человек! Совсем рядом! Лежит, отгороженный от куколки лишь обгорелой доской, вкопанной ребром в сено,.. руки закинул за голову! И гл-я д и т! на Пташку! Жив! Жив!
Порх – на прежнее место – на балку у дыры! Ха! достань –ка вот попробуй! Жив, жив, а притворяется! Знаем мы вас! «Тихих!» .. Жив! Жив!
Вальтер – глядит на  расходившуюся Певунью…, на первые горячие блики, заигравшие по краям дыры и на перышках Пташки,.. на сине-розовый кусок неба в дыре и..

- «… И вдруг сошло на меня всевиденье – выше всякой человеческой мудрости, - читает, стоя в дверях вальтеровой каморы на чердаке, - мистер Уитмэн, - держа в одной руке листок, а в другой – вилку – с куском рыбы…
- «И я понял, что бог – мой брат, и что его душа мне родная.».
 Гхм……
Поглядел сверху через очки на .. сидящих внизу за обедом: Джорджа, жену, и ребят, и глядящих к нему наверх!

Пригнувшись, - отнес листок в камору, вынес другой, опять – в дверях на лестнице:
- «…И быку, и бу .. каш .. ке..»(не веря глазам!) букашке!!!
- Гы!. – гыкнул Томми..
- Может, другое чего? – спросил, жуя Джордж.
- Нет, «букашке!» ..  «..не молились, как нужно..» Гхм..
- Гы, - опять гыкнул Томми
- .. «Никому и не снилось, - как вос  хит  и тель  ны» (восхитительны!)        « .. гы ря зь..» (грязь!)
- Гы! – опять не удержался Томми.
- ..  «и… на во з» ( н а в о з!!)
Все дружно, даже мать, -  захохотали!
Поднял к очкам другой листок – в руке с вилкой: «.. Сверхестественное .. не такое уж чудо,.. – Я сам жду, .. чтоб пришло .. моё.. время.., когда я сде ла юсь.. од ним из бо гов!».  (Посмотрел на всех вниз через очки) гхм.. «Уже бли зи тся! (близится!) – «день,.. ког да  я  ста ну …тво ри ть .. чу де са»! не ху же  мно гих!». (Вздохнул тяжело: Он и сейчас уже творит!). «..Кля нусь жизнь ю, я сде ла юсь  в ско ре (вскоре) т вор цом… всего ми..ми ра?? мира!!»..
-Мда.., - со вздохом отнес листки, стал спускаться по лестнице: - Вот до чего дошло! А всё ты мать! Потакала ему во всём – вот он и вообразил о себе черт знает что!.. Где он кстати теперь? Из типографии он ушёл – мне Вильям говорил. Теперь куда его понесло?
- Он в Нью-Йорке, поступил в какую-то газету,- сказала мать
- Ах, в газету?! Скажите, пожалуйста!
- Он делает книгу! У нее будет большой успех! Вальтер будет писателем!.. Получит за нее много денег, мы будем обеспечены, и тебе не придется строить без конца эти окаянные дома, а будешь заниматься своей любимой работой на ферме!
- Это ОН тебе так говорит?
- Да
Джордж неожиданно вскочил и рванулся наверх: - Где его листки?! Я их сейчас же сожгу!
- Стой! Джорджи! – схватили его младшие!
Мать тоже удержала: «Подожди, Джорджи! Подожди Вальтера! Он сам тебе все расскажет! .. Надо же, чтоб хоть о д и н  наш сын – вышел в люди, - не все же нам копаться в земле да таскать балки, как Джорджу. Пусть кто-нибудь из вас хоть  будет «настоящим джентльменом»!
-Замечательно!   Это значит, ОН  будет «настоящим жентильмэном»,дрыхнуть до полудня в кровати, а я кем буду?! А?!.. Нет, вы мне скажите: кем в нашей семье буду я?! .. Его поденщиком!? Прислугой!? Работником на него!?..
- Джордж говорит правильно, - вставляет отец, - С Вальтером надо что-то делать! … Мы и так и сяк тянули его – профессора из него не получилось! У него седые уже виски, а он совершенно непрактичный человек!
- А ты «практичный»?!
- Я – практичный: я всю жизнь работаю!
- А что ты нажил? .. Старый дом, в котором уже нельзя жить!
Сколько ты дел всяких начинал: и пшеницей пробовал торговать, и амбары строить  - продавать, и овощи для огорода производить. – А что из этого вышло!? – Ты всегда прогорал!
- А я виноват, что  я честный человек? А здесь надо быть жуликом! Вроде Мак-магона!
- Ну то-то! .. Пусть же Вальтер хоть пойдет по другому пути, - у него есть к этому призвание, - авось что-нибудь получится!
- Нет у него ничего! Ты ж не понимаешь в этом деле: для этого нужен т а л а н т! А он лентяй, - каких свет не видал!
- Он – ненормальный! Он – больной!! – вдруг вне себя орет Джордж. -
 Он слабоумный – вот как наш Эндрю! Вишь как он корячиться!
- Что ты говоришь!! Джорджи!!
 - Да – наш Эндрю недоумок !– это всем уже известно в поселке и нечего это скрывать! И Вальтер твой – такой же идиот!
- Как это … жестоко! – всхлипнула вдруг мать. – Как ты ..
И не договорив, поднялась прижав фартук к глазам, и ушла в спальню! ..
Наступило молчанье – во время которого слышно было лишь, как всхлипывает мать, да стучат семейные стены на стене..
Крякнув, отец встал, отворил дверь в спальню и сказал так, чтоб было слышно в спальне: - Вот что, Томми – съездил бы ты в Нью-Йорк к Вальтеру, проведал как он там… да сказал бы, чтоб он приезжал помочь конопатить!
- Ладно!, Уй, здорово!  Ма! Не плачь: поеду к Вальтеру! .. Ну, ма ..
- Ладно, мать – давай кисель! – подытожил отец: и все сели опять за стол.


«Это – Бродвей!
это – Нью-Йорк»

- Там тарлам
там-там
там-там… - ударил весёлый танцевальный мотивчик.
Кэбы, коляски! Двуколки! Фаэтоны! Тильбюри на огромных колесах!

ТОММИ ИДЁТ ПО   НЬЮ=ЙОРКУ!!

Вертит головой вслед проносящимся со звоном и грохотом громоздким омнибусам с весельчаками-неграми на козлах! Какое разнообразие кучеров! – В соломенных шляпах! Черных шляпах! Белых шляпах!.. Ага – вот в лакированной фуражке! Хо – в меховой шапке! Вот так раз!
А куртки какие! – Черная! Коричневая!.. Вон зеленая! Синяя! Ух, ты! – А вон – красного цвета! Ну и ну!..
А вот экипаж – со слугами – неграми в ливреях! Кто же интересно ездит в таких необыкновенных экипажах? Какой-нибудь король французский или султан турецкий!..
- Рот не разевай! – толкают его в плечо! И тотчас он запутывается в публике, выходящей из больших «оперных» дверей с колоннами: Дамы с разнообразнейшими зонтиками! Развеваются шелка, атласы! Мелькают розовые тонкие чулки, остроносые туфли! Накидки с пестрыми капюшонами.
А джентльмены! – С отложными воротничками! в бакенбардах! И с бородами! А в руках – тросточки! .. Ну и ну!
И вдруг все схлынуло, как будто не было, - и двое замазанных мастеровых с инструментами и измятой бумажкой в руках – уже спрашивают у Томми (тыча ему бумажку): какой-то № дома и фамилию.
- Да я сам первый раз тут!  отмахивается он и идет дальше!

Глыбы льда разгружают перед красивым баром, а перед другим – груды ананасов! И арбузов! Уй, ну и жрут же здесь! .. А витрины! Витрины! Чего тут только нету! Вон медведь даже стоит в одной с подносом винограда, а рядом лиса держит в оскаленных зубах кисть!
Куда это меня завело?! – Тенистый сквер рядом с возводимым высоченным зданием, чье-то Посольство с флагштоком…
И неожиданно во всю ширь открывается набережная! – сквозящая ветром, рвущим волосы, плащи, подолы, шарфы и – ф л а г и   и   п а р у с а    с о т е н   к о р а б л е й !!!
Томми подныривает под их бугшпритами (протягивающимися прямо над тротуарами и чуть не влезающими в окна домов) зажимает уши от рева гудков! грохота якорных цепей! работающих пароходных машин!...
Иностранцы – сходят с ближайшего только что прибывшего парохода: в самых разнообразных одеждах! разного цвета кожи! с самым разнообразным багажом.
Зазевавшись, Томми споткнулся на какие-то узлы – и упал прямо на .. какую-то кучку Эмигрантов, понуро сидящих прямо на тротуаре, на своих жалких пожитках! Дети плачут! матери их укачивают! Отцы хмуро молчат!..
Томми спрашивает что-то у величественного полисмена, и тот машет ему рукой прямо туда, откуда он только что пришел!..

- Здрасьте! – говорит устало Томми. – Я приехал проведать Вальтера. Где он тут у вас?
- Хе! – усмехается с закатанными рукавами рубашки.-  У нас Вальтеров как собак не резанных! .. Фамилия-то как?
- Вальтер…Уитмэн.
- Вот так надо и говорить!
- Так где же он у вас? Давайте его сюда! – и сел на стул.
- .. Хе! – ощерился усатый, поправляя рукава и быстро что-то делая с большими газетными листами, - забавный ты парень! Там все у вас такие?
- Где?
- Откуда ты к нам закатился-то?
- С Долгого острова!
- Ну, вот там – у вас – на этом долгом Долгом острове!?
- Это вы шутите что ли? .. Мне шутить некогда: отдавайте нашего Вальтера и мы с ним поедем домой. Стены надо помочь конопатить! Отец велел!
- Вон что!.. К сожалению (а может наоборот к счастью) твой Вальтер Уитмэн – у нас уже давно не работает!
- А где же он теперь?
- Слыхал, будто перебрался он в «Нью-йорк Аврору» - в эту паршивую газетенку, которая собирает у себя всякий сброд!.. Но.. думаю, что и там он долго не удержится. Ведь ему, чтоб рот даже раскрыть – и то двоих в помощь надо. – а то весь день так и промолчит. От лени!.. Сходи в «Аврору», братец! Да подожди: возьми вот деньги, которые он не взял уходя… Он же богач! что ему до презренного металла! а? ха-ха-ха!..Ну, ступай!
И пошел с газетными листами внутрь.

- Вот Нью-йоркские газеты! Все на Нью-йоркские газеты  - дополнительный выпуск! – вырвавшись неожиданно из переулка заголосили бегущие мимо Томми мальчишки. – Покупайте! «Нью-йоркского скандалиста» - полный отчет о мошенничестве с пшеницей в Алабаме!
- Кому «Нью-йоркского добровольного доносчика»? Всего, всего два пенса! Интересные подробности дуэли на ножах в Арканзасе! Вот «Нью-йоркский ябедник»! Разыскивается сбежавшая молодая негритянка! Приметы: Вырвана левая ноздря, одно ухо надорвано, на правом плече выжжена буква Т. За поимку или предоставление сведений – вознаграждение»!
- Интимные подробности из светской жизни! Вопиющее мошенничество государственного секретаря, когда ему было 8 лет!
- Покупайте «Нью-йоркскую помойку»! Разоблачение банды Уолл-Стрита! Все новости коммерческой и светской жизни!..

- Скажите, где… - спрашивает Томми.
- Тамма! Дальше! за углом! – машет ему мальчишка…

- ВАЛЬТЕР УИТМЭН у ВАС НЕ РАБОТАЕТ?
- Кого? – поднял ножницы от газеты скушный старик.
- Ну, Уитмэн! Вальтер.
- Он работал у нас в том месяце, но это такой лодырь, что от него пришлось избавиться!
- И где же он теперь? Я его брат..
- Не знаю, мальчик! Сходи…э .. в ..

- Здрасьте, - как заводной говорит Томми – пот льет с него ручьем. И тараторит: Это мой бра, фамилия Уитмэн, Вальтер; нужно домой – отец велел, стены конопатить!..
- Что ты говоришь, мальчик? Я ничего не пойму!
- Стены конопатить! Мой брат! Нужно домой. Вальтер Уитмэн. Отец велел!

- Что!?! Какие стены?! Кому конопатить? Я никого не вызывал!
- Домой! Вальтер Уитмэн! Отец велел!..
Но тут Томми больно толкнул ворвавшийся с улицы бритый и лысый, размахивая как флагом газетой;
- Где Уитмэн? – закричал он. – Где этот бездельник?!
- Ушел в оперу.. На премьеру Полины Виардо!
- Ах, в «оперу»!!?.. Гнать его отсюда пинками под.. под..
- .. под зад коленом!- Подсказал служащий.
- Вы видели, что он сегодня написал?!
- Он печатает все, мистер Макговер, что ему придет в голову!
- Как будто это его собственная газета! Нас читают в порядочных семьях!
Томми стал делать знаки служащему, чтобы он, наконец, показал ему, где его брат!

- Что надо этому оборванцу!? – обернулся мистер Макговер.
- Это, видимо, брат Вальтера Уитмэна! Такой же, как видно, ненормальный! Дом пришел сюда конопатить!
- Ах, «брат»!? Можешь передать своему брату, что ноги его здесь больше не будет!!...Убирайся!

-…Нет, он ушел отсюда после 2-го действия, - говорит швейцар, стоя у мраморных колонн театрального здания. – Он пошел на похороны одного извозчика: тут целая процессия их ехала!

- А? Вальтер? – (шепотом переспрашивает курчавый извозчик в задних рядах.)
Некрашеный гроб с кнутом на верхней крышке – опускают в могилу. Проститутки, пара нищих и гурьба извозчиков молча стоят без шапок…
-Был он! Даже речь сказал! Ох, какую речь! – (и извозчик вытер шапкой выкатившуюся слезу.) – Эй! Куда поехал Вальтер? – спросил он ближнего.
- С Биллом поехал куда-то: на митинг каменщиков, что ли в Таймс-сквер.
И тут Томми неожиданно, даже для себя, заплакал!
- Эй, - ты чего? друг! Ты постой! – забеспокоился возчик.
Но Томми – то ли от обстановки, то ли ото всего пережитого за день, то ли от безнадежности,  найти когда-нибудь своего непутевого брата, да и голод, и усталость давали о себе знать, - стал от сочувствия извозчиков подвывать громче и громче, а когда вокруг стали шептаться и оборачиваться – заголосил во всю отчаянную мочь!..
Люди расступились, - и видя плачущего всхлипывающего мальчика, - заплакала сначала одна проститутка, к ней присоединилась другая и скоро плачь и стенания наполнили неприглядное хмурое и пустынное в это время кладбище!..
- Ах, ты господи, - сказал курчавый извозчик, - чего ты так убиваисси! Ну, хороший, конечно, был парень! Любил, правда, приврать, когда выпимши бывал, приударял за бабами в меру - .. Да, ведь и мы с тобой не бессмертны!
- Я .. В .. Валь,..те ..ра никак не не най..ду – сказал Томми.
- Вальтера?.. Ну, это дело поправимое! Это мы тебе его в раз отыщем! Пойдем я тебя к нему отвезу!
- И я… е..есть.. хо..чу..
- Ну, и закусим, само собой! Это мы живо! Айда!...

- Вот, где мы наверняка найдем его с тобой: это в кабачке Пфаффа – на Бродвее!
Там каменщики сегодня собрание устраивают (а не в Таймс-сквере).
Там и закусим, и о Вальтере узнаем! Идет? – едут они уже по городу.
- Идет!....

- Эй, Билл! Ты уже здесь?! Погоди, оставь на минуту кружку… куда ты дел Вальтера?
- Вальтера?
- Ну. да! Это его брат – он его ищет!
- Это Уитмэн что ли?
- Ну, да, да! Да оставь ты кружку-то на минуту и скажи нам толком, куда ты его дел? Это его брат!
- Ах, вот оно что!?...
- Да ты что Билл – набрался уже что ли? Я тебя толком спрашиваю, куда ты дел Вальтера Уитмэна?!
- А он уехал!
- Куда?
- Э.. в Новые Афины!
- Фью! это на другом конце Америки?!.. Как же он так вдруг?
- А я не знаю. Встретил тут одного – и сговорился с ним сейчас же ехать работать в Новые Афины! Я их и на вокзал отвез! только сейчас!
- Ме-е, заревел Томми.
- Да подожди ты, не вой, - заторопился кучерявый. – Во сколько поезд отходит?
- Да может стоит еще.. А может, и ушел! Когда я привез их – он еще стоял…
- А ну, Томми – на вокзал!

Трам-трам, трам-трам – началась гонка по городу!
- Держись! Кричит курчавый, - Если поезд еще стоит – мы враз будем там! Эх, вороные!!

- Ту-тту! Пф-пф, - гудят, шипят нетерпеливо поезда..
Томми и курчавый бегут по перрону!
- Это западный экспресс?!
- Да, да!
- Эй Вальтер! Ты здесь?.. Бежим дальше!.. Валь-тер! Уитмэн!.. Нету!..
- Туту! – ревнул паровоз – и поезд дернулся!
Плачущий Томми и потный возник уже безнадежно бегут вдоль перрона…
И вдруг: ТОММИ!! Эй, Томми! Это ты?!..
Какой-то высокий с круглой бородкой мистер, в цилиндре и с бутоньеркой в петлице – махал ему из двери тронувшегося вагона!..
- Томми! Ты что не узнал меня: это я –Вальтер!
- Вальтер! – закричал во всю мочь Томми, - слезай быстрей – поедем домой – стены конопатить! Отец велел!
- Что? – перекрикивает Вальтер поезд. – Я еду в Новые Афины! Перелай маме – скоро напишу!..
- Вальтер! Конопатить! – бежит во всю силу Томми, теряя уже фигуру Вальтера в уходящих вагонах… - Отец велел! Конопатить!!..
Но поезд показывает уже задние буфера, и последний вагон –неспеша, но верно уходит за семафор!..
- Конопатить!.,- плачет Томми, остановившись. – Конопатить!.. Отец велел!...
- Эх, малыш!, - отпыхивается рядом с ним возчик. – Не такой это человек, чтобы вам дома конопатить!.. Видно, мне придется вам в этом помочь!.. Мозги людям конопатить! – вот что он скоро будет делать – это уж ты попомни мое слово! – Такой это человек!!..

- ..
_.....  «ЕСЛИ СПРОСИТЕ, ОТКУДА
Эти сказки и легенды,
С их лесным благоуханьем,
Влажной свежестью долины,
Голубым дымком вигвамов,
Шумом рек и водопадов:
Шумом диким и стозвучным
Как в горах раскаты грома?
Я скажу вам, я отвечу!...
Вальтер, посматривая по сторонам, - проходит по палубе речного парохода: мимо старика, читающего внуку эти стихи…
мимо беседующих в креслах дам,..
мимо джентльменов, играющих в карты…
мимо негров, бегающих с подносами…
мимо стариков, зевающих в шезлонгах..
А берегами плывут невиданные пейзажи! – непроходимые заросли, зеленые лужайки с индейскими селеньями, сосновые первобытные боры! Ольховые рощи! Горные кряжи – на горизонте!...
А вокруг – от носа до кормы! Над палубой и берегами!  звучит и звучит в ушах старческий вкрадчивый голос:
- …Вы, кто любите природу -
      Сумрак леса, шепот листьев,
      В блеске солнечном долины,
      Бурный ливень и метели,
      И стремительные реки
      В неприступных дебрях бора.. –
      Вам принес я эти саги!
      Эти дивные легенды!-
      Эту песнь о Гайавате!!..
И Вальтер щурится от удовольствия! Сдержанно внутренне смеется от переполняющей его радости! Едва удерживает себя в нормах приличия! Чтоб не заржать, не закричать! Не забегать нагишом по вантам! Не сбить цилиндр с этого надутого господина!
- Из далека ли, сэр? – неожиданно спрашивает тот.
- Э.. из Нью-Йорка! – заикнувшись отвечает Вальтер. И старается пройти!
 – Я   Б Ы  Л    в Нью-Йорке, - продолжает надутый. – Паршивый город. Не так ли?..
- Ну…
- Далёко ли направляетесь, сэр?
- Э..в Новые Афины, - старается отделаться  Вальтер от собеседника.
- Я  ж и т е л ь (!) Новых Афин!
- Очень приятно.
- Превосходный город! Не так ли?
- Я ещё не был там сэр.
- Нда!.. Ваше имя, сэр!
- Вальтер Уитмэн.
- Возраст?!
- 29 лет.
- Профессия!?
- Э.. газетчик.
- П о л к о в н и к   ДАЙВЕР! Сэр.
- Очень приятно.
-.. Издатель газеты!.. которая – ПО ОБЩЕМУ ПРИЗНАНИЮ (!) сэр,- является сейчас руководящей газетой (!) Соединенных штатов!!
- Во как!.. как называется ваша газета?
- «Нью-афинская помойка» - сэр!!
- Я никогда не читал этой газеты, сэр, - и даже не слыхивал о ее существовании.
- В этом нет ничего удивительного, сэр! Если вы никогда не были нигде, кроме вашего паршивого Нью-Йорка – вы ничего не знаете об Америке, сэр!..
- О?
- Ды!!.. Нью-Йорк – скорее европейский город! В нем полно приезжих иносранцев!.. Это скорее вывеска на Америке, - чем сама Америка!.. В нем нет самого главного!..
- Да? Чего сэр?
- А – МЕ – РИ – КА – НИЗ – МА!!
- О!
- Да! Американизма!
- А разве есть такой  - «американизм»?
- Конечно!! Он еще спрашивает!!... В Новых Афинах вы это увидите, сэр! В самом чистом виде!!... Впрочем, ; этого парохода – ново-афинцы!
- Вон что!
- Все, кого вы здесь видите – одни из самых замечательных представителей а-ме-ри-ка-низ-ма!!.. Майор Дабс! Остановитесь на минуту – я хочу вас представить молодому человеку!
- Честь имею!
- Один из самых замечательных образцов нашей аристократии!
- Ах, так у вас есть и аристократия?!
- Да, сэр!
- Из кого же она состоит?
- Из разума, сэр!.. Из разума и добродетели!!.. Нда!.. Ну и конечно гхм… из..
- Да, сэр?
-.. необходимого к ним дополнения… в виде..
- в виде?..
- В виде Д О Л Л А Р О В!!  С э р!! Долларов! Да-с! И ничего больше!
- Ах, так?
- Именно, сэр!!.. Вон тот – величавый джентльмен – с юной леди…
- Это тот – у борта? Что набивает рот табаком?
- Ну, да!.. Как Вы думаете, кто это?!
- Затрудняюсь сказать, сэр… Это тот, что выплевывает сейчас изжеванное за борт?..
- Ну, да, да! Кто он по-вашему?!
- Какой-нибудь кабатчик, сэр, или мясник.., судя по его бордовому лицу, изъеденному винными парами и мятому сюртуку в пятнах..
- Гхм!.. Это К А П И Т А Н  С Н А Й Д Е Р С , сэр! Глава и гордость нашей Ассоциации в защиту свободы!! Равенства!! и Справедливости!! Черт возьми!!... Хэлло, капитан!
- Хэлло, полковник!
- У вас замечательно бодрый вид, сэр!
Вас прямо не узнать!
- А потому, полковник, - что я жую вот этот табак нашей фирмы, сэр! – подошел он к Вальтеру. – И вы надолго сохраните, приобретете здоровый цвет лица и тонкий аромат ото всего вашего существа!
Он выплюнул жвачку за борт и стал сноровисто запихивать в рот новую.
- Это чувствуется даже от того борта, капитан, - вставил полковник-издатель. – Вы весь насквозь – вместе с одеждой и сапогами пропахли вашим табаком, сэр! Чудеснейший аромат! Дайте-ка попробовать!
- Берите, полковник!.. И Вы – майор Дэбс!.. И Вы - …
- ..Вальтер Уитмэн.
- Жуйте! Жуйте! – Крепче и чаще! Вот так: ам, ам, ам, ам,.. Вот, вот! Правильно!.. Теперь выплевываем!.. Хы- тьфу! я Вас оплевал! – ветер проклятый… Перейдем к другому борту!.. Я сейчас, моя милая! (крикнул он своей «леди») .. Так.. И теперь .. набиваем рот…мм .. мм.. новой порцией! Мм?.. Пожалуйста! Жуйте, жуйте, господа!.. Все дело в крепком и частом жевании! – и долголетие вам обеспечено!.. Хы – тьфу! – вот взгляните, пожалуйста: видите? Видите, к а к разжевано?! А?! Хе-хе!.. Покажите-ка своё, полковник!
- Хы – тьфу!
- Так!.. Вы, майор?
- Хы – тьфу!
- Так!.. Вы, а.. мистер, ..мистер..
- Уитмэн!
- Гу.. Гуитмэн! У Вас как?...Э! Разжевано еще мало, господа! Нет, господа, - так дело не пойдет!! Нет и нет!.. Отправляем обратно в рот! Ха – ам! Вот так!.. Отправляйте, отправляйте мистер э..
- Уитмэн!
- Да-да! Отправляйте, мистер, Гу.. Гуитмэн, всё это в рот,.. и .. жу-ём ам-ам.. е-щё.. мм..мм.. – минуты три!

- Хэлло, господа! Чем это вы тут занимаетесь?!
- Хэлло, подполковник Ивэнс! Подкатывайтесь-ка к нашему свободному обществу жующих – пожуйте вместе с нами на радость себе и своему отечеству!
- Благодарю, господа, - но меня ждут в покер: лейтенант Сайрус, майор Гроуз и полковник Винкль!
- Ступайте, ступайте, картежник! Нет бы пожевать вместе с нами на благо всеобщего братства!... Выплевываем, господа! Хы-тьфу!
- Тьфу! Тьфу! – захаркали все за борт.
- Эй! Сверху!.. Вы чего там плюётесь!! Черт вас возьми!
- Ох, простите, Ральф!.. Я даю им урок жевания нашего фирменного табака! А тут налетел как раз порыв ветра, черт возьми!
- Это Вы, капитан Снайдерс?!
- Так точно, сэр!
- Так перейдите, черт возьми, с вашими учениками к корме и плюйте там себе на здоровье!
- Будет сделано, Ральф!

- Скажите, господа,… - заговорил, отплевываясь, и слезясь глазами, Уитмэн, - .. Я слышу – здесь столько офицеров!.. Я никак не думал, что в американском ополчении так силён офицерский состав!
- Здесь сплошь, офицеры, сэр!
- Может быть здесь есть и генерал?!
- Генерал Чок, сэр! Он только что кричал нам снизу! Ральф Чок!
- Неужели?!
- Да!
-..Гм!.. А скажите, господа…(только чтоб не обидеть!) У вас у каждого есть и солдаты? или вы командуете друг другом?
- … Позвольте Вас спросить, сударь: как Вы относитесь.. к НАШЕМУ ОТЕЧЕСТВУ? – СВОБОДЫ и РАВЕНСТВА?!.. (Где ты ходишь! Черномазый! – заорал он неожиданно на негра, который с подносом хотел прошмыгнуть между ними.)
- Мм .. в целом положительно, сэр, - особенно к тому, что зиждется на великих принципах Вашингтона и Томаса Джефферсона!
- Надеюсь, здесь нет тех, кто думает иначе!? – грозно воскликнул полковник-издатель 0 и снял шляпу! Остальные тотчас сделали то же самое и минуту постояли молча.
- А теперь! – полковник нахлобучил цилиндр и неожиданно осклабился. – Идёмте в бар и ляпнем по стакашке в честь состоявшегося знакомства! – мистер Уитмэн угощает! Вперед!

- Если спросите – откуда
Эти сказки и легенды
Уитмэн задержался, проходя мимо старика, внук которого повторял наизусть за ним стихи…
- .. С их лесным благоуханьем
Влажной свежестью долины,
Голубым дымком вигвамов… Ну! .. Дальше!..
- Шумом рек и водопадов –
Шумом, диким и стозвучным,
Как в горах раскаты грома?!
Я скажу вам, я отвечу!
- Скажите, вы тоже из Новых Афин? – спросил Вальтер старика
- Да, сэр.
- И вы тоже.. майор? Или даже полковник?!
- Нет-с, я просто старый учитель, а это мой внук.
- Скажите,.. а эти вот.. – кем они командуют – у себя – в Новых Афинах?
- Вон тот – «табачник» - командует шулерами в местном притоне, а также спекуляциями со сбытом табака!.. А рядом с ним издатель продажной газетёнки, которую в руки-то взять побрезгуешь – уж до того грязна. А третий – платный клеветник и шпион, который не постыдится подсматривать за родной матерью!..
- А генерал Чок?
- Политически дутая фигура: махинатор и склочник.
- Хм!,. Вы меня очень заинтересовали. Позвольте с вами побеседовать при случае?
- Сколько угодно, сударь.

- За процветание светоча нашей нравственности – «НОВО-АФИНСКОЙ ПОМОЙКИ»! Ура!
- Ура-а!
- Бармен, ещё бокалы! – Генерал Чок идёт! Генерал, не составите ли нам компанию? И не скажете ли несколько слов о том, как прошла ваша недавняя поездка в эту .. хе-хе .. отсталую Европу?!
- С удовольствием господа!.. Во-первых, я рад, что снова вижу избранные умы моей Родины!.. Во-вторых, .. если говорить об этой малосвободной ( чтоб не сказать больше) и малопросвещенной.. хе-хе .. Европе, .. то: ах, сколько там условностей господа! Сколько условностей!
- Да, да, да!..
- Это трудно представить!.. Эта чопорность! Надменность! Церемонность! Не то, что в нашей свободной, равноправной стране!
- Ах, как это верно! Как верно, генерал!.. Позвольте я запишу для очередного номера?!.. Да, позвольте вам представить, генерал, - мистер Гу..Гуитмэн! Едет поселиться навечно в Новых Афинах! – Прослышал об исключительном американизме этого первого города Америки!
- Рад! Очень рад!.. Кто, смею спросить вас, ваши родители?
- Я сын плотника, сэр. А мать, из фермерской семьи голландских переселенцев.
Генерал одёрнул руку, - майоры и полковники – перестали жевать!- С кем вы меня знакомите?! Полковник! – прошептал генерал Чок.
- Прошу прощенья, генерал,  ответил Уитмэн. - Это моя вина: я во время не информировал полковника о моём происхождении – я полагал, что мы не в церемонной Европе, переполненной условностями, - пояснил Уитмэн.
- К-как?!
        - Я попал не в свое общество – и потому разрешите откланяться! (И  ушёл)
- С-стойте! .. Э, господа – он же не оплатил ещё общую выпивку!.. Генерал! придется вам это сделать, раз спугнули мальца!
- Ну, уж нет!! – надулся генерал. – С чего это я буду оплачивать ваши попойки! Уж вы нагрели, наверное, не одного здесь в карты –  вот  и расплачивайтесь! А я пошел!
- Свинья ты, а не генерал (- вслед ему). Болтал тут про Европу! Да он дальше Коннектикута – никуда не выезжал!.. Помещу я твои слова  в газету – как же? Старый тюфяк! – швырнул он бумажку под стол. – Эй, бармен, счет! Придется, господа, расщелкиваться с носу!...

-  ЕГО   НЕ БИЛИ НИ РАЗУ? – этого «полковника»!  - идёт ночной разговор у борта ( при ночных звуках на непроглядном берегу и плеске воды за кормой) межу стариком и Уитмэном.
- Да нет, били два раза, - шамкает старик-учитель. – Он из тех как раз людей, против которых дубина лучшее оружие ( как говорил наш мужественный и замечательный Франклин) – ибо оклеветанные, - вы не найдете против них поддержки ни у правосудия, ни у общественного мнения: в их руках и суд и газеты!...
 Если бы сейчас появился, скажем, новый Ювенал или Свифт – его бы  тут затравили!..
 Вы назовите мне – хоть – одного! – нашего подлинного американского писателя, который вскрыв недостатки наши (как нации! а не того или другого учреждения!) – не навлек бы на себя самой грязной и грубой клеветы, ненависти и гонений.. я такого писателя не знаю! ..Его будут замалчивать! лишать  самых элементарных средств к существованию! – вот его судьба!
- Гм!
- В некоторых же случаях когда кто-либо отваживался на это (- дать безобидную и даже добродушную картину наших пороков!) – то приходилось видеть, что при напечатании: э т о т  абзац – выброшен! или «отредактирован!»  или перекроен прямо в славословие! – под общую скуку и серость!..
- Но как же это можно безнакладно делать?! (при Конституции-то нашей и всеобщем, и повседневном повторении принципов Свободы! Равенства!  И Справедливости!)- удивился Вальтер.
- А вы подумайте сами над этим. Вы видели и слышали сегодня немало (начиная с «полковника»). Глядите и слушайте еще дальше и больше; - как и откуда появились такие – эти наши «командиры» - (при нашей Конституции и при наших принципах) – это исторический вопрос, нашего прошлого…Но С Е Й Ч А С  О Н И  Н А   П О В Е Р Х Н О С Т И!  Они – организованы! И они играю поэтому роль разума нашего и добродетели!
- Как Ваше имя, сэр?
- Томас Пэйн, сэр.
- Видимо, они вас не .. любят!?
Старик засмеялся.
- А какая это страна!.. – добавил он. Какая бы здесь могла развиться своя самобытная литература! Нечто совершенно новое! Невиданное! Американское! .. – То, что мы видим среди простых масс Америки!..

-  ТУ-РУ, ту-ТУ-ру… - колышется вода..
Уитмэн ворочается на койке в каюте… На лице, на стене. – играют блики воды; - в иллюминаторе – журчит волна, пыхтит машина..
- Если спросите - откуда, -( шелестит  в темноте старческий голос).
 Эти сказки и легенды –
          С их лесным благоуханьем,
          Влажной свежестью долины,
  Голубым дымком вигвамов…
  Шумом рек и водопадов,
  Шумом диким и стозвучным,
  Как в горах раскаты грома?!
 Я скажу вам, я отвечу…
Пыхтит – скользит жуком-плавуном по тёмной воде пароход, синеют дикие, заросшие берега… Леса качаются по краям.. Реки, озёра – сверкают в их тёмной чащобе..
- У-у!.. – понесся гудок, - утопая в болотах и зарослях…
-.. Из лесов, равнин пустынных, -
От озёр страны Полночной,
Из страны Оджибуэев,
Из страны Дакотов диких
С гор и тундр, с болотных топей,
Где среди осоки бродит
Цапля сизая Шух-шух-га,-
(Вот она! – схватила лягушку, подкинула, стоя на одной ноге – проглотила!)
- .. Манг, нырок.. (Плывет – в кругах на воде, вдруг нырк! И пропал.) – У-хху! – отдается в лесах и болотах..)
- .. гусь дикий, Вава..(Испугался тоже чего-то) прыгнул – по-ле-тел… Над бескрайними разливами Миссисипи, над дымящимися предутренними равнинами – к горному кряжу, чуть заалевшему в первом луче зари!..)

-.. Вам принес я эти саги!
Эти дивные легенды!
Эту  П Е С Н Ь  О   Г А Й А В А Т Е!!! – кричат над разливами и горами Уитмэновский голос!..

Уитмэн встал, (как в мультфилме) высунул ногу в иллюминатор, ступил в воду – вода всего по колено!.. Шагнул два раза – качнув волной пароход – и на берегу!..
Береговой лес ему по пояс!.. Взглянул на щепку пароход на ручье-реке, .. приложив ладонь к глазам – поглядел вдаль:…
- О-го-го-го-го!...

Бревно – всё обросшее водорослями, буграми и бородавками, - вдруг приподнялось на лапах, .. проползло, .. и – аллигатором юркнуло в тину!

- О-го-го-го-го!..
Замедленно разваливаются под ветром гигантские травы бесконечных прерий Запада!... Громадный башмак (!) – ступил в их гущу, сминая стебли… Птицы прыснули из-под каблука! Койоты – степные волки, злобно оглядываясь, бросились врассыпную!
- О-го-го-го-го-оооо!..
Мустанги – вздрогнув от зыка – диковато задирая головы на спину друг друга, - теснясь и толкаясь, ринулись в сторону, колыша траву и пропадая в ней!
Косматые черные  б у й в о л ы (!) – без передышки! громадными стадами! – несутся через травы! перелески! – всё сметая на своем пути!...

Н И А Г А Р А! – дымясь! Вся в брызгах! Водяном тумане! – в реве и гоготе! – проваливается, содрогаясь в преисподнюю!..
Раздерганное, косматое с о л н ц е – встаёт над бескрайними полыми водами!...

Уитмэн – идёт прериями!..
Перепрыгивает реки!
Перешагивает через леса!
Карабкается в горы!
Встал на хребте!
- Ого-го-го-гоооо! – понесся зык к далёким Скалистым горам!
Нетронутые леса Аляски дрогнули в снегу! Снежная лавина осыпалась с мачтовой сосны на… громадный как ринг, - ч у р б а н, на громадный, всаженный в него – саженный польбеньяновский Т О П О Р!!...
Уитмэн – дернул рукоятку! Играючи, подкинул его, выбирая взглядом дерево!.......

К А К  С Т Р О И Л А С Ь  А М Е Р И К А!
… Жило-было в лесу дерево – вековая Сосна..
И пришел к ней в гости – сверкающий жених! Т О П О Р!
Понравилась ему Сосна… Сверкнув в воздуху, - коротким косым ударом вошёл жених в тело Сосны!
Покатилось эхо, осыпая деревья вокруг! Загудели , закачались кроны, - завидуя!
Раздетая, разделанная до ствола Сосна – в сладком обмороке откатилась на откос:
ПЛЮХ!!!
И медленно – едва заметно – стала разворачиваться по течению..
Плюх!! .. Вторая счастливица плюхнулась в реку!
Видно много невест надо похотливому ненасытному топору!

Прямо на людях, около фундаментальной кладки повалил топор невесту, воткнулся в невестино тело!
Подошли Ноги, Рука. Выдернула Топор из бревна они школить красавицу на городской манер: Обтёска!
                Опилка!
                Долбление!..
Наконец дали ей имя Стропилы, подняли и стали осторожно укладывать на самом верху, у всех на виду!
И увидела она: треск и стук, и скрежет стоит над тайгой! Скачет веселиться Топор! Грызут сотни топоров её подруг, берут замуж!
Уитмэн кричит уитмэну  - от дерева к дереву, другие уитмэны принимают бревна на откосе..
Сыпятся бревна с откоса вниз – вся река запружена плотами, - и на плотах везде бородатые уитмэны!..

Всё быстрее и быстрее летает Топор. Смотрит Стропила – вокруг стройки уже груды материалов понавезли для одежды её сестер: известь в лотках! Кирпич в сторонке….
100 уитмэнов – плотники, каменщики, столяры, маляры – муравьями снуют вокруг!..
Длинный ряд молодых подмастерьев – те же уитмэны, лишь без бород…
Инструменты мелькают: стригут, чешут – прихорашивают сосновых сестер;
бурав!.. – делает дырки – в ушах для серёг!
Струг, струг! – шипит, летят волосы – стружки!
Болт входит в нежное белое тело!...
Наугольники приставляют к венцу в углу стены…
Долото прыгает и скачет под молотком..
Пузырёк – бегает в Уровне наверху стены..
Отвес спускается сверху и болтается вниз головой над землёй – в стружках, извёстке, опилках!..

И вот вымытых, выскобленных, голеньких сестёр и подруг – одевают в наряды; Дранка мелькнула!
       Филёнка!..
       Планка!
       Панель… - ОКНО!                Решётка!
                Пилястр!
       Стойка!..                карниз!
       Косяк к стойке!                Балкон под карнизом!
       наличник!                водосток!
       Дверь.. – КРЫЛЬЦО!           - КОНЁК НА КРЫШЕ!

Отвалились «леса»..
И встал из них – ГРОМАДНЫЙ СКЛАД С ФЛЮГЕРОМ НАВЕРХУ!

А  дальше пошло, как в сказке: мигнёшь в одну сторону:
            Рраз! -
                Второй рядом дом!
                Там! ..
                Тим! ..

Глядь: Верфь! (слева!)
            Фабрика! (справа!)
            Корабль! (вырос сам на воде!)
            Рынок!  (выскочил на пустыре!)
            Мост! (прыгнул с одного берега на другой!)
И пошло: - Бар!
                - Вокзал!
                Богадельня!
                - Музей!
                К А П И Т О Л И Й!  - заполоскался флагом в синей высоте!
Замелькали:
                Флотилии кораблей!
                Дымящие заводы!
                Проспекты домов! .. –
                Г О Р О Д А!  (Хроникальная панорама Америки!)
И везде – ОДНИ УИТМЭНЫ! – грузчики! Столяры! Плотники! Возчики, паромщики, матросы!.. И сквозь них – сквозь все картины – крупный и веселый – работящий: (поднимающийся и опускающийся в любовно работе) ненасытный ТОПОР!
- О-го-го-го-гоооо!..

И – прежний Уитмэн; Вальтер – с вершины хребта озирает дали: Тихий океан – рябит волнишками у жаркой Калифорнии.
Флорида – яблоками покатилась в Карибское море.
Корабли качаются в шторме на Атлантическом океане, - толпятся у Нью-Йорка, поднимаются по реке Св. Лаврентия к Лабрадору, суетятся в блюдцах Великих Озёр…
Снегами укутана Канада и Клондайк, и Юкон –
И А М Е Р И К А – с торчащими из зелени , из-за холмов городами - … разлеглась перед Уитмэном на все четыре стороны!!..
 Смахнул со лба капли пота из-под шляпы .. и вместе с вечерней тенью от стоящего Уитмэна они упали на польбеньяновский ринг-чурбан, в который набрякшей рукой вогнал Уитмэн наконец усталый Топор – с клеймом на рукоятке: СДЕЛАНО В АМЕРИКЕ!

…- 147, 148, 149, - кладутся крупные купюры на чурбан около топора, - 150! .. Вот, пожалуйста, - пересчитайте!
- Ну. чего там – всё верно!
- Нет, уж вы пересчитайте – всякое бывает.. Может и обсчитался!
_ Чего там! – я считал за вами – всё верно!..
- Ну, тогда с богом!
- В добрый час!.. Пошли в дом!
Эй жена! Луиза! Зови Джорджа! Да давай нам что-нибудь – спрыснуть сделку!
- Сию Минуту, сию минуту! … Эй, Джорджи!...

-  Нда-а.. Деньги эти сударь как раз кстати – старшему сыну жениться скоро… В следующий раз уж переедем сами! А то дом-то уж, правда, остарел!
- Ой, уж ты который раз это говоришь (встряла жена)
- Теперь ужу точно! Никаких больше увёрток! … Садись с нами, Джордж – ты работал славно!.. Вот твои деньги – бери!
- Ну, что ты отец, - отдай все матери..
- Никаких разговоров – этот дом был твой – мы уж так порешили – это тебе на брачное обзаведение!.. Ну, за благополучное окончание дела, за ваше хорошее новоселье, сударь! Сколько уж я таких чужих новоселий отпраздновал!..
Спасибо! За ваше здоровье и за здоровье хозяйки!
- Томми! Эндрю! – садитесь и вы! .. Луиза! – садитесь все! Сегодня у нас праздник! Работа кончена, очередной дом продан!.. Теперь примемся строить себе! А! Луиза!?.. А Джорджу вот этот оставим!.. Поживём в новом доме со старухой на старости лет! А! Луиза!?.. Старые мы уже с тобой стали!.. А ведь когда-то и ты – ух, какая была! А!?
- Ну, ладно!
- Хорошая у меня жена. Сударь! Вот сколько мне сыновей выродила! Да вырастила!.. А?!.. Мы уже 200 лет живем здесь – на Долгом острове – Уитмэны! 200 лет!  сударь! Жили здесь деды и прадеды наши!.. А взял я её из голландской семьи. Луиза, как твоя девичья фамилия?
- Ван Вельзор.
- Во. Ван Ван Вельзор! В ней фламандская кровь! Ну, господи, это же видно во всём! – Крупная фигура! Голубые глаза! А! Луиза! Вальтер в неё!
- Ну, ладно!
- А кожа у неё ж была! – нежная и тонкая!.. Луиза, дай руку! Посмотрите, сударь, какая кожа!
- Ну, будет уж тебе!
- Нет, сейчас она загрубела! Как же 8 детей, сударь! Не шутка! Джордж! Дети! – кланяйтесь матери! – ей тяжелей всех нас доставалось!.. Кланяйтесь!
- Хе-е!
- Чего смеётесь!?.. Во, сударь, какие у меня дети – смеются над отцом!...
- Ну, хватит тебе!
- Не.. дети хорошие!.. Работящие. КРЕПКИЕ.. Вот только Вальтер…
- Ну, ладно, ладно!
- Постой! Я знаю – ты сейчас его  будешь защищать!.. А он- ..

- Ма! ВАЛЬТЕР ПРИЕХАЛ!!
Хлопнула дверь, - вошел Вальтер. Совсем не похожий на прежнего: В цилиндре, с тросточкой! с бутоньеркой в петлице!
- Батюшки, Вальтер! Вот так вспомнили! А он тут как тут! Три месяца никаких вестей!.. Мой средний сын, сударь!.. Садись с нами, Вальтер!
- Садись, садись, Вальтер!- закричали младшие! – А зачем у тебя цветок этот в куртке? Можно палочку твою посмотреть?.. Уй, какая палка!
- Ну. расскажи отцу о своих .. путешествиях!.. Что видел, что слышал? Много ли капиталу привез в родительский дом!?..
Вальтер улыбается..
- Подожди, отец, - дай ему поесть!.. Чтой-то ты оброс как сынок! Был такой красавчик!.. Уж не беда ль какая?!
Вальтер жуёт – улыбается…
- Ну, что ж ты молчишь?!.. Говори, коль родители тебя спрашивают! Правда, говорил мне типографщик: ему, говорит, рот разинуть и то, говорит, два помощника нужны!.. ну! ты что ж – с отцом разговаривать не хочешь?! Высоко взлетел?! С нами – с мелочью пузатой – уж и говорить тебе не о чем!?
- Ну, погоди, отец, погоди! Видишь, он с дороги, дай ему в себя прийти!
- Да он 30 лет в себя прийти не может! Вон седой уж – всё «прийти не может»! До каких же пор на родительской шее сидеть, родительский хлеб даром есть!?!
Вальтер перестал улыбаться, бросил ложку, встал – пошёл к себе на чердак!
- Куда!!.. Сядь за стол! пока отец не встал!.. Я кому сказал!?.. А то я не посмотрю, что ты с бородой – а вот возьму вожжи да отхлещу как следует!
- Отец, при людях-то!
- А что люди! – Пусть люди видят, что я ему не потакаю! А то все твердят: сын-то у тебя – не то дурак, не то лодырь! Над ним же, дураком, все смеются: ходит, как сонный, всё из рук валится!..
ХЛОПНУЛА ДВЕРЬ НАВЕРХУ!
- Вот его ответ! – Слышала?!
- Ну, ладно, ладно!
- Ну, вот и мой ответ тоже: пока не переменит своё поведение – чтоб за столом со мной я его не видел!! Он в отце не нуждается – пусть живет один, как хочет!!


КТО – ТО ДОЛЖЕН ПОДУМАТЬ ЗА ВСЕХ!

«Это был период, когда человек, казавшийся современникам всего лишь посредственным репортером, - готовился выступить, как величайший поэт XIX века!»
Спит старый-престарый уитмэновский дом: …Спят почернелые щербатые трубы на крыше,.. промытые дождями – чердачные коньки,.. чуть накренившийся на бок – нежилой верхний мезонин…
Спит старый хозяин дома – (мистер Уитмэн) – отвернув к стене бурое, растрескавшееся на солнце и воздухе лицо,.. выпростав из-под одеяла тяжелые свои плотницкие кулаки…
Спит старая мать – (миссис Уитмэн) – белеют в темноте её полные материнские плечи, её простоволосые седые космы..
Ночной ворон -  спросонья – кашляет за тусклым окном.
Домовиты сверчок – сверлит в углу свою деревяшку: Тир – ли, Тир-ли.. Посверлит – посверлит – задремлет.. Проснется – опять посверлит: Тир-ли, Тир-ли..
П Р И В Е Д Е Н И Я , С Н Ы – бродят по дому..

СКРИПНУЛА ДВЕРЬ!
(Сверчок тотчас затих, ворон притаился.)

Протиснулась тень..
Приостановилась, послушала туда, откуда пришла – покралась дальше..
Чуток сон матери: будто ребенок завозился в люльке – уже открыла глаза – смотрит!

Тень сиротливо села у стола. Зябко поджала ноги – скукожилась.
- Ты чего, Том? – спросила мать.
Тень шевельнулась и тихо вздохнула.
- Том, это ты?
- .. Я.
- Ты чего?
-.. Я боюсь.
- Кого?
Тень потянулась к матери и зашептала:
- Там кто-то ходит.
- Где?
- В столовой..

Миссис Уитмэн осторожно отвернула одеяло, спустила круглые, белые ноги с кровати и сразу попала в ночные туфли.
Вдвоем они тихо вышли в столовую и прислушались..

Где-то скреблась мышь..
Сверчок – завёл опять свою нуду.
Ворон каркнул со сна раза два – Ничего особенного
- Ну, - Томми, - хотела сказать миссис Уитмэн, никого же не..
И ТУТ ЯВСТВЕННО
             ХРУПНУЛА
             СТУПЕЬ НАВЕРХУ!!

- Вот! – охнул Томми.
С ЧЕРДАЧНОЙ ЛЕСТНИЦЫ КТО-ТО СПУСКАЛСЯ1

Мать с сыном вжались под лестницу, затаились, стиснулись в паутинном углу.

Тень – спустилась в столовую, прошла мимо них к окну, долго и молча стояла!.. (Одну минуту можно было даже подумать, что её и совсем нет) Но она вдруг ясно и четко спросила юродивым голосом: По-твоему, я противоречу себе?
И сама себе ответила другим голосом: Ну, что ж – значит я противоречу себе!
(Мать пронзительно и болезненно смотрит!)

Тень звякнула кружкой у ведра, побулькала водой в горле и ушла неспеша наверх.

- Вот! – прошептал Томми. – Видишь?!.. И вчера так же! И позавчера – всю неделю!..
Господи! Но это ж Вальтер!- неужели ты не видишь?! чудачек!.. Он же просто захотел пить.
- А с кем он разговаривал?
- Да так – сам с собой!.. Ступай спать, милый. Не бойся. Я посижу здесь.. Да посмотри, как там Эндрю? и остальные! Прикрой их, если они раскинулись.

Постукивают стенные старинные часы.., мать сидит одна в темной столовой, подперев щеку.
-Бом! Бом! – ударило два раза. 2 часа ночи! – страшный кладбищенский час – ужасных приведений и оборотней!..
Мышь – и та: поскреблась, поскреблась – затихла.
Сверчок окаянный: то пиликал веселил, - а тут на тебе – заснул!
Тишина водой залила уши..

Что там растет, пыхтит в углу?
Шевелится за занавеской?!
Что за лап тянется из-под лавки!? Б А Ц!! – упал, загремел стул!
Мать вздрогнула – обернулась!

- Чёрт! – выругалось приведенье! Протопало н а р о ч н о (!) со зла (!) из отворившейся джорджевой комнаты через столовую, ударило в дверь на двор! Проскрипело по ступеням – и через минуту послышалось такое ж у р ч а н ь е (!) как будто там оправлялся конь!
Потом опять п р о т о п а л о (нарочно!) по ступеням! хлопнуло дверью! И, зевнув во всю пасть и почёсываясь – вкопалось у стола!
- Мать – это ты?.. Ты чего тут?

Мать смотрит в неузнаваемое, опухшее со сна, свороченное на сторону лицо старшего сына: в кудлатых волосах его – белеет стружка, глаза странно блестят!
- Сказала б ты, мать, этому олуху – бездельнику-то нашему: чтоб спать не мешал по ночам. (Ещё дом сожжет!) (А завтра мне рано вставать – с отцом будем кровлю настилать – дом-то энтот мы ещё не кончили! А заказчик не ждет.
- Что ты! Что ты! – сегодня ж вы его кончили!  и продали уж!..
- Да?.. Фу, ты черт! А мне всю ночь снится, что мы чего-то не доделали и завтра отец опять будет орать!.. И что? – значит никуда идти не надо?!
- Ну, раз дом-то кончили и продали!! ты что?
- Ах, ну да!.. Тьфу ты черт – какая ерунда всё в голову лезет! .. хо! – Нда.. – пошёл он в комнату. – Так ты скажи ему, мать – а то он выдрыхнется за день-то, а ночью ходит – толчёт у меня потолок над головой! Репортеришка чертов! – пиннул Джордж попавший опять под ноги стул. – Дурака из себя юродивого строит! А мне завтра рано вставать – кровлю докрыть надо, да пазы кой-где проконопатить! дьявол!..
Застонали доски на кровати, как будто на них повалился буйвол, и тот час храп понесся из двери, которую Джордж забыл затворить!
- Бом! – ударили едва слышно половину третьего часы!
Ещё страшней час! – самое безвременье между тьмой и рассветом. Всё живое вымерло! Лишь приведенья да сны разыгрались во всю: вздыхают в паутинных углах! Неслышно мелькают у окон! Вытягиваются уродами до потолка, корчат рожи! Перебегают незаметно из двери в дверь!..

- ХВАТИТ! – сказал Голос. – ХВАТИТ – ПОРА МНЕ ОТКРЫТЬСЯ!

И вдруг – О Т Ч Е Т Л И В Ы Й СМЕХ! .. НАВЕРХУ!
И вздох! .. Затаённый! Загубный! – Тяжкий!!..
Мать беззвучно встала, тихо-тихо поднялась по лестнице, прильнула к глазку..
Ма-маленький огарочек красноватит лицо Вальтера. Из-под закрытых глаз текут слезы..
- Господи, да что ж это такое!? – крестится мать.

Вальтер внезапно сел на постели и сказал на дверь:
- Мать, ты стоишь за дверью – я знаю.
( У матери – зачесались корни волос и стало холодно – она заёжилась)
                Иди спать, мать!
Я видел, как вы сидели под лестницей..

Ты думаешь, я ненормальный.
Ну, что ж -  значит я ненормальный.
(Но от этого никому не будет худо)
                Иди спать!
Дай мне подумать ЗА ВСЕХ.
КТО_ТО ДОЛЖЕН ПОДУМАТЬ  З А  В С Е Х!..

- Что там? – повернулся от стены мистер Уитмэн.
Мать молча сняла туфли, легла рядом.
- У?.. – мистер Уитмэн приподнялся и вгляделся в жену.
Та лежит молча, неподвижно, - глядя перед собой в темноту.
- Тир-ли, тир-ли, успокаивает сверчок.
- Карр! – пугает ворон…

А у Вальтера наверху – ГАМ! И ШАРК ПОДШВ!  - В его маленькой каморке невозможно протолкнуться от людей! Возбужденный мозг его переполнен весь дорожными впечатлениями! Он снова на юге! В Нью – Орлеане! На огромном невольничьем рынке!..
Выкрики! Говор!.. Хлюпает под ногами навозная жижа, валяются окурки! Кукурузные початки!.. Проходят праздные и деловые, сонные и любопытные..
Гигант-негр продает сам себя (поддерживая высокую крупную жену-негритянку): «купите нас, масса-капитан, - нам очень плохо у этого доброго господина! Купите! Я хороший работник! Купите нас вдвоем!»..
«Добрый господин» - пьяненько похрапывает, привалясь спиной к окованным коленям, которыми тот его осторожно поддерживает. Шляпа съехала на нос, из-под нее торчит трубка. На пухлом, дышащем животике кольт! Одна рука хватко держит цепь, другая – хлыст!
Подходя праздные и деловые, сонные и любопытные, что-то спрашивают хозяина – он пьяно бормочет, хлещет вяло негра по ногам: «Бери, бери его, лентяя.. Работать не любит!.. И эта сука – туда же!.. К черту – сбыть скорей.. да домой ехать надо!.. Бери – отдам за полцены, сидеть надоело! С утра сижу, чтоб черт их!.. ». И опять заваливается негру в колени!

Вальтер подходит, встал сбоку – смотрит.. Потрогал цепи (как будто якорные!) посмотрел на стертое цепью плечо и грудь негритянки,.. на пьяненького в ногах..
- Растяпа!.. Разве так продают товар!
- Бери, бери! – очнулся на минуту !добрый господин!, отдам за полцены – сидеть надоело, домой надо, ну их к черту!
- Купите нас, масса капитан! – говорит негр
- Купите нас вдвоем! – добавляет негритянка.
- Эй, джентльмены! – Вальтер сорвал с себя цилиндр  и развернулся к толпе! – Продается тело мужское! Налетайте сюда!.. Какую б цену вы не назначили – все будет мало! Эгей!
Взгляните на эти руки и ноги! – на грудные мускулы, позвоночник!..
- Упругое мясо и телосложение! – А?..
Стали оборачиваться на голос, останавливаться..
«Добрый господин» тоже на минуту очнулся, очумело лупает глазами, - поднимая бровки, сам смотрит и слушает удивленный! Несуразно поддакнул: !Да, да.. Как же – телосложение мм.. хорошее.. – самому сколько стоили! Здоров, - лентяй только – работать не любит.. Стой ты, шкура! – ткнул негра кулачонком в пах – (выше достать не может!)
- .. Любили ль вы тело мужское?! А? – заорал Вальтер группе навострившихся дам. Одна нарочно громко захохотала, другая бросилась прочь.
Но  т р е т ь я – могучая плантаторша с зонтиком и маленьким – под локоть – мужем в сомбреро, - деловито протиснулась вперед!
Бегут с разных сторон: - Что там? Кто это?
                - Бог его знает!
                - Артист какой-то!
                - Ха, во дает!
- Слава и сладость мужчины,.. – демонстрирует нарочно подчеркнуто плантаторше Вальтер, - .. в здоровой мужественности!.. А?
(как на выставке) ГОЛОВА!
                ШЕЯ!
                Взгляните на УШИ и БАРАБАННЫЕ перепонки! У?.. ГУБЫ! –о! – видите?!
РОТ, ЯЗЫК, ЗУБЫ! (открыв двумя пальцами, как у лошади делают – показал)
                Сильные плечи! Мужественная борода!
                ШИРОКИЙ ОБХВАТ ГРУДИ!..
РУКИ!..
ПОДМЫШКИ!..
Толстуха было сунулась поглядеть поближе.. П О Т!! гаркнул Вальтер, под смех окружающих, - поднимая руки негру.

«Добрый господин» тоже вскричал и сделал даже собачье движение понюхать, но смех его остановил! Как будто впервые разглядев свой товар он сам с интересом стал близь Вальтера, отталкивая слишком любопытных, хозяйски поправляя цепи и сколупывая пальцем кой-где с негра грязь..

- ЛОКАТЬ – орёт Вальтер.
- КОСТИ и МУСКУЛЫ РУК! Согнул, дал потрогать плантаторше. Из толпы тоже было потянулись, но «добрый господин» рыбкой юркнул под
рукой великанши, сбив при этом об её руку шляпу, и не став её поднимать – ревниво порастолкал все руки – САМ! – ЛИЧНО! .. двумя пальцами осторожно пощипал надувшуюся мышцу и заискивающе хихикну Вальтеру!

- Ладонь, пальцы, ногти! – тараторит Вальтер дотошливой великанше.
- НОГТИ! – щёлкнул он по носу близко сунувшегося тощего скушного мужа плантаторши. «Добрый господин»  обернулся и добавил ему ручкой хлыста, насадив ему  сомбреро  по самый подбородок!

- МОЩНАЯ СПИНА! – повернул Вальтер негра.
- Да, да, да, - закивал хозяин, смерив хлыстом и показывая его публике.
- ПОЗВОНОЧНИК! – кинул Вальтер руку сверху вниз, как по клавишам. ТРЛИ! – (почти прозвучало у всех в ушах. Засмеялись) - И СОЧНЫЕ ЯГОДИЦЫ!

- Даю 100! – трубнула великанша.
- 120! – ухнул бас рядом.
- 200! – завизжали несколько дам сразу!

«Добрый господин», икнув, испуганно вытер вспотевшую вдруг громадную плешь и зло пиннул попавшую под каблук свою шляпу!

- МАЛО! – рявкнул Вальтер. – А БЕДРА?!.. – это вам пустяк!?
- А ОКРУГЛОСТЬ живота! – И в самое ухо въедливой плантаторше заорал: - А КОРЕНЬ МУЖСКОЙ!!

Она было привычно сунулась поглядеть, (не поняв ещё что произошло) – но вздрогнула от грянувшего хохота, - отпрянула и полезла вон, таща, как ребёнка за руку, сомбреристского сморчка-мужа (тоже с кольтом на поясе).

- 500 долларов! 500 долларов! – орёт какая-то старуха, прыгая перед Вальтером.
Совершенно отрезвевший и взмокший весь, как мышь, хозяин, - оттесненный от своего товара, смятый и затырканный, старается привстать на носки, лупит хлыстом по задам, расталкивает! Пролез, наконец вперед, ударил выхватив кольт, грохнул вверх, пробежал по раздавшемуся коридору, облапил всеми руками негра, и лупя дулом кольта по рукам, захрипел: «Убери руки, тварь! Убирайтесь! никому не продам! Мой негр!». Заслонил его своим телом, прижался лицом к пупку негра, отбивается ногами! «Не продается! Прочь, черти! Никому не дам!»
Начал палить над головами! Толпа раздалась, А он – вытащил платок, поплевал на него и по обезьяньи, сопя, стал очищать с колен грязь и кровь от натёршей цепи.
- А это ЖЕНСКОЕ ТЕЛО! – гремит над рынком Вальтер. – Любите ли вы женское тело!?

Чуть не опрокидывая возы (!), расшвыривая товары (!) – ринулись со всех сторон мужичьё! Кто-то упал, свалка!..
- Кто это?! Чей!?
- Эх, нам бы такого! Ах, каналья!
- Петька! (почти слышно и такое) предложи ему сотнягу – пусть к нам переходит! Это артист! Настоящий артист! Клад!..
От плантаторши-великанши – оторвавшись – бежит обратно её сомбреристский муж, протискивается между ногами в первый ряд!

- Женственность! – вопит Вальтер. – Всё – женское! Волосы, грудь, бёдра! (Муж сует везде нос!) Изгибы ног!.. («Муж» присел, разглядывает, - плантаторша никак не может пробиться сквозь обступивших мужиков). Красота стана и бедер в их снисхождении к коленям! (Жадные лица.. Плантаторша протиснулась, но «муж» перебежал на другую сторону в узком кругу между Вальтером и толпой!). (Поймала, наконец, душит зонтиком, потащила из толпы!)

Крупное лиловое тело негритянки!..
- ЧРЕВВО! ЖИВОТ! ГРУДНЫЕ СОСЦЫ!..
Испуганные огромные глаза полны слез, губы кривятся во всхлипе, рукой в цепях старается прикрыть грудь!..
Вальтер замечает это и голос его приобретает новый особый тембр.
- Там внутри бьется толчками сердце! – и голос его звенит. – Возникают стремления! человеческие желания! – И оскорблённость! и стыд!.. И СЛЁЗЫ!.. (Заорал на золотоочкастого). Или ПО-ВАШЕМУ ИХ ТАМ  Н Е Т!? если они не выражены в аудиториях, и красивым слогом – в ваших гостиных!?!) (Все серьёзно и молча смотрят). СВЯЩЕННО ТЕЛО – МУЖСКОЕ и ЖЕНСКОЕ! И ТЕЛО РАБА! (кивнул на негров). И тело забитого иммигранта_ - на стоящего в стороне нищего мексиканца с мальчиком)
переходя на крик: «ИЛИ САМИ ВЫ ТАК СВЕДУЩИ, ЧТО ЗОВЁТЕ РАБА ИЛИ ЗАБИТОГО ИММИГРАНТА – Н Е В Е Ж Д О Й!?

В золотых очках и в белом воротничке, с седоватой бородкой покашливает. Все на него смотрят, ибо Вальтер обращается к нему!

- ИЛИ МНИТЕ,… ЧТО  В Ы  ИМЕЕТЕ ПРАВО ЗДРАВО СУДИТЬ?
- А ОН ( на негра) ИЛИ ОНИ (на иммигранта) НЕ ИМЕЮТ!?
Золотоочкастый протискивается «на выход»..
Вслед ему: «ИЛИ ДУМАЕТЕ, ЧТО ЗЕМЛЯ КРУТИТСЯ И ВОДА ТЕЧЁТ  И ТРАВА РАСТЁТ ТОЛЬКО ДЛЯ ВАС!!??.. А НЕ ДЛЯ НИХ (на иммигранта) И НЕ ДЛЯ НЕЁ (на негритянку)!?

«Добрый господин!, хозяин негров, - всхлипывая, вытирает слёзы: «Да, да, да.. (орёт внезапно) Всё! Не продается! Аукцион закрыт! Низачто! никому!... Не гляди сюда, тварь! – толкнул одного. (Снял сюртук, прикрыл негритянке плечи). Не продается! всё! Пошли домой! (Погнал женщину плеткой в загон). Разойдитесь – убью! Бабах- выстрелил вверх.
- Маса, капитан! – отчаянно закричала негритянка. – Не отдавайте! Купите! Купите нас!! Маса, капитан!! Купите!!

Как это происходило дальше – Вальтер не знает, - но он чувствует, что ее глаза превращаются в его глаза, .. сам он ощущает вдруг себя отчаявшейся женщиной, - негритянкой и, вздрагивая всем своим большим лиловым женским телом, - кричит ее голосом: КУПИТЕ! КУПИТЕ НАС!.. КУПИТЕ!!! У НЕГО-О-О!
Вальтер вскакивает в темноте!
Не понимая где он и что с ним, опрокидывает стулья, ударяется о стены! Наконец случайно вывалившись в чердачную дверь, с грохотом катится вниз по лестнице!..
Зацепившись на середине – он останавливается и видит, что он на своей лестнице около своего чердака!
С облегчением он садится на ступеньку и некоторое время молча сидит слыша, как часто и гулко стучит под ключицами сердце.
Потом застонал – то ли от ушибов, то ли от виденного – он запрокидывается к стене и замирает!..

.. Спит старый-престарый уитмэновский дом.. Спят почернелые щербатые трубы на крыше, .. промытые дождями – чердачные коньки, .. чуть накренившийся набок нежилой верхний мезонин…
Но не спят хозяева в доме –
П Р И В Е Д Е Н И Я
б р о д я т
п о  к о м н а т а м!


Но всё на свете имеет свой конец. Приходит конец и предрассветному безвременью: боль утихает, проблемы уясняются, вопросы приближаются к ответам. Наступает хорошее летнее утро, солнышко припекает полы с греющимися мухами. Дома никого нет. Свежеумытый, с мокрыми волосами Вальтер – сидит на своем чистеньком, прибранном чердачке – у вделанного в стену маленького соснового столика  и пишет…
В утренней ясной тишине далеко слышен каждый отдельный звук.. Вот дальний отдельный выстрел!. Чей-то свист!.. улюлюканье!.. Потом приближающееся топотанье – кто-то пробежал по улице, тяжело дыша..
Вальтер прислушался.., поправил пышного Бахуса на стене над столом..
Хлопнула дверь на кухне!.. звякнула наброшенная задвижка! Кто-то потоптался – туда-сюда и затих!..
Вальтер понял голову.. Свист и улюлюканье ближе! Лай собак, цоканье копыт – конные у самого дома, кто-то пытается отворять ворота!..
Вальтер встал, спустился в столовую,.. заглянул в открытую спальню, - за спинкой кровати, в углу – скрючившийся, в окровавленном белье, со страшной раной через лицо – быстро и с хрипом дышащий негр!..
Поглядели друг на друга!!..

Стучат в дверь! дергается прыгает задвижка! Весь двор уже переполнен говором!..
- Эй, открывай!

-Гхм! – прокашлялся Вальтер, отводя глаза от негра.
Стучат уже кулаками! ногами в дверь! задвижка еле держит!..

Прошел неспеша через кухню, в сенях,.. открыл задвижку, встал на пороге!..
Сразу ударило в глаза: возбуждение горячей толпы: потные лица! Хмельные глаза, хлысты, собаки, - два верховых на улице!..
- Эй, давай черномазого – он к тебе забежал! Мы сейчас с ним разделаемся!..
- ..Уходите!.. Его здесь нет!
- А! Покрываешь черномазых?! А закон знаешь!?  о выдаче беглых!? Он мой – этот черномазый! Моя собственность! А!
- Я говорю – уходите отсюда! Здесь его нет!
- А чего с ним разговаривать – бери сами, ребята! И всё!
Вальтер потянулся в сени, снял с гвоздя ружьё, щелкнул курком!..
Замер двор.. в молчании, в переглядке друг с другом!..

Вбежала мать! «Господи! Да что такое!? Что вы! Что вам нужно!?
- Он укрывает чернокожего!
- Он угрожает нам ружьем!!
- пусть убирается из нашего посёлка! Ему здесь не место!..
- БЕРИ, РЕБЯТА, - НЕЧЕГО ТУТ СМОТРЕТЬ!!
- НЕ СМЕЙТЕ!!
В Ы С Т Р Е Л!
Скрутили руки! повалили! связали на земле!
Из дома волоком, головой по ступеням вытащили закричавшего негра.
Собаки бросились! рвут на нем белье! тело! Хлещут кнутищем!
Вальтер заёлзал на земле, пытаясь освободиться, - его ударили по голове, бросили у порога!
С гиком и свистом по-та-щили негра, привязанного к лошадям! Лицом вниз! По уличной пыли! Собаки, рыча, бегут рядом, рвут его!..

Вальтер, неудобно лёжа на боку, с вывернутыми руками – всхлипывает.. Кровь и слёзы текут по его лицу!.
Мат, плача, вытирает ему лоб, щеки, пытается развязать руки.
Выросшие в больших рыжих собак бывшие щенята – лижут ему руки, нос. Прибежавшие младшие братья – обступили, ревут в голос!.....

ЧИСТЫЙ ДЕВСТВЕННЫЙ ЛИСТ БУМАГИ – лежит на стопке исписанных. Ветер из открытого чердачного оконца слегка играет его краем…
Лист лежит чистый, девственный – ждущий своего часа!.. Своего первого и последнего неповторимого Слова!

Выздоравливающий Вальтер лежит рядом!..
На нём чистая белая рубашка, на лбу белый пластырь.
В доме тихо, никто не мешает, никто не тревожит больного.
Вальтер напряженно думает! кусает губы! хмурит брови! покашливает!
Потом.. раздумчиво тянется к карандашу.. берет его в руки… подносит к верхнему листу бумаги на стопке и,.. п и ш е т  к р у п н о е  с л о в о: «Л И С Т Ь Я… (и через звонкую, стоящую в воздухе паузу)
                .. Т Р А В Ы»!
Потом глубоко вздыхает, .. кладет так же раздумчиво карандаш, и молча ложится на прежнее место.
Всё тихо в доме.. всё тихо за окном.. тихо и спокойно в клочке неба, синеющем в каморку…
А на столе тихо и безмолвно разрастается кипа листков! Занимает всю комнату, становится в полнеба, и наливаются,  трепещут зелёным цветом жизни, крупные на ней слова:

«Л  И С Т Ь Я   Т Р А В Ы»
Я Уолт Уитмэн.. Я давал вам мою рукопись «Листья травы».
Лысенький в халате, дожёвывая бутерброд, придерживает дверь и спокойно посматривает на бледного человека с незажившей раной на лбу.
- Вы слышите меня? -  Я Уолт Уитмэн! Я давал вам мою рукопись «Листья травы» - для издания!
Проглотил дожёванный бутерброд, легонько вздохнул, уложил ровненько масляные губы – ушёл.
Уитмэн нервничает, посматривает по сторонам, покашливает!
Тот, шаркая, вышел – подал; спокойно закрыл дверь.
Уитмэн повертел рукопись, недоумённо полистал страницы и тут только разглядел на титульном листе криво нацарапанное слово: Чепуха!

.. – Есть кто-нибудь? – спросил у сторожа в заплесневелом углу за колченогим столом. Тот мотнул головой внутрь. Оттуда – вместе с выплывающим дымом – доплыл всплеск хохота!
Прошел туда.
«Женщины, пригодные к зачатью, - отныне станут рожать от меня…» - читает дребезжащий голос, надуваясь смехом, - .. более хо-хо к р у п н ы х  и  хо-хо смыш-лённых де-тей!
- Го-го-го-го! И-хи-хи-хи! У-ху-х-ху!.. Во даёт! Давай дальше!
- «То, что я вливаю в них сегодня, - станет завтра самой горделивой республикой!»
- О-хо-хо-х-о!.. Ой, братцы, не могу! .. Ы-хы-хы-хы-хы!..
- Как его зовут?! – кашляют и давятся смехом.
- Вальтер Уитмэн с Долгого острова!
- И откуда только выползают такие дикобразы!
- Он работал тут как-то в «Авроре» и ещё в двух-трех местах – лодырь удивительный!
Уитмэн вошел в замолчавшую сразу – довольно грязную ( с чернильными столами) продымленную. Комнату, прошёл к попятившемуся было чтецу, вынул у него рукопись, приложил к той, что была уже с ним, и не взглянув ни на кого – вышел!

- Вот!..- вытирая пот, поставил перед старым своим знакомым – хозяином типографии – высокую стопу измятых, порванных, возвращенных отовсюду экземпляров рукописи.
- Что это? – испуганно отпрянул тот.
- Стихи. Моя книга, - дышит тяжело Уитмэн, обтираясь платком.
- Да ты что? – я печатать не могу! У меня важных заказов невпроворот!
- Я сам наберу и отпечатаю! Могу ночью!
- Ночью будешь работать? – прищурился на него хозяин.
- Да.
- Ну, если ночью… Только смотри машину не испорти! Да и .. гхм.. за аренду-то…
- И за аренду заплачу! Или отработаю!..
- Гм!.. Ну.. валяй!

Горит в окне ночник, большая тень мелькает по стеклу. Хозяин по-обезьяньи потихоньку засматривает в окно: Уитмэн – без куртки и без рубашки с растрепанными волосами – отбрасывая тени по стенам – крутит
машину! Подхватывает отпечатанные листы! Складывает в стопы! На полу их уже целые колонки!
- Работает! – удивляется хозяин. – Скажи пожалуйста, работает! Да как! Ну, и чудеса! Вот так лодырь! Вот так лентяй!.. Ну и ну! Никто не поверит!

4 огарка скривились на столе.. Горит 5-ый! Уитмэн переплетает в зелёный переплет книгу. Кончил клеить, поднял осмотрел книгу: на переплете вместе с названьем оттиснуты две былинки с тремя листочками.. Вздохнув, положил книгу на горку уже переплетённых, погладил их!..

Хозяин, крадучись, отходит ото окна, покачивая головой!..

Уитмэн поплевав на пальцы, гасит 6-ой огарок и зажигает седьмой!
.. Отложил перо на стопку бандеролей, почесал отросшую дикую бороду, зевнул, с хрустом потянулся!..
- Так!.. Где тут у меня список?.. Так: Генри Торо – (поглядел в бандеролях) надписано! (вычеркнул в списке), Джону Уйтьеру..(поглядел. Вычеркнул), Эмерсону… Где ж она? Была, помню, - надписывал!.. Вот она!.. Да! В Англию ещё – надо обязательно послать! Пусть Европа узнает о рождении новой американской литературы! Хе-хе! .. Эх, никого я там не знаю! .. Отправлю Уильяму Россетти!
Надписал, положил на стопку и задумался, глядя на них..
Стоит стопа… колеблются тени на ней от свечи.. И книги в обёртках будто  топорщатся, расправляют страницы, готовясь к полёту..
- Летите! Летите мои вестники! – несите благую весть о рождении нового мира, мной сотворённого!.. Летите к моим незнакомым друзьям и подругам, которые давно ждут не дождутся меня! И скажите им, как я истосковался по ним, что мочи уже нет мне без них одному! Господи, скорей! Летите!

И вот одна книга взъерошилась по-птичьи! расправила из бандероли страницы. Как крылья, .., . снялась со стола, сделала круг по комнате и – вылетела в окно! За ней снялась вторая! третья – и скоро белая голубиная стая и потянулась из окна в ночное небо!
И летят они над горами и над океанами, через пропасти и леса – во все страны, - и трава рук и голов протягивается к белым вестника. И садятся они людям на руки, залетают в их окна, охорашиваются на книжных полках.
И раскрывают, черные, белые, желтые, оранжевые руки страницы, видят портрет бородатого с открытым  простым лицом человека; с песнями и цветами высоко возносят над головой и вешают на стенах на самом видном и почетном месте!..
- Вот так так!.. – хозяин вошел в типографию и видит спящего прямо на столе, среди обрезков бумаги и бандеролей – Уитмэна! – Так.. Уходился, значит! .. 6 дней и ночей трудился господь бог, а на седьмой решил отдохнуть!.. Хе-хе-хе!.. Эй, вставай! Уже утро – выметайся, сейчас мои рабочие придут!..
- Ах, да, да.. – просыпается Уитмэн. – Мне ведь на почту ещё надо.
- Да, да! Да про аренду-то не забудь! А то..
- Всё, всё получите! Всё! – Вот он мой капитал! Через неделю я буду богачом!
- Хе-хе!.. От этого?! .. От этих стишков?!
- Да! От них! Богаче все вас вместе взятых! Их будут расхватывать по всей Америке! И завтра этот тираж станет библиографической редкостью! И Нью-Йорк ещё будет знаменит только от того, что я в нём жил!
- Хе-хе-хе.. О-хо-хо-хо.. Нда..

П О Ш Л И   Р Е Ц Е Н З И И

- Здравствуйте, мистер Уитмэн, - получите почту!
- Как ты нагрузился, Джемс! И все это нам?!
-  Хе, да!.. Это еще мало! Там у меня вся почта завалена! Завтра постараюсь принести остальное!
- А что это такое?
- Это .. хе – книги вашего Вальтера!
- А почему ты их приносишь по почте!?
- Хе.. – видно, возвращают те, кому он разослал! Да вот полюбуйтесь с какими «ответами» они приходят: «Этот навоз лучше держите у себя в конюшне!» Хе-хе.. А вот еще: «Я обращусь в суд, если пришлете еще раз что-либо подобное!».. Хе-хе.. Забавно, не правда ли!? Я даже переписал себе в тетрадку некоторые особенно крепкие выражения!.. Хе-хе ..Очень забавно!.. Ну,, а здесь вот – в газетах – рецензии на эту штуку! Все! Я пошел, мистер Уитмэн! До свиданья!
- До свиданья!.. Так, так.. (развернул газеты) .. Джордж! Луиза! подите-ка сюда!.. Гхм.. Послушай-ка мать! И ты, Томми! И ты, Джордж!            « Рецензия на книгу Уолта Уитмэна «Листья травы»: «Автор столько же смыслит в поэзии, сколько… сколько…
- Ну! чего ты тянешь..
- Я не могу читать!.. Прочитай ты, Джордж!
- Автор столько же смыслит в поэзии, сколько СВИНЬЯ В МАТЕМАТИКЕ!»
- Ха-ха-ха – засмеялся Томми.
- Не смет!! – ударил вдруг на него по столу отец! – Что ты смеёшься! Это напечатано про твоего брата! Вот ДО ЧЕГО МЫ ДОЖИЛИ!!!.. Наше имя
ПОЗОРЯТ на ВСЮ АМЕРИКУ! Я всю жизнь пятна боялся положить на нашу семью! а он бросил нас на растерзание газетам! .. Все! Дальше ехать некуда!
Швырнул на стол очки и – у ш е л!!

Джордж – стоял секунду с газетой, потом, смяв ее в комок, хватил об стол! и в один мах взлетел по лестнице на чердак!!
Ни слова не говоря, поискал что-то глазами мимо сидящего Вальтера! Сгрёб ТРОСТОЧКУ (!) в углу! И хватил ею по столику перед Вальтером Т А К, что от неё полетели только щепки!! Стол развалился! И взлетевшие с него листки засыпали всю комнату!!
- Что делаешь! Джорджи!
УДАР! – Вальтер пулей летит на постель и обрушивается вместе с кроватью на пол! поднял тучу пыли и трухи! Пока Вальтер старается выбраться из обломков, - Джордж крушит всё, что попадается под руки: Сорвал Бахуса! Кусками стекла распластал его на полу! Цилиндр с гвоздя летит туда же!  и раздавлен ногами! .. В окно летит смокинг с бутоньеркой и лаковые туфли!..

И – В ЭТО ВРЕМЯ О Т В О Р Я Е Т С Я  Д В Е Р Ь  и Джордж замечает что в ней стоит седоватый джентльмен в цилиндре, - а сзади прячутся Томми и мать!
Некоторое время братья смотрят на это неожиданное явление!..
- Мистер Уитмэн? – наконец вопросительно переводит глаза с брата на брата седой джентльмен.
- Это я! – сидя в обломках и весь в пыли, отвечает Вальтер.
Седой джентльмен прошел.. Оглядел разгром, разбитый стол, валяющиеся всюду листки.., задержался на Бахусе, распластанном на полу, и на раздавленном около него цилиндре!.. наконец, кашлянул, сел. Снял цилиндр.
Улыбчивое молчанье..
- Вы знаете меня?
- Да! Вы самый знаменитый писатель в современной Америке!
- Ну, это несколько преувеличенно!.. но кое-что в литературе я понимаю!.. Так вот, я получил вашу книгу.. Я получаю десятки книг ежемесячно, рукописей мне приходится читать.. ну.. до полусотни… еженедельно! Я начал читать вашу книгу вечером, через неделю после ее получения, так – от скуки, лёжа у себя на диване.. Но уже через минуту я вскочил! побежал, чуть ли не в носках (!) в столовую, где ужинала моя семья - .. и так, в столовой, мы всю её и прочли не отрываясь! От начала до конца! Забыв об ужине и вообще обо всём на свете! .. Вот как!..
Все слушают и молчат.
- Это Евангелие Новой Веры! И Вы – её Пророк!
- Это автор «Листьев травы»!.. – говорит Писатель в другом месте
- Очень приятно!
- Вы читали эту книгу?
- Нет!
- Почему?..
- Ну…
- Ага, понимаю: вы боитесь испортиться, читая т а к и е книги, о которых судите только на основании того, что пишется в газетах!
- Нет, я..
- Я рекомендую взять вам его редактором (!) вашей газеты. У него нет средств к жизни, книга возвращена из всех книжных магазинов! В семье он изгой!.. Строй его взглядов и исключительная бескорыстность освежат и оздоровят вашу газету!
- Да, но общее мнение..
- Это общее мнение дураков и кретинов!.. Так договорились7
- Раз вы рекомендуете?!
- Ну, и чудесно!


- Вальтер! Подожди, Вальтер!
- Боже мой! Томми! Ты что здесь? Почему ты плачешь?
- Я.. мне.. тебя..
- Ну, подожди, что случилось? На вот платок!
- У нас дома.. отец.. умер!!

Плачет мать…Подвывают ей младшие.. Скулят две рыжие собаки..
Джордж с Вальтером несут хмуро гроб. Пара нищих да Колек ковыляет за гробом, возчик Роберт с женой, двое соседей.. Моросит дождь..
- … Он всю жизнь стремился стать богатым и свободным (!) в этой самой богатой и свободной стране! .. А в результате –
Проходит мимо одного свежевыстроенного дома! Мимо другого! На повороте к кладбищу показался третий!
- … а в результате – богачи живут в его домах, а его новый дом, - о котором он мечтал всю жизнь и, и который так и не построил, - состоит вот из четырех досок! За всю жизнь – он не смог себе выстроить другого!
Проходя мимо нового, свежепокрашенного дома на повороте и вступают на дорогу к виднеющемуся кладбищу.
- .. Подождите, мерзавцы! Я напишу об этом! Завтра же! В передовой!.. Я раскрою глаза на положение простого плотника в Америке!..

Есть что-то необыкновенно грустное и печальное в небольшой кучке людей молча приближающихся в серый непогодный вечер к неприхотливому сельскому кладбищу!
Ни сирень не никнет, ни одинокий дрозд-отшельник не поет свою траурную песню .. никаких знамений и событий не происходит особых ни в небе ни на земле.. Тихо, просто, до тоски обыденно уходит НАВСЕГДА, НАСОВСЕМ из этого сочного, такого… мира – человек!... Не досмотрел, не дочувствовал, не до.. А! грустно, печально все это!..
И кладбище принимает их всех к себе!.. С заросшими могилками, тишиной.., с покривившимися крестами.., с традиционно гипсовыми ангелами кой-где – с отбитыми руками.. С громадными, сочными липами, - цветущими на мягкой, удобренной многими поколениями мертвецов – земле!
И простор вокруг! Мягкие дали в мутной сетке дождя! Свежий воздух! ПОКОЙ!
С этим чувством и смотрит на все это старая заплаканная мать, - когда опускают гроб ее мужа рядом с могилкой ее матери и где недалёко припасено место и для неё самой. «Скоро, мама! скоро к тебе и я приду! Устала я! Ох, как устала!»..


Отстранив с пути вставшего было секретаря – резко распахнул дверь в кабинет:
- Что это значит, сэр!?
Не входя (!) помахал гранками с перечеркнутой крест накрест статей:
- Почему моя статья вынута из набора?
- Вы входите в кабинет, мистер Уитмэн! И закройте дверь!
- Нет! Вы дадите мне ответ при людях! Я хочу тайное сделать явным, чтоб наружу, наконец вывернуть ваше лицемерие! чтоб кончились, наконец, эти поганые тайны. Кучки руководителей от рядовых членов демократической партии! от простого народа!
- Что вам угодно, мистер Уитмэн?!
- Мне угодно, чтобы вы вот при всех дали сейчас ответ!: почему ваши слова расходятся с делом!? Почему мои статья, выражающая насущные требования времени – запрещена!?
- Потому что ГАЗЕТА, мистер Уитмэн, существует (как вы только что сказали) для выражения взглядов демократической ПАРТИИ, а не взглядов редактора газеты мистера Вальтера Уитмэна!
- Но разве я пишу что-то необычайное?! Разве мысли о том, что простые люди должны контролировать свое правительство и в той степени, в какой они контролируют – в такой степени и демократична эта страна – разве это бог весть какие истины?! И что все в этом деле равны, независимо от цвета кожи или социального происхождения?! Все это записано в Декларации Прав человека! И не является откровением!
- Да-да!.. Что президенты у нас – воры! Что судьи – прохвосты! Депутаты – изолгавшееся шайка пустозвонов!.. Что рабочим и фермерам не дают рта раскрыть!..
- Вы что – хотите лишить нас последних читателей?! Вы знаете, что дела наши идут плохо! Что читатели наши люди состоятельные! Что нас читают в ПОРЯДОЧНЫХ СЕМЬЯХ! Что от одного Мак-магона мы получаем треть средств на покрытие наших многочисленных долгов! ЭТО ВЫ, НАДЕЮСЬ, ПОНИМАЕТЕ?!.. Вы что хотите, чтоб наша газета завтра вылетела в трубу!!? Завтра мне платить будет нечем моим сотрудникам! Вам, ВАМ платить нечем будет! Или вам деньги не нужны?!
- В таком случае, сэр, я не могу быть редактором газеты, которая как проститутка – может существовать только находясь на содержании у Мак-магона! Найдите себе другого редактора – кого-нибудь из этих состоятельных семей – продажного и лживого лицемера с речной биржи, - продающих демократию с торгов каждое воскресенье!
- Вы что себе позволяете, мистер Уитмэн!!
- Всего доброго, сэр! Кстати, я выхожу из вашей партии! Ищите себе других симпатичных простаков!
Дверь захлопнулась! Табличка на двери от хлопка вздрогнула! Оторвалась и повисла, покачиваясь, на одном гвозде!

- Кто эти БЬЮКЕНЕН и ФИЛМОР?! – если снять с них ватные плечи и смыть первобытную краску!..
По обеим сторонам сцены громадные портреты с большими надписями: БЬЮКЕНЕН. ФИЛМОР.
- Что общего у этих кандидатов в президенты с нашим временем!?
Свежее молодое бурление заметно и в литературе, и в быту, и в науке! Громадный новый мир (!) шумит за окнами!
А эти два гальванизированных старика (!) два могильных памятника раннего революционного периода Штатов – что они делают!? Они по-прежнему живут в своих благоустроенных уголках (!), поглощенные всякими мелкими партийными интересами! всяким вздором!
- Рабочие! (Моряки, грузчики, возчики, землекопы, лесорубы, плотники, каменщики – и все другие, кто трудится ради куска хлеба). ШАЙКА ИЗОЛГАВШИХСЯ ПУСТОЗВОНОВ (!) ПРЖУЖЖАЛА ВАМ УШИ РЕЧАМИ ОБ «АМЕРИКАНИЗМЕ» и ДЕМОКРАТИИ!..
Но то, осуществляет теперь (!) эта – так называемая – демократия – несет простым людям больше бед, чем самые страшные болезни! Они спекулируют великим словом демократия, а в это время вводят законы о наказании за взгляды и верования! Болтают о честности и бескорыстном служении народу, - а в это же самое время растят среди государственных служащих и партийных чиновников прислужников и подхалимов. Лгунов и приспособленцев!
(Взрыв возмущения в первых рядах, угрожающие выкрики! топот!)
- Чего опасаться современной молодежи?!
Я подскажу ей, чего опасаться! – КОВАРСТВА ПОЛИТИКАНОВ! И ВСЯКИХ ПАРТИЙНЫХ БОССОВ!!..
- Ты кто такой!? – вскочил пузатый из первого ряда. Ты что здесь разводишь демагогию!? (Первые ряды зашумели в его поддержку)
- А ты кто такой?!
- Я МАК-МАГОН! Меня все здесь знают! А ты откуда взялся, сопляк! Карьеру хочешь сделать!? НЕ ВЫЙДЕТ!.. Эй, председатель! Заткни глотку этому парню! А то мы сами ему закроем – уже навсегда! (Шум, крики, топот)
- Ах, вот ты какой – Мак-магон!.. Дай-ка разглядеть тебя! Подойди поближе!.. Это, значит, ты вертишь всю эту карусель!?
- Да! Я! – И если ты мне будешь мешать – я тебя, гниду, сотру в порошок! (свист, топот)
- Вот поглядите внимательно на этого местного Наполеона и на рядом с ним сидящих!.. (Крики! шум!) Что это за люди?!.. Откуда берутся эти махинаторы (!) навязывающие стране президентов!? (крики: председатель, заткни ему глотку!») Не из круга сильных, вольнолюбивых трудовых семейств! Не из рядов молодежи, педагогов, ученых – скромных, образованных, пользующихся любовью простых людей! не из рабочих!..
Из ростовщиков и шулеров! Из партийных чиновников и тех, кто мечтает стать чиновниками! Из честолюбцев! продажных литераторов и редакторов – дрессированных пуделей, готовых ходить перед мак-магонами на задних лапках!.. (СВИСТ! топот). Люди без веры! без идеи! взяточники – толстозобые и толстомясые! в дорогих костюмах (!), купленных на поборы с народа! Ползучие гады! и вши (!) вычесанные из волос!! Отбросы рода человеческого, сызмальства продающие свободу!!!
(Ох, что тут делается! Половина первых рядов повскакала! Задние начали протискиваться вперед! Кто-то кричит: правильно! Давай, парень!
- Председатель! – орёт Мак-магон! – Ты слышишь?! Я тебе говорю: заткни ему рот!
- А что я сделаю?
- Ну, подождите, мерзавцы!! – стучит Мак-магон кулаком по рампе. – Мы вас всех скоро в узел завяжем!
В проходе заварилась свалка! Часть перворядцев обступила трибуну Уитмэна, скаля клыки, и размахивая кулаками, но вперед протиснулась группа возчиков и каменщиков и, оттеснив их загородила трибуну с Уитмэном! (Билл, курчавый извозчик и др.)
- Ну, подождите, мерзавцы! – стучал Мак-магон кулаком по рампе. – Я сейчас приду со своими парнями  - они вас тут в щепки разнесут!
И вся шайка затопала – со свистом и улюлюканьем – на выход!
- Выметайтесь пока целы, - а то сейчас придем живых не оставим!

- Продолжай, Вальтер! Давай трави дальше! – закричали Билл и курчавый извозчик (видно метис).
- Я не Вальтер! К черту эти феодальные имена и феодальные замашки! Я не Вальтер, я – У О Л Т, Уитмэн! Уолт – тем я даю знак: демократия! (Аплодисменты)
А что мы видим сейчас по этой части!?
Из всех людей, занимающих сегодня  государственные посты, - нет ни одного (!), который был бы избран волей народа и заботился бы о его благе!
Ни на президентском месте, ни в конгрессе! Ни среди послов за границей! Ни среди губернаторов!.. Ни в городских, ни в муниципальных советах! Ни в суде-.. я не вижу НИ ОДНОГО смелого! молодого! образованного! решительного сына своего народа! – который бы пользовался общей любовью, как это быдло в ранние – революционные – годы страны! (Верно! Браво, Вальтер! (Уолт! Уолт, я говорю! И никаких Вальтеров!
Каждый из тех, кому доверены интересы народа, предатель! паразит-чиновник! Заботящийся лишь о личной выгоде! Продажные политические проститутки мужского пола (!) – все они мечтают, как бы нажиться за счет должностного места, урвать для себя кусок!
ТАК НЕУЖЕЛИ ЭТИ ВЫРОДКИ И БУДУТ ПОСТАВЛЯТЬ НАМ ПРЕЗИДЕНТОВ!?
(Выстрел! И от трибуны отлетела щепка, отколотая пулей!.. Второй выстрел т портрет слева от Уитмэна соскочил, и повис на одном гвозде! В дверях опять заварилась какая-то драка)
- Давай громи их, Уолт! Кромсай! – Мы тебя в обиду не дадим! – орёт Билл у трибуны. – Вставайте, ребята, у двери! Никого не пускайте! А ты, Дик, - сбегай – принеси от нас пару берданок! Живо!.. Хватит – потакали этим жуликам!
- Предыдущие два президента войдут в историю нашей страны как небывалый позор и грозное предупреждение! Главные цели, ради которых было создано наше государство – беззастенчиво отвергнуты! (Верно! Круши их наповал, Уолт!)
Подлость и бездушие оказались свойственны нашему правительству, как любому деспоту. Королю или  императору! Никакой разницы нет! (Шум!) Кровью и грязью пропитано место нашего президента! Кровью обагрены паркеты в конгрессе! (Шум)
Мало того! Сегодня днем! сегодня ночью вас могут именем закона схватить – и суд не посмеет вмешаться! Или эти бандиты Мак-магона прикончат вас БЕЗ ВСЯКОГО СУДА!! (За стенами: у дверей и под окнами нарастает какое-то движение. Дик принес ружья и отпыхиваясь, ссыпал их в проходе у трибуны! (их тотчас разобрали) – Надо еще – говорит Билл! – Сбегай к Пиафу – пусть подойдет со своими парнями! Понял? – Понял!
Если так будет продолжаться придется назвать президента по-другому и завести родословные грамоты! (Верно! Браво!)
Но близится время! растет новое мощное племя молодых сынов страны – они встанут смело пред президентом, конгрессом и партиями и потребуют у них ответа!
Многое предстоит сделать. И прежде всего объяснить народу, кто отравляет политическую жизнь страны!
У меня нет доверия ни к одной партии. Партии обанкротились, страна переросла партии! какая наглость: требовать, чтобы одна партийная платформа подчиняла себе все остальные! и властвовала над огромной и многообразной страной!!
Какое право имеет любая политическая партия командовать нашим правительством!? Нельзя позволить ни одной партии – монопольно поставлять президентов! Партии сейчас, как правило – поддерживают самых дурных людей и самые дурные деяния! (Справа звякнуло, разлетевшись от выстрела с улицы окно и второй портрет около Уитмэна – опрокинулся как в тире – вниз головой и повис!
- Ну-ка, Джо, - возьми на мушку ту сторону, а я эту, - сказал Билл и тотчас выстрелил в окно справа, там кто-то опрокинулся на улицу, а ружье свалилось в зал! – Вот так-то! Не лезь, куда не надо!
- Даже партия, созданная под самыми возвышенными лозунгами и с самыми благими намерениями – стоит ей только добиться победы и возможности раздавать государственные должности, - как в нее устремляются политиканы – и вот она уже презрела и гниет, подобно своим предшественницам! (шум).
К ВАМ МОЙ ПРИЗЫВ, МОЛОДЫЕ АМЕРИКАНЦЫ! Будем ли мы решать все эти вопросы сами или передоверим их всяким судьям и важным ученым ( Я уже не говорю о жуликах, вроде Мак-магона!)
Я считаю, что мы  должны решать все сами! (Верно! Браво!)

Мало вы знаете, что на самом деле представляет наша страна! – вам известно лишь то, что говорят вам – предавшие вас – «избранники партий»! (Верно! Браво!)
Через меня вы услышите волю Америки! Я – УОЛТ УИТМЕН! Я хочу, чтоб мое имя стало вам известно! Читайте! распространяйте мою книгу! и эти мои слова! потому что официальная пресса не хочет знать ни меняя, ни мои мысли!
Некоторые писатели и ученые, и другие хорошие творческие люди – почти разделяют эти мои мысли! Но широкие массы рабочих и фермеров ещё на распутье, не знают, за кого голосовать, кому верить! Я намерен многое сказать им в будущем, ибо я чувствую их лучшие мысли – они ещё не высказаны и рвутся у них наружу! (Бра-аво!! Овация!.. И в это время рушится входная дверь и ввалившаяся группа Мак-магона ощетинивается во все стороны ружьями!.. Президиум, пригибаясь, бежит за кулисы! часть 
публики бросается вниз под кресла!.. Кучка возчиков и каменщиков, окружающих трибуну – смыкается и настораживается!)
Уитмэн выходит из-за трибуны! Становится на середину освободившейся от президиума сцены:
- Эй, залезшие под стулья – либералы и обыватели! Кого и чего вы боитесь?! Хорошей драки!? Что ж  - так всю жизнь и проживете под стульями!? ха!
- СТРЕЛЯЙ В НЕГО!! – завопил Мак-магон!
_СТРЕЛЯЙ В МЕНЯ! – закричал ему в ответ Уитмэн. – Вот я – весь на виду! Мерзавец! Предатель народа!
- Трах! – грянул выстрел
- Трах-тах! – тотчас ответили выстрелы от трибуны. Дым пополз над закричавшими в безумии рядами! Потянулся кверху, окутывая Уитмэна на сцене!
- УЖЕ СВЕТЛЕЕТ ГОРИЗОНТ, - кричит Уитмэн из дыма, перекрывая треск выстрелов. _ УЖЕ БЛИЗИТСЯ УТРО, КОГДА МЫ СТАНЕМ СВИДЕТЕЛЯМИ ТАКОЙ ПОТРЯСАЮЩЕЙ ДРАМЫ, КАКОЙ ЕЩЁ НЕ ЗАНАЛА ИСТРОИЯ!
Повсюду трепещут тираны! Колеблются троны! – Всё говорит о близости невиданных перемен!
Старики сыграли свою роль! Делать им здесь больше нечего! Они должны уйти сами, пока их не скинули!
Никогда еще не ставились так остро вопросы! Никогда ещё простой человек не проявлял такой энергии. Он ничего не принимает на веру!- он во всем хочет разобраться сам!!
НИКОМУ НЕИЗВЕСТНО, ЧТО ПРОИЗОЙДЕТ, НО ВСЕ ЧУВСТВУЮТ, ЧТО НАДВИГАЮТСЯ СОБЫТИЯ, КОТОРЫЕ ЯВЯТСЯ В Е Л И Ч А Й Ш И М  М О Р А Л Ь Н Ы М  П Е Р Е В О Р О Т О М!!..
(Загораются за спиной Уитмэна кем-то подожженные кулисы!.. Обе стреляющие стороны залегли в дыму! И только Уитмэн ОДИН стоит над оголившимся залом, над плавающими клубами порохового дыма!)
КТО ЖЕ БУДЕТ ДЕЙСТВОВАТЬ В ЭТОЙ ГРАНДИОЗНОЙ БОРЬБЕ ОТ ИМЕНИ АМЕРИКИ!!??, - говорит он. – А!?..
……………..
Малый дым превращается в большие пожарища по всему горизонту!
Тлеющие кулисы – в горящие и обвалившиеся дома!
Гонят коров в дыму!
 – Ой, батюшки! Ой, родимые! Война! – голосит, стегая корову, старуха!
И следом карьером прогрохотал разъезд мятежных южан!

ТАК НАЧИНАЛАСЬ ГРАЖДАНСКАЯ ВОЙНА 1861-1865 годов!
КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ.