Захожу в маршрутку, протягиваю водителю монеты и сажусь возле пыльного окна. Оглядывая окружающих в душном салоне, рефлекторно начинаю копаться в сумке. Нашла. Спутанные наушники вытягивают следом за собой несколько фантиков от конфет и пару автобусных билетов.
В голове проносится образ — мне 13, к нам в гости приехали папины родители из Тулы. 7 человек в двухкомнатной квартире — слишком много, и поэтому я подготовила себе «кровать» на полу в зале. Все легли спать, кроме родителей и меня, а мне резко хочется послушать музыку. Тогда я слушала всё очень громко. Даже не так — СЛИШКОМ громко. В плейлисте ост из анимэ «BECK». В тот момент я лежала на твердом полу, прижимая наушники еще плотнее, и представляла, как играю на гитаре. Это чувство приносит мне так много удовольствия, что я не замечаю, как улыбка растягивается до ушей.
Опасная громкость привлекает внимание мамы, и она тыкает меня ногой — сделай тише. Я делаю. В голове я сразу и барабанщик и гитарист, поэтому я начинаю быстро-быстро стучать пальцами в такт музыке.
С закрытыми глазами музыка всегда звучит по-другому, и примерно в это время я начала слушать отдельные партии разных инструментов. Больше всего мне, конечно, нравились барабаны, басс и электрогитара.
Я открываю глаза, переворачиваюсь на бок и замечаю внимательный взгляд мамы.
— Не хочешь пойти в музыкальную школу?
— Я об этом не думала, — медленно отвечаю я, но воображение всё нарисовало — уже в тот момент я всё решила. Я хочу связать свою жизнь с музыкой.
Маршрутка подскакивает на кочке, телефон выскакивает из руки, и палец случайно нажимает на «паузу». Я моргаю, так как не понимаю, что я тут делаю, ведь секунду назад я лежала на полу, отбивая ритм «Dead man». Опять я улетела, ладно, слушаем дальше. Play.
Далее поступление в музыкалку (сдача экзаменов на чувство ритма, слух, голос, общее развитие, даже наличие всех пальцев на руках проверяли), 1 сентября, знакомство с другими ребятами, преподавателями гитары, хора и сольфеджио. На тот момент у меня была старая мамина гитара, настроить ее было невозможно, но мама думала, что играть на ней вполне реально. Первое же занятие (на которое она тоже пришла) показало, что заниматься на ней нельзя. И в тот же день мы купили мне новую гитару. Красное дерево, палисандр, ель и нейлоновые струны. Я влюбилась в нее с первого взгляда. Это был тот инструмент, играя на котором мне хотелось ловить кайф от музыки.
И я начала заниматься. Каждый день. В музыкалке играя легкие пьесы по нотам, а дома тратила часы на баре и флажолеты. То, что требовал от меня педагог, и то, что требовала я от самой себя — абсолютно разные уровни владения техникой игры. Я занималась так долго, что от напряжения начинали трястись руки и у меня не получалось даже спокойно поесть суп. Но ощущение счастья не покидало меня, а трясущиеся руки были показателем упорной работы надо собой.
Постепенно авторитет моего учителя в музыкальной школе начал падать — педагог (как сейчас помню Эльмира Кайрулаевна) не умела играть на гитаре! Да, бывает такое. Она знала музыкальную грамоту, помогала мне передавать чувства в музыке, но в овладении техникой она мне никак не могла помочь. И, проучившись полтора года, я благополучно бросила музыкалку.
Когда мне было 15 лет, я накопила на электрогитару. Хотя «накопила» не то слово. Я каждую свободную минуту рассказывала про гитары, какую я хочу и как сильно, доставала всех расспросами о том, как же можно мне заработать немного денег. Под подушкой у меня была тетрадка, в которую я записывала каждый рубль, накопленный на мою прелесть. Мой друг по музыкалке хвастался своей гитарой, которую ему подарил отец на день рождения, и несколько раз мы играли с ним вместе — он на электро, а я на классике. Каждый раз после встречи с ним я говорила, что если бы у меня была такая гитара, я стала бы самым счастливым человеком на свете. Когда мы приезжали к Улитке в гости, я брала Юрину гитару и недоумевала, почему такое богатство покрылось пылью? Неужели он совсем не ценит то, что имеет? Гитары были не только в мыслях, они были повсюду — изображение на дневнике, на стенах, тетрадях, кулончики, брелки, наклейки и много всего такого, что напоминало бы мне о моей мечте.
Летом я устроилась на работу в школу. Мы красили забор, убирались в классах, занимались обустройством цветника, стригли ножницами траву на стадионе и еще много всякой пыльной и не очень работы.Было весело, но голос в голове всегда учточнял— я работаю не за деньги, я работаю за гитару. Те несколько тысяч, которые через месяц я сняла с книжки и положила в «гитарную» тетрадку, стали для меня призрачной надеждой на воплощение мечты в жизнь.
В какой-то момент эта гитарная тема так надоела всем окружающим, что одним снежным зимним вечером папа сказал, что добавит мне денег, лишь бы я успокоилась.
- Если это твоё осознанное и продуманное решение, мы поможем. Но покупать гитару ты поедешь сама, вся ответственность лежит на тебе, - пробасил он, протягивая тоненькую стопочку купюр. В тот раз я сжимала деньги в руках и понимала, что для меня это просто космическая сумма. Те десять тысяч рублей были для меня кладом, и ехать с ними в кармане было крайне страшно.
С самого начала, я знала, какую гитару хочу. Фендер Телекастер. Конечно, подделку. Мы с моим другом с музыкалки поехали вместе покупать гитару. Когда я сказала, что хочу телекастер и показала на мою прелесть, он засмеял меня. Мол фу, это совсем не гитара, убожество, возьми тогда хотя бы стратокастер. И я взяла. До сих пор жалею, что послушалась его. Обе гитары были дешевыми подделками, но для меня это было важо.
Вытаскиваю наушники из телефона, наспех запихиваю их в полный хлама кармашек рюкзака и быстро протискиваюсь к двери. Моя остановка. Музыка на паузе.