Проводив глазами машины друзей, Алишер возвратился в ставший почти родным подвал, решив покемарить пару часов и лишь потом отправиться для представления в «контору». Но сон всё не шёл и не шёл… В голову лезла всяческая муть. Ни с чего вдруг припомнился детдомовский дружок Тоша- без галоша… Антон Иванишин. Бедовый был парень, на грани фола… Именно он тогда придумал ему кликуху, соединив между собой часть имени и фамилии. Сомали… Сомов Алишер…
Тоша был старше на четыре года, да и физически много крепче. Увлекался «металлом», т.е. поднятием тяжестей – штанга, гири. Учился в школе плохо, дерзил всем подряд, но особо не борзел. Почему он тогда взял его по своё «крыло», Алишеру так и не удалось узнать – Антон попался на краже и загремел по малолетке. На том и оборвалась их дружба-не дружба… А потом сам Алишер оставил детский дом, ушёл в армию. Два года службы именно в N-ске, хотел остаться на сверхсрочную. Но агитаторы сфаловали на службу в милиции - мол, какая тебе разница? Тот же строй, тот же порядок, лишь мундир другого цвета да воли поболе. Согласился. Отправили на ускоренные курсы, а потом прикрепили к тогда ещё лейтенанту Кириллу Абрамцеву в следственно-розыскную группу. И покатились, как говорят, «суровые будни», которые на самом деле они не были такими уж и суровыми. Конечно, день на день не приходился, случалось всякое – чай, не в институте благородных девиц просиживали сутками за великосветскими беседами. Узнав детдомовскую (да и армейскую) кликуху, ребята и здесь стали называть его Сомали… А что? Ему и самому это даже нравилось, в отличие от начальника, Алексея Ильича. Тот прямо-таки категорически не переносил, когда при нём звучало нечто подобное:
- Вы, что, урки? У тех имён нет, сплошь собачьи клички…
И не поспоришь: прав, конечно, прав, но… слишком экзотическим именем его наградили родители. Слишком не привычным слуху большинства людей в данной местности. И если бы не встреча с Яной…
Они тогда отправились на задержание путанок: поступил сигнал, что некие бойкие «ночные бабочки» свили себе гнёздышко в одной из гостиниц города. Что там произошло между их покровителем и администрацией гостиницы не прояснилось – молчали как те, так и другие. Более того, уже вскорости стало понятно, что позвонившие быстро пожалели о своём звонке, но «хату» накрыли быстро и без шума. Среди задержанных путанок была миловидная хохлушечка, за которую он почему-то «зацепился» взглядом. Яна, Янина Потылюк, выпускница педагогического института. Алишер умом понимал, что вряд ли она там находилась случайно. Умом, но не сердцем… Сердце отказывалось верить во что-то, что могло бы её опорочить, даже несмотря на то, насколько быстро и легко сам оказался в её постели, и даже несомненную опытность, в отличие от него самого, в «любовных утехах», которые, как наркотик, очень быстро вызвали у него «привыкание». Даже день в разлуке с нею повергал в раздражение и тоску.
Это вот сейчас он может спокойно вспоминать, и рассуждать о ней, а тогда… А тогда был готов на всё ради улыбки и возможности слышать голос - чуть глуховатый, с придыханием, её тягучий, продолжительный вздох в момент разрядки среди скрученных в жгут простыней... Очарование начало улетучиваться где-то через год после свадьбы. Мужчина, как и женщина, всегда точно знает, чувствует измену если не в физическом плане, то в настроении, отношении к себе – безусловно! Несколько раз возвращаясь в неурочное время, он не заставал жену дома. На вопрос: где ты была? Всегда встречала встречным: уж, не за ревнивца ли я, глупенькая вышла замуж? Уж, не за Синюю ли Бороду? И все разборки немедленно заканчивались в постели… Поначалу ему даже нравилось, что Яна заниматься сексом была согласна и готова все двадцать четыре часа в сутки, пылко отзываясь на малейшее поползновение с его стороны, причём, без каких-либо ограничений, и даже подкидывая ему, дилетанту в этих вопросах, и вовсе невероятные способы и положения. Что только они с ней не вытворяли, забывая о том, что через стенку в съёмной квартире с очень даже неплохой акустикой и слышимостью, живёт их хозяйка, баба Надя, встречаясь утром с которой Алишер старательно прятал взгляд. Алишер… но не Яна. На все его робкие попытки «приглушить громкость», та только взрывалась хохотом:
- Она, разве, сама молодой не была? Не знает, чем муж с женой в постели занимается?
А баба Надя молчала, стыдясь своей излишней осведомлённости, всё чаще отправляясь ночевать к подруге… Правда, она пыталась несколько раз поговорить с ним, оставшись наедине, и даже как-то сказала, что очень жалеет его, что Яна совсем не та женщина, которую она хотела бы видеть рядом с ним, но… Он тогда лишь отмахнулся, пропустил мимо ушей, вовлечённый в водоворот эмоций и познавания увлекательного мира наслаждений, в котором оказался благодаря именно этой раскрепощённой, без комплексов женщины, которую называл женой и своей единственной. И это было абсолютной правдой – она была по-настоящему для него единственной во всём огромном мире, но как вскоре оказалось, не он для неё…
Горькая и ошеломительная правда открылась не здесь, уже там, на её родине, во Львове, но очень быстро – всего спустя три месяца, как они туда с ней переехали. На месте оказалось, что родители Яны были людьми очень состоятельными. Мама работала зубным врачом-протезистом, а отец… Тесть был каким-то местным предпринимателем и то ли имел очень надёжную «крышу», то ли сам «крышевал» местный бизнес… Алишер так и не успел вникнуть во все эти подробности из-за стремительности развивающихся событий.