Как в окошко глянула...

               
(Фото автора.)


     Наталья Александровна работала за компьютером. Завтра надо было сдавать статью в редакцию, но многих данных не хватало, поэтому пришлось призвать в помощники Google. Работы ещё предстояло много.
   —  Бабушка, укучи песню... – раздался за спиной  голосок трехлетнего внука.
«Вот не вовремя» – подумала она, машинально поправляя:
   —  Не "укучи", а включи.
   Впрочем, зная, что этот приставучка все–равно не отстанет, нашла на компе один из музыкальных альбомов, в который уже сто лет не заглядывала. Так и назвала его–"Рулетка". Включила наугад первую попавшуюся песню.
   
   "Ты помнишь чартер на Ганновер"... – зазвучал приятный  голос Вадима Кузема.
   
   «Нормально – отметила она про себя. – Могло быть и хуже».
   
   Наталья не была меломаном, поэтому скидывала в альбомы всё, что нравилось, а из классики любила ту музыку, которая не мешает думать. Могла с удовольствием   прослушать 20-й этюд Шопена и после этого тут же подпевать арт-группе "Хор Турецкого". Особенно обожала попурри.

   Внук немного покрутился по комнате, затем помахал ручкой: «Пока-пока» – и исчез, отправившись с родителями на вечернюю прогулку.
 Оставшись одна, что случалось крайне редко, Наталья  Александровна вновь занялась работой.
     «Ты помнишь чартер на Ганновер, мимолётный свой звонок»... - машинально подпевала она, помня только эту строчку, которая всегда как-то странно на нее действовала – словно это было ЕЁ воспоминание, но очень давнее, из юности. Вот и сейчас вдруг зашевелилось и защемило сердце. Это был плохой знак.

     «Выключи!» – хотела она приказать себе, но что-то ее удержало... Прослушав два варианта песни про Ганновер, потянулась было курсором нажать на паузу, но тут самой стало интересно – какая будет следующая песня? А вдруг её любимые французские исполнители с завораживающими песнями о любви?.. Или инструменталка с саксофоном?.. Но нет!
Вкрадчиво, будто для неё одной, запел Александр Малинин:
  
   Берега, берега, берег этот и тот,
   Между ними река моей жизни.
   Между ними река моей жизни течет,
   От рожденья течет и до тризны...

    Вспомнилось, как пару лет назад отправилась она с фотоаппаратом на набережную, Волгу поснимать. В центре, на небольшой эстраде, духовой оркестр развлекал тех, кому за... Таких было много, пришлось пробираться через толпу. Пожилые люди танцевали забытые танцы–фокстроты под такие же забытые песни, и это было так трогательно. Сразу защипало в глазах.

     Забыв про Волгу, она тут же стала фотографировать эти удивительно одухотворенные лица! Нарядные пожилые дамы, в шляпках и при бусах, складывали свои сумочки прямо на сцену, у ног оркестрантов, чтобы не мешали танцевать, и Наталья вспомнила, как они в юности делали так же.

    Сообразив оставить на память и музыку, она включила видео и, пританцовывая, пошла в народ, тем более, в танце легче было приблизиться к парам. Приветливо улыбаясь, жестом показывала на фотоаппарат, люди в ответ тоже доброжелательно улыбались и кивали в знак согласия! Как же давно она не слышала вживую духовой оркестр! Звуки переворачивали все внутри, память даже занесла в далекое детство, когда ходила с родителями на демонстрации под марш "Прощание  славянки"...

    Закончив играть песни военных лет, оркестранты устроили себе небольшой перерыв. Вот тогда и зазвучали из динамиков  слова: "А на том берегу незабудки цветут"... Это была последняя капля, чувства переполнили её, это было выше её сил! И, не справившись с собой, Наталья заплакала.
Просто стояла тогда, как истукан, и ревела... Хорошо, хоть не в голос.


   Вот и сейчас от этой песни заволокло глаза так, что все фото на мониторе потеряли резкость. Она надеялась, что следующая песня выправит положение и настроит на веселый лад. Нет! Это было какое-то наваждение, что-то невероятное, она сама себе не поверила, когда следом зазвучало ее любимое произведение.

   Когда-то, очень давно, она услышала эту мелодию по телевизору, фоном в какой-то передаче о войне. Просто фоном, однако мелодия так запала в душу, что она потом долго искала ее. Но как, скажите, искать произведение, не зная ни названия, ни автора? Приставала ко всем знакомым музыкантам, старалась напеть то, что помнила. Но или помнила плохо, или они не знали...

   Нашла уже потом, случайно, в интернете. Не поверила даже сначала, аж сердце захолонуло! Теперь уже несколько лет держит у себя в альбоме, но слушает редко – часто слушать сердце не выдерживает. И надо же было такому случиться, что именно сейчас, когда у нее так тревожно на душе, опять зазвучала "Mama ( S Bono And J Monty)" в исполнении оркестра Поля Мориа.
   "Та да, та да там...Та да, та да там" – подпевала она любимым нотам. Сказать, что Наталья была излишне сентиментальной? Да нет, в меру. Просто так, по дури, не ревела. Но в исключительных случаях ее душа не выдерживала...
   Под эту мелодию и вспомнилось ей сейчас, как  побывала по туристической путевке в  Берлине. Она знала это название – Трептов–парк, и ждала встречи с НИМ. Оживленной струйкой, обгоняя её, вылились тогда из автобуса туристы... Наталья не спешила. Она еще издали увидела ЕГО – Солдата–Освободителя с девочкой на руках!

    Шла медленно, словно желая продлить предвкушение от радостной встречи с дорогим человеком, которого считали погибшим, а он вот – ЖИВОЙ!!! Обревелась вся, это был какой-то нескончаемый поток молчаливых слез. Плакала, когда приближалась к нему, плакала прощаясь и уходя...

    Зря она сейчас это вспомнила. Зря! Сердце пухло, увеличивалось, готово было разорваться. Тревожная музыка заполнила ее всю, до отказа, и Наталья перестала сопротивляться. Натянутые нервы не выдержали. «Когда, если не сейчас? Одна в доме.» – мелькнула мысль и, обхватив руками голову, она рухнула на клавиатуру, дав волю нахлынувшим чувствам... Это был катарсис: слезы рекой струились по буковкам, очищая её от воспоминаний, от больших и малых обид, да и мало ли от чего еще... Значит, накопилось!
  
   Вспомнила, что маленькой как-то испугалась, увидев свою  маму  плачущей, да так горько, что она, несмышленыш, сама захныкала. «Ты не бойся – успокаивала мама, – вот выплачусь и мне станет легче. А то так МУТОРНО на душе»!

 Маленькая Наташка думала тогда, что "муторно" – это такая  болезнь. А вот теперь сама горько рыдает, чуть не воя, и про себя повторяет: «Так муторно, так больно»!

   Выплыло из памяти еще одно мамино выражение, которое та часто повторяла в старости: «Жизнь прошла – как в окошко глянула!» И добавляла: «Так и моя мамка говорила». Наташа не понимала тогда это выражение, а вот теперь оно её и настигло.
   «Почему так несправедливо, – думала она, – тело стареет, а душа остается молодой? Наверно и мама ее тогда ЭТО чувствовала? Это ведь так страшно, порой невыносимо больно, когда  душа страдает, оставшись недолюбленной, недоласканной, с тонной неистраченной нежности».
  
   «Да, сейчас бы еще включить песню Славы "Одиночество", и полный слезный репертуар готов» – уже выплакавшись, с освобожденной душой, подумала Наталья Александровна, невольно улыбаясь. Вскоре, успокоившись и умывшись, она вновь  принялась за работу. Жизнь продолжалась.
 
   —  Баба, укучи песенку, – закричал вернувшийся внук.
   —  Какую тебе? Давай поставлю "В траве сидел кузнечик"?
   —  Неет! Не хочу! Ты мне укучи пло Гановел!
   Засмеявшись, Наталья Александровна поцеловала внука и крепко прижала к себе родное, тёпленькое тельце, всем сердцем делясь с ним своей нерастраченной нежностью...