- Надежда-а-а-а! А, Надя! На-а-а-адь! А, ты здесь ещё, дома… А я-то ору, думаю, уж в теплице. Ты же ранняя пташка… Вот тебе лекарство твоё, что заказывала… Да сдачу возьми, много денег-то дала. Чайку с тобой? Выпью, с удовольствием. Я ж только приехала. Ага , первым автобусом… В дом-то ещё не заходила, к тебе ближе. Вот, крендельки к чаю. Не знаю, что за крендельки, первый раз взяла.
Мне покрепче, да… Спасибо!
А что вчера-то не приехала? Да, так получилось… Сперва в поликлинику пошла, я ж для того и ехала. Там хоть и по времени, а всё равно ждать пришлось. Медленно принимают. Ну, новые капли мне окулист выписала, те-то не помогли. Новые купила, да… Сразу в аптеку зашла. Да не в ближнюю, а на Мира, там же для пенсионеров скидки… ну, посмотрю, помогут, нет ли.
В магазин сходила.
Потом на почту пошла. «Платёжки» все с собой, чтоб не ездить ещё раз. Ну, на почту на свою пошла. Я там люблю платить. Да, конечно, на любой можно, а только привыкла я у себя. Там девчонки-операторы знакомые.
Три окна на почте. В одном пенсию выдают, в другом платежи принимают да посылки. А третье – на перерыве.
Ну, пенсию-то я в первых числах получаю, получена уже. Встала в очередь во второе окошко. Паренёк передо мной, вроде с соседнего подъезда. Видала его во дворе. Наушники в уши вдел, ничего не слышит. Все они сейчас такие, мои внуки не лучше… Ну, дождалась, когда за мной займут. Две женщины зашли. Одна пожилая, сильно пожилая… Лет на пятнадцать нас постарше. Ну, к семидесяти пяти где-то. Вторая моложе, видно, дочка. Да и первую-то я бы старушкой не назвала, да… Худенькая, небольшая такая. Брючки стильные, стрижечка, хоть и седая, пальчики наманикюрены.
Молодая ей на стул кивнула, мол, посиди пока, мама. Ну, и я пошла, села, ноги болят…
Сидим рядышком. Она в сумочке порылась, закрыла и стала почту оглядывать. Видно, в первый раз здесь. А что там разглядывать-то? Почта и почта…
Вот она на нашу очередь посмотрела, потом на ту, где пенсии дают, голову повернула. Отвернулась. Смотрю, снова на них смотрит. А там человек пять стоит. И соседи мои с нижнего этажа. Тоже уж не молоденькие. Её-то Тамара зовут, а его – не знаю, не доводилось знакомиться. Сейчас знаешь, как – век проживёшь в подъезде, а всё чужие. Не принято дружить по-соседски.
Мне уж любопытно стало, что она там увидела. Глядь, опять посмотрела… Да долго так. Потом смотрю, сумочку свою положила, кулачки к груди прижала и привстаёт… И говорит:
- Ти-и-и-ма ??? Тимофей, ты?.. Или… обозналась я?..
Смотрю, а сосед мой тоже на неё смотрит. С женой говорить перестал и смотрит. На лице недоумение такое, не узнаёт…
А она:
- Обозналась, видно… Я Зина, Зина… Герцогиня я…
Вдруг вижу – он прям в лице переменился.
Палку уронил, он с палкой ходит, шагнул к ней.
Аж крикнул:
- Зи-и-и на! Герцогиня!
К жене повернулся и говорит:
- Тома, Тома, это же Герцогиня! Я ж тебе рассказывал!
Схватил её за плечи, разглядывает по волосам гладит.
- Герцогиня ты моя… А косы, косы ж где? ... Такие косы…
А она:
- Я тебя запомнила… Всё найти хотела… Ты ж первый был…
А он её и не слушает, говорит:
- Ты ж мне жизнь спасла… И ногу спасла…
Ну, народ-то из очередей прям вышел, ближе подошли, интересно же. И операторы работать перестали, шеи вытянули.
А он говорит:
- Ведь под обстрелом меня вытащила… Плачет, я говорю, брось ты меня, а она тащит и плачет… Говорит – я герцогиня, герцогини не сдаются…
Она говорит, а у самой слёзы текут:
- Герцовина… Фамилия моя была Герцовина. А ребята во дворе герцогиней дразнили…
Он её прям перебивает, прям вместе говорят:
- Первое ранение… тяжёлое… Кабы не герцогиня моя, не было бы меня… Уже думал, правда, бросила бы… Девочка худенькая…Доползли, там я и сознание потерял.
- А потом я к тебе приходила… Один раз. Пока в госпиталь не увезли, помнишь?
- Да я поклялся тогда – выживу, найду! А вот когда довелось только…
- И то я к дочке приехала, не здесь живу, - она говорит, на дочь оглядывается.
- У мамы Орден Красного знамени и медали, - это дочка говорит.
Он говорит:
- Я первый был… А сколько же всего, герцогиня?
- Больше сорока, - это дочка сказала. А Зина эта только улыбнулась смущённо.
И вдруг, представляешь, парнишка этот с плейером, наушники уж вынул и стал хлопать. Им хлопать…
И все, кто на почте был, стали аплодировать… И операторы, и девочки из подсобки вышли… И я. Это спасибо им такое, что позволили жить, детей растить… Я-то незадолго до войны родилась, войну и не помню… Помню, что мамки вечно дома не было, в колхозе работала. Отец на фронте. А я с сестрёнкой, сестрёнка на хозяйстве… А самой-то ей семь лет только.
Ты ж тоже по полной хлебнула, сирота ленинградская…
А только выучились мы, детей подняли, внуков вырастили.
И всё благодаря им, отцам, братьям нашим…
Его-то, соседа, я тоже раньше на День Победы видела. Там такой иконостас! ..
Ну, вот и не поехала я на дачу. Не захотела… Домой пошла. Фотографию отца нашла. Он же не вернулся с войны…Мало мы их чтим, ой, мало… А девочки тоже на войне были… Все они герцогини, все королевы…
На будущий год уже пятьдесят пять лет будет, как война кончилась. Поеду с детьми и внуками, если захотят, конечно, туда, где батька наш погиб. Тоже знать должны и помнить… Там обелиск есть и фамилия его.
…Вот так я в город съездила, Надь. И про то, что на автобус последний не успела, нисколько не пожалела…