Татьяна открыла глаза и вздрогнула. Прямо перед ней на стуле у кровати сидела большая кукла. Восходящее солнце золотило ее светлые волосы, и они казались нимбом над красивым кукольным личиком. Но Татьяна вздрогнула снова, когда ей показалось, что глаза куклы – живые и смотрят на нее по-человечески ласково и добро.
– Не пугайся, – сказала кукла мелодичным нежным голосом. – Разве ты не узнаешь меня?
Татьяна испуганно перекрестилась. Но кукла не исчезла.
– Посмотри, посмотри внимательнее, – настаивала она.
– Боже мой! – радостно засмеялась Татьяна. – Ты же Тата – кукла моего детства! И ты мне снишься! – Она взяла на руки свою давнюю любимицу и расцеловала. – Как ты здесь? И куда ты тогда ночью пропала?
Кукла аккуратно поправила свои кудрявые волосы, которые растрепал татьянин порыв, и ласково проговорила:
– Я нарочно пришла к тебе в воскресенье. Ты не идешь на работу, серьезных планов на этот день у тебя нет, и мы поговорим.
– Откуда знаешь?
– Если я нашла тебя через шесть десятков лет, значит, знаю о тебе все!
Татьяна слегка поежилась, но кукла ласково пощекотала ее лицо своими красивыми волосами и продолжала:
– А пришла потому, что на тебя свалилось... многовато бед сразу. Ты растерялась и немножко ослабела, да?
Татьяна грустно кивнула.
– Понимаю, как это горестно – после смерти отца похоронить мужа, а теперь мать. И близкие друзья твои только что ушли. Но вспомни: тебе седьмой десяток земных лет, и ты живешь не бесполезно. Не бездельничаешь, как и всю жизнь. Служишь, как можешь, Богу и людям. Потому Господь продлевает твои дни. -Спасибо тебе, моя Тата. Все понимаю: я должна продолжать плыть по реке Богопознания. За все благодарю Господа. Я приняла Его однажды и навсегда. Он помогает мне выстоять в этом мире. – Татьяна плчала, потом продолжила. – Но бывают минуты, даже часы...
– Когда изменяют тебе силы духовные, – закончила за нее кукла. – Но ты только человек, тварный.
– Прости меня, Господи! – Татьяна подошла к иконам, стоявшим в правом углу спальни. Потом повернулась к кукле:
– И ты, Тата, прости мою слабость. Я ведь всем сердцем понимаю, что от скорби происходит терпение. От терпения – опытность. А от опытности – надежда. Божья любовь всегда с нами. Она в сердца наши изливается Духом Святым. .
Кукла радостно засмеялась, потом удобнее уселась на стуле и заговорила:
– Счастье, что вижу тебя такой. Ты идешь прямо к свету, к Господу. Тогда не будем больше говорить о тебе. А расскажу я тебе о своих недавних встречах. С теми, кого ты знала.
– Когда? – живо заинтересовалась Татьяна.
– Они из твоего детства.
В глазах Татьяны вспыхнули веселые любопытные огоньки. Кукла продолжала:
– Встретила многих, но расскажу о двоих.
– Ну же, рассказывай, – нетерпеливо перебила Татьяна.
– Помнишь Валеру в том городе во время войны?
Татьяна задумалась, а потом радостно воскликнула:
– Мальчик с золотыми волосами, которого мы звали Лерочкой!
– Да, – подтвердила Тата.
– И все девчонки завидовали его красивым волосам, – Татьяна старалась вспомнить все об этом мальчике.
– Он был похож на ангелочка и девочку одновременно. Так и стоит перед глазами: красивое голубоглазое личико и ниспадающие на плечи белые шелковые вьющиеся волосы. И мы не дразнили его девчонкой, потому что он был очень добрый, спокойный мальчик. И очень справедливый – всегда дерущихся мальчишек разнимал.
– Да, да, – подтвердила кукла.
– И ты встретилась с ним сейчас? Какой он? Чем занимается? А его волосы? – Татьяна спрашивала, уже размышляя, как с ним увидеться.
– Сейчас он седой, коротко стриженный. И лицо – не ангельское, а суровое. Потому что он боевой генерал-майор.
– Кто? – не поверила Татьяна.
– Этот златокудрый мальчик окончил суворовское училище и всю жизнь отдал армии и родине, охранял ее восточные границы. Он командовал войском на Даманском. А потом прошел ад Афгана. Последние российские части выводил оттуда вместе с генералом Громовым, когда эта страшная война кончилась.
– Поверить не могу! И что же, он и семьи не имеет, все армия?
– Ну, почему? У него настоящая офицерская жена – красивая и добрая русская женщина. Тоже Татьяна. И двое прекрасных детей – сын и дочь. Семья удивительная – из одной любви и доброты.
– А сейчас он что делает? Ну, после Афгана?
– Сейчас уже ничего не делает. А после Афгана руководил советом ветеранов войны в подмосковном городке. И продолжал воевать – несколько лет настоящих битв: за квартиры, пенсии, за нормальную жизнь своих товарищей по оружию. Очень, очень многим помог Валера. Множество людей по всей державе сейчас за него молятся. А молитвы эти очень ему сейчас нужны.
– Почему? Болен?
– Я успела только к его похоронам. И я тебе описала лицо Валеры в гробу. А потом посидела – незамеченная – на поминках. Никогда я не видела таких поминок.
– То есть?
– Они были в скромном зале скромного Дома культуры. Его крохотная квартирка не вместила бы и десятерых человек. А на похороны Валеры съехались, не считая близких, кажется, все боевые офицеры русской армии. Бывшие суворовцы, слушатели академий. И они тоже люди удивительные. Внешне – простые, скромные. Не кичатся ни орденами, ни своим мужеством, ни громкими боевыми победами. Только очень грустные внутренне. Потому что им довелось воевать в мирное время. И терять здоровых, молодых – и своих солдат, и друзей.
Тата помолчала печально, а потом спросила:
– А знаешь, что больше всего восхищало их в нашем Валере?
Татьяна смотрела вопросительно.
– Что он был похож на Суворова, как они говорили. Военным талантом, а главное – он не оставил на поле боя ни одного своего солдата. Ни убитого, ни раненого. В Афгане это был настоящий подвиг. Вообще о солдатах, как о своих детях заботился. – Тата помолчала.
– О самом главном рассказала его жена Таня. В аду, как она называла Даманский, она была с ним вместе. Из-за рыданий говорить не могла, да и не хотела. Но после Даманского Валера уверовал в Господа. Он крестился и не стыдился носить на груди и крестик, и медальон, в котором были ее и детей портреты и молитва «Живый в помощи Вышнего» – псалом 90. Бывал в храме, исповедовался, причащался, как только позволяло время. – Тата опять помолчала, а потом закончила:
– Как ты думаешь, как восприняли его товарищи генералы рассказ Тани?
– Наверное, по-разному. Их всех воспитали атеистами. Да, по-разному.
– Так вот: все они встали, совершили крестное знамение и тихо, но очень отчетливо сказали: «Царство тебе небесное, Валера!» А потом по очереди подходили к Тане и целовали ей руку. За то, что разделила с ним военные тяготы и была верным другом.
Татьяна и сидящая у нее на коленях кукла Тата долго печально молчали. В глазах обеих плескалась грусть. Потом Тата снова пересела на стул и проговорила:
–А теперь о другой, радостной встрече.
– С кем?
– С Инной.
– Инной?
– Да, она жила в том же городе, что и Валера. Во время войны. Там и я к тебе пришла. Помнишь? А Инночку вы с твоей мамой спасли.
– Помню! За ней фашисты охотились!
Татьяна, действительно, хотя ей было года четыре, помнила, как однажды мама поздним вечером присела к ней на кроватку и спросила:
– Татуся, ты ведь умеешь хранить тайны, да?
– Конечно, – заверила ее Таня.
– Помнишь Инночку, дочь тети Сары?
– Да, да, у нее еще черный Мишка косолапый. Большой. Мы с ним играли у них дома.
– Так вот Инночку хотят убить.
– Кто?
– Фашисты. А мы должны ее спасти, да?
– Да, да, давай ее спасем!
– Спрячем ее хорошенько. Знаешь где? На нашем чердаке!
Мама не одобрила чердак. Инночка жила с нами в комнате, но от соседей и чужих людей мы прятали ее в подполе.
– И ты видела Инну?
– Да, только не говорила. Она бы испугалась. Со времен войны живет в ней неизбывный страх. Всего. Ведь после вашего подпола где ее только не прятали! Она чудом осталась жива.
– Какой она стала?
– Хотя и пожилая – уже бабушка трех внуков, – все такая же красивая. Правда, не выросла. Страх нарушил какие-то гормоны. И в глазах не исчезает испуг. Но счастлива, любима мужем и сыном, внуками. Очень добрая. Всю жизнь проработала бухгалтером на заводе – и там ее любили.
– Я могу повидаться с ней?
– Нет, нет. Страх может вернуться, и она заболеет.
– Как же долго живет война в наших душах!
– Ты молодец, что сумела отодвинуть воспоминания далеко.
– Это помощь Господня во мне. И молитва. Прошлое можно и нужно помнить, но не жить им, – задумчиво проговорила Татьяна.
– Я рада и спокойна за тебя. Теперешние испытания ты тоже сможешь отодвинуть, потому что устремлена к Богу.
Они помолчали.
– Мы не скоро теперь встретимся, – сказала Тата.
– Но ты придешь еще раз? – обрадовалась Татьяна.
– Мы встретимся, – повторила красивая кукла и на глазах Татьяны вдруг стала как бы таять, а со стула поднялся некто в сверкающих одеждах. Татьяна не могла разглядеть лица, да и не успела. Через секунду в ее комнате никого не было. Она сидела на краю кровати, размышляя, что это было. «Сон ли, явь – не так уж и важно», – решила она. Татьяна была совершенно уверена, что ее посетил ангел, принявший вид ее любимой детской куклы и посланный к ней в горестное ее время. Женщина опустилась на колени перед иконой Спасителя и долго молилась:
– Благодарю Тебя, Господи, – вслух несколько раз проговорила она.