В бумагах моего предшественника (он ушел на пенсию и, по слухам, стал ризничим в церкви) случайно обнаружила несколько листков его личных записей – то ли фрагментов дневника, то ли отрывочных записей – «под настроение».
В левом углу первого листка было написано: «Я кто – перелицованный атеист?» И на этом первом – а потом и на втором – листке шел не очень понятный сначала текст. Далее следовали короткие отрывочные записи. Как и первая, без дат. Но по содержанию улавливалось: начало 90-х годов.
* Он пришел без лозунгов и транспарантов. Но у нас с собой было – свой манифест: «Нам не надо чужих вождей!» У нас свои склады афеизма и свои мученики застоя – лидеры и их поддержалы, облипалы, доносилы и прослушалы.
Он пришел ведомым, но неизбежным злом. И мы вспомнили, как это «делалось в Одессе». Тем более что свой Бенчик у нас был.
До серьезной «облавы» – сроки потом определили – мы, конечно, задействовали все свои «малины». Каждая несла свой подвиг мученичества, налаживая старые связи. Легче было натренированным доносилам, но и те сгибались под тяжестью неулик на этого нового главного.
Когда собрали хилые рацейки малин и особо лично активных, Бенчик с поддержалами долго в тоске промакивали – как всегда, не первой свежести – платками влагу, засочившуюся из глаз и прочих пор напряженных ожиданием тел.
Скудность собранного на нового главного не тянула не только на компру, но даже на донос средней руки. Ну, во-первых, мы так и не узнали, свистит ли он по утрам в клозете. Во-вторых, есть ли у него своя братва и кто они. В-третьих, его ксива – липа или в натуре?
Только и сосонули где-то мелкую информашку, что любит молодых телок и не дурак поддать. Ну, уж кто этого не любит в наше затяжное перестроечное антивремя?
Ну, мы, правда, не пренебрегли. И того, и другого напустили на него – сначала штучно, потом валом. Наскреблось-таки кое-что на компру. Месяца через два-три на собрании малин собрали все большие и малые эпистолии. Вышел небольшой, но пухленький томик. Тем уведомили высшие инстанции, вплоть до самых высших. А оттуда – ни гу-гу.
Сейчас, когда уже прошло полтора года, как воссел этот главный, он по-прежнему вкалывает за десятерых, хохмит, иногда со смаком высасывает коньяк после работы, да и бабульки не старше 30 вихрятся около, а у журнала растет подписка (стал интересным, о нем заговорили), так вот этот главный глыбоко плюет на усердие малин. Он их попросту разогнал. Но те все равно живут и все ждут своего свистка.
Я-то не дурак. Знаю, что свистка не дождаться – мужик-то он оказался умный, дельный, работает, кажется, целые сутки – из редакции не вылезает. И башка у него – какая надо башка. Мне б к нему в друзья податься, да кто ж меня возьмет? Он же знает, что я вместе с малинами на него в штыковую атаку попер. За бездарного, как оказалось, Бенчика, который 20 лет все мечтал главным стать и все обвораживал сторонников, малины создавал.
*Так я и поверил, что он не атеист. Мы из одного санатория – мне очки уже один раз втерли, больше не вотрешь! Конъюнктурщик. Но чертовски умный. И работоспособный дьявольски. Во здоровье! У нас теперь в редакции все в Бога поверили. И идет половодье конфессиональных материалов. Он делает вид, что во всех них разбирается, а еще втирает очки всем, что он застарелый (то есть когда-то подпольный, нелегальный) православный.
*Тупик. Никак не могу перелицеваться из атеиста в верующего. Ушел бы из журнала – но что я умею, кроме как атеистически агитировать? «Этот» смотрит зверем и кровожадно усмехается на летучках. Словесно пока не рукоприкладствует.
*Написал про девочку из церковного хора. Сбегла от алкашей-родителей. Одна верующая взяла к себе, церковь платит ей за пение. Девочка получилась, тирады о воспитании и трудных семьях тоже ничего. Церкви не получилось. Ответсекретарь подправил, вышло в целом неплохо. «Этот» на летучке опять промолчал.
*Снова командировали в церковь. Стоял, слушал службу, проповедь священника. Неплохо, интересно. А потом меня пригласили на трапезу. Тут я наслушался таких историй-чудес, которые Бог и Богородица являли им – прихожанам из церковной двадцатки и служкам, – что, когда вышел на улицу, первый раз подумал: «Может, и вправду есть Он, Бог?
*Происходит со мной – нечто! Накупил кучу православной литературы. И чем больше читаю, тем меньше хочу читать что-то другое. А какое чудо Библия! Зачем же столько философов билось над поисками истины, смысла человеческого существования? Все, все тут есть – в дивной Библии! А если бы все политики и сильные мира поверили в Бога? Истинно, сердцем поверили?!
Размышляю о себе – как о человеке в третьем лице. Я что теперь – перелицованный атеист? Не знаю. Два воскресенья подряд был на утренней литургии. Здорово! А исповедаться – кто ж меня, старого атеиста слушать станет?
*Купил две иконы. Спасителя и Божью Матерь. Не читаю молитв – как-то непривычно. Но все время думаю о Боге. И не молюсь, и даже не беседую с Богом, а все спрашиваю и спрашиваю Его. И столько вопросов накопилось, что хочу к священнику идти. В ту церковь, о которой писал. Понравились мне там и люди из двадцатки, и служки, но больше всех – священник. Примерно моих лет, но из глаз такая светлая душа видится! Вот только как ему сказать про себя – перелицованного атеиста?
*На завтра мне назначено крещение. Господи, благослови меня!
А «этот» – да что мне за дело, кто он: перелицованный атеист или делающий вид, что верующий? Ему отвечать перед Богом.
А я отныне вручаю жизнь свою Тебе, Господи!