Сплошное везение...

               
                Моему дорогому отцу - Бланку Ихилу Лейбовичу ( Ефиму Львовичу), посвящается...


                Со слов отца, вся нелегкая жизнь представлялась ему бесконечным набором удачных случаев и сплошного везения.

                После гетто Винницкой области, где повезло выжить, армейская учебка на Урале образца зимы 1945 года показалась отцу настоящим раем. Вояки кормили мало, но регулярно. Правда, многие ребята, прибывшие из разных мест Союза, начинали, при этом,  пухнуть от голода и постоянно падали в обмороки.

                Пустая похлебка, с несколькими кусочками скисшей капусты и следами картофеля, сопровождалась парой кусочков чёрного хлеба, а утренняя и вечерняя каши были приправлены небольшим количеством комбижира.

                Табачок, выданный  накануне, быстро менялся отцом  на пару дополнительных кусочков хлеба и немного сахара. Все рассовывалось по разным карманам гимнастерки и поедалось, вернее, рассасывались, строго по геттовской привычке выживания - медленно-медленно, по крошечкам. Многим товарищам по казарме стало гораздо легче, сразу, после первых же советов отца.

                Когда курсантов спешно погрузили в вагоны и отправили на Дальний Восток, стало гораздо сытнее и веселее - начали выдавать богатые фронтовые пайки, где, частенько, присутствовали, и американские тушенки, и заветные сто грамм.

                Правда, продолжалось это недолго. Мучительный изнуряющий переход по монгольской пустыне Гоби, жуткий запах вареной верблюжатины, хроническое отставание обозов, не только выбелили  гимнастерки солью. Они контрастно  проявили, и голодный блеск в глазах, и выступавшие рёбра, и впалые небритые щеки солдат, упорно, неотвратимо разбивавших на части знаменитую  Квантунскую армию.

                За трое  суток до официального объявления войны, там уже шло яростное наступление. Ничего не соображавшие японцы выскакивали из казарм в одних кальсонах, окруженных нашими батальонами. Там они немедленно попадали под кинжальный перекрестный огонь станковых пулеметов.

                Отец был вторым номером. Вместе с первым пулеметчиком - широким кряжистым усатым Миколой, они тащили тяжелённое оружие через огнедышащее пекло бесконечной  пустыни.

                Несмотря на то, что Микола  отступал от самого Киева, прошёл всю войну , от Сталинграда до Кенисберга без единой царапины и был густо обвешан орденами всех достоинств ,  он погиб сразу. Наступавшие нежданно столкнулись с японской контратакой и ловкими камикадзе, убивавшими быстро и умиравшими в полном молчании.

                Второй по счету, первый номер пулемета , также, прожил недолго.  Заснул на ходу от усталости.  В мороке ночного перехода он , задремав, только, чуть-чуть, отклонился, двинувшись  из строя наискосок. Всего в паре метров от колонны долговязый Вовчик  сразу же угодил под гусеницы танкового разведдозора, проносившегося  мимо на всех парах.

                После быстрой победы над Японией, отец застрял на военной базе Порт-Артура. Тоскливую службу сопровождали  каждодневные траурные марши. С утра до позднего вечера они, изводя живых, провожали на кладбище  дюжины солдат, ставших жертвами энцефалитных комаров.

                Наконец, подошло время демобилизации.
               
                В маленькой комнатке военкомата отцу вручили, медали «За Отвагу» и «За Победу над Японией», а также все полагавшиеся документы.

                Все эти бумаги отобрали всего через пять минут . Но уже в соседней комнатушке. Там, демобилизованным популярно объяснили, что война резко снизила количество боеспособных мужчин. Придется, мол, помимо трех лет срочной  в сухопутных частях, пройти и срочную службу на Тихоокеанском флоте.

                - Пять годков дополнительно! Всего-то ,- весело подмигнул старый капитан третьего ранга,- Да ещё на свежем океанском воздухе! И кормят у нас знатно. Не то, что в пехоте. Курорт, да и только!               

                На следующий день, отец , действительно,  сытно, от пуза, завтракал на подводной лодке. Кормили отменно , как на убой. Оказалось, что и в прямом, и в переносном смыслах .

                Присутствовали, и макароны по-флотски с кусками настоящего мяса, и наваристые щи, и сладкий компот из сухофруктов. Однако счастье, увы,  продолжалось недолго.

                Через полгода, глубокой ночью, подлодка подорвалась на мине. Часть отсеков, с большей частью экипажа,  мигом затонула. Около четверти, от общего количества моряков, чудом спаслись.

                Но под следствие, попал только отец. Перед сном он играл в шахматы в дальнем отсеке. После нескольких партий, его товарищ ушёл на последнее в жизни дежурство.

                Попрощавшись, отец не стал возвращаться в свой кубрик и выжил, оставшись спать на свободной койке. Эта дальняя часть подлодки оказалась более удачливой.

                Следственный изолятор Тихоокеанского флота находился на одном из каменистых безлюдных островов, круглые сутки штурмовавшихся огромными пенистыми волнами.

                - У нас к Вам всего один единственный вопрос,- поведал отцу следователь,- почему Вы остались живы?

                Каждый день, после завтрака, в течение полных двух месяцев, отца  исправно водили на допрос. Там, по десятому, двадцатому, тридцатому разу, он терпеливо разъяснял и подробно излагал на бумаге подробности всего происшедшего.

                После обеда, он направлялся в библиотеку, где присутствовали “Как закалялась сталь“, “Овод”, “Граф Монте-Кристо” и  много другого добра. Отец брал одну из книжек потолще. Затем шёл, по выбору, на любую из окраин небольшого острова, о скалы которого, с шумом и пеной, бесконечно разбивались  холодные океанские валы.

                Более безоблачного и беззаботного времени в жизни у отца никогда не было.

                Морская служба закончилась в пятьдесят втором. Отец вернулся в родные Сокиряны, произведя сильное впечатление красивой новенькой морской формой и умением блестяще вальсировать. Этого папе вполне хватило, чтобы , вскорости, жениться на моей маме.

                По причине затянувшегося преследования врачей-отравителей и прочих вредностей, евреев на работу, в те времена, не брали. Однако и здесь отцу снова повезло. Устроился внештатным агентом по страхованию жизни.

                А в марте пятьдесят третьего, и Сталин приказал долго жить. Намеченные им очередные переселения и наказания народов были отменены. Жизнь, по-тихоньку, стала налаживаться.

                Затем отцу повезло в очередной раз. В пятьдесят пятом году,  на свет появился единственный сын, то есть я, которого он любил безмерно , всю свою жизнь.

                И был счастлив этим несказанно.    

                Светлая Память тебе, дорогой и любимый папа. Нам с Тобою, действительно, повезло. Очень...