Выпорхнувшая из тенет облаков луна вмиг развеяла обыденность ночи. Сияние магического диска оживило доселе тускло мерцавшие звёзды, и с высот небесного шатра хлынул настоящий ливень света. Тонкие серебряные струи пронзали пространство, заставляя сверкать всё вокруг. Неслышимая смертными музыка волшебства несколькими хрустальными нотами преобразила реальность …
Две женские фигуры безмолвно взирали на это преображение. В ярком сиянии ночного светила они казались сказочными куколками, оживлёнными загадочным колдовством. Их силуэты являли пропорции и утонченность неведомые даже самым прекрасным девам подлунного мира. Окрашенные лишь блеском ночи, они казались близнецами. Стройные, хрупкие, нереальные…
— Привет, младшая! — в ночи будто зазвенели живые колокольцы.
— Здравствуй, всесильная! — голос сестры отливал холодом гранита, но был полон почтительности.
— У тебя новый помощник?
— Да. Новый ангел,
— Тебе его не жалко?
— Жалко? — в вопросе младшей почудилось удивление, — Не вижу повода для жалости.
— Он наивен. И прост.
— И верит мне.
— Да. Верит. Но ты его не обманываешь.
— Я никого не обманываю.
— Я знаю. Но не думаю, что могу одобрить твой выбор.
— Почему? Он чист душой.
— Но неопытен, — старшая вздохнула, и с её ресницы упал бриллиантик слезы, — Да, он видит в тебе отсутствие зла. Но всё же… В нём слишком мало понимания. Он даже не знаком со мной.
— Не вижу в этом недочёта.
— Ну, если тебе нужна послушная кукла…
Обладательница волос цвета вороного крыла бросила на старшую сестру задумчивый взгляд и молча кивнула.
***
Он спешил на зов госпожи. Спешил изо всех сил. Его гнал вовсе не страх, и не чувство долга, которое было свойственно ему в человеческом воплощении. Молодой ангел смерти мчался, охваченный пониманием бесконечной важности собственного служения и его подлинной судьбоносности. Громадные крылья, которые ещё недавно боялся помять в тесных коридорах подземного царства, теперь были аккуратно сложены за спиной. Ноги отталкивались от отполированных гранитных плит, неся невесомое тело вперёд со скоростью недоступной даже для глаз великих волшебников.
Госпожа восседала на строгом каменном троне. Кроме черного престола в зале стояло шесть пылающих светильников. Пляшущее в них пламя отражалось в зеркальных плитах пола, и отблески уносились в бесконечность непроницаемой тьмы свода. Более ничего в зале не было. Повелительница не знала надобности ни в украшениях, ни, тем более, в излишествах.
Луноликая несколько мгновений изучала эмоции на лице служаки, затем размеренный, как метроном, голос сообщил:
— Я довольна твоей работой. Считаю, тебе пора браться за более сложные вопросы.
Ангел безмолвно склонился в благодарном почтении.
— Ты уже слышал, что есть немало тех, кто по глупости своей пытается противостоять нам. Теперь тебе придётся столкнуться с ними лицом к лицу. Вижу, ты догадался. Да, речь идёт о магах. Вот самый распространённый тип.
Мраморные пальчики сделали едва заметный жест, и перед ангелом возникла фигура старика. Вид его был столь мерзок, что даже не обладая сверхъестественными способностями можно было понять, что надо держаться от такого субъекта как можно дальше.
— О, нет. Прошу тебя, не смотри на его отвратительную ухмылку. И в глаза не заглядывай. Они не скажут тебе ничего полезного. Ты же не какой-то простолюдин, что по скудоумию судит о незнакомце по лицу? Посмотри на его ауру. Помнишь, как я тебя учила?
Ангел напрягся, и тут же вокруг головы старика возникла мохнатая дымка аспидно-угольного цвета.
— Вот. Молодец! Это самый популярный у людей цвет колдовства — чёрный. Особенность этих волшебников в том, что они привносят в мир зло, а обыватели его преумножают многократно.
— Прости, госпожа! Ты сказала “самый популярный”. Неужели, их так много на земле?
— К счастью, нет. Очень мал процент людей, что имеют способности к чёрному колдовству. Но почти все могут его приумножать. Да, не удивляйся. Такова жизнь. А эти… — мраморные пальчики вновь щёлкнули, уничтожая образ колдуна, — потом наслаждаются приростом своей силы, глупо надеясь обрести вечную жизнь.
Властительница сделала пас, и перед ангелом возникла новая фигура. Пожилой господин в поношенном костюме и мятой серой шляпе выглядел совершенно непримечательно. В усталом взгляде было куда больше разочарования, чем едва заметных следов доброты. Но аура сверкала белоснежной чистотой.
— Это белый маг.
При этих словах что-то шелохнулось в душе ангела, но спокойная, словно ледник, речь госпожи, мигом вернула ему безмятежность каменного изваяния.
— Белые маги несут радость. Увы, но среди людей гораздо меньше тех, кто может её приумножить. Если же таковые находятся, то волшебники имеют шанс стать практически всемогущими. На этом их положительное влияние заканчивается, и начинаются пустые попытки преодолеть неизбежность.
Луноликая разочарованно вздохнула и продолжила:
— Из этого ясно, что по сути нет разницы между белыми и черными колдунами. Но есть важный аспект! Я говорю о редких людях, что способны приумножать добро. Их приходится защищать. В том числе и нам.
— Нам? — невероятное удивление с лёгкостью пробило корку каменного спокойствия.
— Да. А защищать их нужно от особо вредных колдунов, что несут зло, но могут питаться только добром. Обычно они разжигают войны и чудовищные бедствия, вовлекая приумножающих добро лишь для того, чтобы насладиться потоками расточаемой праведниками и подвижниками благости. В своём желании насытиться они не знают меры, а потому запросто нарушают великий закон равновесия. Допускать этого нельзя ни в коем случае…
Слушая речь госпожи, Ангел силился представить ауру такого мерзкого творения. Но ничего не получалось. Заметив это, луноликая улыбнулась.
— Не терзайся попытками понять их ауру. Они отличные мастера маскировки. А потому не стоит даже пробовать отделить их от ничего не значащей черни привычными методами.
— Но как тогда быть?
— К счастью, такие маги очень редки. Их появление можно определить по чудовищным искажениям потоков добра и зла, которые окрашивают магический кристалл.
— Магический кристалл?
— Да. Вот, возьми медальон. Его камень — отличный индикатор колдовских метаморфоз.
На плечи ангела тут же опустилась массивная витая цепь с оправленным в золото кристаллом. Сверкающий, затейливо огранённый камень был чист и прозрачен. Ничто в нём не выдавало волшебных свойств. Ангел почтительно поклонился. Аудиенция завершилась.
***
Шли дни, мелькали ночи. Недели сливались в месяцы… Для бессмертных привычные людям временные отрезки не имели никакого значения. Ангел смерти носился сквозь миры и пространства, скользя отстранённым взглядом по бурлящему потоку жизни. Даже когда он был человеком, людская суета его не интересовала. Теперь же он обращал на неё внимания меньше, чем на летящие с неба снежинки. Но намного раньше слуга королевы тьмы перестал оглядываться на себя. Бессмертным нет нужды в соблюдении условностей тех, чей век лишь мгновение на горизонте вечности.
Но однажды ангел ощутил, что с ним что-то не так. Какой-то странный дискомфорт внезапно заставил отвлечься от выполнения важнейших поручений. Тёмный слуга окинул себя взглядом, и тут же обнаружил пылавший на груди медальон. Короткого мгновения было достаточно, чтобы перед мысленным взором развернулась панорама предстоящей трансформации потоков добра и зла. И как только ангел узрел толпы ещё ничего не подозревавших смертных, магический кристалл взорвался целой серией мощнейших вспышек. Растолковывать беззвучный приказ не было нужды, приспешник королевы подземного царства уже изо всех сил рвался к месту готовящегося бесчинства коварного мага.
Он рухнул с небес проливным дождем, заранее решив прощупать всех до единого участников народного гулянья микроскопическими частицами, что находились в каждой капле грозовой тучи. Тёмный ангел был преисполнен уверенности в успехе. Но его ждало жестокое разочарование.
Ни один волшебный датчик не просигналил о наличии злого колдуна. Царившая повсюду благость после хлынувшего ливня мигом перешла во всеобщее веселье. Люди радостно скакали в неуклюжем крестьянском танце, целовались, на лицах играли улыбки. И нигде не было и намека на тёмую ауру…
Ангел тьмы несколько раз перепроверил всех участников деревенской свадьбы и теперь в растерянности брёл сквозь веселящуюся толпу. Магический кристалл, словно в насмешку, то и дело слепил вспышками своего хозяина. Но тому было не до смеха. Наконец решив, что надо попробовать что-то иное, он начал методично исследовать окрестности и даже проверять на скрытую магию всё, что попадалось под руку. Он всё сильнее удалялся от шума празднества, и всё отчетливее понимал провал своей миссии. И вот когда он уже был готов воззвать к помощи госпожи, его глаза узрели…
У стога сена лежала дева. Хрупкая, стройная, отнюдь не крестьянская фигура. Роскошные пряди золотых волос. Платье тончайшего шитья… Она была явно чужой в этом месте. Крылатый гость вышел из скрывавшей его тени и уже вознамерился заговорить, но тут взрыв рыданий сотряс тело девушки. Её вопль был столь ужасен, что обитателя подземного мира пробрал озноб. Он автоматически проверил ауру, и тут его ждал несказанный сюрприз. Вокруг чела девы сиял столь яркий нимб, что слуга тьмы в ужасе попятился. Свечения такой мощности он и представить не мог.
Темного ангела охватил ранее никогда не изведанный трепет. Даже будучи смертным в минуты страшных испытаний его душа не бывала в таком смятении. Внезапно он всем своим существом почувствовал, что перед ним находился некто, не уступающий могуществом его госпоже. Со смесью ужаса и почтения он смотрел на плачущую богиню и не мог вымолвить ни слова.
Наконец дева подняла на него полные слёз глаза и с невероятной обречённостью произнесла:
— А… Вот и ты пожаловал. Что ж… Скоро тут для тебя будет раздолье. А меня в очередной раз убьют.
И беззвучно упала навзничь.
Слуга смерти содрогнулся от удара волны нереальной силы. Он с невероятным трудом устоял на ногах… Когда же пришёл в себя, с ужасом понял, что с ним явно что-то не так. Но разбираться в личных проблемах времени не было. Он кинулся к загадочной деве. Та по прежнему лежала, запрокинув голову. Огромные синие глаза, не мигая, смотрели на высыпавшие на небе звезды. А по щекам текли кровавые слёзы.
Ангел тьмы осторожно стёр рукой алые дорожки… И тут в холодном сердце бессмертного родилось чувство. Оно полыхнуло крохотный искоркой, но уже через секунду огонь объял всё естество. В глазах зажёгся неведомый свет, который повёл ангела назад к веселящейся толпе. Но теперь среди селян он явно чувствовал черное колдовство. Он метался среди праздничного скопища людей, всё сильнее и сильнее обжигаясь следами мощнейшей черной магии. Но вычислить и схватить колдуна не получалось. Злодей словно растворился в людской массе.
Слуга смерти впервые испытал столь опустошающее чувство беспомощности. Он бросался из стороны в сторону в тонущей в черном колдовстве толпе и не мог ничего поделать. Люди ещё веселились, ещё танцевали, но в глазах уже разгорался адский огонь. Внезапно утихла музыка, и в опустившейся на гулянье тишине раздался крик. И кровавая резня, словно лавина, накрыла селян. В единый миг люди превратились в ревущую и беснующуюся в ненависти стаю. И в каждом полыхал огонь черного мага…
Оглушённый собственным провалом, ангел смерти брёл в неизвестность. Поникшие крылья бессильно волочились по траве, а руки исступлённо тискали бесполезный амулет. Крики творившегося ещё были слышны, но ангел уже не думал об этом.
Внезапно он застыл как вкопанный, уставившись на свою госпожу. Она сидела прямо на земле, на её коленях покоилась голова только что виденной девы. Ангел невольно залюбовался совершенством обоих. Они были словно отражения магического зеркала, близнецы-перевёртыши.
Смерть медленно подняла глаза на своего слугу, и тот, рухнув на колени, пробормотал:
— Я не справился. Я не смог найти колдуна.
— Печально. Но ты ещё очень юн. Научишься.
— Но… — ангел растерянно поднял глаза, — Кто он? Почему я не видел его?
— Ты видел его. Это — люди. Те самые, что почти не способны к магии. Поразительно, но когда приходит моя сестра, то эти оборванцы запросто превращают посеянное добро в самое отвратительное зло.
— Ваша сестра? — слуга смерти едва не вскрикнул от удивления, заметив, как наливается светом бездыханное тело.
— Да. Она моя старшая сестра. Я родилась под грохот захлопывающихся за Адамом и Евой врат. Она же… Она же появилась гораздо раньше.
— Когда?
— Никто не знает.
— Никто?
— Да. Даже всевышний.
— Это разве возможно?
— Конечно. Ведь она и есть суть Бога…
Всёвозрастающее свечение тела наконец достигло такой силы, что держать открытыми глаза было нестерпимо даже бессмертному. Ангел тьмы зажмурился, и тут всё вокруг заполнил нереально высокий звук. Он шёл буквально отовсюду. Казалось, зазвенели все колокольца вселенной. Секундная вспышка озарила мироздание… А спустя мгновение на земле осталась только грустная дева с волосами вороного крыла со своим слугой. Она безмолвно взирала, как поднимаются ввысь звёзды, в которые превратилось тело сестры.
— Вот так всегда…
— Всегда? — ангел был растерян будто малое дитя, — Значит… Она не умерла?
— Любовь в этом мире бессмертна…
— В этом?
— Прости, — черноокая улыбнулась, — Любовь во всех мирах бессмертна…