14.
Наконец приехали и покинули ковчег. Ольга восхищённо прижалась к Гаррику, распахнутыми глазами вглядывалась в море крон под ногами, за которыми озеро переливалось в небо. По сторонам и сзади, прикрывая склон, высились спокойные громады сосен. У их подножий кучерявился кустарник.
- С до школы , сколько помню вообще, я была в восторге от "Морозко" Роу. Особенно лес, когда деревья оживают и нападают на Ивана. Я визжала и звала маму, чтобы она тоже визжала со мной... Здесь волшебно...
Подошёл Сашок с грязной тряпкой в руке :
- Пойдём смотреть живопись, или лагерь сначала?
- Подожди с лагерем. Пойдём смотреть, посмотрим и место для палаток, чтобы недалеко, и не попортить чего... Роман! Айда на обзорную экскурсию!
Голова с встрёпанными бакенбардами высунулась из-за джипа, закивала - Бегу!
- Возьми камеру, начинай уже работать, ну, там... Сама понимаешь. Фото - с тебя спросится, - сказал Гаррик Ольге. Она кивнула, пошла к сумкам, быстро вернулась с "Никоном" в жёлтом футляре свинячьей кожи.
Они шли по ковру сосновых иголок и старых листьев вдоль скальной стены, возвышающейся метров на пятнадцать, и Ольга изредка щёлкала аппаратом.
- Сашок, что это за порода? Гранит?
- Вообще-то здесь много мрамора, из здешнего камня весь Питер построен. Как раз здесь были крупные промышленные разработки, западнее Гирвас, закрытые
в 1867 году. Тивдийский мрамор, слышали, может быть? Но вот эти скалы больше похожи на малиновый кварцит, почти чистый кварц, уникальный камень!
- Здесь его добывали?
- Здесь нет, километров тридцать отсюда, Шокшинское месторождение...
- Значит, можно исключить, что здесь развлекались добытчики этих пород?
- Сомнительно. Представляешь, промышленная ломка, сроки, объёмы, не до развлечений, живым-бы остаться. Да и контингент не тот, неграмотные крестьяне...
Вокруг них вился назойливо Роман, чиркал что-то в блокнотике, собирал материал.
- А ледники?
- Что - ледники? Говорят, последний здесь был 12 тысяч лет назад. После его ухода здесь и люди поселяться стали.
- Что-ж ты тогда про сотни тысяч лет болтал?
- Это моё мнение. Я про установленные поселения говорю. Городища, деревни. Но ведь и бродячие племена были, не осёдлые, охотники. Эти кочевали за добычей. И могли тысячи лет кочевать. И сотни тысяч.
- Кочевники не отличались развитой культурой, - с сомнением проговорил Гаррик. - Времени у них не было комиксы рисовать...
- Господи! - вдруг протянула Ольга. - Гаррик, посмотри, красота какая!
Между соснами, справа от них открылась скальная стена, по которой лежали лозы дикого винограда, старый камень, покрытый сетью трещинок с торчащими травинками, пятнами лишайника, белыми потёками, тёмными пятнами, похожими на ожоги. И сквозь всю эту суприматическую живопись чётко просматривался рисунок, ясно выделяющийся среди природной игры случая и погоды. Ясно видимые линии , почти идеально прямые, расходящиеся лучами, или заключённые в окружности, изломанные правильными углами, иногда в прямоугольных формах, разной толщины, но не теряющие осмысленности разумного рисунка, они заставляли взгляд перемещаться, но неизменно возвращаться в исходную точку, и снова идти на периферию, чтобы снова возвратиться по другой траектории...
- Снимай, - почему-то хрипло сказал Гаррик. - Чтобы чистые снимки, годные для анализа, сейчас как раз хорошее освещение. Снимай с разных ракурсов, при разном удалении, общие планы и фрагменты...
Ольга задвигалась плавно, как в танце, прищурив глаза, выставляя руку с разведёнными пальцами, выполняя какие-то шаманские фотографические действа, это было красиво, и на фоне скалы выглядело театрально эффектно.
- Здесь недалеко есть какие-то поселения? - Спросил шёпотом Роман Сашка. - Где живут старые люди, знающие местные предания, легенды? Было-бы интересно пообщаться, может быть есть какие-то сказки, слухи, предположения?
- Километров пять, на берегу Кужы, я покажу на плане, - тоже в пол-голоса ответил Сашок, - только вам придётся пешком, мне завтра уезжать...
15.
Минут через двадцать, когда Ольга закончила, а Гаррик носом изъелозил скалу и даже умудрился оторвать кусочек камня, он похлопал в ладоши и объявил :
- Всё! К чорту науку, пора подумать о теле. Лагерь, ужин, веселье. Начало есть, и начало многообещающее. Мне это нравится. Рома, ушицы сообразишь? Картошку я почищу.
- Сделаем. А морковки купить не догадались? Ладно...
Сашок перегнал машину поближе к скале, начал выгружать.
- Гаррик, ту метрах в сто пятьдесят есть ещё камни с рисунками...
- Завтра, - отмахнулся босс. - Хорошего по маленьку. Потаскай лучше валежника, займись костром.
Сам он стал устанавливать двухместную палатку для себя и Ольги. Жизнь входила в привычную колею, становилось уютно и спокойно. Скоро они расселись у костра, вокруг расстеленной прямо на земле клеёнки-самобранки, и Гаррик открыл коробку вина.
- За успех предприятия? - стал наливать в подставленные кружки. - Рома, давай, присоединяйся!
- Спасибо, у меня... желудок, кислое не принимает.
- Как скажешь.
Дальше уже было совсем хорошо, и текло по обычному сценарию. Ольга включила на телефоне музыку, не громко, чтобы не спугнуть тишину природы, Сашок хлопал выпученными глазами и сонно переводил их на говорившего. Гаррик цеплялся к хмурому Роману, но без злобы, просто для поддержки разговора. О рисунках говорить было пока рано. Скоро перешли на мировоззрение, оказалось, что половина коллоквиума считает себя гностиками, а Capral склоняется к экзистенциализму в самых крайних его формах, хотя и сам не подозревает об этом.
- Зря ты не любишь жизнь, - объяснял ему Гаррик, кивая на Ольгу. - Посмотри, сколько в ней прекрасного и недоступного! Жизнь надо любить, и тебя будут любить все, начиная с девушек и кончая котами. Не уподобляйся Паниковскому!
- Ты пневматик! И доводы твои пневматические, - сварливо отвечал Рома, и отпивал из кружки очередной глоток.
- Ты тоже на терапевта не похож! Я таких не люблю, - защищала Ольга любимого парня. Ей было хорошо и хотелось секса, но и сидеть у костра в кругу друзей тоже хотелось. Она терпела и иногда подмигивала Сашку, просто так, чтобы сделать ему приятное. Солнце уже скрылось за зубчатым горизонтом, и со стороны невидимой Онеги тянуло тёплым воздухом...
- О-о-оленька, не надо меня третировать... Я вполне цель... цельно.
- Цельнометалличееский, - подсказал Гаррик. Роман замотал гловой, замахал пальцем, выражая несогласие.
- Цель... цельные...
- Целесообразный? - попыталась помочь Ольга и угадала.
- Вот! Устами красавицы, как там...
- Там - целесообразный?
- Нет и увы, моя девонька, - "девонька" присутствующими была пропущена мимо ушей, все ждали мучительных родов мысли. - Це-ле-о-бра-зу-ю-щий... Вот! Я не считаю себя терапевтом, но главное - в человеке! Вот я... или они... всё-равно, есть личность, единица социума. И что? Для.Этой.Единицы.Самое.Ценное?
- Рома, у тебя с пунктуацией сбой.
- Это ерунда, мысль неприкасаема. Вот говорят, цель, смысл, идеал. Высокое кресло, власть, деньги... Нет! говорю я. Рухнут дворцы, девальвируются миллионы, власть захватит чернь... И? - Роман суетливо нашарил кружку, плеснул в неё из красивой бутылочки, и торопливо выпил. - Растащат на кирпичи Китайскую стену, из пирамид Гизы сделают аттракционы, нашу вот ту скалу распилят на блоки для облицовки Обводного канала. Но! Человек останется! Я останусь! А у меня что останется? Что будет определять смысл и цель моего существования? - Рома торжествующе оглядел собрание. Ольга слушала доносившуюся из телефона мелодию "Ase of base", Гаррик подкидывал сучки в затухающий огонь, Сашок сидел, прищурив узкие глаза и покачивал головой, не понять было, то ли спит, то ли наслаждается уютом и необязательностью бытия.
- Вот то, что есть неизменного ценного для личности - "Я". Он сам. Для себя. Всё остальное суета, и не имеет никакого значения. Вот Камю говорил, главный вопрос философии - Стоит ли жизнь того, чтобы жить? Ерунда! Что он подразумевал под жизнью? Ну, там, потребление и переработка энергии и информации, сохранение вида, стандартный набор, жизнь тела. Ерунда! Всё преходяще, и у тела свои ценности. И тело смертно, временно и прозаично. Не будет тела, но "Я" будет. Значит, для "Я" главная ценность бытия в существовании "Я".
- А сущность?
- Опять экзистен... национа... Ерунда! Всё ерунда, вечен только Экклезиаст!
... Среди ночи Ram Capral, принявший дозу, немного превышающую обычную его квоту, удалился в лес, на расстояние, с которого он не мог помешать нормальному отдыху экспедиции, и выл на полную луну, висящую над миром призрачным молочным шаром. Тоскливый звук всё-же достиг палаток, и был услышан Гарриком, ещё не успевшим заснуть после творческого секса, и размышляющего о перспективах и развитии. Природу звука разгадать он не смог, но его явно издавало живое существо. Волк? Ольга уже посапывала, спросить было некого, будить её было-бы жестокостью. Некоторое время Гаррик раздумывал о пистолете, но шевелиться было лень, мысли убаюкивали, и он наконец заснул, отбросив недоумение и полный вкусных надежд.
Никто из них не почувствовал происходящих недалеко событий, которые имели к ним самое прямое отношение, а может быть даже были следствиями их появления здесь, ведь в природе всё взаимосвязано, и кто знает, что может означать для пространства наша любая мысль, и не послужит ли она критической соломинкой на спине верблюда, или спусковым крючком для пистолета, приставленного к чьему-то виску?