Смотрю на своё отражение. Мне 36. Зеркало нещадно врет и показывает какую-то тетку с синяками под глазами, поэтому смотреть предпочитаю в стекло окна. Там не так всё безапелляционно.
Летом время длинное и небо еще долго не впускает вечер, который истомился весь. Топчется одной звездой, мнется лучами блеклого месяца и небо еще алеет на закате. Я смотрю, когда ребенок спит и можно побыть наедине со своими мыслями. Днем суета, толчея, переливание из пустого в порожнее, а вечером спектакль, камерный почти, соседи не в счет из многоэтажки напротив. Сегодня он о ребенке. Не моём, пока, а может быть и совсем.
Ехали на дачу, обычный женский коллектив семьи, уточню, что не все там коллеги по линии образования, опять таки пока. Самая мелкая 7 лет от роду, как-то заявила, что будет как бабушка, потому что это уважительно и достойно. Её голубые глазки были выбражулисты, попа не послушна, дух противоречив. За что и схлопатывала от бабушки морально. Бабушка, собственно, педагог что называется от Бога, не знаю как это пишется, оставлю так, была строга, нежна и заботлива. Ее дочь, не получившийся преподаватель, когда-то отстояла свое право быть не им, хотя сейчас в ней так и проскакивали воспитательные нотки, рулила старенькой десяткой. И зашел странный разговор.
- Тебе пора бы подумать о том, чтобы у Лизы был братик или сестричка. Зайка, ты кого хотела бы?- погладила бабушка по голове внучку.
Та, в свою очередь, стала тараторить про маму и воображаемую сестричку.- Буль, а вдруг она красоваться будет? Нет, пусть лучше братик будет. И две пары голубых глаз с любопытством стали смотреть в карие глаза.
Аж, поежилась, как холодом повеяло. Разве так можно о том, с чем почти простилась? Когда была беременная Лизой подумалось, что вернулась к ней душа её ребенка. Подросла, окрепла на орбите Земли, мама стала готова её принять и она пришла, родилась. А сейчас не чувствуется, что есть шанс, он почти погас, болтается где-то между нельзя и хочется.
- Мам, я же одна. Какой ребенок? Мне Лизки хватит с головой.
-А ты себе роди. Лиза зато не одна будет на белом свете.
И так странно это звучало от морально правильной мамы другой маме, которая была не так хороша, мнительна и баловала дочь. А ведь за эти 13 лет она первый раз захотела родить ему ребенка. Они случайно познакомились, за неделю было всё, что можно прожить за целую жизнь и расстались. Нет ещё той души, которая зацепится за неё, пустота там, проскакивает между часовыми поясами и несется к другой. Может так и не будет встречена мной, принята, а от того останется вечно болтаться между можно и нельзя.
А стекло холодное и занавес уже давно опущен. Зал пуст ночными шорохами. Сегодня без оваций, цветов. Мне 36. И впереди зазубренные роли и волнения, а вдруг забуду текст. А душа несется и мается, почему опять мимо?