Принято думать, что персики говорят на фарси.
Ошибаетесь, у них свой – косточкин язык.
М. Э.
На галечном пляже в Туапсе тушь для ресниц играла, ресницы хлопали.
Народ в своё удовольствие покрывался персиковым загаром.
Пребывающий в полусознательном состоянии от собственного мужского достоинства Захар Борматошвили (он же, в свободное от пляжа время, Зиновий Ожогов), предусмотрительно загорал в собственной тени. Его орлиный взгляд в сочетании с таким же носом высматривал очередную жертву солнечного ожога. Точнее, взгляд выбирал, нос вынюхивал, а вместе они выискивали.
Когда Захар поднимал своё тело с топчана, это представляло собой зрелище, не шедшее ни в какое сравнение с гладиаторскими боями. Он не спеша расчёсывал гребешком густые заросли на своей мощной груди, делал несколько разминочных приседаний, брал оранжевый тюбик для загара и размеренным шагом направлялся к намеченной цели (обычно это бывала девушка).
Ничего не подозревающая, наслаждалась тёплыми лучами светила, как вдруг на неё упала тень.
– Неужто солнце зашло? – прошептала она, разморённая.
– Нэт, это я, Захар Борматошвили. А ви такой бэлий, бэлий, сказать по правда, сапсэм бэлий дэвушка. Как нэ боишься сгарать от солнца, ума нэ приложу. От лубви сгарать можно, от солнца никак нэльзя.
– Откуда ты такой заботливый на мою голову свалился? – развернулась к нему боком девушка.
– Я послан Богом, чтобы тэбя спасти, красавица. Борматошвили из Туапсэ знает толк в крэмах, и никогда, заметь, никогда нэ употрэбляет на пляж одэколоны и разный там лысьоны. Они по преданию, мой цыплёночек, плохо дэйствуют на кожу в дни разгорячённого солнца.
– Похоже, вы знающий человек. Может быть вы работаете на косметическую компанию?
– Борматошвили с космосом никаких дэл нэ имеет и компаний, кроме застольных, нэ признаёт. Я сам по сэбэ, они сами по сэбэ. Канэчно, бэз представитэльской жалюзи, прошу прощения железы, мнэ нэ обойтись. Доктор сказал, что он у мэня увеличэнный. Но я нэ жалуюсь. Скажу откровэнно, только потому что ти мнэ очэнь-очэнь понравился. К твой сведэния, моё причинное место располагается нэ мэжду Тигром и Евфратом, а гдэ-то посэрэдине от ноги, мнэ трудно опредэлить какой, и до живота. Одын дэвушка обозвал его – полигоньчик сладострастия, но я на неё нэ обиделся. Мэжду прочим, очэнь умный дэвушка был, словами нэ перэдать. Хочэшь, покажу? Ну, нэ здэсь, канэчно, я чэловек тонко понимающий жэнский натура. И потом ещё хорошее скажу, мой тюбик мэня никогда нэ подводил. У мэня нэт с собой сметана или простокваша от ожогов, зато я обладаю залежами экзотического продукта, выданным мнэ в большом количестве природой. Я могу дэлать с ним компрессы и прессконференции. Главное, что в нём нэ содержится гидрокортизон, понижающий порог жэнской чувствительности. Так что зачэм ходить в аптека, когда у мэня всё с собой, избранница ты моя. А полигоньчик мой также способствует улучшению золотисто-персикового загара. Ну, как, пойдём, златокудрая?
– Куда?
– Ко мнэ, загорать тэбя буду.
Он затянул горскую песню, начинающуюся замечательными словами «Во рту полощутся знамёна к обеду».
И женщины на пляже поглядывали на него с нескрываемым интересом, думая, зачем куда-то в Турцию летать, когда такие джигиты под боком валяются.