Дня два назад между оконными рамами, составляющими одно огромное кухонное окно, появилась бронзовка (которую у нас, однако, называют "майским жуком"; так и я привыкла с детства величать этого шумного вредителя садов) с яркой изумрудной спинкой и большими цепкими лапками.
Древесина давно рассохлась от времени, и рама не открывалась, поэтому попасть в нишу между стёклами жук мог только через форточку. Оказавшись в самом низу окна, он ощупал лапками гладкую поверхность и, вероятно, растерялся: нигде не было веток или, на худой конец, травинок, за которые можно было бы уцепиться и выбраться на свежий воздух.
На мой вопрос "Что будем делать?" бабушка ответила, что окно никак не открыть, и жук, вероятно, сможет выбраться сам через форточку: "Вон у него крылья какие!" О маленьком пленнике забыли.
Сегодня взгляд мой упал на окно, и я увидела того самого "майского жука", из последних сил карабкающегося по внутренней части рамы.
За день солнце нагрело стёкла, и в душной узкой ловушке у насекомого не оставалось никаких шансов на спасение. Тем не менее жук, с трудом переставляя лапки и шевеля усиками, взбирался на неподдающуюся ему высоту. Ещё шажок - и жук сорвался вниз, громко шлёпнувшись о железную полосу. Он был обессилен, но раз за разом принимался цепляться лапками за древесину и ползти вверх.
Мне стало не по себе. Откуда в маленьком зелёном тельце такая безрассудная тяга к жизни? Как помочь этому упрямцу, не желающему сдаваться?
Я метнулась во двор и принесла оттуда большой виноградный лист. Привязав к нему нитку, я опустила "спасительный плот" через отверстие форточки в нишу между рамами. Жук заметно оживился и попытался ухватиться за края листа, но тот был слишком лёгким и раскачивался из стороны в сторону, не давая бронзовке удержаться.
Тогда вместо листа я привязала к нитке маленькое ситечко и спустила его вниз. Я начала всерьёз волноваться, наблюдая, как упрямое крошечное создание пытается ухватиться лапками за ситечко и вновь падает. "Держись, держись, и я тебя вытащу".
Наконец, жук смог крепко ухватиться за последнюю "соломинку", и я начала медленно поднимать его наверх. Он перестал шевелить усиками и застыл. Видать, каким-то своим чутьём тоже понял, что это последняя попытка, и падение с той высоты, на которую я уже успела поднять нить, стало бы завершающим этапом в борьбе за жизнь. "Майский жук - и такое желание жить! А что уж говорить о человеке!"
Затаив дыхание, я подтащила ситечко к форточке. Превозмогая свой давний страх, схватила жука в ладонь и аккуратно положила на стол...
Через несколько минут жук робко пробирался в густой траве к большому кусту смородины.