Раньше, сколько я себя помню, мы, обитатели дачи, мирно сосуществовали с елями, росшими на нашем участке; они росли себе и росли, - каждый год обильно цвели, выбрасывая облачка пыльцы, выращивали шишки, по которые приходили белки; нам они не мешали нисколько, напротив, мы ими любовались, и даже немного гордились их мощью, а я пристрастился слушать, как зимними вечерами ветер шумит в их хвое.
Беда подкрадывалась постепенно. Лет двадцать пять тому назад упало одно из деревьев, образовывавших красивую купу (мы их называли «три грации»), которой заканчивалась шеренга елей, протянувшаяся вдоль откоса, разделяющего верхнюю и нижнюю террасы (участок расположен на склоне). Это было печальное событие не только из-за изменения привычного пейзажа, но и из-за немалых забот, связанных с расчленением и удалением дерева, занявшего после падения гораздо больше места, чем когда оно стояло.
Через десять лет упала «Она» - меньшая из трогательной пары елей (большую мы называли «Он»), - прильнувших друг к другу в крепком объятии (они соседствовали с «тремя грациями»). Упавший ствол, обрубив ветви, я оставил на месте; обросши лишайниками и мхом, бревно вписалось в пейзаж участка.
Прошло еще пять лет, и, приехав зимою на дачу, я обнаружил, что, накрыв собою цветник, легла вторая из бывших «трех граций». К весне я ее распилил на части, а бревна откатил под пригорок, там они и лежат до сих пор.
В позапрошлом году на соседский участок упала первая из елей густой рощи, полукольцом окружающей мой дом, но она была тонконога, и ее освежевать не составило труда.
Наконец, приехав на дачу после майского урагана прошлого года, я обнаружил, что упал великан «Он», накрыв своим телом пол-участка. Чтобы его расчленить, и компактно сложить древесину, мне потребовалось целых полгода; покончив с этим, я испытал облегчение, ибо законный порядок, которым деревьям предписано стоять, а не лежать, был, наконец, восстановлен.
Но однажды я поднял голову, и обвел взглядом небо надо мной: оно едва проглядывает сквозь кроны нескольких десятков деревьев, чьи вершины достигли неимоверной высоты. Под их высокомерными взглядами, бросаемыми сверху вниз, меня вдруг охватил страх от нашей вопиющей несоразмерности – они огромны и тяжелы, а я – маленький, легкий и бессильный.
Деревья живут своею собственной жизнью, которая тоже подвластна року; часть из них уже умерли стоя, другие одно за другим будут падать при шквалистых ветрах и ледяных дождях; после каждого урагана я, подходя к своей даче, трепещу от опасения обнаружить его последствия в виде поверженных наземь стволов. Но даже, когда это опасение не оправдывается, я понимаю, что это – лишь временная отсрочка, что падения деревьев, как уже повелось, будут нарастать крещендо, и у меня не хватит ни сил, ни средств, чтобы с этим справиться, и я себе представляю, как вскоре будет выглядеть делянка земли, отданная Провидением под мою ответственность: это будет глухое место, заваленное скелетами погибших деревьев, из которых тут и там, будут торчать сухие ветви, как руки мертвецов, воздетые к небесам в немой мольбе о справедливой каре для своего обидчика – меня! И эта картина послужит наглядным свидетельством того, о чем до сих пор я лишь смутно догадывался, - моей тотальной несостоятельности, - того, что моя жизнь потерпела полный и окончательный крах.
Что же мне теперь остается делать? Выход только один – вон отсюда! Как можно скорее, все бросив, бежать, - бежать без оглядки!
Май - Июнь 2018 г.