Вот еще случай был: В далекой-далекой, отсталой при отсталой бывшей советской республике, на границе с Ираном, находилась занесенная песком военная часть. В принципе там вся пустыня была как одна большая военная часть… потому что с соседом не повезло – Иран из обычной восточной, но при этом гражданской страны в одночасье превратился в жутко религиозную! До такой степени религиозную, как будто современную Москву в мгновение ока кидануло через голову, да не в лягушку, а дальше еще, на папоротнике жить и с мухами дружить, да каменной туалетной бумагой подтираться!
До перестройки (я не знаю с какой целью) наши пытались дружить со всяческими бедуинами да людоедами. И дружественный Иран тоже попал в число «навеки любимых друзей, наших младших братьев». Мы их учили писать стоя, а какать – наоборот. Читать писать и прочим вещам, которые они и так знали, но только при Чингисхане, а потом увлеклись саморазвитием и напрочь позабыли.
И таки да! Мы им поставляли оружие массового поражения. Правда, просроченное – на всякий случай. Кто его знает, на что способен ишак, вооруженный от ушей до хвоста ракетами СС-20? Ну вот. Вооружили, а потом пришла масленица, и вся наша великая держава превратилась в горстку голых, сирых и голодных черепков. Обломков страны с самомнением великой державы и с возможностями институтки, приехавшей покорять столицу и никуда не поступившей. Младшие братья-сестры отсохли и осыпались сами как лишай, а мы остались похаживать из стороны в сторону и постукивать себя ритуально кулаком в грудь со словами «я во какой офигенный!». Так и сейчас еще многие делают. Уже тридцать лет прошло, даже на Эверест вай-фай провели, а они все там же…
Так вот. Страна распалась, и из всех республик ушли русские и все свое забрали. В том числе военные. Сами ушли, технику вывезли почти всю. Военных, способных этой техникой управлять, тоже почти всех забрали. Осталось пара самолетов да два-три летчика из алкоголиков, кого родина щедро поила березовым соком, пока весь сок не выпили. Иран узнал о сем факте и решил показать соседу, что теперь болонка – царь зверей. Поискали по своим иранским сусекам, нашли штук пять советских военных самолетов и столько же летчиков, и именем Аллаха, слава ему, оторвали от баранов, вынули из бород и велели лететь на север, бомбить бывших старших братьев. Ну, они и полетели.
Тем временем на бывшей нашей территории бывшие наши локационные станции засекли пересечение наших бывших границ по бывшему воздуху и подняли бывшую тревогу!
У-иии! У-иии! У-иии! Вселенная опасносте!!! Все самолеты на крыло!.. Ну или как там у них это обычно происходило при СССР? Поступил бывший сигнал тревоги в бывшую летную часть. Среди бывших летчиков русский оказался всего один. И только он один владел секретом оживления шайтан-арбы (в смысле, самолета). Родина, значит, опасносте, а воин на всю страну один! Да к тому же пьяный… В общем, велено было ему лететь спасть незалежность республики от иранского супостата! Ну тот и полетел!
Дальше дело было так. Предположим, справа налево – летят злые вороги ирановы, слева направо – наш светлый витязь Перегар Тушисветович. Где-то в середине неба они встречаются. Ирановы ироды демонстративно сбрасывают бомбы на братские песчаные дюны, ни одна бомба не взорвалась, потому что просрочка взрывается только в одном случае: если это банка бычков в томате! Бомбы просроченные как раз и НЕ взрываются. Наш витязь говорит героическое «Аааассссууууукаааа!» и жмет на гашетку пулемета!.. пулемет не стреляет, потому что забыли зарядить. Местные вообще умеют только врать, воровать и целовать зад начальству, заряжать авиапулеметы оказалось выше их сил.
Разлетелись. Развернулись и пошли на обратный встречный курс – иранцы домой лететь, а наш – не пущать. Чабаны сбросили еще немного бомб – без толку, наш на всякий случай пытался доплюнуть ядовитой слюной летчика-алкаша, но не смог. Сушняк – страшная вещь. Так и разошлись по домам.
Наш единственный в республике летчик получил медаль, иранцы, наверное, были приговорены к пяти годам Аллах-акбара. Кто его знает, как в Иране награждают героев?
Я сам там был – работал пьющим художником в танковой военной части посреди пустыни, справа от нас была часть летчиков, а слева – моряков. Моря там, правда, нет, а вот моряки есть. Я даже видел однажды настоящую шифровальную машину! Она похожа… сложно описать неописуемое… как будто из окна пятого этажа упала на асфальт пишущая машинка. Ее смели в противень веником, да так и оживили. И вот она такая вся… разнообразная и неописуемая лежит на табуретке и шифрует все, что угодно!