Земля Икс

Предисловие.

Антон открыл глаза. В помещении стоял гул от разговоров большого скопления народа.
Где он? Все было незнакомо, в тоже время он ощущал, что раньше и не один раз, бывал здесь. Это был огромный зал, некое пространство с куполообразным сводом. Смотришь на свод, а он кажется нарисованным, с изображением настоящего неба с созвездиями. Позже понимаешь, над тобой реально настоящий небосвод, за невероятно прозрачным и тонким потолочным сводом.

Помещение напоминало огромную театральную арену со своими партерами и галерками. Антон стоял в центре этой арены, на полу зеленого цвета покрытие, напоминающий искусственный газон. Вся мебель в зале, а также перила с алебастрами и рамы странных картин, все из красно-коричневого дерева.

Люди тоже удивительные. Все высокие, рост около двух-трех метров, стройные и красивые. Женщины в белых парчовых мантиях с золотыми необычными цветами, которых Антон никогда в жизни нигде не видел. Мужчины в оранжевых парчовых мантиях, но вместо изображенных цветов, красного цвета иероглифы. Знаков иероглифов Антон не ведал, также как и языка на котором общались большие люди. От такого общения в зале создавался гул, и все это сопровождалось жестикуляцией. Кто-то кивал головой в знак одобрения, показывая на Антона, кто-то, наоборот, за что-то его осуждал, выказывая недовольство иными жестами.

Кто эти люди и чем они занимаются, Антон даже не думал. Он будто знал их и понимал, что его судьба больше в их мнении, чем в его собственных руках. Кто он сам, Антон тоже сию минуту не мог вспомнить. На самом деле у него было много имен, и каждый раз, присутствуя на таком мероприятии, у него имелось другое имя. Сейчас его имя Антон, но какими были те прежние, он не помнил.

Раскат грома оглушил. В зале наступила тишина и свет пропал. Антон посмотрел на потолочный свод. Голубое небо сменилось черными облаками, похоже на перевернутый грозный океан. Яркая молния осветила арену, ударила в стеклянный купол, и тот на удивление выдержал, не рассыпался на мелкие осколки.


Глава 1 Начало. Век XVIII

Машка бежала по узкой лесной тропинке. Сбивалась, спотыкалась и падала. Вставала и бежала снова. Смеркалось. Небо темнело быстрее из-за надвигающихся не только сумерек, но и облаков. Найдет ли она ту дорогу с желтыми камнями? Маша очень надеялась на везение. Дома хаос. Детей отправили в овин на сеновал. В доме остались с матерью только отец и их девяностолетняя бабка. Именно бабушка рассказала Марии об этой дороге с желтыми камнями, которая должна привести к загадочной ведунье-знахарке, а в народе называли еще Баба-Яга. В округе, сколько себя Маша помнит, пугали ведьмой детей, чтобы не шлялись без дела в лесу, рассказывали о Яге всякие страшные истории.

Маше пятнадцать. Как самая старшая из детей в семье, она уже давно не верила в эти сказки, но тут с матерью произошла беда, что Мария всё-таки решила прислушаться к бабушке. Старушка поведала, что спасти, возможно, сможет ведьма, если самому Богу будет угодно. Мария не задумываясь, решила найти эту знахарку, которая могла бы помочь родить матери восьмого ребенка.

*****
В горнице тем временем мать истекала кровью и теряла сознание от большой кровопотери, схваток не было, что не позволяло ребенку родиться. Бабка то и дело мочила тряпки в ведре с водой, затем прикладывала к лицу и шее матери. Отец во дворе рубил дрова, пытаясь успокоиться и заглушить крики жены. Уездный врач находился в нескольких милях от их села, за ним отправился старший четырнадцатилетний сын, но уже как два часа прошло, а его все не было. Да и отсутствие старшей дочери теперь не давало отцу покоя.

– Зачем ты позволила ей уйти искать эту дорогу? – ругал Федор свою старую мать.
– Может, найдет её.
– Разве это не ваши бабские сказочки? Сколько хожу в лес, ни разу не видел тех желтых камней.

Отец тоже, как Маша, не верил в существование подобной дороги, а переживание за дочь сейчас делали его слабым. Мужчина сам плохо знал лес, поэтому не мог представить, как там может сориентироваться маленькая пятнадцатилетняя девочка.

А Мария действительно выбилась из сил. В такой тьме уже не то, чтобы найти дорогу с желтыми камнями, но и дорогу домой теперь найти будет невозможно. Девочка чувствовала голод и пожалела, что не подумала взять кусок хлеба. Правда, тогдашний энтузиазм быстрее помочь матери и найти тропинку к ведьме, выкинули все остальные практичные мысли. Теперь от того энтузиазма осталось лишь разочарование в собственных силах и развеянные иллюзии.

В лесу стало совсем темно. От ветра слышался свист и хруст падающих сухих веток. Вой волка или храп кабанов, крики ночных птиц и уханье филина, все эти звуки пугали сильнее детских сказочек про бабу Ягу. Внезапно гром разверз тишину неба, сверкнула молния, на землю стал падать густой мелкий дождь. Недолго думая, Маша забралась на дерево, но без жертв не обошлось, сучьями порвала юбку и лапоть. Усевшись удобнее на большом суку возле ствола, привязала себя шнурком от порванного лаптя, и под шум дождя уснула.

*****
Из дома вышла бабка.
 
– Федор! Быстрее. Быстрее.

Отец бросил топор в кучу раскиданных дров, подошел к крыльцу и с надеждой спросил:
– Что? Уже? Как она?

Бабка вытерла платком глаза, махнула рукой, подзывая сына, снова вошла в дом. Федор оставил дрова и топор, направился в горницу следом за бабушкой.

На полу лежала жена. Белое лицо казалось спокойным и умиротворенным, будто не было этих часов мучений и боли, застыло с улыбкой. Женщина была мертва. Федор встал перед женой на колени, уронил лицо ей на грудь, заплакал.

– Ребенок. Он еще жив. – пробормотала бабка. – Спаси его.
 
Мужчина поднял взгляд на живот жены, тот слабо, но заметно, через тонкую окровавленную ткань рубашки, дергался в судорогах. Отец, не раздумывая, взял нож и, разорвав рубашку мертвой женщины, сделал надрез на животе, затем вытащил ребенка. Окровавленный живой младенец сразу надрывно закричал, получив тот самый долгожданный кислород.

– Мальчик. Сын. – произнес мужчина.

Перевязав шпагатом пуповину, передал ребенка бабке с просьбой:

– Не говори никому про нож. Он сам родился.

*****
Маша проснулась от тишины. Дождь закончился. Ветер стих. Теперь тишина была такая, что не было слышно рыка и воя зверей, не было и криков птиц. От звезд в ночном небе в лесу стало светлее. Девочка спустилась на землю, шнурком перевязала порванный лапоть, хотелось домой, но в какой он стороне, она не знала. Мария направилась вперед по дорожке, думала о маме, и казалось, что она идет правильно, будто кто-то ведет. Девочка заметила впереди белое облако; оно, то расплывалось, то наоборот сжималось, создавая силуэт женщины.

Девочка шла за облаком, и как только оно вывело Машу из леса, сразу рассеялось в воздухе. С пригорка девушка увидела родное село.

Глава 2 Настоящее. Век XXI

Голова раскалывалась. Антон открыл глаза. Светлая палата, работающие подключенные к нему мониторы. В подключичную вену вставлен катетер, присоединена система с темным пакетом, заменяющий флакон.

«Что случилось? Как болит голова» – Антон пытался вспомнить, что произошло, но память подводила.

«Кажется, вначале началась гроза, а потом…»

Что было потом, Антон не помнил. Еще, кажется, был сильный удар и падение в некий тоннель, в бездну, а может это была яма, припоминал события, но они шли обрывками. При попытке напрячь память, голова начинала сильнее раскалываться. Мужчина застонал от боли.

В палату вошла медсестра. Полноватая женщина, молодая и красивая, с большой грудью.

– Очнулись, Антон Сергеевич. Вам нельзя вставать, даже не пытайтесь.
– Где я? Что со мной?
– Где-где? В больнице центральной. Вас привезли без сознания, серьезное сотрясение. Свысока падали видать. Голова не болит?

Медсестра набрала в шприц лекарство из ампулы и ввела в систему.

– Как я здесь оказался? Ничего не помню. – Антон после введенного препарата ощутил, что его клонит в сон.

Головная боль стала стихать, и уже в сонном состоянии мужчина услышал на свой вопрос ответ: «Жена привезла». А перед тем, как совсем отключилось сознание, успел в мыслях задать вопрос.

«Какая жена? Я никогда не был…»

*****
Сон. Такие сны обычно снятся при внутривенной анестезии, смешанного наркотического препарата, заставляющего замораживать все твои клетки и, кажется, ты расколешься на кусочки, но при этом все хорошо осознаешь. Правда, абсолютно не ощущаешь боли, пошевелиться не можешь, потому что все окаменело. А большие светлые кубы плавно надвигаются на тебя со всех сторон, ты находишься в центре этих «айсбергов», поэтому есть вероятность, что они тебя скоро раздавят.

«Пожалуйста, разбудите меня» – Антон хотел кричать, но как не пытался, ничего не выходило. Движений также сделать не было возможности.

Девушка. Маленькая хрупкая девушка в длинной белой рубашке, через которую видно ее нежное светлое тело и обнаженную грудь. Рубашка настолько была свободной, что могла легко обнажить девчонку совсем, слететь с плеч вниз и упасть к ногам красавицы. Вытянув перед собой руки открытыми ладошками вперед, молодая женщина не позволяла кубам двигаться дальше, и те замедлили ход. Получилось так, что девчонка своим хрупким телом закрывала Антона от «айсбергов», и невообразимой силой энергии пыталась отодвинуть эти большие белые кубы.

Когда квадратные глыбы были отодвинуты на метр каждый дальше от Антона, девушка без сил опустилась на колени и взглянула на него. Он заметил насколько её глаза необычные, очень большие, радужка стального серого цвета, а взгляд очень сосредоточенный и пронзал насквозь, освобождая от скованности его клетки.


*****
Антон проснулся. Осмотрел помещение. Это была та самая палата, а значит до этого, точно был не сон и он действительно в больнице. Через открытое окно заметно, как сумраки сгущаются на улице, указывая на вечернее время суток. Система отсоединена, катетер удален, мониторы отключены. Головная боль больше не беспокоила, мужчина чувствовал себя хорошо.

Максимов вспомнил, как ушел с радиолокационной станции, где непосредственно работал последние три года, но не помнил, зачем ушел. Вероятно, должен был проверить оборудование, предположил он. В обычное линейное дежурство такие проверки проводились по мере необходимости, а тогда действительно началась гроза и молния могла повредить одну из тарелок. Память вырисовывала вначале звуки, это было гудение и оно нарастало, затем треск падающих деревьев, следом вспышка яркого света. Антон вспомнил еще один момент, как сильный ветер или некая волна поднимает его и относит от дороги на несколько метров.

«Я обо что-то ударился, о дерево или камни» – осознавал Антон.


Объяснений, по поводу полученной травмы головы, других у мужчины все равно не имелось.

«Кто же все-таки меня нашел и привез в больницу? Михаил или Руслан со станции?»

Теперь Максимов вспомнил, что в тот роковой вечер у него был выходной, и его выход в непогоду на улицу явно незапланированный. Антон поднялся с кровати и подошел к окну. В этот момент дверь открылась, в палату заглянула медсестра в синем медицинском костюме, не та, что он видел до провала в сон под воздействием лекарства, эта оказалась женщина лет шестидесяти.

– Вы уже встаете? Очень хорошо. Сейчас принесут вам ужин, вы его пропустили.
– А где та девушка в розовом халате? – поинтересовался Антон.
– Вы про Наташу? Или жену?
– Сестру.
– Наташу значит. Она только днем бывает. – ответила медсестра и оставив термометр, вышла за ужином.

«Опять жена? Что за жена?» 


Не успев собрать в голове пазл о всех знакомых ему женщинах, в палату вернулась медсестра, поставила разнос с ужином на стол.

– Про какую жену вы говорите? Мне с работы никто не звонил? Не посещал меня кто-нибудь еще, помимо жены? 
– Я лишь вечерами беру дежурства. При мне только ваша супруга сидела с вами. Дневала и ночевала тут. Все две недели, пока вы без сознания находились.
– Две недели?

Что творится на станции без него эти две недели? И все-таки, где эта жена сегодня? Мысли о незнакомой женщине, которую в больнице теперь знают, как его супругу, привели к очередному вопросу медсестре.

– А сегодня, почему нет моей жены? Не говорила? Как она себя называла. Имя есть?
– Маша. Красивая она у вас. Милая. А вы забыли ее что ли?
– Амнезия немного, извините.
– Ничего, это бывает. Ешьте. Приятного аппетита. – сочувственно произнесла женщина.
– Я давно без отпуска, все время жил на станции. Простите, а номер телефона Маша не оставляла?

Максимову стало стыдно, что перед медсестрой ему приходится врать. Как раз про свою личную жизнь он помнил всё. Он бабник, хотя, скорее всего он «хронический холостяк», так его называют даже на службе в обсерватории. В отпуск исключительно ездил отрываться в клубах и снимать девчонок на одну или две ночи.

– Нет, у нас нет. Может в ординаторской, но дежурный доктор на операции. Мне передали пакет по смене, ваша жена принесла днем. Единственное, что я знаю. Пакет сейчас принесут.


Медсестра забрала пустые тарелки и вышла из палаты, оставив мужчину одного с мыслями. Последние приходили мгновенно и сменялись также быстро, как кадры на кинопленке; сейчас Антон пытался вспомнить, когда был последний раз в отпуске, и не зачал ли он там кому ребенка. Могла ли девушка Маша быть кем-то, кто сейчас пользуется положением статуса общих родителей, называя себя его женой?

На самом деле, Максимов в отпуске был полгода назад, но никаких Маш не помнил, чтобы были. Поэтому загадка с неизвестной ему супругой больше забавляла.

«Это какой-то бред»

В палату вошел санитар, принес два пакета и сразу удалился. Антон высыпал содержимое из пакетов, на пол упали вещи. Это были его вещи, но чистые и отглаженные, кроссовки отмыты. Из одного из пакетов еще выпал ключ от автомобиля. Ключ Максимов видел впервые, но что-то подсказывало, что машина здесь на стоянке у больницы. Приняв решение сбежать из стационара и отправиться в обсерваторию, мужчина переоделся, затем открыл окно и спрыгнул на асфальт, дабы это был первый этаж.

*****
– Ты большая умница девочка. Маша значит? Увижу, отблагодарю за все. – произнес вслух Антон, усаживаясь в салон темного внедорожника с иностранными номерами.

Ключ с точностью определил машину и открыл замок двери. Максимов чувствовал, что не все так просто, но таинственную Машу и разгадки скоро обязательно найдет. Машина выехала за ворота больницы.

Глава 3 Начало. Век XVIII

– Маша! – звала младшая сестра, которая присматривала за малышами.

Мария отряхнула руки от муки, каждый день начинался с одного и того же, готовила тесто для хлеба и булочек. Она старшая сестра, после смерти мамы прошел год, заботы по дому и детям возлегли на неё. Бабка через два месяца после матери тоже ушла на тот свет, и шестнадцатилетняя Маруся никак не ожидала так быстро повзрослеть.

Отец все время проводил со старшими сыновьями Павлом и Петром на мельнице; одному брату пятнадцать лет, другому еще тринадцать. Надо сказать, что мельница принадлежала семье, отец давно сам построил комбинат, такая работа мельника позволяла безбедно жить, но без старшей дочери было бы сейчас трудно.

В помощниках Марии оставались Фекла и Дуня, девчонкам-близнецам одиннадцать и они по очереди смотрели за малышами и помогали выпекать хлеб на продажу.
Малышами же в семье считались шестилетний Васятка, четырехгодовалая Нина и маленький годовалый Егор, тот самый малыш, родившийся при трагических обстоятельствах. Васька очень любил животных и птиц, поэтому кормить кур, цыплят и гусей с индюком возложили на него. Соответственно, мальчишка собирал и приносил в горницу яйца, за это Мария его поощряла горячей булочкой.

Маленькая Нина не разговаривала, но все слышала, поэтому Мария надеялась, что малышка рано или поздно заговорит. Вот и на этот раз, когда Дуня позвала Машу в комнату с встревоженными нотками в голосе, девушка думала, что наконец-то Нина произнесла первое слово.

– Маша! Маша! – звала Дуня.

Фекла первая бросила из рук тесто, из которого лепилась плюшка, и побежала в комнату к малышам, Маша следом.

В комнате стояла тишина. Васятка спал после своей активной работы и вкусной булочки. Нина сидела тихо, смотрела на маленького Егорку. Мальчик сидел на полу, не двигался, не моргал и не дышал. Мария попыталась его поднять, но вес Егора на удивление оказался неподъемным, будто это был совсем не ребенок. Малыш никак не реагировал, а взгляд оставался стеклянным.

– Егорушка очнись. – трясла его Мария за плечи.

Через минуту безуспешного пробуждения ребенка, Маша выбежала из комнаты. В горнице зачерпнула ковшик с колодезной водой и, вернувшись, вылила на малыша. Только после этого ребенок очнулся и очень громко заплакал. Малыш сам испугался происшедшему, а тут еще холодная водичка, это оказалось неприятно, но любимая старшая сестра Мария уже схватила на руки и успокаивала; девушка вынесла Егора в кухню, обратившись с просьбой к девчонкам-близнецам.

– Сухую рубашку ему и уберите тут лужу. И никому не рассказывайте, что он окаменел.
– А он окаменел? – поинтересовалась Фекла.
– Нет. Ты же видишь, ребенок как ребенок. – улыбнулась Маша сестренке.


*****
Малыш, переодетый в сухую одежду, наконец, успокоился, и теперь разглядывал огонь в печи. Маша постоянно наблюдала за ним, все время держала малыша при себе; усадив Егора в самодельный деревянный стульчик, продолжила укладывать тесто в формы для выпечки хлеба.

Через пару часов вернулся с мельницы отец с братьями. Девчонки стали сразу накрывать на стол. Семья готовилась ужинать.

– Еще один прибор поставь. – попросил Марию отец.
– У нас гости?
– Приедет один человек. Твой будущий муж. Будет жить с нами. Очень неплохой работящий парень.


Гость не заставил себя долго ждать. Через несколько минут в горницу вошел рыжий с черными, как смоль, глазами парень, лет двадцати пяти. Отец поприветствовал молодого человека и пригласил за стол, представив всех домочадцев.

– Иван, садись. Будь как дома. Мои дети. Мария, твоя невеста. Фекла и Дуня, моих сыновей ты уже знаешь. А это мои младшие. Васятка, Нина и Егор.


Егорка сидел у Маши на руках и от взгляда гостя жался к ней, как только девушку представили рыжему парню.

– Мама. – произнес Егор, схватился за руку Маши своими пальчиками. Сейчас это было первое его произнесенное слово, но тут и другая малышка, что никогда не разговаривала, произнесла:
– Маша.
 
– Отец, Нина заговорила, и Егор тоже.


Мария обрадовалась. Она перестала волноваться, приняв всё за знак свыше. Если дети приняли человека и произнесли первое слово в своей жизни, значит Иван – хороший человек.


*****
В выходные всей семьей отправились в церковь договариваться о крещении Егора и венчании Маши с Иваном. Церковь находилась на пригорке возле пруда, несмотря на рубленые из бруса стены, была достаточно ухоженной и чистой, а звон колоколов разносился на большое расстояние в округе.

Егор на удивление всех вел себя очень тихо и незаметно. Мальчик смотрел на этот купол с разрисованными голубями и облаками, но не меньше поразили ребенка образы на иконах, здесь он не смел капризничать.

– Что, малыш? Красиво? – Маша умиленно наблюдала за своим любимым братиком, а тот, в своей светлой рубашке и льняными кудряшками совсем не коротких волос, походил на одного из ангелочков, изображенных на своде потолка под куполом.

В зал вошел священник и сразу обратил на малыша внимание, мальчик заинтересовал его; пребывая на руках у отца, Егор поднес свечу к фитилю, а когда та зажглась, самостоятельно поставил в большой круглый подсвечник с песком.

Именно с того времени маленький Егор стал посещать церковь чаще, это было не только по настоянию священника, но и сам малыш просил Машу и отца отвести его в церковь. Священник увидел в мальчике скрытый «божий дар» к знаниям, и предполагал, что из малыша вырастет митрополит. К трем годам Егор свободно мог читать, знал все каноны и молитвы, иногда участвовал в песнопениях, которые в то время звучали в церкви по воскресным дням и праздникам.

*****
К шести годам Егор знал наизусть всю церковную местную библиотеку, радовал своими успехами священника, и тот решил договориться с семинарией в городе, чтобы мальчик смог начать обучение раньше достигнутых десяти лет.
 
Вот в один летний вечер священник из города возвращался в село с хорошими новостями; Егора готовы были посмотреть и принять в семинарию. Священник решил сразу по приезду зайти на мельницу к Федору, отцу Егора, поговорить о дальнейшем обучении мальчика.

*****
В горнице плакала Маша и навзрыд близнецы. Маленькая Нина гладила ладошкой Марии волосы, успокаивала. Васятка перебирал камни на столе.

– Что произошло? – поинтересовался священник.
– Егор пропал. Его нет часов пять. – ответил Федор.

Отец со старшими братьями собирались прочесывать лес в поисках Егора.

– Откуда эти камни? – сквозь слезы спрашивала Маша Васятку.
– Егор дал камешки. Сказал, что нашел в лесу. Лежали на дороге. Отдал. А сам убежал еще собирать. – оправдывался мальчик.


Девушка смотрела на необычные камни из желтой прозрачной слюды. Мария помнила, как искала эту дорогу из желтых камней, и предчувствие, что Егор исчез навсегда, пугало.

«Значит, дорога существует. Бабка не врала. Только найти ее могут избранные»


Маша не забыла слова бабки, и то, что Егор необычный, кем-то и для чего-то избранный, девушка никогда не сомневалась.

Мужчины вышли из дома на поиски Егора.

Глава 4 Настоящее. Век XXI

Внедорожник часа через два уже поднимался в гору. Дорогу освещали не только фары, но и фонари, которые изредка появлялись вдоль трассы. Обсерватория давно позаботилась об освещении, хотя это немного пугало диких зверей.
Машина въехала на территорию сейсмической станции. Внешне здание напоминало вытянутое лежащее на боку яйцо, в двадцатом веке его однозначно бы обозвали инопланетной тарелкой. Станцию проектировали так, чтобы она устойчиво вписалась между двух лесных холмов и укрепилась коробкой фундамента не только снизу, но и с торцов «яйца». Припарковав внедорожник, Антон вышел из машины. Обвел взглядом парковку и увидел свой Рено, что могло означать, автомобиль все это время оставался на территории.
«Все ли знают, что я в больнице прохлаждался?» – задавал себе вопрос Максимов. Подойдя к дверям обсерватории, приложил ладонь к считывающему электронному устройству, дверь открылась, пропуская мужчину внутрь.

Максимов сразу оказался в небольшом холле с несколькими низкими овальными столиками и серыми мягкими круглыми креслами. В одно такое круглое кресло Антон сел и закрыл глаза, наслаждался возвращением «домой», где провел не один год. В холле было пусто и тихо.

– Приветствую, пропавший!

Антона по плечу ударили слегка кулаком. Максимов открыл глаза. Руслан. Смуглый мужчина лет сорока. Светлые глаза. Брюнет. В серой униформе с серебряной эмблемой обсерватории на груди. Антон протянул руку Руслану, тот в ответ пожал.
 
– Привет.
– Я не поверил вначале глазам, когда увидел, как ты вышел из машины. Кстати, крутая тачка. Откуда с иностранными номерами?
– Девчонка одна дала покататься. А вы тут как?
– У нас уже все исправлено. Ты пропал внезапно. На линии от молнии пожар начался. Позавчера новую тарелку доставили. И все-таки, куда исчез? Машина на стоянке, в комнате вещи на месте. Отпуск тебе шеф не дал. Где ты был-то? По девочкам соскучился? Если честно, то очень рад тебя видеть.

Руслан устроился, напротив, из потайного ящика стола вытащил две банки энергетического напитка, одну протянул Максимову.

– Ничего не помню. Очнулся сегодня в больнице, и мне сообщили, что я две недели в коме пребывал.
– Ничего себе! Ты хорошо себя чувствуешь? Ты сбежал оттуда?
– Да. Веришь. Со слов медсестры в меня молния ударила, а еще пострадала голова. Сотряс походу.

Антон открыл банку, напиток зашипел, газированные пузырьки взорвались, а из отверстия появился чуть заметный дымок.
– Ничего не помню. Я точно проверку не проводил в момент грозы?

Руслан выдержал небольшую паузу, сделал несколько глотков напитка, только после этого ответил:
– Антон. После твоего последнего исчезновения прошло на самом деле больше двух недель, точнее дней семнадцать. В тот вечер ты не дежурил и был расстроен. Шеф не дал тебе отпуск. Он только Дениса и Веру отпустил, поэтому отказал тебе. Машина твоя со стоянки не выезжала. Камера запечатлела, что ты вышел за ворота станции. Пешком. Дальше помехи, ты исчез. Я думал, брат, ты все сам объяснишь. Искали, но потом все решили, что ты самовольно ушел в отпуск, это после трех дней отсутствия. Мало ли что, может, по личным вопросам важно было.

Антон отпил из банки энергетик, думал. Объяснять оказалось нечего, Максимов и вправду не помнил ничего из того времени, будто этот промежуток он провел совсем в другом измерении или реальности.
«И все же, кто такая жена Маша? Она могла бы что сообщить?»

– Значит семнадцать суток? Очень странно. А что шеф говорит?

У Антона резко проявилась боль в голове, ударила по вискам и затылку; мужчина поставил банку с энергетиком на стол и потер пальцами болезненные точки. Руслан продолжил.
– Ничего не говорит. Во время грозы еще сорвало систему на нескольких объектах, кто оставался на станции были брошены на замену коробок передач. Один локатор повредился сильнее. Молния ударила, кабель загорелся. Сгорела в итоге вся тарелка.

Руслан немного помолчал, сделал очередной глоток напитка, добавил:
– Вначале думали ты погиб, но тело не нашли. Три дня прочесывали лес и ущелья. Раз тела нет, значит, надежда осталась у нас на то, что ты жив и сам однажды вернешься. Мы не ошиблись. Вот ты здесь. Кстати, шеф взял на твое место стажера.

Антон вновь потер виски, потому что боль усилилась и теперь разлилась по всей голове. Решать ребусы сейчас не моглось, Максимов поднялся с кресла.

– Пойду к себе. Аптечка в дежурке или в медпункте кто есть?
– В дежурке. Тебе принести чего?
– От головы чего-нибудь посмотри. Заодно график сообщи.
– Завтра пятница. Шеф приедет к обеду. Вместо тебя Герман. Стажёр. Предполагаю, что тебе стоит выходить в эти смены, твоя команда. Завтра еще установка локатора на замену поврежденного.
– Герман, женщина?
– Девчонка совсем, но очень смышленая. Иди. Тебе принесут чего-нибудь для снятия боли.

Руслан направился к лифту, откуда мог подняться в дежурку, а Антон отправился в левое крыло станции, там находились комнаты сотрудников. Подойдя к своему номеру, Максимов также приложил ладонь к электронному замку, рисунок считался и дверь открылась. В комнате ничего не изменилось. Незначительная пыль за период отсутствия мужчины осела на полках. Не раздеваясь, Антон опустился на постель.
Он уже не слышал, как в комнату со стаканом воды и серебряным блистером с таблеткой вошла девушка. Маленькая стройная с большими серыми глазами, без удивления посмотрела на Максимова, поставила стакан на стол и вышла из комнаты. Мужчина крепко спал.

Глава 5 Настоящее. Век XXI

Кроны деревьев скрывали Антона от странных людей, но он не был на все сто уверен, что они не знают о нем. Забравшись на дерево, мужчина наблюдал, как те, один за другим, спускались с деревьев на поляну. Необычно, немного плавно, оседая на зеленую траву, и все это без лишних движений, паники, травм.

Девушки и мужчины одеты одинаково. На них светлые свободные рубашки и широкие штаны; на ногах сандалии, от ремешков шла тесьма и обвивала голые лодыжки. Наряды чем-то напоминали одежду античных времен, но штаны у мужчин еще походили на галифе с широкими карманами.

Женщины расчесывали длинные волосы гребешками, кто-то вытирал листьями пряжки на сандалиях. Вообще, это больше походило бы на некий привал перелетных птиц. Возраст людей по внешним признакам абсолютно разный, и в тоже время между ними было сходство, которое Антон уловил, а объяснить себе не мог.
 
Максимов не слышал голосов от этих странных людей, но понимал, что они общаются сейчас между собой. Это было заметно по жестам, взглядам, улыбкам. Ветка невольно под Антоном хрустнула. Мужчина решил спуститься на землю, пока ветка еще не совсем сломалась, но люди его услышали, все разом взмахнули руками и, как большие светлые птицы, взлетели в небо. Поляна опустела.


*****
Проснулся Максимов от сигнала тревожной сирены. В обсерватории такое случалось редко, но бывало. Тревогу включали дежурные в особо экстренных случаях, сейчас вероятно был тот самый необходимый. Часы на стене показывали четыре утра. Антон немедленно поднялся с постели, на тумбочке обнаружил стакан с водой и блистер с таблеткой, но она ему больше не была нужна. Мужчина чувствовал себя отдохнувшим, никакой боли не было.

Проходя по коридору левого жилого крыла, заметил, что абсолютно никто не выходит из своих комнат и не реагирует на тревожный сигнал. Внезапно звук прекратился, а в наступившей тишине можно было услышать звук электричества от работающих лампочек, но Максимов не отказался проверить причину сигнала, в комнату не вернулся.

Дежурная располагалась на четвертом, последнем уровне станции. Поднявшись вначале на второй по лестнице, а оттуда на лифте на четвертый этаж, Максимов через минуту вошел в лабораторию.

Руслан спал, сидя за столом и уронив голову на пульт. В углу за другим пультом спал Денис, помощник дежурного. Антон дернул вначале за руку Руслана, пытаясь разбудить, затем помощника.

– Эй! Ребят. Что происходит?

Руслан поднял голову и с трудом открыл глаза, посмотрел на Антона сонными глазами. Максимов повторил вопрос:

– Что произошло?

Тут подал звуки и Денис, тоже проснулся, и чтобы вернуть ясное сознание, потряс головой. Руслан произнес:

– Вырубило. Как-то странно.

Затем старший дежурный взглянул на Дениса, поинтересовался:

– Тебя тоже? Что-то помнишь до этого?


Денис пожал плечами и отрицательно покачал головой.

– Да уж. Действительно странно. Сирену кто включал? – Максимов продолжал задавать вопросы дежурным.

– Мониторы показали помехи на трех локационных точках. Некто посторонний в плаще с капюшоном, на камеру нарвался. Я успел тревожную кнопку нажать и… тот в камеру посмотрел. Дальше меня вырубило. – пытался проанализировать происходящее ответственный за дежурство Руслан. Огляделся и  удивился, потому что кроме Максимова и его с Денисом в помещении не было больше никого.
 – Антон, ты только один? А где все?


Помощник старшего дежурного, Денис, потер лоб ладонью, добавил с недоумением:

– И меня сразу. Голова отключилась.


Антона начинали переставать удивлять последние события, которые загадок и ребусов вокруг него только добавляли, поэтому ответ на вопрос Руслана у него нашелся.

– Я думаю, что все остальные спят, как и вы. А вот, кто сирену вырубил, если вы спали?
– Думаешь, это звук тревожной сирены нас усыпил? Раньше она так не действовала.
– Кто мог отключить тревожную кнопку? – переспросил Антон, но молодые люди сами сейчас задавались этим вопросом.

На экране монитора из двенадцати локационных точек на графике отражались только семь, две еле подавали сигнал, еще три оказались неисправны. Оценив ситуацию, Максимов включился в работу, показал на экране.

– Неисправность на восьмой, третьей и одиннадцатой. Надо ехать. Где был тот посторонний?
– На восьмой. – утвердительно сообщил Руслан.

Следом все услышали голос девушки по рации, запрашивала станцию.

– Руслан Евгеньевич, вызывает Герман. Ответьте.
– Герман? Ты что там делаешь? Нельзя стажерам выезжать одним, ночью тем более. Возвращайся!
– Все спали. Так получилось. На третьей камера разбита, тарелка не повреждена. – в нотках милого женского голоска слышалось разочарование.
– Возвращайся.
– Слушаюсь, Руслан Евгеньевич.

– Откуда она узнала о неисправности камер? Могла девчонка отключить тревожную кнопку? Как девушка оказалась так быстро на третьей точке? – Антон задавал вопросы, на которые ответов в любом случае пока не было.
– Не накручивай. Еще не факт, что все спали. Ты же проснулся. Прогулялась девочка, случайно ехала мимо третьего локатора. – находил объяснения, поведению Герман, Руслан.

 Антон с Денисом переглянулись, теория о прогулках девушки в такое время настораживала, но другой пока не имелось. Максимов, как главный в обсерватории по должности,  скомандовал:

– Денис собирайся. Я на восьмую, а ты на третью, камеру замени. Одиннадцатую проверим позже. Руслан остаешься наблюдать. Следи внимательно за экраном, может это нечто еще раз появится, предупредишь.


****
Максимов заглянул вначале в техническое помещение, собрал необходимые инструменты, а также две камеры и рацию. Внедорожник, на котором приехал из больницы, оставил на стоянке станции и прошел к своему Рено. С Денисом они практически выехали с территории обсерватории одновременно, на развилке в пятистах метрах разминулись.

Подъезжая к восьмой станции, Антон заметил, что на трассе вдоль дороги не горит ни один фонарь. Отмечая для себя такие детали, чтобы днем обязательно отправить сюда электриков, снизил скорость. Дорогу освещали теперь только фары от автомобиля, но дальний свет вполне позволил увидеть впереди темное пятно. Оно не двигалось, находилось прямо посередине дороги, поэтому мужчине пришлось тормозить. Машина остановилась почти перед этим существом, в каких-то десяти метрах. Освещая фарами, разглядывая бездвижимый силуэт, Антон растерялся.

– Что это? Как такое могло случиться?

Через автомобильное стекло в таком утреннем сумраке можно было принять существо за гнома, но перед машиной стоял ребенок лет пяти. Максимов вышел из машины. Девочка молчала, не плакала, смотрела на мужчину. Медленно, не торопясь, чтобы не напугать, Антон направлялся к девочке. На малышке темные шаровары и коричневая удлиненная вязаная кофта, это Максимов разглядел, приблизившись ближе. А еще заметил, что в спутанных от ветра волосах девчонки торчали листья.
 
Антон опустился на корточки перед ребенком, и его глаза оказались на уровне её огромных серых глаз, те смотрели без какого-либо страха.

– Привет. Ты откуда?


Девочка молчала, а Максимов уточнил:

– Ты понимаешь меня?

Антон предполагал, что сейчас из девчонки не вытянешь ни слова, даже если она умеет разговаривать. Ближайший населенный пункт располагался в двух часах езды на машине, поэтому странность встречи одиноко прогуливающего маленького ребенка в этой местности имелась. Гражданские не заходили на эту территорию, в радиусе километра от каждой радиолокационной системы были установлены запрещающие знаки. Из-за расположения в этих краях обсерватории с сейсмическими станциями, лесничество позаботилось о том, чтобы территория стала закрытым заповедником. Здесь не разрешалась никакая охота на диких зверей и не выдавались ордеры на отстрел птиц.

– Давай так. Ты покатаешься со мной. Мы сейчас заедем по делам в одно место, а потом я отвезу тебя домой.

Антон протянул руку ребенку и добавил:

– Если скажешь, конечно, где ты живешь.

Малышка, проигнорировав руку, без страха подошла к машине, самостоятельно забралась в салон через открытую дверь со стороны водителя и перебралась на заднее сиденье. Максимов сразу заметил, что на девчонке не было обуви, что сильнее удивило.
Мужчина следом за ребенком сел в салон, еще раз посмотрел на девчонку, затем закрыл дверь, повернул ключ зажигания и направил автомобиль к восьмой локационной точке. Проехать оставалось какие-то полкилометра, а потом подъем наверх.

Наблюдая за ребенком в зеркало, Максимову казалось, что он девочку где-то видел, но вот где, никак не мог сказать. Да и понять, откуда эти ощущения, ему тоже было сложно. Еще больше Антон был удивлен бесстрашием девчонки, хотя выбора у малышки реально и не было. Девочка всю дорогу не издала ни звука, а затем, вообще, уснула на заднем сиденье. Подъехав к восьмой локации, Антон накрыл ребенка своей курткой, только после этого вышел из машины.

Глава 6 Начало. Век XVIII

Егор совсем стал взрослым молодым человеком. Русые длинные волосы убраны в хвост, одет в синюю рубашку с вышивкой ручной работы, на ногах лапти. Мужчина сидел за столом и строгал лучину.

В горницу с улицы вошла красивая девушка, стряхнула с шали снег, затем отряхнула ее и подошла к печи. Из-за печки раздался тихий охрипший старческий голос.

– Как там? Все метет?

Маленькая, горбатая, с близко посаженными глазами старушка протянула Славке руку. Большой нос придавал бабушке совсем некрасивый вид, но обитатели этого дома не замечали устрашающую неприятную внешность старой женщины.

Девушка протянула бабушке кружку с водой, ответила красивым бархатным голоском:

– Метет. Завтра надо будет дорожки почистить, снегопад прекратится.

Поправив одеяло на старушке, Славка посмотрела на Егора, тот продолжал строгать лучину.

– Ты хочешь сделать ее очень острой?
– Писать будет много, с такой заточкой удобно экономить чернила.

Егор расправил широкие плечи, немного размялся, протянул деревянную кружку.

– Налей кипятка.

Девушка сняла с печи чайник.

*****
С тех пор, как Егор попал в этот дом, прошло уже тринадцать лет.
Маленьким он запомнил, что шел долго, а когда стемнело, то желтые камни оставались светиться, указывая путь существующей дороги. Ноги сами несли его не вернуться назад, а только вперед к неизвестному. Птицы не щебетали, совы не ухали, змей тоже слышно не было. Небо покрылось звездным ковром и звезды были так близко, что маленькому Егору казалось, залезь он на верхушку сосны, можно достать звезду. Камни и звезды зачаровывали мальчика. В лесу было тихо, ни песен, ни ветра, ни журчания ручейков. Кроме шелеста листьев, за которые мальчик задевал, и собственных шагов, не слышно больше ничего. Егор устал, поэтому сел возле тропинки у дерева, облокотился к стволу и просто уснул умиротворенный тишиной.
 
А проснулся мальчик уже в теплой чистой постели. Запах сосны сразу бросился в нос, приятный такой, а через окно сквозь цветные стекла в комнату проникали солнечные лучи. В комнате стоял большой деревянный стол, за которым он сейчас и сидел, а на столе кувшин и глиняный горшок с овсяной кашей. Кувшина такого Егор не видал в селе, этот был не глиняный, а из красного стекла, и в нем чистая ключевая вода. Мальчику было не страшно, ребенок ощущал для себя безопасность. В комнату вбежала трехгодовалая девочка Славка, это сейчас она большая и красивая, а тогда была похожа на домовенка, маленькая и косматая. Старуха назвала ее в честь птиц, у девочки голосок напоминал птичьи трели. Славка появилась у Ядвиги за три года до прихода Егора, скорее это не являлось случайностью, кто-то хотел избавиться от девчонки сразу после рождения, оставив младенцем в лесу.

Периодами с помощью дымящих трав старуха отгоняла от своего дома ненужных людей, что приходили к ней за помощью. Дом ее стоял в самой густой чаще леса рядом с болотом, и охотники в эту чащу не заглядывали. Все истории и страшные сказки, созданные местным населением, появились не на пустом месте.

Ядвига не любила людей. Жестокие, властные, несчастные, готовые к рабству, мелкие и жалкие, в ее глазах были обычными людишками, именно так она их называла. Не всем Ядвига показывала дорогу к себе, человек плутал по лесу, бывало сутками, и только потом, она готова была прийти на помощь, прибегая либо напугать его стаей филинов или стаей волков, либо создавала шаровую молнию. В любом случае страхи позволяли человеку выйти из леса или погибнуть.

В один из таких дней, когда она колдовала и травами отгоняла путников, нашла Славку. Крик младенца стало слышно в кромешной тишине леса, птицы и млекопитающие были на время парализованы, в такие моменты люди, блуждающие в лесу, считали, что попали в другой лес, заколдованный, где птицы не поют и ни одной твари не слышно. Среди этой тишины кричал маленький младенец, Ядвига нашла его под сосной рядом с муравейником. Это было еще одним поводом знахарке ненавидеть людей. Самая страшная смерть могла покарать Славку, если бы она девочку не услышала.
Из чьей семьи, деревни, кто так мог поступить с ребенком, старуха выяснять не стала. Она приняла девочку в качестве дара божьего. Как только ребенок стал ходить и говорить, Ядвига начала ее обучать всему, что могла сама. 

Появление Егора в доме Ядвиги тоже не было случайностью. Она знала его историю рождения с самого начала. Видела его желание жить, его предназначение, его сестру Марию, отправившуюся на поиски дороги из желтых камней ради матери. Но Ядвига не вмешивается в судьбы людей, а судьба матери была предречена. Старуха видела, кем должен был стать Егор. Он и есть тот самым могущественный мудрец, которого так давно не рождалось на Руси. Последним таким сильным ведуном, Ядвига помнила, был Треакат, живущий еще при Иване Грозном.

У Егора была своя миссия в отличии от Треаката, только он мог создать книгу, не прибегая к помощи царских писарей, а это означало, что КНИГА станет первым артефактом созданным самим мудрецом. Рождение этого мальчика было предопределено свыше, как знак, что для России грядут большие перемены. Пока старуха обучала Славку, мальчик Егор схватывал все на лету, будто уже знал все и, просто ему надо было лишь вспомнить.

*****
– Ты должен написать книгу. – сухим голосом сказала старуха. – Когда начнешь?
– Завтра на заре. Сейчас чернила приготовлю, они должны отстояться.

Егор отвечал Ядвиге как равный по силе, а девушка, слушая разговор, предложила:

– Я тебе листы помогу сшить.

Славка любила Егора, это было видно. Восхищалась им. Она всегда покрывалась румянцем, обращаясь к Егору, будто говоря ему: «Я тебя тут отвлеку немного своими глупостями»

– Хорошо. Достань с печи. Они готовы. Только осторожнее, не урони в огонь ни листочка.

Егор долго до этого выделывал кожу убиенного животного, это была подготовка обложки книги. Кожу осветила Ядвига, провела специальный ведьминский обряд. Листы для книги приготовил Егор из разных пород деревьев, они собирались в течении последних трех лет. Каждый месяц в один определенный день полной луны вырезался один лист из коры одного определенного дерева, которое Егор тоже вычислял своими, только ему известными астрономическими расчетами. Соответственно, за три последних года собралось семьдесят две страницы, которые должны были мистическим свойством изменить историю России на триста лет вперед.

Нет, это не означало, что Россия перестала бы существовать, и осталась бы без своей истории. Егор видел будущее, а неблагоприятные последствия того или иного периода было в его силах изменить и переписать. Миссия мудреца – стать защитником и хранителем Великой Земли.

Глава 7 Настоящее. Век XXI

Машину пришлось оставить у дороги. На восьмую станцию необходимо было пробираться сквозь хвойник и лесной папоротник. Все знали, что это одна из сложных точек станции. Станцию установили на холме. Взяв фонарик и мешок с камерами, Антон поднимался наверх. Оглядываясь по сторонам, Максимов пытался найти следы нахождения постороннего, но осознавал, что вряд ли, кто пойдет этими дебрями. На подъеме совсем забыл о ребенке в машине и думал лишь о том, кого мог увидеть на экране Руслан. 
 
«Интересно, лесники также в слепую работают?» – задал себе вопрос Антон, преодолев, очередные пять метров высоты.

Минут через пять добрался до места. Проверил установку и целостность тарелки. Локатор был повернут градусов на двадцать, более изменений не имелось, повреждений тарелки тоже. Максимов подошел к камере, последняя оказалась разбита. Снять регистратор для замены оказалось делом сложным, выделяемая сосной смола склеила провода и застыла. Пока Антон возился с проводами, в лесу начало светать, а внизу от дороги послышался вначале визг, потом испуганный крик ребенка.

– Черт! – выругался Антон и бросился вниз.

Вниз спускаться было легче, но Максимов торопился, поэтому практически летел через ельник, перецарапал руки и лицо. Крик становился все сильнее, ребенок не замолкал, это пугало сильнее, чем встретить какого-то сейчас монстра на пути. Наконец, оказавшись внизу, но весь в ссадинах, мужчина выдохнул. Ребенок стоял на дороге, совершенно один, правда, кричал надрываясь.

– Что? Что? Успокойся.

Антон схватил малышку на руки, после чего девчонка орать перестала, но её взгляд был направлен к лесу. Сквозь истеричный всхлип она показывала ручкой по направлению туда, откуда Антон спустился.

– Я там был, там никого нет. Успокойся. Что ты увидела?

Максимов посадил ребенка в салон машины, дверца оставалась открытой. Опустившись на корточки рядом, начал вытирать платочком размазанные по щекам ребенка слезы, которые уже до этого превратились в грязные разводы. Мужчина вновь обратил внимание на большие серые глаза ребенка с невероятно длинными ресницами, и они снова показались знакомыми. Малышка внимательно смотрела за действиями Антона и теперь улыбалась.

«Вот артистка!» – заметил Антон, наблюдая за резкими изменениями в поведении девочки, но по улыбке определенно можно было сказать, что она совсем успокоилась.

– Так ты говорить умеешь? Понимаешь меня? Что тебя напугало?

Девчонка молчала, а время шло, поэтому Максимов решил взять ребенка с собой наверх.

– Знаешь, мне надо камеру заменить. Я ее наверху там оставил. Поможешь мне?

После этих слов ребенок быстро спустилась с сиденья автомобиля на асфальт, Максимов это отметил, нарушения слуха у девчонки явно не имелось. Антон поднял малышку на руки, потому что она была босиком, а пройти нужно по ельнику, и направился в тот пролесок, где недавно пробивал себе путь наверх.

*****
Максимов поставил ребенка на гладкую поверхность фундаментальной коробки локатора, взял из мешка одну новенькую камеру, и тут понял, что отвертка где-то в траве. Да, найти маленькую вещь будет сейчас проблема. Когда мужчина услышал крики и ринулся вниз к дороге, то весь инструмент кинул на землю, не думая о последствиях.

– Мышь, ты случаем отвертки нигде не видишь?

Максимов не рассчитывал на ответ, просто решил как-то отвлечься от других мыслей. Но Мышь спустилась с коробки на землю и, будто знала куда идти, пошла именно туда, где через секунду подняла отвертку из папоротника, затем вернулась к Антону и протянула инструмент. Мужчина не смог произнести ни слова, настолько был поражен, поэтому просто взял отвертку и кивнул в знак благодарности.

Работая над камерой, Максимов продолжал наблюдать за малышкой. Она казалась необычным ребенком, хотя с детьми он никогда не имел дел, но эта девочка была все равно совершенно иной. Независимо от того, что сейчас Мышь ковырялась в земле как самый настоящий ребенок и из камешков строила нечто напоминающее колодец, она выглядела мудрее своих сверстников.

Из рации послышался шум, следом голос Руслана:   

– Антон? Что там у тебя? Откуда ребенок?

Максимов отстегнул от ремня рацию, ответил:

– Значит, заработала камера? 
– Да. Все хорошо. Ты что так долго? Ребенок с тобой откуда?
– Это Мышь, на дороге одна стояла.
– Откуда она? Где родители?
– Руслан. Она не разговаривает. Пока не разговаривает. Скоро буду. Возвращаюсь на станцию.


Через несколько минут Антон собрал в мешок инструмент и поврежденную камеру.
 
– Мышь. Идем.

Мужчина повернулся к девчонке. Малышка сидела на траве и пыталась открыть необычный футляр напоминающий маленький сундук. Этот предмет явно был старым, а еще странный орнамент на стенках футляра говорил Антону о том, что подобному артефакту более ста лет, а то и больше.

– Ты где его откопала? Что это?

Мышь схватила футляр и прижала к себе. Руки и лицо все в земле. Предмет оказался объемным, прямоугольной формы, этакий клад-ларец, и в руках малышки казался огромным.

– Ладно. Бери с собой. Там разберемся.

Максимов собрал все инструменты и сломанную камеру, закинул мешок через плечо. Фонарик и рацию закрепил на ремне, поднял ребенка на руки.

«Бомбы в заповеднике быть не может. Скорее, это сокровища. Может, кто спрятал и забыл давно?» – рассуждал Антон.

Девчонка обхватила маленькими грязными ручками шею мужчины, он слышал детское частое ровное сердцебиение, появилось желание защищать это маленькое создание. Спуск был не так легок с грузом и с этим объемным артефактом, который то и дело норовил выпасть из рюкзака; последний даже не смог застегнуться.

*****
Усадив ребенка на заднее сидение в салон автомобиля и, бросив багаж ей в ноги, поинтересовался.

– Мышь. Ну и куда тебя? Со мной едешь? Или нарисуешь как-то жестами, откуда ты? Где родители?

Девчонка смотрела ему в глаза, не моргала и упорно молчала. Ее находка лежала рядом с ней на сиденье и была накрыта маленькой ладошкой, будто она защищала предмет. Антон понял, что придется везти ребенка на главную станцию в обсерваторию , все же кого-то она ему напоминала и не только глазами.


Глава 8 Начало. Век XVIII

Всю зиму Егор писал книгу, каждый день он должен был написать по одной странице и, как только событие в книге менялось, чернила меняли цвет. В период создания этой священной книги Егор не должен был стричься и бриться, питался только растительной пищей и пил чай из трав. Иногда вместо сна мужчина сидел перед иконами с закрытыми глазами, а Славке казалось, что Егор разговаривает с ними. 

Старуха к концу зимы слегла. Не могла больше ни прясть, ни готовить, ни шить. Глаза от глубокой старости совсем ослепли. Сколько на самом деле лет было Ядвиге, она уже сама не помнила. Всю работу по хозяйству делала теперь Славка.

Рано утром Егор проснулся от звука капели, а потом с крыши упала большая сосулька в тающий сугроб, издав звук похожий на человеческий вздох. Молодой человек и сам бы хотел сейчас на месте этой сосульки оторваться от книги, как она от наста на крыше, и выдохнуть. Сегодня ему предстоит закончить последнюю страницу и запечатать книгу. Егор пытался отвлечься от последних картинок событий, которые рисовались в видениях, но длительный пост ослабил его организм. Мужчине трудно было даже на время выключить эти видения.

– Так хочется, чтобы конец был началом чего-то нового и открытого. Чистого, как весеннее мартовское небо, как капли росы. – произнесла Славка и обняла Егора.

Рядом с ним она была маленькой и не только ростом. На Егора она не могла смотреть без слез. Осунувшийся за зиму без мяса, весь обросший, он был похож на молодого старика. Сейчас Егор ходил из угла в угол, лицо его менялось, то хмурилось, то оно светлело. Его взгляд немного пугал Славку. Ей казалось, что он отсутствует и находится сейчас где-то не в доме, а на просторах иных миров.

*****
Славка занялась делами, надо принести дров для печи и поставить тесто для хлеба. Ей нравился этот весенний денек с множеством голосов проснувшихся птичек.

– Слава, поди-ка сюда. – Ядвига открыла глаза.

Девушка впервые за последние недели увидела старуху с открытым взглядом, поэтому воскликнула, обращаясь к мужчине.

– Егор! Егор! Бабушка видит.

Славка подошла и взяла старушку за руку.

– Тише, тише. Не кричи. – тихим хриплым голосом успокоила Ядвига девушку.

Егор оторвался от книги и присел рядом на табурет. Старуха взглянула на него, попросила:

– Ничего не говори только. Молчи.


Затем Ядвига сделала паузу, тяжело вздохнула, продолжила:

– Благословить вас, дети мои, хочу. Будете вместе, никто не навредит вам. А я позабочусь об этом с того света.
– Ты уходишь? – задала вопрос расстроенная девушка и крепче взяла руку бабушки.
– Молчи. – старушка погладила волосы Славки. – Передаю тебе дар свой. Ни одно поколение я уже пережила, но ты первая его получаешь. Не бойся ничего что увидишь, и передай его только тому, кто заслужит его.

Славка кивнула в знак благодарности. Слезы потекли по ее щекам. Внезапно грянул гром, стекла в доме затрещали от грохота, сразу стало сумрачно, а затем молния прорезала темноту леса. Гроза в марте встречается не так часто.

Старуха закрыла глаза и уснула, теперь навсегда. Егор со Славкой видели, как из груди бабушки вышел огненный шар и пройдя сквозь стекло окна, улетел в лес. Снова раздался гром, но там где-то глубоко в лесу, будто этот шар разорвался. Молний больше не было, а в комнате опять стало светло. Гроза закончилась за несколько минут.

Славка сложила руки старухи на груди и накрыла тело пледом. Получив дар, девушка почувствовала себя сильнее, поднялась с табурета и подошла к окну, зашторила цветные стекла занавесками с вышитыми на них никем невиданными цветами. Сколько этим занавескам лет Славка не ведала, но она их обожала, их еще Ядвига вышивала до ее рождения и появления в этом доме.

Егор вернулся к столу и продолжил писать. Прошло много времени, когда он отложил лучину. Мужчина закончил книгу, которую никто не должен найти и прочесть до определенного времени. Закрыв последнюю обложку, Егор связал пришитые ранее из грубого сукна ленты и, расплавив воск, наложил печать. Ножом сделал надрез на своем запястье, капли крови попали на воск, только потом произнес мысленно заговор, который знал только он. Теперь книгу никто не сможет открыть.

На следующее утро, Егор со Славкой похоронили старуху возле дома в лесу, по христианскому обычаю установили крест.


*****
Надо было еще многое сделать, чтобы с легким сердцем отправиться в путь, туда к людям. Начать жить такими, какими они были раньше. Славка уносила из этого дома и леса дар Ядвиги, а Егор оставлял здесь историю, запечатанную в артефакте.

Мужчина положил книгу в большую старую шкатулку, закрыл на ключ. На ключ закрепил голубую ленту Славки и надел себе на шею под рубашку.

Завтра они должны быть уже далеко отсюда, от этого места и от этого леса. Молодые люди закрыли дом, и отправились в чащу. Они не знали куда идти, а за все время проживания у Ядвиги не видели других людей. Ядвига тщательно оберегала от путников это место, защищая детей. Но таким магам, как они было не страшно, Егор точно знал, что нужно идти по дороге с желтыми камнями.

Глава 9 Настоящее. Век XXI
 
Ворота автоматически закрылись, когда машина заехала на территорию станции. Припарковав Рено, Антон взял испорченную камеру и вышел из машины. Девчонка крепко спала, будить ребенка мужчине снова было жалко.

Утро. В обсерватории просыпались сотрудники, в здании становилось оживленнее. Часовая стрелка на циферблате в холле перевалила за шесть. Две местные хозяюшки, так сотрудники называли уборщиц, гремели ведрами и орудовали тряпками. Рядом с техническим помещением Антон встретил Дениса, поинтересовался.

– Что там у тебя на объектах? Камеры исправны? 
– Одна была разбита, а другая развернута на сто восемьдесят градусов, поэтому изображение слетело. Интересно, кто так мог ночью на всех точках пошалить?
– Возможно птицы.

Максимов уложил инструменты и в журнале отметил испорченный регистратор. Денис ожидал мужчину у двери, Антон это заметил, поэтому попросил:

– Там у меня девчонка в машине. Поможешь мне? Спит. Я на руки возьму, а ты мне дверь подержи в здание, а еще ее находку надо тоже из машины взять.

Денис согласился.

– Слышал по рации. Не поверил. Она глухонемая?
– Я бы не сказал. Все понимает, когда говоришь с ней, а если по существу, то еще тот крикун, только на вопросы не отвечает.
– И сколько ей?
– Около пяти, плюс-минус. Мелкая ростом.

*****
Через десять минут мужчины подошли к машине. Антон открыл дверку. Ребенка в машине не оказалось, а старый ларец лежал одиноко на заднем сиденье в салоне. Денис присвистнул, предположил.

– Может в туалет ушла?

Мужчины оглядели территорию. Найти на парковке маленькую девочку будет сложно, могла спрятаться за любым или под любым автомобилем. Антон позвал громко малышку:

– Мышь. Выходи. Это совсем не смешно. 
– Не умеешь ты с детьми. Что значит не смешно? Она без умысла вылезла из машины. – сделал замечание Денис.

Хотя Антону действительно было сейчас не смешно; он нашел девчонку и теперь отвечал за неё. Оставалось связаться по рации с Русланом и попросить проверить все видеоизображения с камер наблюдения на территории станции, что Максимов и сделал. Собственно, он понимал, что выйти за ворота девочка не могла, зайти в здание тоже. Замки открывались непросто, а считывали рисунок ладони и пальцев, либо радужку глаза, и только сотрудников, проверенных и зарегистрированных на объекте. Опознать глаз или ладонь ребенка электронный замок не мог.

Через пару секунд дежурный по рации сообщил:

– Она не на парковке.

Небольшая пауза и снова голос Руслана.

– Камера зафиксировала ребенка в здании.


Если вздох Антона можно было бы назвать облегчением то, наверное, это так и есть, но войдя с Денисом в здание, оба поняли, не все так легко. Руслан по громкой связи просил тетю Нюру, одну из уборщиц, которая оказалась ближе всех к бойлерной, зайти забрать девочку; через пару минут женщина вылетела из помещения и перекрестилась прямо в камеру, за которой наблюдали Руслан с помощниками и уже удостоверились сами, девчонка исчезла. Где и куда на этот раз спрятался маленький ребенок, никто не мог понять, камеры не фиксировали передвижение ребенка, а другого выхода из бойлерной не имелось.

Антон с Денисом поднялись на лифте на четвертый этаж; комната видеонаблюдения располагалась рядом с дежурным постом и лабораторией.

– Ты напугал ее. Она не будет ждать некую тетю Нюру. Я бы тоже ушел на ее месте в другое. – заявил Денис Руслану сразу после того, как вошел в помещение.
– В другое что? Измерение?
– Я не понимаю. Куда она могла сбежать или спрятаться? У нас все камеры неисправны или что? – Руслан пребывал в недоумении.

Антон поздоровался с ребятами, кого еще не видел, устроился перед большим обзорным экраном, а ларец поставил на стол. Некто из сотрудников поинтересовался, обратив внимание на странный предмет.

– Что это? 
– Мышь нашла на восьмой локационной станции. – спокойно ответил Антон, устроившись перед микрофоном.

Максимов вспоминал, говорил ли он свое имя девчонке, а также думал, как ему представиться так, чтобы ребенок понял, что это он, а не какой-то дядя Петя или дядя Вася.

«Может она поймет, если назвать её Мышь?» 

Кроме него так здесь девчонку еще не называли. Надеясь, что ребенок узнает голос, независимо, что из динамика всегда слышится тот немного искаженно, Максимов произнес в микрофон.

– Мышь. Привет. Выйди в коридор. Не бойся. Я не дам тебя в обиду. Твоя находка у меня.

Все наблюдали за движениями на мониторах. В правом крыле рядом с комнатой Антона появилась маленькая девочка. Откуда? Этого никто не мог понять. Она села у стенки, опустилась на корточки точно так же, как недавно сидел перед ней Максимов. Мышь подняла голову кверху, таким образом, дала понять, что вся во внимании слушать дальше. Максимов продолжил.

– Мышь. Ты умница. Не уходи никуда. Я сейчас подойду.

Антон поднялся. Руслан с парнями похлопали его по плечу, а Денис, глядя на удачные переговоры Антона с малышкой, выдал:
 
– Шеф приедет, вот обрадуется, когда увидит, как по обсерватории ребенок бегает.
– Она не бегает. Она перемещается.
 
Антон оглянулся на женский красивый голос. За его спиной стояла девушка с большими серыми красивыми глазами. Руслан сразу представил вошедшую женщину Максимову.
– Знакомься, Антон. Мария Герман. Твой стажер.

Глава 10 Легенда. Век XX

Автобус остановился на обочине пыльной дороги, представлял собой небольшой пазик. Лиза вышла. Невысокая девочка с большими серыми глазами, как родители говорили «вся в бабку Машу». Почему-то бабушку они называли именно бабкой, но та не обижалась.

Лиза с детства наблюдала эту неприязнь родственников к бабушке, которую взрослые считали порой ведьмой, а внуки, кроме Лизы, редко навещали старушку.

– Мам! Ну, конкретно тебе, что она сделала?

Лиза пыталась добиться правды, хотя раньше уже слышала ответ, на тему некоего дара; бабушка еще своим детям рассказывала истории, которые шли от времен Екатерины Второй о том, что ее прадед был необычным человеком, а теперь и она ждет, кому дар передать от предков.

– Мне, слава богу, ничего. Свекровь она неплохая и в жизнь нашу не лезет. Но тебя, я попросила бы не ходить к ней.
– Это почему?

Тогда Лизе исполнилось шестнадцать, поэтому считала, что ей нельзя запретить делать то, что она сама хочет.
 
– Я не знаю, кого она ждет и кого выбирает из внуков. Вас у неё много. Бог дал ей четверых детей и девять внуков. Но только ты единственная на бабку похожа и не только внешне, у вас даже характер одинаковый, упрямые обе. Бабка настаивала на имени Мария, когда увидела тебя после роддома. Я не позволила.

Мать надела фартук и достала из холодильника капусту.

 – Почисть лучше картошки. Сейчас борщ сварю.


Лиза понимала, что теперь мама большего не скажет, всегда так делала, когда дети доставали расспросами, начинала находить им занятие. После последнего разговора с матерью Лиза наоборот чаще стала наведываться к бабе Маше. Говорила родителям, что в библиотеку после школы зайдет, а сама к бабке.

*****
Бабушка Маша в свободное время пряла пряжу деревянным веретеном или вязала шали и паутинки. Впрочем, это было любимым ее занятием и если бы соседские старушки не стали продавать эти творения на местном рынке, то можно было бы превратить маленькую квартиру в берлогу из шерсти.

– Баб Маш! Мама рассказывала, что ты истории интересные знаешь? А чего мне ни разу не говорила? – Лиза пила чай, устроившись в старом кресле подогнув под себя колени.
 
– А она не рассказывала, что я ведьма? – бабушка рассмеялась на интерес внучки.
 – Угу! Но в это не верю. А что за истории?

– Раз сама спросила, значит пришло время. – вздохнула баба Маша и попросила Лизу открыть ящик комода.
– Видишь голубая старая лента. На ней ключ. Ты будешь хранить его до тех пор, пока не придет время, но никогда не отдавай его не тому человеку.


Лиза тогда взяла этот ключ; лента сыпалась в руках, но сам ключ был кованный и размером с ладонь.

– Этому ключу двести лет. Это тебе не наши современные сапожники делают. Его кузнец ковал. – объяснила бабушка, будто прочитала мысли девочки.
– А что он должен открыть? Каморку папы Карло? – Лиза пошутила.
– Прадед у меня был. Егором звали. Легенду несли из поколения о книге в нашей семье, сейчас мало кто верит, но охотников на книгу имеется предостаточно. И твои родители как-то ездили, искали.
– Не нашли?

Лизе стало любопытно. Девушка очень любила историю, а тут собственная история целого поколения ее семьи.
 
– Раза три ездили. Первый раз своим ходом, но рейс автобуса отменили и не пустили в тот день. Вернулись. Второй раз на мотоцикле с люлькой, по дороге бак потек и пришлось на себе мотоцикл тащить домой. Третий раз без люльки, но их у развилки в ту деревню закружило и колесо отвалилось. Я им сказала, что не им ее найти предназначено. Вот так каждый из моих детей ведьмой и прозвал. Решили, я им палки в колеса вставляю.
– Ага. Значит, в существование деда Егора и книги они верят. Интересно, а что за книга? – Лиза разглядывала сказочный орнамент ржавого ключа и пыталась шерстяным комочком почистить его.
– История там, а сама книга под заклятием. Но откроет только тот, кто продолжит писать эту историю.
– А ключ тогда зачем?
– Книга в футляре в каком-то. Иначе рассыпалась бы за все двести лет. Ключ и открывает этот футляр.

– А зачем книга нашим родителям? – задав вопрос бабушке, Лиза имела в виду не только своих, но и тех, кто книгу еще искал. – Про ключ они в курсе?
– Может они думают, что книгой владеть, можно стать богатыми, а то и власть какая придет. Отец твой знает про ключ. Я, когда ты родилась, сказала, что это Маша хранительница ключа родилась. Твоя мать тебя Лизой назвала. Не имя важно. Важен человек. – бабушка отложила вязание и разглядывала рисунок на паутинке.
– А почему тогда Маша? В честь тебя?

– У Егора сестра была Маша. Мать ему заменила. Он помнил ее и свою единственную дочь назвал Марией. Она моей бабушкой была, мне и передала ключ. Эту историю я от неё знаю. Меня в ее честь назвали. Ты пришла в мир с ее глазами. Моей бабке было пять, когда ее отец Егор исчез, а матери с детьми пришлось бежать в другой район. Ее мать лечила людей. А он колдуном слыл, видел людей и события насквозь.
– Экстрасенс? И куда он исчез? Как он исчез?
– Говорили жандармы. В село приехал приказчик и велел там крепостных за что-то наказать. А Егор заступился и сказал, что Екатерина час назад подписала пакт об отмене крепостного права. Никто этого еще знать не мог. Но к вечеру, когда крепостные были уже наказаны и один умер, истек кровью, приехал гонец с приказом об отмене крепостного права. Деда схватили прямо дома. Отвели в кутузку, при барском дворе. Жандармы открывают, собирались везти к самой Екатерине Второй, а видят, он на лодке уплывает прямо в кирпичную стену. Так и исчез.
– Гипноз? Дед обладал гипнозом? Только что же он не вернулся в семью?
– Этого не знаю. Но видимо так было нужно. Его искали. Очень долго. Его жене с детьми пришлось бежать. Эти гонения оказались долгими и на нее уже тоже готовы были повесить чернокнижие, но читать она не умела, это и спасло. Егор-то все умел и знал, а она могла только лечить. 

*****
Сейчас Лиза стояла перед развилкой трех дорог. Она помнила, что надо идти в то село, где была мельница, но какая дорога ведет туда из трех? Девушке двадцать четыре года, с того времени, как получила ключ от бабы Маши прошло восемь лет. Два года назад и бабу Марию похоронили, теперь спросить, что делать с ключом не у кого. В прошлом году закончила исторический факультет, год отработала в музее. Свой первый отпуск решила посвятить истории своей семьи, в надежде, что ей повезет найти книгу. Ключ лежал в рюкзаке и ждал своего часа.

Глава 11 Настоящее. Век XXI

Мышь после завтрака быстро уснула; девочка спала, сунув ручки под подушку и сопя носиком. В принципе нормальный обычный ребенок, хотя для своего возраста пяти лет оказалась довольно самостоятельной и разумной. Единственным странным в поведении ребенка являлось, что кроме Антона никого не подпускала ближе, этим была похожа на маленького дикого волчонка, забивалась в угол или пряталась.

Душ принимала самостоятельно, использовала правда почти все запасы мужского шампуня Антона. После купания кое-как вытерлась и, на почти сухое тело, натянула огромную футболку Максимова, которую тот приготовил ребенку пока ходил за кашей. Завтрак специально готовился для ребенка тетей Нюрой, та продолжала пребывать под впечатлением перемещений мелкой гостьи станции, но при этом считала, что пичкать едой для взрослых дите негоже. Да, в столовую решили дикую девочку временно не пускать. Шеф приехал к обеду и еще не знал о существовании посторонних на территории обсерватории.

Одежду малышки отдали постирать в бойлерную той же самой тете Нюре, а Герман мужчины поручили съездить в город, чтобы девушка приобрела запасной костюм нужного размера для Мыша.

*****
Антон вошел в комнату за шкатулкой; считал, что пока ребенок спит, находку необходимо было предать обработке. Девочка спала в его кровати и улыбалась. Большая футболка открывала немного плечо и спину малышки, на которой изображен рисунок. Максимов подошел ближе, попробовал разглядеть изображение, но прочесть значение оказалось непросто. Рисунок с четкими линиями смахивал на татуировку. Картинка представляла собой контурную карту с какими-то знаками или иероглифами.

«Может родинка?» – решил Антон, накрыл ребенка сверху одеялом, взял со стола ларец и вышел из комнаты.

Дверь автоматически защелкнулась на замок, но мужчина и все остальные давно сообразили, если ребенку захочется снова искать по зданию обсерватории чего-то, то запертые двери не остановят. Мышь действительно как-то перемещается сквозь стены, но это Максимов решил, что выяснит позже, а сейчас ему надо разобраться с Марией Герман и находкой.

Первый раз, увидев Герман, Антон вспомнил свою изоляцию в больнице и тот сон, где девушка очень похожая на Герман не позволила задавить его большими кубами. Это всего лишь сон под действием наркотика, но как его мозг мог воспроизвести образ женщины, которую не знал?

Когда Мария Герман, с напутствием мужчин отправиться за покупками для девчонки, удалилась, Антон пытался выяснить у Руслана и других ребят об этой девушке. Те, конечно, по-доброму пошутили, намекая на слишком быструю заинтересованность Максимова стажером, но особо никто ничего сообщить о Марии тоже не мог. Больше Антон спрашивать о Герман не стал, дабы избежать очередных вопросов в свою сторону. По сути, у Антона имелась четкая позиция «никогда не жениться», по его мнению, все бабы выносят мозг, а зачем ему это надо, если можно свободно жить без таких заморочек. Сейчас, правда, мужской принцип пошатнулся, но на это однозначно повлияла не неизвестная ему Герман, а маленькая девочка, что спит в комнате. С появлением Мышки, в Антоне нечто изменилось, так ему ощущалось, хотя может изменения произошли раньше, но ребенок дал этому сильный толчок.

Мышь для Максимова тоже женского пола, но почему-то он не считал, что из девочки вырастет некое подобие тех женщин, о которых он имел представление; а еще он понял, что готов быть отцом, и хорошо бы, чтобы дочь или сын походили на Мышь. Да, теперь ревностно, как отец, начал непроизвольно оберегать девочку, и ему льстило, что она доверяет только ему.

«Кто же такая Герман и почему стала прототипом персонажа того сна?»

Максимов думал над этим практически постоянно, а вопросы вместо ответов все прибывали. Все, что стало от ребят со станции известно, так это, что девушка появилась не так давно и в свои свободные часы покидала обсерваторию, впрочем, как и большинство сотрудников. Правда, несмотря на расстояние от станции до города, Герман всегда появлялась вовремя, пунктуальность девушки отметил даже шеф.

*****
В лаборатории Антон натолкнулся на Руслана. Поинтересовался.

– Ты чего еще не отдыхаешь? Суток мало было?
– Уйдешь тут с вами, – засмеялся Руслан. – Очень рад тебя видеть в команде снова. Что там с девчонкой?
– Спит. Вот надо эту находку как-то продезинфицировать, а то на ней море столетних бактерий.

Антон поставил ларец на стол. Игорь, лаборант, отвечающий за бак исследования почвы, воды и воздуха, внимательно рассмотрел вещицу, произнес:

– Ну, на химическое оружие не похоже. Пропущу через паровую камеру, а потом в криозаморозке полежит с часик. Пробы сделаю.
 
– Спасибо. – Антон пожал Игорю руку.
– Ты у шефа был? – спросил Руслан.
– Сейчас схожу. Герман еще не вернулась?

Антон взглянул на часы. Он не знал, сколько времени проспит, да и, сколько вообще спят днем дети?

– Что шефу про ребенка сказать?
– Не знаю. Если не хочешь отдавать ее до выяснения обстоятельств, скажи, что дочь. Ты же отсутствовал. Могли же быть обстоятельства внезапные, которые тебя вынудили исчезнуть. Зато будет отмазка, а отпуск оформят задним числом. Или ты больничный станешь оформлять? –  предложил Руслан, заполняя журнал, передавая смену Антону.
 
– Какой больничный? Я туда более ни ногой. Мышь на пять лет выглядит, не младенец. На подкидыша не похоже. Может лучше сказать, что внезапно узнал, что дочь имеется. А мать тогда где? Пропала без вести?
– Вот это ты придумай сам. – Руслан закрыл последний журнал, отложил гелевую ручку.

В лабораторию вошла Герман с пакетом и коробкой в руках, и заметив Антона, сразу мужчине вручила пакет с вещами для ребенка.

– Вроде все взяла. Как девочка?
– Спасибо. Спит. – Антон растерялся, наблюдая за девушкой, снова вспоминался ангел из наркотического сна.

Игорь выключил паровую камеру и достал ларец. Теперь на шкатулке можно было увидеть даже краски и узоры, а на торце предмета замочную ямку, в которую явно должен был вставиться ключ с необычной врезкой. Мария внимательно разглядывая вещь, воскликнула:

– Я знаю, что это. Только, как и откуда она здесь?
– Что это? – спросили разом все присутствующие.

У Марии на лице выражалось смятение, удивление и восхищение предметом, который находился на столе.

– Артефакт. Внутри книга. Эту вещь ищут уже лет триста. Его мог найти только избранный.
– Мышь. – прошептал Антон, для него это оказалось еще одной тайной.

Глава 12 Легенда. Век XX

Лиза стояла на развилке трех дорог уже минут двадцать, ни одного транспорта за это время не прошло, и девушка почти отчаялась. Куда идти не понимала, злилась на себя.

– Я пра-пра-пра какая-то там внучка экстрасенса, должен же был мне перепасть хоть один процент его способностей.

Лиза пыталась и мельницу представлять, правда, получались, те самые ветряные, с которыми Дон Кихот сражался; вокруг себя уже раз десять обернулась с зажмуренными глазами и вытянутой рукой, но последняя каждый раз указывала разную дорогу; затем все же приняла решение пойти наугад, все одно в отпуске и времени много.

Девушка все-таки не ошиблась, либо все дороги вели в одно село разными путями, но об этом она узнала уже потом. Пройдя с километр пыльной полевой дороги, Лизу опередил мотоцикл. Зеленый старый Урал с люлькой принадлежал местному участковому. Мужчина в форме притормозил и остановился, поднимая клубок пыли перед девушкой.

– Машка, ты чего-то похудела или давно тебя не видал. Подвезти? – хозяин мотоцикла снял шлем и перед Лизой предстал молодой человек с рыжими волосами.
– Подвезите. Только я не Маша. – девушка подошла к мотоциклу и ловко перекинула ногу через сиденье, села за спиной водителя.
– Да? Тогда кто вы?
– Лиза мое имя. А вы кто? – поинтересовалась девушка, обхватив руками мужчину сзади.
– И куда мы едем? Я Павел… Петрович. Участковый. Можно просто Павел. – немного заикаясь представился новый знакомый.
– А вот к Маше и везите.

Ветер развивал волосы, но воздух стоял теплый. У участкового не нашлось дополнительного шлема, поэтому Лиза пряталась за его широкую спину. Вскоре девушка заметила и село, оно оказалось огромным. Как городская жительница, Лиза не могла представить современные мельницы, зато они проехали мимо конефермы и коровника, эти легко можно было определить по наличию единичных животных, что не отогнали на пастбище.

Через какое-то время мотоцикл остановился у обычного деревенского дома с небольшим участком. Улица вся состояла из домов с палисадниками, никаких «донкихотовских» мельниц близко не видать, поэтому Лиза с осторожностью уточнила:

– Мы приехали?
– Ну да. Идемте. Может, даже дома не быть. Время на ферму идти.

Участковый помог девушке сойти с мотоцикла, и они вместе подошли к незапертой калитке. Во дворе трехлетний карапуз играл в синий железный грузовик. Мужчина подмигнул пацаненку и поинтересовался:

– Мишань. Мама где? 

Увидев Лизу, малыш вначале открыл ротик и пальчиком собирался показать на нее, но в последний момент передумал и испуганным голосом заорал:

 – Мам-мам.

Ребенок вбежал в дом, а девушка с Павлом вошли во двор и прошли к крыльцу. В этот момент из дома выглянула девочка лет восьми, а за ней та самая Мария. Лиза сразу поняла, что это и есть Маша. Сходство действительно имелось, только Мария была крупнее и старше.

– Здравствуйте. Я Лиза. Меня с вами даже ваш сын спутал.

Удивления Мария не показала. Она с детства знала историю огромной семьи, и верила, что где-то есть родственники, а сходство только подтверждает родство. Их семья из поколения в поколение имела много детей, а после раскулачивания многие родные были вывезены далеко, что найти всех являлось большой проблемой.

– Спасибо, Павел Петрович. Сестра, да. Теперь мы сами. – Мария махнула рукой участковому, дав понять, что без него теперь разберутся, взяла за руку Лизу и завела в дом.

*****
Дети притихшие сидели в горнице и наблюдали за тетей похожей на их маму, а Мария, наконец, обняла девушку.
 
– Садись. Рассказывай. Ты, чья такая?
– Из Самары. Отпуск решила посвятить истории своей семьи.
– Вот умница. Семья у нас большая была. Теперь в селе только я и брат. Он три года назад вернулся и семью перевез. В рукомойнике умывайся с дороги, покормлю тебя, а потом на ферму сбегаю.


Мария накрыла на стол свежую белую скатерть и поставила тарелку с картошкой. Девочка восьми лет вымыла несколько помидорин и зеленый лук, разложила на блюдо здесь же на столе. За обедом Лиза спросила про мельницу, на что получила неутешительный ответ.

– Была мельница. На краю села так и есть. Мелькомбинат теперь. Раскулачили семью и вывезли далеко в Сибирь. В разные места разбросали, так и растерялась семья.


Лиза, как историк, понимала, да и в детстве принимала за факт, что богатые должны были делиться нажитым, и что вся власть Советам. Сейчас ей стало обидно, возможно потому, что сей факт, затронул и её семью, пусть и тех, кого не знала. От бабки знала о тяжелой судьбе многодетной семьи, как они старались и строили мельницу, как работали на ней, и это было их жизнью, которую у них отняли.
 
– Меня тоже должны были Марией назвать. В честь сестры пра-пра-прадеда Егора. Каждое поколение почти носит это имя. – вставила фразу Лиза.
 
Маша отложила фартук, собиралась на ферму, но услышав от Лизы про Егора, опустилась на табурет.
– Так он действительно был? Егор?
– Да. А что случилось?
– Мне рассказывали в детстве, что он маленьким сгинул. Странный был ребенок. А церковь-то разрушили тогда. Пропали все документы о предках. Я думала это миф.

Лиза отрицательно покачала головой.
– Нет. Он книгу написал. Ее ищут в лесах у вас. Ничего не слышно?
– И эта легенда тоже реальная?

Мария взглянула на стрелки настенных часов, поднялась на ноги и добавила.
– Будь как дома. Фрося за братом присмотрит, а ты отдыхай.
– Хорошо.
 
Девушка опять не знала, близка ли к тайне, знают ли о книге здесь, но когда Мария выходила из дома, то оглянулась на Лизу и попросила.
– Никому не говори, что ты по линии Егора. Тсс. Об этом лучше никто чтобы не знал в селе. Ты моя сестра из Самары. Все. Только это.

Глава 13 Настоящее…Век XXI

Кабинет шефа был небольшим, кроме одного шкафа, стола и трех кресел в нем ничего не помещалось, а еще небольшое окно, вид из которого начальника заставлял грустить. Возможно, поэтому большую часть времени шеф проводил вне кабинета, прохаживаясь по станции или в зале отдыха.

Антон с ребятами как-то обсуждали, перевод кабинета начальника в огромную светлую комнату. Собирались повесить на стену ему там плазму, но последний оказался категорически против уединения. Так и выяснили, что шеф любит уютную домашнюю обстановку и, это был лично его выбор, занять однажды маленькое помещение под кабинет.

– Андрей Петрович. – Антон заглянул в кабинет начальника и постучал уже в открытую дверь.
– А…Максимов. Заходи. – шеф кивнул, на стоящее у стола пустое кресло.


– Рассказывай, что случилось? Я тебе отпуск не давал.


Антон замешкался. Однозначно женщин обмануть проще, чем родного начальника; первые любят ушами, любой мужчина знает, а вот шеф – это другой контингент. Ври не ври, один черт нужно алиби. В данной ситуации, Мышь была как никогда кстати.

– Сообщение получил срочное. Ребенок один остался. – начал историю Антон, пот выступил у него на лбу, врать все-таки не умел.
– Какой ребенок? У тебя ребенок родился? Почему не говорил ничего? Поздравили бы всем коллективом, как всех поздравляем.

Андрей Петрович снял очки и внимательно посмотрел на Антона.

– Да нет! – отмахнулся Максимов, – Это случилось давно. Лет пять-шесть назад.
– Как пять-шесть лет? – шеф разочаровано надел снова свои в пластмассовой оправе очки на нос, он уже предвкушал организацию праздника и тут такое непонятное событие.
 
Да, начальник скучал. Пост директора сейсмической главной станции он занимал уже лет пятнадцать и хотел изменений в регалиях, а выше его уже ставить некуда, только на пенсию.

«Может сделать ему праздник? Надо с командой посоветоваться» – подумал Антон, наблюдая за начальником. Максимов достал платок, вытер висок, где предательски остановилась капля.

– Так пять или шесть? Может, все равно дитю днюху справим, коль не было? Мать-то где?
– Пропала мать. Вот и сообщили по этому поводу, что ребенок один. Я забрал.
– Максимов, ты что-то темнишь. Ребенок где?
– На станции Андрей Петрович. Не в детский приют же отдавать. – Антон выдохнул, последняя фраза далась легко, лжи в ней не было.

– Как на станции? У нас регламент. А мой приказ? Это же нахождение посторонних на территории! Тем более ребенок.
– О детях в приказе ничего не сказано. Вы же обожаете детей. Ребенок очень спокойный. И молчит все время.
– Как молчит? Почему молчит? Больной что ли?
– Здоровый, Андрей Петрович. Просто молчит.


Максимов аккуратно подводил шефа под соглашение и не возбуждение конфликта, но тут в кабинет заглянул Денис.

– Здравствуйте. – поприветствовав шефа, обратился к Антону, заикаясь. – Там это… Мышь в машину залезла.

– Что? У нас грызуны? А чего не доложил никто? – начальник выпрямился и внимательно посмотрел на Дениса.
– Это дочка. Извините, надо ее забрать. – произнес растерянно Антон.
– Идем вместе. Но разговор потом будет серьезный. – Андрей Петрович поднялся с кресла, а через несколько секунд мужчины шли по коридору к выходу в холл.


*****
За несколько минут до этого сработала сигнализация в автомобиле Максимова. Дежурившие сотрудники взглянули на изображение с камер парковочной территории, заметили передвижение маленького темного силуэта. На камерах шла задержка видео, поэтому можно легко было разглядеть человека.

– Это же девчонка Антона. Что она там делает? – Эдуард узнал в маленьком гноме Мышь.

Мышь действительно в данный момент была похожа на гнома, на ногах большие мужские тапки, сверху темная куртка Максимова, на голову напялила спортивную мужскую шапку, которая в полном образе создала гномовский прикид. Ребенок подошел к машине и дернул за ручку, сигнализация не заставила себя ждать, но не напугала девочку.

– Может она сундук ищет? А он еще под обработкой. – Игорь нагнулся ближе к монитору рассмотреть гнома.
– Антон у шефа. Надо позвать, а то еще машину угонит. – предложил Денис.

 
Затем наблюдатели заметили, что Мышь каким-то образом оказалась внутри салона и отключила сигнализацию.
 
– Куда гномику без сундука. Драгоценности, это их все. Без них не угонит. – пошутил младший сотрудник Кирилл, молодой человек двадцати трех лет.
– Сказок с детства не забыл, молодец! Игорь к машине, а я за Антоном. А где Герман? – Денис дал указания ребятам и еще раз взглянул на изображение с регистраторов, Марии нигде не было.
– Женщины долго переодеваются. Это нормально. Я свою жену за три часа предупреждаю, если в театр собираемся. – ответил Эдуард.

*****
Мышь находилась в машине Антона, дверь была заперта, а Игорь с хозяйкой тетей Нюрой стояли рядом с автомобилем, и последняя периодически постукивала в окно, звала девочку выйти. Ребенок не обращал внимания ни на кого, игнорируя собравшихся вокруг машины людей, сидела на водительском кресле, насупившись, скрестив ручки и ножки.

– Этакий хмурый у нас гномик. – Игорь улыбался, глядя на девочку.
– Что вы кричите, теть Нюр? Она все слышит. – кто-то обращался к уборщице.
– Слышит? А чего говорить, что ли не умеет? – женщина оставила последнюю надежду достучаться до ребенка и по привычке вытерла руки о фартук.
– Не хочет она с вами говорить. – Антон с шефом подошли к машине, за ними появился Денис.

– Ой, какая девочка! – посюсюкал в стекло начальник, а потом к Антону с вопросом. – А чего она у тебя в мужской одежде? Своей нет?
– Сушится. Машинка недавно остановилась. Только повесила. – встряла в диалог хозяйка тетя Нюра.

Антон ключом открыл дверь машины, Мышь кинулась мужчине на руки, обняла за шею.

– Есть одежда. Мышь просто спала после душа в моей рубашке.
– Мышь значит? – Андрей Петрович оглядел территорию, и тут заметил на стоянке машину с иностранными номерами. – А это откуда? Чья машина?

Мужчины молчали, Антон тоже не знал хозяина иномарки, поэтому не признался, что приехал именно на ней.

– Ничья значит? Проверьте номера. Пробить регистрацию. Срочно это сделать и найти хозяина. Кто-то посторонний на территории, а никто не в курсе.
– Это моя машина, Андрей Петрович.

Позади собравшейся толпы стояла Мария Герман.


Глава 14 Настоящее. Век XXI

Антон работал сейчас над датчиками метеосводок приходящих с локационных объектов. Кирилл, как младший сотрудник, составлял по этим данным график, и периодически поглядывал на девочку. Мышь пока сидела спокойно, рисовала маркерами на белых листах А4. На самом деле, ребенок успокоился после того, как ей показали ларец, тот проходил последнюю обработку в барокамере. Все, что было до сего времени, взрослым было сложно объяснить; девочку не смог удержать даже Антон, она рванула в здание, пройдя каким-то образом сквозь стену, металась по коридору; правда двери, какие можно было открыть, вполне открывала своими руками, а не проникала через них, будто их нет.

*****
– А ты, голубушка, пройди-ка в мой кабинет и объясни. Почему номера иностранные? И без заявления на новый транспорт на стоянке, как машина попала на территорию? – обращался шеф к Марии.

Антон хотел бы тоже послушать эти объяснения от Герман у шефа, но Мышь уже порядком пугала всех своим метанием.

– Она точно нормальная? – спросила хозяйка тетя Нюра у Максимова.
– Все хорошо с ней. Девочка просто заблудилась. – ответил вместо Антона Игорь.

Максимов взял Мышь за руку и направился в лабораторию; там мужчина всучил маркеры ребенку и предложил отвлечься.
– Вот, рисуй. А твой клад лежит в стеклянном коробе, видишь? Живой и невредимый. Загорится зеленая кнопочка на коробке, тогда получишь назад.

Затем Максимов достал из пакета теплый спортивный костюм ребенку, носки, джемпер, все то, что привезла Мария, и помог девчонке переодеться.

*****
Ребенку, похоже, не очень нравилось, когда Кирилл смотрел в ее сторону, отвлекаясь от своих графиков, поэтому при каждом разе молодому человеку показывала язык и прятала ладошкой рисунок, чтобы не увидел ее шедевры. Игорь, отметив такую защитную реакцию гнома, рассмеялся, чем смутил еще сильнее Кирилла. Да, молодой сотрудник больше походил на подростка, поэтому не все воспринимали его всерьез, но исполнителем являлся неплохим.

– Она явно тебя за своего приняла. – пошутил Игорь.

Максимову было не до того, чтобы отвлекаться на постороннее, его беспокоила сейчас не только судьба ребенка, развлекающегося своими картинками, но и странные показания принимаемых данных с датчиков. Что-то шло не так, но пока он не мог определить причину агрессивных сейсмических колебаний, и дело не в том, что слишком долго отсутствовал, а в прыгающих показаниях цифр. Невозможно же, чтобы все датчики разом так реагировали и главное, на что они реагируют? На этот вопрос как раз ответа не имелось.

В лабораторию из дежурной комнаты заглянул Денис.

– Антон, на восьмой точке опять движения. Я бы сказал телодвижения. Пройди и глянь на монитор.


Максимов поднялся и вышел вслед за дежурным. За ними отправились остальные наблюдатели, интерес за некими искателями сокровищ, в чем они перестали сомневаться из-за найденного девчонкой артефакта, возрастал.
 
– Тоже любопытно. Что из себя, представляют, эти пираты?

Черно-белое изображение на экранах показывало, как двое в темных плащах обходили локатор, головы пришельцев покрыты капюшонами и лиц поэтому нельзя увидеть.

– Я камеру высоко закрепил, не достанут. – уверил Антон.
– Горбатые твари! – воскликнул Денис. – На рожу их посмотри.

– Лиц не видать, но нос у одного несоразмерный. Техников к тарелке отправлю, надо этих как-то напугать. Нечего шастать на охраняемой территории.

Максимов снял радио трубку, набрал внутренний номер технического отдела, и так несколько раз в течении минуты; кроме гудков ничего не следовало.
 
– Что-то трубку не берут. Схожу в техотдел сам. Присмотрите за ребенком. Денис, запись сделай этих товарищей.

*****
Герман в это время сочиняла у шефа заявление на дополнительное транспортное место на стоянке.

– Немецкие номера-то? – интересовался Андрей Петрович.
– Да. Отец приехал. Оставил. Улетел назад на самолете.
– А к нам зачем?
– Так получилось. Можно она постоит? Автомобилем можно пользоваться. – осторожно уточнила Мария и взглянула на шефа.
– Ладно. Пиши, давай. Я подпишу. С одним условием, правда.

 
Герман кивнула в знак соглашения на любые условия и в ожидании прикусила нижнюю губу.
 
– После стажировки, минимум года на два останешься работать.
– Это больше похоже на шантаж, Андрей Петрович!
– Ну, как знаешь.
– Хорошо. – Мария сделала подпись на заявление, поставила дату и передала начальнику.

*****
Звук сирены застал Максимова в коридоре, в этот период он возвращался из техотдела назад в лабораторию. Тетя Нюра со шваброй спала в холле, неудобно устроившись на круглом кресле, в таком же, в котором ночью сидели Антон с Русланом. Проходя до лифта, Максимов заметил еще спящих; одного у окна, видимо, как сидел на подоконнике, так и заснул, прислонившись к раме; еще одна женщина спала на пороге столовой.

«Что происходит?»

Мужчина вспомнил ночную тревогу, из-за чего также все вырубились, кроме почему-то него одного. Войдя в дежурный отдел, Максимов обнаружил спящих всех. Прошел по комнатам, Мышь посапывала в лаборатории, положив свои темные волнистые волосики на рисунки, глазки закрыты.

Антон отключил сирену и взглянул на мониторы. На экранах все оказалось достаточно мирно и спокойно, подозрительные горбатые люди отсутствовали, нарушений локатора и камер не зафиксировал. Первым проснулся Денис и сразу дотронулся до висков, голова раскалывалась от острой боли.

– Максимов, что произошло? Я отключился и голова что-то, раскалывается теперь.
– У всех раскалывается. Это вторичный случай повального отключения сознания на станции. С этим нужно разобраться.

Кирилл и Игорь зашевелились, лаборант теперь потирал лоб, молодой сотрудник салфеткой глаза, оба проснулись и не понимали, что произошло. К Денису стала возвращаться память последних минут до отключения в сон, произнес.
 
– Эта тварь с большим носом посмотрела в камеру. Прямо на меня так посмотрела, и я упал. Что это могло быть, Антон?
– А тревогу на этот раз кто включил?

Денис только развел руками.

– Пап? – из соседней комнаты донесся испуганный крик малышки.

Впечатлений, ко всем предыдущим странным событиям, голос ребенка прибавил; через секунду мужчины стояли в помещении лаборатории и наблюдали за «отцом» и девочкой. Максимов не ожидал такого подарка от гнома, услышать от неё слово «папа» было круче, чем услышать просто её голос.

– Ничего не болит? – Антон растеряно смотрел на ребенка, присел на корточки рядом и смотрел девочке в глаза, с надеждой еще раз услышать слово, но она молчала.

Мышь отрицательно качнула головой вместо ответа на вопрос и протянула рисунок, на котором изобразила старинный ключ.

Глава 15 Легенда. Век XX

Лиза остановилась у сестры в селе, на новом месте девушка спала плохо. Всю ночь мучили кошмары, просыпалась несколько раз. Снилась покойная баба Маша, а может это была какая-то другая Мария хранительница ключа, жившая сто лет назад. Бабушка показывала желтый камень, в руке он светился.

В другой раз Елизавете снилась девочка, маленькая, лет пяти, в странной огромной одежде и босиком. Ребенок хмурился, складывал ручки в карманы, в такой позе прохаживался по комнате; затем останавливался, садился в позе лотоса и долго раскачивался, при этом трогал свою маленькую лохматую голову пальчиками.

Дальше снились большие люди в темных плащах с капюшонами. Горбатые и с длинными носами, которыми постоянно дергали, к чему-то принюхивались.
Сны повторялись, продолжая и замещая один другим.

Под утро приснилась совсем страшная старуха. Худющая, низкая, со скрюченной спиной. Старая женщина протягивала костлявые скрюченные пальцы, пыталась дотянуться до девушки, от испуга Лиза проснулась.

– Скрюченная кошка сидела на окошке. Скрюченная мышка глядела из подмышки. – пел маленький Мишка в соседней комнате.
– Тихо. Хватит шуметь. Тетя Лиза спит еще. – одергивала Фрося.

«Приснится же бред. Нужно было заканчивать психиатрию», – подумала девушка и поднялась с кровати. На часах стрелки показывали половина седьмого утра.

Из комнаты дверь выходила прямиком на кухню, она же столовая. Это было двадцатиметровое пространство с уютной деревенской мебелью и газовой плитой. Посередине комнаты круглый деревянный стол с цветастой скатертью из хлопка, под которым развалилась всем пушистым корпусом серая огромная кошка. Сидит, наблюдает, как солнечные зайчики прыгают по крашенному деревянному полу.
Из соседней комнаты доносится голос рассудительной Фроси, девочка пыталась убедить Мишу убрать игрушки прежде, чем тот будет смотреть мультфильмы. Лиза вымыла лицо в рукомойнике и подошла к окну. Отпуск начался собственно не плохо, еще такая удача встретить родственников, это радовало.

С улицы послышался звук мотоцикла, затем девушка увидела в окно, как проехала грузовая машина. Село проснулось, это было обычное колхозное утро, но только не для Лизы. Дверь из сеней открылась и в кухню вошла Мария, снимая на ходу косынку, заметила девушку у окна.
 
– Встала сама или тебя дети разбудили?
– Сама. Дети у тебя хорошие и довольно спокойные.

Из комнаты раздался крик, это Фрося не выдержала непослушания младшего брата.

– Кому сказала, чтоб не подходил к телевизору пока машины свои не уберешь в коробку.
– Это не коробка! – Миша не отставал в голосе.
– Что же это? Бокс для эксплуатации техники?
– Гараж.

Следом уже пошли удары металлических дребезжащих друг о друга машинок, что полетели в тот самый гараж, а затем тишина.

– И умные. – добавила Лиза.
– Этого не занимать. Дай только поумничать.

Мария надела на платье фартук, поинтересовалась.

– А ты чего так рано встала? Мы-то всегда в деревне рано, привыкли. Пока скот надоишь и выпроводишь в поле. А ты чего? Спала бы подольше. Отпуск же у тебя.
– Я выспалась. И я же не спать приехала.
– Тогда завтракать будем. Кашу сварю. – Мария достала чугунок.
– Ого, что у вас есть! В музей бы нам такой. – позавидовала Лиза, увидев настоящий глиняный горшок.
– Таких горшков у нас по всей деревне. Это же не из прошлого века. Производство у нас гончарное на селе имеется. – рассмеялась сестра.


Елизавета услышала из комнаты голос Винни-Пуха: «А не пойти ли нам в гости?», это Фрося включила Мишане телевизор. Мария тут же отметила:

– Слышишь? Теперь точно спокойные дети. Так с чего начнешь? На мельнице ты уже ничего не найдешь. Следы деда Егора затеряны с нашего села в его, совсем детском возрасте. Мне рассказывали, что лет шесть ему было, а может как мой Мишка.
– Сон я видела сегодня. Мария показывала желтые солнечные камни. Дорога должна быть из желтых камней к той избушке.
– Какая Мария?
– Какая-то. Только старая, типа моей покойной бабушки.

Маша поставила варить молоко в чугунке на печь рядом с плитой, затем присела напротив девушки, сказала.

– Была дорога, да. Там лес вырубали лесорубы и потом разбежались. Камни находили.
– Если разбежались, то дорогу еще можно найти.
– Один под деревом погиб. Упало на него. Двое, что с ним были, в психушку отправлены. Это рассказывали очевидцы из нашего села, восемь лет с того момента прошло. Кого там не было из рабочих, те больше не пошли в ту местность, отказались продолжать работу. На том месте уже молодняк деревьев повылез. Старуха их напугала. Орали тут на все село: «Баба Яга. Баба Яга».

– Сама в это веришь? – Лизе все интереснее стало расследовать эту историю.
– Я не знаю. Но так скажу, слишком многим эта Яга привиделась. И описали они ее одинаково. Спина крючком. Нос крючком. Кости кожей обтянуты. Страшная, до ужаса. Глаза впалые, вместо них глазницы будто.

«Скрюченная кошка сидела на окошке. Крючком значит?» – утренняя песенка Мишки влезла в голову Лизы.

– Дорогу покажешь?

Девушка с любопытством ожидала ответа от сестры. Молоко закипало. Мария у плиты теперь возилась с пшеном. Нет, она не была столь суеверной, но идея Лизы совсем не нравилась. В этот момент в окно постучали и женщины услышали голос местного участкового Павла Петровича.

– Маш. Маша.
– Заходи.

Мария махнула рукой, приглашая гостя, а потом обратилась к Лизе.

– Вот кто покажет дорогу. Он тогда приступал к службе. Стажировался у старого нашего Бориса Афанасьевича. Павел точно знает про тот случай.

Глава 16 Легенда. Век XX

Участковый Павел Петрович задумчиво сидел за столом на кухне у Марии, взгляд опустил вниз, смотрел в пол. Он не знал, что сказать на просьбу женщин. Отказ показать дорогу желтых камней могло считаться трусостью, чего он не желал. Мария убирала со стола тарелки и приборы, расставляла чашки для чая.

– А чего не так, Петрович? Ты видел сам эту старуху? Нет. Может и не было. Такое может быть?
– Вы, Лиза, зачем туда собрались? Приключений в городе мало? Лес вам подавай? А я думал, вам село покажу, район. – Павел пытался найти аргументы для отказа.
– Я музейный работник. Решила провести отпуск с полезной целью.
– Вы собираете в музей камни? Так лежит у меня дома один. С того времени и остался. Лесоруб отдал, чтобы из памяти стереть те события.
– Лесорубы странные. У вас весь район говорит о кладоискателях. Клад не нашли и старух страшных никто не встретил. – Лиза готова была расплакаться.

Девушка искала помощи, а тут в собственный лес шаг сделать не могут.

«Как они тут живут все? Без возможностей свободного передвижения с этими страхами?» – рассуждала Лиза. 

– Сравнила. А никто и не видел, как кладоискатели из леса выходили.
– Тем более, Павел Петрович! Вы участковый. У вас в лесу творится бог весть что, а вы плюшками балуетесь. – сказала с негодованием девушка, не сразу заметив, что участковый в этот момент взял булочку и собирался надкусить.

Мария разлила всем чай. Павел Петрович положил хлеб на стол. Елизавета смутилась, произнесла с извинительной интонацией в голосе:

– Ой! Да вы ешьте. Я же не к этому веду. Вы ни ягоды лесные не собираете и по грибы тоже не ходите?
– Ну, Мария! Твоя городская сестра такая же ненормальная, как и ты. В кого вы такие? – воскликнул Павел Петрович возмущенно и даже обиделся. Он очень хотел эту аппетитную булочку, но теперь совесть не позволяла ее взять: лес по сути не являлся его участком, но мужчина понимал, эта мелкая девчонка права.
– Я-то, что не так сделала? – спросила Маша.


Павел Петрович махнул рукой, встал из-за стола и вышел во двор.

– Он совсем ушел? – Лиза с удивлением смотрела на Машу.
– Не знаю. Покурить вышел. Не обращай внимания. Муж два года назад на заработки уехал, только денег шлет. Но я не афиширую куда, что и зачем. А этот, год за мной ходит, думает муж с концами. Да, если бы и так. Павел мужик-то неплохой, но при живом муже я не хочу заводить романы. А ты ему приглянулась. Свободная девушка и на меня похожа.
– Весело у вас.


Елизавета сделала глоток горячего напитка и повернулась на шорох за дверью. В дом повторно вошел участковый, за ним в комнату проник шлейфом сладковатый запах табака. Мужчина сел за стол, откусил-таки кусок от булки, видимо что-то для себя решил. Женщины наблюдали за ним. Пауза длилась недолго, пока участковый жевал хлеб.

– Вот что, Елизавета. Ты лес хотела наведать, чтобы нарыть там всяких кладов для своего музея?
– Лопаты у меня нет, но можно это и так назвать.
– У меня село и целый район. Служба. Оставить не могу.
– Не тяни шериф. Что предлагаешь? – Мария наблюдала за поведением своего несостоявшегося жениха, улыбка не сходила с лица.
– Лес принадлежит лесничеству. Все действия нужно согласовать с ними. – выдал мужчина.

Лиза подавилась глотком чая, Маша несильно стукнула пару раз сестре ладошкой по спине, чтобы не позволить захлебнуться. Девушка откашлялась, уточнила:
– Разрешение на что? Я не на охоту или рыбалку. Я не кладокопатель какой-то, и вырубкой леса точно не собираюсь заниматься. Мне просто прогуляться хочется.
– Так бы и сказала. – выдохнул Павел Петрович.
– А я так и сказала. Эти ваши страхи из-за несуществующей старухи, из сказок про Бабу-Ягу, вас увели от простого уравнения. Зачем было все усложнять?
– Вот, вся в вашу породу. Максимовых. Любите вы все поумничать. – снова возмутился участковый, предъявляя претензии Марии и покраснел.

– Я давно Епифанова. Не забывай. – рассмеялась Маша и добавила. – Ты лучше скажи, что предлагаешь? Нет мыслей на этот счет? Если не можешь сам показать лес, нечего чаи гонять. Там район уже в ожидании.


Павел Петрович промолчал на сарказм Марии; ссора с женщиной, которую он видел в перспективе своей женой, ему не прельщала.

– Я тебя Лиза к Мишке отвезу. Наш лесник. Сторожка недалеко. Километров пять. У озера. Экскурсию по лесу и проведет.
– Вот это отличная идея. – похвалила Маша, сразу долила кипяток в бокал мужчины.
– Спасибо за чай, Мария, но мне пора. Елизавета, я жду на улице.

Павел Петрович гордо вышел из дома, настроение после комплимента Марии поднялось, ощущение нужности и мужественности проявилось, собственно сейчас большего было ему не нужно.

*****
Мария в пакетик положила пару булок, протянула сестре.

– Возьми, передай Павлу. Он их любит.
– Да, некрасиво я тут ляпнула про плюшки.
– Правильно все сказала. Народ для себя живет, и нет никакого дела до пропадающих людей в лесах. А про Мишку, мне самой надо было догадаться. Иди с богом. Вечером жду.

*****
Солнце пекло, в такую жару приятно ехать с ветерком на мотоцикле, да еще и без шлема. Небольшая скорость не сильно трепала Лизе волосы, те как обычно собраны в хвост. С шоссе спустились на проселочную дорогу, участковый снизил еще скорость, но знаков ограничений нигде не имелось.

– Не хочу наехать на мелких зверюшек. Ежики здесь. Перебегают дорогу бывает. – объяснил мужчина.

Лиза кивнула. Она пребывала в прекрасном настроении, благодарила за вновь благоприятное расположение планет в космосе, которые явно вели ее к достижению цели, и наслаждалась этой сказочной красотой леса.


«Так создают картины художники или пишут стихи поэты. Надоест работать историком, пойду в лесники. Почему и нет?» – решила девушка.

Мотоцикл остановился. Участковый спустился на землю и поставил транспорт на подножку; дороги здесь уже не было, сухая глина и примятая трава, ходил тут кто-то мало.

– Дальше пешком, где-то метров пятьдесят. Я провожу и сразу назад. Еще в райцентр ехать.

Петрович потянулся и вдохнул лесной воздух.

– Смотри, какая красота. Как вы городские живете в шуме и пыли.
– Я бы сказала, что пыли в селе больше. У нас асфальт и песок. А в деревне?

Лиза собиралась добавить что-то про глину и грязь, особенно после дождя, но природа действительно притягивала. Мужчина раздвинул кусты акаций и вышел на узкую лесную тропинку, девушка последовала за ним.


*****
Дорожка вывела на полянку к деревянному из бруса дому и двумя небольшими постройками. Участковый по-хозяйски прошелся по территории, крикнул:
 
– Миша. Мишель?

Лиза в этот момент скромно ждала встречи с лесником на скамейке возле крыльца, заметила, что на двери висит немаленький амбарный замок, почти заржавел. Петрович успокоил:

– Далеко уйти не мог. Девять утра. Может силки пошел проверить или к ключу.
– Тут воды нет? –поинтересовалась девушка.
– Ты в лесу центральный водопровод видела? В сказках?
– Не надо про сказки. Я осознанно выбрала себе такой отпуск.
– Вот ехала бы на море. В Ялту, например. В Гагры. Гостиницы лучше, чем лес с дикими животными.
– Кого вы больше боитесь? Старух лесных или медведей?

Из чащи послышался лай собаки, затем Лиза увидела и самого волкодава. Огромная кавказская овчарка за миг настигла Петровича, который не мог сидеть без дела и прохаживался, заглядывал в каждый уголок, поднимал крышку бочек, таких здесь было три.

– Рэмус. Это свой. Не трогай. 

Все услышали грубый низкий с хрипотцой голос. Из чащи появилась женщина, левое плечо до предплечья украшал огромный уродливый шрам. На женщине надета чёрная борцовка, коричневые камуфляжные штаны. На ногах приличного размера берцы. Короткие неровно стриженые светлые волосы торчали в разные стороны. В правой руке самодельная из прутьев клетка с горлицей.

Овчарка послушно уселась возле крыльца, рядом с которым сидела Лиза. Девушка молчала, поглядывала на пса, боялась сделать движение. Её с детства пугали огромные собаки, и причины этому не было. Маленькая Лиза считала, что лучше взять в руки мышь, чем увидеть рядом пса из сказки «Огниво».

– Петрович, какими судьбами? – поинтересовалась Мишель.
– Девочку тебе привез. В отпуск.
– Я что, похож на инструктора по туризму? Тут работы своей завались.
– А я стажером! – нашлась Лиза, пересилив страх перед псом, поднялась поздороваться. – Я Лиза.
– Мишель. Стажером значит?

Мишель поставила клетку на скамейку рядом с бледной девушкой, оглядела Лизу с ног до головы, затем произнесла.

– Возьму только на моих условиях. Петрович, ты можешь ехать.

Участковый отряхнул брюки от волос собаки, та успела испачкать своими лапами, с облегчением кивнул, небрежно махнул рукой прощаясь с Лизой.

– Я вечером заеду за тобой, пока солнце не сядет.
– Обниматься не будете? Не боись, Петрович. Не обижу.


Участковый покраснел и удалился с территории. Елизавета наблюдала за женщиной, та умывала руки в подвешенном во дворе рукомойнике, будто игнорируя её присутствие. Готовая на все условия, о которых еще не имела представления, Лиза произнесла.

– Я согласна на условия. Только вы мне помогите тоже.

Мишель оторвалась от воды, посмотрела прямо в глаза Елизавете.

– Книгу ищешь, Елизавета Максимова?

Глава 17 Настоящее. Век XXI

Маша сидела напротив и ожидала подписанный шефом документ, когда тревожный сигнал зазвучал на всю станцию, а затем унесло в сон все человеческое население обсерватории. Это было совсем не вовремя. Андрей Петрович отключился как раз в момент подписания, и жирная полоса чернил прошлась по документу, испортив последний.
 
– Герман. Что ты тут забыла? – задал вопрос шеф, когда открыл глаза.
 
Мария указала на испорченный лист.

– Извини. Совсем память отшибло. Надо Ларисе Георгиевне показаться. Она сегодня дежурить должна. – Андрей Петрович взял новый лист формата А4 и передал девушке. – Перепиши.

Пока Герман переписывала заявление, шеф был обеспокоен своим здоровьем, на пенсию он не хотел.

Отдых на пенсии Андрея Петровича не радовал совсем, считал, что ему там будет скучно; а еще больше не радовал странный внезапный приступ «отключки».

«Неужели эпилепсия или какой-то злокачественный симптом склероза?»

Предвкушая, как показаться любимому доктору Ларисе Георгиевне, задавал себе еще один вопрос: «Как сделать так, чтобы сотрудники не видели своего шефа у врача?». Да тут и Герман свидетель, этот приступ случился при ней.

Девушка передала переписанное заявление шефу, тот медлил.

– Все в порядке, Андрей Петрович?
– Ты это… Маша. Не говори никому, что я тут заснул.

Мария улыбнулась, успокоила.

– Никому не скажу.

Шеф черканул свою индивидуальную закорючку на бумаге и вздохнул с некоторым облегчением.

*****
Мария возвращалась в лабораторию от шефа, и не заметить панику в центре было невозможно. Одно дело, когда подобный инцидент «отключки» жителей станции произошел ночью, совсем другой факт, что большая часть в этот период работали.
Навстречу Герман попался Руслан, который в этот раз получил заряд отключения в момент своего собственного отдыха, но проснулся вместе со всеми.

– Маш. Стой. Что происходит?
– Я от шефа. Он думает, что болен, но сейчас было то, что случилось ночью.
– У всех была «отключка»?
– Да.

С антресоли второго этажа хорошо просматривалось пространство первого этажа. Руслан с Герман увидели, что ситуация складывается не очень хорошая, паника среди сотрудников нарастала. Посередине холла стоит доктор Лариса Георгиевна, всего лишь минуту назад вошедшая в здание, а тетя Нюра и еще человек десять атаковали женщину, наперебой жалуются на слабость и сонное состояние.

– Милые мои, дайте хоть в кабинет зайти. Переодеться. У меня дежурство еще не началось. Что за спешка? – фразами пыталась освободить себе дорогу доктор, протискиваясь сквозь небольшую толпу к правому крылу первого этажа.

Руслан несильно хлопнул ладонью Герман по плечу, предложил.
 
– Пойду спасу доктора, а ты скажи Антону, что через пятнадцать минут собираемся все в красном уголке.
– Где? – Герман совсем не поняла значения «красный уголок», для неё это звучало впервые, такое помещение было ей неизвестно, но Руслан уже спускался по лестнице в холл.

*****
В лаборатории Игорь вытащил из барокамеры ларец. Теперь чистый предмет блистал в своем великолепии старины и всех заинтересовал орнамент рисунка. Незаурядные витиеватые узоры после обработки паром казались глянцевыми либо покрытые лаком, сам рисунок также оригинален.
 
– Как вы думаете, сколько ему? Восемнадцатый или девятнадцатый век точно. Не может же быть двадцатый. Смотрите, какая ручная работа. Это вам не на заводе пуговицы шлепать. – Кирилл провел пальцем по шкатулке.

Мышь сидела в сторонке, насупившись и сложив руки в замок, недовольная; наблюдала за мужчинами.

– С двадцатого ларчик в такое хрупкое еще бы не превратился. Пыль вековая. А вот глянец откуда? И еще с желтым переливом. – Игорь достал лупу, чтобы разглядеть блеск.
 
– На камень похоже. Полироль в сырости и года не протянет. Никто не видит, где ларец открывается? – Антон взял из рук Лукьянова лупу.

– Вот, если бы Мышь говорила, могла бы нам многое рассказать. Этот гном наверняка знает что-то. – Кирилл покосился на ребенка, который тут же показал ему снова язык.
– Ты её Кирюш что-то совсем не радуешь. – Игорь рассмеялся, наблюдая реакцию девчонки на молодого человека.
 
– Умеет она говорить. Недавно мне «папа» крикнула. Все же слышали. – оправдывал Антон новоявленную «дочь».
– Я не слышал. – вставил Игорь Лукьянов.
– Как это? Мышь, ну-ка скажи нам еще раз. Кто я? – Антон посмотрел на Мышь, но девочка промолчала и лишь опустила глазки.

В лаборатории появилась Герман.

– Ребята. Там внизу паника. Атаковали доктора с этими «отключками». Шеф думает, что заболел. Всю станцию вырубило в период сигнала тревоги. Руслан ждет всех через пятнадцать минут в красном уголке.
– Вот и доверь женщинам тайны. – снова рассмеялся Игорь.
– Что? Не поняла. – Мария растеряно смотрела на столпившихся у стола мужчин.
– Шеф наверняка просил никому не говорить.
– Ой, да. Так и есть. Но вы же это и без меня знаете.
– Ладно, не переживай так. Он всем говорит это, а потом сам не помнит, зачем просил.


Антон отложил лупу на стол и присел на диванчик у стены. Максимов внимательно посмотрел на Марию, затем на Мышь, снова на Марию, потом снова на «дочь», сходство имелось.

Мужчина не мог пока понять, что же здесь не так? Мышь делает вид, что не знает Машу. Герман в свою очередь, холодно относится к ребенку, а это даже чужим женщинам несвойственно. А значит, Мышь, не является, родной дочерью Марии, что странно, они похожи.  Герман не признается, что не знает про него, Антона Максимова, а ведь это она навещала его в больнице; да и машина, чёрт возьми, оказалось, принадлежит этой девушке.
 
«Откуда она знала, что я в больнице? Никто не знал, а она знала. А собственно, как она перемещалась так быстро, если могла находиться в лаборатории в качестве стажера, и в это же время проводила в стационаре? Кто такая Мария Герман?»
 
–Мария, а вы тоже отключились? – задал вопрос Антон, обращаясь к девушке.

Мышь смотрела на «отца», кусала губы, Мария нервно теребила свои волосы цвета шоколада и тоже также кусала губы. Нет, все же сходство у них имеется не только во внешнем образе, продолжал рассуждать Максимов в ожидании ответа, но пауза затянулась.

– Я нашел скважину для ключа. Совсем не отличишь от выемки между узорами. Можно попробовать слепок сделать и открыть. – произнес Кирилл, чем разрушил тишину в лаборатории.

Мышь тут же вскочила со стула, схватила ларец.

– Э… малыш. Ты чего? Это артефакт, а не игрушка.

Кирилл растеряно смотрел на ребенка, впрочем, эту сцену наблюдали все. Мышь развернулась и исчезла каким-то удивительным способом, сквозь стену.

Глава 18 Легенда. Век XX

Мишель вытерла полотенцем руки и бросила в синее железное ведро.

– Ответа не жду, сама вижу кто ты. С книгой пока тормози. Сколько отпуск?
– Месяц. Почти. – скромно ответила Лиза, ей теперь стало жутко.

Елизавета представляла себе немного другое приключение, как обычно описывают в книгах фантасты. Ну, это что-то из романтики, бежишь такая с горы и волосы развиваются, а тут разбойники или пираты, и ты такая над ними одержала победу, разогнала, схватила сокровища, вернулась домой, и сидишь рядом с камином удовлетворенная жизнью, достигнутая цели.
Что сейчас? Перед Лизой стояла женщина и, если бы не эта лохматая короткая стрижка, да и мускулатура как у мужика, а еще шрам пугал, откуда он мог быть у женщины; оказалось совсем все непросто. Враг она или друг? Фантазия у Лизы работала хорошо.

«Медведь напал? Может что по страшнее?»

Девушка пыталась получить ответ на свой вопрос: «Что может быть страшнее голодного зверя? Не старуха же из сказки»

В общем, сейчас Лиза разочаровано сидела рядом с огромным волкодавом, который ни на лапу не отошел от крыльца. В принципе, как стажер она ожидала указаний либо приглашения войти в дом подальше от пса.

– Готовить умеешь?
– Да.
– Тогда бери курицу и приготовь. – Мишель достала топор, подошла и положила «страшный» инструмент на бочку.
– Где курица? И на чем готовить? – спросила наивная Лиза.
– В силках рядом с тобой.
– Это же голубь.
– Это лесной голубь и мясо не хуже куриного. Бери топор и руби башку.

Лиза сглотнула последнюю каплю слюны, горло пересыхало быстро и все от того ужаса, что ей предстояло стать голубиным палачом. Эту экзекуцию девушка могла представить, но рука не поднималась действие совершить.

– Я.. я… Не могу. Он живой.

Мишель встала, напротив, в метре, как Лизе казалось, долго смотрела на неё, затем вытащила горлицу из силков. Птица трепетала в руке, махала крыльями, что-то по-своему говорила. Голуби не чайки и кричать не умеют, Лиза это знала точно. В прошлый август она провела на черном море, отправилась с друзьями из института дикарем; жила в палатке у самой воды, где каждое утро чайки будили своим криком.

Мишель взмахнула топором и легко отрубила голову птице. Кровь окропила траву, голова теперь валялась у крыльца. Рэмус схватил эту птичью с глазами и убежал к озеру.

Отсутствие рядом кавказской овчарки немного расслабило напряженную Лизу, но тут Мишель протягивает ей, в конвульсиях дергающееся птичье туловище, и произносит.

– Держи. Мертвая.
– Я только из гастронома могу. Бройлерных.
– Ты, есть то будешь? – со вздохом спросила разочарованная Мишель.
– Я не хочу. Я могу не есть. – бледная девушка замотала головой.
– Здесь лес. Тут природа. Здесь все всегда голодные. Не ты их, то они тебя. Ты поняла?

Мишель в одной руке держала «курицу», а другой рукой вытащила из заднего кармана штанов нож, затем дала указания.

– За домом огород. Нарви там пару моркови и лук подергай для супа. Картошку возьмешь в сарае.

*****
«Утро началось странное. А откуда лесничиха про книгу знает? А про меня?» – подумывала Лиза, пока дергала лук.

По сути, девушке было неудобно перед Мишель, пока она никак не пригождалась леснику, ругала себя «стажер называется». Лиза даже предположить не могла, что лесник пропитание себе добывает сам.

«Разве нельзя потратить зарплату, чтобы не убивать бедных зверушек и птичек?»

Аргументы и оправдания сейчас ни к чему не приводили, думай о них или нет, Лиза понимала, ей никак нельзя ссориться с Мишель, по крайней мере пока не нашла то, что ищет.

«Нет, лесником не буду. Лучше провести всю жизнь в музее и открывать новые страницы в истории. Можно еще ездить на раскопки в поисках древних поселений каких-нибудь» – продолжала рассуждать девушка, с наслаждением вырывая из земли морковку.

Стряхивала с овоща почву, затем аккуратно укладывала рядом один за другим, Лиза совсем забыла, что находится в лесу, а не на даче родителей. Внезапно раздался храп крупного животного. Девушка замерла и оглянулась вокруг, прислушалась. Про кабанов в детстве много наслышана, читала, фильмы смотрела, поэтому не было желания стать жертвой лесного огромного животного. и не оглядываясь вернулась во двор. Быстро собрав овощи, девушка ретировалась во двор дома лесника, но обнаружила, что двор пуст.
Мишель и Рэмуса не было, тогда Лиза взяла топор, оставаясь рядом с крыльцом, приготовилась защищаться в случае нападения кабана. Теперь ей казалось, что звуки диких зверей раздаются отовсюду и совсем не до картошки из сарая. Потихонечку, держа наготове оружие, она спустилась к озеру.

Ощипанный голубь пекся на вертеле над маленьким костерком устроенным лесником. Сама Мишель плавала недалеко от берега. Не одна. Волкодав, создавая радугу из брызг, определенно был компанией.

Лиза так и стояла, смотрела на эту идиллию, если бы не тот же самый рык из леса. Девушка оглянулась по сторонам. Стена зелени из кустов и деревьев не давала понять, откуда опасность и кого опасаться. Можно конечно кричать Мишель, но вдруг на крик этот зверь отреагирует мгновенно и набросится? Кусты шевелились еще и от ветра.

– Не зверей надо бояться.

Голос Мишель был спокойным, но Лиза все равно дернулась от неожиданности и присела на корточки. Женщина-лесник уже натягивала на красивые загорелые ноги мужские штаны, с коротких волос стекала вода. Надевая борцовку, Мишель повернулась спиной к Лизе, одновременно позвала собаку.

– Рэмус. На берег.

Овчарка развернулась на крик хозяйки и поплыла к берегу.

На спине Мишель красовалась синяя татуировка, напоминающая карту небольшой местности. Карта исчезла под майкой женщины и только верхний рисунок, продолжающийся на мускулистых плечах, давал понять, что Лизе это совсем не показалось.

– А кого надо бояться?

Глава 19 Настоящее. Век XXI

В лабораторию заглянул Руслан, с удивлением посмотрел на странное поведение мужчин, те стояли в ступоре и молчали.

– Герман, вы чего? Я же просил, всем минут через пятнадцать быть в красном уголке. И где все?

Маша пожала плечами, она тоже не могла найти объяснение на такую реакцию ребенка и, вообще, появление на станции маленькой девочки выводило из равновесия всех.

– Я сказала, тут просто эта девочка... – дальше Герман не знала, что объяснить в свое оправдание, поэтому продолжение никто не услышал.

Антон надеялся, что Мышь не ушла в никуда, а скрылась в его комнате, с артефактом можно разобраться позже; поинтересовался у Игоря Лукьянова, ведущего лаборатории.

– Пауки могли погибнуть после барокамеры? 
– Факт. Думаешь, были?

Лукьянов снял с плечиков куртку с эмблемой обсерватории, надел поверх рубашки. Да, в лаборатории он мог позволить себе находиться даже в футболке, если это не препятствует работе, но на собрание необходимо явиться в форме сотрудника станции, таков регламент.

– Кирилл, остаешься за мониторами и следишь за параметрами метеосводок. – сделал распоряжение Антон, затем взглянул на Марию, собственно он не переставал за девушкой наблюдать, но на этот раз добавил условие. – Герман тоже и из лаборатории не выходит.

*****
Мышь сидела с закрытыми глазами, опустилась на корточки возле наружной стены здания, обшитой стальными панелями; тяжелый ларец стоял тут же на асфальте.
Солнечные лучи сюда не доходили, поэтому заметить малышку с какой-либо стороны никто не имел возможности, и будь солнце здесь, камни бы дали о себе знать, а пока до захода «летнего светила» имелось предостаточно времени. Девочка закрывала ладошками лицо, покачивалась, будто переживала за что-то, затем поднималась на ноги и в радиусе метра прохаживалась туда-сюда, то по кругу, то снова в линейку. Опять села, на этот раз в позу лотоса, согнув ножки под себя и позволив коленкам быть свободными, обхватила голову ручками. Сверху, где-то слева от ребенка, открылось окно на улицу, девочка услышала тихий нежный женский голос.

– Смену я сдала. Распишитесь Лариса Георгиевна.

Мышь подняла голову, определила местонахождение медицинского пункта. Встала. Подняла ларец. Приблизилась к стене ближе, проникла внутрь. Девочка оказалась в небольшом зале с тренажерами, который располагался на цокольном этаже, поняла, что попасть в медицинский пункт не такой простой способ. Тренажерный зал сейчас пустовал, но пространство занимало порядком восемьдесят квадратных метров, и где площадь, над чем находилось то, что должно быть целью ребенка, спроецировать маленький неразумный мозг не мог.

Закрыв глаза, Мышь нарисовала себе образ того самого открытого окна, откуда слышала женский голос, почувствовала или рассчитала его местонахождение, сделала несколько шагов в ту сторону, где по её предположению оно могло быть, растворилась в пространстве. Это произошло очень даже вовремя, в тот самый момент, когда в зал вошла хозяйка тетя Нюра с ведром воды и шваброй, и не стала свидетелем очередного перемещения ребенка.

*****
В «красном уголке» собралось достаточно народу, все руководители отделов и их старший состав, здесь же и шеф Андрей Петрович, а еще несколько младших сотрудников.

«Красный уголок» представлял собой помещение с металлическими креслами, ввинченными в плиточный пол. Да, сдвинуть мебель в этом помещение совсем не получится, поэтому кресла зарекомендовали свое место вдоль стен и окон, а не в ряд. Антон признавался себе, что такая расстановка мебели его немного раздражает, но все это было обставлено задолго до его службы в обсерватории и больше походило на какой-то зал для тренингов, чем на зал заседаний, обсуждений, переговоров. Действительно, схожести с круглым столом, современной переговорной или тем самым «красным уголком», которым называли комнату собраний в прошлом веке при коммунизме, не было. Стол из красного дерева, за которым сидел сейчас Руслан и главный инженер по технике безопасности Марченко, находился у центрального окна помещения.

– Тишина. Тихо-тихо, прошу тишины. У нас незапланированное экстренное собрание, на повестке важно обсудить недавний факт массового отключения сознания. То, что почувствовал днем каждый из находящихся на станции случилось не впервые. Сегодня ночью около трех часов произошел первый случай. Максимов подтвердит. – начал Руслан, когда зал заполнился. Мужчина явно нервничал, мял в руках небольшой тонкий блокнот, который до этого лежал на столе, и теперь тот превращался в туалетную бумагу.
– Если у кого есть мысли по этому поводу, то прошу высказаться прежде, чем приступим к обсуждению каким образом можно предотвратить следующий случай и что делать в таких случаях, если он повторится.
– Лаборатория и дежурный отдел следит за каждой тарелкой, а тревожная кнопка находится там же у вас. Какие-то меры принимались по поводу этого сигнала? – вопрос посыпался с аналитического отдела.

Руслан подтолкнул инженера по технике безопасности Марченко, тот неуклюже и с неохотой поднялся из-за стола. Мужчина покрылся пятнами, скованность перед аудиторией осталась у Марченко с детства, что сам поражался, как жизнь привела к статусу главного инженера, а еще и руководить целым отделом. Собственно, главный инженер Марченко с раннего утра был занят проверкой работы тревожной кнопки и передачи сигнала, сбоев им обнаружено не было. Два его инженера-техника выехали не так давно на восьмую базу, это было совершено по просьбе начальника дежурного отдела сейсмологов, Антона Максимова, но пока от них информации не поступало.

– Внутри никаких нарушений со стороны инженерно-технического оснащения и оборудования не выявлено. Давайте дождемся результатов по приезду наших инженеров. – справившись со смущением отрапортовал Марченко и сел снова в кресло.

В зале встал небольшой гул, кажется, совсем никто не слушал главного инженера, каждый делился впечатлением своего состояния и местоположения в момент отключения сознания.
 
– А я-то думал, что у меня эпилепсия начинается или чего доброго рассеянный склероз. А тут видишь, чего творится. – шепотом поделился Андрей Петрович с Антоном, потом добавил. – А ты в отделе за Герман проследи. Удивительная девочка у нас оказалась в стажерах.

– Чего в ней удивительного? – решил уточнить Максимов, хотя сам понимал, что с Герман что-то не так. Из мыслей не выходили Мышь и Мария Герман, и без просьб шефа было ясно, что следить нужно за обеими.
 
Антону не терпелось остаться с Герман наедине и задать те самые вопросы, в том числе о больнице и артефакте, найденном ребенком на восьмой локационной точке; мелкая все равно ничего ответить не хочет, а может просто не умеет говорить. Максимов готов был предположить, что Мышь возможно брошенный ребенок в лесу и отсюда отсутствие общения; существуют же дети-маугли. 

Руслан, так и не дождавшись ни от кого дальнейших предложений, обратился к Антону.

– Максимов. С появлением тебя на станции начали происходить явления, которые не поддаются объяснению. Есть свои мысли? Скажи чего-нибудь народу.
Антон, не поднимаясь с кресла, ответил.

– Я всего лишь решал личные проблемы. Ездил за дочерью.
– За дочерью? – Руслан внимательно посмотрел на Антона. – А где сейчас твоя дочь?

Все теперь направили свой взгляд на Максимова в ожидании ответа, в зале наступила тишина. Ребенок на «корабле» для каждого здесь присутствующего нечто новенькое, поэтому даже странные отключения сознания ушли на второй план.

*****
В лаборатории тем временем происходили другие события. Кирилл, как младший сотрудник, которому доверили полностью контроль за метеосводками огромной европейской части российской территории, а также части восточной, не отводил глаз с мониторов. Мария Герман переключилась на графики, но в тоже время пытаясь вспомнить настоящее, вернее возможное имя ребенка. Герман была уверена, что смогла бы попробовать наладить с девочкой телепатический контакт, если бы точно знала, как ту зовут и откуда она. Где сейчас носит ребенка, тоже вопрос стоял на важном месте, тем более в руках девчонки книга.
 
Красно-оранжевые всплески на экранах появились внезапно, Кирилл не мог их пропустить раньше. Сейчас это выглядело так, что на мир обрушилась стихия и сразу на огромной площади, будто земля подверглась раковой опухоли, причем быстро растущей.
 
– Маша. Герман. У нас сбой на радарах.
– Инженер с утра был. Сказал, что все в порядке. – спокойно отвечала Мария, сосредотачиваясь на своих мыслях.
– Ничего не в порядке. Посмотри. Оно увеличивается в размере по территориям.

На этот раз, Герман, сохранив графики, поднялась и подошла к молодому человеку. Да, девушка поняла, что это могло означать, теперь с ужасом смотрела на этого красно-оранжевого «паука», поглощающего все живое.

– Не успели. – тихо произнесла девушка и нажала на кнопку тревожного сигнала.

Глава 20 Легенда. Век XX

Лиза наблюдала за Мишель. Женщина делала вид, что не слышала вопроса. Потушив костер, бросив поджаренную птицу в небольшую кастрюлю, лесник прошла мимо сидящей на траве Лизы. Рэмус обнюхав последнюю, умчался следом, разбрызгивая с шерсти капли.

Елизавета поднялась на ноги. Ей хотелось тоже попробовать искупаться, но одной оставаться было страшно, а этот странный лесник продолжал жить так, будто девушки не существовало. Да, конечно дала ранее задание отрубить «курице» голову и нарвать лука, но даже сейчас прошла, проигнорировала присутствие никчемной стажерки.

«Что думает Мишель делать дальше? Уйдет в лес, у лесников же свои какие-то обязанности имеются; а может в поселок, город или ещё куда-нибудь исчезнет без оповещения своего стажера. А что тогда делать одной в лесу? Мишель даже дом не открыла, а вокруг дикие звери или кого там нужно опасаться больше?»

Ответов на все эти вопросы Лиза не знала, но не забывала о своей цели найти книгу, а та оказывается, существует не только в легенде и это подтвердила Мишель, когда о ней заикнулась в первой же фразе. Именно поэтому девушка, взглянув на заманчивую водичку в озере, развернулась и поднялась наверх к дому; нужно как-то налаживать отношения с тем человеком, от кого зависят планы.

*****
Овчарка дремала под огромным дубом, на котором сейчас оказался подвешен гамак.

«Когда она все успевает?» – подумала Лиза и глазами нашла лесника. Во дворе, на сооруженном из четырех кирпичей мангале в котелке, Мишель помешивала деревянной ложкой варево.

– Вы мне говорите, что делать, я сделаю. – предложила Лиза и подошла ближе к огню, заглянула в котелок. Аромат пряных специй ударил в нос. – Что это?
– Мой фирменный суп.

Мишель отложила ложку и взглянула на девушку, произнесла, но будто себе.

– Не понимаю, почему ты? Ты ведь ничего не можешь.
– Я могу. Просто я тут впервые. – смутилась Лиза.

Взгляд Мишель был настолько проникновенным, что девушка почувствовала себя неловко.

«Что вот я не так сделала? Птицу не смогла убить?» – продолжала рассуждать Елизавета.

– Тебе придется многому научиться и сломать себя, прежде чем тебе позволят добраться до книги. – Мишель говорила спокойно, но взгляд не отрывала от серых глаз Лизы, фраза была теперь явно адресована не в никуда.
– Пугаете специально?
– Нет. Говорю, как есть.

Мишель снова занялась супом, но продолжала объяснять всю опасность планов «получить книгу».

– Ты можешь вернуться сегодня домой и забыть сюда дорогу навсегда. Еще не поздно. А нет, тогда остаешься и делаешь все, что я скажу. Без всяких гастрономов, театров и всего остального.
– И тогда я смогу по окончании отпуска забрать книгу?
– Заберешь, как будешь готова. Не будешь готова, не сможешь.

Елизавета отошла и села на скамейку, на этот раз не она, а Мишель за ней наблюдала.

Девчонка ничего из себя сверхъестественного не представляла. Обычная городская пижонка, вареные джинсы, рубашка красная в синюю клетку, кеды. Лиза оказалась невысокой, на целую голову ниже самой Мишель, да и вес желал большего; действительно, Лиза со своим телосложением больше походила на подростка, чем взрослую самостоятельную даму. Мишель уже ожидала отказа от девушки, как та решительно выдала:

– Я все-таки пра-пра-правнучка деда Егора. Он экстрасенс, поэтому я собираюсь согласиться, тем более, ранее уже давала ответ положительный. Абсолютно готова выполнять условия, но убивать никого не буду.


Мишель усмехнулась на последнюю фразу, произнесла так же спокойно, но без уверенности в ранее услышанные слова стажерки.

– Посмотрим.

Елизавета заметила этот неуловимый сарказм, но как раз сама была очень уверенная в помыслах, поэтому про себя повторила: «Посмотрим.»

– Скоро будет готов, а сейчас принеси мне вот тот булыжник. – женщина-лесник взглядом показала на огромный валун, лежащий возле березы на спуске к озеру.

*****
Елизавета подошла к камню. Серый круглый валун, совершенно ничем непримечательный, разве что размером с диванную подушку, поэтому просто так поднять и принести оказалось нелегко. Девушка испачкала руки, пока оторвала валун от земли, а на месте камня осталась приличная вмятина. Так и катила его упорно до костра по направлению к Мишель, но не сдавалась.
 
– А теперь левую ладонь на него положила. – приказала женщина, когда камень был приближен к костру и оставлен в покое.

Лиза отряхнула руки от земли и потерла о джинсы. Маленькая загорелая рука легла на теплый валун, а серые глаза встретились с зелеными. Она сделала, как просила Мишель, уверенная, что хоть теперь доставила леснику удовольствие. Твердый спокойный голос завораживал девушку.
 
– Смотришь на меня и не убирай взгляд.

В следующую секунду Лиза закричала, кровь хлынула с тыльной стороны ладони и потекла по камню. Острый нож, который Мишель резко вынула из-за пояса, проткнул руку насквозь пробив камень. Овчарка подняла свою заспанную морду и торс, больше никак не отреагировав на крик, перешла подальше в тень и продолжила наслаждаться отдыхом.
Елизавета чувствовала, что сейчас упадет в обморок. Кричать перестала. Острой боли больше не ощущала, а кровь ручейком сочилась из раны, напоминающий стигмат.

Не заметила, когда Мишель отлучалась, но та вернулась не с пустыми руками. Лесник принесла стеклянную бутылку с красно-коричневой жидкостью, затем налила эту «ржавую» в стакан. Острым ножом женщина сделала надрез на своем левом запястье и несколько капель своей крови добавила в стакан с жидкостью. Этот «ритуал» еще больше заставил помутиться сознанию Елизаветы, которая и без того пребывала в шоковом состоянии; теряя сознание, ложась на землю, девушка проронила тихим голосом:

– Мне плохо. 

Мишель, не обращая внимания на состояние девчонки, взяла руку Лизы, где из раны продолжала сочиться кровь, и также капли крови несчастной девчонки добавила в тот же раствор в стакане; следом протянула сосуд к губам Елизаветы, потребовала.

– Пей.

Лиза не реагировала, не было никаких сил и желания, тогда Мишель приподняла той голову и фактически влила пару глотков. Последняя не могла сопротивляться своему обморочному состоянию, а также напору сильной женщины, но после попавшей в рот жидкости получилось произнести.

– Не могу, я умираю.
– Не умрешь. Ты должна это выпить и тебе будет хорошо. Пей.

Девушка послушалась и сделала еще пару глотков, потом еще, всё это под властным взглядом лесника. Голова поплыла, но совсем не от потери крови. Лиза прочувствовала горький раствор с неким сладковатым запахом, в нем не содержалось спирта, а сил прибавлялось с каждой проглоченной каплей напитка. Елизавета смогла сесть, румянец покрыл щеки, а губы окрасились в красный, не понимая свое состояние оглянулась вокруг. Лес искажался.

«Что с лесом?» – перед Лизой кружились деревья и, казалось, махали ей своими ветвистыми лапами.

«Галлюцинации?»

Девушка взглянула на Мишель, в той ничего не изменилось. Рэмус? Рэмус, добрый пёс, лежит ни в чем не бывало, и тоже оставался прежним, а она уже рассчитывала увидеть представителя из преисподней. Лес? Лес да, изменился.

– Живой? – больше утвердила, чем спросила Лиза.

Мишель намочила бинт в растворе из бутылки и наложила повязку на рану девчонке.

– Ты привыкнешь, явление временное. Сейчас обедаем и отправляемся на горячий источник. Поднимайся, войди в дом и принеси хлеба.


Мишель оторвалась от забот о девушке, взяла глиняную чашку и аккуратно ложкой стала накладывать довольно густой суп. Лиза поднялась, немного пошатываясь, прошла в открытый, и теперь доступный дом лесника.

– Рэмус, кушать.

Женщина остатки супа вылила в огромную собачью тарелку у будки. Овчарка слегка повела ухом, открыла один глаз и снова закрыла.

– Не хочешь не надо. – пожала плечом Мишель.

Из дома раздался дикий крик Лизы.

Глава 21 Легенда. Век 20

Лиза вошла в дом, голова еще кружилась, но как под воздействием алкоголя. Мишель просила принести хлеб, это девушка помнила, а на ум приходила сказка «Синяя птица», где хлеб и молоко оживали. Елизавета в первую очередь оглядела ту комнату, в которую сразу попала. То, что звалось «кухня» было не сильно на нее похоже, но наличие посуды в буфете имелось, а также всякие баночки с соленьями и вареньями. Кроме буфета из мебели в комнате стояли две табуретки и сундук.

«Хлеб. Где же хлеб?» – как запрограммированная девушка повторяла фразу, задаваясь целью.

Состояние, в котором Лиза пребывала, ей нравилось. Ощущалась свобода и беспечность, и некая сила, которая вроде бы должна помочь «свернуть горы». К своему состоянию Елизавета начала привыкать.

Запах. Откуда идет этот странный запах? Девушка принюхалась, даже казалось, что у нее обострились все органы чувств. Например, зрение давало галлюциногенное видение, многое рисовалось в искаженном виде и не в кривом изображении, а прорисованными двигающимися предметами на совершенно статичном пространстве. Сейчас на сундуке, находящемся в углу комнаты, изображенные членистоногие, шевелили лапками.
Запахи же шли отовсюду, как неприятные, так и приятные ароматы. Ягод, трав, шерсти диких зверей, почвы, болота, цветов. От такого микса хотелось убежать подальше, пока не появилась тошнота. Звуки также слышались отовсюду. Глухие, кричащие, свистящие, взмах крыльев, красивые и не очень. Бывали резкие звуки, но они не пугали так, как запахи.

Елизавета поосторожничала открыть ящики в буфете и крышки посудной утвари, и тем более этот сундук с шевелящимися пауками. Вместо этого, что могло помочь найти хлеб, девушка проникла в соседнюю комнату. Зачем Лизу туда понесло, она сама ответить не смогла бы, в этом и была прелесть состояния на данный момент; хотя по своей сути девушка всегда была такой непредсказуемой, еще мать оправдывала, что любознательность и всякие приключения родились раньше Лизы. Так и было.

С улицы раздался голос Мишель:

– Рэмус, кушать. Не хочешь, не надо.

Лиза, вспомнив снова о хлебе, дернулась назад, но дверь с шумом захлопнулась и на девчонку упала маска. Страшные выпученные глаза, огромный скрюченный нос; темная, почти желтая, сморщенная кожа, белки с кровавыми прожилками сосудов.

«Скрюченная кошка сидела на окошке»

Лицо маски сильно было похоже на то лицо старухи, что тянула сегодня утром во сне к Лизе свои скрюченные пальцы и девушка закричала.

Через пару секунд дверь открылась и в комнату вошла Мишель. Лиза стояла бледная, прижималась к стене. Кожаная маска валялась в метре от девчонки, а черные глаза с кровавыми белками направлены были на девушку. Женщина-лесник спокойно подняла маску, отряхнула и закинула на антресоль над дверью.

– Чего так кричать?
– Ан… он… она… с-со… – Лиза заикалась и не могла ничего рассказать.

Мишель достала из ящика комода нечто похожее на перчатки.

– Смотри, какие крутые. Я сама делала. Это не латекс. – на руках лесника оказались длинные скрюченные пальцы с желтыми ногтями и татуировкой.

Сказать Лиза ничего так и не смогла, но истерика продолжалась, девушка теперь хохотала. Слезы катились по щекам, а затем рыдание.

– Вот не понимаю, почему ты? Слабачка. – сердилась Мишель. – Ненавижу женские слезы. Прекрати уже.
– Я-я-не… с-с-сла… – Лиза всхлипывала, размазывая грязными руками ручьи слез по щекам, оставляя разводы.

Мишель вышла и через секунду принесла кувшин с водой.

– Пей воду и пожалуйста, избавь меня от азбуки.


Затем женщина села рядом с Лизой, облокотилась спиной о стену и вытянула одну ногу, достала самокрутку.

– Куришь?

Елизавета оторвалась от кувшина с водой, отрицательно помотала головой. Рядом с Мишель почувствовала себя в безопасности, истерика сменялась спокойствием.

– Вот и молодец. Там курить нельзя. – произнесла лесник.
– Где там?
– Там, где книга находится.

Елизавета молчала. Вопросов на самом деле было много, но желания задавать их сейчас не имелось. Девушка, наконец, совсем успокоилась. Мишель обняла маленькую Лизу и притянула к себе так, что голова девчонки оказалась на крепком сильном плече. Скрюченные пальцы теребили волосы Лизы, пытаясь погладить, но это оказалось неудобно.

– Так что там с хлебом? Ты есть то будешь?
– Так значит, это ты пугала тех лесорубов? – девушка не заметила, как перешла на простое обращение «ты».
– Боже, конечно же, нет! – воскликнула Мишель и рассмеялась. – Я создала маску и перчатки недавно. Смотри. Это выделанная лапа большой жабы. Она отлично растягивается.

Женщина сняла перчатки и показала девушке ближе. Ногти, больше похожие на когти, были приклеены смолой.

– Медвежьи когти. – похвалилась Мишель. – Только не думай, что я убила медведя. Он умер от старости. Маска, кстати, из его старой кожи.

Мишель смотрела на Лизу, особенно умиляло наивное личико девчонки и голубые небесного цвета глаза, да и еще алые губы на грязном в разводах бледном лице, запах такой натуральный без примеси парфюма притягивал. Стройные ноги в штанах с дырой на коленке просились провести рукой по бедру, но Мишель не смела себе этого позволить.
Капельки воды на губах Лизы сверкнули от проникающего солнечного луча через окно, тоже соблазнительно притягивали для поцелуя. Девушка запястьем вытерла их, оставляя очередной темный развод на щеке и подбородке.

«Так совсем нельзя. Сколько мне находиться рядом с этим ангелом? Может все-таки откажется и уйдет. Чего я хочу больше?» – Мишель резко поднялась на ноги.

– Значит так. Сейчас мы идем к ключу. Ты выполнишь первое задание, это очень важно для тебя. Поднимайся. – женщина подала Лизе руку.
– А хлеб?
– Вот сделаешь, тогда и пообедаем. Идем.

*****
Мишель вела Елизавету по девственной тропе, здесь явно никто не ходил, кроме самого лесника. Лиза уже не удивлялась искаженному лесу; каждый раз перелезая через сук или упавшее сухое дерево, девушке казалось, деревья шепчут. Конечно, это был всего лишь шорох листвы от ветра, но девушка даже пыталась различить голоса и слова, пока не разобрала ни одно. Мишель будто заметила внимательный взгляд на шум деревьев девчонки, предложила.
 
– Если ты слушаешь, то начни отличать голоса зверей от…

– Чтобы с птицами их не спутать? Или насекомыми? – перебила Лиза, она как-то явно стала более смелой за последние минуты.
– От голосов ангелов, мелкая.
– Кого? Ты шутишь?
– Я хоть раз пошутила?
 
Мишель остановилась, взяла перевязанную кисть Лизы в свою, произнесла:

– Мы уже пришли.
 
Елизавета оглядела местность, где-то действительно слышался, что журчала вода, но самого источника было не видно.

– Где? – задала вопрос девушка.
– Сзади справа. Оглянись.

Лиза оглянулась и, действительно, где до этого росли лишь деревья и кустарники, стекал, словно небольшой водопад поток кипятка, все это сливалось в природный овальный бассейн.

«Интересно, из каких недр земли может идти такое количество кипятка?  Неужели из самого ядра?»

Мишель тем временем подняла огромный сук и перекинула через кипящую воду на другой край бассейна, соорудив в какой-то мере мост, но далеко небезопасный.

– Ты должна смочь перейти на ту сторону.


Девушка не торопилась, стояла около минуты, пока не заметила, как некая голубая маленькая птичка пролетела мимо, а черный коршун нагнал ее, но не схватил в лапы, а сбил. Голубая птичка упала в воду и больше не всплыла. Черный коршун огромных размеров уселся довольный на корявый мост и уставился своими желтыми глазами на Лизу.

«Человеческие?»

Да, Елизавете показалось, что глаза у коршуна человеческие, но осознавая, что это всего лишь иллюзии под воздействием странного напитка с кровью, девушка подняла камень и бросила в жестокую птицу. Камень сверкнул на солнце желтым огоньком и упал в бассейн вслед за голубой птичкой. Коршун с криком взлетел, пролетев очень низко над головой девушки, скрылся в чаще.

Глава 22 Настоящее. Век XXI

Европа. Вильнюс. Дня три шел дождь, стеной, не переставая. Небо фактически лежит на крышах старинных улочек города. Кэтрин завернувшись в теплый шерстяной платок, русские назвали бы шалью, сидела на подоконнике в холодном подъезде. Рядом стояли два высокий парня и девочка лет пятнадцати.

– Что за лето такое? Сходить никуда невозможно и дома не зависнешь, родители сразу условия ставят. – произнес рослый рыжий парень с интересным прозвищем Фаркоп.

Другой молодой человек, достав зажигалку, прикурил сигарету.

– Ребят, ну вы чего? Сейчас в подъезде дышать будет нечем. – Кэти посмотрела осуждающе на молодого человека с сигаретой.

Младшая из всех присутствующих, наоборот, попросила.

– Дай мне тоже.
– А тебе даже шестнадцати нет, куда руки тянешь? – Кэтрин хлопнула по протянутым пальчикам девчонки газетой.
– Чего какая зануда? Дождь так влияет на тебя что ли? – Эни нахмурилась и прислонилась к холодной батарее.
– Не зануда. Тебе и правда курить рано. Вот в газетах пишут, что одна накурилась и спала три дня. Мозг отключился.
– Травы какой накурилась, может. И что еще пишут? – Фаркоп о стекло потушил огарок, который раскурили с другом, затем бросил окурок в стоящую в углу железную банку.
– Я не читаю. Интернет всегда говорит больше информации. – Маркус вздохнула.

*****
Кэтрин Маркус, семнадцати лет, невысокого роста девочка с короткой стрижкой, дочь обеспеченных интеллигентных родителей. Мама врач. Отец научный сотрудник, инженер, служит по контракту в настоящее время в одной российской обсерватории, где-то там на территории Уральских гор. Это то, что знала Кэти. Местоположение этой обсерватории имело секретность, но Кэтрин с матерью могли ежедневно выходить по скайпу с отцом на связь. Правда, как раз, два дня назад из-за этих погодных условий пропала связь интернета. Интернета не оказалось не только в городе, но и за пределами. Вчера мать специально ездила в Ригу к тетке, но ситуация оказывается, распространилась на обе страны, а может и не только.

– А я о мобильном мечтаю. Мне скоро шестнадцать, а отчим все деньги пропивает. Только обещают, что купят. – пожаловалась Эни.

Все ощущали ностальгию, по теплым солнечным дням. Каникулы начались, а планы были нарушены.

– Ребят. Я домой. Эн, обещаю, как дождь закончится, я сама схожу с тобой за мобильным телефоном в салон.
– Ага. На какие?
– Я откладывала. У меня есть.


Кэтрин спрыгнула с подоконника на площадку. Фаркоп удержал девочку за локоть.

– Спасибо, ребят. Я позвоню.

«Я позвоню» Маркус произнесла по привычке, так как связи не было не только из-за отсутствия интернета. Все коммуникационные станции, проводные и беспроводные не работали. Сотовые телефоны могли сейчас служить лишь в качестве игрушки.

Кэти вошла в квартиру, в первую очередь включила ноутбук. Интернета так и не было, но можно было полистать присланные отцом фотографии гор и густого уральского леса. Заглянув в холодильник, достала морс, удобно устроилась на диване.

*****
В «красном уголке» услышали тревожный сигнал, разносившийся по всей станции, люди зашумели.

– Тихо. Никакой паники. Сейчас разберемся. Если это чужие на территории тарелок шастают, то там наши техники. Успокаиваемся. Этих разбойников обязательно задержат. Товарищ Марченко, свяжитесь по рации с ребятами. – шеф Андрей Петрович считал своим долгом дать указания и успокоить сотрудников. Марченко поднялся и вышел из помещения, за ним рванул и Антон, следом Руслан. Мужчины заметили разницу между тем сигналом тревоги и этим, на этот раз никто не заснул.

– Что могло произойти? Хоть бы Герман догадалась микрофон включить и тревогу вырубить.
– В том и дело, Руслан. Никто не спит. Никто, видишь? Это Герман включила сигнал. – Антон хлопнул по кнопке лифта, дверь закрылась.
– Всё-таки, что с тобой не так, Максимов?


Ответить Антон не успел. Лифт открылся, а в коридоре их уже ожидала Мария.

– Антон. Ищите свою Мышь. Быстрее. Мы не успели. Вы еще сможете.
– Что случилось? Что? Герман, почему включена тревога?
– Антон Сергеевич, там территория земли сокращается. Что происходит? – из лаборатории выглянул Кирилл, услышав голоса мужчин.

Маша больше не говорила ни слова, ее огромные глаза давали понять, что произошло нечто неприятное, но насколько это «неприятное» оказалось масштабным и трагичным все осознали через несколько секунд.
.
Герман вошла внутрь лаборатории и подошла к экранам. Мужчины следом. Лаборатория начала заполняться прибывшими сотрудниками с других отделов.
 
– Кирилл переключи с тестового режима. Увеличь экран. – приказал Максимов.

В лаборатории наступила тишина. Антон осознавал, что именно за метеосводки тех на экране «красно-оранжевых» районов земного шара их обсерватория не отвечает, но как так произошло, что люди не были предупреждены? Кирилл исполнил приказ Максимова, переключил режим и увеличил экран.

Огромное течение с большими тридцатиметровыми волнами властвовали на территориях, где совсем недавно была Великобритания, Германия, Швеция, Франция и другие европейские маленькие страны. От Италии остался кусочек суши, но еще несколько часов и ее тоже сотрет с лица планеты, на её месте образуется океан. Каждую минуту вода разрушала все больше территорий и то живое, что попало во владения стихии, было обречено. С другой части земного шара, где находилась ранее Япония. Китай. Корея, а также Аляска. Филиппины происходило тоже самое; стихия поглотила и часть индийского полуострова.
С земли на глазах исчезали огромные территории суши и огромное количество населения.

– Прибалтика. Что с ней? – уточнил Руслан, уже несколько дней не было связи с женой и дочерью, сейчас это беспокоило с большей силой.
– Пока стоит, но такими темпами два дня и всё. Максимум два дня. Звони семье, пусть едут в Россию. Ближе к Волге. Калининград затоплен.
– Там нет связи, Антон. – мужчина держал крепко спинку стула, пальцы побелели. – Я должен ехать к ним.
– Не успеете, Руслан. – Герман посмотрела на Маркуса.

Маркус  развернулся, вышел из лаборатории. Герман наклонилась к сидящему у экранов Антону, шепнула:
– Найдите Мышь. Это важно.

Глава 23 Настоящее. Век XXI

Мышь искала вся станция, но несмотря на поиски маленького человечка работа не стояла. Радисты тесно держали связь с МЧС. Эвакуация прибрежных территорий, куда еще не дошла волна «затопления», проводилась экстренно. Подняли на это все силовые структуры России, волонтеров и призывников. С Австралией, материками Южной и Северной Америк, Антарктидой проблем было не меньше. Новости кишели сводками о новых и новых исчезающих территорий земного шара. Кто из ученых заявлял, что это последствия глобального потепления; кто вещал, что планета перевернулась на девяносто градусов и следом наступит вечная мерзлота, и что такое уже было в мезозойскую эру.

Андрей Петрович хватался за голову, новости его совсем не утешали, а больше волновали. Как это произошло, что даже мощные радары его станции не смогли уловить изменения ни в недрах земли, ни в небесной сфере, никто не знал.

– Это эти горбатые и носатые нарушали нашу технику специально, чтобы никаких заметных сбоев окромя технических никто не смог зафиксировать. Где Марченко? Где его инженеры? Приехали они с восьмой точки или нет?

Лаборант Игорь, Мария Герман, физик Филиппов и еще человек десять расположились в дежурной и слушали истерики шефа. Главная сейсмическая станция страны, конечно, не отвечала за то, что произошло во всем мире земного шара, но их оборудование единственное могло уловить малейшее колебание под землей, а ничего такого не было.
В помещение вошел запыхавшийся Антон, выдохнул.
 
– В комнате ребенка нет. Я все же по громкой связи попробую.
– Да спит где-нибудь, ребенок же. Что вот с этим всем делать? Люди, люди погибли и гибнут. – Андрей Петрович снова схватился за голову, в частности он и себя, как руководителя обсерватории винил за происходящее в мире.

Мария поднялась с офисного стула и прошла в соседнюю комнату, где Антон нервно настраивал микрофон. Максимов оглянулся на шаги, следом услышал от Герман.

– Вы ей скажите, что все началось.
– Что началось, Мария? – Антон смотрел на Герман и думал, время ли задать все вопросы именно сейчас.
– Антон Сергеевич, вначале найдите своего ребенка. От нее много зависит.


Герман уселась рядом с Кириллом. Младший сотрудник наблюдал за радарами на экране.

– Мышонок. Это папа. – начал Максимов, ему все-таки было непривычно представляться отцом, поэтому добавил. – Папа Антон. Мышь, появись, пожалуйста! Просто выйди. Не бойся паники.

Антон помнил, что в коридорах хаос и везде снуют в поисках девчонки сотрудники.

– Скажите, что все началось. – повторила Мария, глядя на Максимова.
– Мышь. Все началось. Ты слышишь? Все началось.

Антон смотрел на экраны, где фиксировались камеры помещений станции. Он переживал, что не заметит ребенка за суетой взрослых.

– Так может, пока мы ждем девочку… Мария, расскажете мне, что за тайны происходят? Кто вы? – спокойно спросил Максимов.

*****
Кэтрин долго рассматривала фотографии с отцом и периодически посматривала на значок интернета, который никак не менял своей позиции и утверждал об отсутствии соединения. На улице дождь лил стеной, тарабанил по стеклу крупными струями, казалось напор был настолько сильным, что того и гляди размоет раму, и вода начнет просачиваться на подоконник. Девушка услышала, как открылась входная дверь, но не поднялась с дивана.
 
– Кэти, ты дома? Собирайся. Мы уезжаем.

Мама начала говорить еще из коридора, отряхивая промокший зонт и снимая дождевик с плаща.

– Куда если не секрет? – крикнула Кэти в ответ.

Регина вошла в комнату, увидела дочку, завернутую в шаль, потрогала девочке лоб, ответила на вопрос.

– Не знаю. Но ехать надо. Рванем сейчас в Ригу к тете, а там посмотрим. Ты не заболела?
– Нет. Я здорова. А что случилось? Война? Инопланетяне захватили город? Или ты кого убила и тебя ищет ЦРУ? Не переживай. Я со всеми справлюсь за свою любимую мамочку.

Кэти поднялась и обняла Регину. Ее мама красивая сорокалетняя молодая женщина, чей возраст был настолько незаметен, что посторонние считали их сестрами. Регина для удобства волосы убирала в детский хвостик, реже укладывала шпильками, потому что те наглым образом всегда выскакивали из волос и терялись. Сейчас шоколадный локон выбился из общего пучка хвоста и красиво свисал у виска, просыхая от воды, завился тонким колечком.

– Так что произошло? Почему едем? Ты отпуск взяла по случаю дождя?
– Ничего я не брала. Больницу эвакуируют. Совсем не говорят много, но кажется, нашего города скоро не будет. Надо срочно уезжать. Интернета нет, информацию передают по рациям. Грядет всемирный потоп, сообщили, и он приближается.
– О! Это как? Это как в Библии да? Ноев Ковчег?
– Не знаю, Кэт! Берем самое необходимое. На заправку надо еще заехать. Аэропорты стоят. На поезд билетов нет, все перегружено.
– Мам, это же приключения! Вот, наконец, будет что вспомнить после каникул. – воскликнула девочка.

Регина ее уже не слышала, ушла к себе в комнату собрать документы.

– Эй, а если города не будет, то как же друзья и школа? Я же последний год доучиться должна. – вспомнила Кэт.
 
В гостиную вернулась Регина, взглянула на дочь.
– Ты почему еще не собралась? Быстро в рюкзак сменную одежду, куртку теплую я в машину кину. У нас десять минут.
– А как же друзья? Соседи?

Кэти выбежала в подъезд и стала колотить в двери соседей. На стук открыла только пожилая восьмидесятилетняя баба Аида.

– Ты чего колошматишь? Я уже заснула, а тут ты стучишь! – возмутилась бабушка.
– Бабуль. Срочно надо уезжать. Город затапливает. Срочно.
– Затапливает. И так вижу. Дождь какой день идет. Телевизор не работает. Цифровое телевидение не лучше прежней антенны, тоже погода все испортить смогла. Чаю хочешь?

На площадку вышла Регина, в руках дорожная сумка и рюкзак Кэти, слышала приглашение, сказала.

– Не до чая сейчас. Поедете с нами. Одевайтесь теплее, тетя Аида.
– Никуда я не поеду. Я из дома второй год только до магазина и все. У меня все есть. Дождь кончится и прогуляюсь. – старушка замахала руками и закрыла дверь.

Кэти была напугана, растерянно стояла на площадке между этажами. Нигде никто больше двери не открыл. Дом опустел. Регина спустилась, передала девочке рюкзак.

– Времени нет, Кэт. Мы не можем бабу Аиду заставить силком ехать. Может и не случиться ничего, но я не могу потерять тебя. Поехали.

Улица была пустынной и кроме «пежо» Регины ни одного автомобиля у дома, а также ближайших домов не имелось. Зато, когда их машина выехала на главную дорогу, ведущую из центра Вильнюса, Кэтрин заметила огромную пробку из автомобилей. Трасса вся оказалась перегружена, машины продвигались с неимоверно низкой скоростью, два километра в час. Теперь Кэтрин осознала всю серьезность происходящего, все население Вильнюса покидает город.

Глава 24 Легенда. Век XX

Лиза в голове перебирала всевозможные варианты и задавалась вопросами. Зачем? В чем смысл? Почему сразу не отвести к избушке или куда там, где книга прадеда? А вообще, существует ли эта избушка, за два века наверняка домик уже рассыпался в прах. Коршун тоже не выходил из головы, а у этого явно были человеческие глаза или взгляд. В последнем Елизавета даже под воздействием некоего «наркотического» питья, не сомневалась.

«Мне не показалось. Не показалось»
 
Девушка вспомнила, как коршун пролетел слишком низко над головой, и поблагодарила небо, что это всего лишь коршун, а не птеродактиль ростом с куст малины. Порассуждав о малине, Лиза поняла, что проголодалась и, что надо бы выполнить задание, тогда можно спокойно пообедать фирменным супчиком лесника.

Мишель, наблюдая за девчонкой, терпеливо присела на старое сухое, валяющее на земле, дерево. Затем достала из кармана штанов папирусную бумагу и мешочек с табаком, сделала самокрутку. Закурила.

«Значит на ту сторону?» – фраза повторялась у Елизаветы в голове, как заезженная пластинка. Она видела этот кривой непрочный сук, что перекинула Мишель, наблюдала, как пузыри кипящей воды уже во всю, достают до мостика. Пар, который несколько минут назад не так ощущался, сейчас туманом расстилался и закрывал площадку берега на той стороне. Огромная береза из-за пара даже опустила намокшие ветви и стала похожа на иву.

«Ага! Это же не означает, что я на тот берег бассейна должна пройти по такому ненадежному мосту? Главное же туда попасть»
 
Елизавета отошла на несколько шагов назад от бурлящего бассейна, разбежалась и, схватившись за ту самую, свисавшую березовую ветвь перелетела на другую сторону и спрыгнула.

*****
Лиза приземлилась слишком мягко, ноги окутала густая тяжелая болотная грязь. Хватаясь за ветки деревьев, девушка не позволяла себя засасывать. Ей стало страшно. Оглянулась. Пара не было, не было этого горячего ключа, то есть кипящего бассейна, не было Мишель. Позади Елизаветы стояло болото, которое местами взрывалось периодически гейзерными газами.
 
Девушка закричала:
 
– Мишель. Мишель.

 
На крик откликнулись вороны и еще несколько лесных птиц. Стая серых каркающих птиц подняла галдеж в чаще леса, что еще больше напугала Лизу. Теперь, подтянувшись на ветках, девушка старалась меньше работать ногами. Трясина затягивала на дно, но некоторая расслабленность даже помогла остановить погружение глубже. Елизавета осознала, что чем больше дергаешь ногами, тем тяжелее становится их вытянуть на свободу, поэтому не позволяя себе отдыха девчонка делала нагрузку на руки и торс.
 
– Голубчик мой. Помогай мне. Пожалуйста. – Лиза начинала разговаривать с деревом, которое в настоящее время заменяло ей трос. – Еще немножко. Ну, еще совсем осталось чуть-чуть. Подними меня.


Дерево будто услышало, подняло свои ветки, расправляя ствол, и Лиза оказалась вытянутой из болота. Девушка смогла встать на твердую почву возле кроны спасителя, но сразу от усталости упала в траву, выдохнула:

– Спасибо, друг.

*****
Мишель никак не ожидала, что эта мелкая девчонка переметнется на ту сторону совсем другим способом. Ключ был неким ключом в другую часть леса, к которому предстояло еще Лизу готовить. Это испытание являлось всего-то знакомством с тем пространством, куда до сих пор не добрались простые люди, а теперь придется искать глупую Елизавету; последняя, по версии Мишель, могла переместиться в любую часть того нехоженого. Единственное на что рассчитывала женщина, что сила напитка еще действовать будет до вечера и Лиза сможет быть в безопасности.
 
Мишель поднялась, выбросила окурок от самокрутки и направилась домой. Необходимо взять что-то из вещей «стажерки», позвать Рэмуса, а затем отправиться на поиски.

Волкодав валялся на крыльце. Тень переместилась, поэтому пока хозяйки не было, пес довольный съел свою порцию супа и охранял открытый дом. Мишель, заметив своего любимца, не пожалела его похвалить за службу. Рэмус вскочил, подбежал к хозяйке.

– Ай, молодца! Хороший пес. – Мишель потрепала за уши собаку и продолжила. – Значит слушай. Берем вещь и идем искать девочку. Понимаешь, куда идем?


Пес покрутился, следом подскочил к рюкзаку Лизы и принес его Мишель. Женщина еще раз погладила собаку за понимание и открыла «спортивное походное» снаряжение девушки. Обнаружить в рюкзаке стоящую вещь оказалось непросто, в нем имелась всего лишь бутылка воды, зубная щетка, расческа и парочка резинок для волос; ни то и не другое из этого мало чем могло помочь, волосы всегда немного другой имеют запах, чем тело. Если бы Елизавета знала, что ей придется форсировать по лесам, да еще и тонуть в болоте, то не вытащила бы сменную одежду у сестры Марии в деревне, но так получилось, что из белья остались всего лишь розовые трусы в горошек. Их-то Мишель наконец и обнаружила во внутреннем кармане рюкзака.

– Бери след, Рэмус.

Собака обнюхала розовые трусики, подала голос, и отошла к опушке леса, призывая лесника идти за ней.

– Молодец, Рэмус.

Мишель повесила замок на дверь дома, взяла ружье и следом за овчаркой отправилась в чащу леса.


*****
Лиза тем временем смогла пересилить себя и поднялась с травы. В-первую очередь осмотрела себя и свой прикид. С кедами на резиновой подошве, независимо, что побывали в болотной жиже, по сути ничего не случилось, а вот джинсы вполне можно выбрасывать. Ткань почему-то, возможно болотная вода или пар кипящего бассейна оказались ядовитыми, рвалась в руках. Девушка попыталась немного расправить на себе мокрые штаны и снять высохшую грязь. Попытка была не очень удачной, теперь штаны превращались в рваную тряпку, и недолго думая, девушка оторвала сгнившие штанины, превратив джинсы в шорты с неровными краями.

Привыкнув к движениям деревьев, Елизавета перестала обращать на странный шепот внимание. Разговоры «зелено-коричневых» деревянных существ ее мало интересовали. Сейчас девушка больше всего на свете хотела найти дорогу к дому лесника или хотя бы выйти на трассу, где можно остановить машину. Добыть книгу, во что бы ни стало, ушло на второй план, но еще Елизавета чувствовала голод. Очень сильный голод до боли в желудке, возможно так младенцы желают кушать, поэтому плачут, но Лиза вспомнила слова Мишель: «Здесь лес. Тут природа. Здесь все всегда голодные. Не ты их, то они тебя. Поняла?»

Да. Теперь Лиза это поняла точно. Вот на поиски «чего-нибудь» съестного она и отправилась.

Глава 25 Легенда. Век XX

Лиза пробиралась сквозь непротоптанные дебри. Папоротник доходил до самых плеч, и тут уже девушка вспомнила всех доисторических животных, что плутали в лесах с папоротником высотой с дерево. Такие изображения она видела на картинках с динозаврами. Дорастала ли подобная трава на уровень живых зелено-коричневых, сейчас Елизавета сомневалась.
«Кто это видел? Ну, кто? Где доказательства того, что папоротник был ростом не с кустарник?»
Как историк, Лиза осознавала, что все книги по истории, такая же научная фантастика, как утопические размышления людей подобных Дарвину; поздние же исторические факты совсем могут являться не фактами, а слухами от одного человека к другому. Как говорится, пока дойдет до самого информатора, который их записал и опубликовал, плюс, добавив еще и свое видение, история уже выйдет в искаженном виде.

Книга прадеда Егора, со слов бабушки Маши, возможно, могла дать разъяснения в том, где граница правды от вымысла. Но и здесь до конца Лиза не была уверена, что в книге записаны события, что теперь были превращены в исторические. Дед Егор все же был не двоюродным прадедом, а доверие к родным бабушкам Мариям, хранительницам ключа, перевешивало незнакомых лично историков, но никто все же книгу не прочел ранее, чем она оказалась недоступна.
 
Что же все-таки писал дед? И зачем он писал книгу? Вопросы об этом ею задавались и сейчас. Голод ощущался все сильнее, а раны на ногах болезненно отдавались на нервной системе. Елизавета пребывала в том состоянии, что попадись ей кто на пути, то сразу обвинит его во всех своих дискомфортах и проблемах. Папоротник оказался меньшим неудобством, что мешало пробираться сквозь чащу. За древнейшей травой не видно было осоки, а она резала незащищенные ноги; в штанах было бы однозначно безопаснее, чем в шортах. Под ногами хрустели сухие ветки и шишки
.
«Шел Иванушка три дня и три ночи, и сносил он не одни лапти!» – сказка в голове вспоминалась сама собой.

«Лучше бы ты Иванушка сжег лягушачью кожу и спал спокойно себе в своем царстве печном государстве. Нечего по лесам шляться. Тут и резиновые сапоги стоптать можно. Какая любовь? Три дня были знакомы и наобум стрелой в болото»

«Так. Болото? И здесь болото»
Сейчас в этой чаще Елизавета в эти сказки начинала верить больше, чем в историческую литературу.
«Это же вполне могло случиться. Люди необразованные. Секс нужен. Жениться надо. Невест мало. Вот и шли Иванушки за тридевять земель к Горынычам в гости. А Горынычи то, кем являться могли?»
 
Фантазия девушки рисовала всех крупных страшных мужчин с большими носами восточной наружности, а возможно выжил какой-то динозавр в то время, которого и прозвали змеем Горынычем.

В лесу раздался оглушающий рык, сопровождаясь криком птиц похожий на смех человека с низким охрипшим голосом. Лиза от испуга присела, спрятавшись в папоротник. Рев непонятного ей крупного зверя вновь разрушил спокойную жизнь леса, после этого наступила пятиминутная тишина; птицы смолкли, кузнечики не трещат в траве, ни один мотылек или стрекоза не потревожило тишину загадочного леса. Тишина действительно показалась Елизавете загадочным явлением.
Девушка улеглась в папоротник и смотрела на небо сквозь высокие кроны деревьев, мысли, будто тоже остановились; глядя на удивительно синее без облаков небо, Елизавета наслаждалась чистейшим кислородом. Воздух действительно отличался от того, чем ранее дышала Лиза.
 
«Философы более честные люди, чем историки. Сказали мысль материальная, она материальная. Нужно перестать думать о всяких драконах, не дай бог он сейчас еще и появится» – вдруг подумала девушка; мысли вернулись.

Звуки снова заполнили лес. Появилась красивая изумрудная стрекоза, немного остановившись над девушкой, отправилась дальше. Лиза поднялась на ноги, кушать захотелось еще сильнее, что не побрезговала бы сырой рыбой. Усиленное ощущение ароматов направило девчонку на запах жареного мяса, и она очень надеялась до цели дойти быстрее. Ей казалось, что осталось совсем недалеко.

Черная птица, пролетев низко над головой, заставила Елизавету нагнуться. Неприятная светлая штуковина мягкой структуры упала девчонке на и так нечистый кед. Лиза зло посмотрела в след птице, но та и не думала улетать, а уселась на ветку огромного дуба. Это оказался коршун. Он сидел спокойно и осматривал пространство своими птичьими черными глазами.
 
– Вот жук! Что я тебе такого сделала? Скажи? Специально в меня целился, птичий разбойник? Тоже мне Робин Гуд в перьях. Лучше бы дорогу указал. Или поесть принес.

Коршун взмахнул крыльями и исчез в чаще, но даже если бы, по девичьим фантазиям, нужно было отправиться за ним, Лиза бы не смогла так быстро. Она уже жалела, что нет с собой кинжала, длинного ножа или серпа, чтобы идти и расчищать себе дорогу. Девушка понимала, что прошла от болота всего метров двести, а до желаемого выхода из леса могли быть километры. Сорвав листья с рядом росшего дерева, выбрав крупнее, Лиза начала оттирать от птичьей неожиданности свой кед. Вдруг сверху упала полевка, при этом задушенная и истерзанная когтями. Кровь на желтой шкурке еще не застыла и тонкой красной струйкой стекала в траву. Елизавета подняла голову. Тот же самый коршун сидел на том же самом месте и на этот раз внимательнее разглядывал девушку.

– Спасибо. Но это я не ем.

«Он мне есть принес. Умная птичка!»

Птица огромных размеров могла бы запросто с девушкой разобраться, как и с мышью, но вместо этого позаботилась. Лиза осознавала, что выбор еды у нее небольшой, скорее никакой, но питаться сырой мышью она пока еще была не готова.

– Ты если такой мудрый, покажи, где книга. А эту рыжую крысу скушай сам. – следом добавила, – Пожалуйста!
 
«О, небо! Я уже с птицей разговариваю»
Елизавету начинало раздражать собственное бессилие жизни в лесу, и единственную сейчас помощь получала от присутствия коршуна. Нет, это был другой коршун, не тот, которого она заметила на горячем ключе; у этого были обычные птичьи глаза и вообще, этот коршун был меньшего размера.

Коршун открыл клюв, девушка увидела его острые птичьи зубы, а затем он плавно и как-то медленно перелетел на пару метров на другое дерево. Лиза направилась за ним. Коршун снова оторвался от ветки и перелетел в паре метров от предыдущего места, девушке приходилось лишь понимать, что он указывает дорогу, снова шла в его сторону. Так они продвигались около получаса, пока коршун Елизавету не вывел на узкую дорожку, где трава не проросла из-за большого количества крупных желтых прозрачных камней.

Лиза не сразу обратила на эти желтые камни внимание, радость от того, что это уже не дорога сквозь папоротник, и путаться в траве больше не надо, отвлекла. Девушка опустилась на прозрачные гладкие камни отдохнуть, теперь она считала, что быстро найдет дорогу из лесной чащи, улыбка не сходила с ее лица.

Молчаливый до этого коршун резко закричал, затем взмахнул также резко крыльями и исчез в чаще. Елизавета огляделась по сторонам, теперь уже она трезво оценивала ситуацию, так ей опять казалось. Птицы щебетали в разные голоса, где-то далеко ухал филин, да и деревья все также шептались, но почему-то тише и реже. Тень темного плаща промелькнула сквозь заросли кустарников и потерялась за большим ореховым деревом. Следом послышался хруст веток под ногами прохожего, и девушка решила проследить за тенью. Она не хотела, чтобы человек сразу ее заметил, так как не была уверена в том, что увидела человека, поэтому отправилась в сторону темного силуэта, прячась за кустами и деревьями.

Невысокого роста человекообразное горбатое существо в коричневом плаще с капюшоном собирало хворост, а аромат жареного мяса, который до этого Лиза ставила целью найти, стал ближе и ощутимее. Оставив затею следить за странным жителем леса, голод пересилил любопытство, девушка повернула в обратную сторону, направилась на этот запах аппетитного антрекота.

Глава 26 Настоящее. Век XXI

Преодолеть первый километр оказалось не так просто, время тянулось долго, так казалось Регине. Кэтрин заснула, это радовало; у дочери была иногда потребность болтать в машине. Дождь не переставал, монотонно мелкими струями бил по крыше автомобиля. Дворники работали постоянно, без них не видно расстояния впереди плетущихся машин; впрочем, автомобили на трассе уже и не плелись, все встало.

Женщина рассчитывала на еще полкилометра, где она смогла бы съехать с шоссе, в затем по мокрым газонам доехать до моста через Вилию. Радио не работало, информацию о катаклизмах погоды и транспортного коллапса никто не вещал, но это и без СМИ наблюдалось. Когда в больнице появились люди в комбинезонах и с рациями, главный врач дал распоряжение собирать к эвакуации лежачих больных, всех остальных в срочном порядке отправили домой. Совещаний не проводилось, и куда эвакуируют людей, тоже толком никто не сказал. Медсестрам из приемного отделения отдали приказ не класть больных в стационар, а в связи с ситуацией постоянных «магнитных бурь», люди, не дожидаясь скорой помощи, приходили за помощью сами. Только на основании слухов от пациентов больницы и волонтеров «Красного Креста», прибывших по распоряжению парламентария страны, которые в период эвакуации лежачих больных сами паниковали, Регина немного понимала «что происходит». Правильным ли было решение побега из города, она не знала, но говорили о том, что Балтийское море вышло из берегов и волна скоро может накрыть Вильнюс. Паника и неслаженность работы волонтеров была понятна, ими являлись совсем молодые ребята и девушки последних курсов высших учебных заведений, не намного старше, дочери. Регина, глядя на всю суматоху в больнице, не задумываясь, все оставила, и отправилась домой спасать дочь; чтобы не случилось, в первую очередь она мама своему ребенку.

Эти полкилометра длились, казалось еще дольше, чем первый километр по трассе. Наконец женщина свернула с шоссе. Мокрая скользкая трава вынесла машину по газону как по льду к краю набережной, пришлось резко нажать на тормоз. Автомобиль развернуло и тряхнуло на остановке. Кэти открыла глаза, такая парковка разбудила девочку.

– Мам?
– Все в порядке. Ты не ударилась?
– Нет. А что происходит?
– Ничего, просто неудачно с трассы съехала. На дороге творится неизвестно что, а нам на мост свернуть нужно, в Ригу. Решила объехать по газонам.

Кэтрин протерла запотевшее стекло, попыталась из сна вернуться в реальность. Шум создавал не только дождь, но и гудение машин. На улице от тяжелых низких туч стоял сумрак.

– Все хорошо, мамочка. Поехали.

Регина выдохнула и повернула ключ в замке зажигания, ей как никогда необходимо было самообладание и трезвость оценки ситуации, но выходило неважно. По скользкой мокрой траве ехать было сложно, но зато автомобиль продвигался, а не шагал пешком.
Мост оказался тоже полностью загружен автомобилями, и все направлялись навстречу, перекрыв дорогу на другой берег Вилии. Регина понимала, что вклиниться на свою полосу машине не удастся, а еще настораживало как раз то, что все едут оттуда, значит, там тоже ничего хорошего не сулило.

– Кэти, сиди в машине. Я сейчас.

Женщина открыла дверь и выскочила на улицу, с моста мимо нее проехал Форд; Регина решила выяснить, что творится на том берегу и попыталась остановить машину.

– Стойте! Стойте!

Белый Форд остановился. Открылось окно. Молодой мужчина лет тридцати поинтересовался.
– Что с машиной? Помощь нужна?

Регина заметила в салоне троих детей и молодую беременную девушку.

– Нет. Хотела спросить, вы в курсе что происходит? Я в Ригу еду к сестре.
– Там нет дороги, пани. Риги нет. Рижский залив на границе с нами.
– Мне совсем не проехать?

Девушка в машине дергала мужчину и говорила на латвийском, просила ехать. Автомобили позади Форда сигналили с желанием продвигаться дальше.

– Там города все под водой. Уезжайте дальше от моря.

Кэти наблюдала из окна, вдоль ограждения Вилии на подростковом велосипеде проехала девочка. Красная куртка с капюшоном показалась знакомой. Подросток резко остановился, бросил велосипед и перекинулся через ограждение набережной к реке. Теперь сомнений не было, Кэтрин узнала девчонку и открыла дверку.

– Эни. Эни. – Кэти не слышала своего голоса в этом шуме.

Регина поблагодарила за информацию и оглянулась. Дочка стояла возле машины растерянная и что-то кричала. Ветер слабо донес до Регины имя подружки Кэтрин, а потом дочь побежала.

Кэтрин скатилась по мокрой траве к тротуару набережной, упала. Женщина на этот раз увидела виновницу тревоги дочери. Эни стояла по ту сторону ограждения, готовая отпустить руки и прыгнуть в волнующую с быстрым течением реку. Теперь закричала Регина:
– Стой! Кэти, стой!
 
Регина бросилась к Эни, вытянув руку ладонью вперед, останавливая собственную дочь. Кэтрин действительно остановилась, хотя ей хотелось бежать к Эни и маме, но что-то заставило послушаться. Девушка видела, как мама подбегает к Эни, хватает ту за руку, но что-то идет не так. Эни скользит вниз или действительно прыгает, а маленькая похожая на девочку мама исчезает вместе с ней в темных водах Вилии.

– Мама!

Этот крик Кэтрин возможно слышали люди, в проезжающих мимо закрытых машинах, но никто не остановился, все медленно продвигались дальше.

*****
Герман на этот раз была более сдержана и спокойна, во всяком случае, так казалось Антону.

– Маша. Я вам вопросы задал. Вы держите паузу. Зачем?
– Антон Сергеевич. – Герман покосилась на Кирилла, дав понять, что эти секреты не должны быть раскрыты раньше времени, либо не услышаны кем-то еще.

«Что за игры?» – подумал Максимов и снова взял микрофон.

– Мышь. Пожалуйста, скажи, где ты? Тебе передают, что все началось.
– Слово «передают» было лишним. – сделала замечание Мария.
– Да она ребенок! Что девочка может понять из бессвязного «все началось»?
– Эта девочка не простой ребенок.

Максимов внимательно смотрел в серые большие глаза Маши. Опять заметил, что сходство с Мышом имелось колоссальное, особенно глаза.

– Мария, вы знаете этого ребенка? Только не лгите мне.
– Я ее впервые вижу. Так же, как и вы.
– Тогда откуда такая уверенность в том, что это необычный ребенок?
– Она же ваша дочь. А вы необычный. – утвердила Герман.
– Всё! Хватит этих игр. Сейчас не до всякого бреда. Это вы оставили мне машину у больницы? Это вы дежурили у моей постели в палате? Признайтесь, что вся цепочка идет к вам. Мы были знакомы раньше?

Антон не заметил, как его голос повысился, при этом микрофон оставался включенным. Весь его гнев теперь слышала вся станция. Люди прекратили поиски, подняли головы, остановились в ожидании ответов на странные вопросы. В дверном проеме застыли физик Филиппов, Игорь Лукьянов, шеф, и еще человек пять сотрудников.

– Какой больницы? – вопрос задал Андрей Петрович, шеф не понимал, что собственно происходит между стажером и его главным сейсмологом.
Герман не отрывала взгляд от Антона Максимова, понимала, что ей нужно что-то сказать, но оправдываться не собиралась.
 
– Пап? – Мышь оказалась у стены, на этот раз без своей огромной шкатулки.
Впервые за последние три минуты, которые казалось, длились вечность, Мария произнесла, кивнув в сторону девочки.
– Твоя дочь!

Глава 27 Настоящее. Век XXI

Кэтрин наклонилась через ограждения, вглядывалась в бушующие волны Вилии.

– Мама. Мамочка. Эни. – осиплым тихим голосом проговаривала девушка. Кэти пыталась высмотреть хотя бы красную куртку маленькой подружки, но той, ни светлого плаща мамы не проявлялось, течение давно унесло тела обеих. Такой скорости воды в городе никто никогда не видел, а волны бушевали как при хорошем шторме.

Поток Балтийского моря уже смешал воды рек на территории Литвы и приближался быстрее, чем могло население ожидать, даже те, кто ведал о происходящем. Кэтрин не ведала. Она сейчас совсем не понимала, что делать.
Сбежать с этого места ей, казалось, будет предательством, здесь остались ее мама и Эни. Уйти? Куда? На дороге пробка из автомобилей, которая практически не продвигалась.

У кого просить помощи в такой странный побег всех из города? Кэти понимала, все же не маленькая, полиция те же люди и каждый занимается сейчас своей жизнью, и спасением жизни своей семьи. 

Семья! Хорошее слово, но порой не всегда означает тепло и убежище. У Эни тоже была семья, но почему-то подружка жаловалась на постоянное невнимание к ней родителей, а отчим всегда пил и нигде не работал.

Что могло довести подружку до этого шага сегодня? Страх? Страх, что родные пьяные дома? Или странные события побега соседей и знакомых? Может девочка почувствовала себя настолько одинокой и никому не нужной? И этот страх остаться в городе совсем одной привел к этому шагу?

Кэтрин задавала себе вопросы и винила себя в том, что не давала большего внимание, чем могла, а еще эти переживания из-за прерванной связи с отцом, которые привели к собственной апатии и отвлекли от других мирских забот. Кэтрин скучала, отец для нее всегда был всем.
Мама служила врачом, часто выходила на дежурства в больницу, и это позволяло Кэти находиться с отцом больше. Так было до тех пор, пока год назад ему не предложили контракт в той самой научной Обсерватории.

Промокнув до нитки, Кэти все еще стояла на набережной. Свет фар группы байкеров ослепил девочку. Мотоциклы ехали по набережной в потоке того направления куда и все автомашины. В метре остановившись, все семеро заглушили мотор. Темные непромокаемые куртки, шлемы, кожаные перчатки.

– Кэт! Ты как тут оказалась? – один из них снял шлем, девушка узнала его. Рыжие почти огненные волосы растрепались, теперь дождь поливал их. Девушка подошла к нему, опустила голову на грудь парня, заплакала.

– Что случилось, Кэтрин?

Высокий парень аккуратно обнял промокшую девчонку. Широкая ладонь легла на ее темные каштановые волосы.

– Фаркоп. Миленький. Как хорошо, что ты здесь.

Кэтрин прижималась к другу, ей было совсем неважно, что его куртка такая же мокрая. 

– Что ты тут делаешь? Почему маленькая Кэти плачет?
– Мама и Эни упали в реку. Машина стоит на газоне. Мы хотели уехать в Ригу. А тут Эни. Они упали в Вилию.

Кэтрин, сбившимся голосом пыталась объяснить, перешла на шепот. голос пропал совсем.

– Сэм. Надо ехать. Бери с собой девчонку. – крикнул крупный парень, один из тех, кто ехал впереди семерки.
– Да. Сейчас. Пять минут ребят.

Фаркоп оторвал от себя девушку.
– Оставаться нельзя. Держаться будешь крепко. Договорились?

Кэти кивнула. Молодой человек достал еще один шлем из багажника, кто-то из ребят передал запасную старую куртку, которая оказалась велика ей, но более сухого и непромокаемого предложить никто не смог.

Через минуту, семь разноцветных байков, рванули по набережной Вилии. Через пять минут волна накрыла дом Кэтрин и окружающие дома. Море приближалось.

*****
Антон, не обращая внимания на любопытных, подошел к ребенку, поднял на руки.
– Знакомьтесь. Это моя дочь, кто не видел. Мышь.

Андрей Петрович любил маленьких детей, а внимательный умный взгляд малышки его растрогал.
– А имя то как? Именины сделаем, как я обещал. Герман задание дадим, организует все для праздника.

Шеф подошел ближе к Антону.
– Ути. Ути. Давай уже официально знакомиться. Я, Андрей Петрович. – сделал паузу, дополнил. – Можешь называть дедом Андреем.

Мышь сидела на руке у Антона, хмурила брови и сжимала губы, но как только шеф обозначил себя дедом Андреем, улыбнулась.

– Ой! Она улыбается. Она мне улыбается! – воскликнул Андрей Петрович.

Герман у стола глядела на эти детские восторги шефа, тоже улыбнулась, произнесла:
– Ребенок должен улыбаться. Он живой человек, не робот же. Антон Сергеевич, бесценна каждая секунда.

Максимов посадил дочь на стол у монитора, по сути, злился на Марию, не ответив на вопросы пытается ему еще диктовать про какое-то время в секундах.
– Какие секунды, мисс Герман? Или как у вас там в Германии? Фрау?
– Люди гибнут. Нам некогда рассуждать о статусах, обращениях и происхождениях, Антон Сергеевич.
– Я что, виновен в происходящем?


– Что происходит? Кто-нибудь мне объяснит из вас? – спросил шеф, глядя на эту перепалку парочки.

Мария, проигнорировала вопрос и Андрея Петровича, сейчас ей не до любопытных в помещении, обращалась только к Антону.
– Исправить невозможно, но остановить в ваших силах.
– Я кто? Бог? Дьявол? Шаман?
– Я не знаю. Я думала вы человек. А вы не хотите остановить этот хаос.

Максимов на эти слова взорвался, что Мария вздрогнула от резкого повышенного тона.

– Да, Маша! В чем вы меня обвиняете? Я даже не знаю, что происходит! Как я оказался в этой чертовой больнице? Две недели в коме? Или сколько? Вы, мне сдается, знаете больше меня об этом. И теперь мне говорите, что я от чего-то отказываюсь? Вы же не жениться на вас предлагаете. Так что я должен сделать? Что?
– Сделать запись в книге, которая у вашего ребенка. Остановите все это.


В комнате наступила тишина. Кирилл снял наушники, сидел с открытым ртом и моргал глазами. Мышь вела себя как обычная пятилетняя девочка, только молчала. Остальные присутствующие мужчины не шевелились, все это было похоже на сцену пьесы «Ревизор».

Тишину разорвал спокойный голос Максимова:
– Нет проблем. Напишу. Знать бы, что писать. Мышь, детка, где эта твоя книга?

*****
Вода накрыла с головой Регину так быстро, что испугаться не успела. Она не отпускала руку Эни, а та уже захлебывалась. Выплыть из этого потока оказалось нереальным. Женщина понимала, что если бы отпустила девочку, то шанс у нее самой какой-то быть мог, один на миллион. Но этот материнский инстинкт и врачебная профессиональная вдолбленная с института обязанность спасать людей, и укрепленная пятнадцатилетним стажем практики в больнице, не могла позволить себе отпустить маленькую Эни.
Да, Регина совсем не думала в этот момент о своей Кэти, но рядом с ней несчастный тонущий ребенок чуть младше дочери. Течение уносило их быстро, и все, что могла сделать Регина, это одной рукой попытаться обхватить девочку под грудь; таким образом голова Эни оказалась на поверхности и была возможность подачи воздуха.

Откуда появилось спасение, Регина не сразу заметила; сложно ориентироваться в большом движущем пространстве, покрываемой тебя водой со всех сторон, в том числе с неба. Рыбацкая закинутая кем-то сеть, в которую женщина с Эни попали как рыба в ловушку, затормозила движение в потоке воды.

Яхта. Большая белая яхта. Сеть вытянули на твердое пространство палубы, уже там Регина расслабилась и потеряла сознание.

Очнулась на мокрой, поливающей дождем палубе. Человек в сером плаще с капюшоном проводил стандартную реанимацию Эни, пытался откачать воду и привести в чувства.


Глава 28   Легенда. Век XX

Лиза очнулась на животе, обнаженная, в деревянном маленьком помещении. Спина болела. Ощущалось, что ей выдрали позвонки в грудном отделе, даже боялась пошевелиться.
Дверь со скрипом открылась. В помещение вошли. Девушка закрыла глаза, как маленький ребенок, прячась от всяких чупакабр под одеялом; ей казалось, что так менее страшно. Тут не было никакого спасительного одеяла, и Елизавета стала надумывать, что с ней могут сделать. Вдруг ее сейчас расчленят на куски, или пустят кровь.
«Пусть это случится быстро. Пусть сразу потеряю сознание» – девушка мечтала о том, чтобы поскорее экзекуция над ней закончилась.
Шаги максимально близко приблизились. Плеск воды и шипение. Елизавета прислушивалась к каждому звуку, напрягла все мышцы, как только могла позволить боль в спине. Пар наполнил помещение. Теперь девушка осознала, что находится в бане. От нагрева воздуха мышцы расслаблялись, но внутреннее напряжение и тревога не уходили. Некто накрыл спину прохладными влажными листьями.
«Это салат! Сейчас меня посолят и поперчат. Неужели съедят живьем?»

Чувство самосохранения, которое до этого бессовестно не открывалось, наконец-то проснулось.
– Я живая. Пожалуйста! – свой тихий писклявый голос Лиза сама-то не сразу расслышала.

Шорох сухих листьев и веник ударил по ягодицам, затем по ногам и пяткам.
– А-а-а…
– Что ты орёшь? Расслабься.

Голос Мишель полностью снял напряжение, и Лиза расплакалась. Веник завис в воздухе. Мишель положила его на лавку.
– Ну, ты и плакса. Сейчас-то, что ревешь?
– Я…я думала. Меня хотят съесть. Салат положили. – сквозь слезы, заикаясь, пыталась объяснить Лиза.
Мишель расхохоталась.
– Даешь ты, девка, фантазий. Как спина?

Елизавета только пожала плечами.

– Лежи смирно.

Мишель вновь опустила веник в кипяток, стряхнула и отхлестала нижнюю часть туловища Лизы. Последний удар прошелся по спине, с которого уже осыпались просохшие листья папоротника. Боль оказалась сильной, но для Лизы последний удар стал неожиданным, спина горела.
Веник брошен снова на лавку, а сильные руки Мишель уже гладили по спине девушки, накладывая прохладную мазь. Боль и жжение стали, наконец, проходить, Елизавета смогла руки сложить под голову.

– Не спи. Выпей.

Мишель подала железную кружку с коричневой жидкостью, девушка не сопротивлялась. Вкус был тот же, что и в том напитке, когда лесник ей ножом образовал стигмат. Голова закружилась. Собственно, теперь кружилось все. Девушка наблюдала за Мишель и не понимала «что не так». Черная облегающая туника, открывающая красивый в кубиках живот. Черные штаны. Руки. Лизе показалось, что это мужские руки, но лицо Мишель было лицом Мишель, волевое со скулами и улыбающимися глазами.
«Все-таки чего-то не так. Не в руках же дело?»

Елизавета снова взглянула на руки лесника. Нет, руки как руки, ей показалось. Тут Мишель подняла Лизу этими руками и вынесла из бани.
«Мастер и Маргарита. Булгаков» – вспомнила Маргариту Лиза. Теперь она почувствовала себя ведьмой, той самой голой Маргаритой. Мазь. Зелье. Желание.
Желание было сильным, и не только сесть на метлу. Лес снова казался живым. Раздался раскат грома. Второй. Третий. Синяя молния разрезала небо пополам, затем еще вспышки молний. Елизавета наблюдала этот небесный фейерверк, он ей нравился.
Мишель не внесла девчонку в дом, прошла мимо него и спустилась к озеру, опустила Лизу на выстланный плед из папоротников прямо на берегу. Под небесными вспышками вода казалась серебряной, молнии и гром не прекращались, даже наоборот их стало больше, но дождя еще не было.
Елизавета снова не понимала, что происходит. Подняться самостоятельно она не могла, слабость или расслабленность мешали это сделать, но при этом девушка чувствовала некую энергию, что хотелось «свернуть горы».

*****
«Мишель?»
Лиза оглянулась по сторонам, лесника нигде не было. Девушка посмотрела на разряженное небо.
«Почему нет дождя?»
В голову пришла мысль о прозрачном хрустальном куполе, который защищает сейчас землю от падения с неба воды. Закрыла глаза.

Поцелуй в губы. Опьяневшая Лиза подалась страсти. Какая разница, если есть желание и все это иллюзия, всего лишь сон. Девушка чувствовала чьи-то руки, они нежно провели по спине, затем приподняли ее обнаженное тело, слегка задев грудь, опустились на живот.
Лиза не открывала глаза, отдавалась некоему существу; казалось, что это нечто неземное, такой страсти никогда в её жизни не было; и пусть все происходит во сне, она от этого не откажется. Он легко повернул девчонку и вошел в нее сзади. В ее лицо ударил ветер и полетел дальше; она открыла глаза, мысли становились яснее, чувства острее и ярче.
Ветер не на шутку разыгрался, ветки летели, деревья наклонялись в разные стороны, что сложно определить направление этого воздушного потока; весь лес в этот момент занимался тем же, что так раскрепощало Елизавету, жил и отдавался Вселенной.
Он снова поднял девушку, развернул к себе, Лиза оказалась верхом на...
«Что? Кто это?»
Крепкий мужчина, его широкие плечи блестели в свете серебряного озера и синих молний. Он смотрел сквозь нее, возможно от этой животной страсти, но при этом Лиза полностью владела его сознанием. Да, она это чувствовала, она будто слилась с ним сейчас в одно целое и не только в страсти. Девушка вновь закрыла глаза.
Собственно, ее совсем ничего не смущало. Трудно сопротивляться животным инстинктам, когда ты под воздействием опиума афродизиака. Оглушительный раскат грома, за все это время самый сильный, разбил небесный купол, тот раскололся, а на землю посыпался дождь. Именно в этот момент, волна электрического тока прошла от головы по ее красивому телу и опустилась вниз живота, а затем разнеслась миллиардными искрами, не оставляя ни одной свободной клетки. Лиза испугалась своего крика, который тут же подхватило лесное эхо и унесло глубоко в чащу. Девушка прикоснулась телом к мокрому торсу мужчины, обняла его. 
– Что это было? – прошептала Лиза, совсем не ожидая ответа, в изнеможении засыпая.

Сквозь сон она услышала голос Мишель.
– Не спи. Дождь идет.

Елизавета открывает глаза. Она лежит на плече Мишель.
– Ты… Ты, где была? – снова заикаясь, на этот раз от неожиданности, спросила девушка.
– Я еще никуда не уходила. – улыбнулась лесник и отодвинула от себя девушку, затем поднялась на ноги. Елизавета снова увидела на голой спине женщины татуировку, теперь можно четко разглядеть рисунок некой местности.
Мишель оделась и подняла девчонку на руки. Ветер стих. Дождь прекратился. Грома и молний больше не было.

*****
Елизавета проснулась на следующий день уже под вечер. Рэмус вошел в комнату и лизнул лицо.
– Эй! Я сама умываюсь. Уйди. – девушка оттолкнула морду пса от себя, тогда огромная овчарка легла на пол возле постели. Лиза осмотрелась, комната была ей незнакома, мало того, на ней надета синяя большого размера футболка, явно принадлежит Мишель.
– Где мои вещи? Рэмус, ты знаешь?

Собака поднялась и вышла из комнаты. Не прошло и минуты, как Рэмус вернулся, в пасти принес розовые трусы, которые были теперь испорчены слюнями волкодава. Тошнота подступила к горлу Лизы. Девушка быстро поднялась с постели и выбежала из комнаты, пролетев кухню, выскочила в открытую дверь на улицу.

– Уже рвет? – посочувствовала Мишель. Женщина готовила что-то в котелке на костре, когда Лизу вывернуло в кусты.
– Я вчера ничего не ела. Это инфекция? Или чем ты меня поишь постоянно? – оправдывалась девушка за свой неприятный сюрприз.
– Лучше тебе не знать. – рассмеялась Мишель.

Лиза с неодобрением обиженно посмотрела на лесника, но Мишель все-таки ответила:
– Жаба, деготь и еще парочка ингредиентов. И кровь, конечно же, сама видела.

От этой фразы Лиза снова повернулась к кустам, а когда из неё вышло последнее, что еще могло остаться в желудке, то заметила Мишель, та стояла позади девушки с кружкой воды.
– Токсикоз это. Не думала, что так быстро.
– Что?

Лесник серьезно смотрела в несчастные удивленные серые глаза девушки.
– Ты беременная, Лиза.

Глава 29   Настоящее. Век XXI

Регина видела, как человек старается делать искусственное дыхание девочке, но в таких погодных условиях это реально сложно. Она сама с трудом села, мышцы сковало от холода, сильный ветер проникал через мокрую одежду под кожу. Регина собиралась помочь мужчине реанимировать девочку, все-таки врач, но тут Эни закашлялась, задышала.
– Эни! Умница. Ты умница. – женщина на коленях подползла к подростку, посмотрела на человека и уже обращаясь к нему, благодарила. – Вам огромное спасибо за спасение. И вдвойне за Эни.
– Ничего. Ваша дочка сильная. Жить будет.

Регина сразу вспомнила о Кэтрин. Сколько времени прошло с того момента, как они с Эни оказались в реке, а на сколько километров их унесло течением, она не знала.
– Простите, а мы можем вернуться в центр к мосту Вильнюса? Где мы сейчас?

Человек посмотрел вдаль. Вода прибывала. Большие волны будто танцевали на балу у Воланда, Вилию поглотил океан.
– Нет, мэм. Думаю, что Вильнюса больше нет. Смотрите.

Регина взглянула туда, куда указал человек. Берега больше не было и имелась ли где-то близко земля теперь было сомнительно; не было больше красивых башен часовен, полей, которые в это время обычно покрыты цветами, зато волны вырастали до пятого этажа, судно болталось как поплавок и готово было перевернуться.
«Кэтрин. Кэти, малышка. Прости»

Регина пыталась быть сильной, ведь рядом маленькая Эни, на долю которой выпал не один стресс за сегодня.  Девочка, конечно же, не виновата в случившемся.
«Мы, только мы, взрослые, виноваты, что с детьми происходит»

– Надо спуститься вниз. Я понесу ребенка. Поднимайтесь аккуратно. Очень скользко.

Человек подал Регине руку, помог подняться на ноги, затем поднял Эни. Женщина прошла за ним по металлическим ступенькам в трюм.

*****
Под непромокаемой теплой курткой с мужского плеча, несмотря на непрерывный дождь, Кэтрин согревалась. Девушка обхватила руками торс молодого человека и прижимаясь крепче, чтобы не свалиться с мотоцикла, периодически поглядывала на Вилию. Река на удивление поднималась быстро, вода переливалась на набережную, кажется, еще немного и затопит трассу. Вся байковская семерка это тоже заметила, колеса окатила небольшая волна. Первый байк свернул к трассе столпившихся автомашин, поднялся на дорогу, следом и остальные. Лавируя между машинами, где-то и задевая автомобили, пересекли трассу и выехали на газон.
Кто-то из водителей авто открыл окно и пытался кричать, ругался за поцарапанный капот, но фраз в этом шуме гудящих автомобилей было не разобрать.
– Фаркоп, смотри! – воскликнула Кэти, заметив, как огромная волна возвышается над автомашинами в километре оттуда, где не так давно был центр города.
Парень замедлил движение, глянул в указанную сторону, затем прибавив скорость, догнал ребят и три раза подал сигнал, что видимо на языке этой группы означает «опасность» либо «движение», так рассудила Кэти. Скорость байкеров увеличилась, превышая допустимую норму движения по городу.
Волна накрыла дальние автомобили и те, как спичечные коробки теперь переворачивало, кидая в то нечто, которое ранее имело свое красивое название Вилия.
Кэтрин смотрела на этот ужас, несущий уничтожение человеческого бытия, представляла какую панику или страх испытывают люди, охваченные волной, и думала, считать ли себя счастливчиком. Никто не знает, что будет дальше, а так же, как далеко и долго еще бежать; никто не предупреждал о подобном факторе, свидетелем которого они все стали; никто не был элементарно готов к этому.
Кэти вспомнила свою соседку, что отказалась ехать с ними, и подумала, что возможно бабушка была права, когда отказалась покидать свой дом. Чем могла помочь Кэтрин в этом вот случае, когда сама видела гибель мамы и подружки? Старушка скорее всего уже утонула в своей квартире, в спокойном состоянии и не борясь за жизнь, а не как эти люди, которые разбиваются друг о друга в своих железках. Знал бы тот человек, что ругался за поцарапанный капот автомобиля, где важность и в чем? Человеческая жизнь однозначно важнее, чем коробка крашенного металла, а сейчас эта жизнь зависит от каких-то чудодейственных сил.

Парни пересекли границу Беларуси. Пограничный пост оказался абсолютно пустым, что легко позволило ехать дальше, не останавливаясь, но заправить баки мотоциклов все же было необходимо. Остановку сделали на такой же, как пограничная застава, опустошенной заправочной станции.

*****
Мышь перестала играться с канцелярской коробкой, посмотрела на «отца». Максимов оценивал этот взгляд мелкой девчонки, он ему показался довольно спокойным, даже каким-то сканирующим, будто определял готовность его, Антона, к решению задачи.
– Да, Мышь. Мария попросила воспользоваться твоей книгой. – Антон уже раздражался, потому что не понимал, почему эти две похожие дамы, Мария и Мышь, как-то осуждающе на него смотрят.
– Это не я попросила, Антон Сергеевич! Это вы должны попросить у девочки книгу, потому что это важно. – сделав акцент на слове «это» произнесла Герман.

Мышь продолжала смотреть на «отца», явно не была уверена, что он готов получить от неё книгу. Максимов решился, обращаясь снова к малышке, попросил:
– Детка. Там затапливает целые страны. У дяди Руслана там дочка и жена. Нужна срочно книга. Ты можешь мне помочь?

После слова «помочь» ребенок слез со стола и вышел из комнаты обычным ходом, через дверь, растолкав при этом всех любопытных. Впрочем, народ и так расступился, пропуская серьезную малышку.
– Идите за ней. – подсказала Маша.

Вслед за Антоном последовала и Мария, остановив остальных.
– Ему нельзя мешать. Оставайтесь все тут, пожалуйста! Он потом сам все расскажет.

*****
Руслан собирался в дорогу, собрал сумку. На столе стоял открытый ноутбук. Мужчина периодически пытался набрать по скайпу дочь, но безуспешно. В комнату постучали.
– Входите. Кто там?

Вошел Лукьянов Игорь. Руслан заметил, что челка у лаборанта вся взъерошенная, тот, когда нервничает, всегда расчесывает свои волосы пятерней.

– Чего собрался уже?
– Да, Игорь. Не могу остаться.
– Новость нехорошая. Прости.

Руслан присел на неубранную постель.
– Дошла волна?
– Да. Литву затопило. Волна наступает на Беларусь.

В этот момент раздался звонок скайпа. Руслан вздрогнул, хотя именно до прихода Игоря ожидал этого звонка. Он не ошибся, это была Кэтрин. Голос Кэти такой родной успокаивал.
– Пап. Пап. Привет.
– Привет, котенок. Вы где с мамой?

Кэти на том конце видеосвязи закусила губы, но как могла радостно произнесла:
– У нас все хорошо! Ты не волнуйся. В Беларуси. Сейчас машину заправим и поедем дальше.
– Езжайте оттуда срочно. Ты меня слышишь? Кэт. Волна уже на границе. Срочно езжайте оттуда. Дальше, в Россию.
– Слышу, пап.

На экране пошли помехи, изображение пропало; сквозь шум помех Кэти позвал мужской голос, а затем связь пропала совсем.
–Все хорошо, Руслан. Они молодцы. Они сейчас уедут. Успеют. Я уверен. 

Это уже произнес Лукьянов, Руслан только кивнул соглашаясь, он гордился дочерью. Гордился тем, что Кэти смогла найти возможность связаться с ним.

Глава 30   Настоящее. Век XXI

Антон сидел за столом в своей комнате, Мария в кресле листала журнал, что валялся на комоде возле кровати. Максимов давно забыл о нем, принеся его как-то из комнаты отдыха, решив на досуге просмотреть. Этого досуга так и не случилось. Сейчас все ожидали Мышь, приведя их в это помещение, девчонка одним жестом руки показала, чтобы они двое оставались на месте, а сама испарилась в пространстве.
– Маш! Пока ребенка нет, может, вы мне скажете, что происходит?
– А что происходит?
– Например, какое я отношение имею к гибели Земли.

Герман закрыла журнал, тот остался у нее на коленях, взглянула на мужчину.
– Ну, во-первых, Земля не гибнет, гибнут люди. А во-вторых, не имеете.
– С ума сойти! Так какого черта я тут делаю? Спаси мир! Спаси мир! Только вы, Антон Сергеевич можете! – Максимов вспылил и спародировал недавние слова Марии.
Мужчина теперь совсем запутался и не понимал действительности.
– Где во всей истории связь со мной? Рассказывайте все что знаете. Что я должен писать в этой книге? Как вы в больнице оказались? Почему никто не знал, а вы, не видя меня никогда, узнали, что я в больнице? Это же вы ухаживали за мной.
– Я не ухаживала. Что я вам нянечка ухаживать?
– Мне вас представили, как жену.
– Хорошо. Я вам расскажу, как я там оказалась.

Мария нервничала, это было заметно по тому, как она переложила журнал на комод и сложила ладошки вместе, потом в кулачки, потом одной рукой обхватила запястье другой руки, одновременно кусала губы. Антон терпеливо ждал ответа, а Герман начала говорить спокойно, справилась с собой.
– В тот вечер началась сухая гроза. Я как раз ехала по дороге в сторону обсерватории, передо мной упало дерево. Мне пришлось остановиться, дорога оказалась перекрыта. Я вышла. Ветер был настолько сильный, непонятно было направление ветра, деревья шатало в разные стороны, они фактически танцевали друг с другом. Я попыталась оттащить дерево с дороги, но у меня ничего не вышло. Тут появились вы. Голый.
– Что? Голый? – Антон не верил ни одному слову сидящей перед ней девушки, но в мистические обстоятельства уже случившиеся с ним после грозы не поверить не мог. Грозу он помнил.
– Да, абсолютно голый. И вы, каким-то невероятным образом подняли это дерево, будто оно для вас обычный сук, откинули его в сторону. А потом, похоже, деревья вам отомстили, потому что на вас обрушился шквал вырванных с корнем сухих кустарников и веток. Вы отлетели в овраг и ударились головой о большой камень. Вам говорили, что у вас сотрясения мозга?
– Да, что-то врач такое говорил. Честно ничего не помню до сих пор.
– Вы и не можете помнить, Антон Сергеевич. Вы как растворились в пространстве временного континиуума. Вы не видели ничего. Вы были здесь и где-то еще.
–  С чего это вы взяли?
– То есть, вас не удивляет сама история и ваше тело без одежды? Зато вас удивляют мои знания в этом?
– Меня все удивляет. Что-то Мыша долго нет, не думаете? – теперь нервничал Максимов.
– Я ехала вас подготовить. А наша встреча оказалась совсем в другом месте и при других обстоятельствах. Вы отключились. Гроза прошла минут через пять. Я вас еле доволокла до машины и отвезла в больницу. Мне пришлось сказать, что я ваша жена. Не могла я сказать иначе, разбирательств с полицией невозможно допустить было. Пришлось вас посещать. Этого времени, вашего существования в коме, нам и не хватило. Лучше бы спасибо сказали.
– Подготовить к чему?
– К тому, что вам предстоит сейчас сделать.

В комнате появилась Мышь, в руках крепко держала ларец, поставила вещь на стол, а затем из-за пояса вытащила ключ с голубой лентой. Маша тихо наблюдала. Антон с нежностью смотрел на свою маленькую серьезную малышку, отцовские чувства просыпались с большей силой.
«Почему раньше я не думал о детях?»

Его вольный образ жизни с позицией «оставаться свободным» сейчас показался беспринципным и бессмысленным. Мужчины рождены, чтобы быть отцами и нести продолжение человеческому роду, и это не в узком понимании семьи, а цивилизации в целом. Цивилизация вырождается в первую очередь там, где мужчины уходят от ответственности и нежелания нести свое предназначение. Мужчины сами по себе рождены, не убивать, воевать и устраивать войны, а давать жизнь человечеству.
Да, человек рожден, чтобы жить и дарить эту жизнь. Забота, внимание, нежность, любовь, это не удел одних женщин. Возможно стихия, несущая сейчас гибель цивилизации, мгновенно распространяющаяся, сокращая территорию суши, не последствие глобального потепления, а повторяющая история со времен Ноев Ковчега.
Для чего? Создание новой цивилизации? Вселенная решила дать еще один шанс человечеству построить мир с нуля?
Максимов все понял. Откуда-то пришли к нему те факты, что он должен изложить в книге, хотя пока не имел представление, что на самом деле в ней самой. Продолжить или закончить книгу сейчас зависело от него, Антона Максимова.
Мышь тем временем открыла ларец и снова жестом руки показала, что Антон может книгу взять. Мужчина вытащил странную в кожаной обложке вещь, и вправду напоминающую книгу, но ничего удивительного, так как она создана еще в далеком XVIII веке ручным не без участия магии способом. Максимов зря боялся, что артефакт в руках рассыплется, тонкие листы из коры деревьев даже не были повреждены временем. Кожаный переплет самой книги обложкой назвать было сложно, но ручная работа и есть ценность настоящего артефакта. Антон заметил, что тексты написаны на старославянском, читать прошлое сейчас времени как раз не имелось; мужчина достал обычную шариковую ручку из кармана; суть состояла уже не в том, чем писать, а в том, что писать. Мария и Мышь вышли из комнаты, оставив Антона одного.

*****
Кэтрин осталась довольна разговором с отцом по скайпу, и неважно, что связь резко прервалась, а про маму она так и не сообщила правду. Сейчас ей меньше всего хотелось огорчать любимого папочку. Семерка байков выехала с территории заправочной станции.
Просвета от дождя так и нет, последний шёл стеной, а в лужах совершенно невозможно было увидеть, есть ли где выбоины; дорога в Беларуси оставляла желать лучшего.
– Отец сказал волна на границе. Просил ехать в Россию. – кричала Кэти на ухо Фаркопу. Шум мотоцикла и дождя перекричать оказалось довольно сложно, но ее спаситель услышал.
– А у нас другого выхода нет. Туда одна дорога.

Кэтрин прижалась крепче. Одежда под курткой у девушки высохла и если бы не усталость, сопровождаемая недавними переживаниями, то жизнь на самом деле могла считаться прекрасной. На мгновение Кэти закрыла глаза, представила встречу с отцом, как он обрадуется ей и как она должна будет рассказать о маме. Вдоль трассы заискрились провода, а бетонные столбы, которые держали эту электрическую сеть, накренились. Все дорожные фонари разом погасли. Беларусь погрузилась в сумрак.
Волна накрыла ту часть территории, откуда пятнадцать минут назад уехали ребята.
 
Глава 31   Легенда. Век XX

Елизавета не находила себе места. Дочери не было уже сутки. Ребенку пять лет, всего лишь пять, но больше всего Лиза не понимала, почему Мишель так спокойна.
Прошло столько времени с тех пор, как Елизавета осталась в этом лесу, правда не совсем по своей воле. Первое время она нервничала, вероятно, сказывались гормоны, что разбушевались в период беременности.

– Детка, ты хотела книгу? Так чего ты постоянно мучаешься? В город хочешь? Иди. Я не держу. – в словах Мишель было заметно, что женщина устала доносить до девчонки информацию о том, что поезд ушел и дороги назад нет.
– Я не могу. У меня не получается. – ревела Лиза, когда Мишель начинала с ней так разговаривать.

Все что произошло до момента зачатия ребенка, привело к большим последствиям, чем рождение дочери. Ни на следующий день, ни после, не через неделю, Мишель так и не показала где артефакт деда, но Лиза не могла также физически покинуть лес и дело даже не в отсутствии книги.

– Мишель! Почему мы остановили эти подготовки?
– Какие подготовки?
– Ты сказала, что, чтобы взять книгу, мне нужно быть готовой. Я через горячий ключ прыгала. Зачем спрашивается?

Мишель внимательно оглядела девушку. Теперь, когда все случилось что случилось, подготовки были не нужны. Все пошло совсем не в той цепочке, какая шла все эти три столетия.
– Ты ждешь ребенка. Нельзя никак рисковать. Тебе не взять книгу пока ребенок не родится и не вырастет до определенного срока. Книгу не может взять просто ключник. Книгу может взять избранный. Ты не совсем он.
– То есть, раньше ты мне говорила, что нужно подготовиться, а теперь я уже не избранный? – Лиза возмутилась.
– Вот и я думала, глядя на тебя, почему ты? Видимо я не ошиблась в твоем другом предназначении.
– А что я? Что во мне неправильного?
– Все в тебе правильно. Женщины должны быть такими как ты. Маленькие и хрупкие, которые вызывают желание заботиться о них, и женщины должны рожать детей. Книга тебе не светит. Ребенок вырастет, тогда увидишь книгу. А сейчас забудь об этом.

Елизавета вскочила со скамейки и начала нервно ходить туда-сюда вдоль крыльца. Рэмус прятался в тени под своим излюбленным деревом, наблюдал. Если Мишель сейчас была очень спокойна и непробиваема, то Лиза наоборот; краснела, бледнела, хрустела пальчиками, кусала губы, затем остановилась и посмотрела в зеленые глаза Мишель.
– Как скоро? Сколько ждать? Пока ему восемнадцать не стукнет?
– Я не знаю. Может год, три или пять, а может десять или восемнадцать.
– Что?

Елизавета вошла в дом, взяла рюкзак, запихала в него то, что первое увидела из своих разбросанных на постели вещей. Вышла из дома. Мишель не двинулась с места, продолжала сидеть в гамаке, положив ногу на ногу.

– Я поеду домой. Проводи меня.

После заявления Лизы, женщина поднялась и спокойно взяла рюкзак у девушки.
– Хорошо. Идем.

Елизавета шла за лесником, но чем дальше они уходили ближе к трассе из леса, тем странная ностальгия накрывала с головой, а спина начинала гореть сильнее и сильнее, до этого боли не ощущалось. Через некоторое время они стояли на дороге. Мишель поинтересовалась у девушки:
– Ты к сестре в деревню? Или сразу в город?
– В город. Там на электричку или автобус.

Мишель заметила бледность Лизы, но не стала спрашивать о самочувствие, знала причину, и это не внезапно возникшая беременность. Вдалеке показался грузовик, женщина подняла руку. Водитель, невысокий крепкий мужчина в синей рубашке с зайцами, открыл дверь.

– До города девчонку добрось. Только так, чтобы в целости и сохранности.
– Миш, не узнал сразу. Давай твою девчонку сюда.

Мишель помогла девушке запрыгнуть в салон и передала рюкзак, Лиза не смотрела той в глаза, сразу отвернулась. Грузовик тронулся с места. Лесник осталась стоять, провожая машину взглядом, не ушла даже тогда, когда та скрылась за поворотом; Мишель знала, что девушка сейчас вернется.  Так и случилось, через двадцать минут Елизавете совсем стало плохо, боль на спине стала невыносимой, что девушка, наконец, поняла, еще удалиться на километр и уже потеряет сознание.
– Остановитесь. Пожалуйста. – тихо попросила водителя Лиза, кричать не было сил.
– Нам еще минут сорок пять до города. – водитель взглянул на бледную девочку, спросил. – Тебе плохо? Вода есть. Будешь пить?
– Нет. Не буду. Пожалуйста, отвезите меня назад.
– Куда назад? К Мишель?

Лиза только кивнула, сил на большее не осталось, но водитель развернул машину; назад ехать очень не хотелось, но девушку ему стало жаль; возвращался он с большей скоростью.
Мишель заметила грузовик, она была уверена в том, что Лиза далеко уехать не сможет, а все дело в татуировке. Да, тот самый ожег, который был случайно подарен Елизавете взглядом одного из той группы, когда она нашла потерявшуюся девчонку в лесу, теперь определил территорию Лизиного нахождения; дальше определенной территории девушке больше не уйти. Водитель, обрадованный, что не надо тащить девчонку в лесную сторожку самому, с ходу:
– Миш, забирай. Девчонке что-то плохо, попросилась назад.

Мишель пришлось на руках снять Елизавету из салона, поставила девушку на ноги. Грузовик снова развернулся и уехал, поднимая столб пыли.

– Ну, ты как? Идти сможешь?
– Смогу. Мне уже лучше.

Лиза тогда была благодарна женщине, что та не ушла от дороги, не ругалась, заботливо приняла снова.

*****
Сейчас, пять лет спустя, Елизавета так же, как и тогда, нервничала, только теперь по поводу дочери. Спокойствие Мишель девушку бесило, но еще больше бесило непонимание, почему она, Лиза, не смогла пересечь определенную границу, а Мышь смогла. Мишель тогда объясняла причину невозврата в мир города и, собственно, посещений иных территорий от леса, вина всему татуировка на спине Елизаветы с изображением местности, и эту местность покинуть теперь безболезненно невозможно. Для Лизы это уже был не аргумент, потому что у ребенка тоже имелась татуировка с картой местности, правда местность сильно отличалась от той, что у Лизы или Мишель. Лесник принесла с огорода овощи, посмотрела на неугомонную девушку, которая продолжала отмерять метры от одного угла дома до другого, уточнила:
– Ты есть будешь?
– Мишель, где наша дочь?
– Слушай. Не волнуйся за неё. Мышь там, где и должна быть, и как выполнит то, что нужно, сразу вернется.
– Ей всего пять!
– Не в возрасте дело. Она сильная и умная девочка. Она лес как пять пальцев знает.

В этом Мишель была права. Лиза вспомнила, как первый раз удивила малышка. Мишель только привезла Лизу с ребенком домой из сельского роддома, тогда еще не было у девочки никакого тату, но быстро завоевала сердце Рэмуса. Собака присматривала за ребенком, пока Мишель парила Лизу в бане и поила специальным отваром для восстановления сил; вернувшись из бани женщины увидели, что собака лежит на спине, а ребенок бесстрашно спал на мягком жарком животе пса, как в люльке на матрасе.
– Как она туда попала? Рэмус, зачем ты вытащил из люльки? – Лиза испугалась, представила, как пес за голову или шею вытаскивает ребенка из кроватки. От испуганного голоса мамы малышка проснулась. Мишель лишь улыбнулась и произнесла:
–  Что ты паникуешь опять? Лиза. Это не Рэмус, он отличный усатый нянь оказался.
– А кто?
– Она сама.

Елизавета посмотрела в недоумении Мишель в глаза, и только хотела подойти к овчарке забрать ребенка, как ребенка там не оказалось, снова крикнула в отчаянии:
– Мишель?
– Что?
– Мишель пропала.
– Так ты что, дала ребенку имя Мишель? – Мишель подняла брови и снова улыбнулась.
– По привычки. В лесу только с тобой и говоришь, вот она на имя Мишель вроде реагирует. – смутилась Лиза.
– В люльке твоя Мышь. – спокойно ответила старшая Мишель, сократив ребенку имя.
– Ну, пусть Мышь, сокращенно очень даже ничего.

Лиза села возле люльки.
– Мышь, зачем так пугать, скажи?

Маленькая малышка, несколько дней от роду, непринужденно улыбнулась мамочке.

Глава 32   Легенда. Век XX

Мишель знала больше, Лиза это чувствовала. Последняя, не понимала одного, почему бы Мишель не рассказать всей правды ей. Книга исчезла вместе с ребенком.
Да, книгу Лиза, наконец, получила. За период взросления маленькой Мишель, у которой много чего менялось в поведении и не только, происходили невероятные события. Мышь умела переместиться из одного места в другое, как она это делала, Лиза могла только догадываться; возможно, осознанно, представив пространство, куда необходимо переместиться, девочка управляла временем и расстоянием. Еще у Мышки проявилась татуировка, которая напоминала яркую ангиому, но при этом рисунок точно вырисовывал некую карту местности.
Ребенок родился с абсолютно чистой светлой кожей без сосудистых рисунков и родинок. Первое проявление татуировки на спине у малышки Елизавета заметила, когда той исполнилось два, потом рисунок становился все ярче и заметнее. Такой же врожденный рисунок похожий на татуировку был у старшей Мишель на спине. У Лизы же на спине стояло клеймо; это клеймо навсегда заковало Елизавету в этой местности, оно появилось после тех событий, встречи в лесу с горбатыми и имел четкие границы; именно из-за границ, наложенных некими существами, девушка не может пересечь определенную территорию. Обе Мишель таких жестких рамок в передвижении не имели, мало того маленькой Мишель не нужно было даже идти куда-то пешком или садится на транспорт, чтобы оказаться где-то, хотя иногда с удовольствием рассекала на мотоцикле с мамой.
Перед самым исчезновением Мышки, татуировка ребенка активировалась и стала совершенно четким рисунком. Большая Мишель вошла в дом, когда Лиза после бани переодевала девочку в сухую пижаму и вот тогда поинтересовалась:
– Мишель, что это? Что? Почему так?
– Ты мне говоришь? Или дочери?
– Тебе. Вот смотри!

Лесник подошла к ребенку, поняла, что может беспокоить Лизу; в глаза бросился яркий рисунок, который девушка демонстративно показывала, подняв рубашку малышке и оголив той спину. Мишель старшая, как всегда спокойно сказала:
– Поздравляю!
– С чем? Думаешь, это нормально? Надо к врачу. Ангиома не шутка.
– Лиза. Не надо к врачу. Не пугай ребенка. Укладывай Мышь спать.
– Как ты можешь так спокойно на это реагировать? С чем ты меня поздравляешь?
– С тем, что теперь книга будет доступна. Мышь сможет ее взять.

Ребенок, без звука смотрел на беспокоившуюся маму, затем обнял за шею.

*****
Лесник сидела у озера, наблюдала, как в воде переливаются звезды. Елизавета подошла, опустилась на сломанное дерево рядом. Мишель достала табак и бумагу, свернула в трубочку, закурила.
– Значит, можем взять книгу? – поинтересовалась тихо Лиза.
– Да. Теперь это возможно.
– И что дальше? В музей она теперь не попадет. Я не могу уехать дальше собственного носа.

Мишель рассмеялась, ответила возмущенной девушке:
– Ну, дальше собственного носа ты можешь шагнуть.
– Мишель, это не смешно. Ты же понимаешь, о чем я?

Паузу Елизавета делать не стала, продолжила:
– Расскажи мне все. Я думала, что это все-таки ты была со мной, а не просто галлюцинации, но почему у меня ребенок? Он же от мужчины. Кто он?
– Я не знаю. Помню свои прошлые жизни, но будущее я лично свое знать не могу.
– Как это связано?
– Он пришел из будущего, поэтому так произошло.
– Я не понимаю, Мишель!
– Я был Егором, теперь я Мишель. Я должен стать тем, кто приходил.
– Так все же, это ты была со мной?
– И да, и нет.

Лиза задумалась, переваривала информацию.
«Если допустить, что души возвращаются на землю и проходят еще один путь, и еще, то вполне логичное объяснение. Только зачем и где конец этому?»

– Мышь унаследовала мою, как ты называешь, ангиому.
– Пусть будет тату.
– Хорошо, пусть будет тату. – согласилась Мишель. – Но она еще унаследовала возможность мыслеформы и телепортации. Это мог Егор и это смог тот, человек из будущего.
– Ты ведьма? Да?

Мишель потушила сигарету и выбросила окурок.
– Нет. И дед твой не был колдуном.
– А кем тогда?
– Избранным. У него своя миссия была, он должен был написать эту книгу и выполнил, а после жил как нормальный человек. Он просто помогал людям своими знаниями, Ядвига научила его лечить недуги травами. Все предопределено.
– Но и ты знаешь о них тоже!
– Это память. Из прошлого.

Елизавета верила словам Мишель, конечно ей не удалось прочитать и познать больше, потому что застряла в этом пространстве, но соглашалась с тем, что человек каждое столетие эволюционирует именно благодаря тем знаниям, которые несет из своих прошлых жизней; большинство знаний давно изучено и познано, только забыто.

– Кто эти люди? Горбатые в плащах.
– Ангелы.
– Они разве не белые с крыльями?

Мишель посмотрела на Лизу, улыбнулась, ответила:
– Знаешь, люди бывают разные. Хорошие. Плохие. Несчастные. Счастливые. Брюнеты. Блондины. Так и ангелы бывают разные. У одних миссия охранять территорию. У других спасать людей. У третьих своя правда. Под плащами они прячут крылья, поэтому горбатые. А в лесу они могут превращаться в птиц, чтобы не привлекать внимание.
– А за что он меня наказал-то тогда?
– Я же тебя просила не двигаться. И в глаза им не смотреть.
– Я растерялась, когда услышала тебя. Но все равно, за что так со мной?
– Они считают, что человечество не имеет права на дальнейшую жизнь. Им нужна книга.
– Зачем им книга? Мишель, скажи? Если они ангелы, то могут ее спокойно взять, но почему до сих пор не нашли ее?
– Это не так просто. Книгу взять может только избранный. Егор был избранным. Мышь теперь тоже избранная, но еще она имеет гены избранного человека из будущего. Я вот не могу взять книгу. А тем горбатым книга нужна, чтобы её уничтожить.
– Для чего? Это же артефакт теперь. История.
– Вот для того самого. Чтобы не было истории и не случилось то, что уже написано в книге. Избранный должен закончить книгу.

Лиза продолжала думать о том, что услышала, теперь она переживала за ребенка.
«Почему у меня родился необычный ребенок? Была бы я спокойной хорошей мамой и радовалась малышкой, но она какая-то избранная. А что теперь?»

– Мне опасаться за Мышь? Если она может взять книгу, то они нападут на ребенка и заберут книгу, когда девочка возьмет её.
– Нет. Не нападут на нее. Они могут отнять только у человека. Ангелы не могут навредить нашему ребенку, не переживай так. Мышь не совсем человек, в ней моя кровь.
– Так. Ты меня совсем запутала. Ты тогда кто, если не человек?
– Лиза. Я же сказала, ангелы бывают разные. Есть те, кто охраняет территорию. Моя тату, это карта этой местности. У Мышки другой рисунок. Ты заметила?
– Какой ужас! – Лиза закрыла лицо руками.
– Что ужасного?
– Это означает, что я потеряю ребенка? Он уйдет охранять ту «свою» территорию?

Мишель снова улыбнулась и обняла девушку за плечи.
– Это будет не раньше, как ей стукнет двадцать. И поверь, дети все уходят от родителей в этом возрасте. Практически все.

*****
Лизу это не сильно успокоило тогда, предчувствие и тревога оставались, и даже не подвели. Ребенка сейчас не было, и где сейчас дочь не скажет даже Мишель старшая. Последняя правда уверяет, что Мышка вернется, но материнское сердце не чувствовало девочку близко, что не удивительно; если бы Елизавета знала, что девочка пребывает не в этом столетии. Книгу Елизавета так и не прочла, безопасность книги оказалась важнее, а Мышь, как только получила ларец с содержимым, растворилась в пространстве.

Глава 33   Настоящее. Век XXI

Эни заболела. Высокая под сорок температура появилась практически сразу, как только девушка пришла в себя.

– Лекарства нет. В аптечке только бинты и салфетки. – произнес мужчина, когда вошел в каюту, куда поселил Регину с девочкой. Сейчас женщина могла его разглядеть: крепкий, лет сорока, глаза добрые.
– Как бы пневмония не развилась. Может, есть спиртное, покрепче?
– Коньяк. Виски тоже оставались.
– Лучше виски. Растереть нужно. – попросила женщина.
Мужчина вышел из каюты.

Регина переживала за Эни и думала о Кэти. Женщине хотелось кричать от боли, последняя, разрывала все внутри. Регина не понимала, за что ей так повезло остаться в живых, после того, как дочери больше нет. Спасение действительно пришло внезапно, вот и за что ей такой подарок?
Громкий удар обрушился сверху, напугав женщину. Девочка спала. Яхта накренилась. Регина осознала, что судно переворачивается. Эни откатилась, ударилась о стену, проснулась. Регина опустилась на колени на пол каюты, пыталась удержаться сама и заодно схватила за руку девчонку, чтобы та не сильно испугалась.
– Теть Регин? Что происходит? – тихим голосом спросила Эни.
– Все хорошо. Главное не бойся ничего.
– А Кэтрин?

В этот момент яхту снова качнуло, но уже в другую сторону. Девчонка резко покатилась и упала прямо в руки растерянной Регине. Женщина подстраховала Эни от удара, а сама спиной сильно ушиблась о стол.
В каюту открылась дверь. Свежий воздух вместе с морскими каплями влетел следом, охладив девчонок. Спаситель, держась одной рукой за свое плечо, вошел и занял все дверное пространство. С мужчины стекала вода, будто на него вылили не одно ведро воды, в свободной руке имелась огромная весомая сумка. Поинтересовался:
– Вы целы?

Регина только кивнула. Эни постаралась подняться на ноги, но удавалось с трудом. Яхту раскачивало. Мужчина, поставив сумку на пол, подал руку девочке, помог подняться и сесть на постель, затем объяснил происходящее.
– Волна. Ударила сверху, попали хорошо в воронку, иначе бы затопило. Дождь прекратился.
– Все плохо? – Регина осторожно, но с надеждой на хорошие новости, задала вопрос.
«Есть ли шанс? Какой этот шанс? А много ли этих шансов?»

– Ну, почему плохо? Мы не ковчег, но на плаву. Волна ушла дальше. Будет ли еще одна, неизвестно пока. Я принес жилеты. Вам надо надеть. Так, на всякий случай.
– Какой случай? – подала голос Эни. Девочка из-за высокой температуры соображала слабо, совсем не понимала, о чем говорят взрослые. Как попала сюда, тоже не понимала.  Девочка думала про Кэтрин, а еще про то, почему ее нет с ними, если мама Кэти здесь?
Мужчина не ответил на вопрос Эни, лишь взглянул на подростка и протянул в коричневом футляре фляжку Регине.
– Вот виски. Надевайте жилеты, не тяните. Пойду в рубку, посмотрю координаты. Течение очень сильное.

После того, как за мужчиной закрылась дверь, Эни переспросила:
– Где Кэти?
– В городе. Кэтрин в городе ждет. Очень хочет видеть тебя здоровой.

Регина помогла девочке лечь на постель. Сильная качка плавно перешла в легкое покачивание. Глаза у Эни закрывались. Жилет Регина надела уже на полусонную девочку, очередной натянула на себя и вышла из каюты; решила подняться на палубу.

*****
В лаборатории все наблюдали за мониторами, подключили даже информационный экран, чтобы слушать новости со всего мира. Все территории, что омывались океанами, исчезли за несколько часов. Антарктиды, Австралии, Индийского полуострова и Южной Америки, не говоря уже об островах, накрыло волной в первый час стихии, здесь ни один бы счастливчик не выжил. Если кто и выжил, то в таком бушующем океане одинокого дрейфующего живого человека найти будет сложно.
От материка Северная Америка оставалась южная территория Канады и часть северной Америки; повезло тем штатам, которые располагались дальше океана в глубине материка, но территория значительно сократилась.
– Если там непогода, то могут появиться ураганы, те любят ту местность. – предположил Руслан. Пообщавшись с дочерью не так давно по скайпу, мужчина успокоился и присоединился к наблюдателям.

Со стороны Евразийского материка прогноз также неутешительный. Дальний Восток, Европа, в том числе западная часть России смыта с лица земли. Населенные пункты и города ушли под воду. Началось массовое строительство дамб, укреплений и плотин по границам еще присутствующей суши. В новостях сообщалось о готовности принять людей, вынужденных покинуть свои поселения и города, но очевидно, что спаслось не так много. 
МЧС направило все свои силы на спасение людей с образовавшихся новых берегов огромного океана. Последний, продолжал увеличивать свою территорию, отнимая у человечества жизненно необходимую землю, но уже не такими агрессивными темпами. У воздушного десанта спасателей все-таки были затруднения добраться до дальних участков, где оставались пострадавшие-травмированные стихией люди, причина имелась в нелетной погоде. Сильный штормовой ветер отплясывал вместе с волнами тот самый вальс Воланда. Ветер не позволял приблизиться авиалайнерам ближе, первые попытки оказались трагическими для пилотов. Шторм с железными птицами расправлялся как со стрекозами, случайно оказавшимися под работающей вентиляцией.
Руслан думал, где могли быть сейчас дочь и жена. Беларусь, Украины, северо-запада России не стало на его глазах.

*****
Антон заканчивал книгу. Прошел час с того времени, как его оставили Маша с ребенком. Он не знал, правильно ли осознал свою миссию, писал быстро, картинки приходили в голову сами, но строил фразы без дат, имен и указаний новоявленных будущих изменений для страны; теперь уже не было ясности, а есть ли страна. Периодами, заглядывая в книгу, натыкался то на одну дату, то на другую. Память открывала ему те определения, события и даты, которые он не мог пока собрать в единое воспоминание; это могло быть из той истории, что преподавали в учебных заведениях ему педагоги, а могло быть и прошлые воспоминания из его иных жизней.
«Екатерину посадить на Царский Престол и тем самым создать новую Россию»

Максимову бросилась фраза сразу, как он открыл первую страницу. В голове мелькали картинки исторических событий и ведь действительно, так было. Историки позже писали о том, что будто по велению небес, чей-то невидимой рукой, Екатерина одержала эту победу.
«По велению небес. Невидимой рукой»


Максимов остановился. Закрыл глаза. Он видел смерть, много смертей, а затем картинки тонущих людей; это то, что происходило сейчас совсем рядом на этой планете. Картинки продолжались, как кинолента пролетали события, и Антон замечал спасшихся единицы живых, те как поплавки еще держатся в той бушующей стихии в ожидании следующего часа; и никто из них не знает, что будет завтра.
Фраза «по велению небес» не выходила теперь из головы. Вспомнился и тот сон о людях в странных одеждах, где девушки расчесывали волосы гребешками. Сон явно был подсказкой и предупреждением. Неудивительно, что он приснился в ту первую ночь побега из стационара и до встречи Мышонка на дороге.
По велению небес, значит? Антон закончил последнюю строчку в книге, поставил жирный восклицательный знак. Закрыл. Отложил ручку.

*****
Ребята ехали на пределе, на такой скорости по мокрой дороге легко улететь в кювет, получить хорошую травму, но никто не готов был сбавлять скорость, волна догоняла, шла прямо за ними. Кэтрин периодами поглядывала назад, наблюдала за километровым высоким ужасом, который сливался с небом. Дождь внезапно закончился, будто весь небесный водопровод опустел.
 – Мы не успеем. Она слишком близко. – кричал кто-то из ребят, ветер навстречу доносил его слова до остальных, но конечно же оставалось догадываться на этой скорости и в этом шуме, разобрать точную фразу сложно.

Кэти увидела знак с указателем «Вилейка». Она была здесь с отцом, на водохранилище должен быть Яхт-Клуб. Маленькой девочкой ей представлялось это водохранилище морем, а она рисовала затем в альбоме кораблики с алыми парусами, срисовывая эти паруса с белых оригиналов.
– Фаркоп, туда. Там должны быть яхты или катера. – Кэтрин указала направление на расположение того самого водохранилища.
Это был большой риск. Волна легко поглощала реки и озера, увеличивая уровень своего океана. Фаркоп подал сигнал. Ребята развернулись и последовали за ним вдоль набережной.
Три яхты, оказавшиеся на пирсе, благодаря креплениям, еще были пришвартованы, но приближаемая стихия уже готова поднять их на высоту волны и погрузить в океан.
– Нас разнесет в щепки. – испугано кричала Кэтрин.
– Нас так и так сейчас разнесет. Давай руку. – Фаркоп поднял за руки уставшую девчонку на палубу. – Быстро вниз, ищи жилеты.
– Макс, сюда. Все в одну. Надо быть вместе.

Сняв со швартов, парни ринулись в трюм. Волна подняла яхту как бумажный кораблик и тут же отбросила вниз, ударяя о воду на расстоянии почти пятисот метров.

*****
Антон постучал в комнату Марии, в надежде увидеть там и ребенка.
 
 – Сейчас. – нежный тонкий голос Герман прозвучал как-то странно.
Максимов упорно ожидал. Прошло несколько секунд, прежде чем Мария открыла дверь. Капли сверкнули на голых плечах от освещения отражающих ламп; девушка только что приняла душ. Антон вначале потерял дар речи, Мария в этот момент казалась ему очаровательной, мокрая беззащитная обнаженная, укутанная в большое полотенце.
– Извините. Я за ребенком. – произнес наконец Максимов.
Маша смотрела на него большими серыми глазами, ответила:
– Её нет.
– Где девочка? – Максимов начинал нервничать, очень переживал за малышку, а тут еще обнаженная девушка его сводила с ума.
Мария хотела закрыть дверь, но Антон рукой задержал действие.
– Нет. Пожалуйста! Давайте поговорим. Надо выяснить все до конца.
– Хорошо. Проходите. Сейчас оденусь.

Герман развернулась, больше не преграждая путь своему руководителю. На спине Марии красовалась такая же точь-в- точь татуировка, в том же самом месте как у Мышки. Максимов не мог этого не заметить.

Глава 34   Настоящее. Век XXI

– Андрей Петрович, Марченко вас обыскался! – в лабораторию вошла хозяйственная тетя Нюра с графином воды и сразу с восклицанием к шефу.
– А где он искал? После совещания я не выходил из лаборатории. – шеф недовольный, что оторвали от наблюдения огромного масштаба, свершающейся истории планеты, поднялся с дивана. – Где он?
– В лазарете. У Ларисы Георгиевны. Там его ребят, травмированных привезли.

Все находящиеся в лаборатории переглянулись, а Андрей Петрович схватился за сердце.
– Что опять за ЧП внутри станции? Каких ребят?

Тетя Нюра, не отлынивая от своих обязанностей, будто в мире ничего не происходило глобального, уже поливала цветы.
– Тех что на объект выезжали. Ожоги у них. Говорят, без сознания нашли.

Уборщица взглянула на шефа, тот сидел бледный и продолжал держаться за грудь в области сердца.

– Ой! Да вам, Андрей Петрович, тоже в лазарет нужно. Мужики взяли начальника и быстренько к Ларисе Георгиевне отвели, а то он тут коньки сейчас двинет.

Мужчины все разом послушались хозяйку тетю Нюру, поднялись даже те, кто должен быть постоянно за наблюдениями графиков сейсмической активности. Игорь Лукьянов и физик Филиппов подняли начальника под руки, последний дал указания.
– Кирилл и Руслан останьтесь. Дежурство никто не отменял, поэтому сидите и ждите Антона.

Сделав небольшую паузу, что-то припоминая, шеф вздохнул и добавил:
– Герман тоже должна появиться. Чего за секреты у них, вот чего за тайны?

*****
Герман совершенно не стесняясь надевала джинсы. В этом «домашнем» пространстве не было столько места, чтобы можно было уединиться, а Антон уходить и не собирался. Упорство Максимова Марию ничуть не раздражало, наоборот, она тоже пошла «ва-банк». Впрочем, его обнаженным она видела, когда нашла на дороге, а потом отвозила в больницу, поэтому девушку ничего не смущало, мужчина ей нравился.
Максимов оглядел комнату Герман, расположение оказалось таким же, как у него, исключением явился душ, не в каждой жилой комнате сотрудника тот имелся. Мебель была стандартной, кровать, стол, два кресла и шкаф с комодом для белья.
Натягивая светлую майку на голое тело, последний штрих в одежде, Герман поинтересовалась:
– Так что вы хотели узнать, Антон Сергеевич?

Антон устроился в кресле, как до этого сидела у него в помещении Герман, ответил:
– Вы что-то знаете о ребенке. Куда на этот раз Мышь ушла? Что за легенда о книге? Я не слышал ничего подобного.
– Слышали. Уверяю вас, что вы знаете больше меня. Мишель. Она назвалась Мишель.

Антону действительно откуда-то из глубокой памяти всплыло это имя, но точно он не мог утверждать, что знает, в отличии от, перед ним одевающейся девушки.

– Красивое имя.
– Да. Неплохое. Она сказала, что живет в лесу. Она вернулась домой.
– В нашем лесу?
– Не думаю. Артефакт мог не дожить до этих дней. Книге, конечно, четыре столетия, но вы видели, что творится на территории леса?
– А что творится? – Антон был в замешательстве.
– Книгу искали. Продолжают искать в лесу, чтобы уничтожить.
– Вы про этих кладоискателей? С носами?
– Как хотите их назовите. Они, если даже не могут взять артефакт, то легко его сожгут, зная точное расположение. Тем более, книга извлечена уже из сундука. Мишель пришла из прошлого века, где артефакт охранялся вместе с территорией.

Память Максимова начинала проявляться моментами. Гроза. Женщина. Он ее чувствовал настолько хорошо, будто слился воедино. Другая девушка. Смотрела на него, серыми огромными глазами, как у Маши Герман.
– Мария, скажите, а вы кто? Вы точно из Германии?
– Биографию хотите?
– Хотя бы коротко.
– Я родилась в Германии. Отец был из России. После института уехал в Германию. Женился. Там я и родилась. Но папа говорил, что тут мои родственники. Где точно не знаю. Легенду рассказал отец. В пятнадцать лет с отличием окончила школу, экстерном.  Затем поступила в институт в Калининграде, в Германии меня отговорил папа учиться, сказал, что у меня нет столько времени. Там вначале нужно было закончить колледж, только после этого идти в университет. Отец оказался прав, у меня не хватило времени, чтобы закончить институт. Когда мне исполнилось двадцать, то сразу все изменилось в жизни. Пришла сдавать курсовую по биохимии, а меня просят зайти к ректору. Он дает направление вначале в Московский Центр, ваш головной, а оттуда направили сюда. А сегодня еще шеф взял с меня слово, что я должна поработать на станции, после стажировки еще несколько лет. Все неслучайно, связано какой-то нитью, моя роль в жизни привела к тому, где я обязана быть.
– Вы про татуировку на спине? Ваша миссия охранять эту территорию?
– Вот видите? Все вы знаете, Антон Сергеевич. Моя судьба была определена при рождении, и мой отец это знал.
– Теперь возвращаться все равно некуда, Маша. Германии нет. Калининграда нет. Вам придется остаться здесь. Так вам двадцать лет?
– Уже двадцать один.

Максимов растерялся. Мужчина чувствовал связь с этой девушкой, но разница в возрасте, которая была тоже почти в двадцать лет пропасти между ними пугала. Сейчас он совсем повзрослел, теперь его желание было иметь дочь, такую как Мышь. Антон признавал, что появилось желание сделать предложение Марии стать женой, но эта разница в возрасте реально смущала.
«Подумаю об этом после» –  решил для себя Антон, но Герман ему нравилась все больше и больше.

Максимов не все помнил из прошлых своих жизней, память медленно восстанавливала сию цепочку, но очень хотел узнать про легенду, поэтому задал вопрос девушке.
– Мария, что за легенда?

Мария устроилась в кресле напротив, прикусила губы, как обычно делает, когда нервничает, но затем уверенно стала рассказывать.
–  Со времен создания Руси появлялся в народе избранный человек. Богом дан тому дар, изменить историю, чтобы территория всегда была защищена. Среди таких людей могли быть шаманы, колдуны или, как их позже назвали, экстрасенсы. Избранный человек обладал мыслеформой и телекинезом. Первые не знали письменности, поэтому их миссия была ограничена тем временем, в котором проживали сами. Следующие избранные могли записывать в книгу историю, но до наступления восемнадцатого века книга оказалась уничтоженной. Это произошло сразу после вступления на трон Петра Первого. Легенда гласит, что именно поэтому наследников на престол достойных не оказалось. Россия была обречена, могла стать деградированной отсталой страной. Нужен был сильный лидер, так вот после Петра таковых не было. Елизавета поддерживала страну, но никак не развивала, не дано было ей, потому что избранного человека нет, книги нет, защиты свыше не могло быть. Вводились, конечно, какие-то реформы, но они не сильно были значимы для развития, единственной заслугой Елизаветы стало приглашение девочки Фике, но она сама не понимала, зачем пригласила будущую Екатерину Вторую. Девчонка не таких уж царских кровей, немка к тому же, поэтому оправдание своему поступку Елизавета считала рождение наследника, достойных же после правления Петра так и не нашлось. На самом деле, именно тогда родился новый избранный, поэтому Фике оказалась в России. Девочка при рождении несла в себе миссию защищать эту территорию, поэтому её нужно было поставить во главе этой территории. Так же и я странным образом попала на эту, и никто из нас не знает, как управляют свыше, подсказывают и ведут. Екатерина изначально была избрана быть Царицей, и не людьми, а ангелами. Так вот, в восемнадцатом веке родился избранный человек, он должен был написать книгу и сделать историю историей. Его имя Егор.

Максимов вздрогнул. Так вот, как его звали тогда. Там на арене «они» называли его имя, только было настолько шумно, что сам язык разобрать не мог. Те огромные люди в мантиях с интересными орнаментами подписали его книгу судьбы, и каждый раз давали шанс исполнить миссию. Максимов четко из памяти вытащил кусок того момента, когда стоял на арене под куполом, затем началась гроза, затем он уже собой не управлял. «Они» ему дали возможность самому дописать книгу, которую начал еще будь Егором. Мишель, он знает и Мишель, эта была очередная его жизнь, миссия, при которой ему предстояло быть ангелом территории, где книга оказалась захоронена.

– Эта книга…
– Всё. Остановитесь Маша. Дальше не надо. Я знаю дальше. Эта книга связана с ангелами. В ней дают им указания для исполнения конкретного события. Коммунизм появился тоже не просто так, а для того, чтобы переход сделать на новый уровень российской территории, определить границы и найти нового лидера на ступени таких же как Петр Первый и Екатерина Вторая. Да, третий лидер в России есть, но что-то пошло не так.

На этот раз задумалась Маша. В отличии от Максимова она не знала, что в этой книге, и новость о том, что книга является практической инструкцией для высшей расы Земли удивило.
 – Э-э... значит, мы не опоздали? – осторожно спросила Герман.
– Вы успели, Мария. Вы ни в чем не виноваты, даже наоборот. У вас не было указания что-то сделать, а вы делаете для человечества все равно. Землю должен был потрясти этот глобальный перелом, чтобы объединить мир. Все будет хорошо, несмотря на то, что человечество гибнет под водой. Это не в первый раз. Идемте, посмотрим, погода должна успокоиться. В лаборатории нас заждались.

*****
Молодой человек Макс из семерки байкеров очнулся первым, пошевелился, оценил состояние; вроде все целое, болели мышцы бедра и спины, удар пришелся именно на них при падении. Он вспомнил, когда волна подняла яхту и бросила, тогда никто не успел ни за что зацепиться. Ребят, как конфеты-драже в металлической банке, потрясли и уронили.
Максим осмотрелся, Фаркоп лежал лицом вниз, остальные кто-где по углам. Больше всех досталось маленькой легкой Кэтрин. Бледная девчонка лежит на спине, под ней видна лужа крови. Парень подполз к Фаркопу, перевернул, послушал. Дышит.
–  Фаркоп. Очнись.

У Фаркопа на лице как после хорошей драки, отек и синяк на левом глазу, разбит лоб и нос. Молодой мужчина застонал, постарался открыть глаза, заметил Макса.
– Ага. Цел кажись. Кэти где?
– Я к остальным. Ты аккуратно посмотри девчонку. Вдруг позвоночник сломан. Не двигай резко.

От слов «сломан позвоночник» Фаркоп быстрее пришел в себя, откуда бывают в такие моменты силы, никто не скажет. В эти моменты не думаешь о себе, а о тех, кто нуждается в заботе. Кэти очнулась сама, возможно раньше даже Макса, но сейчас слыша движение вокруг, произнесла, как смогла. Тихий нежный девичий голосок услышали все.
– Мы стоим.
– Кэтрин. Что малышка? – Фаркоп приник ухом, чтобы расслышать.
– Мы стоим. Яхта не идет.

Только тут ребята осознали, что они действительно стоят на месте, яхта не двигается, и нет даже незначительного плавного качания на волнах.

Глава 35   Настоящее. Век XXI

Максимов с Машей вышли из апартаментов, прошли к лестнице, пересекая антресоль. Антона привлек народ, столпившийся у медпункта.
– Маша, вы поднимитесь в лабораторию, а я посмотрю, в чем дело.
– Хорошо, Антон Сергеевич.
– Мария, можно просто Антон, если это не будет сложно произнести.

Мария улыбнулась и направилась к лифту, а Максимов спустился по центральной лестнице и оказался как раз за толпой сотрудников станции. Вначале его даже никто и не заметил, пока не задал вопрос:
– Чего происходит? Очередь в медпункт? Всем плохо сразу стало?

На голос Максимова, практически зама шефа, обернулись и наперебой попытались объяснить. Кто-то вещал о нездоровье шефа, кто о двух инженерах из технического отдела, которых якобы доставили с ожогами и без сознания. Антон, слушая галдеж со всех сторон любопытных сотрудников, решил создать тишину и для этого хлопнул в ладоши, после чего все замолчали, сказал:
– Так. Стоп. Кто-нибудь один, кто точно в курсе происходящего.

В толпе теперь наступила совершенная тишина, никто не захотел брать на себя сию миссию. Максимов понял, что, похоже, все знали новости друг от друга, и конечно же, по слухам. В этот момент из кабинета вышел Филиппов, заметив Антона, кивнул, и тогда Максимов обратился к нему:
– Федор Андреевич, что там произошло?
– Там еще Лукьянов.

Филиппов хотел перевести стрелки, вероятно, сам не совсем понимал, что за чертовщина произошла с техниками. Двое спят, а третий заикается. Максимов переспросил, выделяя ранее услышанную информацию о шефе:
– Что с Петром Андреевичем?
– Начальство в порядке. Валерьяна и валидол делают чудеса.
– Федь. Я понимаю, что ты шутник, но с чего так поплохело шефу? Армагедон стал причиной?
– Да нет, это из-за пацанов, даже Марченко в панике. Его техники попали под напряжение. У двоих ожоги и спят. Третий какой-то бред вещает, может крыша поехала.

Максимов протиснулся сквозь толпу к медпункту.
– Пропустите товарищи.

*****
Герман вошла в лабораторию, первое что заметила, это как Руслан пытается связаться по скайпу с дочкой. Звонки не доходили, что неудивительно, потому что последняя связь была с заправочной станции и не с ноутбука Кэтрин, а значит, его у нее не было. Мария поприветствовала мужчину, отметила:
– Руслан. Вы остались. Хорошо.
– Кэтрин успела связаться. Они тогда были в Беларуси.

Мария подошла к мониторам, обратила внимание на графики, движение замедлено, значит волна остановилась. По сути это новость была хорошей, несмотря на то, что как раз Беларусь теперь затоплена полностью, также затоплена часть территории Смоленской области, которая граничит с Беларусь. Герман поинтересовалась у Кирилла, что следил за графиками:
– Давно? Кирилл, давно образовались границы?

Молодой человек снял с головы наушники, ответил.
– Если ты про красный цвет, то минут двадцать как, может с полчаса. Не зафиксировал время.
– Чем ты тут занимаешься? Это я стажер, а ты младший сотрудник.

Мария взяла его наушники и приложила к уху, услышала переговоры по рациям сотрудников МЧС, воскликнула:
– Ты что? Подключился к волне МЧС? Как ты это сделал?

Герман слушала спасателей и думала, что отличная идея была настроить волну и получить достоверные сведения от тех, кто на месте сталкивается с последствиями затопления, может даже важнее, чем наблюдать, как теряется территория суши. Фактом является остановка движения океана, и четко теперь вырисовываются новые берега, это уже чудесно; есть ли в этом заслуга Антона, ведь шторм рано или поздно должен был затихнуть, нельзя однозначно утверждать, но земля спасена.
– Руслан. Руслан. – позвала Мария.

Мужчина появился в проеме двери, внимательно взглянул на Машу Герман. Большие серые глаза девушки блестели от восторга, и она с некоей детской воодушевленной эмоцией произнесла:
– Руслан. Ты это видел? Вода дальше не идет. Волна остановилась.
– Видел Маша, поэтому и ищу своих, по скайпу.
– Какой скайп? Думаешь до интернета им? Иди сюда. Наш хакер проник в кровеносную систему МЧС, садись и слушай.

Руслан подошел к столу, Мария передала мужчине наушники, тот надел и на лице выразилось удивление. Герман с улыбкой еще раз сказала:
– Да. Да. Вот и слушай, кого и откуда, и куда всех отвезут. Там и будут твои.

*****
Регина поднялась на палубу. Дождя действительно больше не было, мало того, небо стало светлее. Женщина осмотрелась, течение стало намного тише, ветер стих, огромные пугающие волны отсутствовали.
Где они? Теперь это море, от Вилии не осталось больше следа. Нет, это даже не море, а бескрайний океан, не имеющий границ между морями и реками. Регина стояла и смотрела на темные небольшие волны. Вода сейчас была такого же цвета, как и небо. Темные облака, казалось, висят очень низко и не думают расходиться.
«Почему такая странная иллюзия в природе? Вода имеет движение, а облака нет?»

Регина наблюдала за этой силой природы, пыталась отвлечь себя от мыслей о Кэти.
«Может наоборот, это облака движутся, а вода стоит? А может мир перевернулся и море над головой, а мы идем в облаках?»

На женщине сухая одежда, мокрая одежда сушилась где-то внизу в трюме, мужчина-спаситель позаботился и дал девчонкам что-то из своего гардероба. Сейчас на Регине огромная мужская рубашка заменившее платье, сверху сухой теплый джемпер. Лето совсем на лето не похоже, с весны не снимали плащи и куртки, а теперь наступят ли когда еще солнечные дни. Регина осознавала, что рассуждает глупость, конечно же, еще солнечные дни наступят, но наверное, не в ее душе; и опять женщина вернулась к мыслям о Кэтрин.

– Как дочка?

Женщина повернулась на голос и чуть не упала; босиком на палубе достаточно оказалось скользко. Спаситель стоял рядом, удержал от падения.
– Только не простудитесь. Босиком не холодно?
– Все замечательно. Эни поправится. Спасибо вам. Только это не моя дочь. Моя девочка, осталась там. В Вильнюсе.

Мужчина промолчал. У него не находилось пока тех слов, чтобы сказать этой сильной женщине в утешение, поэтому после паузы ответил:
– Не стоит благодарности. Я случайно оказался. Хотел сеть убрать, чтобы невзначай крупные морские животные не попались, иначе погибли бы.

Регина улыбнулась, произнесла с благодарностью:
– А она спасла нас с Эни. Убрали бы раньше, мы бы утонули.
– Действительно, случайностей не бывает.
– Или ничего неслучайно.

Солнечный луч проник на палубу, Регина подняла взгляд в небо. Тучи начали рассеиваться, а сквозь небольшое облачное окно солнечные лучи оказались направлены на яхту, будто Кэти улыбается с небес и говорит, что все у нее хорошо. Этот солнечный луч также казался случайно неслучайным, когда выбрал именно своей целью одинокую яхту посередине огромного океана. Облака расходились, уходили дальше, вновь закрыв небесное окно, солнечный луч спрятался.

– На самом деле сейчас рассвет. Три утра. Солнце стоит над горизонтом. Думаю, через пару часов мы увидим его полностью.
– Думаете, что все закончилось? – спросила Регина.
– Думаю, что все теперь только начинается. Осталось найти землю. Коньяк будете? Закуска тоже имеется.

Регина кивнула. Да, коньяк сейчас не помешал бы, даже если ты его раньше не употреблял.

*****
Шеф сидел на светлой кушетке с трясущимся Марченко и не менее трясущимся третьим из пострадавших. Лариса Георгиевна за столом заполняла документацию. Максимов вошел в медпункт и остановился рядом с Игорем.
– Чего происходит? – шепотом спросил Антон у Лукьянова, но тот только пожал плечами, стоял, сложив руки на груди, наблюдал.

Шеф увидел Максимова, обратился к нему:
– Антон, хорошо, что пришел. Вот ты нам все и объяснишь.
– Я тут не причем. Я, вообще. зашел сам выяснить, что за кипиш возле медпункта.
– Не-не! Я еще в лаборатории понял, что ты внес эти загадки на станцию. Герман не просто так на тебя наехала.

Петр Андреевич был непоколебим в своих догадках и ждал разъяснений. Антон спорить не стал, просто поинтересовался:
– А где эти двое? С ожогами?

Лариса Георгиевна развернулась на стуле.
– Антон Сергеевич. Вы сейчас здесь самый разумный. Объясните им, что ничего страшного и пусть не мешают работать.
– Лариса Георгиевна, мы их всех сейчас уберем из вашего кабинета, если больше не нуждаются в вашей медицинской помощи. – пообещал Максимов доктору и переспросил. – А парни с ожогами где?
– Спят. В перевязочной пока. Помощь оказана, все с ними будет хорошо.
 
Антон прошел в соседнюю комнату. Один мужчина спокойно посапывал на одной кушетке, другой на другой повыше, которая использовалась больше как операционный стол. Оба были без рубашек. Место ожога у одного располагалось на шее, затем дальше распространяясь на ключицу; другому повезло больше, ожог охватывал небольшую часть правого плечевого сустава. Максимов отметил, что оба ожога одинаковой формы и структуры. Клеймо.
– Их привезли спящими, Антон Сергеевич. – голос Марченко дрожал.

Максимов помнил эти клейма, также для себя отметил, что в двадцать первом столетии есть более современные способы привести в сознание после такого повреждения и Лариса Георгиевна отличный врач.
– Лариса Георгиевна, как проснуться, то тетя Нюра пусть их ягодным морсом напоит. Витамины натуральные нужны. И попросите, чтобы погуще, не обычным компотом. В морс можно валерьянки добавить или что у вас есть такое на травах?
– Новопассит подойдет?
– Подойдет.

Максимов вернулся к шефу и Марченко, успокоил, как мог.
– С ними все в порядке. Жить будут.
– Эти. Эти…ти. В капюшонах. – третий выживший заикающийся техник пытался объяснить происходящее.
– Ты спрятался, а они потом улетели? – не спрашивая, а уточняя, закончил Антон за пострадавшим, не надеясь на продолжение.
– Да.
– Ну и забудь. Бывает. Идем отсюда, отдохни и выспись хорошо. Как тебя? Василий?
– Пётр.
– Вот и хорошо, Пётр. Имя хорошее, как у нашего любимого Петра Андреевича. Идем, Петр, они больше не прилетят.

Максимов под руку вывел техника, а Марченко и все остальные вышли следом, оставив Ларису Георгиевну спокойно делать свою работу.

*****
Молодые люди, все семь байкеров, подошли к лежащей Кэтрин, девушка старалась не шевелиться, каждое движение вызывало сильную боль. В отличии от Кэти, ребята избежали серьезных травм.
– У тебя что болит, Кэт? – Макс присел рядом с Фаркопом и задал девчонке вопрос.
– Спина. И я ног совсем не чувствую.
– Мы тебя аккуратно перевернем. Надо посмотреть, откуда кровь. Шевелить пальцами можешь?

Кэтрин попробовала пошевелиться. Руки слабо слушались, ног не чувствовала. Предложение молодых людей помочь и увидеть проблему приняла, ответила:
– Хорошо. Я готова.

Фаркоп с Максом осторожно повернули Кэти. В спине торчал сломанный шест, вероятно при падении девушка на него упала, он проткнул спину, возможно даже задел позвоночник. Ребята переглянулись. Шест надо было вытащить, но каждый боялся причинить девчонке боль. Куртка в этом месте разорвана, но именно она смягчила удар пройти насквозь, и не позволила пробить грудную клетку. Все понимали, что рана могла быть сквозной и глубокой. Фаркоп решился.
– Кэтрин. Ты много перенесла и…

Кэти не дала договорить, чувствовала, как ему трудно сказать то, что он видит; она больше не думала, а знала; для неё сейчас главное не боль или последствия от травмы, а добраться до отца живой.
– Фаркоп. Делай, что нужно. Я тебе доверяю.

Макс с парнями держали Кэти, чтобы не двигалась совсем. Фаркоп выдернул шест.

Глава 36   Настоящее. Век XXI

Регина проснулась в каюте одна, Эни не было. Вспоминая недалекое вчера, женщина рассуждала на тему, а вообще есть ли земля? А что, если волна снесла всю сушу и теперь придется колесить просторы океана, пока хоть где-то не опустится уровень воды и не подарит долгожданный остров?
После пары рюмок коньяка и теплых разговоров о былой жизни, Регина отправилась проведать девочку, так и заснула у постели подростка.
«Кажется его имя Брони Бумилайтис. У него жена и трое детей.»
Где его семья была в момент стихии, мужчина так и не сказал, скорее даже не хотел рассказывать. Регина понимала, что о таких вещах говорить тяжелее всего, у неё самой Кэтрин и муж, но если про Кэтрин она хотя бы знает, то про Руслана ничего. Что стало с Россией, где супруг работал по контракту, ей неведомо.
Женщина думала и о спасителе. Человек в надвигающуюся опасность вышел спасать дельфинов, это для Регины говорило о многом. Она уважала его, сочувствовала и восхищалась его мужеством. По мнению Регины, человек не мог быть другим ранее, такие качества души как у Брони, не проявляются у человека внезапно. Да, эти качества вызываются чаще при появлении опасности, но в основном с этой силой рождаются. Впрочем, Регина сама была из таких, о себе совсем не думала, особенно если кому-то нужна помощь.
Регина вышла из каюты, чтобы найти Эни и проверить самочувствие девочки. Сейчас женщина ощущала, как сильно болит все тело, но это нормально после перенесенной вчерашней борьбы за жизнь в огромном потоке воды. Удивление от спасения до сих пор оставалось. Невозможно, просто невозможно остаться жить, попав в воронку океана со скоростью ураганного ветра. Но да, главное жива Эни, считала Регина, иначе ее попытка спасти девочку от самоубийства не имела бы смысла.

На палубе было спокойно, солнце грело по-летнему, облаков было мало, а сутки перевалили за полдень. Впервые за весь летний сезон женщина смогла снять теплую одежду, в настоящий момент джемпер, и закатать рукава рубашки.
– Если есть желание переодеться, то ваша одежда высохла.

Его Регина заметила не сразу, мужчина занимался делом, натягивал парусину. На Броне оранжевая майка, песочного цвета штаны с множеством накладных карманов, совершенно босой, но ему так вероятно удобнее.
– Пойдем под парусом, как во времена гардемаринов. Выспались?

Регина улыбнулась, ответила:
– Совсем не видела снов. Обычно они красочные. А где мы?
– По координатам нас унесло на север. Внизу должен быть Питер.
– Следующая остановка ледовитый океан?
– Ну, нет! Я развернул яхту. Ветер сменился, течения нет. Следующая остановка Земля.
– Земля Икс?
– Отличное название станции, Регина.

Мужчина развернул еще одно полотно парусины, большая часть ткани пострадала и свисала клочьями, но даже с такими условиями яхта преображалась в «сказочный» корабль.
Эни сидела в кресле, наслаждалась бутербродом со шпротами, сверху украшенным листом салата и кусочком огурца. Регина оценила заботу спасителя, который продолжал делать чудеса, не позволял умереть и от голода, опустилась в соседнее кресло рядом с девочкой.
– Эх! Теть Регин. Жаль, что нет с нами Кэтрин. Я все время мечтала о приключениях, а о таких каникул ожидать не смела. Как хорошо здесь.

Регина  смотрела на океан, такой сегодня бирюзовый и спокойный. Ветер после ночного штормового урагана казался новорожденным, и если не паруса, которые любила рисовать в детстве Кэти, то можно было не заметить движение воздушных потоков. Закрыв глаза, Регина пыталась услышать ветер, но мысли о дочке мешали уловить чистый голос иного. Раздался тупой слабый удар о палубу, это Эни уронила металлическую кружку с чаем.
– Не обожглась? – с волнением спросила Регина девочку.
Эни подняла упавший предмет, отрицательно мотнула головой. Лужа чая сразу впиталась в деревянные полы и на глазах высыхала, оставляя пока еще темное пятно.
Обе одновременно, женщина и девочка, по мановению каких-то сил, подняли взгляд в небо. Там из-за горизонта появились что-то неизвестное, и оно явно летело в их сторону к яхте. Плавное движение по небу очень напоминало взмах крыльев и это сложно спутать с перистыми облаками. Вот это нечто похожее на птицу приближалось.

*****
Антон с Игорем вернулись в лабораторию. Петр Андреевич остался в техническом отделе с Марченко, задокументировать все неполадки последних суток и оформить объяснительную на событие с техниками, чтобы отправить информацию в головной центр. Процесс работы шел своим чередом, несмотря на последствия армагедона, московский центр может запросить отчет, но смысла особого в этом Антон сам не видел. Всё происшедшее в мире перевернули главные составляющие внешней и внутренней политики страны, по факту автоматически изменили приоритеты.
Пройдут сутки, двое, неделя, но не вернуть того, что уже случилось. Датчики из экономии энергии работали не на полную мощность, это стоит признать, потому что были настроены наблюдать сейсмическую активность на конкретные территории России, а не весь земной шар; в остальном станция не в ответе. Подобное понимали все, но шеф собирался точно удостовериться, могли ли они, как специалисты главной обсерватории страны, это предотвратить?

Волна накрыла внезапно, будто океан ожил и потерял рассудок. Могло ли это быть связано со взрывом андронного или протонного коллайдера? Теперь ответа на это уже не получить, все покоится в недрах земли на глубине открытого океана.
А был ли этот взрыв, что разрушил платы и вызвал огромное масштабное цунами? Или планета, действительно, как прогнозировали некоторые ученые, сдвинулась с оси на девяносто градусов?
Глобальное потепление фактически не могло вызвать такого катаклизма, если причину искать в нем. Здесь дело однозначно в разрушении литосферных плит, при этом движение произошло во всех крупных одновременно.
Нет, эта станция не могла бы предотвратить армагедон, даже если бы сигналы уловили, Максимов это точно знал. Планета медленно готовилась к преображению, предупреждая человечество каждый год небольшими, по сравнению с ночным, цунами, а её проигнорировали. Выиграть у Вселенной, можно было лишь одним способом, живя в мире и согласии, объединившись, а не устраивать войны за глупые идеи. Человечеству, как и любой ранее цивилизации, было суждено проиграть.

– Чем вы тут занимаетесь? – Игорь Лукьянов подошел к столу.

Скопившийся у наушников народ рьяно обсуждал кого-то. Мария подняла взгляд на Игоря, позади него заметила Антона.
– МЧС слушаем. Возможно, о семье Руслана будет известие.
– Молодцы. А ничего, что вы только на пару станций подсели? Все сейчас проходит мимо вас.

Антон взглянул на графики мониторов, рост океана остановился, это была хорошая новость. Оценив ситуацию, Максимов произнес:
– Погодные условия позволяют. Надо смотреть трансляцию новостей. Сейчас от всех границ образовавшихся берегов должны бы вестись сводки о спасении.

После этой фразы Антона все ринулись в соседнюю комнату к плазме. Руслан взял пульт, попробовал найти рабочий канал, и действительно функционировал только один, что неудивительно, сейчас везде была проблема с передачей видеоизображения. Мария на диване наблюдала за происходящим на экране также внимательно, как Антон наблюдал за ней. Он понимал, что ему нравилось теперь в Герман все, от жестов и наклона головы до прикуса губ. Герман оторвалась от экрана и невольно взглянула на Максимова, чувствуя на себе его взгляд, их глаза встретились.
Максимов видел её улыбку серых огромных глаз, просканировал мысли девушки. В них не было ничего такого, чтобы ему хотелось услышать, Мария всего лишь передала ему «спасибо», а также кучу «сердечек» благодарности за то, что он согласился дописать книгу.
«Книга?»
Антон, наконец, вспомнил о книге, которая одиноко осталась лежать в его комнате с открытой форточкой.

*****
Кэтрин истекала кровью. Ребята пытались вначале рану заткнуть рубашкой Фаркопа, затем в ход пошла куртка Макса, ткань быстро пропитывалась.
– Нужно перетянуть. У нас ни антисептика нет, ни бинтов.
– Может быть, есть аптечка на яхте?

Кэти лежала с закрытыми глазами, сил не было, но слышала, как кто-то из ребят рванул наверх по металлической лестнице.
– Нет. Это спортивная яхта. – прошептала девушка тихо, в глазах темнело, а голова кружилась даже в лежачем положении.
– Кэти разреши снять одежду. Надо точно знать, откуда сильно бежит кровь.

Девушка одним жестом ладони дала понять, что согласна; выбирать не приходилось, скромничать тоже; пацаны сейчас единственные, кто заботился о ней. Макс помог Фаркопу снять с Кэти верхнюю одежду. Ребята между собой разговаривали так, обсуждая дальнейшие действия в помощи Кэтрин, будто ее не было рядом, а она молчала и слушала своих спасителей.

– Морская вода хорошо может затягивать и заживлять раны. Она соленая.
– Думаешь там морская вода?
– Надо проверить. Не исключаю, что так и есть.

Парень, что поднимался в поисках аптечки, вернулся в трюм.
– Ребят, смотрите, что нашел. Можно нарвать на бинты.

В руках молодого человека все увидели небольшой кусок парусины. Эдик, единственный блондин среди молодых людей, достал из кармана нож, оценил находку и уточнил:
– Давай. Нарежем на лоскуты. Отлично будет. А еще там есть?
– Да. Но яхта дальше не пойдет. От яхты осталась лодка, паруса крепить некуда.
– На парусине можно Кэтрин поднять наверх.

Макс с Фаркопом перетянули грудную клетку Кэти, а затем всей командой решили поднять девчонку наверх, внизу оставаться было некомфортно. В трюм проникали солнечные лучи, было по-летнему тепло и всем хотелось, наконец, увидеть солнце. Парусина, которой обернули девушку, начинала окрашиваться в алый цвет. Молодые люди понимали, что нужна более серьезная помощь в отличии от той, что они могут делать.
Аккуратно, стараясь не делать нагрузки Кэтрин на её и без всего травмированный позвоночник, все семеро подняли на парусине девушку на палубу. То, что предстало взору молодых людей наверху, озадачило. Разрушение яхты оказалось огромным, кругом зияли дыры. Кэти слышала, что кто-то из ребят вздохнул, кто присвистнул, а кто-то задал вопрос:
– Почему мы стоим?
– И хорошо, что стоим. Спасались не для того, чтобы пойти на корм рыбам.

Небольшие морские волны ударяли о борт лодки, что осталось от яхты, но движения судна отсутствовало и это оказалось объяснимо. Ребята вгляделись в воду и Макс воскликнул:
– Мы на крыше.

В воде был виден целиком затопленный город, их судно «встало на мель», крыша высотного дома не пустила уйти по воде дальше этого места. Насколько глубоко до земли оценить визуально сложно, вода искажала действительность как кривое зеркало.

Глава 37   Настоящее. Век XXI

Макс, спрыгнул с яхты на крышу здания, на котором застряло судно, оказался в воде чуть ниже коленей.
– Парни, я так понимаю, что земля должна быть где-то рядом.

Эдвард спустился следом, прошелся по краю.
– Не спорю, она рядом. Под нами.
– Ты не понимаешь. Логически в этом месте уровень моря уже глубиной с этот дом. Там еще крыша, видишь? А там…

Все обратили взгляд на то, куда показывал Макс, в пятистах метрах из воды торчал золотой крест, который сверкал на солнце, отражая белые лучи.
– Если это часовня, то совсем глубина небольшая.
– Примерно?
– С пятиэтажку.
– А если монастырь? – поинтересовался Фаркоп. Молодой человек постоянно наблюдал за Кэти, девочка лежала бледная, он переживал, что она погибнет, так и не дождавшись помощи с большой земли, если такова существовала еще.
– Если монастырь, то хуже. Монастырь люди не покидают.

Макс подпрыгнул несколько раз на крыше, проверил прочность. Эдвард заглядывал вниз, пытался разглядеть город, но преломление от еще и не совсем чистой в этом месте воды, не позволяло этого сделать.
– Какие планы, ребят? Кэтрин долго не протянет. Необходимо найти какой-то выход.
– Я вот думаю, может спуститься вниз. Найти внизу аптеку. – Эдик выпрямился и оглядел снаружи повреждения яхты.
– Неразумно. У нас нет аквалангов с кислородом и даже обычных подводных масок нет. Найти аптеку без масок сложно, без кислородного баллона еще сложнее. Там могут в городе плавать трупы, стерильности уже нигде и никакой. –  произнес молодой человек с бородкой, доставая трос из завала разбитой мачты.
– Что предлагаешь, Костян? Есть идеи?
– Пока только одна. Достать этот канат.

Пару молодых людей бросились ему на помощь, начали вытаскивать переломанные доски и реи, которые мешали вытащить канат. Фаркоп поглядывая на работу мальчишек, вспомнил, как маленьким плавал на плотах, сказал свою мысль:
– Если тут все же недалеко до какой-то не затонувшей земли, то можно соорудить плот.
– Это не бревна. Нас всех доски не выдержат, хоть перетяни их сто канатами.
– Плот для Кэти. Мы плывем рядом. По очереди будем двигать плот.

Все на секунду остановили свои действия и замолчали, переваривали идею Фаркопа. Риск, конечно, есть и еще какой, никто не знает, где эта земля и сколько до неё плыть. Течения воды сейчас не было, теперь это не река, а бескрайний океан с акулами и прочими опасными морскими жителями. Может пройти несколько дней, чтобы добраться до очередного затопленного города, где также на крыше отдохнуть. Выдержит ли эту дорогу сама Кэтрин?
Тишину разорвал Макс, произнес фразу громко, что получился призыв.
– А давайте рискнем.

*****
Максимом взглянул на свои наручные часы. Маленькая стрелка доходила почти до девяти утра, пора передавать смену, а еще пора выпить кофе. Антон вспомнил, что уже двое суток ничего не ел, и тут Мария, видимо прочла его мысли, предложила:
– Мужчины, а как смотрите на то, чтобы выпить кофе?
– Идея хорошая. Я тоже об этом подумал. – сказал Лукьянов и посмотрел на Руслана, ожидая от него ответа.
– Боюсь пропустить важное. Пока о моих нет никакой информации.

Антон взял журнал передачи смены, сделал запись, выдал свое предложение:
– У меня соберемся. Вместе будем отслеживать информацию о семье Руслана. Мария, вы организуете нам кофе и бутерброды?
– Конечно. – Герман улыбнулась Максимову.
– Спасибо, Антон. – Руслан оценил поддержку.

Мария удалилась из лаборатории раньше появления новой смены. В помещение вошли Филиппов с помощником.
– Никаких происшествий за сутки?
– Федор Андреевич, завидую твоему остроумию. – отметил Максимов.
– Жизнь вся такая, Антон Сергеевич. Иди, отдыхай. Знаю, не спал совсем. С корабля на бал.
– Зато, какой бал. Великий бал Воланда.
– Скорее вселенский потоп. Интересно, кто-нибудь мастерил Ноев Ковчег?

*****
Из палубных досок получился неплохой плот, на него на парусине аккуратно положили маленькую Кэтрин.
– Только совсем не засыпай, детка. – Фаркоп пытался разговаривать с безмолвной девчонкой, последние часы она не проронила ни слова.
Кэти держалась, спать хотелось, но было неловко оставлять ребят без своей поддержки и участия, хотя понимала, что единственное, что могла им дать, это уверенность в том, что жива. Именно поэтому Кэтрин не засыпала, но говорить не было сил; боли больше не ощущалось, кровотечение остановилось, очень хотелось пить, а из-за потери жидкости это желалось сильнее. Солнце припекало, сгореть над поверхностью отражающей воды было пятиминутным делом, поэтому Фаркоп накрыл девушку сверху тоже парусиной. Кэти благодарила небо, что оно дало ей таких прекрасных, семь ангелов, как эти мальчики.

– Что парни? С богом? – даже не спросил, а утвердил Макс. – Тогда помолимся.
 
Никто спорить не стал, даже Фаркоп, который до этого всегда был атеистом и надеялся лишь на себя. Последние сутки перевернули его отношение к созданию мира. Теперь молодой человек был уверен, что Бог есть, а спорить с Вселенной нельзя. По-игрался, наказал, уничтожил, создал; дал жизнь, отобрал, подарил. Вот сейчас он, с друзьями, рискует жизнью, и еще тащат с собой Кэти, поэтому приходится уповать только на него, Всевышнего. Что там дальше? Только осталось попросить, чтобы был милостив, а коль они еще живы, то это им строить разрушенный мир дальше, и Бог просто обязан дать им шанс.

Ребята разделись по пояс, обнажив свой красивый накаченный мужской торс, и опустились на колени перед золотым крестом. Через пять минут откатили плот с крыши в воду и тот, плавно покачиваясь на волнах, теперь ожидал Аполлонов. По команде Макса парни прыгнули в воду.

*****
Герман остановилась у двери Антона, в руках пластиковая корзинка с бутербродами и парочкой термосов с кофе, не забыла и про одноразовые бумажные стаканчики. Максимов с Лукьяновым шли навстречу по коридору.
– Сейчас Кирилл с Русланом подойдут. Входи. – Антон открыл дверь и пропустил Марию вперед.

Девушка вошла в комнату, остановилась. На столе лежала маленькая горстка пепла, всё, что осталось от книги. Герман испуганно воскликнула:
– Антон Сергеевич!

Максимов спокойно собрал пепел и подошел к окну, на подоконнике лежало темное большое перо. Мужчина также спокойно открыл окно, а уже затем успокоил Машу.
– Книга сделала свое дело. Мария не волнуйтесь. Начинается новый этап в истории.
– Нужна новая книга?
– Совсем нет. Я написал последнюю фразу, которая станет не указанием к исполнению, а законом для них.


Игорь ничего не понимал в разговоре, уточнил.
– О чем речь?
– О легенде. Она закончилась неожиданным исходом созданием новой Земли.

Мария присела в кресло, пока Антон искал новостной канал на плазме, закрепленной на стене, произнесла:
– А вот интересно, как теперь будет называться то, что осталось от материка Евразия? Россия?

Лукьянов устроился рядом с Марией в соседнем кресле, ответил девушке:
– А какая теперь разница. От того мира мало что осталось, наступило время, когда стран фактически больше не осталось. Строить новую цивилизацию придется на одной земле. Надеюсь, что войн за территорию никто делать не станет.

****
Отплыв на довольно приличное расстояние от затонувшего города, ребята замечали изменения с водой, последняя стала прозрачнее и чище.
– Отдохнем пять минут. – скомандовал Фаркоп.

Парни перевернулись на спину, так удобнее всего дать мышцам расслабиться. Сверху куполом накрывало безоблачное небо, оно имело нежно голубой цвет.
– Кэти, ты как? Только не засыпай.
– Я, хорошо.

Первый раз за последние два часа они услышали голос Кэтрин, это дало молодым мужчинам надежду и сил.
– Знаете, пацаны, а ведь действительно, несмотря на все, что мы пережили вчера, сегодня очень хорошо. Малышка, ты герой. – Макс улыбался, наслаждался ощущениями. Вода ласкала тело, светлое небо радовало, девчонка жива, а что для счастья сейчас было нужно.
Девушка протянула руку к воде, дотронулась до гладкой шелковой поверхности. Кэтрин тоже хотелось искупаться, как раньше в детстве с отцом, но пошевелить телом совсем невозможно, ног продолжала не ощущать.

Странный звук нарушил идиллию отдыха, он приближался откуда-то сверху и одновременно со стороны. Ребята перевернулись, посмотрели в ту сторону, откуда шел этот шум. Они были еще далеко, но теперь их не только слышно, но и видно. В золотых лучах солнца казалось, что это не лопасти вертолетов, а взмах крыльев. Они были похожи на больших белых птиц, а чем ближе приближались, тем четче было видно изображение российского флага на корпусах.

ЭПИЛОГ

Руслан спустился по трапу самолета на площадку. Москва. Шереметьево. Очень нервничал. Он помнил, как новость застала его уже в комнате Антона. По громкой связи Петр Андреевич сообщил, что Регина на связи, затем по этой же громкой связи ему передали сообщение о Кэтрин. Дочь доставили в больницу Склифосовского в Москве.
Мужчина был вначале встревожен тем, что Регина не сказала о Кэтрин, но теперь понимал, что жена сама узнала о том, что Кэти жива в тот же час, что и он. Впрочем, им очень повезло, списки спасенных людей, еще были не обнародованы. Сейчас Руслан пытался вспомнить за всю историю человечества, когда еще предоставлялись списки не погибших, а выживших людей, но в голову ничего из истории не приходило.
В аэропорту можно было наблюдать, как незнакомые друг другу люди встречают воздушные судна МЧС с новыми спасенными. Трагедии всегда объединяли народ, что неудивительно и одновременно странно, когда понимаешь, что до трагедии опять же доводят сами люди, а потом вдруг становятся иными. Белое и черное, добро и зло, война и мир, неужели вот это и есть гармония.

Руслан купил два букета, жене и дочке. Дорога до Склифа заняла больше времени, чем ожидалось; транспортный коллапс в Москве в связи с перегрузочной работой спасателей, волонтеров и просто желающих помочь, только усилился.

Кэтрин лежала под системой с обезболивающим. Операцию доктора провели пару дней назад и с утра из реанимации девочку перевели в отдельную палату. Впервые с того дня, когда вертолеты МЧС подняли её с ребятами на борт и увезли на большую Землю, Кэти увидела своих Аполлонов. Все семеро толпились сейчас в палате, врачи разрешили для Кэти всё, даже такое количество посетителей. Она стала героиней не только для ребят, но и для бригады МЧС, которые были поражены тем, что девочка еще жива и в сознании. Доктора больницы тоже для себя отметили силу Кэтрин, все относились к ней теперь как ко взрослой.
Палата маленькой Кэти вся заставлена банками с живыми цветами, каждый из ребят принес по целому букету, а еще от МЧС с утра приходил представитель подарками. В палату заглянула Эни, осторожно вошла на цыпочках, боялась потревожить подружку, хотя обратила внимание на присутствующую толпу молодых людей возле окна. Следом за Эни вошла Регина, в руках держала белого мягкого медведя.
– Эни? Мама? Мама. – Кэти даже закричала, дернулась, но боль в спине остановила. 

Девушка застонала чуть слышно. Фаркоп стоял рядом и все слышал, положил свою руку на руку Кэти. Эни подошла к кровати подружки и защебетала быстро по-литовски, глаза при этом горели от восхищения увидеть подружку:
– Мама говорила, что ты ждешь в городе. Я так рада, так рада.

Кэти улыбалась, она была тоже невероятно рада увидеть Эни живой и, конечно же, маму. Девушка обеих похоронила уже там, в Вилии в те минуты, когда мама с Эни упали в реку, поэтому сейчас была настолько счастлива, что поверить в реальность происходящего получилось, как поверить в хорошую добрую сказку.
Регина села рядом с дочкой, положила медведя на постель. Обе молчали и улыбались. Слов и не надо было, тяжело выразить те эмоции, что оказались сильнее обстоятельств.

*****
Максимов приступал на дежурство. Все это время он думал о Марии, но никак не решался ухаживать, хотя девушка за последние два дня часто находила повод встретить его за выходные и всегда находила повод о чем-то попросить. То просила посмотреть ее машину, придумала, что мотор стучит; то спрашивала чего-нибудь интересное почитать. Почитать у Антона кроме того завалявшегося журнала совсем не было, но Максимову было приятно лишний раз видеть и слышать эту девушку с большими серыми глазами.

– Доброе утро, Антон Сергеевич.

Максимов оторвался от журнала приема смены, поставил там свою «закорючку», взглянул на вошедшую в лабораторию Машу. Герман сегодня было не узнать, стояла преображенная, будто собралась в театр или ресторан, не отрываясь смотрела ему в глаза. Волосы собраны в прическу, заправлены шпильками; вместо формы сотрудника красное платье, подчеркивающее фигуру. Антон поздоровался и поинтересовался:
– Вы куда-то собрались?
– Я тут подумала. Долго думала. – замялась Маша, но затем быстро выпалила. – Я согласна.

Антон начинал нервничать перед красивой яркой девушкой, почему-то внутри себя где-то он знал «о чем речь», или хотел, чтобы это было об этом. Мужчина всегда думал, что хорошо знает женщин, но Герман была абсолютно другой.
– Согласны? С чем?
– Родить вам дочь. Мишель.
– Это предложение выйти за меня замуж? – улыбнулся Максимов и немного расслабился. Маша его радовала и смешила, Антон ощущал себя сейчас не менее счастливым, чем в Москве под системой маленькая Кэти.
– Да.

*****
Мишель сидела на берегу и наблюдала, как ее девчонки плещутся в озере. Счастливая Лиза теперь пыталась не отпускать маленькую Мышь от себя, чтобы насладиться теми днями еще многих лет, пока дочка не покинет эту территорию, чтобы уйти на свою.

Да, ангелы среди нас. Они также рождаются, ходят в детский сад, школу, на службу. Они порой сами до определенного времени не знают о том, что они ангелы. Им хочется верить, что они такие же люди, как и любой человек, а получается не совсем такие. Они бывают такими же разными, как и обычные люди, но со встречи с ними всегда случится с вами что-то, что поменяет ваше представление о жизни, а возможно и саму вашу жизнь; даже если для этого, вам придется испытать волну цунами со всеми ее последствиями.
Ваша жизнь со встречи с ангелом однозначно изменится и, после всех неприятностей, однажды вы поймете, насколько вы по-настоящему счастливы.