Возвратившись в беседку, Алексей с Евой застали там сидевшую в одиночестве Зинаиду. Женщина горько плакала, размазывая потоки косметики по щекам.
- Что я вижу? – чуть наигранно воскликнул Алексей - Зина, ты оказывается умеешь плакать! Надо же... Какой удивительный сегодня день, право слово, удивительный…
- Скорее, ночь… всхлипнула та – И что же тебя так сильно удивило? Я, что, не человек?
- Ну, почему же? Человек конечно, но ты и слёзы – в моих глазах две абсолютно несовместимые вещи, радость ты моя!
- Давно не твоя… Или, что, Риточка наконец-то опомнилась и сбежала от тебя куда глаза глядят? Или просто перестала радовать, а?
- Речь не про меня сейчас… - вздохнул тот на явную издёвку в голосе бывшей жены.
- Не про тебя… А про кого? Про вот эту мерзавку, что ли? – указала Зина рукой на дочь. Не хочу предрекать, но в скором времени она пополнит ряды твоих подопечных… Прямо так и рвётся за решётку…
- Что ты городишь? – вновь взорвалась возмущением Ева - А ну вас… обоих…
- Стоять! Мы с тобой о чём договаривались? Ты слово дала, что не будешь обращать внимание на её выпады, забыла? А ты – ткнул пальцем чуть ли не в лицо Зинаиды – Не мели чепухи, и не цепляйся к девочке! Лучше поднимайся да и показывай свой труп, если он есть на самом деле, а не померещился тебе с пьяных-то глаз!
- Леший… Ты что орёшь на меня? Всю округу разбудить хочешь? Померещилось, как же… Хотела бы я, чтоб оно было именно так… А оно не так, Леший, не так… Меня теперь арестуют, да? Посадят, да?
- За что? Не ты же его убила, нет? Или всё-таки ты?
- Нет! Чем хочешь поклянусь! Ты, что, разве не знаешь меня, что ли?
- Людям свойственно меняться, Зинуля… И это факт! Но да ладно – разберёмся! О, а вот и Кирилл! – оглянулся он на шум подъехавшей машины – Веди, показывай!
Вошли в квартиру, узкий коридор которой сразу же заполнили широкие спины мужчин. А мать как-то вдруг, наоборот, скукожилась настолько, что показалась чуть ли не вдвое меньше и ростом и объёмом, и выглядела настолько жалко, что Ева молча подошла к ней и обняла за плечи.
- Зин, ты здесь ничего не трогала? – вдруг неожиданно громко раздался голос Кирилла из глубины зала.
- Когда? Кир, вот о чём ты спрашиваешь? Это, между прочим, моя квартира, я тут живу. Трогала, конечно, трогала, но мужика этого и не знаю, и не убивала! – в который раз сорвалась та на крик.
- Тихо-тихо! – обнял её Кирилл, отстранив рукой Еву – Тихо! Конечно, его убила не ты! Я в этом нисколечко не сомневаюсь, успокойся, нет причин так дрожать! – и уже обращаясь к Алексею, добавил – Лёш! Тут даже без экспертизы ясно – несчастный случай. Мужик перебрал за гланды, пытался выбраться из-за стола, нож в руке… Короче, он сам себе вспорол брюшину… Но помер скорее всего от сильной кровопотери… Если бы ему успели оказать вовремя медицинскую помощь, возможно, я повторяю – возможно, ещё бы и покоптил небушко, но не судьба бедолаге… Надо вызывать труповозку, пока ещё не совсем рассвело. Как я понимаю, огласка нам нежелательна, так? – Алексей кивнул – И вот ещё что. Судя по наколкам, наш персонаж. Первый раз загремел по малолетке, так что данные о том, кто он и что, легко отыщутся в картотеке. Но более полную картину обрисую позднее, после детального осмотра. Однако, Зинуля, при всей прозрачности ситуации, к тебе у меня всё же будет несколько вопросиков, может быть, даже весьма неприятных. И сделать нам это придётся в отделении и под запись в протокол.
- Что? Это значит, что ты меня всё же в чём-то подозреваешь? Кир, ты, что, меня хочешь арестовать?
- Вот с чего такой мрачный прогноз? Ничего подобного. Но существует определённая процедура, понимаешь? Не веришь мне, у Лешего своего спроси… При всей моей любви к тебе, вся эта бодяга произошла именно в твоей квартире, не так ли? Труп – не пакет с мусором, который можно легко выбросить и тут же забыть о нём. А потому будь готова к весьма не простым и даже во многом неприятным вопросам. На правах давней дружбы и в отсутствии посторонних, я назову тебе приблизительный их перечень, а ты по дороге хорошенько обдумай ответы и следи, пожалуйста, за языком – без истерик и нервов.
В этот момент входная дверь вновь распахнулась, и вошли трое весьма крепких мужчины с каким-то свёртком в руках одного из них:
- Товарищ капитан! Прибыли по вашему приказанию. Можем забирать?
- Действуйте! – махнул Кирилл в сторону ещё совсем недавно радующегося жизни человека, а вот теперь лежавшего бездыханным на полу чужой квартиры накрытым каким-то затрапезного вида покрывалом.
Как только они вышли, Кирилл снова повернулся к хозяйке:
- Итак, Зина, хорошенько обдумай ответы на вот что:
1. Кто этот человек? 2. Знакома ли ты с ним? Если нет, то, каким образом он оказался на праздновании дня рождения твой дочери? Кстати, Ева! С днюхой тебя! Всех благ! Но это ещё не всё. Тебе придётся подробно перечислить и назвать всех остальных гостей, и высказать хотя бы предположение с кем из них он мог к тебе прийти. Кто мог притащить сюда этого самурая, сделавшего себе харакири в качестве основного подарка хозяевам праздника.
Зина молча слушала и переводила взгляд с Кирилла на Алексея, а потом вдруг выдала:
- Лёш, он что, издевается надо мной, что ли? Почему я должна, как это лучше сформулировать? Почему я должна сдать всех своих друзей?
- Что?! – не поверил своим ушам тот – Что ты сейчас изрекла? Сдать?! Ну, мать… У меня просто нет слов… У неё в доме собирается чёрт знает кто, а она решила из себя пансионьерку изобразить! Ты, дорогуша, если хочешь знать моё мнение, сама виновата во всём случившемся здесь, да, виновата! Кирилл слишком деликатничает с тобой в силу определённых обстоятельств… Но я миндальничать не стану. Не мне тебе объяснять, что в том болоте, в котором ты оказалась, осетры не водятся… В лучшем случае, вот такие караси… Дочь и та больше тебя соображает. Эх, Зина, Зина… Но да ладно, ты взрослая женщина, в конце концов. А на вопросы отвечать придётся – тут даже спорить не о чем. Благодари Бога, что следствие ведёт Кирилл, а не кто-то другой, менее знакомый, а потому и менее лояльный. И ещё... При всём моём добром к тебе отношении, вот что хочешь обо мне, то и думай, а я скажу как есть: одумайся, пока не поздно! Своей судьбой распоряжайся как знаешь, но коверкать жизнь дочери я тебе больше не позволю!
- Спохватился, да? - взвизгнула Зинаида – А где же ты был, мой миленький, все эти годы? Вспомнил о дочери, да?
- Браво, браво! Вот, оказывается, чего я была лишена... - вдруг возникшая на пороге кухни, где шёл разговор между взрослыми, захлопала в ладоши Ева – Но, простите меня, дорогие мои родители, вам не кажется, что эта перепалка слегка запоздала, нет? Вам обоим не хило было бы хоть изредка но вспоминать о своём ребёнке. Каждый из вас живёт собственной жизнью, в которых, так уж получилось вашими же обоюдными стараниями, совершенно нет места для меня… Про папочку вообще промолчу, а вот ты, мама… Ты можешь быть уверена на сто процентов в том, что твоя дочь в собственный день рождения проглотила хотя бы кусок хлеба?
- Я у тебя его, что, изо рта вырывала, что ли? Вон сколько всего наготовлено… Я, между прочим, старалась, в то время как ты неизвестно где и с кем шлялась…
- Шлялась… - горько усмехнулась Ева, не сводя полного презрения взгляда с матери – Шлялась… В отличие от тебя, я ещё пока даже не знаю, что это такое, поняла меня, Зинуля? Видеть тебя не хочу больше!
- Что?! – вновь подскочила со стула мать – Что ты сейчас сказала? Видеть меня не хочешь, да? Скатертью дорога! И чтоб ноги твоей больше не было в моей квартире, тварь неблагодарная, поняла?
- Так, замолчали обе! – хлопнул кулаком по столу Алексей – О, как тут у вас запущено-то всё… Не знал, не знал… Вась, ты где там? – позвал он своего шофёра, который зная характер своего шефа и то, что может быть вызван в любую минуту, сидел на пуфике в коридоре.
- Здесь, товарищ майор!
- Приказ тот же самый: возьми эту барышню и зафиксируй её в машине. Я через пяток минут присоединюсь к вам, понял?
- Так точно! – откликнулся парень и протянул руку к Еве.
- Я, что же, арестована? – на удивление спокойно спросила отца девушка – За что, позвольте узнать!
- На месте всё объясню! – вздохнул Алексей – Ступай с Василием, не заставляй нас обращаться с тобой грубо. Иди, кому я сказал? Мне нужно ещё кое-что сказать твоей матери без посторонних ушей, понятно?
Ева смотрела в упор, мрачно переводя взгляд с отца на мать и обратно… Потом пожала плечами и вышла на улицу…