Малахит, как центральный предмет уральского фольклора
Урал зелёным светом озарённый. Малахитовым светом. А кто его этим светом озарил? Предполагается, что Павел Петрович. А как же, писатель большой величины. Умный коммунист, советский деятель искусства, даже орден Ленина получил за шкатулку малахитовую. Но неужели один Бажов постарался для того, что бы все узнали об Урале, как о такой маленькой отдельной стране, где "старатели" и мастера добывают малахит и обрабатывают его. Есть предположение, что зеленый камушек добывать давно начали. Еще со времён Петра. Однако же именно Павел Петрович рассказал несведущим людям всей страны, какие на Урале несметные богатства зарыты.
В его сказах, по мере продвижения от одного сказа к другому, малахита становиться все меньше. Это не случайно. Старатели выбивали из камня добротную породу ярко-зеленого малахита. Обтачивали его, делали различные резные украшения на камне и продавали торгашам из деревни или же просто отдавали своему барину часть, как налог. Долго капали они не покладая рук, но, как и все в этом мире, малахит постепенно заканчивался. И если вы сумеет прочитать "Малахитовую шкатулку" или хотя бы третью часть написанных Бажовом сказов, то увидите, что по аналогии с тем, как это исторически складывалось на Урале, в них меняется камень. С самого начала это малахит, который добывали кусками, потом прессованный малахит, его собирали по кусочкам и делали цельный камень, следом идет золото. Нашли таки золото на Урале, а о малахите забыли. Зеленый камень, который так любил российский барин за его популярность в кругу богатых господ, царей и цариц, добывался все труднее и труднее . Неправильное расходование горной древнейшей породы Урала привело к тому, что до прихода Советской власти заводы занимавшиеся добычей малахита простаивали. Если уже сам Бажов после того, как написал около двадцати сказок сборника, говорит о том, что почти ничего не осталось от старых имперских заводов. Станки, которые простаивают, помещения заброшенные и люди безработные, вот что оставило в наследство будущей Советской власти власть царская.
Конечно малахит камень красивый. Однако ошибка помещиков лютых заключалась в том, что слишком уж они сильно этот малахит любили. Просто было продавать камушек и жить на эти деньги. Ярко-зеленый цвет его и магическая сущность манили покупателей. Царицы носили этот камень с достоинством, не подозревая о том, что от него веяло не только красотой магической, зеленью небесной, но и смертью простых рабочих Урала. Старатели, как их называл сам Бажов, горняки и остальные рабочие завода днями и ночами корпели над горной породой и ударами своих инструментов об скалу выдирали породу из камня. И если бы, скажем, было все как сейчас, пришли бы тогда старатели на работу, отработали свое, получили зарплату и пошли по своим делам, то, наверное, и малахит бы так быстро не закончился в доступных для старателей местах. Однако, были эти старатели крепостными крестьянами, не могли они отойти от места работы своей и соответственно днями и ночами выковыривали малахит, теряя свое здоровье и молодость. Для того чтобы не так тяжко было работать придумывали они во время перерывов сказки разные, а перед глазами у всех малахит. Зеленью все блестит. Представить не сложно, как горняк целый день об породу инструмент долбит, видит лишь темную скалу и тут вдруг появляется заветный камушек, такой яркий и красивый, что глаз не отвести, да и старания вспоминаются. Хочется верить, что Хозяйка горы медной камень подарила. Вот и придумывали они сказки, да только сомневаюсь я, что те, которые Бажов нам представил. Возможно, некоторое сходство между его сказами и сказами народа Уральского имеется, с этим я спорить не смею, но почему то кажется мне, что сказочник придумывать должен, вот Павел Петрович и придумал Зеленый уральский миф. Цвет этот очень хорошо соотноситься с Россией, можно представить поля с травкой зеленой, леса, где березки стоят, а под ними тоненькая такая трава острая колышется. А теперь представим, что застыло все поле, как мертвое стало и трава уже не колышется, вот вам и малахит, красивейший полудрагоценный камушек, а мертвый однако, я бы даже сказал не живой. Пытались мастера из него красоту сделать, оживить его, разукрасить, да только сами окрашивались в бледно-зеленый цвет и умирали. Не утаил Бажов от своих читателей плохой стороны дела мастеров по малахиту. Умирали те мастера от пыли зеленой, которая при обточке и отшлифовке отделялась. Камень твёрдый и даже самые маленькие его частички, в организм, попадая, начинают разрушать человека изнутри. А ведь мастера всю жизнь этим делом занимались и умирали поэтому рано. Такой был спрос на малахит, что о жизни простых рабочих и думать забыли, только бы денег побольше в карманы запихать.
Околдовывал малахит людей и богатых и бедных. Все старались ради общего дела. Да только вот кому-то смерть, а кому-то камень доставались. Камень этот был главным достоянием Урала какое-то время. Однако с каждым годом все больше и больше умирало мастеров и старателей. На их смену приходили новые, мечтали о том, что найдут много малахиту и откупятся от барина, однако же, в старости эти новые, уже и малахиту то найти не могли. Настолько масштабным было это горняцкое дело. Барин задействовал всех своих крепостных только для того, чтобы добывать малахит. Камень маленько поисчерпался, а потом и вовсе закончился в доступных местах. И найти его уже не могли простые рабочие. Магический зеленый камушек распродавали не только нашим царям и царицам, но и заграничным богатым господам. И меры не знал русский барин, и жизни человеческие губил ради камня и камень тратил ради своего же блага, но не блага народа. А что Урал, остался ли он без малахиту? Конечно нет. Но найти его трудно.
Есть теперь сказки Бажовские, которые повествуют от тех относительно недалеких временах, где малахит был кормильцем народным и где его так нагло и безмерно добывали и распродавали.
Закончился камушек на поверхности, как будто и не было, а миф остался. Потому что жили люди тем, что камень им давал, и сочиняли про него сказки и разговаривали про него, и мастерству обучались. Вся жизнь добытчиков уральских была завязана на малахите, соответственно и фольклор народный образовался вокруг этой магической породы, которую так тяжко было добывать, и также тяжко было терять.
Бажов появился вовремя. Тогда уже и малахиту не было у людей и времена другие наступали, притеснялась постепенно деревня Уральская с ее стариками, которые сказы сказывали о давних событиях и о легендах деревенских. Кто-то должен был оставить о них память, создать нечто, что никогда не закончиться, что будет жить вечно. Вот Бажов и создал «Малахитовую шкатулку». Можно сказать историю уральского народа. А иначе, умерло все бы, и никто бы о них не узнал. Но все же мифология то российская. Поэтому шкатулка малахитовая часть нашей общей мифологии и строиться она по тем же законам, что и остальная и идентичность нашу усиливает.
Индивидуальность стиля Бажова
Мифология Уральская есть мифология российская, но только отчасти. Множество элементов, которые Бажов выдаёт за уральские являются нашими народными отличительными чертами. Решать непосильные задачи, такие, как выбить весь малахит из Уральских гор — это наше кредо. Естественно, что жанровые и стилевые традиции сказочного фольклора, Бажов перенял из русского народного творчества. Сказочное повествование кажется таким лёгким и привычным только с виду, однако за этим стилем, стоит множество веков его формирования и очеловечивания. Сказки сказывали в деревнях русских испокон веков. Язык был другой и структура предложения другая, нежели чем сейчас. Бажову пришлось серьезно постараться, чтобы перенять основные отличительные черты сказочного стиля. Загвоздка состояла в том, что человеку современному, а в случае Павла Петровича, образованному коммунисту, сложно спуститься на несколько уровней, дойти до просторечия и хоть маленечко начать подражать повествованию древних обитателей Руси. Эту задачу он выполнил, однако его большой ум не мог позволить ему писать сказки вроде курочки рябы или колобка. Здесь проявилась вторая загвоздка. Русский сказочный стиль предполагает односложные диалоги, небольшие абзацы, содержащие только главную информацию, то есть ничего лишнего, ну и, конечно же, магический элемент, который так хорошо сосчитается в славянских сказках с реальностью бытия в них же. Поэтому Бажов крайне усложнил задачу, и сказки превратились в сложные сказы, наполненные его собственными дополнениями, которые отражают индивидуальный стиль писателя. Сказочное просторечие Бажов умелыми руками превратил в тонкое художественное повествование. Почти каждое слово в том или ином сказе отражает суть истории, является неотъемлемой частью материи художественного произведения и объединяет внутреннюю глубину с внешней простой изложения. Поэтому так трудно читать Бажова. Перед тем, как прочесть его сказы читатель может войти в заблуждение и считать их не более чем теми сказками, которые ему рассказывала на ночь мама. Однако, нужно понимать, что индивидуальный стиль Бажова примечателен именно своей сложностью и глубиной просторечного повествования. Чтобы понять сказы придётся привыкнуть к разговору Павла Петровича, к его обыкновенному слогу и к сложностям мифологического повествования, включающего в себя интересный внутренний конфликт, однако не актуальный, а имеющий уже историческое значение. Некоторые слова и выражения, которые он использует в своих сказах, характерны не для всей России, а лишь для уральского региона. Многое из того, что есть в сказах, он взял от тамошнего народа.
Павел Петрович сам говорил, что с каждым новым сказом ему становиться все сложнее писать. Причина этому, во-первых нежелание Бажова повторяться, ну а во вторых, конечно же, уменьшение запасов индивидуальности уральского разговора. С каждым новым сказом ему приходилось все больше и больше добавлять своего, придумывать и реализовывать новый стиль повествования. А придумывать что-то новое всегда сложно, не говоря уже о том, чтобы придумывать Урал заново. Это занятие требовало от Павла Петровича всех его художественных талантов и неиссякаемых сил писателя, которые на самом деле очень даже иссякаемы. Так и получилось, что сказы он писал до самой своей смерти. Павел Петрович работал над "Малахитовой шкатулкой" пятнадцать лет до самой смерти и как мы можем убедиться многого достиг в своей трудовой деятельности.
«Не нами сказано: чужое охаять мудрости не много надо, а свое придумать — не одну ночку с боку на бок повертишься»
—Павел Бажов
Есть такие книги, без которых Россия со своими традициями, постепенно становилась бы пережитком прошлого. Однако эти огромные художественные произведения во всей красе раскрывают ее индивидуальность и напоминают русским, кем они являются на самом деле. Не европейцами, нет, наперекор убеждениям некоторых известных личностей, не американизированными идиотами, слепо идущими за другой нацией ничем не превосходящей Россию, а славянами, русскими людьми со своей неповторимой идентичностью, с силой и народом, который ни на какой народ не походит. Одна из таких книг "Малахитовая шкатулка" Павла Петровича Бажова.
Народный стиль, который Бажов попытался передать в этой книге, не исчерпывается сказочным повествованиям.
Жизнь Павла Петровича прошла среди простых горняков, старателей, мастеров и обычных деревенских рабочих Урала. С детства он перенимал традиции уральского региона, познавал речь и ценности тех мест. Эти знания стали фундаментом для его сказов и коренным образом повлияли на формирование индивидуального стиля. Бажов стремился сделать свои произведения идентичными русскому фольклору, однако, несмотря на все его старания, довольно удачные, мы мельком видим, как из под пласта завуалированного народного творчества проклевывается собственный неповторимый своей неоднозначной сложностью стиль писателя. Однако стиль этот не настолько индивидуальный насколько можно подумать. Бажов и здесь проявил свой характер и не отступился от цели, сделать сказ таким, каким его видел уральский народ. Четвёртая часть сказов "Малахитовой шкатулки" насыщенна народным лексиконом уральского региона начала двадцатого века. Чтобы добиться такой невероятной сочетаемости глубины сказа, народного слога и собственного стиля писателя Бажову пришлось долго стараться и заново изучать весь Урал. Детских воспоминаний, по-видимому, было недостаточно, тогда Бажов поставил перед собой задачу выдумать Урал, таким образом, каким бы сделал это тамошний народ, если бы мог объединить общие индивидуальные черты и умел бы писать. Поэтому, когда в первые открываешь книгу, в голову приходит мысль, что писал сказ вовсе не коммунист, болеющий за свой народы всем фибрами тела и души, а народный писарь, исполняющий волю людей Урала. Постепенно это ощущение отступает и проявляется истинное лицо писателя, однако сказка уже проникшая в душу, проникает еще глубже и заставляет задуматься над вещами более сложными, чем обыденное существование уральских жителей. В середине "шкатулки" мы уже понимаем, что с нами разговаривает мудрый писатель. Язык немного меняется, стиль сказа тоже. Где-то усложняются диалоги, где-то описание. К концу мы видим, что Бажов идет в ногу со временем. Доказывает эту мысль то, что Бажов включает в свои сказы Ленина, как защитника народа. Теперь мы видим, что писатель пытается раскрыть настоящую материю. Материю современности. Но понимание приходит с годами, так и у Бажова много недосказанного и не сказанного вовсе.
Гениальность "Малахитовой шкатулки" есть художественное повествование, в котором, как пазлы одной картинки, сочетаются русский народный сказ, ум и сила вместе с писательским талантом, и несомненно актуальные для того времени проблемы, народный разговор, вобщем вся идентичность русского человека в мифологическом образе Руси.
Новая мифология: образы для всей страны
Мы знаем, что миф это часть нашей повседневной жизни. А создатели мифов, писатели, сказочники, народ определяют сущность нашей жизни посредством мифа. Вот Бажов и определили быт и нравы Уральской деревни, основываясь на сказках тех мест и исходя из собственной выдумки. Про одну сторону малахита, его красоту и магическую силу мы уже как-никак можем судить исходя из первой части эссе. Однако есть и другая сторона, которая для нас более интересна. Это мифологическая сторона не только одного зеленого камушка, но и всего процесса добывания, обтачивания и продажи различных каменей и металлов. От золота, до железной руды, от малахита до аквамарина простирается русский миф Уральского региона. Он настолько обширен и великолепен в своей красе, что даже у людей с наименьшим интересом к Уралу, после прочтения сказов Бажова, появляется желание посетить это чудесное место и постараться открыть для себя захватывающую дикую природу уральских гор, соотнести с ней великолепные образы "Малахитовой шкатулки" и хоть немного пожить в сказке.
Однозначно можно сказать, что сама по себе гора, будь то Азов-гора или гора Думная, не представляла бы такого интереса для добытчиков, если бы о ее богатствах не ходили настырные слухи, если бы старики не передавали сказки из поколения в поколение.
Конечно, слухами земля полниться и на них полагаться себе вредить. Однако сказы о несметных богатствах гор уральских и том, что умельцу, удальцу, который понравиться Хозяйке медной горы, перепадёт огромное богатство, завлекали необразованных молодых рабочих, разукрашивали их мечты, а впоследствии их тяжёлые жизни.
В литературе образы очень важны, однако в жизни они еще важнее. Каждый человек, по своей сути, взрослый ребенок, который все еще верит в сказки. Но выбирает их для себя с особой тщательностью. Они должны очень хорошо ложиться на реальность, быть с ней одним целым. Именно это главное условие и является критерием успешности выдуманного мифа. Павел Петрович очень хорошо представлял себе, как можно миф сделать явью. Однако ему потребовалось целых пятнадцать лет, чтобы создать нечто, что войдёт в историю Урала, да что там, в историю, в массовое сознание уральских жителей. И это самое главное. Кто в нашей стране не слышал про Данилу мастера. Данила был обычным человеком, однако отличался от остальных своим народным характером. Он не мог прислуживать барину, не по нему эта работа была. Свободный духом человек, свободный во всем. А что мог Данила, так это прекрасно управляться с инструментами по обточке малахита и глаз у него был, что нужно. Это с одной стороны очень индивидуальное, с другой общенародное качество, к которому стремиться каждый мастер. Именно поэтому образ Данилы мастера имел успех. Рабочие в отражении Данилы нашли себя. Они видели себя в нем и трудились не покладая рук.
Несмотря на то, что дореволюционное обустройство заводов кануло в лету, образы, несомненно, остались и даже усиливались в процессе коллективизации Советского Союза. Они вдохновляли рабочих на новые свершения. Вот так действует мифология.
Павел Петрович Бажов мастер образного мышления. Больше всего умение Бажова создавать оригинальные образы с индивидуальными характеристиками, бьющими в самое сердце, отражается в его поздних сказах о товарище Ленине. Казалось бы, как вообще Владимир Ильич, в нашем современном сознании запечатлённый, как ярый коммунист и революционер может присутствовать в каких-либо мифологических выдумках и сказках. Однако если вам представиться прочитать сказы Бажова о Ленине вы поймёте, насколько сильно образ вождя сочетается с реальностью уральского мифа. Насколько хорошо товарищ Ленин втекает в жизнь и быт простых уральских рабочих. Его образ, правильно прорисованный Бажовым, внедряется в быт и нравы пролетариата уральского региона. Ходят легенды о том, что Ленин обладает магическими способностями, что он мудрее и намного старше, чем кажется. Проще говоря, Ленин — сверхчеловек. Эта идея пришла к народу намного позднее уже после смерти Сталина. Образованный пласт народа начал анализировать труды этого удивительного человека, соотносить его образ с реальными фактами и получилось так, что Ленин как бы действительно стал для многих сверхчеловеком. Однако Бажов опередил их всех. Его миф, наполненный магией уральских гор, очень хорошо соотносился с загадочным народным мудрецом, который помогает бедным, не только в становлении пролетариата, как главы государства, но и в обычных мелочах. Ленин вездесущ, он везде и одновременно нигде. У Бажова он может сидеть в Москве в своем кабинете и преспокойно принимать необразованных уральских рабочих, которые пришли к нему с пустяками. Ну что такое спасение части уральских гор от безжалостного расходования их богатств, по сравнению с масштабными проблемами глобализации мира, где первоочередной проблемой стоит воссоединение славян. Царь бы даже не подумал заниматься такой ерундой, как спасать какие-то горы, прекращать работу там, где появляется так много полезных ископаемых, которые не полезно расходуются. Однако Ленин в сказке Бажова отвлёкся от своих наиважнейших дел и обратил внимание на просьбу старателей Вахони и Сандугача в сказе "Солнечный камень". В этом и состоит народный образ Ленина. Он глубоко неравнодушен к пролетариату, к простым рабочим из таких дальних регионов, как Урал.
Если говорить о мире Бажова в целом, то не так уж сильно он отличается от мира реального. Очень даже просто после прочтения его сказов представить себе Великого Полоза обитателя лесов, который где не продеться, там золото появиться. Вообразить Огневушку-Поскакушку, прыгающую в пламени огненном. Задремал около огонька, такое привидится может, что глаза на лоб полезут. А тут она просто выпрыгивает из костра и бежит туда, где золотце лежит. Или, например копытце золотое. Где стукнет козлик один раз там значит немного золота лежит, а стукнет много раз, по аналогии, много золота. И самое главное, что отец девочки в сказе «Золотое копытце» не видел козлика волшебного. А ребёнку такое одному в лесу привидится может, что не привидеться никакому взрослому.
Все у Павла Петровича логично и самое главное очень правдоподобно. Там где миф сливается с реальностью происходит чудо. Чудо сказки. Мама рассказывает нам сказку на ночь, мы слушаем и запоминаем. Тогда жить нам интереснее становиться. Выходишь на улицу и думаешь, а вдруг встречу какое-нибудь магическое существо, как будет замечательно. Вырастаем, а в голове все тоже. Выходишь на улицу и думаешь, вот бы чудо произошло, и я бы денег много нашел. Мечтой живет человек. А мечта это что — миф индивидуальный. Берегите свой миф и читайте сказки.