Инженер

ИНЖЕНЕР

ГЛАВА №1

I

Едва лишь взошло солнце, как Лазар вскочил со своей постели и побежал будить деда. Родители еще мирно спали в своей кровати, когда маленькие ножки пробежали мимо их комнаты. Потом звук стал менее слышен. Это Лазар забежал в соседнюю комнату и прыгнул на деда с криками «Дедуля, проснись, ты обещал мне книжку». Ошарашенный и сонный дед, не понимая, что происходит, туповатым взглядом смотрел на своего бесцеремонного внука.
Потом обычным голосом сказал:
— Лазар, я же просил тебя не будить меня с криками, какой сейчас час? — спросил вдруг дед, заранее зная о том, что мальчик в свои годы уже хорошо разбирается в расположении стрелок в настенных часах. Но Лазар не ответил ему стандартным образом. Хотя сейчас и было пять часов утра, он не ответил прямо и немного тише сказал:
— Как раз самое время изучать гравитацию! Ну, вставай же деда, не ленись!
— Все Лазар встаю, только слезь с меня, а то твой дед никак не может пересилить притяжение земли
Отношения их, как вы уже могли заметить, были весьма тёплыми и уступчивыми, но второе, пожалуй, к Лазару никак не относилось. С самого рождения мальчика Архибальд не отходил от него ни на шаг. Даже мать порой не проводила с сыном так много времени, как дед.
Как представитель нетрадиционных взглядов Архибальд учил своего внука различным инженерным премудростям с самого рождения. Говорят, что ребёнок с самых малых лет может воспринимать ту же информацию, которую воспринимает взрослый. Архибальд не принимал внука за неразумное дитя, а наоборот знал, что тот все понимает и пытался вложить в Лазара побольше важной информации пока ему не исполнилось четыре года.
Бородатый седовласый старик в очках с роговой оправой с юношества увлекался механикой и машиностроением. В зрелости Архибальд работал механиком на заводе. Потом по прошествии многих лет он стал преподавать механику и физику в университете Техаса. За всю свою жизнь  он перечитал сотни книг по инженерному делу и до сих пор не прекратил изучать этот чудесный мир непредсказуемых механизмов. Сейчас ему уже было восемьдесят пять лет и все что ему оставалось, так это передавать свои знания маленькому даровитому внуку.
Архибальд наконец встал со своей постели и наказал Лазару ждать его в своей библиотеке.
— Золотой, иди в мою библиотеку и отыщи там книжку, которая называется «Гравитация вокруг нас». Насколько я помню, она находится на второй полке с лева от лестницы в седьмом ряду.
— Хорошо деда, слева от лестницы в седьмом ряду — сказал мальчик и мигом испарился за дверью.
— На второй полке малыш...на второй — повторил дед.
«Вот проказник» — подумал он про себя и стал не спеша переодеваться в свой повседневный костюм.

Когда Архибальд явился в библиотеку его внук сидел на полу в груде сваленных книг, читая одну единственную. Лазар настолько сильно погрузился в чтение, что совершенно не заметил, как его дед пришёл. Архибальд посмотрел на внука суровым взглядом.
— Ты что натворил ? — сказал дед с удивленной интонацией
— Я искал книгу
— И насколько я понял, ты ее все-таки нашел
— Нет, но я отыскал кое что получше, сборник летательных аппаратов за всю историю машиностроения. Смотри деда, тут есть и воздушный шар и крылья Леонардо-да Винчи и еще какие-то штуковины. Вот бы мне такие крылья. Я бы летал как птица, улетел бы в далекие края вместе с журавлями и никогда бы не вернулся
— Еще чего — ласково перебил его дед — А теперь положи эту книгу на место, такие эксперименты не безопасны для детей, летать ты не будешь! Давай лучше почитаем как и договаривались про гравитацию и не будем пороть чепуху
— Лазар с удрученным видом положил свою книгу на полку, только вот все остальные оставались лежать на полу. Он понуро прошёлся по остальным книгам и остановился у седьмого ряда
— Где твоя гравитация? — спросил он — А помню, помню, вторая полка!
На самом деле Лазар ни капельки не расстроился. Весь этот театр был предназначен для деда, который ничего не заподозрил. Архибальд души не чаял в своем внуке. Лазар понимал, что обязательно сюда вернётся и заберёт свою книгу. Но чтобы дед не раскрыл его намерений, он сделал вид, будто огорчён и смирился с тем, что сказал ему дед. Представьте себе, а ведь ему было всего-навсего девять лет. И кто бы мог подумать, что такой маленький ребёнок обладает большей хитростью, чем восьмидесятипятилетний старик.
Они сели за большой дубовый стол, который стоял в самом центре старинной библиотеки Архибальда. В этом волшебном месте находилось более четырех тысяч книг собранных стариком за всю его жизнь. И большинство из них касалось инженерных вопросов, а также вопросов физики и механики. Все шкафы и полы в библиотеке были сделаны из добротного английского дуба. Через запылённые стекла можно было увидеть, как аккуратно уложены старинные книги. Множество коллекционных изданий хранилось на этих полках. Длинная извивающаяся как змея лестница вела на второй этаж, где хранились рукописи великих ученых и потомков семьи Драгунских.

Архибальд быстро перелистывал страницы в поисках определения и, внезапно остановившись на седьмой, начал читать вслух:
— Гравитация – это тяготение, которое испытывают все материальные тела. Иными словами, гравитация – это невидимая сила, действующая между любыми телами во Вселенной...
Долгое время они с Лазаром сидели и разбирали каждый довод приводившийся в этой книге. Отвечая на вопросы, дед не пытался как можно проще передать, то о чем писал автор. Он в свойственной ему строгой манере отчетливо произносил термины, дожидаясь пока Лазар спросит его о значении того или иного слова. Другого способа научить внука такой важной науке он не видел. Ведь научная терминология это основа описания законов действующих в приведённой системе научного знания. И дед никак не мог ею пренебрегать, даже в угоду мальчику. Но Лазара сложность понимания терминов нисколько не смущала. Он с терпением и трудолюбием относился к науке и никогда не перебивал деда пока тот не закончит читать и не скажет:
— И так Лазар, какие будут вопросы?
После этого Лазар постепенно задавал интересующие его вопросы, а дед вкрадчиво отвечал на них. Так они провели в библиотеке приблизительно три часа, пока не пришло время завтракать.

— Лазар, за стол — кричала мать с кухни. Ее голос гулко донёсся до мальчика и тот поспешно ответил:
— Сейчас мам, только деда мне историю из своей жизни расскажет и я прийду.
Так уж было у них заведено. После каждого длинного урока, Архибальд скрестив ноги, начинал рассказывать своему внуку интересную  историю из своей жизни, тем или иным образм перекликающуюся с темой пройденного урока.
— Итак, это случилось когда я работал на заводе и было мне наверное лет тридцать от роду. Тогда я уже мечтал о том, чтобы преподавать в университете, но никак не мог свыкнуться с той мыслью, что мне придётся бросить работу на заводе. Здесь было столько друзей и знакомых, что мне было не просто уходить из нашего дружного коллектива.
Однажды я решился прийти в университет и посмотреть как там обстоят дела. В рабочей одежде я заявился на пороге местного кладезя научных знаний. И не прошел пару метров, как вдруг слева в меня кто-то врезался и столкнул на пол, потом последовала серия ударов по голове. Ошарашенный я вдруг понял, что на меня одна за другой свалились четыре тяжелые книги. А рядом со мной отряхивая юбку, сидела молодая девушка лет девятнадцати. В этот момент с книжкой на голове я понял что влюбился. Этой девушкой была твоя покойная бабушка Палестина. Она быстро встала и собрала свои книжки. Раз двадцать Палестина извинилась и помогла мне встать. Я сказал, что мне не больно, хотя на самом деле у меня на голове образовалась большая шишка, и она жутко болела.
Так мы с ней и познакомились. Через два года мы поженились, а потом родился твой папа. Конец
— Деда, чего-то не хватает в твоем рассказе
— Ах да, одна из книжек, которая на меня упала, называлась  «Гравитация тел» и я еще тогда пошутил, что все законы были соблюдены во время моего падения. Вот теперь конец.
Лазар поблагодарил деда за урок и быстро побежал за стол.
— Только не забудь мой мальчик о гравитации, когда будешь спускаться по лестнице — кричал ему вслед Архибальд.

II
Завтракая, Лазар никак не мог отогнать от себя мысли об этих чудесных крыльях. Он представлял, как будет летать над своим домом, и махать рукой деду «Деда, смотри, я лечу» сказал он про себя и тут внезапно каша, которую он достал ложкой и попытался съесть, пролетела мимо рта и оказалась на полу.
Мать удивилась:
— Лазар, милый, ты что забыл как пользоваться ложкой? О чем ты думаешь дорогой?
— Ой мам, промахнулся, да так не о чем — сказал Лазар и был таков.
После завтрака он отправился в школу. Весь день мальчик думал о новом открытии и пока сидел на Английском сумел разработать план действий, который назывался «Как выкрасть книгу из библиотеки?»


Этим же вечером Лазар сидел у себя в комнате. Его мать как всегда зашла к нему и крепко поцеловала, пожелав ему спокойно ночи. После этого она выключила свет, и все вокруг Лазара погрузилось во мрак. Но ненадолго. Через минуту мальчик достал карманный фонарик и осторожно его включил. Он выжидал пока все уснут. Лазару уже не терпелось побежать в библиотеку, но он также понимал, что завтра его снова ждут занятия с дедом в утренние часы. Так  Лазар решил совсем не ложиться спать.
Когда все уже крепко спали, он тихо отварил свою дверцу и на кошачьих лапках пробежал мимо комнат родителей и деда. На секунду ему показалось, что от несильного скрипа  под ногами кто-то из родителей проснулся. На самом деле это дед перевернулся на спину и сильно захрапел.
Лазар стёр пот со своего лба и направился прямиком в библиотеку. Эта «потайная комната» находилась в подвальном помещении дома и занимала два этажа без какой либо перегородки между цокольным и первым.
Лазар подбежал к лестнице и потихоньку стал спускаться по ней. Он знал, что ждёт его внизу. Большая дубовая дверь, на которой были вырезаны наипрекраснейшие узоры веток винограда, гордо обвивающих колья и огромная позолоченная ручка, которая отблёскивала лунным светом из маленького окошка справа — вот что предстало перед глазами мальчика, когда он спустился вниз.
Лазар был уверен, что дверь заперта, но он точно знал каким еще способом можно ее открыть. Этот секретный механизм еще год назад дед сам показал Лазару, не понимая, к чему это может привести. Маленькая хитрость, которую Архибальд будучи  преподавателем в университете позаимствовал у инженеров прошлого.
Стоило только повернуть один колышек, обвитый деревянным виноградом, и дверь сама распахивалась перед вами. Внутри этих врат хранился механизм, который позволяет отодвинуть внутренние части замка, не дающие пройти и ослабить ручку, в которой напряжение держится благодаря железной леске.
Если чуть-чуть подробнее углубится в изучение этого механизма, то можно сказать что внутри деревянной двери есть идентичная палка, которая является неотъемлемой частью палки с лозой снаружи и к внутренней части прикреплены две железные лески, одна с верхнего конца, а вторая с нижнего. Когда верхняя внешняя часть палки поворачивается в лево, внутренняя делает тоже самое и леска прикреплённая к высшему концу оттягивает замок, таким образом, его открывая, а нижняя леска наоборот ослабевает, потому что нижний конец уходит вправо ближе к замку. Этот конец как раз и прикреплён к ручке, которая становится податливой, теряя натяжение железной лески внутри двери.
Лазар повернул палку с лозой, и дверь благополучно распахнулась перед ним. Даже отец и мать не знали этого приема. Дед никому не рассказывал своих секретов, кроме внука, которого он очень любил и был рад посвятить в свои инженерные тайны.
Когда Лазар вошёл в библиотеку, ему открылось невероятной красоты зрелище. Раньше он этого не замечал, потому что никогда не был там ночью. Лунный свет был мастерски распределён по всей комнате с помощью системы сообщающихся зеркал, до такой степени, что здесь не нужны были свечи для чтения. Можно было спокойно наслаждаться любимыми книгами ночью, а также писать на бумаге. Ведь в этой комнате все было видно, несмотря на то, что за окном стоял полуночный мрак.
Лазар как вкопанный стоял в проеме двери и своими маленькими глазками осматривал эту лунную комнату. Но набравшись решимости, он все-таки шагнул вперёд и подошел к полке с книгами. Каждое название, каждую корочку можно было разглядеть только за счет лунного света. «Какая экономия энергии» — подумал Лазар — «Мой дед гений». На самом деле Архибальд не был гением, а точно также как и с дверью позаимствовал этот инженерный приём у далеких предков.
После получасового поиска книги, он очень устал. Но потом, несмотря на усталость все же ее нашел. Она лежала припрятанная за остальными книгами, которые касались вопросов гравитации, жизни на орбите и космической энергии тел. Дед видимо специально спрятал эту книгу подальше от мальчика. «Сборник летательных аппаратов». Мальчик держал ее, словно древний скрижаль, который таит в себе невероятные знания. Это было очень важно для Лазара.
Он сел на пол рядом с остальными книжками и принялся усердно читать.
Любопытство этого маленького проказника не знало границ. Он жадно перелистывал страницу за страницей в поисках вожделенной информации и вот, наконец, это случилось.
Он начал читать про крылья Леонардо-Да Винчи. Это было что-то потрясающее. Ему казалось, будто он уже летит, потому что описание было очень подробным. Но к его сожалению не было ни одного упоминания об испытаниях этих крыльев.
В книге говорилось, что первые изобретенные крылья были отвергнуты Леонардо так как полагались лишь на размах. Учёный считал что такие крылья будут отталкиваться от воздуха и нести человека вперёд. Но это оказалось не совсем так. В будущем подробнее изучая строение крыльев у птиц, а также технику полетов он пришел к выводу, что взмахи руками требуются лишь для поворота и посадки на землю, а для истинного полета необходимы потоки воздуха, которые создаются за счет конструкции. Зная это, он смог сконструировать новый агрегат, который назывался — орнитоптер. В нем человек принимал горизонтальное положение. В правилах полета на орнитоптере Леонардо указывал: «Этот прибор ты испытаешь над озером и наденешь в виде пояса длинный мех, чтобы при падении не утонуть. Надобно также, чтобы опускание крыльев производилось силою обеих ног одновременно, дабы ты мог задерживаться и балансировать, опуская одно крыло быстрее другого, смотря по надобности, так, как ты видишь это делают коршуны и другие птицы. И притом опускание посредством двух ног всегда бывает более мощным, чем посредством одной... А поднимание крыльев должно совершаться силою пружины или, если хочешь, рукою, а еще лучше поднятием ноги, это - лучше, потому что руки у тебя тогда свободнее» Но как говорилось в книге, Леонардо так и не удалось сделать планер пригодным для полета.
Лазара очень расстроило это обстоятельство, но он продолжал листать. На следующих страницах он познакомился с более продуманными летательными аппаратами, которые используются и по сей день. Например, Монгольфьер, который был изобретён в конце XVIII французами, братьями Монгольфье — Жозеф-Мишелем и Жак-Этьенном. Этот большой шар наполненный газом мог подняться в воздух на 100 метров. Он был чудом для людей того времени.
На следующей странице мальчик прочитал про биплан Блерио, который также мог подниматься на 100 метров ввысь. Он же был прототипом современных кукурузников, которые часто пролетали над фермой Лазара.
Но все эти аппараты были не очень интересны мальчику. Он хотел большего. «Самолёт есть самолёт» — думал он — «ты садишься в него, закрываешь кабину и после того как мотор завёлся и аппарат взлетел в воздух, ты безучастно сидишь на пассажирском кресле, смотришь в окно не испытывая никакого азарта и наслаждения. Другое дело крылья. Здесь ощущается чувство внутренней радости от того что ты сам управляешь своим телом в воздухе. Ты паришь, словно во сне, не ощущая под ногами никакой опоры. Свежий ветер дует тебе в лицо. Чувство свободы захватывает тебя. И душа взмывает в несусветные дали. Тогда и только тогда ты начинаешь верить в то, что способен на многое.
Поразмыслив над этим мальчик понял что в этой книге ему не найти ответов на свои вопросы. И вдруг он подумал — «А что за человек  изображён на обложке книги. Не может быть что это Леонардо-Да Винчи. Ведь крылья на этом человеке совершенно не походили на те, которые изобрёл великий учёный» «Что-то здесь не так» — подумал юный изобретатель и был прав. Пролистав еще несколько страниц, он вдруг понял, что есть еще надежда. Человеком на обложке был Отто Лилиенталь. Этот отважный изобретатель, немецкий инженер и, можно сказать, пионер авиации всю свою жизнь посвятил изобретению аппарата, который называется — дельтаплан. Отто провёл более двух с половиной тысяч полетов с помощью такого устройства и внёс значительный вклад в постижение науки о планерах.
Лазар загорелся еще сильней. Он ощущал пламя в своей груди от одной только мысли о том, что когда-нибудь взлетит в небо. Если бы в этот момент кто-нибудь наблюдал за ним, то возможно увидел, как его зеленые глаза светятся от счастья и радости.
Дельтаплан Отто был утроен таким образом, что в середине, части, которые находились ближе к человеческому телу, были сплошными, а по бокам материал из которого был сделан дельтаплан, делился на шесть частей. Шесть маленьких крылышек, которые были закреплены поперечными крепежами — деревянными палками — такая конструкция позволяла дельтаплану быть более мобильным в воздухе и одновременно поддерживать направление, которое определил человек в тот или иной момент времени. Так же у дельтаплана был «хвост», который кстати ввёл в структуру летательного аппарата сам Леонардо Да Винчи.
Лазар не мог совладать со своими чувствами и яростно перелистывал страницу за страницей, познавая неизведанный мир. Но его ждало разочарование. На 48-ом году своей жизни удивительный человек Отто разбился на созданном им дельтаплане. Лазару вдруг стало страшно за самого себя и он вспомнил слова деда сказанные ему этим утром «Забудь об этом...давай лучше изучать гравитацию» — кажется что-то такое он сказал.
Но мальчик, в конце концов, все же решил попытаться сконструировать этот дельтаплан, хотя и понимал, какой это был риск. «Во что бы то ни стало, я сделаю все, что от меня зависит ради достижения своей цели» — сказал он себе. Такой маленький и такой отважный. Что тут скажешь — храбрым сопутствует удача — посмотрим, что из этого выйдет.
Всю ночь он просидел в библиотеке, изучая книгу.



III
Было ровно 4:45 утра. Лазар уже не понимал где он находится и что происходит вокруг. Солнце ярко освещало зал библиотеки, и  уже можно было увидеть множество пылинок, которые летают по комнате.
Крепко заснуть ему не удалось, но пару часиков он все же подремал. Он открыл глаза и посмотрел на часы. Не сразу сообразив, что такой ранний час ему сулил, он потер глаза и лениво потянулся. А потом, словно молния ему ударила в голову мысль «Дед будет в библиотеке через 15 минут». «Что мне ему сказать?»— подумал Лазар — «А если он поймёт, что я не спал, он ведь может раскрыть мой план и запретить мне сконструировать планер». Это мысль взбодрила Лазара и он начал быстро собирать все книжки и класть их обратно на полки.

Утро прошло как обычно. Был выходной день, поэтому после занятий с дедом Лазар позавтракал и сразу побежал на склад. О этот чудесный склад! Отец совсем недавно разрешил Лазару посещать это его. Каждый раз, когда Лазар проходил мимо этого необычного сарая, он с огромным любопытством вглядывался в щелочки, через которые можно было увидеть, что находится внутри. А теперь так как мальчик начал помогать отцу по хозяйству, тот практически не запрещал ему находится на складе.
Множество различных инструментов предназначенных для ведения фермы были открытием для Лазара. Многие из них были далеко не безопасны. Поэтому мальчик находился на складе только утром и днем. Но и этого ему вполне хватало, чтобы досконально изучить каждый инструмент и каждый строительный материал, который там находился. Наблюдая за отцом, он понимал для каких целей был предназначен тот или иной инструмент.
Когда Лазар прибежал на склад, двери были уже распахнуты, а внутри стоял отец и что-то искал.
— О мой мальчик — сказал ему отец — Я как раз хотел тебя позвать, сегодня мы с тобой будем собирать сено, — которое уже и так залежалось на нашем поле — в стога.
Лазар удрученно посмотрел на отца, но возражать не стал. Он чувствовал разочарование от того, что отец так не вовремя решил заняться какими-то глупостями. Что бы выбрать? Сбор сена или конструирование дельтаплана. Ответ очевиден. И все же мальчик не хотел обижать отца и уж тем более выдать себя некоторым раздражением и возмущением по этому поводу. Таким образом, все, что он планировал, придётся отложить на завтра.

— Фредерик, Корнелиусы телеграфировали, говорят что ты им обещал привезти 5 килограмм кукурузы к 14:00 часам — прокричала мать, приоткрыв окно на кухне
— Вот черт, а я и забыл — сказал Фредерик сыну — Сейчас иду, телеграфируй, что все будет к сроку — прокричал отец матери.
— Ну что же сынок, придётся сену еще немного подождать пока Корнелиус и его ненасытная жена получат свою кукурузу и дадут нам деньги, которые я в свою очередь отлажу на новый трактор и тогда мы заживем еще лучше.
— Да папа, пусть сено подождёт, ведь оно нам трактор не купит — пошутил Лазар, чем вызвал смех своего доброго отца.
После этого разговора Фредерик удалился восвояси. И наконец, Лазар остался наедине с эти огромным миром инструментов. И жизнь ему показалась сказкой.
Следующие пять часов Лазар провёл на складе. Перебирая старые материалы, которые отец использовал для постройки свинарника, он нашел шесть алюминиевых балок, три из которых предназначались для рамы каркаса, а остальные должны были служить креплением между основными тремя. Но тут на лицо была явная проблема. Как соединить между собой все эти балки, а также как разрезать внутренние на несколько частей, что бы крепление было прочней за счет количества прикреплённых к стенкам рамы составляющих.
Лазар стоял, молча размышляя над этим вопросом. Выход был только один — спаять эти балки вместе. То есть нагреть метал как минимум до 660 градусов Цельсия. Это было не простой задачей. Но Лазар не был простым мальчиком. Прочитав множество книг про изобретателей, он уже давно уяснил, что из любой ситуации есть простой выход. И, кажется, он знает что нужно делать.
Лазар развёл маленький костёр на заднем дворе за складом. Вокруг костра он соорудил небольшой столик, целиком сделанный из нержавеющей стали, так что плоскость была над огнём и могла постепенно нагреваться. Так как нержавеющая сталь имеет наибольшую температуру плавления, чем алюминий, на таком столике вполне можно было спаять две части каркаса. Положив две алюминиевые палки углом, так чтобы конец одной палки соприкасался с другим, он постепенно начал нагревать алюминий. Мальчик понимал, что затеял очень опасное дело и поэтому одел на руки защитные перчатки, чтобы не обжечься о метал. Это дело предавало ему больше уверенности в себе, чем любое другое. Он один, самостоятельно пытался спаять алюминиевые балки и как мы увидим дальше, у него это неплохо получалось. Взяв в руки примитивную газовую горелку, Лазар начал постепенно плавить метал в месте соприкосновения двух балок. Через некоторое время они соединились, а после того как Лазар выключил горелку они остыли и намертво закрепились, став единым целым. В следующие несколько часов Лазар резал податливый алюминий на остром станке, который отец уже очень давно не использовал, по причине того, что перестал работать строителем у Корнелиусов. Потом в течении нескольких дней он также скреплял балки и в конце концов получился алюминиевый каркас, который отдаленно напоминал планер Отто.

Во время работы над планером Лазар очень уставал, и мать не понимала в чем собственно причина, такой усталости. Она думала, что он собирает сено один, потому что отец не мог, так как третий день ходит к Карнелиусам с «проклятой» кукурузой.
— Лилиан, не говори так, эта кукуруза нас кормит — сказал как-то Фредерик своей жене, которая не понимала, почему ее муж так прогибается под этих настырных буржуев.
В последний из дней Лазар уже пришивал к планеру тряпичную материю, которая представляла собой шесть кусков различной ткани (это было некой хитростью со стороны Лазара, аккуратно отрезая от разной старой материи куски, он таким образом пытался сделать ущерб минимальным и совершенно невидимым для глаз других) аккуратно сшитых между собой сначала шелковой, потом нейлоновой нитью, которую мальчик выпросил у одного из старых друзей деда — Маркус инженер технолог, когда-то работавший вместе с Уоллесом Каросерсом (изобретателем нейлона) в компании Du Pont в штате Дэлавер.
С этими нитями Лазару пришлось повозиться. Он прекрасно понимал, что при первой же попытке полета на планере шелковые нити разорвутся, не выдержав силы встречного ветра. Поэтому узнав подробнее из новоприобретенной Архибальдом брошюры (датированной от 1938 года — год изобретения нейлона) про нейлон, он понял, что ему нужны нити из этого материала. Конечно, для него было бы проще взять цельную ткань, но как я уже говорил, Лазар был не простым мальчиком. Он не искал легких путей.
Когда Маркус приехал к деду Лазар был очень этому рад. Два старых друга вели научную беседу об инженерных новшествах, и Маркус не упустил шанса упомянуть о нейлоне, тут-то у Лазара и загорелись глаза. Когда дедушка отлучился, мальчик поговорил с Маркусом и попросил у него привезти нейлоновые нити, вроде как для матери. Но Маркус долго противился этому. Так как в то время производство нитей было не налажено, а к химическим лабораториям Маркус не имел непосредственного отношения, то создание их было труднодостижимо. Но, в конце концов, он прогнулся под невероятным упорством мальчишки и обещал сделать все что было в его силах.
— Только деду не говори, ладно? — сказал шёпотом Лазар — а то он скажет, что все химическое опасно для здоровья, а матери очень нужны эти нити!

К тому времени, когда Лазар закончил делать каркас и приступил непосредственно к шитью материи для планера, нейлоновые нити были у него на руках. Маркус через неделю ненадолго забежал к Архибальду и незаметно для него передал мальчику «золотое руно». Работа шла полным ходом и не останавливалась.
К концу недели мальчик прикрепил сшитую ткань к каркасу также нейлоновыми нитями. Ему оставалось только доделать ручку для планера и страховочный трос, что бы держаться между крыльями и ручкой при полете.

Архибальд редко выходил из дома. В основном его жизнь проходила в четырех стенах. Но хотя бы раз в неделю он позволял себе выходить на улицу подышать свежим воздухом. Прознав от Маркуса о том, что его внук спрашивал о нейлоновых нитях, он очень серьёзно призадумался. «Зачем Лилиан эти нити, она не часто шьёт, а если и делает это, то зашивает в основном лёгкую ткань: дырки на носках, скатерть, подшивает юбки и т.д. Причем здесь нейлон?» — размышлял про себя старый инженер. В его голове закрались сомнения «А может мальчик мне о чем-то не рассказывает?». Так оно в сущности и было, но дед еще этого не знал.
В один солнечный денёк он решил выйти погулять на улице. Зная, что Лазар помогает отцу, Архибальд недолго думая пошел прямо к складу с инструментами. Лазар увидел деда, когда находился за складом и приделывал ручку для планера. Он несколько опешил, испугавшись того, что дед обо всем узнает, но зато потом начал принимать активные действия. Мальчик понял, что дед не просто так идет к нему на склад «Он узнал о нейлоне» — подумал Лазар — «Ох уж этот Маркус!» Взяв катушку с нейлоном, он зашёл на склад с черного входа.
Архибальд немного приоткрыл дверь склада. На полу сидел Лазар и сматывал несколько инструментов нейлоновой нитью. Завязав ее на узел, он посмотрел на деда.
— Лазар чем ты тут занимаешься? — недоверчиво спросил дед
— Видишь, привожу папины инструменты в порядок. Молоток с топором связываю вместе, чтобы они не потерялись.
Дедушка вдруг с облегчением посмотрел на Лазара, его недоверчивое выражение лица сменилось широкой улыбкой «Какой молодец мой внук, аккуратный!» — подумал Архибальд.
— Ну что же мой мальчик, вижу у тебя еще много работы, не буду тебе мешать.
Архибальд закрыл за собой дверь и спокойным шагом пошел в дом. А на складе сидел довольный мальчишка, довольный не тем что сумел обмануть деда, а тем, что у него хватило ума в опасной ситуации не раскрыть себя.
Этим же вечером Лазар наконец доделал свой планер.

IV
В голове у Лазара давно сформировался план. Он решил, что самое подходящее место для полета будет городская церковь с небольшой колокольней. Хоть мальчик и был настроен на то, чтобы взмыть в воздух как гордая птица, его все же мучали сомнения. «А вдруг что-то пойдет не так. Когда я буду прыгать с колокольни, может случиться все что угодно. Планер зацепиться за ближайшее дерево и мне придёт конец. А если ветер будет таким сильным, что стоит мне чуть-чуть взмыть вверх, крылья сразу же отпрянут назад и я упаду на землю спиной. Ладно, я думаю ничего не случиться, если тщательно спланировать свой полет. Может мне конечно и придётся повозиться в воздухе, но самое главное то, что я полечу как орел, пролетающий над густым лесом на фоне заснеженных гор. Да уж, как орёл это мне по нраву»
Успокаивая себя, Лазар лежал внутри склада и смотрел в потолок. Потом он приподнялся и вытащил маленький карандаш из сумки, которую всегда носил с собой и в которой лежали все необходимые вещи от гайки до белого листа бумаги. Потом он достал из сумки блокнот. Он стал старательно записывать все мысли, которые приходили к нему по поводу полета. Мальчик записал какие могут быть опасности и как их предотвратить. Также он начертил, как ему тогда казалось, примерную траекторию летящего с колокольни планера. Обозначил все деревья, которые находились рядом с церковью и понял, что стоит ему пролететь всего десять метров над этими деревьями как он окажется в открытом пространстве и никаких препятствий для его полета больше не будет. «Значит деревья» — подумал Лазар «Обогнув их справа, я смог бы избежать той опасности, которая грозила бы мне, если бы я полетел напрямик. Но это будет сложно сделать, так как ветер может подуть в лево, а там еще больше деревьев. Ну что же будь что будет»
Потом он еще немного посидел над своим блокнотиком, что-то записывая. Закончив свои вычисления, Лазар встал с холодного пола и направился домой. Дома он дожидался наступления ночи.


Лазар тихо перелез через окно своей комнаты на первом этаже. Он пребывал в радостном возбуждении. Его манил к себе планер. Лилиан давно спала в своей мягкой постели вместе с мужем. Она была в полном неведении. Ни о чем не догадываясь, мать спокойно лежала, повернувшись на бок. А ее сын тем временем уже вылез на участок и легкими шагами устремился на склад перетаскивать свое изобретение.
Дельтаплан, привязанный к небольшой тележке, стоял за складом, немного покачиваясь от ветра. Лазар подошел к планеру и тихонечко толкнул тележку под ним. Конструкция зашевелилась еще больше, но Лазара это не испугало. Он знал, что пока он не в воздухе ничего страшного не произойдёт. Так оно и было. Пока мальчик вёз тележку, планер раскачивался не больше чем ветки деревьев, а потом и вовсе перестал.
Лазар вышел за пределы своего участка и пошел по длинной дороге, которая вела прямо к церкви. Слева и справа красовались соседские дома, но там, куда он шел, не было домов, а лишь пустое пространство и церковь, в которой все прихожане собрались по воскресеньям. На улице было пусто. Ни одной живой души. Если бы не шум ветра, то по дороге к церкви была бы сплошная тишина окутанная мраком ночи. Лазар шагал вперед, толкая тележку с планером. Он постоянно оборачивался и глядел вдаль пристальным взглядом. Не идет ли кто за ним. Потом снова поворачивался и шел прямо, уговаривая себя не смотреть назад. «Там никого нет, зачем мне поворачиваться еще раз» — подумал он. Вдруг какой-то другой голос внутри него сказал «А что если кто-то прямо сейчас вышел из поворота». Тут он не выдерживал и снова поворачивал голову назад, что бы лучше разглядеть то, что находится за спиной. И снова там никого не было.
Так он шел с паранойей в голове, возможно и оправданной в его случае. Лазар прошел мимо домов, а за ними расстилалось бескрайнее поле, и прямо вначале этого поля стояла небольшая церквушка. Вокруг нее прихожанами были посажаны деревья. Три деревца стояли напротив церкви и немного закрывали собой открытый колокол. Лазар уже близко подошел к ней и остановился. Шум ветра, небесный купол на открытом пространстве, который он созерцал в это мгновение и неподвижный колокол, скрытый в тени деревьев навевали мистические чувства. Но мальчик был не из трусливых. Он не боялся ни ведьм, ни привидений и никогда в эту чушь не верил. Лазар оставил тележку с планером и направился к церкви. Дверь была заперта и он это знал. На всякий случай дернул за ручку и вернулся к тележке.
Мальчик каждое воскресенье ходил в эту церковь с родителями и уже успел изучить все тайные входы и выходы, которых, кстати, было всего три. И он точно знал, что в ночь с субботы на воскресенье сторож оставляет запасной вход открытым, чтобы, когда все прихожане собрались, священник мог через нее войти и неожиданно появится перед публикой. И именно через этот вход Лазар сумел залезть внутрь. Трудности возникли, когда он попытался затащить планер через эту дверь. Изобретение по своим размерам немного не входило в дверной проем. И мальчику пришлось согнуть планер, чтобы после небольшой трансформации он смог влезть внутрь.
Лазар оказался в подсобном помещении старой церкви. Он разогнул планер и взгромоздил его на спину, чтобы было удобно нести. Через пять минут мальчик был уже на верху колокольни. Это была не самая простая задача затащить громоздкий планер на верхушку церкви. Но у него это получилось. «Похоже на вмешательство божественной силы» — подумал про себя Лазар и усмехнулся. Он уже тогда знал, что бога нет, поэтому он надеялся только на попутный ветер.

Вдали можно было видеть, как малюсенький краешек солнышка вздымается над горизонтом. Теперь все поле стало намного светлее, и природа ожила. Маленькая церквушка возвышалась над общим ландшафтом зеленой травы и сена. Все было идеально. Можно было видеть, как кто-то на башне стоит с крыльями и смиренно смотрит вдаль, словно повинуясь неописуемому магнетизму природы.
Лазар будто заворожённый наблюдал за тем как восходит солнце. Это был знак, пора браться за дело. До этого момента в нем не было ни капельки страха, а только тишина. Ощущение утренней свежести придавало его жизни необъяснимый смысл. Но как только он очнулся и осознал, что сейчас придётся прыгать, что-то резко изменилось. Страх вдруг охватил его. В груди что-то сжалось, а ноги сами попятились назад. «Нет, я так долго делал это планер, а теперь, когда нужно сделать всего шаг навстречу свободе, я стаю как вкопанный и не могу пошевелиться. Я не могу себе позволить оставаться здесь. Нужно лететь во чтобы то ни стало, пока прихожане еще не пришли и не увидели что я струсил.
«А если я разобьюсь, что будет тогда, куда испарится вся моя храбрость? Какой от нее будет толк, если меня не станет?» — такими мыслями терзал себя Лазар. Но что-то щелкнуло внутри него, он подошёл к краю и расслабил все тело, облокотившись на держатель. Лазара понесло вниз и тут ноги оторвались от белого камня. Ветер подхватил планер и мальчик пролетел.
В следующие несколько секунду он ничего не ощущал. Все произошло как будто во сне. Лазар посмотрел вниз, потом поднял голову и посмотрел на закат. Его обдуло лёгким ветерком и в этот момент планер, зацепившись за дерево, рухнул на землю. Это был провал и в тоже время победа.
Мальчик лежал на спине и судорожно смеялся. Эхо раздавалось по всему полю и человек, который не видел Лазара, мог бы подумать, что это какая-то птица ухает поутру. Очень странная птица.

Глава №2

I
Шли годы. И маленький мальчик превратился в красивого юношу. Много времени прошло с того момента как Лазар, первый раз осуществил свои замыслы и сконструировал планер. Одни лишь обрывки памяти остались в его уме. Теперь Лазара заботили совсем другие вещи. 
Год назад скончался старый Архибальд. Свою смерть он принял достойно. Вся семья собралась у смертного одра, что бы проводить в последний путь его уставшую от жизненных скитаний душу. Каждый из домочадцев по очереди заходил в его комнату и слезно прощался со старым инженером.

Архибальд говорил: 
—Ничего не поделаешь. Старое умирает, но воскрешается в новом. Это закон жизни. Мои искания привели меня в эту точку. Теперь я свободен от всех условностей и могу сказать, что в своей жизни я сделал самое главное, воспитал хороших сыновей, тебя Фредерик и твоего сына. Я им очень горжусь. Позови теперь его, мне нужно сказать пару слов. 
—Да папа. Я тебя очень сильно люблю — сказа Фредерик и в этот момент скупая слеза потекла по его щеке и медленно упала на пол.

Фредерик вышел и позвал Лазара. Лазар тихонько приоткрыл дверь комнаты и вошёл. Дед лежал на свое кровати и глядел в потолок затуманенным глазами. Вдруг его голова обернулась на Лазара и глаза как будто засветились, но лишь на миг.
—Сын мой, подойди поближе, мне нужно тебе что-то сказать.
Лазар с трудом сдерживая слезы, медленно подошел к деду и приклонил голову, так что бы можно было слышать еле различимый шёпот Архибальда.
—Лазар, помнишь ту историю с планёром. Я ведь тогда и правда, ни о чем не подозревал. А ты, вот хитрец, смог не раскрыть себя. Я хочу признаться, все те слова, что были сказаны мной тогда, когда я узнал о твоей проделке — это все лишь от страха за твою жизнь мальчик мой. Я просто пытался тебя защитить от самого себя, вот и все. Но ты оказался намного умнее. И знаешь еще что, на самом деле в том момент я в тайне от твоих родителей гордился своим внуком, таким же как я, бесстрашным, рискованным и полным надежды на победу. Милый мой оставайся таким же смелым и жизнь твоя покажется раем для других. Ты будешь сиять в лучах славы, все узнают о тебе, как о самом великом изобретателе, о сыне своего отца и о внуке своего деда, простого инженера — плотника. Все, что было в моей душе и моем сердце, я отдал тебе и мои последние слова таковы. Я горжусь тобой, мой мальчик. А теперь ступай.

Дед немного закашлялся, положил голову на подушку и снова уставился в потолок. Его глаза замутились, и он больше не произнёс ни звука. Лазар всхлипывая, выпрямил спину, и с горечью в душе посмотрел на своего деда. Потом он долго не мог себя заставить развернуться и уйти. Но тут вошла мать, и нежно взяв за руку своего сына, потихоньку вывела его в коридор.
Так умер Архибальд. 

Через год у Лазара закончился обучение на первом курсе. Обучаясь в университете, Лазар многое познал. Это время было одно из самых трудных в его жизни. Время самоопределения. Время обретения себя. Становление личности. Вот через что проходил молодой юноша. 
Отделение прикладной физики и механики делилось на несколько направлений. Лазар обучался по специальности инженер-технолог. В то время, когда он поступал в вуз, вопрос о выборе специальности не стоял, так как он уже с девяти лет знал, кем будет работать в будущем.

Теперь, после года наискучнейшего обучения, он думал, что инженерное дело в том смысле, в каком преподают в вузе это не его специальность. Его направление, не имеет ни какого сходства с тем, что ему преподавали. Слишком много лишнего и ничего по существу. В свои годы Лазар перечитал множество книг, и почерпанная им информация очень часто была идентичной той, которую преподаватель выдавал на лекции.

Его призвание изобретаться и творить, а не разбираться в том, что собой представляет сила тяготения. На своём уровне познаний юноша далеко уходил от сверстников. В его голове, уже не было скучных теоретических материалов, все было направлено на практическое применение, ведь практика это самое главное. То, что можно пощупать, что реально. Неоценимый опыт, важность которого тебе никто не объяснит, пока сам не поймёшь. Бывало, сидя на скучных лекциях, Лазар занимался ни тем чем нужно. Вместо того чтобы записывать со слов преподавателя, он генерировал, новые идеи и разработки, которые мечтал осуществить в будущем.

«Как только появится возможность, я сразу осуществлю свой план по конструированию аппарата позволяющего убрать все сено с поля, покормить живность и проделать другие дела по хозяйству за несколько часов. Этакий робот-помощник, робот-фермер» — думал Лазар. Юноша не заметил, как потихоньку начал засыпать и уже склонив голову на парту в друг услышал резки голос, видимо обращённый к нему:
— Драгунский, не отвлекаемся на сон, сейчас у нас очень серьезная тема.
Лазар лениво поднял голову и увидел своего учителя смотрящего прямо ему в глаза. Преподаватель продолжил свою нудную лекцию.

Но это время ненадолго ушло. Прошел год и началось лето. Все экзамены Лазар сдал месяц назад. Было не трудно их сдать, так как все, что он изучил за год он и так знал еще пять лет назад, когда учился в школе и одновременно учитывался книгами в усмерть. Он читал запоем все подряд, иногда даже не оставалось времени на то чтобы поесть. И теперь, когда нужно было сдавать экзамены его невероятные усилия дали свои плоды. И все прошло благополучно.

Теперь перед ним встала другая проблема. Каждый день, летом ему приходилось помогать отцу по хозяйству. Убирать сено, кормить свиней и доить корову. А также целыми днями торчать на кукурузном поле и собирать початки. Отец так и не купил трактор. Все было по-старому. Он также поставлял кукурузу буржуазным торгашам Корнелиусам, которые потом продавали ее в три дорога беднякам из города и простым работягам. 

Лазар никак не мог смириться с той мыслью, что он должен выполнять всю грязную работу. Он родился не для этого. Его воображение рисовало замечательные картины того, как он в своей лаборатории или на открытом воздухе изобретает что-то новое. Потом это изобретение одобряет ассоциация инженеров, и оно становится общедоступным. После этого к нему приходит слава и теперь он звезда инженерного мира. Король инженеров Лазар Драгунский убирает навоз за лошадьми и кормит свиней. Вот что никак не укладывалось у него в голове. И конечно он думал о том, как этого избежать.

Идея пришла к нему не сразу. Как-то в один из обеденных перерывов между кормёжкой свиней и сбором урожая кукурузы, он сидел за столом с родителями и лениво поглощал кашу, которую приготовила Лилиан. Напротив сидел отец, который читал газету. Тут глаза юноши проскользнули по оборотной стороне, и он вдруг прозрел. В газете большими буквами было написано «РАБОТА ДЛЯ СТУДЕНТОВ». Он понял, что ему нужно делать, что бы избежать трудной работы на ферме. Лазар думал — «Уж лучше я буду работать по профессии, чем тратить свое драгоценное время на все эти хозяйственные дела, которые мне совсем не интересны»  С этого дня он начал искать себе подходящую работу. Работу свое мечты. 

Не прошел и месяц как иллюзии о работе мечты исчерпали себя полностью. Несколько раз Лазару удавалось пройти собеседование в различных фирмах, но все было тщетно. Там куда он стремился, его никто не замечал. Например, Лазар пытался устроиться инженером на завод по конструированию самолетов. Он послал по почте свое резюме, но ответа не последовало. Тогда Лазар решил отправиться на завод и лично поговорить с директором.

Там его ждала железная проволока и охранник, который никого не пускал внутрь. Пытаясь прорваться внутрь, Лазар сослался на то, что его пригласили на собеседование, но и это не сработало. Он долго стоял у дверей и чего-то ждал. Потом он отошёл подальше и внимательно наблюдал за тем, что происходит вокруг. Лазар не хотел отступать, для него это было бы поражением во всех смыслах. Он думал — «Если я сейчас уйду, то лишу себя всяческой возможности устроится на ту работу, которая мне по душе, а если немного подождать, то выход найдется сам собой. 

В следующие полчаса ничего не происходило. Стоя напротив дверей, юноша с призрением поглядывал на охранника и не мог не выражать обиды на своём уставшем от ожидания лице. Но что мог поделать этот пожилой человек, который, тоже с трудом нашел работу. В его годы найти хоть какую-нибудь работу представляется неразрешимой задачей. Поэтому охранник тоже мельком смотрел на Лазара с суровым, но понимающим взглядом. 

К воротам подъехала машина. Водитель долго не выходил из нее. Лазар подошел поближе и увидел, что на заднем сиденье лежит форма работника завода с фирменной эмблемой. «ИТЗ по производству самолетов» было написано вокруг вышитого кукурузника. «Значит он работник этого завода, интересно» — подумал юноша — «Может он поможет мне пройти внутрь» Он продолжал стоять, а водитель мирно сидел в машине и читал какой-то журнал. Кажется, там были полуобнаженные девушки. Но Лазар этого не заметил. 

Он долго не решался подойти к водителю. «Мне кажется, что если я сейчас уйду, то все будет потеряно. Я второй час стою перед этими треклятыми воротами, обмениваюсь взглядами с охранником и пытаюсь что-то придумать. Это мой шанс и я должен его использовать. В крайнем случае, просто попрошу у него, что бы доложил обо мне директору или резюме хотя бы взял. Ничего же не случится, правда? Но я не могу уйти. Должен же я когда-нибудь устроиться на работу. Это момент истины. Неужели я сюда ехал столько времени ради того чтобы посмотреть на железный забор, поругаться с охранником и уйти». Дорога от дома до завода заняла у Лазара три часа. Он использовал все транспортные средства, которые только можно использовать. Электричка, трамвай, автобус, такси и наконец, свои ноги, чтобы найти завод в бесконечном лабиринте дворов и улочек. «Нет, я должен попытаться. Попытка не пытка» — сказал про себя Лазар, и ему стало еще страшнее. 

Он делает один шаг и вторая нога поспевает за первой. Процесс запущен. Юноша подходит к машине и стучится в стекло. Водитель отнимает взгляд от картинки в журнале и немного испугавшись, смотрит на Лазара с любопытным выражением лица. «Меня засекли» — первая мысль, которая пронеслась в голове у водителя — «Какой-то пацан и что ему вообще надо, совсем наглые стали уже спокойно посидеть не дают, во все щели лезут и не оставляют в покое». Он открывает стекло в машине. Лазар глядит на него и начинает что-то говорить. Тот его внимательно слушает, не двигаясь и не издавая звуков. Потом что-то говорит в ответ и на его лице появляется улыбка. «Ничего себе, какой он настойчивый, надо бы ему помочь, только вот чем. Вспоминаю себя в его годы, Великая депрессия, работы нет. Был таким же мальчишкой, но справился со всеми трудностями, люблю таких людей, далеко пойдет». Потом Лазар дает ему несколько листочков, он их принимает и говорит:
—Я их передам секретарю на входе, а есть еще один экземпляр, может директору засуну?
Лазар протягивает ещё пару листочков.
—Упорный, да?
—Да мистер, спасибо вам большое, надеюсь все получится — говорит юноша и, попрощавшись, уходит
—Мужик! — кричит ему в след водитель

Прошла неделя, но ответа так и не последовало. В таком большом городе было достаточно рабочих мест. Но работа уборщиком в пивном баре или грузчиком на железной дороге Лазара не устраивала. 

Ему хотелось романтики, чтобы работа была интересной и веселой. Познакомится с новыми людьми, обрести навыки в инженерном деле, которые он никак не мог получить благодаря своим экспериментам. 

Узнав о том, что сын Драгунского ищет работу, Корнелиус решил сделать Лазару предложение. Он торговал кукурузой, сбывая ее в три раза  дороже начальной стоимости.  Сейчас Корнелиус нуждался в продавцах. Он нуждался в людях, которые не жалея ног, будут ходить по всему городу, стучатся в двери и предлагать товар, одновременно с этим много говорить про то, какой он хороший и качественный. 

Однажды встретившись на улице, Лазар и Корнелиус начали мило беседовать. Как папа? Как урожай? Как у тебя дела? А как у вас мистер Корнелиус? О все в полном порядке, дела идут полным ходом. Да и у нас хорошо, урожай не засох, вам будет что продавать.
—Мой мальчик, я хотел вот о чем с тобой поговорить — сказал Коренелиус, мастерски скрывая лукавую улыбку на своём морщинистом лице — Я знаю что ты сейчас ищешь работу, а у меня как раз есть хорошее дело для тебя. Гарантирую большую заработную плату и процент с продаж — и тут он замолчал, как бы давая юноше время чтобы все обдумать.
—А в чем будут заключаться мои обязанности?
—Ты будешь рекламным агентом — важно заявил Корнелиус
«И что я теряю, он вроде что-то про заработную плату сказал, деньги мне сейчас не помешают, да и у папы дела не важно идут, хоть чем-нибудь ему помогу» —думал в это время юноша
—Это интересно, мистер Корнелиус, давайте я подумаю и дам ответ в ближайшее время
—Ты знаешь Лазар, у меня и так очень много кандидатов на твое место, но так как ты сын моего хорошего знакомого и мы с тобой дуг друга хорошо знаем, я решил отсеять всех и взять во внимание одного тебя. 

Что-то внутри закипело у Лазара, он подумал о том, что может упустить хорошую работу и большие деньги и в тот же миг согласился на предложения Корнелиуса.

—Хорошо, приходи ко мне завтра в 9:00 мой помощник тебя проинструктирует, только не опаздывать. — сказал мистер попрощался ссылаясь на неотложное дело и быстро зашагал вперёд по улице. 

На следующее утро ровно в назначенное время Лазар явился в дом Корнелиусов. Он ничего не сказал отцу. Причина была одна. Фредерик не хотел, чтобы сын занимался торговлей. По его мнению, каждый уважающий себя человек должен с самого начала посеять, а уж потом пожинать свои плоды, а то есть продавать. Корнелиус работал не так. Он очень умно обошёлся с капиталом, который достался ему он богатой бабушки. Вложив деньги в сельскохозяйственные продукты, Корнелиус основал фирму и стал спекулировать товарами по собственному усмотрению. Он ничего не производил, не сеял, а пожинал, обманывая бедных людей и завышая цены. 

В доме Корнелиусов Лазар себя чувствовал не очень уютно. Дверь ему открыла чернокожая служанка. Она попросила Лазара постоять у дверей и подождать пока выйдет хозяин. 
Роскошный ковёр лежал прямо посередине зала, отделанного первоклассной белой плиткой. Если пройти по нему двадцать метров, можно выйти на задний двор, который находится за стеклянными дверьми. Слева и справа от дверей располагаются винтовые лестницы. Они загибаются полумесяцем и вместе образуют окружность. Лестницы ведут на второй этаж и балкон, с которого как раз в этот момент вальяжно спускался Корнелиус. Он пренебрежительно поздоровался с Лазаром и последовал на кухню, сказав только одно:
—Жди Николоса, он тебе все расскажет.
У юноши уже немного устали ноги, но ему так никто и не предложил присесть. После получасового ожидания появился Николос. Он вошёл в туже дверь, что и Лазар.
—Добрый день, насколько я понимаю вы новый рекламный агент? Можете не отвечать, я это и так знаю. Пройдемте в гостиную, сейчас будет маленький экскурс, а потом за работу.
Лазар ничего не успел ответить. Николос поспешно снял туфли, повесил пальто и быстрым шагом с чемоданом в руке проследовал в гостиную комнату. Лазар шел за ним.

Несколько шкафов с сервизом и фарфоровыми статуэтками были органично расставлены по всей комнате. В центре стоял небольшой мраморный столик сделанный под заказ итальянскими мастерами в флорентийском стиле.(?) Большое окно с открытыми белыми шторами освещало всю комнату целиком. Рядом с окном красовалась дубовая тумбочка с зеркалом, обвитым деревянными розами из нубука (?). На тумбочке лежал деревянный хьюмидор, который всем своим видом говорил «Друг, хочешь сигару? Бери»
—Лазар, вы курите — спросил вдруг Николас
—Нет, что вы
—А я пожалуй выкурю сигару, если вы не против?
Недожавшись ответа, он подошёл к зеркалу взял одну сигару и присел за мраморный столик.
—Прошу вас садитесь — сказал Николас прикуривая — Итак, сегодня вам предстоит напряженный день Лазар. 
Николас затянулся и выпустил дым из своего рта, потом он открыл свой чемодан и достал настольную карту.
—Вот эта карта, прошу — сказал Николас разворачивая карту на мраморном столике. В зубах у него шевелилась сигара — Здесь указаны все места и районы, одним словом территория, на которой работает наша фирма. Как вы уже знаете, мистер Лазар — тут юноша немного смутился — мы занимаемся сельскохозяйственными продуктами и работаем преимущественно с людьми, которые эти продукты потребляют. Ваша задача будет заключаться в следующем, на этой карте отмечена местность, на которой вы будете работать, там вы будете ходить и предлагать наш товар потенциальным покупателям. Это понятно?
—Да, я только хотел спросить...
—Все вопросы потом — перебил его Николас — сейчас о главном, на карте отмечены дома тех клиентов, которые у нас уже что-то покупали. Ваша задача искать новых клиентов и помечать их на карте. Соответственно для того чтобы вы их пометили, они должны у нас что-то купить. Кукурузу, помидоры, картошку и желательно оптом. Также вы будете рекламировать наш магазин, который находится... — тут Николас замешкался, вспоминая по какому адресу находиться розничный магазин Корнелиусов — ну, да это не так важно сейчас, я вам напишу адрес завтра.  В первую неделю, вам придётся сделать многое. Во-первых, составить план продажи. Что вы будете говорить, как и когда? Вы должны три раза в день заходить ко мне в офис на тридцать шестой улице дом пять и отчитываться за каждого клиента, это обязательно. Я бы посоветовал вам вести этот отчёт в блокноте или ежедневнике, чтобы ничего не забыть. Также у нас есть норма проданного товара, если вы в нее не укладываетесь, то соответственно заработная плата понижается и наше к вам доверие теряется безвозвратно. Но надеюсь этого не случиться. Ну что же, а теперь пора приступать.

Николос встал со своего стула, потушил сигару о пепельницу, совершенно забыв о том, что кончик нужно срезать. Потом он достал из чемодана где-то с пол сотни рекламных брошюр и протянул их Лазару.
—Записывай в блокнотик, кто сколько и чего заказал. В час ровно явился ко мне в офис и доложишь обо всем. 

Юноша решил начать с самого ближнего дома. Он не знал, что говорить, но в голове примерно прикинул слова, которые могли бы задеть покупателя за живое. Он конечно еще не знал, получится ли у него что-нибудь продать. 
В груди все сжалось, сердце забилось сильнее, когда Лазар подошел к первому дому. Долгое время он просто стоял, приложив палец к электрическому звонку. Юноша никак не мог заставить себя нажать на звонок. Собираясь с духом, он несколько раз хотел отступить, но не сделал этого. «Черт бы тебя побрал, Лазар, неужели это так сложно, да и не страшно совсем. Просто позвонишь, предложишь, если им это не нужно, то извинишься и пойдёшь дальше. Что может быть проще? И все-таки, зачем мне все это? Я ведь инженер. Но деньги мне нужны. Маме помочь и отцу. Я думаю, что это будет полезно для меня, наберусь опыта, буду свободнее общаться с людьми, разве это плохо. И все же, как не хочется этого делать. Может еще можно отказаться. Нет, я должен, иначе, зачем я все это затеял. Зачем согласился на предложение Корнелиуса? Не нравится он мне».

Вдруг палец под собственной тяжестью провалился внутрь звонка и заглушенный дверью звук послышался изнутри. Юноша резко убрал руку. Дыхание стало прерывистым, сердце заколотилось сильнее. Он ждал, что кто-то выйдет. 

Лазар простоял там пять минут, еще пару раз позвонил, а потом повернулся и ушел. «Первый раз и никто не вышел, ну что же, пойдем дальше» — подумал юноша. 

Первый день был самым тяжелым. Он прошел пятьдесят домов в разных концах гордах и не сделал ни одной продажи. Где-то после десятого дома Лазар уже не боялся звонить и разговаривать с людьми, которые выходили на порог сонные и раздраженные тем, что их разбудили. Многие просто не открывали дверь. Кто-то очень грубо орал из окна «Проваливай, чертов торгаш, нам ничего не нужно». Но в основной массе, люди были дружелюбными и с пониманием относились к Лазару. Несколько старых тётушек даже взяли у него брошюрки. 

Так запинаясь и заикаясь на каждом слове, он прошел еще двенадцать домов и проработал почти до девяти часов вечера. Вернувшись домой, он без лишних слов плюхнулся на кровать и крепко заснул. «Завтра, ровно в девять» — бубнил он, упираясь головой в подушку.

На следующий день он почувствовал, что его лихорадит, но все равно отправился работать. Во время работы у него очень сильно раскалывалась голова, и он снова ничего не смог продать. 
Проработав пять дней у Корнелиуса, четыре из которых он болел, Лазар сослался на ужасную усталость и со слабой улыбкой на лице уволился. На второй день у него ужасно болело горло, а на третий день он провел высмаркивался в платок каждую вторую минуту. На четвёртый он чувствовал, что его смерть близка. Но только чувствовал. На самом деле ему было ужасно плохо, без преувеличения, но к смерти эта болезнь никакого отношения не имела. Нескончаемый кашель одолел его, и говорить что-либо было очень трудно. Так закончился его первая попытка подработать.

Пока он болел, то  многое обдумал и пришел к выводу, который впоследствии стал его основным жизненным принципом. «Нужно делать то, что действительно интересно, то, на что ты готов потратить жизнь, а не гнаться за деньгами и подрывать свое здоровье» — так он его сформулировал и записал в блокнотике, который всегда носил с собой.

Долгое время он не предпринимал никаких действий для того чтобы куда-нибудь устроиться. Он уже и забыл думать о работе. Теперь его волновали книги. Читая их по шесть часов в день, он заполнял свое свободное время. Так прошел месяц и ничего не происходило.
Однажды Лазар решил пройтись по городу. Он наслаждался каждой минутой пребывания на улице. Рассматривал город, вечно спешивших людей, рынок и прекрасные лесные ландшафты, которые покоились где-то вдалеке. Проходя мимо рынком, он увидел забор, на котором висело множество различных объявлений, начиная с продажи кошек и заканчивая предложением о работе. Лазар не специально начал разглядывать эти объявления. Как будто какая-то сила потянула его к забору. И интерес захватил его разум. 

Предложений о работе было очень много, он внимательно перечитывал каждое из них, но вдруг его взгляд остановился и он прочитал объявление. Большими буквами было написано: «ПРИГЛАШАЕМ НА РАБОТУ. СТОРОЖ НА ВЕТРЯНОЙ ЭЛЕКТРОСТАНЦИИ. ГРАФИК 2/2» И тут он понял, это та работа, которую он так давно искал. «Ничего себе, ветряная электростанция, это как раз по мне. Было бы интересно ее изучить». Потом Лазар связался с фирмой, которая выставила данную вакансию и его пригласили на собеседование во вторник.

Проснувшись во вторник утром, он чувствовал себя бодрым и свежим. Каждое его движение сопровождалось радостной улыбкой на лице. С пустой головой и немного сонный он приготовил себе завтрак. Пока он ел, ни одной мысли не проскользнуло в его умной голове. Только ощущение тепла и нежности, как будто жизнь взяла и закутала его в огромное одеяло, распростерла свои объятия и крепко обняла. Когда он шел по дороге на собеседование тёплый ветерок нежно обволакивал его со всех сторон, ему так и хотелось заснуть. Феноменальное спокойствие царило в его душе и мыслях. 

Собеседование прошло удачно. Никто на него не давил. Человек, который его встретил, провел некий опрос и очень дружелюбно попросил Лазара подождать десять минут в холле. После недолгого ожидания ему сообщили о положительном решении.
—Добро пожаловать на ветряную электростанцию, завтра можете приступать к работе. Посмотрите расписание ваших дежурств. Иногда они будут приходиться на ночь, но вы к этому привыкните. Это я говорю вам как человек, который тоже работал сторожем, правда не здесь. 


II
Дорога была долгая. Ранним утром юноша вышел из дома и направился в город. Там он сел на автобус, который вёз его на работу ровно два часа. Что-то тарахтело внизу. Лазар ощущал, как автобус скачет по кочкам, поднимаясь и в туже минуту опускаясь обратно. Он смотрел в окно.
«Я еще никогда так далеко не уезжал от дома, даже странно как-то. Неужели мне придётся проводить там так много времени. Четыре часа на дорогу туда обратно, 10 часов на работе. Да еще и эти ночные дежурства. Он сказал, что ко мне приставят, какого-то помощника, кажется инженера ветряной электростанции. Значит, я там буду не совсем один, если что смогу его вызвать и поболтать».

За окном виднелись холмы и поля. Лес был очень далеко от дороги. За ним виднелось раннее красноватое солнце, которое освещало дальнюю половину поля. Трава нежно загибалась под силой ветра. Какая-то бездомная собака уныло брела по еще не освещённой части поля. Она подняла голову к солнцу и через автобусное стекло, грязное от дорожной пыли, могло показаться, что она завыла от одиночества. «Мне кажется, что сейчас я одинок, только вот выть никто не разрешит. Столько людей вокруг. Спереди меня сидит толстый мужик, постоянно ерзает на своём кресле и читает какой-то журнальчик. Сзади, я затылком чувствую и по запаху, сидит дряхлая бабуля и что-то вяжет. А вон там в первом ряду, незнакомец, зачем он решила ехать в такую рань? Сидит чья-то мать с тремя маленькими детьми. Ее глаза красные и почему-то она постоянно молится, тихо, шёпотом. Но думаю, все в автобусе это слышат. Наверное, от мужа сбежала. Вот судьба какая». С такими мыслями он смотрел в окно и вскоре крепко задремал

Через полтора часа автобус подъехал к конечной остановке «КОНЕЧНАЯ ОСТОНОВКА ХХХХХХ, ПРОШУ ВСЕХ ВЫЙТИ ИЗ ВАГОНА» — проорал громкоговоритель. 

Лазар с испугом открыл глаза. Он быстро вскочил с места. Ему казалось, что проспал в автобусе очень долго. Вокруг уже никого не было. У него создалось впечатление, что водитель адресовал свое послание конкретному человеку. А то есть ему Лазару.

Юноша почти вышел из автобуса, когда понял что забыл внутри свою сумку с блокнотом. Он успел проскользнуть в транспорт снова, пока еще не закрылась дверь, взял свою сумку и быстро выбежал на улицу.

Воздух был тёплым и мягким. Лазар любил такую погоду. Но не сильную жару. Все его родственники удивлялись тому, что он не любит летний зной, когда можно ходить почти в голом виде и не смущаться. А он всегда отвечал, что самая лучшая погода, это когда на небе есть тучки и ветер мягкий, но не холодный и не чрезмерно тёплый. При такой погоде он чувствовал себя как дома, и его бесконечное одиночество как бы приобретало фон, на котором выглядело очень привлекательно.

Лазар оказался в не привлекательном городке. Скорее даже эта место было похоже на деревню, но с некоторыми чертами города. Улицы были вымощены асфальтом и вдалеке виднелись страшные пятиэтажные дома, которые, как думалось Лазару, были построены очень давно. Основная же масса домов была очень неприглядной. Низенькие деревянные сараи и не постриженный газон во дворе. Повсюду жуткая грязь. «Очень странно, что я оказался в таком месте, может быть нужно еще немного пройти. В конце-то концов, мне казалось, что автобус подъедет к большому полю, где будет располагаться ветряная электростанция»

Лазар пошел вперёд и через пятьдесят метров свернул с дороги на тропинку, ведущую к лесу. На собеседовании в городе ему сказали, что придётся миновать лес чтобы добраться до места назначения. Он прошел через неприглядную деревушку и ступил на пограничную территорию между лесом и деревней, расчищенную лесорубами. Потом он долго брёл по лесу. С каждый минутой его все больше мучили сомнения о том, правильный ли путь он выбрал, не заплутал ли он по дороге. 
Дорога заняла примерно полчаса. Приближаясь к электростанции, он смутно видел, как некое свечение находится где-то в дали. Это был долгожданный выход из леса. Когда он спокойным шагом дошел до него, солнце ярко осветило поверхность его лица и он увидел зеленую поле. 

Гигантское, оно простиралось далеко за горизонт. Вокруг необъятных просторов виднелись великолепные горные хребты. На поле десятки пропеллеров вертелись под воздействие вольного ветра. Лазар застыл в изумлении. Его челюсть немного отвисла, а зрачки сильно расширились. После всего пройденного он не мог поверить в то, что именно вот здесь ему предстоит работать. Ему эта местность казалась райским уголком.

Sweetwater Wind Farm, крупнейшая на тот момент ветряная электростанция, которая находилась примерно в двенадцати милях на запад от города Абилин на Севере штата Техас. Ветер в этой местности достигал семи метров в секунду, а мощность постоянного электрического тока на такой электростанции достигала порядка 585 МВт. Этого электричества хватало на то, что бы обеспечить близлежащую деревушку тусклым светом.

Но Лазар об этом еще не догадывался. Он гордо шагал вперёд на свое рабочее место. Оно располагалось в пятидесяти метрах от работающих ветрогенераторов, которые возвышались над общим ландшафтом и маленьким сторожевым помещением не только из-за своих размеров, но и потому что находились на небольшом холме. Такое расположением позволяло ветрогенераторам собирать больше энергии и быть прибыльными для инвесторов. 

Пока он шел, ветер становился все сильнее. Вдалеке виднелась человеческая фигура. Одинокий инженер на широком просторе разбирался в электрическом механизме одной из машин для сбора ветряной энергии. Он знал, что скоро должен прийти новый сторож, но увлёкшись работой, ничего не замечал вокруг. По данным прогноза погоды, сегодня к двум часам ветер будет достигать десяти метров в секунду. Такое бывало не часто. Поэтому инженер решил проверить ветрогенераторы, которые иногда выходят из строя. Один из них, над которым он работал в данный момент, действительно очень сильно барахлил после прошлого погодного каприза. 

Лазар решил не мешать механику, поэтому не стал подходить ближе, а пошел напрямик к железной будке. Она виднелась вдалеке и казалась совсем маленькой. Но когда он подошел поближе, то увидел, что это сооружение мало похоже на сторожевую будку. Скорее это был железный дом небольшого размера, наверху которого располагалась смотрительная башня. Одноэтажный дом с внешней стороны казался очень неприглядным. Дверь была открыта. Видимо инженер оставил дверь не запертой, что бы Лазар смог беспрепятственно войти внутрь и исследовать свое новое рабочее место. Так он и сделал.

Он вошёл в дом и с удивлением обнаружил, что там никого не было. Он думал, что его встретит начальник электростанции и введёт в курс дела. Но как потом оказалось, начальника здесь вовсе не было, а только подчиненные, которые исполняли приказы сверху. 

Внутри оказалось довольно уютно. Деревянный стол стоял около окна возле дальней стены, а вокруг несколько стульев совершенно не подходивших к столу ни по цвету, ни по стилю. Но Лазара это не смущало. Небольшая кухня, которая располагалась в дальнем углу недалеко от стола. И самая простая двухъярусная кровать, на случай если Лазар решит остаться отдохнуть после ночного дежурства. Это казалось очень удобным дополнением, так как ездить два часа до дома после утомительного рабочего времени не самое приятное занятие. В центре располагалась винтовая лестница, которая вела на сторожевую башню. 
Немного осмотревшись, Лазар решил, что не будет тратить времени зря. Он полез наверх по винтовой лестнице немного возбужденный от новых впечатлений и чуть не упал с нее, когда его мокрая ладонь соскользнула с перил. Забравшись на вышку, он сел и стал пристально смотреть вдаль. «Это то, чего я всегда хотел. Ты только посмотри, какие просторы. Невероятная красотища. Вон там вдалеке виднеется зелёный горный хребет. Скрывая от глаз золотистое поле, он сливается с темно-зеленым лесом». Тут его глаза остановились на электростанции. «А эти удивительные пропеллеры просто потрясают. Как величественно они движутся то, в одну то другую сторону. И кто же додумался до такого. Это самое чудесное место, которое я видел в своей жизни. Ей богу, я сейчас расплачусь. И здесь мне предстоит работать. А что если я бы остался работать у Корнелиуса. Мне кажется, что через год я уже был бы настолько болен, что всю жизнь оставался бы нищим колекой. И как эти бедные люди продавцы выдерживают такой темп жизни. Поэтому они и умирают в шестьдесят лет, от бесконечных стрессов и беспрерывной работы. Продавай, продавай, а потом умирай» —сочинил в мыслях Лазар — «Разве нельзя жить по-другому. Как раз это место говорит, что можно. Можно жить и работать, наслаждаясь извечно прекрасной природой. Красотой лесов и полей, голубого неба над головой и свежего воздуха, которым дышит все наше существо» 
—Эге-гей капитан, смотрю вы там уже обосновались — неожиданно прокричал инженер — А ну ка спускайтесь сюда, нужно поговорить.
Лазар вздрогнул от неожиданности, дунул ветер и небольшой холодок прошёлся по его телу. 
—Да, спускаюсь — ответил он
Через пять минут они уже сидели за столом и попивали крепкий чай с лимоном. В комнате было немного душно, поэтому механик Джордж открыл окно и свежий воздух наполнил «железную будку». Ветер немного гудел, и от этого Лазару становилось не по себе.
—Привыкнешь — с неподдельным дружелюбием сказал Джордж.
Он ввёл Лазара в курс дела. Рассказал о том, как опасна работа на электростанции, и почему в любой непонятной ситуации вызывать нужно именно его.
—Никгода не лезь туда, где ни в чем не разбираешься — здесь Лазар почувствовал какой-то европейский акцент, но пока что не понял какой.
Джодж продолжал рассказывать о том, что он работает здесь пять лет и еще не один год не обходился без ненастного случая.
—Прошлый сторож, который здесь работал, был очень сварлив и никогда меня не слушал. И что ты думаешь, в один прекрасный момент он увидел неработающий пропеллер и полез в электронику. А погода в тот вечер была не лётная. Тут вдруг в ветрогенератор ударила молния, и бедолага тут же окочурился. Поэтому и говорю, не лезь. 

Погода в этих краях была не самая простая. На открытом пространстве ветер дул без конца. Очень часто небо заволакивало чёрными тучами. Эта устрашающая картина по закону жанра сопровождалась сильнейшим ливнем и раскатами молний где-то вдалеке, а то и вблизи электростанции. Каждый в деревне знал, лучше оставаться дома, пока идет дождь. Наэлетролизаванный воздух сильно влиял на самочувствие местных жителей, а угроза удара молнией была для них очень веской причиной сидеть в своих домах и не высовываться. 

—Я сам местный — продолжал Джордж с европейским акцентом — родители эмигрировали сюда из Нидерландов, живу здесь с пяти лет. Местные жители, конечно, многого натерпелись в этих краях, но есть тут один плюс. Фермеры, которые обитают недалеко от ветряной электростанции, очень довольны своим положением. Местная власть на их участках устанавливает один-два ветрогенератора и за каждый платит им по 3000 $ наличкой. Им это очень нравится, ведь у фермеров бывает, что не урожай или животные дохнут от витающего вокруг электричества. Конечно, обычно они дохнут от старости, но мне кажется, здесь вообще ходит какой-то вирус и знаешь еще что...

Джодж продолжал рассказывать свои истории, а Лазар делал вид что внимательно его слушает. Инженер немного увлёкся. Он уже начал рассказывать про то, как в 1937 году в деревне прокатилась эпидемия гриппа. 50 % всей скотины померло за одну неделю. Печально было слушать об этом, но очень скучно. Юноша сидел и с умными глазами, смотрел на Джоджа, поддакивая ему и вставляя необходимые реплики. Мол знаешь как я потом расстроился...Да прекрасно вас понимаю мистер, у меня тоже были животные, которые... и так далее. За первые полчаса разговора с Джоджем Лазар понял, что говорить они будут не часто. «Я лучше буду сидеть на вышке, и наслаждаться красотой. Ну как же можно так много говорить. Может он еще расскажет про то, как его бедная матушка доила коров по утру и как ему после эпидемии гриппа было страшно это молоко пить» — он незаметно для Джоджа ухмыльнулся. 
—Ну что же, а теперь я думаю уже пора приступать к работе. Я пока подремлю на второй полке. А ты иди на верх, если что-то случится сообщи мне.
—Ладно —сказал утомленный Лазар
—Вижу тебе тоже нужно подремать, ну уж нет парень, прийдется немного поработать, а потом будешь спать как младенец. По себе знаю.
Он разлёгся на втором ярусе и повернулся на бок. Лазар медленными шагами, крепко держась за перила, забрался на вышку и стал пристально наблюдать за всем, что происходит. Но ничего особого не происходило.

Он просидел на вышке до самого вечера. К восьми часам он чуть не заснул, но его привели в чувства глухие шаги Джоджа, который только встал и пошел проверять очередной ветрогенератор. 

Ветерок нежно обдувал юношу. Глаза закрывались на десять секунд, и он проникал внутрь своей души. В такие моменты было ощутить дыхание жизни. Вдох, выдох, вдох, выдох. И тут его дыхание синхронизировалось с остальным миром. Было такое чувство, будто он и мир одно целое и дыхание соответственно одно. Потом он открывал глаза и видел, как золотистое солнце заходит за горный хребет, создавая свои свечением алый закат. Запах росы и жужжание пропеллеров добавляли в эту чудесную картину полное восприятие происходящего. 

Лазар видел, как Джодж помахал ему рукой на прощание где-то в половине восьмого, но не смог ничего ответить, так как был практически во сне. К девяти юноша уже совсем устал. Он еле слез со сторожевой башни и решил в первый рабочий день остаться ночевать на работе. Завалившись на первый ярус, Лазар закрыл глаза и через пять минут уже крепко заснул. А ветерок из окна так и дул на него, обдавая полевой свежестью. 


III
Время тянулось очень медленно. Изо дня в день Лазар ездил на работу, наслаждался природой и внимательно следил за ветряной электростанцией. Раз или два в неделю к нему наведывался Джордж, который после длительной работы заводил не менее длительный разговор о ферме своих родителей и о том, как ему жилось в этой деревне. Но в основном Лазар прибывал в одиночестве. Глухие края навеивали на него тоску по дому и невыносимое чувство своей бесполезности.

В эти мучительные для него годы, юноша задумывался о смысле жизни. Его терзал очень серьезный вопрос, который никак не выходил из головы. Неужели жизнь это, то, что он видит. Такая однотипная, скучная и постоянная. Как будто он родился для того чтобы отбывать наказание в этом мире. 

Приковывая свое внимание к вещам окружающим его в данный момент времени, он часто забывал о своих мыслях. Но это не то чтобы было лучшим выходом из ситуации. Когда воспоминания возвращались, он чувствовал невыносимое чувство, щемящее в груди. Так сидя по ночам в своей сторожевой башне, он в полном мраке размышлял о смысле бытия и, ему становилось страшно. Этот страх смешивался с холодом, который он испытывал после того как заходило солнце. 

Ему было разрешено несколько раз за ночь спускаться в дом и пить горячий чай. Но вновь поднявшись на башню, буквально через десять минут он ощущал холод, который как будто становился еще сильнее, чем прежде. И вглядываясь в далекие темные бугры гор, он начинал тихо плакать не от того, что замёрз, а от полного одиночества и разочарования в жизни. 
В одну из таких ночей он чувствовал сильный голод, а в домике совсем не осталось еды. Все что дала ему мать, он съел еще в автобусе и теперь, за пять миль от будки, можно было услышать урчание в животе. Мучаясь от голода и холода, Лазар все же не забывал о том, чтобы следить за местностью. Вокруг было тихо как всегда. Одинокий фонарь освещал ближние двадцать метров. Лазар ерзал на своём кожаном стуле, не зная, куда себя деть. Вдруг перед его уставшими глазами промелькнула какая-то тень. Поначалу он подумал, что это тень от пропеллера, которую он раньше не замечал.

Юноша встал на ноги и боль в животе ненадолго прекратилась. Он стал ходить по будке и смотреть по сторонам. Повернувшись в противоположную сторону, он вдруг снова увидел туже тень и замер. Сердце забилось быстрее. Пульс участился. В мгновение ока холод и голод перестали мучить его тело. 

То, что он увидел, не могло быть пропеллером. Но и человеком это тоже не могло быть. Какое-то существо размером чуть больше чем подвальная крыса, как бы подпрыгивая, унеслось из поля зрения Лазара.  «Что это за дичь, неужели кролик? Здесь? В Техасе? Среди полей, лесов и гор? Да еще такой маленький.» Немного понаблюдав с вышки, он еще не сколько раз увидел животное и смог лучше разглядеть характерные черты. Теперь он не сомневался, что это был кролик. «Ну, уж очень у него маленькие уши. Если он прибежал из леса, значит, искал здесь еды. А нашел меня. Ну что же, есть только одно верное решение — поймать его и съесть» — подумал Лазар и у него неожиданно потекли слюни. 

Юноша спустился с вышки и вышел из дома. В руках он держал фонарик и нож с заострённым наконечником, который взял на кухне. Где-то в течение часа он бегал вокруг дома и охотился за бедным животным. В первые двадцать минут он тщетно бродил и нигде не мог найти даже намека на то, что кролик побывал в этом месте. Через полчаса он обнаружил загнутую  траву и следы грязи. Он пошел по следам. Он отошел на двадцать метров от домика со стороны леса. Туда не доходил свет фонаря. Поубавив шаг, он стал медленно пробираться по траве. 

Кролик сидел боком и жевал траву в пяти метрах от юноши. Его глаз упрямо смотрел в сторону Лазара. Было такое чувство, что животное вот-вот сорвётся и убежит в непроглядную лесную чащу. 

Лазар выключил фонарь и стал медленно приближаться. Он снял свою накидку. Кролик сидел на месте и пожевывал четырёхлистный клевер. Подкравшись на два метра, юноша быстрым движением руки запустил накидку и она плавно, словно перышко свалилась на бедное животное. Тут он как дикий тигр сам накинулся на кролика. Через десять секунд, он уже держал его за уши. Один легкий укол в нос остриём ножа и кролик стал мертвой дичью. Этому приему его научил отец. Когда они несли несколько кролика на убой, отец брал длинную острую иглу и укалывал ею нос животного.

Счастливый Лазар направился к передней части дома. Он оставил дичь на пороге, а сам пошел за топором. С топором он направился в лес, нарубил дерева для костра и собрал веток. Из палок он соорудил два держателя и разжег костёр между ними. Лазар освежевал крольчатину. Нанизывая дичь на железный прутик, он предвкушал сытный завтрак. Когда он обжаривал мясо со всех сторон, запах сочного кролика разнесся вокруг дома. В лесу взвыл дикий зверь. Лазар вдруг замер, но через несколько минут продолжил обжаривать скукожившуюся добычу.

Довольный своим трофеем, он, сидя на траве, наблюдал за тем как медленно восходит летнее, солнце. Он думал о том, что скоро станет тепло и голод, который так его мучил утолит свежая крольчатина. 

Поджарив нежное мясо, он встал и направился в дом. «Ну сейчас я хорошенько позавтракаю, а потом лягу спать, наверное». Юноша сильно зевнул, вошёл в дом и захлопнул за собой дверь. В окно домика можно было увидеть, ка он берет тарелку и садится за деревянный стул, который совершенно не подходит к столу, потом начинает, есть кролика. А солнышко уже перекатило горы и продолжает медленно подниматься над ветряной электростанцией. Такой забытой, такой одинокой.

Этим утром он решил поехать домой и немного отдохнуть. По приезду домой он очень устал и, свалившись на свою мягкую кровать, спал десять часов.

На следующий день Лазар вновь поехал на ветряную электростанцию. На улице было солнечно. Птички пели своими заунывными голосками, а травка шелестела под ногами. Такой погоды уже давно не наблюдалось в окрестностях его рабочего места. Он шел по асфальтированной дороге. Деревенские жители бегали из одного угла в другой. Кто-то ходил за водой, кто-то шел на работу, как Лазар, а кто-то просто прогуливался вальяжной походкой. На небе не было ни облачка. 

Лазар прибыл к месту назначения, позавтракал в домике и залез на вышку. Глаза невольно закрывались. Утренний дрем иногда находил на юношу. Это были счастливые часы, когда по близости не было Джорджа, дул приятный ветерок и можно было подремать сидя в будке. Никто и не заметит, как он спит.

Пока он спал, небольшая чёрная туча надвигалась на поляну из-за горного хребта. А через полчаса тучами заволокло все небо.

Лазар проснулся. Он заметил, что погода резко переминалась. Дул холодный северный ветер и казалось, что с каждой минутой он усиливается. Немногим раньше Лазар и представить себе не мог, что такая перемена погоды вообще возможна в природе. Но климат этих мест оставлял желать лучшего. Он знал об этом, поэтому ничуть не удивился, когда деревья в лесу стали серьезно раскачиваться. Жалостливо поскрипывая, они освобождались от слабых веток. 
«А что если какой-нибудь ветрогенератор сломается во время предстоящей бури. Черт, у Джоджа сегодня выходной. Так не вовремя. Надо бы ему сообщить, что бы он пришел и осмотрел всю электронику, пока не началась гроза, и дождь не полил со свое неистовой силой. Нет. У него сегодня выходной. Если будет нужно, то я и сам разберусь в этом. Недаром же я внук великого инженера. Дед учил не сдаваться перед преградами, буду его слушать».

Через час буря усилилась, и дождь как будто начинал капать. Было ровно два часа дня, когда Лазар спустился в дом и вышел на улицу для того, что бы провести дневной осмотр электростанции. Обычно он проводил осмотр на час позже, но сегодня из-за чрезвычайных обстоятельств он принял решение провести обзор, пока гроза не началась и окончательно не закрыла возможность сделать дневной обход. 

Дверь дома стремительно захлопнулась за юношей. Стук был очень громкий, но в тот же момент еще громче в небе прогремел неистовый грохот и, где-то вдалеке, молния полоснула своим током чёрные тучи. Боги разгневались настолько сильно, что за домом с треском свалилось старое толстое дерево.

Лазар отошёл от дома на десять метров и обернулся, что бы посмотреть на лес. В этот момент зеленое скопление деревьев было похоже на колыхающееся море. Ветер подул с неистовой силой и юноша с трудом устоял на своём месте. Закрывая лицо руками, Лазара пробирался сквозь воздушные потоки. Он уже десять раз пожалел о том, что вышел на улицу. Но что-нибудь изменить он уже не мог. Идти до дома было столько же, сколько добираться до первого ветрогенератора. Через силу он шел по траве, которая теперь казалась темно-зеленым ковром. 

Подойдя поближе к ветрогенератору, он посмотрел на пропеллер, немного прикрывая свои мокрые от слез глаза. Тот в бешеном темпе кружился на верхушке белого столба. «Ну что же приступим. Вроде Джордж говорил, что здесь не так уж и сложно разобраться. Ну да, он еще говорил, что нельзя ни в коем случае без него лазить в электронику. Но ситуация чрезвычайная, приходится действовать, прости Джодж» — подумал Лазар и тут большой белый винт упал к его неустойчивым ногам. Он посмотрел на него, но не успел ничего осознать. Словно какая-то сила вдавила его тело в траву. Он упал на землю, а острый как бритва пропеллер соскочил со столба и двигался на Лазара. Белый пропеллер отскочил от земли, закружился в воздухе и пролетел мимо ног юноши. 

Лазар лежал на траве, не понимая, что происходит. Широко открытые глаза уперлись в затуманенное небо. В ушах стоял дикий гул и свист ветра. Как будто контуженный он сел, двигая только верхней частью тела. Ветряной порыв бил по лицу и юноша не мог от него защититься. Когда он подставил руки к лицу и попытался встать на ноги, сильнейшая боль пронзила его правую ногу. Огромный порез во всю толщину голени виднелся из-за разодранных голубых джинсов юноши. Он увидел, как багровая струйка крови сочится из его штанины и ему стало дурно. Голова закружилась. Лазар понимал, что если он останется лежать бездыханным на этой траве, то вскоре совсем истечёт кровью. Он взял себя в руки и перестал поддаваться сильному головокружению. Рана безумно ныла. Он повернулся к дому и увидел, как в пяти метрах от него покоится белый пропеллер два метра длиной. «Еще бы несколько сантиметров и он отрезал бы мне ногу» — пронеслась мысль в голове юноши. 

Лазар снял куртку и сильным узлом перевязал больную ногу. В попытках остановить кровь, он крепко затянул куртку и прижал руку к ране. Раненую ногу он не чувствовал из за боли, которая сквозила через узкую щель порванных джинсов. В эти критические мгновения он думал о том, что скоро ему придёт конец.

Он с трудом встал на ноги и прихрамывая пошел к дому. Лазар качался из стороны в сторону, то и дело, опираясь на раненую ногу. Его пронзала жуткая боль, и он переносил вес с одной ноги на другую. Он с сильным головокружением практически на одно ноге прыжками дошел до дома, плечом открыл дверь и ввалился внутрь. Лазар упал в обморок. Его тело лежало на жестком деревянном полу. Он не издавал ни звука.

К счастью для него в это время прибежал Джордж. Он выскочил из дома в тот самый момент, когда началась гроза. И первым делом, прибежав на электростанцию, он увидел окровавленный двухметровый пропеллер, который покоился рядом с домом. 

Джодж вбежал в дом и увидел как Лазар, лежащий на полу с перекошенным лицом, стонет от ужаса и боли. В тот момент боль победила обморок и юноша проснулся. Он начал сильно кричать, а увидев Джоджа, задыхаясь, снова потерял сознание. 

После этого Джодж отвёз его в местный травмпункт на служебной машине. Его приняли в травмпункте и сразу повезли на операцию. Доктора выяснили, что кость не была задета, но кожа и мышечные волокна были рассечены полностью. 
Врач и медбрат с топотом продвигались по холодному коридору.
—Ну что, вы его уже положили? —сказал главный хирург 
—Да сэр, похоже, мальчик больше не сможет нормально ходить.
Доктор намеренно проигнорировал слова медбрата.
—Наркоз?
—Да сэр сделали
Хирург вошёл в операционную комнату.
—Ну что же, за работу!
—Мальчишке, не поздоровилось, возможно он не сможет ходить, так как раньше — сказал чернокожий помощник и напялил на себя бактерицидную маску с резинкой.
—Это мы еще посмотрим — заявил хирург.

На следующее утро Лазар проснулся в палате. Рядом сидела мать держала его руки своими холодными руками. Ее лицо было красным, а глаза припухли от слез.
—Сынок, милый, Лазар ты как маленький мой? Ты как дорогой?
Напротив стоял отец. За его широкой улыбкой скрывалось сильнейшее переживание, которое он кое как сдерживал. 
—Я ничего мам, ничего — сказал он в ответ 

Через неделю его перевезли в город. Несколько месяцев он провел в госпитале. Рана долгое время болела и не давала Лазару спать по ночам. Потом он понял, что уже никогда не вернётся на свою работу. Хозяева ветряной электростанции не позволят. Ведь он может подать на них в суд, а это черновато серьёзными растратами со стороны инвесторов. Ему была выплачена небольшая компенсация за причинённый ущерб и полная заработная плата за три месяца, но на условиях увольнения по собственному желанию. Проработав там три с лишним года, он нисколько не сожалел об этом. 

Рана была серьезная. Настолько серьезная, что впоследствии он ходил, прихрамывая на правую ногу. На голени красовался широкий шрам, а в душе был запечатлён весь тот опыт, который он приобрёл, работая на ветряной электростанции.



Глава №3

I
Прошло несколько месяцев. Долгое время Лазар не был ни чем занят. Он лежал в кровати, уставившись в потолок или читал книжки, облокотившись на спинку кровати. В его голове проносились мысли о новых впечатлениях. Он думал о городах, которые возможно никогда не увидит. О людях, чьи голоса возможно никогда не услышит. Он думал о будущем, которое, скорее всего, будет не таким, каким он его себе представляет. Помимо инженерных книжек, он стал читать классику, заполняя свое свободное время разнообразной художественной литературой. Но и не забывал про профессиональную. В один и то же день, утром он мог читать рассказы Хемингуэя, а вечером свободно поглощать научные знания из инженерной библиотеки деда. Учебник по механике, атомная физика, Теория Относительности Эйнштейна, опубликованная почти полвека назад. Все это он прочёл со жгучим интересом, будучи прикован к постели.
В первой половине второго месяца, он уже мог вставать, наливать себе чай и готовить еду. Костыль, который находился у него подмышкой, жутко мешал и натирал руку. Лазар шагал по деревянному полу дома, немного прихрамывая, наливал себе воды из под крана и пил, держа чашку в левой руке. Одновременно с этим он пытался держать равновесие, но ему это не всегда удавалось. Однажды, юноша, стоя на бетонной плитке с костылем в руках, готовил себе яичницу и не замечал, как резиновая ножка костыля скользила по гладкой поверхности пола. Через минуту, она соскользнула на столько, что уже не могла быть опорой для Лазара, тогда вес его тела перевалил на больную правую ногу. Его нога застонала. Сильная боль прокатилась по телу. Она согнулась в коленном суставе, потом, не выдержав нагрузки, мышцы ноги расслабились и Лазар упал на холодную кухонную плитку. Но такое случалось не часто.
Сегодня был пасмурный день. Тучи нахмурили свои густые брови. Небо казалось непроглядным, затуманенным куполом. Где-то вдалеке качались деревья, а Лазар только проснулся и сонным взглядом уставился в окно своей комнаты. Потом он подошел поближе и посмотрел на двор. Погода была слякотная. Повсюду виднелись маленькие, вредные лужи, которые только и мечтают, чтобы какой-нибудь неудачник на них наступил. Трава утопала в грязи и воде. Дорога, которая находилась рядом с домом, была полностью изрыта колёсами проезжающих мимо повозок с лошадьми и машинами.
Лазар заметил, как издалека к его дому движется маленький человек в синем костюме и с фуражкой на голове. За спиной у человека была перекинута старая потрепанная сумка, в которой лежало куча газет и белых конвертов. Ветер сильно подул и, один из конвертов выпрыгнуло, как лягушка, на грязную дорогу. Когда почтальон его поднял, он уже не казалось таким белым. Даже конверт страдал от этой мрачной погоды. Не задумываясь, он положил грязное письмо в сумку и заодно испачкал газеты.
Почтальон медленно передвигался по улице, бросая свежие газеты на порог соседям Лазара. Юноша видел, как старый почтальон не аккуратно делает свою работу. Во двор некоторых домов он даже не заходил, так как боялся потревожить собак находящихся там. Он небрежно швырял газету через весь двор. Иногда она долетала до порога, иногда нет.
Он проходил рядом с домом Лазара. Юноша открыл окно, облокотившись на подоконник, и закричал:
— Оноф заходи, здесь нет собак
Оноф подошел поближе ко двору дома, осмотрелся и решил, что здесь нет никакой опасности. Он прошел по мокрой траве и Лазар снова закричал:
— Неси сюда, сразу мне в руки дай
— А может тебе еще кофе приготовить и на подоконник поставить — сказал сварливый почтальон и даже не посмотрел на юношу. Он кинул газету на порог дома и пошел в обратную сторону.
— Слышишь, Оноф — сказал Лазар, немного понизив голос так, что он стал похож на голос судьи — я схожу к вам на почту и пожалуюсь на тебя, бросаешь газеты и даже не смотришь куда, хотя бы смотрел
— Не мешай мне делать свою работу мальчишка — сказала почтальон, и пошел дальше разносить газеты, не попрощавшись.
"Похоже, сегодняшняя погода действует на всех одинаково, Онофф хмурый, как небо над головой, вот чудак" — подумал юноша. Холодный ветер обдал Лазара. Ему стало холодно, и он поспешно закрыл окно.
Лазар на костыле, хромая вышел из комнаты, потом через парадную дверь во двор, взял газету, у которой один из уголков сильно намок, и вернулся обратно в дом. Сегодня на завтрак была красная рыба и брокколи.
Лилиан была на рынке, Фредерик уехал по делам в город. В доме царили тишина и покой.
Лазар сел за стол и немного осушил своими пальцами кончик газеты. Потом он аккуратно расклеил темно бежевые листочки The Wall Street Jornal  и принялся жадно читать. Завтрак стоял на столе и стыл.
Отец Лазара уже давно выписывал данную газету, но сейчас у него практически не оставалось времени чтобы ее читать. Он рано уезжал из дома и поздно приезжал. В связи с плохими погодными условиями урожай в этом году был довольно скудный. После долгого сотрудничества с Корнелиусом, Фредерик перестал заботиться о том, чтобы сбывать кукурузу кому-то еще. Это был его единственный клиент. Очень опрометчиво доверять свою жизнь и жизнь своей семьи, какому-то торгашу с улицы. В этом году Корнелиус сбавил обороты по продаже кукурузы и занялся перепродажей зонтов и дождевиков, удовлетворяя спрос потребителя. Кукуруза отошла на второй план, потом на третий, а потом оказалась далеко от своего первоначального места. Теперь Фредерик не мог поставлять кукурузу, а Корнелиус ее не покупал. Поэтому отцу Лазара приходилось самому торговать в городе и попутно искать дополнительный заработок. На чтение газет времени не оставалось.
Но сын, как бы продолжая традицию, заинтересовался печатной продукцией и с удовольствием по утрам читал новостные сводки, в основном из Вашингтона, Лос-Анджелеса и Нью-Йорка.
Завтрак Лазара совсем остыл, когда он медленно начал ковырять вилкой красную рыбу. Он положил кусок себе в рот, затем наколол брокколи и тоже его съел. Юноша снова принялся читать газету. Сегодня новости пришли из одного из самых густонаселенных городов Америки. Заглавие было такое "Нью-Йорк цветёт и пахнет". В газетной статье шла речь о новых достижениях в строительстве. Десятки зданий строились в настоящий момент в этом городе. Огромные многоэтажные небоскребы уже кое-где возвышались над общим ландшафтом десяти этажных домов. Стройка новых многоэтажек шла полным ходом. Строители и инженеры внедряли новые, необычные методы, которые ранее не использовались в строительстве. Каркасное двадцати двух этажное здание Флэтайрон-Билдинг с необычной технологией постройки возвышалось в центре Нью-Йорка. Из его окон можно наблюдать за тем, как бешеными темпами растет, что-то гигантское и многозначительное. Это строился Эмпайр-Стейт-Билдинг, который по плану должен был вмещать в себя сто три этажа. Неслыханное инженерное чудо, пока что было немного выше старичка Флэтайрон-Билдинг.
Лазар читал статью с большим удовольствием. В статье описывался процесс постройки новых небоскребов. Он прочёл интервью одного из главных инженеров, который заявил, что на данном этапе ведётся научно-исследовательская деятельность по работе над устойчивостью здания и над избытками солнечного тепла в офисных помещениях. Газета также публиковала небольшие комментарии очевидцев, которые удивлялись и восхищались тем, что творится с их городом. "Вы уже это видели, видели?" — говорил один из очевидцев — "Скоро Нью-Йорк станет одним из красивейших и богатейших городов мира, я вас уверяю. Строить такие большие здания дано не каждому городу. Вот мы сейчас соревнуемся с Чикаго, но скоро все равно их обгоним, а то небось какой пожар у них начнётся" — говорит очевидец и немного посмеивается — "Это конечно в шутку я сказал, но здания то огромные, просто гигантские. Пока сам не увидишь, не поверишь".
У Лазар загорелись глаза. Он давно мечтал поездить по Америке, но не знал куда. В его голове вертелись картинки различных городов, но покидать свой дом из-за этих фантазий он не хотел. Он решил, что хорошо обдумает этот вопрос. И вот сейчас, когда он с таким удовольствием и упоением читал про город Нью-Йорк, Лазар понял, что это именно то место, куда стоит отправиться. Он мечтал о высотных зданиях, о знаменитых улицах. Его тянуло туда. Новые знакомства, новые впечатления, самостоятельная жизнь. Все это пронеслось перед глазами юноши.
Он доел свой завтрак в два часа дня. За окном постукивал несильный дождь. Небо все такое же, серое, казалось еще темнее, чем прежде. Оторвав глаза о газеты, он посмотрел в кухонное окно. Вдалеке виднелись деревья, а за ними город, который еле проглядывался через сосновый бор. Скучный Техас, казался довольно угрюмым в этот бесцветный пасмурный день. Лазар зевнул и перекинул свои уставшие глаза с темного окна на газету. Картинка была замечательная. Фото статуи Свободы, за которой красовался поистине великий город Нью-Йорк. Яркое солнце освещало блестящие окна высотных зданий. По Гудзону плыли туристические корабли. Город свободы, город славы.
Теперь Лазар налил себе чай. В небе стало намного ярче. Темные облака немного рассеялись, и солнечный свет лучше проникал сквозь них. Ему стало веселее. Правда он вдруг стал думать о то, что вскоре ему придется уехать. Он слишком долго просидел на одном месте с больной ногой. Общая атмосфера одинокого пребывания в домашних условиях давно наскучила ему. В книгах шло описание приключений и путешествий. Общение с людьми, радость и любовь. Всего этого он был лишён, в силу своей раны и природной замкнутости. Но умом он был силён. И, конечно же понимал, что рано или поздно ему придется уехать из родительского дома навстречу новой жизни. Жаль было покидать родные края, в которых прошло все его детство, и началась юность.
Нога немного заныла. Он дочитал газету и оставил ее на столе. Потом взял свой костыль и поднялся на ноги. Лазар настолько зачитался газетой, что не заметил, как время завтрака плавно перешло в обеденное время. А в обеденное время его всегда клонило в сон. Он проследовал к себе в комнату, закрылся и немного задремал. Когда он проснулся, домой вернулся отец.
Из окна в комнате Лазара можно было видеть, как грузовая машина подъехала к низкому забору. Она остановилась. Отец вылез из машины и пошел открывать грузовой отсек. Он вынул оттуда два мешка кукурузы, а потом еще один на половину заполненный мешок и понёс их в сарай. Фредерик закрыл машину и направился в дом. Можно было видеть как уставший отец, сутулясь, ковыляет к двери. Глаза его передавали разочарование и слабость.
Лазар проспал один час. Он проснулся от топота отцовских сапог и, подобрав костыль, пошел его встречать. Отец стоял на пороге и снимал куртку, усталыми, обвисшими, как грозди винограда руками. Лазар вышел из своей комнаты и мягко улыбнулся, поприветствовав Фредерика. В ответ Фредерик поприветствовал Лазара. Они обнялись и пошли на кухню пить чай.
Юноша все больше думал о том, чтобы переехать из родительского дома в Нью-Йорк. Он представлял себе ночной город, освещённый тысячами разноцветных ламп. Тысячи и тысячи окон светились в людских квартирах. Тысячи машин и повозок проезжали по брусчатой дороге. Важные люди с портфелями шныряли из стороны в сторону по Уолл-Стрит. Каждый чем-то занят, каждый куда-то бежит, торопиться, сметая все на своём пути. Город живет, город дышит одним общим дыханием. Картинка за картинкой возникали в голове Лазара, он пил чай и смотрел то в окно, то на отца, не говоря при этом ни слова.
Они сидели уставшие и сонные за столом. В окне можно было видеть раскачивающиеся деревья. Шел сильный ливень.
— Мать наверное осталась под крытым рынком — сказал Фредерик — ждёт пока дождь закончится.
— Как твои дела папа? — спросил Лазар
— Да ничего, потихонечку — солгал отец — сегодня сидел на рынке, черт бы их побрал этих покупателей, это ни то, то ни это, не угодишь — потом Фредерик замолк.
После нескольких минут молчания он снова заговорил:
— А у тебя как дела сынок, нога проходит?
— Да, сегодня пробовал без костыля ходить, уже немного получается
— Ты это аккуратней, а то получиться как в прошлый раз, свалишься, а поднять тебя будет некому
— Ничего страшного, сегодня почтальон заходил, газету принёс про Нью-Йорк, очень интересная, почитай
— Да некогда читать мне сына, ты лучше расскажи мне — попросил Фредерик и отхлебнул горячего чаю
— Рассказывают про небоскребы Нью-Йорка, говорят, что строят их по новой технологии, которую еще не используют в Европе
— Вот учись сына, будешь тоже небоскребы строить, на тебя одна надежда, нам с матерью помогать будешь
— Конечно буду — думал Лазар сам завёл себя в неразрешимое противоречие. Казалось, что он хочет ехать в Нью-Йорк, но в тоже время он точно также хотел помочь родителям, а помочь им можно только здесь в Техасе. Он долго думал над этим и согласился с тем, что лучше он поедет в Нью-Йорк, найдет работу по душе, где достаточно платят, и тогда уже будет помогать родителям, посылая им деньги по почте.
— Я вот что хотел спросить у тебя сына, ты же скоро заканчиваешь учебу в университете, что дальше делать будешь? — неожиданно спросил Фредерик, как будто чувствуя, что Лазар хочет высказаться по этому поводу
— Как раз хотел с тобой об этом поговорить. Я хочу работать инженером, а у нас в Техасе сложно найти работу, которая могла бы удовлетворить мой интерес к этой профессии. Понимаешь ли, я пытался искать, видишь что получилось. Я давно хотел сказать — Лазар намеренно тянул с темой об отъезде, ему казалось, что этим он может доставить отцу душевную боль и поэтому юноша постепенно подходил к теме, которую никак не мог озвучить. Но вопреки его мнению Фредерик мечтал о том, чтобы Лазар выбрался из захолустья в большой город. Он точно знал, что возможностей там намного больше, чем есть в Техасе. Поэтому, еще не дослушав речь сына до конца, отец все понял и перебил его:
— Не надо многословия, говори как есть?
— Ну, если вкратце, то я намерен перебраться в Нью-Йорк этим летом. Я, правда, не знаю как это осуществить, но если вы с матерью поможете мне деньгами, тогда я вполне смогу уехать.
— Сын, надо этот вопрос хорошо обдумать и не торопиться. Для начала, советую тебе подождать того момента пока нога пройдет окончательно. Если с тобой что-нибудь случиться в другом городе мы с матерью этого не переживем. А деньги я где-нибудь найду, это не такая серьезная проблема. Потом тебе же надо там где-то жить. Советую не торопить события — повторился отец — время покажет.

Со временем Лазар стал больше грезить о Нью-Йорке. Его голова была заполнена прекрасными фотографиями города, а мысли о самостоятельной жизни лились рекой. Он не мог не представлять себе, как он будет жить один, в незнакомом городе, полном различных интересных людей и мест. Ему казалась, что жизнь измениться и станет более насыщенной интересной и привлекательной. В конце концов, он заблуждался в своих фантазиях про городскую жизнь. Он никогда не жил в городе, поэтому даже не представлял себе трудности, с которыми ему придется столкнуться. Начиная от тесных трамваев переполненных людьми и метро, заполненное ими сверху донизу, заканчивая грабежом в темных узких переулках, насилием и мародерством в гетто.
Несмотря на то, что Нью-Йорк является одним из самых красивых и известных городов, он еще и самый опасный густонаселенный город, в котором проживают миллионы людей. Каждый год туда приезжают десятки тысяч эмигрантов со всех уголков мира. Арабы, турки, русские, европейцы и так далее. Эта моногамная культура смешивает в себе сотни различных религий и верований, которые разняться и входят в противоречие между собой.
Лазар все это очень хорошо понимал, но мечты о жизни вне родительского дома питали его неистовую жажду переехать в город. Шли месяцы, и приближалось лето. Юноша уже свободно мог ходить без костыля на двух ногах. Он шагал по дому, немного прихрамывая на правую ногу. Рана уже давно затянулась, и на ее месте остался большой длинный шрам рассекающий голень поперёк мышц.
В последний месяц учебы он часто посещал занятия в университете. Теперь он понимал, что новая жизнь уже близко. Ему не верилось, что совсем скоро он закончит учиться и шагнёт хромой ногой во взрослую, самостоятельную жизнь. Казалось, что у Лазара на душе был праздник, чувство свободы, которое он сохранит до самой старости.
Годы учебы подходили к концу. Он благополучно сдал все экзамены и защитил диплом. Юноша шел домой по асфальтированной дороге, после сдачи последнего решающего экзамена, прихрамывая на одну ногу. Он улыбался солнцу, которое так ярко светило ему прямо в лицо.
Вокруг все было прекрасно. Птички нежно чирикали на веточках зелёных деревьев, трава густая и мягкая стояла спокойно и горделиво. Лазар шагал по тротуару, мягко посвистывая в унисон птицам. Он был рад, что в такой чудесный день с него спали оковы прошлой жизни и теперь он начнёт новую жизнь.
Юноша подходил к дому. Дверь была открыта, а на пороге, с широкими улыбками на лицах, стояли отец с матерью, украдкой поглядывая на своего сына. Лазар подошел поближе, поздоровался со своими родителями и спросил:
— Мам, пап, в чем дело? Почему вы на меня так смотрите? — сказал он и немного улыбнулся.
— Сын — начала мать — в этот важный для тебя день мы с отцом решили сделать тебе подарок. Мы знаем, что ты давно хотел в Нью-Йорк
— Да, и по этому — продолжил отец — мы решили, что ты уже готов и купили тебе билеты, а также оплатили квартиру в Бруклине на два месяца. Это конечно не дворец, но жить...
Отец не закончил фразу, как Лазар уже подбежал к родителям, стал их крепко обнимать и целовать. Из его уст звучали слова благодарности. Он обнял отца, потом мать. Лилиан не выдержала и заплакала. Ей очень не хотелось расставаться со своим сыном, но таков закон природы, дети уходят от своих родителей. Она это понимала, но плакать себе разрешила.
— Можно — договорил отец, когда Лазар обнимал его.
— Сынок, если что-нибудь тебе не понравится, ты всегда можешь вернуться и ни о чем не думай, просто приезжай и все, слышишь — сказала она и на ее глаза накатилась еще одна волна материнских слез.
— Спасибо вам большое, спасибо — твердил Лазар, и не мог остановиться.
Потом они все вместе зашли в дом и захлопнули за собой дверь.





II
На дворе было ранее утро. Тусклое солнце медленно поднималось над деревьями. Город спал беспробудным сном в свой заслуженный выходной день. Асфальтированная дорога, по которой обычно ездит много машин и повозок, была пуста. А в доме семьи Драгунских уже горел приглушённый белоснежными шторами свет.
Лазар встал раньше всех. Еще вчера он сложил все необходимые вещи в большой походный рюкзак, который достался ему от отца. Вещей было немного. Только самое необходимое. Средства личной гигиены, нижнее белье, костюм, одна пара туфель, деньги и несколько книг. Все кроме книг он уже уложил. Теперь он стоял напротив библиотеки Архибальда. Он с вожделением смотрел на книги и, казалось, хотел забрать их все до одной. К сожалению, это было невозможно, поэтому Лазар решил, что возьмёт пять книг, которые ему наиболее интересны. Он собирал по одной. Сначала Лазар рассматривал книги на первой полке и немного увлекся, совсем забыв про время. Первой книгой, которую Лазар сложил в свой рюкзак, была "Сборник инженерных изобретений Леонардо Да Винчи" с полным их описанием. На счет этой книги у него не было никаких сомнений. Ее нужно брать и точка. Для Лазара дух Леонарда Да Винчи был очень важен. Само наличие этой книги давало ему энергию, которая трансформировалась во вдохновение. Слава великого человека, его творчество, инженерные достижения превращались в некий образ, которым Лазар питал свою ненасытную молодую душу и голову, устремлённую в будущее.
Прошло полчаса. Он начла искать книги, рыская глазами по второй полке, на которой располагались серьезные инженерные труды иностранных ученых. Полка была десять метров в длину. Он медленно шел и смотрел острым взглядом на книги, тщательно анализируя каждую и отбирая для себя в те, которые имели некоторые преимущества. Например, вторая книга, которую он выбрал называлась "Размышления о метафизике исчисления бесконечно малых" французского политика, инженера и ученого, и к тому же его тески, Лазара Карно. Этот человек и его труды давно запали в душу Лазару, который верил в то, что между ними есть невидимая связь. Их устремления схожи. Хотя Лазар довольно холодно относился к политике в Америке, а Карно работал при Наполеоне и был государственным деятелем, все же в плане инженерии их интересы пересекались. Не только этот труд Карно увлёк Лазара, но и довольно известный в своё время трактат о механизмах. Он ознакомился с книгой, когда еще учился в школе. Но сейчас ему казалось, что это произведение спустя полтора века сильно устарело, а математический труд Карно, который Лазар с превеликим удовольствием складывал во второе отделение рюкзака, до сих пор не потерял своей актуальности.
На этой полке он также нашел работу Готфрида Лейбница "Очерк Динамики", которая находилась на пять метров дальше от Карно. Между ними было сто лет и пять метров пространства в библиотеке Архибальда. Лейбниц лежал в XVIII веке, Карно в XIX. Лазар считал его работу по динамике интересной и серьезной с точки зрения научного знания. К самому Лейбницу он относился нейтрально. Хотя и любил его больше чем Исаака Ньютона за равностороннюю деятельность и любопытство.
Лазар уходил все дальше и дальше вглубь веков. Его поражали и манили ветхие научные тома, которые уже давно пылились на старых полках библиотеки.
Он поднялся на второй этаж в отделение раритетных книг, которые датировались  XIV — XVI веками, но ничего для себя не нашел. Тогда он спустился на первый этаж и покинул библиотеку Архибальда, с чувством некой тоски по деду. Лазар помимо этого чувствовал вину за то, что возможно никогда сюда не вернётся. Но этого ни дано знать никому.
Юноша прошел к себе в комнату и выбрал еще две книги из своей личной небольшой библиотеки. Около трёхсот книг хранились на полках его стеклянного шкафа. В основном это были книги по механике и инженерному делу, а также художественная литература. Он взял роман современного писателя Эрнеста Хемингуэя "По ком звонит колокол", который был опубликован в год его рождения, 1940-й. Лазар часто перечитывал эту книгу. И больше всего его интересовал механизм подрывного устройства, который использовал главный герой во время войны.
Последняя книга, которую он положил себе в рюкзак, называлась "World of Chemistry". Она была очень старой и публиковалась только в некоторых штатах. Когда-то давно Архибальд путешествовало по стране, и наткнулся на книжную лавку в штате Дэлавер. Он перерыл все полки и нашел кое-что по душе. Его старый друг Маркус советовал Архибальду купить книгу Карла Монтура "Мир химии" и говорил, что она имеет колоссальное значение для будущего поколения обновлённых людей. Конечно, Маркус был еще тот фантазёр и Архибальд это знал, но все же последовал его совету и приобрёл данную книгу. Сейчас Лазар держал ее в своих руках. Он вспоминал своего деда, как человека, который научил его восхищаться наукой. Эту книгу юноша брал на память об Архибальде, который однажды, во время занятия связанного с химией, ему ее подарил.
Лазар положил книгу в походный рюкзак и застегнул молнию. К этому времени его родители уже встали. Они находились на кухне, встревоженные и рассеянные, готовили себе завтрак, параллельно беседуя о чем-то важном. Их сердца наполнил страх и беспокойство по поводу своего сына. Родители не верили в то, что их чадо уже сегодня уедет очень далеко и, возможно, не скоро вернётся. Эта мысль доставляла им массу внутренних переживаний. Отец не читал газету, а только поглядывал в окно на солнце, которое уже поднялось высоко над деревьями. Мать варила рис и овощи на завтрак. В холодильнике оставались свиные котлеты, которые она недавно сделала, после того как Фредерик зарезал жирного свиненка.
Юноша спустился по лестнице на первый этаж и предстал перед родителями в бодром расположении духа. Он поставил свой огромный походный рюкзак за дверь и зашёл на кухню чтобы позавтракать. До прибытия поезда оставалось несколько часов.
Во время завтрака родители давали Лазару всяческие советы. Казалось, будто они хотят предостеречь своего сына от всех опасностей и соблазнов, которые поджидают его в большом мире. На самом деле, таким образом, они снимали свое сильнейшее беспокойство разговорами. Лазар внимательно их слушал и поддакивал, пережевывая свиные котлеты. За утро Лилиан несколько раз плакала и обнимала Лазара, который всячески пытался ее успокоить. Ему даже на миг показалось, что и Фредерик обронил скупую отцовскую слезу, но он не был уверен.
Семья вышла во двор после завтрака. Лазар нёс большой рюкзак, в котором он был похож на горбуна из Нотр Дама. Его плечи сильно сжимались под напором тонких лямок. Они загрузили рюкзак в кузов грузовика, а сами сели на единственный ряд сидений, который находился в машине. Отец, чтобы не задеть прижавшегося к нему сына, медленно передвинул ручник и переключил скорость на первую. Потом он завел машину.
Они медленно выезжали со двора на дорогу. Лазар смотрел в лобовое стекло, и ему казалось, будто все вокруг прощается с ним. Он посмотрел на родительский дом, в окнах которого был выключен свет. Посмотрел на двор и отцовское хозяйство, которое он по-своему всем сердцем любил. Хотя помнил, как ему приходилось таскать сено и собирать кукурузу с поля. Как ему приходилось очищать загоны для свиней и давать им еду. Все это сейчас он вспоминал с ностальгией и трепетом в душе. Они выехали на дорогу, и через несколько секунд двор остался позади, а впереди только длинный путь к вокзалу. Рюкзак шевелился в кузове, и Лазару приходилось следить за тем, чтобы он не упал и не начал прыгать из стороны в сторону во время поездки. Лилиан сидела рядом с сыном и постоянно что-то говорила, а отец напряжённо следил за дорогой, пропуская мимо ушей ее слова.
Ехали они не долго. Машина проезжала через город, а до вокзала оставалось несколько километров. Вокруг ходили люди. Они были как-никогда спокойны и безмятежны. Люди заходили в магазин, кинотеатр или просто гуляли по тротуару. Сегодня город отдыхал. Маленькие дома, широкие асфальтированные дороги все это Лазар видел, проезжая по главной трассе. В нем бурлили эмоции, которые он никак не мог передать своим родителям. Он понимал, что если сейчас начнёт жалеть себя, думать о том, что возможно никогда больше не приедет в родной город, то родители буду еще больше переживать. А это самое последнее, что ему было нужно в данный момент. Он уже чувствовал тоску и горечь в сердце. Но не переставал думать о том, ради чего он покидает свою старую обитель. Ради чего он теряет всю свою прежнюю жизнь и переходит в новую, чистую. Нью-Йорк город Американской мечты и славы. Вот о чем думал Лазар. Эти мысли и подсознательная радость воодушевляли его на то, чтобы смотреть в будущее не замыленными глазами. Он пытался думать о хорошем, когда они выезжали из города и были уже рядом с вокзалом.
Машина подъехала к небольшой площади, в центре которой находилось здание вокзала. Немного дальше проходили длинный рельсы, по которым два раза в час ездил пассажирский поезд. По площади к центральному входу уже подходили люди с багажом и сумками. Они поднимались по ступенькам и шли вперед к вокзальным дверям навстречу приключениям. Так в этот момент казалась Лазару. На самом деле многие рабочие, служащие различных фирм, военные и пенсионеры ездили на работу, к родственникам, в армейскую часть этим довольно загруженным направлением. Люди толпились в дверях у охранного пункта вокзала и ждали своей очереди. В выходные дни людей было меньше чем в будние, поэтому очередь продвигалась довольно быстро и без осложнений. А над ними, рядом со зданием вокзала, развивался американский флаг. Символ народной свободы и независимости. На этот счет Лазар придерживался нейтральной позиции. Он считал, что умеренный патриотизм уместен в такое неспокойное для Америки время, но все же понимал, что люди на земле, с виду такие разные, в сущности своей ничем не отличаются друг от друга. Поэтому уважением к другим народам и понимание такой закономерности, как фантазирование видимых различий ведёт мир к увеличению конфликтов, имело для него большое значение. Это было важно еще и потому, что новый мир, в котором Лазар скоро окажется, населён огромным количеством людей, совершенно разных по национальности.
Он вышел из машины после Лилиан и, чтобы отвлечься от гнетущих мыслей, посмотрел на развивающийся американский флаг. Ветер дул умеренный, поэтому флаг немного провисал. Лазар простоял полминуты около машины, потом посмотрел на небо и повернулся, чтобы взять рюкзак, который ему подавал Фредерик. Родители заметили, что Лазар немного беспокоится, поэтому не стали докучать ему бессмысленными разговорами. Они и Лазар поднялись по ступенькам на красную площадь в полном молчании. Прошли до входной двери, где очередь из дряхлых старушек и зрелых мужчин в шляпах и с чемоданами почти исчезла. Семья Драгунских прошла на вокзал, после того как два высоких охранника проверили багаж Лазара и женскую сумочку Лилиан. Фредерик прошел внутрь без какой-либо сумки, держа руки в карманах джинс.
Большая стрелка часов внутри здания показывала, что сейчас семь часов утра. Лазар понимал, что вряд ли когда-нибудь снова вернётся жить в Техас. Он смотрел на бегающих из стороны в сторону людей. Наблюдал за каждым их движением. Какой-то мужчина повернул голову, чтобы проверить идет ли его маленькая дочь за ним. Она плелась с рюкзачком на спине и жаловалась на усталость. Дедушка с палкой медленно продвигался по гладкому полу, отделанному красивой плиткой. Он долго шел через нескончаемый поток людей, но ни разу не обернулся, не посмотрел влево или право. Группа женщин в возрасте подходили к кассам вокзала. Они вели бурную беседу, и одна женщина не заметила, как своей ногой случайно столкнула трость деда, проходящего мимо. Он к счастью не упал, но буркнул на нее так, что женщина немного опешив, вскоре замолчала. У касс она стояла со стеклянными глазами, вся внутри себя. К выходу из вокзала шел маленький мальчик. Он был плохо одет, и от него пахло потом. На спине он держал грязный рюкзак, на котором с правой стороны очень сильно разошлись швы, и казалось, что все пожитки этого бездомного ребенка в тот же момент могли вывалиться. Его лицо было измазано мазутом, а у левого ботинка отходила подошва. Мальчик шел по вокзалу и оглядывал все вокруг. Он так же, как и Лазар следил за людьми. Смотрел на потолок и искал там что-то интересное. Его волосы клоками росли на голове, и когда он смотрел на пол, можно было увидеть, как некоторые из них падают вниз. Он снова посмотрел вперед. Голубые глаза казались такими прозрачными и чистыми как утреннее море, когда прибой смывает всю грязь и тину на берег и можно видеть, как плавают маленькие рыбешки на самом его дне. Лазар и мальчик шли параллельно друг другу. Лилиан и Фредерик шагали рядом с правой стороны, а мальчик шел с левой от Лазара к выходу. Он шлепал своей на половину оторванной подошвой по плитке и все озирался по сторонам. Лазар был уже очень рядом и мальчик, не заметив его, случайно врезался ему в левую ногу. Больная правая нога подкосилась, и Лазар чуть не упал. В этот момент Фредерик быстрым движением руки подхватил его подмышку. Мальчик поднял глаза.  Лазар увидел их и замер. В этом взгляде он прочувствовал на себе суть жизнь. Все события прошлого пронеслись у него перед глазами. Будущее казалось ему неизвестным и туманным. Он увидел яркий свет и непроглядную черноту. В его глазах таилась какая-то загадка природы, которую Лазар, возможно в силу своего возраста, не мог осознать. Он увидел жизнь и смерть, как она есть. Ему не было жалко мальчика, он знал, что этот человек самый чистый из всех присутствующих, хотя и был внешне самым грязным. Лазару было нелегко отвести взгляд, а мальчик как будто все понял и, все также наивно озираясь по сторонам, зашагал к выходу. Семья подходила к дверям, ведущим на перрон. До прибытия поезда  оставалось полчаса.
Лазар и его родители прошли на станцию. Ветер несильно поднимал волосы Лилиан и Фредерик теперь как-то по-другому смотрел на нее. Она это заметила и поняла, что такого взгляда с его стороны не было с тех самых пор, как они познакомились. Этот взгляд знаменовал начало новой жизни для них, родителей, которые останутся теперь наедине друг с другом. После двадцати лет воспитания Лазар, они не потеряли той любви, которая тянется с их первой встречи. Лазар смотрел на своих родителей как будто в последний раз. Лилиан обернулась, чтобы посмотреть на поезд, который гудел у нее за спиной:
— Это еще не наш — сказал вдруг Лазар.
Ему показалось, что таким образом он успокаивает мать, но на самом деле Лилиан тяготило чувство ожидания. Она не хотела расставаться с сыном и поэтому ответила:
— Надеюсь — сказала она, и ее глаза снова стали красными
— Мам, ну не надо, я не могу смотреть, как ты плачешь
— Я так тебя люблю сынок — сказал она, и заплакала еще больше. Они обнялись. Фредерик стоял рядом и, сдерживая свои чувства, старался казаться безучастным, но через несколько секунд прильнул к ним обоим своим массивным телом. Они стояли на перроне, крепко обняв друг друга. Потом Лилиан успокоилась и они расцепились. Сзади послышался гудок поезда. Это из первого вагона поезда №8004 Техас — Нью-Йорк раздался сигнал, предупреждающий контролеров о прибытии.
— Ну вот и все — сказал Лазар немного приглушённым голосом.
Он еще стеснялся того, что уезжает от родителей, поэтому старался говорить как можно мягче.
Около перрона прошёлся вихрь ветра, после того как первый вагон миновал семью Драгунских. Проехав еще сто метров в медленном темпе, поезд окончательно остановился.
Вагоны окрылись не сразу. Люди собирались около дверей и становились в маленькие очереди. Через десять минут из дальнего вагона вышла проводница и махнула рукой, таким образом, подавая сигнал, для того, чтобы открылись остальные двери поезда.
Перед тем как Лазар ушел, Лилиан сказала:
— Сынок, я тебя очень люблю, будь аккуратен там, как приедешь, напиши письмо, чтобы мы не беспокоились. Будь умницей. Знай, что мы всегда с тобой и в любой момент тебе поможем.
Отец не мудрил с прощальной речью, поэтому сказал всего несколько слов:
— Лазар, не поддавайся соблазнам, будь мужчиной и пусть удача сопутствует тебе.
Лазар не любил долго прощаться, поэтому обняв мать и отца, пошел занимать очередь. Теперь они стояли в десяти метрах от него и смотрели, как он проходит паспортный контроль. Лилиан снова заплакала, а Фредерик пытался ее успокоить. Безрезультатно.
Юноша зашёл в поезд, протиснулся в узкий проход и пошел к своему месту. Поездка будет длиться два дня. Место было лежачее и находилось на верхней полке. Окно поезда выходило на перрон. Родители увидели и помахали Лазару рукой. Он помахал им в ответ. Лилиан высмаркивалась в платок и посмотрела на своего сына сквозь слезы. Немного размытая картина.
Через десять минут после посадки поезд завёлся и тронулся в путь. Лазар видел родителей, которые медленно стали отдаляться от него. Он послал воздушный поцелуй и теперь попрощался окончательно. Потом они совсем потерялись из виду. Настоящее было таково, а будущее неизвестно. Лазар отправился в путь.
Поезд шел через пустынную местность. В начале пути на земле еще кое-где пробивались зеленые кустики, а пространство между ними напоминало лысину на голове. Пустынная земля простиралась перед ясным взором Лазара. Он видел, как пустырь тянется на многие мили, а вдали виднеются низкие холмы и голубое безоблачное небо.
В вагоне было очень шумно. Люди в своих каютах раскладывали вещи по полкам, теснились и переодевались в домашнюю одежду. Казалось, будто они куда-то очень сильно спешат и если проводница заметит беспорядок в купе, а их застанет не переодетыми, то их отправят с поезда домой. Они так спешили, что совершенно не задумывались о том, что их кто-то увидит, переодевающихся, в одном нижнем белье. У людей в вагоне было несколько целей: разобрать вещи, переодеться, поесть, даже если они не очень хотели и лечь отдыхать.
Тем временем Лазар спокойно сидел в купе около столика и не торопился разбирать свои вещи. Он смотрел в окно и изредка наблюдал за людьми, которые копошились рядом с ним. В открытом купе напротив ехала семейная пара с двумя детьми. Маленький мальчик играл на нижней койке в машинку. Его мать наспех постелила матрас и белую простыню под него и принялась разбирать большой чемодан с одеждой. Молодая девушка, по видимому сестра мальчика, стала поспешно переодеваться, пытаясь закрыть свое обнаженное тело полотенцем. Ей это не очень хорошо удавалось. Пока она снимала с себя одежду, Лазар мельком поглядывал на нее из своего купе. Она подминала голову, чтобы оглядеться, в этот момент он отворачивался  и делал вид, будто смотрит в окно. Девушка продолжала переодеваться. Лазар больше был не в силах терпеть и снова повернулся, чтобы посмотреть на нее. Полотенце немного спало с тела девушки, чего она сразу не заметила. Молодые, красивые бёдра оголились с правой стороны, и Лазар увидел, как она поспешно натягивает на них лёгкую темно-серую юбку. Потом он отвернулся.
Через полчаса шум в вагоне утих. Люди спокойно завтракали в своих купе. Молодой человек вытащил из рюкзака шорты и книгу, которая лежала на поверхности. Довольный тем, что все вещи, которые были ему нужны, он достал без лишних копаний внутри рюкзака, Лазар застегнул его и закинул на верхнюю железную полку, которая находилась под потолком.
Последняя книга, которую он закладывал и, которая соответственно лежала над всеми остальными вещами, называлась "Мир Химии" Карла Монтура. Он был рад, что именно ее положил в рюкзак последней. Он сел в угол кровати и положил книгу на гладкий раздвижной стол. Солнце светило со стороны открытого окна, поэтому Лазару было все хорошо видно. До того, как молодой человек достал книгу из рюкзака, он испытывал небывалое чувство одиночества, которое нахлынуло, когда поезд отъехал от перрона. Лазар понимал, что находится совсем один без родных и знакомых. Теперь он полностью нёс ответственность за свою жизнь. Но после того, как книга оказалась у него в руках, все вокруг преобразилось. Он чувствовал некое тепло, которое разливается по его кровеносным сосудам с большой скоростью. Это тепло, несмотря на обстоятельства, давало ему ощущение чего-то родного, домашнего. Лазар вспомнил своего деда, такого веселого и энергичного человека, которого он всем сердцем любил. Он помнил, как учился у деда премудростям инженерного дела и как в перерывах между занятиями, они разговаривали о чем-то добром и веселом. Дед дразнил Лазара, а он в ответ дразнил деда. Все это прошло, но осталось тёплое чувство и книга по химии, подаренная Архибальдом.
Яркий солнечный свет падал на старую открытую книгу, лежащую на выдвижном столике. Можно было увидеть толщину букв отпечатанных на страницах ветхого издания. Все неровности и почти невидимые помарки печатного станка можно было разглядеть на листе старой бумаги. Вот маленькая буква а, хвостик, которой немного длиннее, чем должен быть или буква х, один из концов которой стерся.
Лазара унесло в удивительный мир букв, слов и предложений, за которыми скрывался более удивительный мир химических веществ и сплавов. Он с удовольствием читал про то, как различные химические вещества, на атомном уровне соединятся между собой в цепочки, дополняют друг друга недостающими протонами и электронами, превращаясь в ионы или в совсем другие атомные структуры. Ему представлялся мир летающих атомов, которые сталкиваются друг с другом образуя новые вещества, в настоящем моменте. Он с удивлением отрывал голову от книги и всматривался в пылинки, которые было хорошо видно на солнце. Потом снова погружался в учебник и переходил к более сложным веществам. К химическим цепочкам, которые невероятным образом соединялись между собой и образовывали совершенно неожиданные молекулярные структуры, чей состав довольно сильно изменялся в процессе их сочетания. Он читал про сплавы, спирты и соли, про природу атмосферных испарений и про кристаллические решётки. Алмазные и графитовые решетки, по своей структуре схожие, являлись противоположностью друг другу по прочности материала. Различные кристаллические решётки делали алмаз прочнее всех металлов, а графит песком, рассыпающимся при первом нажиме.
Пробегая глазами по страницам, он останавливался только на самых интересных местах. Пролистывая книгу, он приковал свой взгляд к теме сплавов и усердно читал, стараясь не оставить ни одно предложение без внимания. Тема сплавов, казалась ему самой интересной, так как обычно случайное соединение двух различных веществ, могло привести к совершенно неожиданным открытиям. Следующий подзаголовок, который он прочитал, звучал так "Нитинол и его свойства". Эту главу он прочитал за один час. Но все, что было прочитано, осталось в его голове на долгие годы. Нитинол, сплав титана и никеля, где титан занимал около 45 %, а никель около 55 %, обладал необычными свойствами. Обычная проволока из этого метала, которую можно было изогнуть так, что мама родная не узнает, под воздействие горячей воды принимала свою первоначальную форму. Как иногда шутили ученые, этот сплав обладает памятью и может воспроизводить нынешнюю форму, если его как следует обдать кипятком. Странно было, то, что в настоящее время этот сплав нигде не использовался, хотя коммерческая выгода была на лицо.
В молодом человеке вспыхнула радость, он читал строчку за строчкой и не мог оторваться от книги, а в этот момент в его умной голове проносились сотни способов, где можно применять нитинол на практике. Он думал и фантазировал. "А что если" — мысленно рассуждал он — "гигантские небоскребы будут строиться из нитинола. Представьте себе каркас, который состоит из нитиноловых труб. Они тянутся очень высоко в небо и достают вершиной до облаков. Каркас этого небоскрёба со всех сторон обставлен двухслойной нитиноловой стеной. Промежуток между слоёв и свободное пространство внутри труб заполнено водой. А сами нитиноловые трубы и стены закутаны в электрический нагреватель. В момент столкновения нитинолового небоскрёба с самолетом или вертолетом, также в случае террористической атаки, где под основание небоскрёба подложены взрывчатки, которые гнут каркас, автоматически включается система безопасности, контролирующая нагрев воды и небоскрёб через минуту принимает свою первоначальную форму" — фантазировал Лазар и продолжал чтение.
Конечно для того, чтобы осуществить этот проект потребовались бы годы усердной работы. Знание всех нюансов нитинола, как вещества и как коммерческого продукта, должны быть безупречны в первую очередь у руководителя. Нитинол был достаточно дорогим и не слишком хорошо исследованным материалом. Никто никогда не проверял на прочность его кристаллическую решетку и поэтому Лазар не мог иметь представления о том, насколько безопасно строить что-либо из него. Также достижение температуры нагрева большой массы воды, было довольно трудной задачей, и как ее решить Лазар не представлял.
Он дочитал главу и оторвал глаза от книги. В его голове потоком лились мысли о новом проекте, который он мысленно прозвал "Нитиноловый небоскрёб". Первые несколько минут, он был очень удивлён, что такая идея еще никому до него не пришла в голову. Потом он стал постепенно осознавать все трудности реализации такого проекта. В его мыслях возникало все больше теоретических проблем, которые он никак не мог решить без надлежащих знаний. В конце концов, он немного остыл, но прежде чем приняться за обед, Лазар вытащил свой рюкзак и достал блокнот с ручкой, который как назло был на самом дне. Ему пришлось выложить все вещи на кровать, чтобы отыскать заветные листочки с записанными мыслями. Благо, в купе он был один и его вещей никто не видел. Таким образом, он никому не помешал и, сложив все обратно, принялся записывать все, что надумал про проект постройки нитинолового небоскрёба.
Прошло несколько часов с того момента, как поезд отправился от вокзала и, как Лазар в последний раз видел своих родителей. Когда Лазар дописал свои мысли в блокнот, поезд уже стоял на первой станции. Он достал из рюкзака еду, которую ему приготовила мать в дорогу. Сочные брокколи и картошка со свиными котлетами лежали упакованные в небольшой железной кастрюле. Он поставил ее на стол и сложил в рюкзак книгу с блокнотом. Лазар решил, что пришло время обедать.
Люди начали постепенно заходить внутрь вагонов. В тот момент, когда Лазар открывал кастрюлю, пожилая бабушка вошла к нему в купе с огромным рюкзаком за спиной и чемоданом в дряхлой руке. Он посмотрел на нее и любезно поздоровался, она поздоровалась в ответ и сказала:
— Милок, не поможешь старенькой бабушке сумки в купе затащить?
Это был вопрос, на который Лазар скорее всего ответил бы отрицательно, если бы знал, что в течении следующего часа, он будет возиться с сумками бабушки и помогать ей их разбирать.
Он уже очень сильно проголодался, когда закладывал большой чемодан на верхнюю полку. Бабушка, забыла достать тапки. Поэтому ему пришлось снова снимать чемодан с полки, а потом снова его туда же закидывать.
— Спасибо милок, не знаю чтобы я без тебя делала.
Терпение Лазар держалось на волоске, поэтому он ответил:
— Зачем вы берёте столько сумок, если знаете, что не сможете с ними справится?
— Все самое необходимое — ответила бабушка и к счастью для Лазара это были ее последние слова в купе. Всю оставшуюся поездку она ехала молча на верхней полке, либо спала, либо читала журнал.
"Ага, все самое необходимое, вот этот горшок с цветком и еще декоративная подушка, которую она не использует" — подумал Лазар с иронией.
Поезд ехал где-то на окраине Арканзаса и по плану через час должен был остановиться, после пересечения границы между штатами.
Лазар присел за выдвижной столик. Через вагон проходила женщина-продавец. Она шла с железной тележкой по узкому коридору и громко кричала "Чипсы, газировка, чистая вода без газов и с газами, шоколад, мороженое. Спрашиваем". Лазар высунулся из купе, когда она была близко, он попросил Кока-колы. Молодой человек  протянул продавщице двадцать центов, но она сказала, что кока-кола в алюминиевой банке стоит один доллар за штуку. Пришлось отдавать доллар. Лазар сказал спасибо и нырнул в купе. Он поставил алюминиевую банку Кока-колы на стол. Красная, гладкая поверхность банки и прописные буквы "Coca-Cola" вызывали у Лазара сильное желание сделать глоток подслащённого напитка. Сам бренд ассоциировался у молодого человека с чем-то простым и удивительно приятным, манящим к себе красивой обложкой и вкусным содержимым. Этот вкус он узнал бы из тысячи, такой родной и привычный, как штат Техас и городок, в котором до недавнего времени жил Лазар. Он дернул за железную открывалку и алюминиевая крышка с шипением оторвалась. Лазар открыл кастрюлю с обедом и принялся, есть брокколи пластмассовой вилкой, запивая их освежающей Кока-колой. После того, как он закончил обедать, его потянуло в сон. Лазар не стал лезть на вторую верхнюю койку, так как боялся разбудить бабушку. Поэтому он улёгся на нижнюю, никем не занятую кровать, положил руки под голову и скрестил ноги. Через пять минут Лазар заснул.
Он проснулся от того, что поезд остановился и спустя некоторое время в купе кто-то постучался.
— Разрешите войти — сказал мужской голос за дверью.
— Да, входите — тихо ответил Лазар, протирая глаза — только не кричите, а то бабушку разбудите. Пожилая женщина храпела наверху.
Купе открылось и перед Лазаром показался невысокий мужчина в крестьянской кепи, одетый в пиджак-тройку. Его щеки были покрыты трехдневной щетиной, а под носом росли густые усы ниспадающие водопадом на губу. На ногах у мужчины были одеты старые брюки, где шерсть скаталась маленькими комочками, и сапоги, которые казалось он носит очень давно.
— Гуд ивнинг — сказал мужчина с явным русским акцентом
— Добрый — сказал Лазар — вы заходите, не стесняетесь, только прошу, бабушку не разбудите
— Твоя будет?
— Нет, просто она странная, пусть лучше спит
— Понял — сказал немногословный мужик. На плечах у него был повешен старый потрёпанный рюкзак, который он тут же снял и положил на противоположную койку.
— Меня Фомой звать — сказал он и протянул Лазару руку. Молодой человек пожал ему руку и тоже назвал свое имя. Фома сел на койку и уставился в окно.
— Чего же вы не разбираете вещи? — спросил Лазар уважительным тоном.
Родители учили его относиться к старшим с почтением.
— Малость устал, посижу лучше, не люблю копошиться в сумках, когда только сел в поезд. Эти все дергаются, а я посижу лучше — повторил он свою фразу.
На вид ему было лет пятьдесят. Лазар сразу почувствовал, что это рабочий человек, выходец из бедной семьи. Таких в его родном городе было много. Они жили маленьких ветхих домах и работали на поле вместе с чернокожими. Людей подобных ему он видел в деревне, когда работал на ветряной электростанции. Это слуги фермеров и богатых торговцев, которые содержали хозяйство, кормили скотину, собирали урожай и следили за детьми хозяев.
— Малец, а чаю у тебя нету? А то долго шел, в горле пересохло — сказал Фома басом
— Есть немного — ответил Лазар и полез в рюкзак, чтобы достать остатки чая.
Он порылся внутри рюкзака и вынул на руку небольшой свёрток из обрывка газеты. Лазар протянул сверток мужчине. Фома развернул газету. Там, собранная в маленькую кучку, лежала горстка чёрных сушеных листьев, свернувшихся от недостатка влаги в трубочку.
— Вот спасибо, подсобил — поблагодарил Фома, доставая прозрачный граненый стакан.
Он поставил стакан на стол, а сам пошел к проводнице за кипятком. Через две минуты он пришел в купе и прежде чем налить из стального чайника кипяток, Фома достал из своей сумки железную подставку с ручкой и положил внутрь стакан. Потом он заварил чай и долго сидел, не отрывая своих глубоких глаз от окна.
Лазару показалось, что его спутник не очень любит разговаривать, но это впечатление было обманчиво. Молодому человеку хотелось с кем-то побеседовать и отвлечься от мыслей о Техасе и родителях. Поэтому он решил напроситься на разговор сам.
— Фома — начал он немного детским голосом, потом спохватившись, сделал его грубее — а вы сами откуда приехали?
Фоме не хотел отвлекаться от окна. Он смотрел на однообразную пустыню, которая быстро уходила из под поезда и оставалась далеко позади. Мужчина посмотрел в окно еще несколько секунд, а потом повернулся к Лазару и тихо ответил:
— Я в Аризоне уже лет двадцать пять живу, с семьей, а родился в России — сказал он, коверкая фразы на английском.
— Так вы из России, а почему уехали? — вдруг выпалил Лазар. После этого вопроса ему стало немного стыдно, так как он показался бестактным ему самому. Фома отпил большой глоток уже остывшего чая, и ничуть не смутившись, прямо ответил, выдержав десятисекундную паузу. Отчего Лазару стало еще больше не по себе.
— Воевал в России на второй мировой, после войны голод, разруха знаешь? Работы нет, вот и уехал за океан вместе с семьей — объяснил Фома довольно почтительным тоном, настолько насколько мог себе позволить необразованный крестьянин.
Лазар немного помолчал и, чувствуя, что должен продолжать начатую им беседу, задал Фоме еще один вопрос:
— Так у вас здесь семья, почему же вы уезжаете? — спросил он, не скрывая своего интереса.
— Да малец, ты еще молодой, но потом поймёшь, едут туда, где есть деньги. Почему думаешь в Нью-Йорке так много людей, они все туда рвутся, потому что там им заплатят. А в Аризоне сейчас дела идут не лучше чем в послевоенной России. Засуха сгубила весь урожай. Скоро будет такая же пустыня, как за окном сейчас. Хозяева платить не могут, им бы самим прокормится, поэтому я и решил ехать искать работу очень далеко — сказал Фома и, оторвав свой пристальный взгляд от Лазара, снова повернулся к окну. В окне раскинулась широкая пустынная долина, местами заросшая сухими кустарниками. Вдалеке садилось солнце. И постепенно по горизонту разливался алый закат.
— А куда вы едете работать?
— Да что же не знаешь сынок, там работы полно, лишь бы взяли. Я строителем до войны работал. Пойду на стройку самого огромного здания. Читывал, наверное? Эмпаер-Стат-Булдинг — сказал Фома. У Лазара во рту запершило, ему хотелось засмеяться, но он сдержался и даже не поправил мужика, оставив "Эмпаер-Стат-Булдинг" таким, как есть.
— Мне тоже нужна работа — отозвался Лазар
— А ты кем будешь сынок?
— Я учился на инженера и теперь хочу строить небоскребы — вдруг ответил Лазар и неожиданно для себя осознал, что это то чего он действительно хочет. Как иногда мало надо, что бы понять чего хочет человек, стоит только озвучить это и оно уже закралось к тебе в самое сердце. И ведь есть еще чувство ответственности перед собой и людьми, которым ты это сказал. "Назвался груздем, полезай в кузов" — подумал молодой человек.
— Я имею желание быть главным инженером по строительству небоскребов — сказал он
— Ишь гуда замахнулся, да оно и понятно, нам крестьянам хотя бы на корку хлеба заработать, а ты я вижу хорошо одет, не обижайся только? — попросил Фома — вы имеете возможность мечтать по крупному.
— А кто же вам мешает? — с удивлением воскликнул молодой человек
— Никто не мешает, мы сами себе мешаем, нужно о детях думать — он посмотрел на Лазара уставшими глазами. А тот, только сейчас, осознав всю глубину его серых глаз, застыл на месте и понял, что он еще слишком наивен для этой жизни. Он решил сменить тему.
— У вас, сын или дочка?
— У меня три дочки растут большие и сыночек маленький четыре года назад родился. Ждут сейчас, пока я им деньжат пошлю из дальнего края. Мой небоскрёб — моя семья, сынок. Я вложу в них столько денег, сколько потребуется, чтобы они выросли. Хоть сам подохну с голоду, а их прокормлю — с видимой горечью сказал Фома, допивая чай.
Лазар долго сидел и смотрел в окно. Потом он зевнул, прикрыв рот руками, и от усталости облокотился на стенку купе. Сейчас он думал о том, что его ждёт впереди. Долгое время он мечтал о свободе, о том, что будет жить в этом мире и реализовывать свои мечты. Сейчас жизнь представилась ему в ином свете. Он постепенно начинал осознавать, что помимо его фантазий и желаний, появятся бытовые проблемы, которые придётся решать незамедлительно. Об этом он никогда не думал, а сейчас в его голову закралось слабое желание вернуться домой. Но он отгонял его от себя, как назойливую муху, жужжащую над головой.
— Это вы зря так говорите, я уверен, что ваша семья этого бы не хотела. Дети хотят видеть вас рядом, здоровым и счастливым.
— Да, надеюсь, что это так — сказал Фома — а теперь, пожалуй, нужно идти ко сну, так что доброй ночи сынок.
— Доброй — сказал Лазар
Фома лёг на койку и, повернувшись лицом к стенке, подложил руки под голову.
Лазар еще немного посмотрел в окно, потом тоже улёгся на свою койку. Он долго не мог заснуть. Все думал и думал о том, что далеко от родителей, о будущей жизни, о Нью-Йорке и работе. Потом он крепко заснул.
Была холодная ночь. Вагон не отапливался, поэтому все пассажиры укрывались под тёплыми пледами. Лазар забыл про плед и под утро почувствовал, что очень сильно замёрз. Он встал рано и пошел за кипятком к проводнице. Потом заварил себе чай. Лазар около часа смотрел то на мужика, спящего на койке, то прислушивался к тишине вагона, которую изредка нарушал храп пожилой женщины на верхней полке. За окном уже виднелась цивилизация. Где-то вдалеке располагались дома дачного типа, а пустыня сменилась на зеленые поля и лес на горизонте. Поезд проезжал штат Пенсильвания. Оставалось ехать пять часов до переправы на Гудзоне. Это время он провел, читая Хемингуэя "По ком звонит колокол". Он отвлёкся от надоедливых мыслей и погрузился в военный мир, где испанские партизаны сражались с фашистами за свою свободу.
Фома встал через несколько часов после Лазара. Они сидели молча за столом, пока молодой человек читал книгу. Потом завели беседу и, в конце концов договорились встретиться в Нью-Йорк и поискать работу вместе.
— Вместе будет сподручнее — сказал Фома, тыкая вилкой в макароны
— И веселей — добавил Лазар
Вскоре после этого проснулась бабушка. Она со всеми поздоровалась и больше не сказала ни слова. Она выглядела очень бодрой, насколько позволяют годы и после завтрака, принялась читать свой журнал.
По граммофону объявили, что через час поезд прибывает на конечную станцию. Люди в вагоне закопошились, начали собирать вещи и переодеваться в уличную одежду. Лазар ждал молодую девушку, которая снова начнёт перед ним раздеваться, но ее не было в купе. "Видимо они с семьей вышли раньше" — подумал он — "Надо было мне ночью проснуться".
А за окном можно было видеть, как с приближением к Нью-Йорку здания становятся все выше и выше. Поезд замедлил движение и Лазар мог уже лучше разглядеть в окне дома и высотные постройки. Он достал свой рюкзак с верхней полки и сидел, обнявшись с ним. Через двадцать минут поезд остановился. Но Лазару не удалось так просто выйти из вагона. Бабка попросила его и Фому о помощи. Они пять минут вытаскивали ее тяжелые вещи на перрон, теснясь в очереди к выходу. На улице было туманно. Лазар поставил чемодан на перрон, а Фома сложил бабкины вещи на чемодан. Они не стали ждать пока она выйдет из вагона и пошли напрямик к выходу с вокзала. Пожилая женщина кричала им в след:
— Спасибо ребята, большое спасибо!
Они шагали по перрону немного уставшие и отрешенные. Утреннее солнце скрылось за небольшой тучкой, поэтому казалось, будто на вокзале наступил вечер. Фома шел медленными шагами, а Лазар, прихрамывая, поспевал за ним.
— Ну что же, вот мы и в Нью-Йорке — сказал Фома
— Да — отозвался Лазар, вздыхая — быстро доехали, теперь осталось только переплыть Гудзон, несколько раз и мы на месте.
— Я сынок не поплыву, здесь обоснуюсь пока, поблизости.
Они вышли из вокзала.
— Фома, тогда давайте прощаться.
— Давай сынок, увидимся, как и договаривались в пятницу около Эмпаер-Стат-Булдинг, с утрица лучше.
— Так и сделаем — сказал Лазар и обнял мужика. Потом они разошлись.
Лазар шагал по асфальту с рюкзаком за плечами, немного прихрамывая и вздыхая каждый раз, когда его вес переваливался на правую ногу. Было немного больно. До переправы на Гудзоне было недалеко. Он дошел туда пешком за десять минут. Кассы, в которых продавались билеты на паром, были уже открыты. Лазар приобрёл один билет и проследовал в зал ожидания. Ждать оставалось не долго. Паром прибыл ровно в 10:31 по Нью-Йоркскому времени. В зале ожидания объявили о его прибытии и Лазар, прихрамывая, пошел к общей очереди людей, стоявших на палубе.
Он ступил на корабль, словно Колумб, сделал шаг навстречу неизведанному Американскому миру. Паром отплыл через пять минут. Из-за маленькой тучки вышло яркое летнее солнце. Оно освещало реку. Блики переливались повсюду и были похожи на множество солнечных зайчиков, прыгающих по водной поверхности. Он смотрел вперед незамутненный взглядом. Перед его глазами раскинулся красивейший город Нью-Йорк. Высотные здания поражали своими гигантскими размерами. Посередине Гудзона находился остров, и над ним возвышалась великая статуя Свободы, когда-то подаренный Французами символ независимости Америки.
Лазар, с широко открытыми глазами, проплывал на пароме и не мог поверить в то, что с ним происходит. Все вокруг ему казалось чудесным сном, он думал, что сейчас проснётся и снова окажется в своём родном захолустье Техаса, но этого не случилось. Лазар больше не мог сдерживать свои чувства и в порыве эмоций закричал:
— Я свободен!!! Нью-Йорк!! Наконец-то я здесь!!!


III
Паром плыл по водной глади Гудзона. С севера дул приятный речной ветер, который обволакивал Лазар и дарил ему ощущение легкости. Ему казалось, будто он парит в воздухе, осматривая все вокруг себя. Перед его глазами расстилался величественный город Нью-Йорк. До порта было уже не далеко.
Он всматривался в высокие здания, видел, как гигантские небоскребы возвышаются над общим ландшафтом. Лазар чувствовал, что по мере приближения к ним, его эйфория возрастает. Вот паром проплыл рядом со статуей Свободы. Ее бледно-салатовый свет очень гармонично смотрелся на фоне чистого голубого неба. Как будто человек с факелом в руках стоит и любуется этим небом и гордиться своей страной и ее независимостью.
После острова Свободы, Лазар снова начал всматриваться в небоскребы. Он с удивлением обнаружил, что, сколько бы ни смотрел на них, ему всегда попадается на глаза какой-нибудь новый небоскрёб. Картинка наполняется величественными зданиями, которые не так-то просто охватить одним взглядом. Приходиться отвлекать внимание с одной части видимого города на другую и обнаруживать для себя что-то новое. Так и поступал Лазар и даже не замечал, что на него уже посматривают люди, потому что он вторую минуту стоит с открытым ртом.
Паром проплывал в пятидесяти метрах от порта Нью-Йорка, обогнул остров Говернорс и, окончательно повернув налево, поплыл по Гудзону напрямик к стоянке туристических катеров и яхт. Он двигался параллельно улице Brooklyn Queens Expy и через сто метров заплыл на стоянку. Люди на пароме стали вставать со своих мест, а Лазар, облокотившись на балкон парома с рюкзаком в ногах, наслаждался видами и не замечал явного приближения к берегу. Когда он увидел, что на борт вышел помощник капитана и достал рупор, ему стало ясно, что они уже приблизились к суше. Помощник объявил о приближении и попросил всех сидеть на своих местах до полной остановки парома. Паром, замедлив движение, должен был приблизиться к месту высадки не менее чем на два метра. Трап был выставлен несколько минут назад и судно, подстраиваясь под него, медленно причалило к берегу. Помощник выбежал по трапу на асфальтированную площадку с железной цепью в руках. Он пришвартовал паром, когда тот еще немного раскачивался на воде. Лазар внимательно наблюдал за тем, как механические пропеллеры в задней части судна медленно останавливаются. Когда их движение замедлилось настолько, что было еле различимо, помощник открыл цепочку на входе и объявил в рупор о полной остановке парома. Люди встали в очередь и начали постепенно сходить с трапа в город. Лазар дождался пока все выйдут, а потом, натянув на плечи рюкзак, сам пошел по трапу, глупо улыбаясь помощнику, который улыбался ему в ответ.
Его радостным чувствам не было предела, когда он первый раз шагнул на эту землю. Ему казалось, что каждый человек, проживающий в этом городе и каждый, кто его посещает должен внести и, по его мнению, вносил, свою личную лепту ради улучшения здешней жизни. "Да куда уж лучше" — подумал он. Конечно, он еще не был в центре Манхэттена, а только проплыл мимо него и оказался в Бруклине, где располагалась квартира, снятая его родителями на два месяца.
Лазар прошел мимо парковой зоны и вышел на центральную дорогу. Он знал, что где-то поблизости должна находиться автобусная остановка. Точно не догадываясь с какой стороны она находиться, он все же легкомысленно решил повернуть налево и после того, как вышел на центральную дорогу, пошел напрямик по движению машин. Их было много. По дороге за одну минуту пролетали несколько десятков машин. Его это удивляло, так как в Техасе никогда не ездили автомобили в большом количестве. Он шагал по тротуару, и через тридцать метров перед ним показалась автобусная остановка. На этот раз ему повезло. Единственное чего он не знал, так это то, что остановок было две с левой и с правой стороны. Это привилегия крупного города, чем больше людей в нем живет, тем больше автобусных остановок и автобусов.
Лазар остановился около остановки рядом с дорогой и в одиночестве стал дожидаться машины. По расписанию автобус должен был приехать через пятнадцать минут, но он прибыл раньше и Лазар довольный, прежде чем в него сесть, посмотрел на картонку с указанием улиц, по которым автобус проезжает. Лазар вошёл внутрь и сел на свободное место около окна. Автобус продвигался по Brooklyn Queens Expy и через десять минут заворачивал на Flatbush Ave Ext, потом ехал напрямик до остановки Атлантик Терминал. Там Лазар должен выйти с автобуса и повернуть на 4-е авеню.
Он оплатил проезд, добрался до своей остановки и сошёл с автобуса на Атлантик Терминал. Потом он перешёл дорогу по пешеходному переходу, который контролировался электронным светофором, и двигался по улице 4-е авеню. Жилой дом под номером 351 находился недалеко от станции метро Юнион Стрит. Близкое расположение станции метро от квартиры было очень удобно для Лазара, так как поездка на таком виде транспорта обходилась дешевле на несколько долларов, чем поездка на автобусе.
Он шел по тротуару и очень тяжело дышал. Сумка давила на плечи, а ноги устали от ходьбы. В это осеннее время года в городе было еще довольно жарко. Поэтому Лазар сильно вспотел и чувствовал усталость всем телом. Он оборачивался назад и смотрел в разные стороны, боясь ошибиться с улицей и местоположением квартиры. Мимо него проходили разные люди. Они сильно отличались от тех людей, которых он привык видеть в своём родном городе. Белый мужчина с большой телефонной трубкой важно шагал по тротуару и о чем-то очень возбужденно спорил, неся черный чемодан в правой руке. На его голову была надета небольшая шляпа. В это время по улице проходило еще пятеро мужчин, одни дальше, другие ближе. И на всех была надета шляпа разных размеров и форм. Эта особенность городской моды приглянулась Лазару и он захотел приобрести себе такую же. Из-за поворота вышел чернокожий парень с магнитофоном на плече. Он слушал громкую музыку. Парень был похож на нерадивого школьника, который сбежал с уроков в своих джинсах с низкой посадкой. У него между ног отвисал джинсовый мешок. Это очень удивило Лазара и показалось ему не слишком приличным на фоне важных мужчин с телефонными трубками, шляпами и чёрными чемоданами. Парень, растопырив ноги, что бы все видели его странные джинсы, прошел мимо Лазара размашистой походкой и скрылся за следующим поворотом. Лазар еще слышал его музыку, когда слева от него показалась общеобразовательная школа, предназначавшаяся не только для белых детей, но и для афроамериканцев, живущих в гетто, которое было расположено не слишком далеко от квартиры Лазара. Он прошел мимо школы номер 133, которая, судя по облезлой краске на стенах, была построена довольно давно. Можно было увидеть кирпичный слой, сильно выделявшийся на фоне общего покрытия стены. Школа была старая и мрачная. Лазар прошел по пешеходному переходу на перекрестке и после еще одной невысокой постройки, он, наконец, остановился напротив дома, в котором находилась его квартира. Четырёхэтажный дом выглядел довольно хорошо по сравнению с окружающими домами. Красные кирпичные стены дополняли множество прямоугольных окон с темными рамами.
Лазар не стал медлить и направился к чёрной двери, которая вела в подъезд дома. Он зашел внутрь. На первом этаже перегорела лапочка. Как оказалось и на втором тоже. Он поднялся по ступенькам и через несколько лестничных пролетов очутился на третьем этаже, где и находилась квартира, снятая его родителями. Они вели небольшую переписку с владельцем и послали ему письмо с уведомлением о том, что скоро прибудет их сын и оплатит проживание. В ответ родители получили письмо с подтверждением, где арендатор уведомил их о своём согласии. Теперь Лазар стоял напротив железной двери 32-ой квартиры. Он нажал на электронный звонок и стал ждать. Было слышно, как кто-то копошился за дверью. Потом раздался гулкий голос:
— Сейчас открою!
Замок щелкнул несколько раз, и дверь отварилась перед молодым человеком. Напротив него стояла пожилая женщина и мило улыбалась. Она выглядела довольно старой, была одета в сиреневый халат, волосы растрёпаны, а на большом носу с горбинкой висели огромные очки в роговой оправе.
— Чем могу помочь — любезно сказала она.
— Меня зовут Лазар, я буду снимать у вас квартиру, мои родители переписывались с вами две недели назад. Вы помните?
— Ах, да, вы тот молодой человек, чьи родители так сильно вас любят, что послали мне около пяти писем с информацией о вашем приезде. Ну что же, проходите.
Лазар вошёл в комнату.
— Вы, наверное, устали с дороги, не хотите чаю?
— Да я бы не отказался.
Лазар скинул с плеч тяжелый рюкзак и осмотрел квартиру. Он стоял в маленьком коридоре. Рядом висело зеркало, а под ним располагались несколько шкафчиков для обуви. Он снял ботинки. Коридор вёл в несколько комнат. Первый поворот вёл на кухню. Дальше, по очередности располагалась спальня и впереди гостиная комната.
— Молодой человек, помойте руки и проходите на кухню, чай уже стынет.
Лазар еще не успел снять ботинки, а быстрая женщина уже приготовила ему чай. "Чудные здесь люди живут" — подумал он — "Все куда-то спешат, торопятся". Он проследовал на лево по коридору, ведущему на кухню и, не доходя до конца, повернул в уборную, где располагалась раковина и туалет. Лазар включил кран и, намочив руки, омыл лицо холодной водой. Языком он почувствовал соленый привкус, это был пот. Он ополоснул лицо еще несколько раз, потом вытерся полотенцем и вышел из туалета. В маленькой кухне за столом сидела бабушка, чай уже стоял и горячий пар поднимался над стаканом.
— Садитесь, как добрались, без происшествий?
— Да, все слава богу прошло благополучно
— Кажется, вас зовут Лазар? — спросила она
— Да, Лазар — ответил он, отпивая глоток горячего чай.
— Лазар я скоро ухожу и оставляю квартиру на ваше попечение. Раз в неделю я буду наведываться к вам и проверять, чтобы все было в порядке.
— Хорошо, я понял
— Самое главное, не забывайте проветривать в спальне, а то там встаёт жуткий запах, если не открывать окно. Берите печенья Лазар.
Молодой человек потянулся к печеньям и с удовольствием съел несколько. Он был очень голодным, но от некоторого смущения не мог спросить у хозяйки о наличии в квартире еды.
— Вы наверное голодный Лазар — она сново обратилась к нему по имени, что его еще больше смутило — в холодильнике есть замороженные овощи и курица. Кострюля вот здесь в ящике.
Она показала на ящик за своей спиной и немного его приоткрыла.
— Все остальное, надеюсь, найдете сами. Ну что же, а теперь я, пожалуй, пойду.
Лазар дожевывал печенье и запивал горячим чаем. Бабушка встала со стула и пошла одеваться в прихожую. Он глотнул чаю и пошел за ней. Лазар открыл свой рюкзак и достал кошелёк с деньгами. Бабуля накинула на себя лёгкую куртку, одела свои малоразмерные кожаные ботинки и сняла с крючка длинный зонт.
— Мисс, а как я могу к вам обращаться?
— Ах да, ну я и забывчивая, моя фамилия Гленштайн, но ты можешь называть меня тетя Роуз
— Мисс Гленштайн, вот деньги на два месяца вперед, пересчитайте, все верно?
— Миссис — подправила она его — Как я могу не доверять такому вежливому юноше.
Она сложила деньги в карман своей куртки, отдала Лазару ключи от квартиры, попрощалась с ним и вышла за дверь. За дверью миссис Роуз Гленштайн достала из кармана деньги, пересчитала их и положила в свой бардовый кошелёк из крокодиловой кожи.
Лазар пошел переодеваться в спальню. Он захватил с собой рюкзак и уже, будучи в комнате разложил все свои вещи. Пять книжек, две из которых он уже начал читать, Лазар положил в небольшой деревянный ящик с двумя отделениями. Ящик располагался у окна, которое выходило на задний двор. Лазар положил книги внутрь верхнего отделения и достал все ценные вещи: кошелек, паспорт, ключи от квартиры, которые не задолго до этого передала ему хозяйка, он положил в нижнее отделений ящика. Он посмотрел в окно. За окном медленно колыхались ветки зеленых деревьев. На небе сгущались облака, и можно было заметить, как кое-где они уже превращались в темные тучи. Скоро послышались удары мелких капель о стекло. Покрапывал дождь.
Молодой человек сложил все свои вещи в спальне, которая была скудно обставлена. Рядом с ящиком располагалась одноместная кровать, спинка которой упиралась в стену около угла. Напротив кровати, с левой стороны располагался письменный стол и электрическая лампа, вилка которой не была прикреплена к розетке, а просто болталась, свисая со стола. Рядом стоял старый деревянный стул с тканевой обшивкой, на которой маленькими катушками скаталось волокно. А две ближние ножки стула в основании были покрыты маленькими трещинками. Лазар подумал, что нужно будет купить новый стул в эту комнату. Больше в комнате не было мебели. Деревянное покрытие пола было лакированным. Напольный лак стерся в тех местах, где стояла мебель.
Лазар немного посидел на кровати, после того как разложил вещи. Он рассматривал свою комнату и чувствовал, что ему хочется что-то здесь изменить. Атмосфера в комнате казалась ему немного мрачноватой. Он, не привыкший к полному одиночеству, еще не до конца понимал, что ни комната его смущает, а отсутствие в ней людей. Потом он проследовал на кухню и приготовил себе обед, состоявший из размороженных овощей и сосисок, о которых хозяйка не упомянула. Они лежали глубоко внутри холодильника.
По окну на кухне стучал дождь. Большие капли падали на стекло и зеленые деревья стали размываться, помрачнев от тени надвигающихся туч. Лазар пил горячий чай во время  обеда. Лицо его выражало усталость от долгой дороги. Он грустил о своём доме и о родителях, которых нет рядом. После обеда, чтобы убрать тоску, весь оставшийся вечер он читал художественную литературу, сидя в просторной гостиной. Он расположился на диване. Несколько окон и прозрачная дверь вели на балкон. Гостиная была хорошо освещена внутренним светом торшера и внешним немного тусклым светом с улицы. Также горела скромная люстра на потолке, свет которой отражался в стеклянных полках большого книжного шкафа. Он находился напротив дивана. А между шкафом и диваном располагался стол для гостей, за которым Лазар читал книгу. 
Литература произвела на него отвлекающее воздействие, и Лазару стало легче. До одиннадцати часов вечера он сидел в гостиной и читал. Потом он отложил свою книгу в сторону и облокотился на стол, положив свою голову на руки. Лазар очень устал, и ему хотелось спать. Он взял книгу с собой и проследовал в спальню. Там он кинул книгу на подоконник, а сам, сняв неудобные ботинки, улёгся спать. Дождь уже закончился. За окном шумел ветер.
На следующее утро Лазар проснулся в хорошем расположении духа. Поначалу его очень удивило, что он находится не у себя дома. В полудреме ему казалось, будто он спит в своей постели в Техасе. На душе было спокойно. Но сейчас он немного напрягся, а потом ощутил свободу, которую так давно желал. Теперь он полностью нёс ответственность за свою жизнь, и это радовало его как никогда. На заднем дворе ярко светило солнце. Сегодня была Пятница. В этот день они с Фомой должны были встретиться в Нью-Йорке. Часы показывали пятнадцать минут десятого, а встреча была назначена на двенадцать часов дня.
Утро Лазар провел за завтраком. Он читал свежую газету "The New-York Times", которую обнаружил на пороге своей квартиры. Погода была отличная, и настроение у Лазара было очень хорошее.
Ближе к одиннадцати часам он вышел из дома с рюкзаком на плечах. Молодой человек взял только самое необходимое, а именно кошелек с деньгами и документы. Он повернул налево и пошел по тротуару к станции метро Юнион стрит. Она находилась в пятидесяти метрах от его квартиры, поэтому идти ему пришлось не долго. До этого момента Лазар никогда не ездил на метро. Он его не сразу заметил и поначалу даже прошел мимо, потом повернулся и обратил внимание на лестницу, ведущую под землю. На табличке около лестницы белыми буквами на черном фоне была надпись "Subway".
Лазар аккуратно спустился вниз и оказался зале. Напротив него стояли турникеты, через которые нужно было пройти с помощью электронных билетов. Слева находилось четыре кассы, у двух из которых не стояло ни одного человека. У остальных касс стояло несколько людей. Они что-то громко кричали в окошко. Лазар подошел к пустой кассе. За окошком сидела женщина. Она обратила внимание на его растерянное лицо и спросила:
— Что вам?
— Мне нужно пройти через турникет — заявил ей Лазар.
— Тут всем нужно через него пройти — ответила недовольная женщина — сколько поездок?
— Чего? Каких поездок?
— Вам сколько раз нужно пройти через турникет? — спросила она. Лазар заметил ухмылку на ее лице.
— Один раз — ответил он
— А обратно заходить в метро вы не будите?
— Буду, а к чему такой вопрос? — спросил Лазар, недовольный отношением кассирши
— Значит вам нужно две поездки. С вас 3 доллара и 30 центов
Он вынул из кошелька названную сумму, перед этим долго ковыряясь пальцами в отделении для мелочи. Она смотрела на него и, казалось, вот-вот лопнет от смеха. Лазар слышал приглушённый смех, но не придал этому значения. Потом он сунул 3 доллара и 30 центов в кассу, она выдала ему билет, и он поспешно направился к турникетам. Здесь его ждала одна проблема. Он стоял около аппарата и не мог понять, как им пользоваться. Это ситуация задела его самолюбие и Лазар, чтобы не показаться непросвещенным сунул свой билет в единственное отверстие, которое находилось в турникете, напротив его руки. Ставни не открывались, а его билет сильно измялся. Тогда он высунул его оттуда и решил проследить за проходящими людьми. Потом он понял, что нужно прислонить билет к магнитному кругу, чтобы пройти внутрь. Он это сделал, и ставни благополучно открылись.
Лазар чувствовал тревогу и беспокойство. Теперь он шел по лестнице, которая вела к подземной станции. Уже на лестнице он услышал ужасающий гул приближающегося поезда. Потом гул усилился. Это в один момент с левой и с правой стороны останавливались поезда на станции Юнион стрит. Он спустился вниз и посмотрел на карту метро. По ней было понятно, что ему придётся совершить одну пересадку.
Через две минуты с левой стороны с гулом подъехал его поезд. В испуге он отпрянул назад. Потом поезд остановился. Лазар неуверенно зашел внутрь освещённого вагона.
Поезд проследовал до станции Атлантик авеню, потом проехал еще несколько станций и после Боро Холл пересёк речной пролив Даймонд Риф. Теперь поезд продвигался внутрь Манхеттена, о чем Лазар еще не подозревал. Небоскрёб Эмпайр-Стейт-Билдинг располагался около станции 34 стрит. Поезд, пересекший Даймонд риф и оказавшийся на другом берегу у станции Уайтхолл стрит, еще тридцать минут следовал до главной стройки в городе Нью-Йорк.
Когда Лазар вышел на станции метро 34 стрит, она была полностью заполнена людьми. Множество чемоданов, сумочек и тростей мелькало перед его глазами. Станция была плохо освещена, а проемы между платформой и стеной казались мрачными и тусклыми на фоне темного туннеля. Стены в метро были отделаны прямоугольной белой плиткой, наверное для того чтобы немного придать яркости темной подземной станции.
Молодой человек, протискиваясь между людьми, забрался по лестнице наверх и прошел через турникеты. Из дверей без ручек струился приятный солнечный свет. Он вышел на улицу. Каково было его удивление, когда в мгновение ока Лазар оказался в центре бурлящего Манхеттена. Бесконечным потоком в обе стороны двигались машины. Шум моторов оглушил Лазара. К этому шуму прибавились бесчисленные голоса людей, которые беседовали друг с другом и шагали по асфальту, шаркая обувью.
Молодому человеку сразу бросились в глаза шестнадцатиэтажные здания. Такие огромные постройки он еще никогда не видел вблизи. Стоя посреди улицы, он всматривался в них, высоко поднимая голову. Лазар ощущал себя лилипутом, окружённым каменными глыбами гигантских размеров. Он стоял на Бродвее. Лазар невольно повернул голову влево, посмотрев на запад 34-ой улицы, и у него снова отвисла челюсть, как тогда, когда он проплывал по Гудзону.
Примерно в ста метрах от него находилось здание, о котором он читал в газете еще в Техасе. Эмпайр-Стейт-Билдинг, двадцать пять этажей которого уже были построены. Над ними еще четыре верхних этажа представляли собой каркас без стен. Можно было разглядеть, как на самом верхнем этаже несколько человек, словно маленькие точки быстро передвигаются по стальным балкам.
Лазар еще немного посмотрел на Эмпайр-Стейт-Билдинг, потом сжал волю в кулак и направился по Западу 34-ой улице навстречу Фоме. Крестьянин ждал его около офиса на первом этаже, где располагалась контора для приёма на работу. Они встретились и крепко пожали друг другу руки.
— Ну что — сказал Фома — впечатляет?
— Не то слово — ответил Лазар и тяжело вздохнул — и мы здесь будем работать?
— Пока что ничего не известно, здесь в основном работают эмигранты и индейцы, думаю, мы с тобой ни чем не хуже их.
После этих слов Фома направился к дверям конторы. Лазар проследовал за ним. Они прошли в небольшую комнату, стены которой были выкрашены в темно-салатовый цвет. В комнате располагалось три стола и ящик с документами. За первыми двумя столами сидели женщины. Женщина, которая находилась ближе к ним, разговаривала по телефону. За ней сидела молодая девушка и перебирала груду документов. Отбирая документы, она клала их в отдельную стопку, а потом подходила к шкафу и вынимала толстую папку, подписанную "1964 год".
— Фелиция, сделай мне кофе — девушку позвал толстый мужчина, который сидел за третьим столом. На нем был надет маломерный костюм, рубашка, которая выправилась так, что можно было разглядеть его волосатый живот. На шею был натянут совершенно безвкусный галстук.
— Да, да, сейчас мистер Фриман — откликнулась девушка, потом сложила отобранные документы в папку, а папку в шкаф.
Лазар и Фома стояли около двери и ждали пока их заметят.
— Что вам — спросила женщина за телефоном. Она отняла трубку от уха и закрыла микрофон рукой.
— Здравствуйте — сказал Лазар и шагнул вперед — мы бы хотели устроиться к вам на работу. На стройку.
— Садитесь и ждите, не видите, что все заняты — она снова приложила трубку к уху и стала что-то быстро и невнятно говорить.
Лазар и Фома сели на стулья расположенные около двери. Через пять минут женщина повесила трубку и подозвала их к себе. Остальные сотрудники, поглощённые работой, не обращали на посетителей никакого внимания. Лазар и Фома сели напротив нее.
— Итак, давайте начнём по порядку. У нас идет серьезное строительство и мы кого попало не принимаем. Первое, у вас есть опыт работы в строительстве?
— Да — ответил Фома — я строил жилые дома, когда жил в СССР
— Ох, как же вы не понимаете, в СССР строят одним способом, а у нас технология совершенно другая, инновационная.
— У меня нет опыта... — сказал Лазар, но не успел договорить, как его перебили
— Ну и зачем же вы тогда суётесь сюда, молодой человек?
Лазар немного смутился, но потом взял себя в руки и ответил.
— У меня инженерное образование и я бы хотел поработать на стройке, мне это было бы интересно.
— Было бы интересно — то есть, вы думаете, что этим людям наверху их работа интересна. Им наверное так интересно бегать без страховки по железным балкам на стометровой высоте. Так, это все не серьезно — сказала она волевым тоном — если вы хотите здесь работать, будьте любезны не витать в облаках. Хотя скоро это тоже станет частью вашей профессии — сказав это, она громко захохотала, но после того как поняла, что ее шутка никого не рассмешила, опешила и спросила — Сколько вам лет господа?
— Мне 23 — ответил Лазар
После десятисекундной паузы ответил Фома:
— Мне 43 года — соврал он.
Лазар несколько удивленный этому обстоятельству, не мог понять почему крестьянин вдруг начал врать. Но Фома нисколько не изменился в лице и с добродушным видом продолжал вести беседу. Конечно, он понимал, что если скажет свой настоящий возраст, то его кандидатуру сразу отклонят в пользу молодых работников, которых было сотни. Дела десятков и сотен эмигрантов и индейцев из племени Могаук, молодых и отважных, пылились на полках шкафа.
— Что-то вы староваты для этой профессии — сказала женщина — еще бы пять лет, и мы вас бы не взяли. Фома смотрел на нее, не говоря ни слова.
— А вы молодой человек, очень уж юно выглядите, я вам не совсем верю, у вас есть документы.
— Да, пожалуйста — ответил Лазар. Он высунул паспорт из рюкзака и передал его женщине. Она посмотрела в документ и, удостоверившись, что Лазар говорит правду, отдала их обратно.
— А вы насколько я вижу эмигрант? — сказала она, повернувшись к Фоме, со лба которого текли капли пота.
— Да, еще документы не выдали, совсем недавно приехал в Америку — снова соврал он, усилив свой русский акцент до неприличия.
— Ну хорошо друзья мои — ее голос вдруг изменился на дружелюбный — вы приняты на работу и со следующего дня начинаете строить. Сейчас подойдёте к мистеру Фримену и распишитесь в договоре о приеме на работу. Приходите завтра в девять. И еще — сказала она, когда Лазар и Фома уже встали со своих стульев и направились к столу мистера Фримена — на работу не опаздывать!
За столом мистера Фримена, который ничего не сказал кроме слов приветствия, Фома не глядя расписался в договоре, а Лазар предварительно все изучив, поставил свою длинную роспись в уголке документа. Мистер Фримен выдернул договор из под ручки Лазар и, с лукавой улыбкой, пожелал новым строителям Эмпайр-Стейт-Билдинг удачи.
Они благополучно вышли из конторы. Лазар в недоумении спросил:
— Почему ты не сказал правду? Это может плохо кончиться для тебя.
Фома ничего не ответил, а только тяжело вздохнул и ясными глазами посмотрел на голубое небо, висящее над гигантскими зданиями Манхеттена.


IV
В ночь первого рабочего дня Лазар не мог сомкнуть глаз, размышляя о том, как ему придётся заниматься строительством на большой высоте. Он всю ночь переворачивался с одного бока на другой, думая о своём будущем. К нему приходили различные мысли, начиная от положительных о великолепном обзоре города, который открывается на последнем построенном этаже небоскрёба, заканчивая мыслями о неминуемом падении с высотного здания в лапы коварной смерти. Сильная встревоженность и возбужденность предстоящим первым днем работы, посеяла в нем страх и сомнения по поводу разумности пребывания в Нью-Йорке. Но Лазар в туже секунду отгонял от себя подобные мысли и снова погружался в осознание того, что теперь он несёт ответственность за свою жизнь в полном объеме.
Так прошла его первая ночь, и вот уже на подоконнике около кровати показался солнечный луч, который так неожиданно подкрался к молодому человеку и привёл его в еще большую растерянность. Он не спал всю ночь и чувствовал себя очень подавленным. Шел шестой час, солнце уже полностью показалось из-за горизонта, но до комнаты Лазара доходили лишь небольшие проблески света, которые пробивались сквозь непроглядную листву деревьев.
Его утро прошло как обычно. После завтрака он принялся за чтение "Мира Химии". По мере прочтения Лазар вновь загорелся мыслью, которая посетила его в вагоне поезда. Он отложил книгу в сторону, взял свой блокнот и начал снова фантазировать. Записывая идеи на бумагу, Лазар представлял себе их воплощение в реальном мире. Он пытался мысленно сконструировать небоскрёб, который мог бы состоять из нитиноловых труб и не падать на землю под воздействием гравитации. Решив все-таки использовать в технологии постройки нитинолового небоскрёба давно изученную каркасную конструкции, он внезапно осознал, что не обладает достаточными знаниями в этой области. Его это очень порадовало так, как работа, на которую он собирался сегодня идти в первый раз может наглядно показать ему, как устроена технология постройки гигантских небоскребов. Также Лазар задался вопросом расчета наименьшего количества времени, которое потребуется для разогрева воды внутри нитиноловых конструкций в случае катастрофы или других непредвиденных обстоятельств. Он знал, что атомы ускоряющие свое движение в процессе нагрева воды, тоже подвержены гравитации. А это значит, что она, несомненно, помешает воде нагреться с высокой скоростью в нитиноловых трубах, которые тянутся на сотни метров в небо.
Еще одна проблема, которая стояла между Лазаром и его мечтой о нитиноловом небоскребе, заключалась в том, что свойства этого магического сплава еще до конца не изучены. И может статься, что сам металл не подходит для постройки каких-либо сооружений из-за своей избыточной эластичности. Не достаточно твёрдый материал не годиться для постройки жилых помещений по причине его неустойчивости. Даже если какой-либо металл, выдвинутый инженером в качестве материала для постройки здания, совсем немного отличается по пластичности от традиционной стали, в таком случае в масштабах небоскрёба это отличие может привести к катастрофическим последствиям.
Лазар записал основные проблемы постройки нитиноловых зданий и совершенно не заметил, как пролетело время. До начала рабочего дня оставался час. Он кинул свой блокнот и карандаш в рюкзак в надежде, что у него получиться записать хотя бы некоторые нюансы постройки гигантских небоскребов. Но, увы, в течение всего дня он не открыл блокнот ни разу. 
После часовой поездки на метро, он снова очутился на Западе 34-ой улице. Лазар стоял напротив Эмпайр-Стейт-Билдинг, когда кто-то за его спиной положил ему руку на плечо. Он подумал, что это Фома и повернулся с улыбкой на лице. Но перед ним стоял не Фома, а человек, национальность которого Лазар не сразу смог определить. Широко растянув рот в белоснежной улыбке, перед ним стоял высокий чернокожий мужчина. Он был одет в грязные рабочие штаны на лямках с множеством внутренних карманов на груди и ногах, а на его голове красовалась оранжевая каска, которая, казалось, была ему не по размеру и все время сползала набок. Чернокожий убрал руку с плеча молодого человека и, поправив каску, громко сказал:
— Бонжур молодой месье, вы, как я понимаю, пришли заменить нас стариков на строке? А куда же нам податься?
Лазар смотрел на него удивленным взглядом и не понимал, что происходит. Потом он немного отошёл от волнения, которое нахлынуло на него при виде незнакомца, и только хотел сказать, как чернокожий джентльмен его перебил:
— Месье, это шутка, меня не стоит бояться. Ах да, я забыл представиться, бригадир второй группы строителей Франсуа Марсель, теперь и ваш бригадир тоже.
— Приятно познакомиться месье бригадир — ответил Лазар, неосознанно повторив обращение Француза.
— Можете не называть меня месье, если не хотите, я так привык. Мое воспитание проходило в бедной, но интеллигентной французской семье этим и объясняется моя необычная для Америки привычка
— Франсуа — сказал уверенным тоном Лазар, минуту назад отошедший от шока — а правду говорят, что ваша, а теперь и моя работа самая трудная?
— Да, скажу вам, что работа на стройке одна из самых трудных на земле, но она не покажется вам такой тяжёлой после двух первых месяцев. Поборов страх высоты, вы начнёте наслаждать каждым мгновением, проведённым на небоскребе. Вы также почувствуете, что имеет огромную привилегию перед приземлёнными, в прямом смысле, людьми
Французский юмор Франсуа снова был не понят Лазаром. Молодой человек улыбнулся из вежливости и продолжил диалог:
— И у вас, конечно, есть определенный план постройки здания — поинтересовался Лазар
— У меня то он есть, а вот различным рабочим начиная от "повара" и заканчивая "стрелком" эта информация совсем не требуется. Они знают только свою небольшую часть, которую с успехом реализуют на практике.
— И как же они это реализуют?
— Лиза предупредила меня о том, что у вас нет опыта поэтому сегодня у вас помимо работы будет еще и экскурсия, в которой я вам все наглядно покажу и поверьте мне объяснять ничего не придётся. Вы все увидите сами.
— Вы упомянули про женщину, которая нас устраивала на работу? Я думал, что она проведёт меня нас тройку.
— Она ничего не смыслит в этом деле, Лиза умеет хорошо делать свою работу, только и всего, что кстати я буду требовать и от вас месье...
На этом моменте бригадир остановился, как бы спрашивая имя своего собеседника.
— Лазар, меня зовут Лазар Драгунский
— Месье Лазар, а теперь пришел черед проследовать в одно из самых высоких зданий недалекого будущего под названием Эмпайр-Стейт-Билдинг.
Он сказал это торжественно с напускным артистизмом и указал обеими руками на вход в помещение.
— А как же Фома, я думаю нужно его дождаться!
— Насколько я понимаю, вы говорите о русском эмигранте, который устраивался вместе с вами, но которого определили в первую группу строителей.
— Так он не будет работать с нами? — спросил Лазар, несколько разочарованный обстоятельство.
— Фома слишком стар для той работы, которой мы занимаемся. Первая группа осуществляет отделку уже построенных каркасных конструкций, а мы с вами поднимемся на самый верх, и там будем строить новые этажи, конструируя скелет здания. Ну что же, хватить разговоров. Пройдемте.
Лазар проследовал к главному входу здания и вошёл внутрь. Он очень удивился, когда оказавшись в зале, увидел небо над головой, а вокруг него постепенно прогрессирующие этажи. Первый этаж был полностью построен и отделан. По мере возвышения каждому этажу не хватало частей для полного завершения стройки. На высоте здания виднелся голый каркас, который, по-видимому, был построен за три или четыре дня до этого.
В зале повсюду виднелись пыль и грязь, железные куски металла, отваренные от стальных конструкций, а также бракованные винты и болты, которые не редко попадались строителям, не смотря на всю значимость их работы. Первый этаж, на котором находился Лазар, представлял собой стальной каркас, собранный из отлитых металлических частей, которые большие машины доставляли к месту стройки. Гигантские металлические части производились на заводах и с помощью длинных подъемников внутри здания доставлялись на самый верх, где и происходила сборка каркаса. По всей длине вертикальных конструкций тут и там виднелись лестницы, предназначенные для быстрого доступа к проблемным местам в общей конструкции. Строителей инженеров и монтеров, доставляли на высоту в производственных лифтах, которые представляли собой железный ковш с ограждением, поднимающийся благодоря механическому вращению стальных верёвок закреплённых за ковш.
Лазар и Франсуа подошли к производственному лифту, зашли внутрь и закрыли за собой ограждение. Франсуа нажал большим пальцем на желтую кнопку, встроенную в лифт и конструкция, с сильным шумом мотора, мгновенно зашевелилась и начала подниматься наверх. На лифте они поднимались около пяти минут. За это время Лазар, обуреваемый страхом высоты и возбуждением от всего происходящего, не сказали ни слова.
Лифт остановился на предпоследнем этаже, где не было пола, а только стальные части, собранные в основании этажа. По ним продвигались рабочие, которые в это время строили новый этаж. На предпоследнем этаже находилось пять человек. Они свободно перебирались через стальные балки и были похожи на обезьян, которые чудесным образом прыгают с ветки на ветку и никогда не падают. Лазар тяжело вздохнул, когда увидел, как один из строителей подбирается в угловой части этажа к своему инструменту.
Молодой человек вышел из лифта после Франсуа. Бригадир показывал ему, куда нужно вставать и как передвигаться в таких условиях, но Лазар с трудом уговорил себя ступить на железную конструкцию ногами. Его отвлекало от страха высоты только одно обстоятельство, которое в данный момент казалось спасительным кругом. Перед ним расстилался невероятный город, тысячи домов и зданий, Гудзон и Статуя Свободы, мимо которой он не так давно проплывал на пароме. Он видел всю эту красоту впервые в жизни, и в его душе воцарилась восторженное чувство гордости за свою страну и людей, которые в ней живут. Это чувство, а также великолепное красота города, помогла Лазару ступить на путь инженера-строителя, о котором он так мечтал. Он сделал шаг на железную балку и это был тот шаг, который изменил в его жизни абсолютно все.
Лазару показалось, что он падает, но Франсуа крепко держал его за куртку. Молодой человек взял себя в руки, схватился за бригадира и шагнул вперед. Под ногами было не менее ста метров высоты. У Лазара кружилась голова, но он не давал временному помутнению завладеть собой полностью. Впереди него короткими шагами продвигался Франсуа. Через две минуты они вместе подошли к стальной балке, закреплённой в вертикальном положении. За ней находилась горизонтальная балка, которая являлась частью угла здания. Поперёк нее лежала деревянная доска, концами выходившая из каркаса здания в свободное пространство. На этой доске, как на весах на обоих концах уверенно стояли два строителя и ждали, пока им передадут заклепку для соединения стальных частей каркаса. Только потом Лазар узнал, что эти люди на доске занимаются самой важной работой на стройке. Клепальщики стояли на фоне великолепного города и непринужденно разговаривали, иногда заливаясь диким смехом, который ничуть не пугал остальных. Они не обращали внимания на здания вокруг и были полностью поглощены беседой.
Франсуа перегнулся через вертикальную балку и ступил на горизонтальную, ведущую внутрь собранного каркаса. Лазар последовал его примеру и тоже, держась за стальные углы, руками перекатился на внутреннюю часть каркаса, немного подпрыгнув над проростью. Теперь он мог наблюдать за процессом сборки, ничего не теряя из виду. Вдруг бригада зашевелилась.
Франсуа сказал:
— Смотри внимательно, видишь вон тот слева, который с раскалёнными щипцами, это "повар". Сейчас он бросит содержимое щипцов "вратарю". Смотри, смотри!
В этот момент "повар" вынул из печки раскалённые щипцы, в которых была крепко зажата заклепка. Напротив него, на другом конце каркаса стоял человек с алюминиевой корзиной, похожей на колпак. "Вратарь" напрягся и вытянул руки с корзиной, стараясь сосредоточиться на щипцах. Повар прокричал:
— Ты готов?
— Да — ответил вратарь
— Тогда поехали — сказал повар еле слышно. Он замахнулся раскалёнными щипцами, и заклепка полетела вверх по дуге. Пока она пролетала Лазар, как в замедленном действии наблюдал за всем происходящим. "Вратарь" поднёс под летящую заклепку корзину и металл с грохотом упал внутрь.
— Сейчас "Вратарь" передаст заклепку "Упору", а он в свою очередь вставит заклепку внутрь каркаса, потом будет действовать стрелок — сказал бригадир. Наблюдай.
Лазар смотрел и не мог поверить в то, что это происходит на его глазах. Ему казалось, что подобные действия на огромной высоте очень опасны для жизней строителей. А тем временем те самые строители, стоя на деревянной доске, внимательно следят за действиями "вратаря". Он быстрыми движениями, не касаясь раскалённой заклепки, передаёт ее "Упору", который в перчатках, повисая над пропастью с внешней стороны здания, загоняет ее в отверстие каркаса. После этого "стрелок" огромным пневматическим молотом, стоя на другом конце деревянной доски, молотом расклепывает ее с внутренней стороны здания. Раздаётся сильный стук и шум строительной машины "стрелка". "Ну, вот и все"— подумал Лазар. Но они не останавливаются и снова повторяют эту операцию.
— С облегчением тебя — сказал Франсуа — по твоему лицу я заметил, что тебе стало намного легче после того, как они закрепили заклепку, но как видишь, моя бригада все еще продолжает строить.
— И сколько таких заклепок вы можете делать в день? — спросил Лазар, не отрывая глаз от строителей
— Наверное, более пятисот штук. Хочу тебе сказать, что эти парни самые лучшие строители во всем Нью-Йорке, поэтому им платят по пятнадцать долларов в час. Понял?
— Работяги! — сказал Лазар и тяжело вздохнул
— И если ты будешь работать также, возможно поставлю тебя стрелком или поваром, кем захочешь, главное чтобы ты освоился.
После этого разговора Франсуа подозвал бригаду поближе к себе и сообщил о новом рабочем. Они радостно приветствовали Лазара и всячески подбадривали его, глядя на бледное лицо молодого человека. На сегодняшний день Франсуа предоставил Лазару не сложную работу. Он должен был ходить и проверять прочность сборки стальных балок и качество заклепанных частей. Также Лазару было поручено помогать строителям, подавать инструменты и запчасти.
Благодаря такой работе он за целый день приноровился ходить среди металлических балок, выучил название инструментов и важных частей каркаса, а также понял, как устроена конструкция здания и как она постепенно собирается строителями. Каждые десять минут летела новая заклепка, и по мере того, как строители скрепляли каркас, они продвигались к другим стальным балкам. Лазар шел за ними и в строительных перчатках проверял качество заклепки по нескольким параметрам. Во первых, качественно вставленная заклепка не должна шататься в гнезде. Такой брак может привести к печальным последствиям, как для строителей, так и для прохожих внизу. Во вторых, если заклепка хотя бы на половину не склеилась с внутренней частью балки, значит она первоначально не подходила по размеру. К счастью такое несоответствие гнезда и заклепки встречалось довольно редко, так как крепежная и заклёпочная часть производились на одном заводе. В третьих, молот строителя мог не до конца расклепать заклепку с обратной стороны, что, в свою очередь, тоже было довольно опасно, но происходило не часто.
Тем временем, яркое солнце, постепенно, продвигаясь по голубому небу, спускалось к Нью-Йоркским небоскрёбам, создавая длинные тени по всему городу. Лазар закончил работу, когда солнца уже не было видно даже с двадцать восьмого этажа Эмпайр-Стейт-Билдинг. Город засветился многочисленными огоньками, и бригада начала собираться домой. Лифт спускал строителей по двое. После того как спустились "повар" и "вратарь" пришел черед клепальщиков. "Стрелок", которого звали Бред, крикнул Лазару:
— Парень, ты едешь с нами?
Лазар стоял на одной из балок, к которой в будущем должна быть приставлена стена здания, и смотрел на великий город, восхищаясь его ночной красотой. Он не услышал Бреда, а тот не стал повторять и нажал на желтую кнопку. Лифт спускался вниз. Через пятнадцать минут он снова поднялся наверх и Лазар, запрыгнув в него, спускался уже в одиночестве. Он вышел на улицу. Около дороги, прислонившись к фонарному столбу, стоял Фома. Крестьянин смотрел в сторону замутнёнными глазами и курил сигарету. Лазар расплылся в счастливой улыбке, когда заметил своего друга.
— Фома — крикнул он — ты тоже только сейчас работать закончил?
Фома повернулся и, посмотрев на Лазара, натянул улыбку на свое лицо. Он сильно вдохнул дым от табака и выпустил его, оказавшись в белом облаке, которое было хорошо видно под фонарным столбом. Лазар подошел к нему поближе и переспросил:
— Тоже только работать закончил?
— Да Лазар, закончил.
Он посмотрел на Лазара уставшими глазами. Его лицо, казалось очень бледным, но Лазар не придал этому значения, списав цвет его лица на плохое освещение.
— Ну что, пойдем домой? — спросил его веселый Лазар
— Да, мой мальчик, пойдем
Фома бросил сигарету в лужу и выпустил оставшийся дым из легких. Потом они пошли к метро и всю дорогу молчали. Лазар чувствовал сильную усталость. Ему казалось, что если он скажет хотя бы еще несколько слов, то упадёт в обморок. Он думал о новой работе и о Фоме, который шел рядом и видимо не хотел разговаривать. Они вошли в метро, купили билеты и спустились по лестнице к станции. Крепко обнявшись на прощание, они разошлись по разным сторонам. Через час с лишним молодой человек приехал на свою остановку. Лазар заснул в вагоне и чуть не проспал свою станцию. Его разбудил сильный визг рельс, создаваемый трением между шпалами и колёсами вагона.
После того, как он выскочил из метро, его сонное состояние отошло на второй план. И некоторое время Лазар чувствовал себя бодрым. Он вышел на свою улицу. Подул прохладный ветер, и он снова начал засыпать. Теперь Лазар плёлся по дороге и закрывал свои сонные глаза. Когда чувствовал, что ноги начинают переплетаться и идти в другую сторону, он снова их открывал и шел вперед. Он дошел до своего дома и, прислонившись к двери, ключом открыл ее. Потом поднялся на третий этаж, открыл дверь квартиры, вошёл внутрь и через пять минут уже крепко спал в кровати.
На следующее утро он снова пошел на работу.
Начиная с этой нелегкой недели, его жизнь тянулась довольно однообразно. Лазар проживал в Бруклине и не собирался оттуда уезжать. Ему очень нравилось место, в котором он жил. По выходным и после работы он с удовольствием гулял в окрестностях своего дома, исследуя неизведанные места. Как-то раз Лазар зашел в школу, которая находилась рядом с его домом. Ему было интересно сравнить свою школу с учебным заведением в Бруклине, в котором установились свои необычные порядки.
Первые два месяца он не посещал никаких мероприятий, ни с кем не гулял, а только целыми днями, превозмогая усталость и мышечную боль, работал, как проклятый на стройке. Ему приходилось заниматься тяжелым трудом на большой высоте пять дней в неделю. Работа его очень сильно измотала, и он стал похож на худого мальчишку, который мало ест и очень много трудиться. Практически все строители Эмпайр-Стейт-Билдинг казались очень тощими и немощными. Но это только кажущееся обстоятельство могло ввести в заблуждение людей никогда не наблюдавших за их работой. Строители были настолько выносливы, что на большой высоте спокойно могли таскать тяжелые предметы, передвигаясь по голому каркасу без особых усилий.
После двух тяжелых месяцев Лазар постепенно начал крепнуть физически. Ему повысили зарплату, и теперь он мог покупать себе больше продуктов. Конечно, до этого родители вместе с письмами посылали ему деньги, но этого даже вместе с первоначальной зарплатой не хватало на достойное пропитание. Лазару стало намного легче выполнять свою работу, когда она вошла в привычку. Он изучил все тонкости строительства и теперь мог спокойно выполнять любую роль, кроме "упора". Работа этого смельчака, казалась ему самой сложной и опасной из всех. Стоять над стометровой проростью, и при этом непринужденно общаться с остальной бригадой было не под силу молодому человеку. Поэтому Франсуа на второй месяц работы определил для Лазара роль "вратаря". Это была не менее опасная работа, но ловкость молодого человека не вызывала сомнения у бригадира. Так однажды, когда прошлый "вратарь" случайно прозевал заклепку и она, как яйцо покатилась к краю стальной балки, Лазар не теряя ни секунды, быстро схватил чашку Бреда и поймал заклепку. Бред, который потом ругался на Лазара за то, что он испортил ему чашку для воды, все же был ему благодарен. Все они дружно смеялись над почерневшей чашкой Бреда и хвалили Лазара за его ловкость. Слух об этом случае дошел и до бригады, где работал Фома. Крестьянин тоже похвалил Лазара, когда они возвращались с работы домой в Ноябре 1964 года. У Фомы дела шли очень плохо. С того момента, как они с Лазаром начали работать ему не поднимали зарплату ни на цент. Бедный мужчина очень сильно постарел за несколько месяцев тяжелого труда. Он посылал деньги своей семье в Аризону, а сам голодал неделями.
Вечером 11 Ноября 1964 года они с Лазаром медленно шли по Западу 34-ой улицы. Дорога была засыпана тонким слоем снега, который за ночь должен был растаять. Фонари равномерно освещали тротуар и улицу, по которой без конца двигались шумные машины. Друзья разговаривали о чудесном городе, в котором они живут уже несколько месяцев. Обсуждали строительство, а иногда речь заходила о родственниках, что для Фомы было больной темой. Лазар шел медленно, чтобы крестьянин мог за ним поспевать. Глядя на бледное исхудавшее лицо Фомы, Лазар не мог поверить, что человек способен так измениться в непродолжительный промежуток времени. Одежда, которая раньше вплотную прилегала к телу крестьянина, теперь висела на нем, как тряпка. Руки стали тонкими, а костяшки пальцев, в которых он держал очередную сигарету, сильно выделялись на худых кистях. Шагая по асфальту под светом фонарей, он казался больным, который только что сбежал из своей палаты, и теперь ходит по городу, скрывая свою болезнь под обвисшим костюмом-тройкой и длинными чёрными брюками, грязными от строительной пыли. 
— Ну что сынок, давай прощаться — сказал Фома, когда они подошли к метро.
— А куда ты пойдешь?
— Зайду в бар, здесь недалеко, пива попить, а потом домой.
— Хорошо Фома, не спеши, я хочу тебе кое-что сказать
— Что такое?
— Фома, я за тебя беспокоюсь, ты выглядишь очень уставшим, тебе трудно передвигаться, может тебе стоит подумать о том, чтобы сменить работу?
— Да куда я подойду, денег и так нет, а я с каждым годом не молодею, возьмут разве что уборщиком на улице. А сейчас зима начнётся, как я работать буду, у меня ведь ничего здесь нет.
— Ты должен попробовать найти себе работу полегче этой.
— Не все так просто мой мальчик, в моем возрасте всякая работа становиться труднодоступной, даже канализацию чистить, и то знания нужны.
Лазар с пониманием отнёсся к словам Фомы, но все же не переставал настаивать на своём, поэтому, в конце концов, они сошлись на том, что крестьянин подумает о смене работы. Они попрощались, и после этого Лазар еще несколько минут наблюдал за тем, как тонкая фигура освещённая огнями города продвигалась по тротуару и постепенно удалялась с поля зрения молодого человека.
Потом он поехал домой. В вагоне метро кто-то оставил сегодняшнюю газету. Лазар прочитал некоторые новости, а потом перелистнул на последнюю страницу, где печатались объявления о новых вакансиях. Он просмотрел быстрым взглядом все объявления, и ему на глаза попалось одно, которое сильно его воодушевило. В объявлении было сказано "Помогаем с трудоустройством стариков. В наличии имеются вакансии сторожа и няни в пансионе, где проводиться лечение недоразвитых детей и детей инвалидов. Заработная плата от десяти долларов в час". Он был очень рад, что нашел эту вакансию и решил, что завтра утром покажет ее Фоме. Лазар оторвал кусочек от газеты, и оторванную часть положил в карман джинсов. Остальную газету он бросил на то же место, где и нашел ее.
Когда Лазар подходил к дому, в голову ему пришла мысль о том, что возможно родители написали ему письмо. И он решил проверить ящик. Лазар зашел в подъезд и открыл свой почтовый ящик. Там лежали рекламные листовки, а среди них притаился маленький конвертик с марками Нью-Йорка, Техаса и Пенсильвании. Он взял письмо и поднялся на свой этаж.
В квартире, прежде чем готовить себе ужин, он с нетерпением раскрыл письмо и включил свет лампу на кухонном столе.
За окном было темно. Яркие звёзды мерцали на черном небе, радуя прохожих своим необыкновенным светом. Лазар сидел за столом. На письмо, которое он уже распрямил, падал бледный свет. Он принялся читать. В письме было написано следующее:
"Дорогой Лазар, мы с папой знаем, как трудно тебе приходиться одному в этом большом городе. Мы очень тебя любим и хотим, чтобы ты вернулся обратно домой. Но если твое сердце там, где ты находишься сейчас, то мы одобряем твой выбор. Каждый вечер я смотрю на звёзды и вспоминаю о тебе мой дорогой мальчик.
Уже наступила зима. Одевайся потеплее, чтобы не мерзнуть.
Я знаю, что тебе не хватает тех денег, которые мы с отцом присылаем, поэтому в этот раз мы шлем тебе побольше. Купи себе зимнюю куртку и штаны. Будь умницей. Не кури и не пей. Я очень за тебя переживаю и молюсь каждый божий день о твоем здоровье. Будь благоразумен.

Очень люблю и скучаю,
Твоя мама.

Кому: Лазару Драгунских
По Адресу: 11111, штат Нью-Йорк, Бруклин, 4-е авеню стрит, дом 351, квартира 32

Он отложил письмо в сторону и посмотрел в окно на темные деревья в саду. Листья медленно колыхались, изредка отрываясь от веток и падая на мокрую землю. Он подумал о матери и о том, как сильно он по ней соскучился. Он знал, что сейчас она тоже смотрит в окно и молиться за него. Лазар посмотрел на звёзды в ночном небе и на мгновение ощутил некую связь, которая бывает только между матерью и сыном. Он почувствовал, что она рядом с ним и улыбнулся.
Этим вечером он с лёгким сердцем отправился спать. Ночь была спокойная. Ни что не тревожило его сна. Он заснул быстро и снился ему дедушка, который сидит за столом, внимательно читая новую инженерную книгу. Дедушка сказал Лазару:
— Будь умницей и чтобы не произошло, всегда оставался сильным.
— Я понял дедушка — отвечал Лазар, чувствуя себя маленьким ребёнком и совершенно не осознавая, что он спит.
Утром он вспомнил этот сон во всех подробностях. Но пока готовил себе завтрак, кое-какие моменты его встречи с дедом как будто выпали из памяти. Лазар очень сожалел об этом, но в тоже время был рад, что дедушка посетил его этой ночью. Это был первый и последний раз, когда Архибальд приснился молодому человеку. В прошлом, даже после смерти деда, он никогда не снился Лазару, исключая сегодняшнюю ночь.
Лазар в бодром расположении духа пошел на работу, держа в правом кармане джинсов газетную вырезку. Он планировал сегодня передать Фоме информацию о существующей вакансии, тем самым обрадовать своего друга этой прекрасной новостью. По прибытии на работу Лазар не обнаружил мужчину на месте и решил немного подождать его на улице. Строители по очереди проходили в здание, здороваясь с ним и спрашивая о том, почему он здесь стоит. Лазар, улыбаясь, отвечал, что ждёт своего друга. К зданию подошел Бред.
— Ловкач, чего стоишь тут, пора за работу приниматься!
— А, Бред, привет, скоро пойду, жду своего друга из второй бригады.
— Из второй, так они уже должны выйти из здания, вторая бригада сегодня в ночь.
Лазар немного удивился тому, что сказал Бред. Он думал, что Фома после бара пошел домой.
— Ты не путаешь Бред? — спросил Лазар с обеспокоенным выражением лица.
— Нет, это точно, мне мой приятель из второй бригады сказал, ну ладно давай поднимайся — говорил Бред, заходя в здание. Лазар стоял на улице, переминаясь с ноги на ногу, и не мог понять, почему Фома не сообщил ему о ночной смене. В первой руке он держал газетную вырезку. Потом через несколько минут начали выходить строители из второй бригады. Они выглядели очень уставшими и подавленными. Один из них узнал Лазара и посмотрел ему прямо в глаза. Лазар немного смутился, когда ему показалось, что со щеки строителя стекает слеза. Он чувствовал себя очень встревоженным, и покорно ожидал своего друга, прислонившись к стене.
Все строители вышли и направились к метро. Солнце светило ярко и Лазар мог видеть, как они шли по дороге, сутуля спины от усталости. Никто не говорил ни слова, все выглядели очень бледными и испуганными. Внезапно строитель, который узнал Лазара, повернулся к нему лицом. Теперь молодой человек точно видел, как по его щекам стекают слезы. Он подошел довольно близко и полминуты не мог произнести ни слова. Запинаясь на каждом звуке, он все же смог выговорить несколько членораздельных фраз. Строитель сказал:
— Твой друг... Фома... ночью.. .упал... со здания... свалился... случайно... уже ничего не.. .поделаешь... он... разбился.
Лазар смотрел на этого человека, широко открыв глаза. Сначала он не понимал, что хочет сказать ему строитель, но когда до него дошло, то слезы невольно потекли из его глаз. Строитель смущенный, запинаясь, попрощался с Лазаром и пошел по тротуару за остальными. Из руки молодого человека выпала газетная вырезка. Лазар встал на колени и начала громко рыдать, так, что прохожие невольно обращали на него внимание. Но в данный момент ему все было безразлично. В этот день он не вышел на работу.
Скорбь по умершему другу еще долгое время не отпускала его. Впоследствии, работая на стройке, он не раз вспоминал доброго Фому, которого встретил в вагоне поезда, с которым устроился на работу в Нью-Йорке и по вечерам беседовал, шагая по Западу 34-ой улицы. В его сердце сохранились обрывки воспоминаний внешности Фомы, его характера и черт лица. Лазар не стал выяснять обстоятельства его смерти, заранее считая это несчастным случаем. Но до конца так никто и не сумел понять, было ли это, в самом деле, так или он в полном отчаянии и неспособности содержать свою семью решил покончить жизнь самоубийством. Лазар этой мысли не допускал никогда. И каждый раз, приходя на свою работу, вспоминал о Фоме. Не в силах подавить свою скорбь, он плакал по ночам, зарываясь лицом в подушку. Друг, которого он так любил, исчез из его жизни навсегда. И он был не в силах, что-либо изменить.


Глава 4

I
Со смерти Фомы прошло несколько лет. На улице стоял сильный мороз. Небывалая погода настигла жителей Нью-Йорка, как цунами настигает прибрежные города. Не подготовленные горожане кучками мёрзли на улице, стараясь побыстрее зайти в теплое помещение магазина, подземное метро или другое место, где можно было укрыться от аномальных холодов.
Снег шел мелко и обрывисто. То он падал мягкими комьями на асфальт большого города, а то и вовсе был похож на проливной дождь. Казалось, что зима в Нью-Йорке бесчинствует, наслаждаясь своей властью над маленькими незаметными людьми, которые незаконно заселили остров Манхэттен. Такая холодная погода ни сколько не радовала бедных жителей Нью-Йорка.
Улица была полна людей, кто-то спешил домой с работы, соскучившись за долгий трудовой день по своей семье, кто-то заходил в продуктовый  магазин закупиться к ужину.
За стеклом ресторана было уютно и тепло. Маленький столик на двоих располагался рядом с улицей. Угрюмый мужчина с двухдневной щетиной, в черном смокинге и девушка, чуть-чуть пьяная от итальянского вина, молча сидели за столиком. Она мило хохотала, проглатывая очередную порцию алкогольного напитка. Девушка часто притрагивалась к своим волосам, но мужчина сидел прямо и, казалось, не обращал на это никакого внимания. Несколько минут она говорила, потом замолчала, положив голову на свою прелестную руку, сжатую на столе в локте, и стала пристально смотреть на прохожих за стеклом и на снег, который так холодно их обволакивал.
В это время мимо ресторана весь в своих думах проходил Лазар. Он шел с работы домой. Усталость и сонное чувство поглотили его с головой, и он даже не обернулся, чтобы посмотреть через стекло внутрь ресторана. Лазар шел медленно, периодически смахивая рукой снег с вязанной синей шапки, которая в туже секунду снова становилась белой. Молодой человек продвигался по улице, потирая свои ладони. Ему казалось, что город, в котором он сейчас находиться никогда не засыпает и поэтому Лазару тоже не хотелось спать. Его терзали мысли, которые шли в разлад с его ощущениями в теле. С одной стороны Лазар очень устал и сильно хотел отдохнуть в своей мягкой кровати. А с другой желание поработать над нитиноловым проектом, в котором он, кстати, довольно хорошо продвинулся, пересиливало естественные ощущения. Так он и брёл в сомнениях и городской сумятице по освещенным улочкам Нью-Йорка, который никогда не спит.
Он думал о своём прошлом, о том, что еще несколько лет назад был обычным рабочим на стройке, таким же, как все бедолаги, которые решились на эмиграцию в непростое для всего мира время. Теперь же Лазар работал в офисе, где занимался проектированием высотных зданий и жилых домов в центре города. В его обязанности входило развитие инженерных комплексов по снабжению жилых домов и небоскребов водой, газом и электричеством. Также он отвечал за систему безопасности в этих зданиях.
Лазар работал на новых автоматизированных компьютерах, которые недавно начали появляться в Америке. Также он чертил от руки на больших чертежных листах, проектировал систему водоснабжения, проверял теории об электропроводке, на которой, как он считал можно хорошо сэкономить, если правильно расположить ее в стенах здания. Газ в жилых домах был для него отдельной темой, которой он посвятил несколько месяцев упорного труда, исследуя вопрос безопасности подачи газа в квартиры, проектируя систему труб, проверяя различные новые материалы для газопровода. Но больше всего времени в своей работе Лазар уделял проекту "Нитиноловый небоскрёб", который он собирался представить перед делегацией ученых. Изучая новые свойства, открывая все больше и больше возможностей для осуществления своего проекта, он пришел к тому мнению, что должен получить докторскую степень. А темой его диссертацией, как раз и будет «Нитинол и его практическое применение в строительстве». Проект в настоящее время включал в себя несколько внушительных рукописей, первая из которых посвящена только теоретической модели приемлемого каркасного укрепления, которое являлось основой всего. В рукопись также входили свойства материалов, изученных Лазаром самостоятельно, которые в сплаве с нитинолом, могли укрепить основной металл, таким образом, придав зданию устойчивость. Также там был описан процесс постройки. Эту часть своего проекта, Лазар написал благодаря многолетнему опыту работы на стройке. Он досконально изучил конструкции Эмпайр-Стейт-Билдинг, перенёс ее на бумагу и модернизировал таким образом, чтобы она подходила под свойства нитиноловых частей, которые теперь состояли не из одной трубы, а были некой системой правильно сложенных труб стандартной толщины.
Третья рукопись, над которой Лазар работал в настоящее время, была посвящена главной теме, ради которой он и задумал нитиноловый проект. В ней шло описания системы безопасности, которая теоретически должна предотвращать крушение высотного здания. На данном этапе Лазар разрабатывал систему водоснабжения нитиноловых труб горячей водой, которая в новой инженерной задумке, нагревалась по мере подъема на высоту. Этому способствовало трение и гигантские насосы, которые по плану установлены в подвальном помещении здания, где высота потолков равна четырем метрам. Третья рукопись была еще не дописана, поэтому Лазар как мог писал ее, совмещая разработку проекта с основной работой.
Рукопись лежала в кожаной коричневой сумке, которую молодой человек всегда носил на плече. Он давно разочаровался в удобности переносных черных чемоданов, вышедших из моды полгода назад. Лазар поправил сумку, скатившуюся с его плеча на руку, и пошел вперед. Улица, освещённая фонарями, как будто говорила с ним, зазывая во все тёплые места, чьи вывески были отлиты неоновыми буквами.
Лазар зашел за поворот и оказался в небольшом переулке между двумя гигантскими зданиями. На первых этажах располагались маленькие забегаловки, пивнушки и бары, в которые Лазар заходил не часто. Но сегодня был день, когда ему очень хотелось выпить, послушать приятную живую музыку и поработать над проектом. Он прошёл двадцать метров по улице и перед его глазами предстал маленький Джаз-бар. За стеклянными окнами можно было увидеть, как чернокожие старики разговаривают друг с другом закуривая сигары и смеясь во весь голос. Много белых джентльменов, мужчин и женщин, пьяниц и добропорядочных граждан заходило в этот веселый бар. Сегодня же там было тихо и спокойно, если не считать смеха стариков и одинокую пьяную пару, танцующую около молодого чернокожего парня с саксофоном в руках. Он выдувал нежные мелодии, сопровождающиеся ритмом джазовой музыки, когда Лазар со скрипом открыл дверь, потянул сумку за собой и вошёл внутрь. Запах дыма, приглушённый свет и атмосфера невероятной жизни, скрытой от глаз скучных офисных планктонов, предстала перед глазами молодого человека. Он увидел вблизи старых афроамериканцев, которые сидели за круглым резным столом. Украшения и завитушки на столе, которым мастер по дереву когда-то придал форму, уже сильно стёрлись и поломались. Как будто этот стол стоит там уже сотни лет и старики, еще мальчишками сидели за ним. Один чернокожий, с большой лысиной на голове втянул в себя клубок сигарного дыма. Сигара, очевидно привезённая им из дальней страны, раскалилась на самом кончике, и в полумраке Лазар увидел оранжевое свечение прямо у губ негра.
Молодой человек прошел к свободному столику и сел. На сцене все еще играл саксофон, а немолодые влюблённые, изрядно выпившие, устали от быстрых телодвижений и, медленно двигались в конвульсиях, не попадая в ритм мелодии. Мужчина держал самый кончик руки зрелой женщины и медленно водил ее рукой по воздуху волнообразными движениями.
Лазар немного понаблюдал за ними, потом перевёл взгляд на саксофониста и стал вслушиваться в его изумительную игру. Пальцы молодого чернокожего мальчишники перебирали кнопки на инструменте, а щеки, наполненные воздухом двигались в едином порыве с музыкой, издавая таинственные звуки жизни. Около сцены был зажжён электрический красноватый фонарь, который освещал небольшую часть бара. Рядом с Лазаром находился точно такой же, поэтому и он и его столик были очень хорошо видны всем присутствующим. В баре были и такие столики, где ничего не было видно. За ними обычно сидели люди, которые не хотели показываться на публике.
Напротив Лазар стоял один такой столик. Молодой человек видел лишь некоторый силуэт мужчины в шляпе и парадном костюме. Лазар старался не смотреть в ту сторону, но глаза невольно вели его к темному столику. Мужчина курил сигарету. Можно было видеть, как маленькая струйка дыма плывет по бару, начиная свой путь от того самого места, где сидел мужчина.
В баре было достаточно темно, чтобы Лазар пошел к стоке и случайно оступился прямо перед ней.
— Что вам мистер? — спросил у Лазар бармен
— Налейте виски и принесите вон к тому столику
Лазар указал на свой стол, освещенным красным светом и пошел обратно.
За столом он достал третью рукопись своего проекта и принялся перечитывать то, что написал вчера. Но его не покидала одна мысль, что это человек, сидящий напротив него во мраке, смотрит на Лазара. Его взгляд Лазар чувствовал кожей. Он не мог этого объяснить, но чувства были такие, словно тебя кто-то трогает без твоего разрешения. Тихонько прикасается к твоей душе, а ты ничего не можешь сделать, потому что не видишь глаза этого человека. Лазар постарался не обращать на это никакого внимания, он дочитал, достал ручку и принялся что-то чертить на новом чистом листе бумаги. Через пять минут бармен подал Лазару не разбавленный виски.
— Спасибо, а еще можно отдельно содовую?
— Да, конечно
Бармен отошел к стойке, вдоль которой на стене, где располагались напитки различной крепости и формы, висело длинное, горизонтальное зеркало. Если посмотреть в это зеркало, то можно было увидеть все, что видел бармен. А его взгляду открывалось помещение целиком.
Бармен вытирал стаканы и разглядывал сидящих в баре, нисколько не торопясь подать Лазару содовую. Он видел, что в дальнем углу бара сидит мужчина в серой шляпе и медленно покуривает тонкую сигарету. Лазар этого видеть не мог. Также бармен наблюдал за влюблённой парой, которые устали танцевать и проследовали к столику. За столом пьяный мужчина начал шёпотом говорить что-то своей не менее пьяной даме. Она вдруг взвизгнула и подпрыгнула на стуле. Бармену показалось, что стул под ней треснул, но падения так и не произошло. Она приподняла свою упитанную руку над столом ладонью вниз, после мужчина достал из кармана тонкое золотое колечко, которое тут же упало из его лапы на стол. Женщина схватила кольцо так, как будто хотела прибить муху и отдала его обратно. Пьяный мужчина с полузакрытыми глазами, двигая руками в воздухе, попытался надеть ей кольцо на палец, но у него это получилось только с третьей попытки. Старики, сидящие рядом ушли с головой в музыку и дым от сигар. Они повернулись, чтобы посмотреть на то, что происходит за их и спинами. Их безудержному смеху не было придела. Молодожены не обратили на это внимание, как будто смех чернокожих стариков не имел к ним ни какого отношения, и продолжили увеселять себя крепкими алкогольными напитками. Бармен наблюдал за всем происходящим и уже забыл, что должен был принести содовую молодому человеку у красного столика. Так место, на котором сидел Лазар называли работники бара. За красный столик обычно никто не садился, потому что он был рассчитан на одного или максимум на двух человек. При этом для второго человека нужно было попросить стул.
Лазар сидел за столом и писал. Писал он так, словно выполняет наиважнейшую работу. Со всей внимательностью, которая только могла быть у главного инженера Нью-Йоркского предприятия, занимающегося постройками небоскребов, он корпел над своим собственным проектом, обещающим ему интересное будущее.
Лазар с трудом оторвал голову от рукописи и посмотрел на бармена, нахмурив брови.
Он сказал:
— Извините, где моя содовая?
Бармен, как будто не услышал его и продолжал наблюдать за происходящим. В этом момент, по необъяснимым причинам, вечером в бар на окраине города постучалась незнакомка. Она открыла деревянную дверь и вошла внутрь помещения. Очнувшись ото сна, бармен посмотрел на нее. Незнакомка была одета в красное платье, так невероятно красиво облегающее ее молодое тело. Она сняла свою меховую накидку и повесила на ближайший крючок, располагавшийся около входа. Незнакомка на плече прошла вдоль бара с роскошной сумкой и села за столик, который находился рядом с Лазаром. Бармен, все это время взглядом следил за тем, как она продвигается по бару. Двигая роскошными бёдрами, она шагала, как по подиуму и этим сразила всех мужчин находящихся в баре. Даже горе-жених загляделся на нее, за что и получил здоровую оплеуху от своей будущей жены. Один Лазар сидел за своей рукописью и ни разу не поднял голову, теперь он тоже забыл о содовой. Погрузившись в работу, он пил неразбавленный виски и  мельком слушал мальчика саксофониста.
Бармен мельком посмотрел на Лазара и вспомнил о его заказе. Он зашевелился и через минуту подбежал к столику Лазара с содовой в руках.
— Почему же вы так долго, я уже и забыл о своём заказе?
— За это извиняюсь — сказал бармен, поглядывая на даму сидящую за соседним столиком. Он долго стоял, мило улыбаясь Лазару. На самом деле он ждал, пока дама подзовёт его к себе и что-нибудь закажет, дабы находиться с ней рядом. Незнакомка же в это время разглядывала меню, лежавшее у нее на столе, и совсем не собиралась что-либо заказывать. Через минуту бармен отошел к себе за стойку, огорчённый своим поражением. Он с завистью смотрел на девушку, которая не смотрела ни на кого.
Лазар разбавил содовой виски и выпил пару глоточков. Он мельком заметил незнакомку и посмотрел на нее, но совсем не долго. Неожиданно она подняла глаза и посмотрела на Лазара. Он это заметил и улыбнулся, она улыбнулась в ответ. Бармен был в ярости. Он с не дюжей силой протирал стаканы, потом не выдержал, взял меню с алкогольными напитками и направился к столику девушки.
Он, взбудораженный, подошел к столу и спросил у дамы:
— Не желаете ли вы что-нибудь заказать мадам?
— Да, пожалуйста, мартини с долькой лимона
Бармен посмотрел ей в глаза, но она тут же отвела взгляд. Вдруг, неожиданно для бедолаги из-за его спины раздался голос Лазар.
— Если вы позволите — сказал Лазар, обращаясь к даме — напиток за мой счет.
— Большое спасибо — сказала девушка и закрыла алкогольное меню. Бармен, еще более злой вернулся к себе за стойку, сетуя на судьбу за то, что все самое лучшее достаётся не ему, а каким-то проходимцам.
Лазар снова улыбнулся девушке, она посмотрела на него, и ему показалось, что он впервые в жизни видит такую красоту. Ее волосы не короткие, но и не длинные длины, плавно ниспадали с небольших, открытых вечерним платьем, элегантных плеч. Ее лицо строгое, но в тоже время невероятно сексуальное, вызывало в молодом человеке чувство счастья. Она сидела скромно облокотившись на свои тонкие руки, такие нежные и приятные глазу. Ее красное платье, под тусклым светом в помещении, принимало багровый оттенок и прекрасно сочеталось с красной помадой на ее эротичных губах.
Лазар больше не мог писать, у него, как и у любого другого мужчины, появилось желание пообщаться с красивой девушкой напротив. Он встал из-за стола, оставив рукопись, сумку и ручку под красным светом лампы и подошел к девушке.
— Можно к вам присесть — поинтересовался он.
— Можно, правда, скоро придёт человек, с которым мы договорились встретиться.
— Но пока он не пришел, могу я...
Лазар не договорил фразу. Его перебила девушка.
— Да, садитесь.
Лазар присел и посмотрел на нее вблизи. На вид ей было не многим больше чем ему. Молодая брюнетка убрала руки со стола и смущенно опустила свои великолепные карие глаза. Бармен поспешно подал напиток и удалился. Она сделала маленький глоток и опустила бокал.
— Какими судьбами здесь? — спросил Лазар. Он не смотрел на нее в упор, а чаще всего непринужденно отводил взгляд в сторону, давая ей возможность посмотреть на него без смущения.
— Я жду своего друга, мы договорились встретиться с ним десять минут назад, но он так и не пришел.
— Ах вот оно что, какой подлец — выпалил Лазар и в стеснении отвернул голову. Он ждал того, примет ли она его флирт или отвергнет.
— Не то слово. А вы наверное не такой?
— Что вы, я бы никогда так не поступил с дамой.
— Правда?
— Клянусь своей честью, давайте выпьем за ваше здоровье — сказал Лазар и уже потянулся к стакану с виски, как вспомнил, что оставил его на красном столике. Девушка невольно рассмеялась, но ничего не сказала. Лазар ответил широкой улыбкой, потом подошел к своему столу, взял стакан и снова подсел к девушке.
— За что вы говорите выпьем?
— За ваше здоровье и красоту!
Он чокнулся стеклянным стаканом с бокалом девушки и сделал большой глоток. Дама почти ничего не выпила.
— Можно поинтересоваться, как вас зовут?
— Мэри
— А меня Лазар, очень приятно познакомиться Мэри
Он взял ее маленькую нежную ручку, такую мягкую на ощупь и поцеловал тыльную сторону ладони. Они сидели за столиком в центре бара и мило беседовали, время от времени чокаясь, по инициативе Лазара.
Мальчик-саксофонист долго играл на своём инструменте, но когда его силы иссякли, он встал со стула, кое-как поклонился публике и удалился за кулисы. Так неожиданно прекратилась музыка, и через несколько минут на сцену вышел чёрный мужчина во фраке и громко объявил всем присутствующим:
— А теперь на этой сцене выступает мой хороший друг, популярнейший музыкант, великий шоумен Америки, встречайте Фрэнк Синатра.
У людей вокруг округлились глаза. Они смотрели по сторонам и не могли понять, где названный человек и почему он не торопиться выходить.
Из дальнего угла послышался скрип стула. Мужчина, сидевший в тени встал из-за стола, потушил сигарету об пепельницу, потом подправил синюю шляпу со светло-голубым ободком и пошел к сцене.
Люди замерли в удивлении. Все, кто находился в этом помещении знали человека по имени Фрэнк Синатра.
Пожилой джентльмен поднялся на сцену, и софиты осветили его с ног до головы. Лазар и Мэри не могли оторвать от него взгляда. "Так вот кто это был" — подумал Лазар — "Но как же это возможно, что Синатра пришел сюда, для того, чтобы спеть перед этой недостойной публикой". Его мысли перебил голос музыканта.
— Здравствуйте друзья — сказал Синатра немного пьяным голосом — сегодня я пришел сюда, чтобы спеть для вас, неожиданно, правда? Я хочу сказать, что слова, которые я произнесу в следующие несколько минут, еще никто не слышал. Сегодня именно тот день, когда я решил, что моя сценическая карьера окончена. Но почему же я решил прийти сюда и сказать все это вам? Лишь потому, что мне не важно слушают ли меня миллионы граждан Америки или всего несколько человек. Через несколько дней я уеду в Голливуд, но Фрэнсис, тот хороший парень во фраке, вытащил меня сюда, чтобы я спел в его забегаловке. Пусть так оно и будет. Я спою песню о моем самом любимом городе, из которого я очень не хочу уезжать. Нью-Йорк, дамы и господа, Нью-Йорк.
У старика негра открылся рот при виде Синатры на сцене джаз-бара, в котором он появлялся на протяжении двадцати лет. Сигара, которую чернокожий курил, выпала из его рта и упала на деревянный пол.
— Коллинз, у тебя сигара упала, подними — сказал его друг сидящий рядом.
Но Коллинз ничего не слышал, казалось, он впал в некоторое оцепенение и лишь спустя несколько минут он очнулся, как и все остальные и поднял сигару с пола. Фрэнк Синатра пел "Нью-Йорк, Нью-Йорк".
— Бил, ты можешь в это поверить — сказал тогда старик своему другу
— Не знаю Коллинз, с одной стороны, я прожил так много, что, казалось, меня уже ничего не удивит, с другой стороны, я удивлён не меньше твоего.
— Да, да я о том же — сказал Коллинз, не отрывая глаз от самой яркой звезды американского шоу-бизнеса.
Не меньше были удивлены этому и младшее поколение, Лазар и Мэри, которые с восторженным выражением лица переглядывались, как бы спрашивая друг у друга о реальности происходящего.
В это время в баре царила тишина и только несравненный голос Фрэнка Синатры, музыка и ритм нарушали ее сливаясь воедино со всем, что находилось рядом.  Казалось будто что-то родное, обладающее невероятной силой вливалось, как река в разливе, в души всех людей находящихся в баре. Пение мэтра обволакивало их и придавало невероятное воодушевление, успокаивало и погружало в сон, в котором все настолько хорошо, что счастье является постоянной и неотъемлемой частью внутреннего состояния.
Старики вспоминали о былых годах, делились впечатлением друг с другом. Они помнили, как еще пятьдесят лет назад танцевали на дискотеке с молодыми девушками и слушали юношу, который тогда не был знаменит, его музыка нравилась им. И вот сейчас они ощущали то же самое. Коллинз и его друг смотрели на Фрэнка не как на звезду эстрады, знаменитого шоумена, они знали, что только эта чудесная музыка и невероятный голос сделали его таким, какой он есть, а как на замечательного певца. Фрэнк Синатра не утратил своего обаяния с годами, а лишь приумножил его, став мудрее. В его уставших глазах еще горела искра молодости, но мудрость, приобретённая с опытом, все же преобладала над далекими воспоминаниями.
Бушующие внутри страсти настоящей жизни неминуемо утихали под звуки любимой мелодии. Лазар слушал с упоением, иногда поворачиваясь к Мэри и разглядывая ее. Мэри же не отрывала глаз от сцены. Славная песня навевала ей мысли о большом, невероятно красивом городе и о ярком будущем, которое ее ждёт.
— Ну где же он — сказала девушка и посмотрел на элегантные часы, инкрустированные блестящими камушками, свисающие у нее на запястье.
— Ваш кавалер до сих пор не пришел, если вы позволите, я бы сделал предположение, что он вовсе не придёт.
— Тогда у меня нет причин, чтобы здесь задерживаться
— Послушайте пение этого великого человека, я думаю, он заслужил вашего внимание
— О, в этом не может быть никаких сомнений, но уже поздно и мне пора домой
— Тогда позвольте я вас провожу
— Не стоит, я возьму такси
Она встал из-за стола, окинула взглядом помещение и с полной решимостью направилась к выходу, перед этим, отблагодарив взглядом выступающего. Лазар проследовал за ней. Они вместе вышли на улицу и Лазар, как джентльмен занялся тем, чтобы поймать такси на дороге.
Фонари освещали всю дорогу на сто метров по обе стороны, дальше увидеть свет было просто невозможно. Бесчисленное количество машин продвигалось по трассе с включёнными фарами. Благодаря этому можно было хорошо разглядеть несколько первых этажей высотных зданий, которые находились вокруг. Остальная же их часть устремилась в темное небо, освещённое лишь ярким, сказочным месяцем.
Лазар и Мэри стояли в молчании. Через несколько минут Лазар поймал такси и посадил даму внутрь.
— Скажите — спросил Лазар, облокотившись на окно машины так, что ее лицо было всего лишь в десяти сантиметрах от лица молодого человека — тот, кого вы ждали ваш муж
— Нет — сказала Мэри с некоторым смущением — я ждала своего отца, с которым мы не виделись пятнадцать лет, но он так и не пришел
В этот момент водитель нажал на педаль газа и машина с дикими ревом мотора тронулась по дороге.
Лазар прокричал:
— Как я могу вас найти?
Но Мэри, казалось, не услышала этого. Он удручённый пошел вперед по дороге, не собираясь возвращаться в бар, но потом вспомнил, что оставил там свои вещи. Молодой человек вошёл в помещение. На сцене никого не было. Старики докуривали свои сигары и собирались домой.
Лазар подумал о том, что события, произошедшие за последний час, были всего лишь прекрасным сном, потому что ни какого следа от них не осталось кроме невероятного впечатления. Он прошел к своему столику и собрал все вещи в сумку. Когда Лазар проходил мимо столика, где они сидели с Мэри, он тяжело вздохнул. Но вдруг прямо перед его глазами что-то блеснуло. Тусклый свет в баре отразился о того, что лежало на столе. Он посмотрел на то место и увидел часы Мэри, которые она оставила либо по счастливой случайности, либо по воли рока, а может и потому что просто захотела снова встретиться с Лазаром.
Он поднял часы со стола и заметил на обратной стороне адрес, где было написано такое послание "Нашедшему эти часы вернуть их по казанному адресу" далее следовал адрес и выгравированное красивыми буквами имя "Мэри".
Молодой человек был в не себя от счастья. Теперь он точно знал, что все произошедшее было реальностью, а не сном. Он вышел из бара и направился к себе домой.


II
В следующие несколько недель Лазар с Мэри гуляли по городу и обедали в ресторанах. Никогда еще в своей жизни молодой человек не был так счастлив, как сейчас.
После встречи в баре он наведался к Мэри и вернул ей часы, которые были подарены отцом на ее двадцатилетие. Отец подарил эти часы не самолично, а передал через мать. У них с матерью были очень сложные отношения, и Мэри так и ни разу не увидела своего отца с того момента, как он бросил семью. Мать Мэри запрещала видеться дочери с ним из-за страшной  боли, причинённой ей и ее дочери пятнадцать лет назад.
В пятилетнем возрасте девочка Мэри лишилась всякого общения со своим родным отцом и все это время росла с матерью. За несколько месяцев до встречи с Лазаром она переехала от матери в Нью-Йорк. Мэри поселилась на окраине города и работала флористом в цветочном магазине. Она за несколько недель накопила на красивое платье, сумочку и второсортную меховую накидку, которую купила на распродаже за бесценок, лишь для того чтобы показать своему отцу, что ей хорошо живётся. На самом деле это было не так.
Девушка еле сводила концы с концами. Некоторое время она даже подумывала о том, чтобы вернуться домой к матери, но забыла об этой своей мысли после чудесной встречи, произошедшей в баре.
Она была милой и соблазнительной с Лазаром, а молодой человек, которому уже перевалило за двадцать пять лет, чувствовал себя с ней настоящим мужчиной. Он всем телом ощущал некоторое, необъяснимое влечение к этой очаровательно особе.
Они гуляли в Центральном парке, наслаждаясь видом большого города, невероятной природой зеленой местности, белками, прыгающими с ветки на ветку, певучими птицами, которые находили приют в этом чудесном месте и друг другом. Лазар любовался Мэри, а вся окружающая его атмосфера спокойствия и уюта дополняла чувство счастья.
После того как Мэри полностью открылась Лазару и рассказала ему о своём нелегком положении, молодой человек начал всячески помогать ей. Помощь эта была, как моральная, так и материальная.
Со временем от него поступило предложение о совместном проживании. Сейчас Мэри и Лазар были влюблённой парой, которая целовалась на каждом углу и не могла оторваться друг от друга ни при каких обстоятельствах. И Мэри недолго думая согласилась на его предложение.
Через год у них родилась дочь Лара, благодаря которой Лазар принял решение вложить все накопленные им деньги в новый двух этажный дом, находящийся в пригороде Манхеттена. И вновь испечённая семья, наконец, зажила счастливо.
Опостылевшая работа больше не привлекала Лазара, а нитиноловый проект, над которым он с таким рвением когда-то работал, был отложен до лучших времён. Сейчас же его заботило лишь благополучие семьи.
Через несколько месяцев после рождения ребенка Лазар открыл свою собственную фирму, которую назвал Lasar Еngineering. Долгое время Lasar Еngineering не действовала из-за отсутствия средств к существованию. Но постепенно молодой человек, который теперь становился мужчиной, поднимался на ноги, работая на нескольких предприятиях. Набирая там клиентскую базу, он планировал заниматься починкой механических приборов.
Благодаря его прошлым работам он смог осуществить свой план, разрекламировать собственное предприятие и запустить шестеренки, которые дали ход всему делу. Процесс пошел.
По началу люди неохотно приходили к нему, скорее из-за нужды и узости оказываемых услуг. Лазар мило улыбался всем своим клиентам и предоставлял им возможность воспользоваться его инженерными навыками, за относительно небольшую плату.
Вскоре о нем прознало много людей, которые нуждались в починке чего-либо. После взрыва популярности к нему в мастерскую стояли очереди из бедолаг, которые не могли починить свои электронные приборы. Он принимал всех, но ему становилось все сложнее справляться с работой, поэтому он нанял двоих помощников-студентов и назначил им небольшой оклад, которой с другой стороны удовлетворял их интерес.
Свободное время от работы, если такое появлялось, Лазар уделял семье и своему хобби, которое появилось у него не так давно. Уже, будучи мужчиной, Лазар, очень хорошо разбираясь в электронике, стал уделять время деятельности изобретателя. Он передумывал различные приспособления, помогающие людям в чем-либо, потом переносил свои идеи на бумагу, а затем пытался их воплотить в реальность.
Свои изобретения, которые уже не являлись идеями, а были доведены до конечного результата, он нигде не представлял и никому не показывал. Лазару казалось, что время для презентации его новых открытий еще не пришло и он с упоением наслаждался своей работой, складывая изобретения на полку в домашнем кабинете.
Работа на фирме шла полным ходом. Клиентов как всегда было много с самого утра. Лазар пришел пораньше в мастерскую и начал свою деятельность с того, что перечитывал бумаги, в которых находился список клиентов, ожидающих починки приборов. Он внимательно просмотрел весь список, который был составлен его старшим помощником Кларком, прочитал первую колонку фамилий, а также сверил вторую колонку с наименованием предметов подлежащих починке с фактическим результатом. Лазар смотрел в бумаги обращая внимание на заметки о статусе починки того или иного предмета. 
Проверив порядка десяти предметов, он наткнулся на некоторое несоответствие в списке. В бумагах значилось, что магнитофон, принятый на починку 4 июля 1975 года, над которым были произведены ремонтные работы, в целости и сохранности был передан владельцу. Магнитофон значился под номером 12.34, где первая цифра означала место в списке, а вторая, принятый предмет по счету на 4 июля.
Лазар прошёлся по складскому помещению, которое находилось в подвальной комнате под первым этажом, и обнаружил этот магнитофон под номером 12.34. Он был сильно удивлён такому обстоятельству, потому что, во-первых за починку магнитофона была уплачена не малая сумма, а именно пятьсот долларов представительным человеком в черном костюме. Во-вторых он не понимал, как такая ошибка могла произойти, если только Кларк или его второй помощник Кирк не отдали представительному джентльмену другой, похожий магнитофон.
Этого Лазар никак не мог допустить, по причине того, что во время приема на работу он проконсультировал своих сотрудников в вопросе о приоритетности клиентов. Он сказал, что сумма выплаченная клиентом за починку того или иного электронного предмета является решающим фактором для скорости устранения поломки и передачи предмета законному владельцу. Так как инструктаж не соответствовал фактическому результату, а приоритетность клиента не вызывала никаких сомнений, Лазар никак не мог допустить того, что Кларк и Кирк перепутали магнитофоны.
К этому времени в мастерскую явились оба работника. Они сразу же принялись за работу, обслуживая очередь клиентов, принимая их электронные приборы и пополняя отчётность новыми фамилиями, уплаченными деньгами и названиями предметов.
Лазар вышел из подвала, прошел через мастерскую, рассчитанную на четырёх человек, и оказался в офисе по приему клиентов. В помещении стояло три стола, два, за которыми сидели Кларк и Кирк стояли ближе к двери и один, за которым расположился директор предприятия, стоял в дальнем углу.
Кларк, как всегда милый и вежливый повернулся к Лазару и поздоровался с ним. Кирк последовал его примеру и тоже поздоровался с Лазаром, но не так, как Кларк, а более равнодушно.
— Здравствуйте дорогие  — сказал Лазар тихим голосом, чтобы не мешать им работать — после того, как примите технику у всех клиентов, подойдите ко мне.
Лазар сказал это и сел за свой стол. Он принялся перебирать бумаги. Кларк и Кирк переглянулись, не понимая по какой причине директор вызвал их к себе.
— Да, пожалуйста — сказал Кларк клиенту, стоявшему перед ним — вот ваш талончик, приходите в воскресенье к пяти часам, тогда печатная машинка будет уже отремонтирована. Всего хорошего. До свидания.
Кларк написал на липком листе номер 14.5, прикрепив его к печатной машинке, и пометил, как предмет, который нужно внести в список №5.
Список, который перед этим проверял Лазар числился под номером 4 и был сдан его работниками несколько дней назад.
Лазар хотел выяснить несколько вопросов. Во-первых, как возможно, что магнитофон, который был сдан несколько дней назад оказался в складском помещении. Во-вторых, если магнитофон не был отдан владельцу, то, что же тогда он получил спустя неделю, когда приехал в назначенное время. А в третьих, если клиент не получил своего магнитофона, то почему же он ушел.
Все эти неразрешенные загадки ставили Лазара в тупик. Он не мог понять, каким образом его работники могли допустить такую ужасную ошибку, если конечно это являлось ошибкой.
Через пару часов Кларк и Кирк закончили обслуживать клиентов. Они разложили все предметы предназначенные для починки по степени сложности ремонта, затем сверили данные записанные ими по ходу принятия клиентов и занесли их в отчётность, которую и предоставили Лазару.
Кларк и Кирк подошли с отчетом к Лазару, который  в данный момент все еще проверял список №4. Если не считать загадочной истории с магнитофоном, то после него список вёлся правильно и не расходился с фактически стороной дела.
Мужчина отвлёкся от своей работы и пристально посмотрел на сотрудников, которые положили отчёт на угол его стола. Потом он посмотрел на отчёт с каким-то недоверчивым выражением лица и встал из-за стола. Клар и Кирк оба почувствовали, что дело, о котором их директор собирается сейчас говорить имеет большое значение, как для него, так и для них. Они смирно стояли перед ними и ждали пока Лазар заговорит. Он положил руку на стол, тяжело вздохнул и сказал:
— Сегодня утром я проверял отчётность и мне в руки попался список №4, который был сдан вами вечером два дня назад. В тот день я отсутствовал, так как занимался налоговыми делами. Я оставил вас делать свою работу без моего ведома. И сейчас очень сожалею об этом. Перейду прямо к делу. В списке №4 я нашел невероятное несоответствие. Магнитофон, который должен был попасть владельцу в руки три дня назад лежит в складском помещении, а в отчете отмечено, что этот магнитофон давно отремонтирован и возвращён. Скажите мне пожалуйста, как такое могло произойти?
Кларк и Кирк в недоумении посмотрели друг на друга, потом повернулись к Лазару и молча смотрели на него удивленными глазами.
Вдруг Кларк заговорил:
— Сэр, насколько я понимаю, вы говорите о магнитофоне, который числиться под номером 12.34
— Да, именно об этом магнитофоне я и говорю.
— Тогда я могу вам сказать только одно, этот магнитофон был в целости и сохранности передан его владельцу два дня назад в назначенное время.
— Кларк, ты слышал, что я тебе сказал, этот магнитофон лежит в подвале, на пятой полке в углу. Сегодня утром я все проверил.
Кирк стоял и ничего не говорил, он чувствовал, что кто-то виноват во всем случившемся, но не знал кто именно.
— Сэр, тогда пойдёмте спустимся и посмотрим на этот магнитофон, я не коем случае не предполагаю, что ошибку совершили, просто я точно знаю, что магнитофон по номером 12.34 был передан его законному владельцу.
— Хорошо Кларк, пойдем и посмотрим — сказал Лазар возмущённым тоном.
Первым в подвальное помещение спустился Лазар, за ним Кларк, а после него о чем то очень усиленно размышляя, спустился Кирк.
Лазар подошел к пятой полке, располагавшиеся в углу на складе и указала Кларку на магнитофон, который целый и невредимый стоял там и мозолил им всем глаза. Кирк тоже посмотрел на магнитофон и его брови поднялись от удивления.
— Ничего не понимаю — сказал Кларк — я точно помню, как отдавал именно этот магнитофон мужчине, который пришел с талончиком под номером 12.34
— Сэр — воскликнул удивленный Кирк — кажется это я напортачил, сэр
Лазар не мог поверить его словам. У него в голове ни чего не складывалось. Он не понимал, как Кирк, который только что признался в своей виновности, мог вернуть отданный Кларком магнитофон в складское помещение. Лазар обернулся и посмотрел на Кирка. Работник, в тот же миг пристыженно отвёл взгляд.
— Что же случилось, расскажи нам Кирк?
— Понимаете сэр, это другой магнитофон
— Как другой! Не лги мне, я знаю, что ты хотел украсть его, а поэтому спрятал здесь — воскликнул Лазар
— Нет сэр, я ничего не хотел красть
— Ты будешь уволен Кирк, слышишь меня, если сейчас же, здесь не скажешь правду.
Кларк угрюмо посмотрел на своего напарника и этим взглядом убедил его в том, что директор на пределе серьезности. Кирк понял, что эта ситуация может закончиться не только увольнением, но и полицейским штрафом, а также постановкой на учёт.
Лазар ждал пока Кирк ответит, все же надеясь на разрешение этого конфликта мирным путём.
Кирк снова заговорил:
— Понимаете, когда Кларк отдал магнитофон мужчине в черном костюме, он снял клейкую бумагу с номером 12.34 и положил на стол. Через полчаса, когда Кларк отлучился в уборную, пришла женщина с точно таким же магнитофоном и попросила его починить. У меня больше не было клейкой бумаги, и я взял ту, которая лежала на столе. Женщине я выдал этот номер. Она должна прийти через несколько дней и забрать магнитофон.
— Господи Кирк, что же ты сразу не сказал, я ведь правда думал, что ты вор, а теперь я оказался в неприятном положении — сказал Лазар и вздохнул с некоторым облегчением на душе.
— Я просто про это запамятовал — начал оправдываться Кирк
— Хорошо, мы все выяснили, теперь поднимайтесь наверх и за работу
Студенты отправились наверх по лестнице.
— Зачем ты это сделал? — спросил шёпотом Кларк
— Не знаю, случайно вышло
— Я говорю, почему ты допустил такую ошибку?
— Не знаю Кларк, я думал, что все пройдет отлично, и он ничего не заметит
— Ты болван! Как он мог ничего не заметить, Лазар каждое утро все проверяет.
— Может в следующий раз повезёт
— Следующий раз будет для нас последним — сказал Кларк, усаживаясь за свой рабочий стол.
Через несколько минут со складского помещения вышел Лазар. Он сел к себе за стол и принялся доделывать свою работу.
Часы показывали два по полудню. Лазар разобравший свои бумаги, мельком посмотрел в лист расходов и доходов, где отражалась вся подноготная его маленького бизнеса. После того, как он убедился в правильности отчета по прибыли и убыткам, который Лазар составлял самолично, он подошел к работникам и отпустил их на обед.
В это время в офисе стояла невыносимая жара. Кондиционер, который висел в углу комнаты, Лазар включал очень редко, так как боялся застудить спину или заболеть простудой. Но сейчас он решил пренебречь своими страхами и включить этот спасительный инженерный плот, единственное, что может помочь от удушливой жары.
Через несколько минут в офисе стало свежо. Струйка воздуха заполнила весь объём помещения и изменила температуру внутри. Казалось, что из самого пекла преисподней ты попадаешь в райское облако, такое приятное для кожи. Тоже почувствовал и Лазар. Он решил пообедать в офисе, а пока еда быстрого приготовления заваривалась у него на столе, Лазар встал и прошёлся по кабинету. Он подошел к кондиционеру, немного постоял под ним, обдаваемый прохладным, свежим воздухом, потом прошел к себе за стол и принялся обедать.
У работников в Lasar Еngineering обед продолжался в течение получаса, но Кларк и Кирк всегда опаздывали. Иногда на пять минут, а иногда даже на десять, что, конечно же, учитывалось не в их пользу. Они никогда не следили за временем и всегда раздражали этим Лазара. Однажды Кларк пришел с обеда один. Он опоздал на несколько минут и не знал, где сейчас может находиться Кирк. Тогда Кирк явился через полчаса с чипсами и банкой колы в руках. Лазар настолько сильно разозлило его хамством, что он объявил Кирку выговор и лишил его половины заработной платы, которая и так была не очень большая. После этого случая Кирк стал втайне ненавидеть своего директора, но впоследствии старался не опаздывать больше чем на пять минут.
Лазар пообедал и принялся за работу, которая ему нравилась намного больше, чем та, где нужно было заниматься управлением предприятия, разбираться с документацией и строить своих работников.
Он убрал всю документацию в нижний ящик стола, потом достал чертежный лист и блокнот, который Лазар всегда носил с собой.
На листе было изображена внешняя сторона объекта в уменьшенном виде. Некоторые части чертежа были стёрты, остальные же несколько раз прочерчены карандашом. Небольшой предмет, прямоугольной формы, был изображён так, что нельзя было понять для чего именно он предназначен. Если смотреть на чертёж сверху вниз, тогда в начале можно увидеть прямоугольник, тянущийся почти до нижней части, у которой располагаются несколько разветвлений похожих на провода.
После того, как Лазар внимательно рассмотрел чертёж, он прочертил несколько линий в недостающих местах, потом отложил чертёж на край стола и достал еще один.
На втором чертежном листе, который стоял под номером 1.2, были изображены внутренние составляющие объекта, изображённого на первом листе. Таким образом, чертёж включал в себя объект в разобранном состоянии. Два прямоугольника с верхней и нижней стороны объекта были помечены под названием "Пластмассовая крышка", а рядом с ними была изображена плата неровной формы с четырьмя разветвлениями, выходящими из нее. На плате располагалось более пяти больших транзисторов, которые отвечали за исправную работу устройства и являлись неотъемлемой его частью. Также были помечены невидимые движения токов, специальные крепления трансформаторов к плате и полюса у частей, через которые проходит электричество.
Над этим чертежом Лазар работал несколько месяцев. Каждую мельчайшую деталь, указанную на листе, он самолично проверял в мастерской. На основании исследовательских опытов, он конструировал прибор, который предназначен для накопления различных графических изображений, текстовых сообщений зашифрованных и сжатых, аудио и видео файлов.
Мужчина знал, что военные и научно-исследовательские центры уже нашли способ для накопления данных на одном устройстве. Но эти устройства были настолько гигантскими и дорогими, что практически никто, кроме военных ими пользоваться не мог.
Идея Лазар заключалась в том, чтобы уменьшить размер "флэш-накопителя", такое название было подписано над чертежом, что бы его можно было носить в руке. Эта задача оказалась совсем не простой даже для опытного инженера.
Во-первых, плата стоила довольно больших денег и продавалась лишь в специализированных магазинах, которые на счастье были в Нью-Йорке и Бруклине. Во-вторых, транзисторы, которые Лазар с превеликим трудом купил, используя свои личные связи в инженерном мире, нужно было правильно припаять к плате, чтобы получить цельную конструкцию. Многочисленные исследования Лазара по прохождению электрического тока через прибор, обычно заканчивались неудачей. Он исследовал различные места на плате и припаивал к ним транзисторы. Все это заканчивалось либо сожжённой платой, либо устройство по необъяснимым причинам прекращало проводить ток. В этом нелегком деле важно знать, что даже самая маленькая припаянная алюминиевая ножка, невидимая человеческому глазу может сломаться, если транзистор присоединён в не правильном месте.
Лазар поменял около десятка плат, сжёг более двадцати транзисторов, но, в конце концов, нашел правильную последовательность их расположения на плате, что и привело его к удачному результату.
В настоящий момент мужчина заканчивал работу над флэш-накопителем. Благодаря чертежам и каждодневной рутине, он смог сделать несколько экземпляров, которые были предназначены для теста.
Экземпляр размером походил на телевизионный пульт. Один из них был уже практически готов для финального тестирования, а два остальных являлись заменой первому, если что-то пойдет не так.
Лазар сидел за своим столом и на чертежном листе проверял расположение выходящих из платы проводов, которые служили для соединения флэш-накопителя с компьютерной системой, когда Кларк и Кирк вернулись с обеда. Удивленный Лазар посмотрел на часы и обнаружил, что на этот раз никто из его работников не опоздал даже на одну минуту. Они пришли ровно в то время, которое назначил им директор. С одной стороны Лазар был этому рад, потому что, наконец, они стали соблюдать время обеденного перерыва, а с другой он был немного обескуражен этим обстоятельство, и не понимал в чем была причина такой пунктуальности, со стороны его совершенно не пунктуальных работников.
Он подошел к Кларку и Кирку сзади и стал наблюдать за их работой. Студенты даже не повернулись в его сторону, а спокойно продолжали делать то, что должны. Такое поведение удовлетворило Лазар и он вернулся к себе за стол.
Все остальное время до вечера работники предприятия провели, проверяя бумаги, занимаясь починкой мелких бытовых приборов, а также составляя отчёт №5. Они вели себя очень тихо и не отвлекали Лазара, занимавшегося чертежными расчетами.
В шесть часов вечера Кларк принёс директору отчёт №5 и положил его в дальний угол стола, так, чтобы Лазар не подумал сегодня его проверять. Но Лазар, закончив свою деятельность, перевёл внимание на работу с документацией. Он снова просмотрел отчёт №4 и теперь окончательно убедился в том, что все сходиться. Далее он принялся за проверку отчета №5.
Долгое время Лазар просматривал список, сверяя его с фактом наличия, починки или возврата объекта клиенту. Он спустился в складское помещение, просмотрел все полки и не обнаружил никаких недочетов в сегодняшнем отчёте. Через несколько минут он дошел до последнего стеллажа и посчитал все предметы, сверив их названия и номера. Последним предметом числилась настольная лампа, которая была передана сегодня в двенадцать часов дня в фирму Lasar Еngineering маленьким мальчиком. За нее было уплачено четыре доллара и двадцать центов.
Рядом с настольной лампой стоял магнитофон, из-за которого Лазар сегодня утром чуть не уволил своего сотрудника. Он посмотрел на магнитофон и улыбнулся. Но через секунду широкая улыбка сошла с его лица, и он мгновенно оказался в ступоре. Новый магнитофон не был указан в отчете №5.
— Как такое возможно! — воскликнул он вслух.
Лазар перевёл дыхание.
— Может Кирк просто забыл его пометить — успокаивал он себя — нужно подняться и спросить. Кирк! — закричал Лазар из подвала.
Когда он поднялся по лестнице, то увидел, что Кларк и Кирк все еще перебирают бумаги.
— Кирк, скажи мне пожалуйста, почему магнитофон под номером 12.34 не отмечен в отчете, также нет отметки о приме магнитофона на склад.
— Извините сэр, я, наверное, забыл его отметить
Кларк, что-то буркнул про себя, но не стал поворачиваться, оставляя Кирка на произвол судьбы.
— Ты ведь понимаешь, что две ошибки за один день это уже не шутки. Мы могли оставить бедную женщину без магнитофона, она бы обязательно пожаловалась на нас в полицию и всем бы нам не поздоровилось.
— Простите меня сэр, я не специально
— Я понимаю, конечно, но мне придется сделать тебе выговор, как в прошлый раз
— Хорошо сэр, извините меня
— Ты должен быть внимательней! — сказал Лазар строгим голосом и повернулся, чтобы пройти к своему столу.
В этот момент дверь в офис со скрипом открылась, и внутрь помещения вошёл некий мужчина, он пристально осмотрел все вокруг и вдруг громко закричал:
— Где мой магнитофон? Отдайте его мне или я буду жаловаться на вас в полицию.
Лазар повернулся к мужчине и узнал в нем владельца магнитофона под номером 12.34. Мужчина был в черном костюме со шляпой на голове и коричневым чемоданом в правой руке.
— Здравствуйте — сказал Лазар, как можно дружелюбнее — скажите пожалуйста, разве вам не возвращали ваше устройство в целости и сохранности?
— Вы что надо мной смеётесь молодой человек, в прошлый раз я пришел в назначенное время и мне сказали, что магнитофон еще в починке, я с этим смерился, но сколько я еще должен ждать?
— Я очень извиняюсь, сейчас мои помощники принесут вам ваше устройство
Кларк и Кирк, удивлённые и испуганные таким неожиданным стечением обстоятельств ринулись в складское помещение и через минуту вытащили магнитофон в офис.
— Извините за столько долгую задержку, она произошла по неслыханной ошибке, допущенной одним из моих работников — сказал Лазар в то время, как Кларк и Кирк передавали магнитофон.
После слов Лазара мужчина грозно посмотрел на студентов, развернулся к двери и проследовал на улицу. Больше он ничего не сказал.
Лазар стоял в пустом офисе напротив Кларка и Кирка. Они виновато опустили глаза.
— Сэр — начал Кларк
— Замолчите — закричал разъярённый Лазар — вон отсюда!
Они быстро собрали свои вещи и выбежали за дверь.
— И чтобы я здесь больше вас не видел, понятно!
Дверь с грохотом захлопнулась за ними. Теперь Лазар стоял в помещении в полном одиночестве. Он не мог поверить в то, что его работники оказались ворами. Они воспользовались его доброжелательностью, чтобы поставить репутацию, а значит и финансовую составляющую фирмы под угрозу. Такое поведение людей было для него неслыханным.
Лазар сел к себе за стол, зажег лампу и облокотился на руки. Он думал о своем нелегком прошлом и о настоящем, которое было не менее сложным. На улице потемнело и лишь фонари большого города освещали дорогу домой. Лазар сложил свои принадлежности в ранец, закрыл офис и отправился домой.
Ночью было тепло. Сонные таксисты проезжали мимо Лазара, плетущегося по длинным улицам Нью-Йорка. Его обдавал свежий, спасительный ветерок. Он шел, иногда закрывая свои измученные работой с бумагами глаза. Ему думалось о несовершенстве этого мира. О том, что все всегда идет не так, как бы хотелось. Потом он снял с себя маску жалостливого мальчика и решил не падать духом. Но усталость, которая сказывалась на широких плечах Лазара, не давал ему расслабиться. Ему стало намного легче, когда вместо того, чтобы чувствовать внутреннее тяготение, он ощутил физическую нагрузку, сказавшуюся через десять минут после окончания рабочего дня. Внутренняя боль сменилась внешней, и это стало для него спасением, Покой пришел в его голову и он тот час же абстрагировался от всего происходящего вокруг и машинально вошёл в метро, сел на первую электричку и поехал к себе домой. Как на автомате он доехал до своей станции. Потом вышел на улицу и сел на общественный автобус, который довёз его до дачного посёлка, где жил он и его семья.
Проходя мимо однообразных, двухэтажных домов, различавшихся только по количеству комнат, он смотрел на звездное небо, и ему казалось, будто он утопает в сказочном блаженстве, дарованном кем-то свыше. Ты смотришь на небо и замираешь от увиденного. От того, что никогда прежде не чувствовал, как будто ты часть этого неба, возможно маленькая звезда, висящая где-то очень далеко, а возможно и чернота заполняющая все остальное пространство. Такое чувство поглотило Лазар и он с упоением решая загадку ночного неба, забыл про все неурядицы, которые с ним когда-либо происходили.
Вот и его дом показался на горизонте. Он широко улыбнулся, потому что знал, жена ждёт его. Лазар полностью в этом убедился, когда подошел ближе и увидел, что на первом этаже все еще горит свет. Как же в этот момент ему хотелось увидеть жену. Он в нетерпении подошел к двери своего дома, ключом открыл дверь и вошёл внутрь.
Дом был обставлен в обычном житейском стиле. Ничего особенного юный архитектор не смог бы найти для себя в этом совершенно не примечательном доме, предназначенном для среднестатистической семьи.
В прихожей горел свет, отражаясь в зеркале, расположенном слева от входа. Под зеркалом стояла тумбочка для обуви, куда Лазар положил свои туфли. Он встал на вязаный коврик, который прислала ему мать, расстегнул рубашку и в носках проследовал на кухню.
Там приглушенный свет настольной лампы освещал место, где сидела его жена и читала очередной французский роман. Мэри очень любила Францию и мечтала о том, чтобы когда-нибудь вместе со своим мужем посетит город влюблённых. Она надеялась на то, что к тому времени они с Лазаром еще будут влюблены друг в друга и по крайней мере на настоящий момент ее надежды оправдывались.
Лазар положил ранец на пол около стены. Он подошел к Мэри и нежно погладил ее по плечу. Мэри положила свою руку на его и оторвалась от романа, чтобы томным взглядом посмотреть на своего уставшего мужа.
— Ну как ты? — спросила она
— Потихоньку — ответил Лазар
Потом Мэри встала и поцеловала своего мужа в губы, а Лазар обнял ее за талию и долго не мог поверить своему счастью.
— Лара спит? — спросил он, оторвав свои губы от ее губ и посмотрев ей прямо в глаза.
— Да солнышко, она так хотела дождаться своего папу, но не сумела
— Она еще слишком маленькая, вот подрастёт, тогда будет ждать папу, а пока пусть спит.
— Я тебе ужин приготовила, хочешь есть?
— Безумно!
— Я так и знала
— Безумно люблю тебя, моя дорогая
Он снова ее поцеловал. После продолжительного приветствия, Мэри все же высвободилась из рук Лазар и подала ему ужин. Мужчина не отводил от нее своего вожделенного взгляда и лишь иногда, тяжело вздыхал, вспоминая сегодняшнее происшествие.
— Что-то случилось? — спросила Мэри, подавая Лазару греческий салат с кусочками поджаренной курицы.
Лазар опустил глаза на тарелку, вдохнул запах. Он сидел за столом. Мэри присела рядом и приготовилась его слушать.
— Ничего особенного — сказал он и принялся есть салат.
— Я же чувствую, что-то не так.
— Проблемы с персоналом, но лучше не будем об этом
Мудрая Мэри поняла его с полуслова и больше не задавала никаких вопросов. Она вздохнула и с чувством гордости и бескорыстной любви посмотрела на него большими, нежными глазами. В этот момент Лазар вспомнил о своей матери, которая в детстве смотрела на него точно также. Ему сложно было удержать в себе чувства, которые вдруг возникли в груди. Сильное желание пролить мужскую скупую слезу толи от счастья, то ли от горя, было им сдержано с величайшим трудом. Он посмотрел на Мэри и сказал:
— Ты помнишь день нашей встречи?
— Такое сложно забыть милый.
— Помнишь тот момент, когда Синатра вышел из тени своего закутка?
— Да
— Так вот, я тогда думал, что это единственный миг, когда счастья пришло в мою жизнь. Сейчас же я знаю, что полоса счастливой жизни только началась в тот дивный вечер, а теперь она продолжается.
— Я тоже так думаю
— Но даже не Фрэнк Синатра осчастливил меня тогда на всю жизнь, а ты, только ты.
Мэри опустила глаза, но лишь по своей природной скромности. Лазар тут же встал из-за стола, подошел к ней и поцеловал в лоб.
— Будь же со мной всегда Мэри и никогда не меня не покидай
— Хорошо милый, ты сегодня на редкость трогательный
— Это все из-за работы, пора ложиться спать.
— Пойдем — сказала Мэри.
Она выключила свет на кухне. Мэри и Лазар поднялись к себе в комнату на втором этаже. Кухня погрузилась в темноту. Лишь свет от фонаря проходил через окно, освещая край деревянного стола. Все было тихо и спокойно. Блаженный сон снизошёл на пригород Нью-Йорка.

На следующее утро Лазар снова отправился на работу. Он держал в голове некий план того, как восстановить привычную деятельность в фирме.
По приходу на рабочее место, он не стал заниматься бумажной волокитой, а решил отремонтировать всю технику, сданную в его фирму клиентами. Это было не простой задачей, так как Кларк и Кирк приняли приборы на неделю вперед. На складе оставалось десять электронных приборов, требующих немедленного ремонта и шесть более сложных по своей системе машин, которые Лазару придётся отдать владельцам не отремонтированными. Он очень сожалел об этом, поэтому перенаправил своих клиентов в похожие фирмы, в которых Лазар имел некоторые связи.
В течении недели он отремонтировал всю мелкую технику и в целости вернул ее владельцам. Параллельно Лазар дорабатывал чертёж своего нового изобретение. Уставший от тяжелого дня, он вечером возвращался с работы домой и принимался за тестирование экземпляров флэш-накопителя. В конце недели его тесты увенчались успехом, и на следующий день он записался на участие в ярмарке, которая проходила в центре Нью-Йорка.
Ярмарка представляла собой некоторое скопление людей, которые представляют свои новейшие, инновационные изобретения, другим людям, спонсорам или представителям различных магазинов. Также иногда на такие мероприятия заходят люди из правительственных ведомств. Но это бывало настолько редко, что практически никто ничего не слышал о тех счастливцах, чьё изобретение было принято для нужд правительства. Ходили слухи и о том, что некоторые приборы, созданные наиболее гениальными изобретателями, имели опасность для правительства и были забракованы его посланцами на подобных ярмарках.
В день проведения ярмарки Лазар не стал открывать фирму. Он благополучно справился с ремонтом мелких электронных приборов и решил, что день ярмарки отведёт специально для презентации своего продукта.
Утром Лазар очень сильно волновался. Мужчина сделал специальный стенд с названием изобретения и специальную бумажную брошюру, в которую было включено краткое описание продукта, его применения и принцип работы. Стенд, который автоматически изменял форму для компактности, он сложил в чемодан, а брошюру вместе с бутылкой воды и домашней едой Лазар сложил к себе в ранец.
Жена пожелала ему удачи, и он с чистой совестью и приятными мыслями поехал на ярмарку изобретений. День был жаркий. Солнце безжалостно трогало лучами поверхность земли. Через несколько минут после выхода из дома, Лазар ощутил на своем лбу капли пота, но после того как он благополучно спустился в метро, ему стало намного лучше. Холодный воздух под землей стал для Лазар спасительным.
Через час он доехал до центра. Лазар вышел на улицу. Ему снова стало жарко, но теперь деваться было некуда. Пришлось терпеть. Он прошел улицу и свернул налево к ярмарке.
Мероприятие проходило в большом просторном здании, где могло, поместиться более двух тысяч людей. Посетители ярмарки уже стояли в очереди в кассы. Лазар прошел через них с чемоданом, показал охраннику специальный билет участника ярмарки, на котором было написано "Лазар Драгунский, изобретатель-инженер, место №76, сектор С". Это означало, что место, где Лазар должен был поставить свой раскладной стенд находилось в дальнем, правом углу, шестнадцатым по счету. Каждый сектор включал в себя тридцать мест, а значит тридцать стендов, тридцать изобретателей и тридцать новых изобретений.
Когда Лазар вошёл внутрь, его взгляду предстало неслыханное зрелище. Сотни людей ходили между различными стендами, рассматривали электронные приборы, разговаривали и смеялись. Десятки изобретателей уже были на своих местах и все они с детской живостью рассказывали о своих новаторских приспособлениях потенциальным покупателям. Сектор А был заполнен полностью. Он находился в ближнем правом углу гигантского помещения. Там столпилось больше всего людей. Сектор В был заполнен на половину, а в секторе С стоял один стенд.
Лазар проследовал с чемоданом на колёсах к своему месту. Он пробирался через толпу людей, численность которых по мере продвижения уменьшалась в разы. Когда он дошел до сектора С, там почти никого не было.
Лазар поздоровался с единственным человеком, изобретателем, на стенде которого было написано "Прибор для перевода голосовых сообщений в текстовой формат". Изобретатель улыбнулся Лазару и тоже поздоровался.
Вокруг стоял гул голосов, иногда говори посетители, но чаще всего участники приманивали к своим стендам наивных юношей и девушек, дабы рассказать о своем продукте и впарить его кому-нибудь.
Лазар разложил свой стенд. Он очень волновался, так как думал, что его продукт окажется никому не интересным, ведь применение флэш-накопителей было людям в новинку. Тем более большинство населения Америки еще никогда не пользовались персональным компьютером и уж тем более не имели электронных файлов для хранения или передачи.
— Что это у вас? — спросил скучающий изобретатель.
— Представьте себе, что ваш преобразованный тестовый файл можно будет взять и носить с собой, а также передать другому на хранения. Все это позволяет устройство изобретённое мной.
— Кажется, военные уже что-то подобное делали. У них на военных базах стоят гигантские компьютеры, которые позволяют хранить незначительное количество файлов.
— В том-то все и дело, мое устройство позволяет хранить намного больше файлов в различных форматах, также оно портативно и вы можете свободно держать его в руке.
— Это действительно что-то новое — сказал изобретатель и замолчал. Он чувствовал, что его изобретение менее применимо на практике, чем изобретение Лазара, поэтому не хотел расхваливать своего конкурента и просто закончил разговор.
Через несколько часов помещение было заполнено посетителями. Крики изобретателей и шум других менее громких голосов были невыносимыми. Все изобретатели встали на отведённые им места и заполнили оставшееся помещение в секторе В, а потом и в секторе С.
День тянулся очень медленно. За несколько часов к стенду Лазар не подошел ни один человек. Ему было тяжело стоять на ногах, и он постоянно пил воду. Иногда Лазар тоже начинал громко говорить, рекламируя свой продукт, но его слова были слышны только в пределах нескольких метров.
Где-то в середине дня к нему подошел юноша в очках и стал расспрашивать об изобретении. Лазар очень мило ответил ему на все вопросы, в красках рассказал о всех преимуществах, которые сулит этот прибор, также предложил брошюру для прочтения. Юноша уныло посмотрел на брошуру, потом для приличия постоял еще минуту у стенда, попрощался и пошел дальше исследовать мир новых приспособлений.
Лазар был очень огорчён сложившейся ситуацией. К вечеру надежда внутри него окончательно погасла. В больших стеклянных окнах отражался тусклый свет заходящего солнца. Лазар облокотился на складной стенд, подвергая себя опасности упасть вмести с ним на пол. Он очень устал. Ему было грустно от того, что кроем юноши не один человек не заинтересовался его продуктом.
Участники потихоньку начали собираться домой. Людей в помещении стало намного меньше, и никто уже не видел смысла оставаться тут надолго. Лазар тоже решил, что пора уходить.
Он только собрался открыть свой ранец, как случайно вдалеке увидел мужчину, который направлялся к его стенду. Поначалу Лазар подумал, что это организатор ярмарки, который оповещает участников о ее закрытии, но по мере приближения мужчины на нем отчетливо вырисовывалась военная форма и чёрные прямоугольные очки, которые никак не мог носить организатор. Лазар перестал собираться, когда мужчина подошел к нему и молча встал напротив стенда.
— Что вам угодно, сэр? — сказал он доброжелательным тоном.
— Это вы Лазар Драгунский?
— Да я, а кто спрашивает
— Я представляю правительство Соединенных Штатов Америки, позвольте ввести вас в курс дела
— Да, конечно — сказал Лазар и вдруг заметил, что у него задрожал голос
— Вас приглашают на совещание, причиной которого являются ваши навыки в инженерном деле
— Простите, а с какой целью?
— К сожалению я не могу вам ничего сказать, меня просили передать вам это
Офицер протянул ему письмо в черном конверте.
— Здесь содержится информация о местоположении и времени встречи — продолжил офицер — на этом мои полномочия исчерпываются. Всего хорошего!
Он приставил ладонь к фуражке, по-солдатски развернулся и чеканным шагом в быстром темпе пошел в противоположную сторону. Лазар стоял в недоумении, почесывая затылок. Справа от него стоял изобретатель с ошарашенным видом.


III
Лазар не осмелился открыть чёрное письмо на ярмарке, поэтому он сложил его в свой походный ранец, положил туда все остальные вещи, включая флэш-накопитель, о котором он и думать забыл. Ему казалось, что незваный гость, который посетил ярмарку в этот необычный вечер, обманывает Лазара с какой-либо корыстной целью. Даже офицерская форма и замашки мужчины с чёрным конвертом не убедили Лазара в том, что он явился к нему из правительства США. Настолько это было невероятно, что Лазар боялся открывать письмо.
Через некоторое время он приехал домой. Дома как обычно горел свет на кухне, но жена уже спала в своей мягкой постели на радость своему мужу, который не очень хотел рассказывать о сегодняшнем происшествии, потому что был не до конца уверен в его реалистичности.
Лазар кинул рюкзак на пол, сел за стол и принялся за чтение письма. Он осторожно вскрыл устрашающе-черный конверт, не повредив оболочку ни с одной стороны. В видимой части письма были указаны данные об адресате и отправителе информации, а также адрес правительства Нью-Йорка и контактный телефон секретариата. Лазар аккуратно высунул письмо из конверта, распрямил его и прочёл.
Письмо было следующего содержание:

От кого: Правительство Нью-Йорка
Кому: Лазар Драгунский

"Здравствует, Лазар Драгунский. Мы рады сообщить вам о том, что правительство Соединенных Штатов Америки приняло решение о вашей пригодности для работы в военно-исследовательском центре США по ядерному вооружению страны.
Вам надлежит явиться по адресу (далее следовал адрес секретного правительственного ведомства) для прохождения собеседования. Дата и время проведения собеседования указаны на обратной стороне листа.

С уважением,
Майор Кливленд
Представитель правительства США

На обратной стороне письма было написано:
09:00
18.07.1975
Заходите в центральный зал. Там вас будет ждать помощник, который проведёт вас в комнату для собеседования.

После прочтения Лазар отодвинул письмо в сторону, положил руки к вискам и немного взъерошил свою голову скользящими по ней пальцами. Он находился в нервном напряжении, которое являлось реакцией на его убеждение в реальности происходящего. Теперь он не мог думать о том, что офицер на ярмарке был обманщиком, потому что прекрасно знал адрес правительства Нью-Йорка, так как проходил мимо него каждый день прежде чем завернуть за угол и войти в офис Lasar Engineering.
Через несколько дней он должен явиться с официальной повесткой в правительственное здание и пройти на собеседование, которое сулило ему должность в секретном отделе по ядерному вооружению. Он не понимал одного, почему выбор правительства пал именно на него.
"Да, я хорошо знал квантовую физику, когда учился в университете" — думал Лазар — "Но это точно не могло стать поводом для такого официального приглашения. Что же сподвигло правительство пригласить меня на должность инженера в военно-исследовательском центре? Неужели мое изобретение, которое я презентовал на ярмарке! А может они узнали про фирму и про мои успехи в ремонте дешевых электронных приборов? Бред. Таких инженеров, как я миллион. Они могли выбрать любого на этой огромной ярмарке, там были люди и получше моего разбирающиеся в электронике, физике и механике".
Лазар незаслуженно себя ругал. Он несколько месяцев провел за проектом "Флэш-накопителя" стараясь сделать все как можно лучше. Он тщетно пытался справиться со всеми сложностями, которые вставали перед ним. День ото дня Лазар часами проводил за чертежным станком в своем кабинете или на работе. Рутина стала для него утомительной. Но все же он не предал того занятия, которое приносило ему счастье и удовлетворение от проделанной работы. Он упорно тестировал различные экземпляры для того чтобы потом презентовать их на ярмарке и настойчиво бился со сложностями тонкой работы, спаивая транзисторы с платой.
Лазар, как и все трудоголики старался совмещать работу в сфере управления предприятием с собственным хобби и ему это неплохо удавалось. Но сейчас он думал о том, что фирма, которую он создал несколько лет назад, больше не будет действовать, так как на нее не останется свободного времени. В принципе, это обстоятельство не очень огорчало мужчину. В одночасье он понял, что работа с бумагами и управление персоналом, не то, чем бы ему хотелось заниматься.
В юности, когда Лазар мечтал о своем собственном предприятии и о больших доходах, он не понимал внутренней системы строения бизнеса и ничего не знал о нескончаемой рутине в целях увеличения прибыли на предприятии, о бумажной волоките и об алчных работниках, которые думают только о собственной шкуре. Теперь же он реальнее смотрел на бизнес и мог осознанно определить насколько это трудное и неблагодарное занятие ему не подходит.
В этот на редкость тёмный вечер Лазар принял решение, которое изменило всю его дальнейшую жизнь. Он больше не станет заниматься предпринимательской деятельностью, а посвятит все свободное время инженерному ремеслу, даже если ему придется терпеть неуместные требования начальства, что было практически неизбежно. Он встал из-за стола и со спокойно душой пошел спать.
Несколько дней подряд он не заходил на фирму, а соответственно не принимал новых клиентов и не зарабатывал денег для семьи. Все время, которое у него было между днем, когда офицер передал ему письмо и датой собеседования он провел, изучая книги по квантовой механике и истории ядерного оружия. Лазар давно не читал этих книг, поэтому чтобы лучше сосредоточиться на входящей информации, он заперся у себя в кабинете, в котором располагалась внушительная библиотека. В его личной библиотеке 50% всех книг, составляли те, которые он перевёз из своего отеческого дома. А остальная половина была приобретена им в Нью-Йорке. Библиотека насчитывала более тысячи книг по механике, инженерному ремеслу, физики, химии, геометрии, алгебре, математике натуральных чисел, атомной и ядерной физике, квантовой механике, а также в нее входила художественная литература, эссеистика, научная фантастика и новый литературный жанр "популярная наука".
В этот момент Лазар изучал переведённую с русского языка "Квантовую механику" Л. Ландау и Е.Лившица. Он хорошо понимал ценность работ, которые создавали советские ученые XX века. Во всем мире не было физиков лучше, чем в Советском союзе. Каждая страна, которая имела хотя бы небольшое отношение к военным исследованиям в направлении ядерного оружия преклонялась перед советскими учеными. В частности физиками-теоретиками и практиками. Лев Ландау один из немногих ученых XX века, чьи работы произвели величайший фурор в понимании квантовой физики, физики элементарных частиц и астрофизики. Над книгой Ландау Лазар корпел в течение нескольких дней.
На третий день своего затворничества он решил перечитать работу известного немецкого физика Вернера Гейзенберга, которая называлась "Теория атомного ядра". Ученый-физик первый на практике показал, каким образом может быть осуществлён ядерный взрыв. После Альберта Эйнштейна, который лишь упомянул в письме Рузвельту о делении атомов урана и создания таким образом цепной реакции внутри вещества, Гейзенберг при поддержке немецкого правительства в конце 1939 года смог превратить эту теорию и доказать на практике, что Эйнштейн, Силард и Вегнер были правы.
Лазар внимательно вчитывался в каждый тезис, стараясь не упустить ни одной мельчайшей детали упомянутой великими физиками. Он знал, что дьявол кроется в мелочах, и поэтому старался каждый непонятный фрагмент, насколько он не казался бы ему маленьким, разбирать на части, анализировать и проверять упоминание о нем в других не менее авторитетных источниках.
В духе современного затворничества Лазар и провел дни, которые оставались у него до собеседования в правительстве. Жена иногда пыталась заходить к нему. Ей хотелось общения со своим мужем, но Лазар упорно выставлял ее за дверь и говорил, чтобы она не мешала ему работать. Естественно это приводило к истерикам и скандалам со стороны Мэри. Она не понимала почему муж так мало времени уделяет ей. Но Лазар не собирался ничего объяснять. Мужчина не рассказывал ей ни о своем настоящем занятии, ни о предложении работы в правительстве. Вся его деятельность была для Мэри загадкой, которую она тщетно пыталась разгадать, мешая Лазару изучать книги великих физиков.
К 18 июля Лазар прочитал и изучил все, что запланировал на оставшиеся несколько дней и утром, после завтрака, со страхом в душе и с неутомимым желанием поскорее узнать ответы на все интересующие его вопросы, он отправился в здание правительства Нью-Йорка, прихватив с собой паспорт, резюме, в котором были описаны все его предыдущие места работы, а также нитиноловый проект и проект "флэш-накопителя. "Лишним не будет" — подумал про себя Лазар, размышляя о необходимости наличия в его ранце нитинолового проекта.
Через час он стоял напротив величественных колонн здания ратуши Нью-Йорка. Этот большой постамент олицетворял Америку. Флаг плавно колыхался над его крышей. Лазар чувствовал волнение и страх перед будущим. Он ступил на лестницу и прошел по ней до белых дверей. Открыв одну из них, Лазар проскользнул внутрь. Дверь захлопнулась, и он очутился в большом зале. Пол в ратуши Нью-Йорка был отделан крупной плиткой.
Лазар прошел чуть дальше, потом присел на первую лавку и стал дожидаться сопровождающего. Он не заставил себя долго ждать. Через несколько минут из комнаты с белыми стеклянными дверями вышел представительный юноша в официальном костюме. Он подошел к Лазару и любезно поздоровался с ним.
— Прошу следовать за мной сэр.
Лазар проследовал за юношей по лестнице на второй этаж. Потом они прошли по широкому коридору, устланному красным ковром. Юноша внезапно остановился у деревянной двери и во всеуслышание сообщил, что Лазару следует пройти внутрь кабинета. Мужчина вошёл внутрь. Он немного смущался и поэтому входил в кабинет медленно, осматриваясь и приглядываясь к лицам, которые находились в помещении.
За большим продолговатым столом сидели три человека. Двое мужчин и одна женщина. Мужчина, который сидел в центре был лысым, но его строгий взгляд исключал какие-либо насмешки по этому поводу. Рядом слева от него сидела тучная женщина в темно-малиновом пиджаке и с небрежно причесанными волосами. Она пристально смотрела на Лазара через свои ромбовидные очки.
Мужчина, который сидел справа, казался совершенно невзрачным. Единственное, что могло привлечь к нему внимание, так это дурацкая привычка постоянно в нерешительности поправлять сальные волосы на голове.
— Присаживайтесь — сказал лысый джентльмен.
Юноша захлопнул дверь. Лазар присел на стул, который располагался в центре комнаты.
— Итак, вы Лазар Драгунский, инженер по образованию, первая работа сторож на ветряной электростанции, вторая строитель высотных зданий, также вы занимали должность главного инженера в фирме специализирующейся на постройке небоскрёбов. Пока все правильно?
— Да — сказал Лазар и подумал про себя "Откуда они все это знают!"
— Вам наверное уже сообщили, что мы намерены рассмотреть вас в качестве кандидата на вакансию инженера в секретном отделе по обеспечению ядерного оружия в стране, не так ли?
— Да сэр, только единственное, чего я не понимаю, почему правительство удостоило этой чести именно меня?
— Хорошо, что вы так отзываетесь о правительстве, это похвально. Но отвечу на ваш вопрос коротко и ясно, вам ничего понимать не следует.
Лазар немного опешил. После резкого ответа он больше не решался что-либо спрашивать. Мужчине казалось, что он сидит в здании суда и сейчас ему зачитают приговор. Чувство своей виновности не покидало Лазара до конца собеседования.
Следующий диалог строился таким образом, что Лазар отвечал на вопросы комиссии, а также рассказывал о своих проектах и идеях. Он очень ярко описал все то, чем занимался последние несколько лет. Это обстоятельство несколько склонило комиссии в пользу его кандидатуры.
— Лазар, мы все для себя уяснили, теперь вам следует пройти в кабинет номер 14. Сопровождающий вас проводит. Спасибо за уделённое нам время.
Лысый мужчина набрал номер на внутреннем телефоне и что-то быстро сказал адресату. Потом он улыбнулся Лазару, положил трубку. Комиссия, как по звонку сложила свои документы, встала из-за стола и вышла через запасной выход.
Белая дверь открылась за спиной Лазара. Он повернулся и увидел юношу в официальном костюме, который рукой предлагал Лазару проследовать за ним. Они оба вышли из помещения и направились в кабинет под номером 14.
— Проходите — сказал юноша, когда они подошли к двери.
Кабинет располагался в дальнем углу второго этажа. Внушительная резная дверь говорила о том, что внутри сидит важный и влиятельный человек.
Юноша распахнул перед Лазаром дверь и тот вошёл внутрь. За огромным дубовым столом сидел крупный мужчина в форме и что-то писал. Его внушительные скулы были сильно напряжены. Казалось, что он усиленно над чем-то работает.
Кабинет был обставлен так, что библиотека находилась справа и слева от стола, а стол в свою очередь стоял напротив окна. Мужчина в форме сидел спиной к свету. Он поднял свои строгие глаза на Лазара, положил ручку рядом с собой и указал ему на кресло.
— Садитесь.
Лазар присел на кресло, обделанное красной кожей неизвестного животного.
— Наш с вами разговор будет не долгим. Вот документ, с которым вы поедите в Белый дом. Там вас ждёт еще небольшое собеседование. Оттуда, если все будет хорошо, вы не заезжая домой, отправитесь на секретную базу и пропадёте там несколько месяцев. Вам все понятно?
Лазар сидел и не мог поверить его словам. Глаза инженера открылись от удивления. Он не ожидал, что все будет происходить так стремительно, поэтому никак не мог свыкнуться с одной мыслью. С этого дня он, Лазар Драгунский неофициально работает на правительство Соединенных Штатов Америки.
— Так точно майор Кливленд — прокричал он и сам удивился сказанному.
— Раз узнал, о моем имени не распространяйся — сказал майор и суровым взглядом посмотрел Лазару прямо в глаза.
Майор снова погрузился в свою работу, его скулы напряглись, а могучая, богатырская спина выпрямилась так, что показалось будто он стал еще больше чем прежде. Лазар тихо встал с кресла, накинул на плечо рюкзак и вышел в коридор.
— Не нужно меня провожать, я знаю где выход — сказал Лазар юноше, который уже направился к выходу. Юноша опешил, потом откланялся и проследовал по коридору в противоположном направлении.

Лазар вышел из ратуши Нью-Йорка. Никогда он еще не был так встревожен как сейчас. "Что я скажу жене" — думал он, протирая пот со лба дрожащей рукой. Всю дорогу до дома он  находился в некотором замешательстве и оцепенении. Лазар думал о семье, о прошлой жизни, которой ради службы на секретной военной базе придётся пренебречь. Он не мог поверить в то, что ему придётся бросить жену и дочь ради мечты, которую он любил и лелеял всю свою жизнь. Работать над чем-то важным и значимым, отдавать свой долг стране и развиваться в инженерном ремесле, обучаясь у лучших из лучших, создавать и курировать проекты, которые имели наиважнейшее значение для геополитической ситуации во всем мире и для внутренней защиты границ США. Лазар знал, что работа на секретной правительственной базе является для него удачей, шансом сделать что-то очень важное, внести свою лепту, оставить после себя результат. Это мысль воодушевляла его и придавала мужество.
Он приехал домой достаточно рано, чтобы жена удивилась его появлению. Лазар, как обычно зашел в дом, разделся, кинул свой рюкзак к стене и прошел на кухню.
— Привет Мэри
— Привет дорогой, ты сегодня так рано, я еще не успела ничего приготовить
— Я не голоден
— Что с тобой, дорогой? Что-то случилось?
Мэри посмотрел на его бледное лицо, она видела, как капли пота скатываются с его лба.
— Нам нужно серьезно поговорить Мэри — сказал Лазар и откинулся на спинку стула. Он испытывал усталость и обеспокоенность, чувства, которые тут же передавались его жене. Она присела на стул и заглянула мужу в глаза.
— О чем ты хочешь поговорить?
— Дорогая, у меня в фирме настали не легкие времена, ты это знаешь
— Да, но все еще может наладиться, нужно лишь терпение
— Одним терпением сыт не будешь, но я сейчас не хотел говорить о фирме. Дело в том, что меня пригласили на работу, которая мне подходит
— Это же хорошо дорогой, теперь тебе будет намного легче. Управляя фирмой, ты мало спал и ел, поздно приходил домой, всегда расстроенный и уставший.
— Возможно, но загвоздка в том, что эта работа в правительстве, точнее на правительственной базе вблизи Вашингтона.
Мэри посмотрела на него испуганным взглядом. Поначалу у нее пронеслась мысль о том, что Лазар спятил, но она ничего не сказал. Девушка посмотрела в его серьёзные глаза, наполненные сомнениями и усталостью, и почувствовала, что он говорит правду.
— Мне придется уехать Мэри, уехать надолго. Я даже не знаю сколько времени там пробуду. Единственный положительный момент то, что я смогу присылать вам деньги и не малые. Ты слышишь меня?
Мэри облокотилась на руки, ее глаза смотрели в никуда. Казалось, что она никак не могла смириться с его словами, а поэтому впала в забытие. Лазар встал со стула и придвинул ее голову к себе.
— Ничего милая, мы это переживем
Мэри внезапно очнулась от оцепенения и осознала все то, что сказал ей Лазар. Она заплакала и от стыда приложила руки к красным глазам, чтобы муж их не видел.
— Ничего, все будет хорошо — сказал ей Лазар и обнял покрепче.
Через десять минут она успокоилась. Лазар сидел за столом и пил чай. Мэри сходила в ванную комнату, умылась и вернулась на кухню. Она подсела к Лазару и сказала ему:
— Не нужно тебе туда ехать, я чувствую, что это добром не кончится.
— Ничего страшного не случиться. Как сказал майор, я пробуду там несколько месяцев, а потом возможно приеду повидаться с тобой и с нашей малюткой.
— Она так давно не видел папу
— Я к ней зайду сейчас
Лазар встал, поцеловал жену в лоб и проследовал по лестнице на второй этаж. Комната, где они спали располагалась справа ближе к лестнице. Дальняя комната была гостевой. Слева находилась душевая и туалет.
Мужчина легонько повернул ручку и открыл дверь. Петли скрипнули, но в комнате все еще царили тишина и покой. Он на цыпочках подошел к маленькой розовой кроватке заглянул в нее. Малышка все еще спала. Маленький комочек свернутый в простыню. Глаза у Лары были закрыты. Она крепко заснула полчаса назад под убаюкивание беспокойной матери. Лазар долго не мог оторвать глаз от ангельского создания. Он знал, что она его дочь. Любимая. И теперь они на всю жизнь связаны между собой.
— Я тебя люблю — прошептал он ей — и никогда не брошу
Она улыбнулась во сне. Потом Лазар вышел из комнаты и легонько захлопнул дверь.

IV
Через несколько дней Лазар попрощался с родными и уехал в Вашингтон. Дорога показалась ему легкой. Он сел на автобус и через четыре часа оказался в столице Америки. Автобус прибыл на станции Washington Union. В городе стояла летняя жара. Воздух казался спертым, дышать было не чем. Лазар вышел из автобуса и подошел к остановке такси.
— Эй, подвезёте — крикнул он водителю
— Садись
Лазар влез на заднее место и захлопнул дверь.
— Белый дом
— Хорошо
Водитель завёл машину и они тронулись. Лазар смотрел в затемнённое стекло такси. Вокруг все было красиво. Зеленые парки, невысокие дома, повсюду бегают дети, играют, веселятся. Пробок почти не было. Массачусетс-авеню была почти свободна, и они с ветерком продвигались по автотрассе.
— Турист? — спросил вдруг водитель
— Да, приехал посмотреть на национальную гордость
— Это ты про Белый дом, там сейчас непонятно что происходит.
— В каком смысле?
— Ну, у нас же с Советским Союзом негласная холодная война, наше правительство непонятно чем занимается, ты разве не согласен?
— Не знаю, я в правительстве никогда не работал
— Да не надо там работать, все и так понятно, гонка вооружений, слыхал про такое?
Лазар минуту думал о том, что ответить таксисту. Он не понимал, почему этот несведущий человек рассуждает о таких важных политических решениях.
— Да я слышал — ответил Лазар с некоторым недовольством в голосе
— Ну, так вот — продолжал таксист — Форд, ну знаешь да кто это, наш президент...
Таксист прервал свою речь и громко захохотал над собственной шуткой, так, что схватился за живот. Когда водитель увидел, что Лазару не смешно, он перестал смеяться и продолжил:
— Он лишь пешка во всей этой системе, на самом деле им управляют сверху и все, что Форд говорит по телевизору было сначала отрецензировано наверху.
Лазар молчал, он не знал, что сказать безумному таксисту.
— Кем бы они не были, демократами, республиканцами, все одно и тоже ими управляют сверху и без разрешения секретных ведомств они пикнуть не смеют, понимаешь о чем я?
— Да — сказал Лазар и тяжело вздохнул — понимаю.
После его ответа воитель замолчал и всю оставшуюся дорогу они ехали в полной тишине. Машина подъехала к железному забору. Лазар расплатился с водителем и тот благополучно уехал.
Мужчина стоял у чёрного забора напротив белого дома. Коротко подстриженный газон, красивы клумбы, фонтан, строящийся ввысь и большое белое здание с греческими колоннами, которые поддерживали треугольную крышу, все это сотни раз Лазар видел на различных фотографиях, подарочных открытках, марках и рисунках.
На этот раз его никто не встречал. Лазар подошел к главным воротам, ведущим ко входу в главное правительственное здание Соединенных Штатов Америки. Он показал документ с печатью и подписью майора Кливленда. Полицейский не сразу пустил Лазара внутрь. Он снял телефонную трубку и набрал номер. Потом несколько минут разговаривал, уточняя согласованность прибытия Лазара в Белый дом с его администрацией.
Через пять минут полицейский отдал честь и открыл перед Лазаром ворота. Он вошёл внутрь и благополучно оказался по ту сторону забора. Пока все шло, как нельзя лучше.
Лазар пошел по дорожке выложенной очень ровными камнями и проследовал через колонны к двери, ведущей внутрь. Перед этим он поднял голову и посмотрел на маленький Американский флаг, так высоко поднятый над крышей здания. Флаг развивался на ветру.
Мужчина вошёл внутрь Белого дома и тут же прямо с порога мимо него быстрым шагом прошмыгнула молодая девушка в очках, белой блузе и в чёрной юбке до колен. Внезапно она остановилась, повернулась к Лазару и посмотрела на него недоумевающим взглядом. Лазар осматривал помещение глазами. Он оказался в круглом помещении, которое называлось Reception Room, располагавшееся в Residence Villa. Мужчина слышал бесконечные телефонные звонки, шаги и разговоры. Работа в Белом доме шла полным ходом.
— А вы случайно не Лазар? — спросила девушка
— Здравствуйте, меня зовут Минди и я секретарь, пройдемте за мной
Лазар проследовал за секретаршей налево. Они прошли через пресс-центр, минули комнату министров и оказались напротив овальной комнаты.
— Вам не разрешено заходить, давайте документы.
Лазар передал документы Минди, девушка распахнула дверь и вошла в комнату. Лазар мельком увидел мужчину, сидящего за столом. У него были белокурые волосы, зачесанные назад, строгий подбородок, вид представительный, не малодушный. Красный галстук с чёрными и синими полосками выдавал своего владельца. Это был действующий президент, выдвинутый в 1974 году от республиканской партии Джеральд Форд, не очень известный в народе.
Дверь захлопнулась. Лазар присел на белый пуф и стал ждать. Прошло несколько минут и из овального кабинета вышла Минди, а с ней вышел Джеральд Форд.
— Минди, приготовьте мне, пожалуйста, кофе, а я пока пойду, посмотрю, как там идет работа
— Конечно, мистер президент
— Как ты мила Минди, а это, что еще за молодой человек, добрый день — сказал Форд обращаясь к Лазару.
Лазар тут же вскочил с пуфа и протянул президенту руку.
— Молодой человек, надеюсь вы будете служить так же хорошо, как и покойный Архибальд, до скорой встречи
Президент пожала Лазару руку и ушел. Секретарша передала мужчине документ с красной печатью президента.
— Теперь вы можете идти, Лазар, с этого момента вы официально состоите на службе у правительства Соединенных Штатов Америки. Машина ждёт вас у входа. Вы немедленно отправитесь на свое рабочее место. Удачи Лазар Драгунский.
Нельзя представить оцепенение, в котором Лазар находился в настоящий момент. Как будто его ошпарили горячей водой, а потом сверху залили ледяной. Он стоял посреди коридора с таким видом будто сейчас упадёт в обморок. Встреча с президентом в купе с его репликой, так поразили Лазара, что он снова уселся на пуф.
— Что с вами? — спросила Минди — вам плохо?
— Мне однозначно не по себе
— Я принесу воды
Пока Минди ходила за водой Лазар переваривал услышанное от Джеральда Форда. Он не мог поверить, что нынешний президент США был знаком с его любимым дедом. Да что уж там не мог поверить, ему до сих пор казалось, что он не расслышал слова Форда. "Все это мне кажется" — говорил он себе, немного шевеля губами и издавая шипящие звуки. "Этого не может быть"
Лазар потерял сознание. Очнулся он через несколько минут после того, как Минди вылила на него стакан с водой. Мужчина протер лицо руками и вдруг вспомнил все, что было с ним до этого момента. Оставался риск, что он снова упадёт в обморок, но к счастью этого не случилось.
Работники Белого дома мужского пола взяли Лазара под руки и повели к входу. Потом они бережно прошли с ним по брусчатой дороге на улице, посадили его в машину и захлопнули за ним дверь.
Машина была чёрного цвета с тонированными стёклами. Водитель завёл двигатель и поехал в неизвестном направлении. Лазар немного пришел в себя. Его сопровождал врач. Он не говорил ни слова, а только наблюдал за состоянием Лазара. Водитель мирно ехал по улицам Вашингтона. Светило яркое дневное солнце. Лазару стало легче.
Мужчина сидел на заднем сиденье машины, облокотившись локтем на внутренний выступающий каркас под стеклом. С каждой минутой ему становилось не по себе. Не смотря на то, что Лазар был в Белом доме и мог лично у президента удостовериться в правдивости принятия его на службу, он все же несколько сомневался в добропорядочности водителя, который увозит его в неизвестном направлении.
Лазар смотрел в тонированное стекло машины и разглядывал все более и более редеющий город. За спиной осталась местность густонаселенная людьми, невысокие дома, стоящие в ряд, величественный Белый дом. Все вокруг теперь несколько походило на деревенский посёлок. "Видимо я слишком долго пробыл без сознания" — подумал Лазар, удивляясь тому, что цивилизация, как ему тогда казалось, осталась далеко позади.
На самом деле со времени отправления машина от Белого дома прошло не более двух часов. Автомобиль все продвигался вперед и ни разу не остановился. Теперь деревенская местность сменилась лесами, которые росли вдоль дороги с двух сторон. Машин становилось все меньше. За полчаса лишь один водитель на старом потрепанном джипе проехал по встречной полосе. Через десять минут проехал мопед, еще довоенных времён.
Вокруг стояла жуткая тишина. Где-то вдалеке всеобщую тишь редко разбавляло пенье птиц. Но потом они умолкали, и Лазару становилось хуже. Он уже ничего не понимал, ни где находиться, ни что с ним собственно происходит в данный момент.
Врач приблизился к нему и направил маленький фонарик на зрачки мужчины. Тот от раздражения медленно отвёл руку врача.
— Вам стало лучше? — спросил врач, тихим спокойным голосом
— Не знаю, у меня кружиться голова и я не понимаю где мы
— Если вы позволите, то я скажу вам, что мы направляемся на военную базу, я работаю на посту дежурным врачом. Если во время вашего пребывания на базе, вам вдруг станет хуже, не стесняйтесь обращаться ко мне.
— Хорошо — сказал Лазар и запрокинул больную голову на подголовник — я с вашего позволения посплю
— Спите дорогой, спите
Прошло еще полчаса. Водитель повернул на дорогу, которая вела прямиком в чащу леса. Через несколько минут вдалеке показался большой прозрачный забор, собранный из железной решетки, толстых стальных балок и накрученной на верху проволоки под напряжением. Справа от забора находился пост. Внутри небольшой будки сидел молодой солдат с автоматом, в зеленой, камуфляжной фуражке.
Лазар проснулся от того, что машина остановилась. Он посмотрел в лобовое стекло и увидел перед собой металлический, решётчатый забор. Солдат вышел из будки, придерживая автомат обеими руками. Он обошёл машину и встал напротив водительского стекла. Водитель открыл тонированное стекло и предъявил сторожу документ. Потом врач передал свой документ водителю и тот показал его солдату.
— А этот, который на заднем сиденье лежит? — спросил у водителя солдат.
Врача повернулся к Лазару и шёпотом сказал:
— Дайте ему документ, на котором стоит красная печать
Мужчина закопошился в своём рюкзаке, он стал выкладывать свои вещи, но документа там не оказалось. Тогда Лазар вспомнил, что свернул его и положил в карман брюк. Он просунул руку в штаны и достал смятый лист, потом развернул его и передал водителю. Водитель в свою очередь отдал лист солдату.
Солдат недоверчиво посмотрел на Лазара, потом на лист и, убедившись в наличии красной печати, отдал документ обратно.
Он сделал шаг назад и отдал честь. Ворота открылись автоматически. Машина проехала через первый пост и углубилась в чащу леса. Все оставалось по-прежнему. Густой лес вокруг, тишина и ни единой души на пять километров в любую сторону. Лазару стало немного грустно. Он думал о том, что еще не скоро увидит свою семью. Ему придётся работать на военной базе день и ночь не покладая рук. Единственное что его утешало, то, что работа, несомненно, ему очень сильно понравиться. А когда Лазару нравилось работать, он ощущал прилив жизненных сил. Казалось, будто в жизни появляется новый смысл и работа, как раз представляет этот смысл.
Он ехал в машине по густой чаще леса и ему было уже легче. Лазар решил в уме повторить все то, что прочитал за последние несколько дней перед отъездом. Сначала он вспоминал основы квантовой физики. Повторял все открытые великими учеными взаимодействия невидимых частиц. Эта физика с сильно отличалась от обычной, так как там все действовало по своим собственным законам. Атомы и их составляющие электроны, нейтроны, протоны, античастицы, частицы света нейтрино — все эти невидимые кирпичики из которых состоит наш мир, двигались нестандартным для видимых объектов образом. Они притягивались, отталкивались друг от друга, создавали цепочки, реакции. Эти удивительные отношения между различными частицами Лазар представлял у себя в голове. Он подумал о ядерной реакции, которая была открыта не так давно, но уже представляла опасность для всего человечества. Мужчина знал, как устроен внутренний процесс взрыва, происходящий в атоме урана-235. Ему представилась бесконечная цепочка атомов, которые буквально летают в пространстве, сталкиваясь друг с другом. Вдруг от одного атома отделяется нейтрон под воздействием внешней силы, скажем деформации сгустка урана. Нейтрон отделяется и летит внутрь другого атома, который притягивает его к себе. Частица врезается в атом и происходит расщепление урана-235 на две составляющие. В этот момент отделяются еще два нейтрона, они плывут и врезаются в две половинки разделённого атома. Теперь их становиться четыре. Отделяются еще четыре нейтрона и расщепляют четыре части атома на две половины каждый. Таким образом, происходит деление или по-другому ядерная реакция, вызванная внешней силой, она становиться неуправляемой. Происходит взрыв гигантской величины и что бы ни было целью бомбы, в котором содержится уран-235, взрыв сметает все на своем пути, оставляя после себя сильное радиоактивное излучение, которое истребляет все живое, даже самых живучих тварей. Лазар представил себе город, подверженный взрыву атомной бомбы. Снесённые дома, никого в округе, куча трупов и сильное радиационное излучение, которое пищит в воздухе, как голодная мышь. Люди в масках ходят со специальными приборами по городу. Перед их глазами предстал еще не рассеявшийся огромный радиационный гриб. Он стоит, как статуя и иногда немного сдвигается вниз. Стрелка на счетчике Гейгера зашкаливает. Они поворачиваются обратно и уходят, но слышат какой-то звук. Это человек с облезлой кожей ползёт к ним и кричит осипшим голосом "Помогите". И все это из-за ядерной реакции, которая происходит в недрах урана-235.
Лазар внезапно очнулся от своих фантазий, которые казались ему слишком реальными. Машина стояла напротив длинного забора, который уходил на километры в правую и левую сторону. Лес на этом заборе заканчивался. Далее расстилалось огромное поле, высушенное летним зноем. Трава была полностью выстрижена под ноль. Поле больше походило на пустыню. По всему периметру, насколько мог видеть глаз из окна автомобиля, находясь за стальным прозрачным забором, были разбросаны одноэтажные и двухэтажные постройки. Это ни дома, ни красивые здания, а просто голые коробки, обделанные первоклассной сталью, которую не повредит ни одна из существующих бомб.
На посту стояло несколько солдат. Они не двигались с места. Один из них взял телефонную трубку и набрал своему начальству, потом поговорил и положил трубку на место. Через несколько минут из будки вышел офицер в камуфляжном костюме. Он отдал честь солдатам, потом подошел к машине и сел внутрь. Ворота внезапно открылись. Машина завелась и поехала.
— Добрый день, господа — сказал мужчина, обращаясь к доктору и Лазару.
Он протянул им два пластмассовых пропуска, на которых была их фотография, указаны паспортные данные и должность. На пропуске Лазара было написано: Специалист по ядерному вооружению первой степени.
— С этими пропусками вы сможете входить внутрь комплекса и заходить на ваше рабочее место. Остановитесь здесь — сказал офицер.
Машина остановилась около небольшого железного помещения, на вершине которого красовался красный крест.
— Доктор, вам сюда
— Ну что же до свидания — сказал доктор и вышел из машины.
Он проследовал напрямик к зданию. Машина тронулась вперед.
— Теперь с вами — сказал офицер Лазару — вам надлежит через два часа явиться на общее собрание, где будет проведен главный инструктаж с инженерами ядерного отдела. Прошу вас не опаздывать.
Лазар мельком слушал офицера, разглядывая военную базу. Слева машина проехала мимо вертолетов, за ними стояло четыре танка с огромным, длинным дулом. Танки стояли в ряд и все были как один. В эту минуту справа от Лазар приземлился не длинный, но широкий вертолет. Большая пасть вертолета, как у лягушки, захватывающей свою добычу, открылась. Изнутри в два ряда выбежали солдаты в желтой камуфляжной форме, с толстыми касками на голове и с внушительными автоматами в руках.
Впереди располагался большой ангар, в котором стояло не менее шести десятков военной техники. Джипы, несколько самолетов, вертолеты, танки, мопеды, крупногабаритные бронированные машины и еще много небольших транспортных средств, у каждого из которых было не менее двух оружейных точек.
Лазар кивнул головой. Офицер убедился в том, что был услышан. Машина повернула налево к большому двух этажному зданию, на крыше которого висел лишь флаг США. Больше никаких опознавательных знаков не было.
— Вот и приехали — сказал офицер — теперь выходим.
Машина остановилась у входа в помещение. Заспанный, уставший от долгой дороги Лазар вышел из машины. Яркое солнце светило ему прямо в глаза. Он прикрылся рукой.
— За мной — сказал офицер и приставным шагом пошел к двери, у которой стоял патрульный. Лазар пошел, как обычно. Его ноги переплетались. Офицер подошел к патрульному и показал свой пропуск, Лазар подошел и показал свой. Они оба прошли через дверь. В помещении было прохладно, что, однако очень обрадовало Лазара. Он увидел длинный стеклянный коридор и множество комнат.
— Итак, сейчас я проведу вас на ваше рабочее место, потом покажу где вы будете проживать — сказал офицер.
Лазар проходил мимо кабинетов и рассматривал людей в белых халатах, которые занимались ремонтом различных деталей, частей какого-то аппарата. В другой комнате стояло несколько столов. За ними сидели на вид ученые люди и что-то записывали в большие тетради, поправляя очки, и мимоходом обсуждая друг с другом свои записи. В следующем кабинете стоял один человек в халате, а вокруг него столпилось несколько представительных мужчин в военной форме. Они что-то очень внимательно рассматривали, в то время, как учёный рассказывал и показывал им свою работу.
— Мужчина слева от вас, который стоит рядом с генералом Шмидтом и майором Темерсоном ваш руководитель по работе над ядерным вооружением. Его зовут Густав Протскив, он поляк, приехал в Америку еще в детстве, замечательный ученый, лауреат Нобелевской премии по физике. Вы с ним поладите, Густав любит молчунов.
Лазар не обратил на это едкое замечание никакого внимания и продолжал молчать. Они подошли к стеклянному кабинету под номером 14. Там располагался чертёжный стол, несколько стеллажей с инженерными приспособлениями, о назначении которых Лазар даже не догадывался. Слева от стола находилась дверь.
Офицер вошёл внутрь. Лазар проследовал за ним.
— Это ваш личный кабинет. Вы здесь будете работать один. Также в конце коридора, где через полтора часа состоится встреча, располагается общая лаборатория. Там вы познакомитесь со своими коллегами, с которыми вам предстоит решать задачи чрезвычайной важности.
— А что за этой дверь? — спросил вдруг Лазар
— За этой дверью располагается ваше жильё на время работы.
Лазар подошел к двери и приоткрыл ее. За дверью виднелась небольшая комната уставленная мебелью. Кровать, телевизор, шкаф для одежды были совмещены и представляли собой цельную конструкции. Немного дальше располагалась туалетная комната и ванная. Лазар закрыл дверь.
— Завтрак, обед и ужин в общей столовой. От лаборатории направо по коридору, деревянная дверь — сказал офицер
— Спасибо
— Ну что же, а теперь я вас оставлю, устраивайтесь
— Премного благодарен.
Офицер проследовал в коридор и закрыл за собой дверь. Лазар кинул рюкзак к стене и осмотрелся. Дальняя стена была белой. Дверь в комнату тоже. Остальное же, стекла напротив стола и дверь, ведущая в кабинет, отличались абсолютной прозрачностью. Он вошёл в свою комнату, разделся и проследовал в душ. Через час собрание.
Лилась вода. В душе стоял водяной шум. Было прохладно. Иногда инженеру приходилось задуматься в душе над чем-нибудь. О жизни подумать, о своей семье, о том, что важнее семья или работа. Лазар лил на себя тёплую воду. Он очень сильно устал, от долгой поездки, но после душа тело его и дух возродились, как птица феникс из пепла. Ему стало хорошо. Лазар просто стоял в душевой кабинке, вода плавно стекала по его широким плечам вниз к ногам и заливалась в водосток. Он приставил душ к голове, и вечная жидкость скатилась по его темным, коротким волосам. Все беспокоящие его мысли о прошлом, все тревожащие в данный момент мысли о будущем скатились вместе с водой под землю. Грязь, которая остается в нашей голове после тяжелых событий, слетела с него, как пыль с подоконника. Проследовала долгая, волнительная процедура обмывания тела. Потом он вышел из душевой свежий, чистый. Лазар искренне порадовался за себя. Его голова пришла в порядок, воодушевление и чувства сказочности происходящего нахлынули на него, как волна во время шторма и Лазар вдруг почувствовал неописуемое удовлетворение от того, что находить в этом месте. Он вытер голову полотенцем, потом вытер все тело.
Через несколько минут он был уже полностью одет. Серый брюки с плотной тканью, черные, натертые до блеска туфли, белая рубашка без галстука, коричневый пиджак из мягкого не мнущегося материала. Он взял расческу и подошел к зеркалу, которое находилось над раковиной в душевой комнате. Лазар посмотрел в зеркало, и зачесал волосы в первую сторону. Потрогал рукой заросший трехдневной щетиной подбородок, потом подумал о том, что надо бы побриться, но не стал, так как очень нравился себе немного заросший. Он чувствовал себя настоящим мужчиной, если на лице росла твёрдая щетина, которой он иногда даже гордился. Ему казалось, что если он побреется, то будет выглядеть как ребенок. Но щетина очень хорошо подчеркивала его идеально прямые скулы. Лазар не стал бриться и решил, что уже пара собираться на собрание. Часы на руке показывали 2:20 по полудню. Оставалось всего десять минут до начала первого инструктажа.
За стеной его комнаты было абсолютно тихо. Лазар вышел в кабинет. Инженеры со всего отдела копошились напротив его личной лаборатории. Они, что-то обсуждали, ходили из стороны в сторону вокруг некоего объекта, похожего на уменьшенную копию атомной бомбы. Объект был продолговатый и напоминал толстую рыбу, с плавниками на хвосте и тупым носом. Это точно походило на уменьшенную инновационную модель атомной бомбы, но не похоже было, что она была изобретена в США.
Лазар ничего не мог расслышать из-за звукоизоляции у него в кабинете. Он лишь понял, что флаг, который был прикрыт листом бумаги, не был похож на флаг США. Маленький красный уголок, который виден из-под листа, был красного цвета. Все говорило о том, что уменьшенная копия атомной бомбы, которая находилась в кабинете у Густава Протскива, являлась разработкой Советского Союза.
Густав что-то уверенно сказал, вздымая свой указательный палец над головой, потом еще раз посмотрел на бомбу и вышел из своего кабинета. За ним проследовали все, кто находился внутри. Четыре инженера в белых халатах и три человека в военной форме. Все они пошли по коридору в сторону лаборатории. "Начинается" — подумал про себя Лазар. Он подошел к вешалке, снял с нее белый халат и накинул его на себя.
В коридоре стояла пробка из инженеров-технологов, ученых, военных и Густава, который не был частью пробки, но был одной из ее причин. Ученый прошел вперед и за ним последовали все остальные, в том числе и Лазар. Мужчина все еще находился в коридоре. Ему не терпелось увидеть лабораторию, которая располагалась в самом конце. Но ученые шли медленно и не давали другим, более быстрым проходу. 
По прошествии нескольких минут пробка рассосалась и все ученые, которых было около двадцати пяти-тридцати встали вокруг Густава в дальнем конце коридора.
В лаборатории не было ни прозрачных кабинетов, ни белых стен. Казалось, что все здесь находиться в тени, если не считать экземпляры различных атомных бомб, которые были подсвечены яркими светодиодными лампами.
Лазар вставал на корточки, чтобы лучше разглядеть лабораторию. Множество различных по типу, цвету, форме и размерам атомных бомб находилось в темном помещении.
— Сейчас мы здесь включим свет — сказал Густав из толпы зазевавшихся ученых. В мгновение ока вся лаборатория осветилась ярчайшим бледным светом, который исходил из ламп с потолка. Лазар прикрыл лицо рукой.
— Вот так лучше — сказал Густав еле слышно, потом громко добавил — друзья можно прекратить этот гул, мы начинаем инструктаж.
В зале стояла шум от множества голосов разговаривающих между собой ученых, инженеров, военных и прочих зевак. Они обсуждали лабораторию, новичков, Советский Союз, но после слов Густава все замолчали. По помещению прокатилась тишина.
— Так лучше, рад приветствовать вас всех на нашем сегодняшнем собрании, кого-то я уже знаю, а кто-то находиться в лаборатории в первый раз. Прошу новичков продойти поближе ко мне.
Лазар стал протискиваться между белыми халатами, потом все ученые разошлись, и широкая фигура мужчины вышла из толпы прямо к Густаву Протскиву. Еще несколько ученых вышли из толпы, и подошли поближе к спикеру. Одного худого парня никак не выпускали из толпы, и только когда он громко попросил их разойтись, ученые дали ему выйти. Он казался больным. Белая кожа, очень худой, на глаза были надеты очки без оправы, лишь одни сплошные линзы. Парень вышел к Густаву и встал напротив него с таким видом, как будто ничего не произошло. Также из толпы вышел старый профессор. Никто бы в зале не подумал, что этот старик может иметь какое-то отношение к новичкам. Но он вышел и тоже встал поближе к оратору.
Густав осмотрел новичков и внезапно остановил свой взгляд на Лазаре.
— Рад вас видеть мои дорогие, новичков у нас сегодня немного, но они есть и это хорошо. Ну что же продолжим. Итак — начал Густав, он вдруг сорвался с места и пошел вдоль лаборатории, как экскурсовод — сегодня я вам покажу новейшие разработки в мире атомных бомб.
Все двинулись за ним, но никто из присутствующих не толкался и не оспаривал право Лазара и еще двоих идти первыми. Слева от толпы находилась большая продолговатая конструкция, у которой Густав остановился. Она была разделена на две половины по горизонтали. Одна лежала, а другая стола как музейный экспонат.
— Атомная бомба Т-42, господа. Изобретена в первой половине двадцатого столетия. Пороховая коробка — он показал на внутренний квадратный объект, который находился внутри бомбы с левой стороны — движется к сгустку урана-235 — Густав посмотрел на прозрачную оболочку, находившуюся в самом носу бомбы — врезается в него и провоцирует цепную реакцию, благодаря которой происходит взрыв гигантских размеров, это понятно?
Все ученые дружно закивали головой, как пингвины. Лазар стоял без движения. Он рассматривал бомбу, глазами изучал каждую деталь и, вспоминая то, что недавно прочёл, сравнивая прочитанное с действительностью. Лазар представлял себе, как пороховая коробка медленно продвигается к самому опасному веществу на планете, потом вызывает взрыв и небольшую деформацию урана-235, самого пригодного для бомбы изотопа, атомы начинают двигаться, создавая цепную реакцию и взрыв немедленно происходит.
— В этой бомбе содержится более 80% 235U, все остальное место занимает порох и система самоликвидации, которая, кстати, очень нестабильна в данной модели — продолжал Густав — пройдемте дальше.
Вся толпа снова проследовала за ученым. Следующий экземпляр атомной бомбы, был больше похож на действующую систему, над которой в данный момент, сидя на коленках, корячились инженеры-практики. Они спаивали мельчайшие частицы одной из сотен различных деталей находящихся внутри. Бомба лежала горизонтально.
— Эта новая модель Густав-700, которой я очень горжусь. Она названа в честь моего имени лишь потому что я придумал систему безопасности и  систему самоликвидации нового поколения. На систему самоликвидации не может повлиять ни одна из существующих волн. Поэтому намеренно вызвать преждевременный взрыв у бомбы Густав-700 практически невозможно.
Лазар посмотрел на бомбу. В этой модели отсутствовала пороховая коробка, он это подметил сразу. Также уран-235 теперь содержался в специальной, изолированной от остальных частей защитной ёмкости, которая не просвечивалась.
— Именно эта атомная бомба была придумана нашими штатными учеными пять лет назад. В то время правительство Соединенных Штатов Америки подписало с Советским Союзом договор об ограничении стратегических вооружений (ОСВ-1 МАЙ 1971 Г.) и поэтому модель Густав-700 была на несколько лет забракована правительством. Сейчас же лабораторные тестирования возобновились, и вы можете видеть, что работа идет полным ходом.
Лазар посмотрел на Густава пристальным взглядом, потом перевёл глаза на бомбу. В это время Густав посмотрел на него и улыбнулся, как будто они были давно знакомы. Потом он повернулся к толпе и продолжил свою лекцию.
— Бомба рассчитана на взрыв в тропосфере, поэтому именуется "воздушной". Мощность ядерной боеголовки составляет 23 Кт. То есть по меркам современных ядерных бомб эта средняя мощность снаряда...
Густав еще долго продолжал говорить, но Лазар больше его не слушал. Он заинтересованно разглядывал атомную бомбу, предполагал из какого материала может состоять ее поверхность, что может повлиять на неудачу во время взрыва, каким образом активируется внутренний взрыв, вызывающий цепную реакцию урана-235. Все эти вопросы жутко интересовали Лазара, но Густав на них не отвечал, так как думал, что все ученые осведомлены об этом заранее.
Собрание продолжалось в течении часа. Потом Густав спросил у аудитории о дополнительных вопроса, которые может быть появились в головах случающих. Многие подходили к нему, спрашивали о разных вещах, чаще всего не касающихся основной темы, а несколько отдалённых. Например: Что будет если Советский Союз не согласиться на второе атомное разоружение, которое планируется в следующем году? Или каким образом составляются названия для атомных бомб? Можно было подумать, что вокруг собрались не ученые, а политики и филологи. "Какого черта они вообще сюда пришли" — подумал Лазар
Через некоторое время толпа значительно рассеялась и в лаборатории, помимо инженеров, которые встраивали в экземпляр новой модели атомной бомбы усовершенствованную Густавом систему ликвидации, находился только Лазар, старик и Густав.
— Слушайте — сказал Густав, обращаясь к Лазару — вы мне кое-кого напоминаете
— Правда и кого же?
— Мне кажется, что я знаю кто вы. Вы Лазар Драгунский, внук Архибальда Драгунского, нет так ли?
Лазар вдруг замолчал и сделал удивлённые глаза.
— Да это так, но откуда вы может знать моего деда?
—Мой дорогой, мне кажется, что лишь благодаря деду ты оказался тут. Твой замечательный родитель проработал на нашей базе несколько десятков лет и я понимаю почему ты ничего об этом не знал.
— Да, это точно сказал Лазар, я ничего не знал, но как же я могу поверить в то, что вы говорите?
— Архибальд говорил, что ты растешь очень смышлёным парнем и во всем сомневаешься — тут Густав замолчал и начал рыться в карманах своего халата
— Ах вот она — сказал ученый и протянул Лазару небольшую помятую фотографию.
Картинка немного расплылась и бумага, на которой была напечатана фотография, порвалась в нескольких места. Но все же, несмотря на это Лазар разглядел на ней более двадцати людей в белых халатах, которые стояли в три ряда. Среди них был Архибальд, он казался молодым, но на фото ему было лет 45. Рядом с ним, стоял совсем юный мальчишка Густав. Лазар посмотрел на ученого. Половина волос на голове Густава поседела.
— Да когда-то я был таким, тогда мы и общались с твоим дедом
Лазар вернул фотографию Густаву.
— Все бы ничего, если бы он в одночасье не ушел на пенсию и не променял бы работу на размеренную жизнь.
Лазар ничего не ответил. Он казался очень задумчивым. Мысли проскользнули перед ним, как облака. Теперь он понял почему дед, когда Лазар был еще совсем маленьким долго не появлялся дома, а потом в один момент он вдруг остался в доме и больше никуда не выходил. "Но почему же он все это скрывал? Наверное, ни папа, ни мама не знали о его работе ничего" — думал Лазар
— Лазар, вам нужно будет подойти в военный кабинет и написать расписку о неразглашении военной тайны.
— Хорошо — сказал Лазар

Через несколько дней Лазар написал расписку, по которой был обязан под страхом расстрела не разглашать военную, правительственную тайну. Этого требовала работа на секретной базе.
С этого дня работа пошла полным ходом. Его дневное расписание включало в себя утреннюю зарядку, работу с чертежами в своем кабинете, модернизацию атомной бомбы в теории и обсуждение своих идей с профессиональными инженерами-ядерщиками. Ему нравилась такая жизнь.
Основанная задача Лазар и его команды состояла в том, чтобы найти способ обезвредить атомную бомбу советского производства. Впервые столкнувшись с огромным снарядом Лазар не знал с какой стороны к нему подойти. Во-первых, эта была не действующая модель, сконструированная американскими инженерами по прототипу неиспользованной бомбы производства Советского Союза, которая неизвестными путями попала в руки американских спецслужб. Во-вторых, она была настолько огромна и неуязвима, что казалось разобрать и посмотреть внутренности атомной бомбы было почти невозможно. Ее распилили напополам и дали ученым полностью рассмотреть внутренние составляющие, которые были все до одного закрыты защитным материалом.
Чтобы найти способ запустить систему самоликвидации в данной модели, команде Лазар пришлось долгое время изучать составляющие, тестировать собственные системы и проводить сравнение между Советской системой и ее прототипом. На это ушло около года серьёзного, каждодневного труда. Лазар вставал с постели и шел проверять систему ликвидации, тестировать ее на прочность и обсуждать результаты со своей командой.
Молодой, парень с бледной кожей имел привычку долго думать, а потом вдруг восклицать и указывать своим тощим пальцем в небо. К нему очень часто приходило озарение, которое он выдавал своим коллегам в виде идеи. Лазар всегда им восхищался. Но на самом деле он работал больше чем все остальные. Лазар вставал раньше всех, с интересом обсуждал исследования, все время осматривал реальные снаряды различные по массе, внутренним составляющим, по характеру и силе взрыва. Он каждый вечер в течение нескольких часов изучал уменьшенную копию стандартной модели атомной бомбы.
Иногда ему приходилось работать с радиоактивными веществами. В специальном костюме он заходил в изолированное помещение и с помощью инструментов изучал свойства урана, рассматривал молекулы вещества в огромный однотонный микроскоп. С помощью компьютера он моделировал цепную реакцию и ситуацию с обезвреживанием атомной бомбы различными волнами.
Причина долгого застоя с системой самоликвидации в советском снаряде заключалась в том, что было практически невозможно преждевременно деформировать сгусток урана-235, который находился внутри. Ни одна волна не являлась помехой для этой атомной бомбы, потому что все части были хорошо защищены.
В конце концов, в процессе изучения радиоактивных веществ Лазар пришел к нестандартному выводу, который полностью изменил подход в изобретении способа преждевременной самоликвидации.
Для того, чтобы бомба потеряла потенциал достаточно лишить сгусток урана 10% своей массы. Таким образом, его нужно разделить на две части, в чем и заключалась система самоликвидации. Чтобы спровоцировать такое разделение нет надобности воздействовать на коробку, которая предназначена для обезвреживания бомбы в случае чрезвычайной ситуации. Полагается, по теории придуманной Лазаром и его командой, воздействовать на сам сгусток, в целях отделения от него более 10% основной части. Это возможно лишь при сильном воздействии нескольких волновых сил, в том числе альфа и бета частиц, которые через некоторый промежуток времени разделят уран пополам.
Для того чтобы проверить теорию своей команды, Лазару потребовалось разрешение на ведение практических работ в лаборатории в защищённых условиях с радиоактивным веществом. Подготовка к эксперименту шла несколько лет. За этого время ученые различных ведомств проверяли возможность проведения такого опасного предприятия, строили теории и догадки на основе научных данных.
Команда Лазар некоторое время работала вплотную с остальными учеными. Молодой парень Питер и старый профессор физики Виктор сильно привыкли к тому, что Лазар руководит проектом по дестабилизации урана. Они долгими вечерами работали над одним проектом, который был призван разоружить Советскую атомную бомбу.
Питер, молодой бледный парнишка, очень худой по телосложению, но добрый душой всегда разговаривал с Лазаром и спрашивал у него разрешения на проверку своих теорий, которые бесконечно появлялись у парня в голове. Он привык к мужчине и теперь хотел стать его другом. Не дюжий ум Лазара восхищал Питера, и он всегда старался походить на своего начальника.
Лазар, как ни в чем не бывало, расхаживал среди атомных бомб, в одной руке он держал свой старый блокнот, который всегда носил с собой, а в другой записную ручку. Он рассматривал бомбу, прикидывал размеры обезвреживающего устройства, которое поможет остановить огромный снаряд, но так и не мог прийти к окончательному выводу по поводу того, каким это устройство должно было быть. Лазар чертил, делал зарисовки в блокноте в тот момент, когда в лабораторию вошёл старик Виктор. Он своими подслеповатыми глазами оглядел все помещение, потом подошел к Лазару и спросил:
— Чем занимаетесь Лазар?
— Да вот думаю, какого размера должно быть устройство, которое остановит эту махину.
— Так вы все-таки решили воздействовать на бомбу силой пусковой установки?
— А что вы предлагаете. Я считаю, что специальное устройство, которое мы с помощью, нацеленной на бомбу установки, запустим в небо, с радио датчиком проследует за снарядом в воздушном пространстве и как бы приклеиться к оболочке бомбы где-нибудь в тропосфере.
— То есть вы хотите сказать, что обезвреживание бомбы будет проходить за каких-то несколько минут до ее взрыва?
— Над этим я еще думаю Виктор, нельзя же все время так делать. Что бы я не придумал вы тут же отвергаете.
Замечание Лазар было вызвано некоторым раздражение по поводу вопроса Виктора. Старик и вправду был во много раз умнее Лазара и своих коллег по работе не только с теоретической, но и с практической стороны дела. Он всю жизнь посвятил изучению физике элементарных частиц, и был свидетелем появления на свет работы Гейзенберга касающейся цепной реакции в недрах урана-235. На старика эта работа произвела такое впечатление, что он тут же начал изучать все, что связано с ядерной реакцией и вооружением. Виктор не хуже Эйнштейна понимал весь ужас сложившийся ситуации. Ядерная реакция, которая создаёт взрывную волну огромной величины, может убрать любой город с лица земли за считанные минуты. Все дело в количестве урана. Поэтому, изучив ядерную реакцию и предполагаемые последствия взрыва бомбы с использованием уран-235, Виктор пришел к однозначному, разумному выводу. Бомба такого размаха, как буйное животное должна иметь укротителя, который сможет остановить взрыв. Другими словами без устройства или иного воздействия атомная бомба может избавить человечество от человечества. Таким образом, останется сплошная пустыня и не одно живое существо на протяжении долгих столетий не сможет жить в среде, которую установит на земле взрыв открытой недавно взрывной силы в уране-235.
— Скажите Лазар, а не было бы лучше за не имением такого аппарата, отказаться от его задумки и переткнуть все наше внимание на воздействие волны атомов, слишком тонких по своей структуре и совершенно невидимых.
— Вы имеет в виду радио, альфа, бета волны и другие, которые смогут спровоцировать разделение урана. У меня была такая задумка, но, увы, это слишком дорогостоящее предприятие.
— Почему же вы так считаете, Лазар? Если учесть, что военная база питается деньгами из государственного бюджета, мы с вами на эти деньги сможем полететь за пределы солнечной системы!
— Все шутите Виктор, я думаю сумма, которая благосклонно выделена государством на наш проект, смехотворна. Если и есть выход, так это заставить высшие органы власти выделить сумму в несколько раз больше уже находящейся в распоряжении нашего отдела. А иначе нам не удастся сделать, что-либо стоящее. Ведь проверить мы ничего не можем. Ни то, как эти волны действуют на радиоактивные вещества, ни даже то, что я предлагаю сейчас.
— Помилуйте Лазар, оставьте свои глупости на потом, давайте заниматься делом.
Лазар с возмущением посмотрел на Виктора, потом отвёл взгляд и несколько успокоился. Он старался не воспринимать небольшие грубости старика, так как понимал, что ему в его возрасте уже сложно скрывать правду жизни от себя и от других. Скорее Лазар прислушивался к Виктору, нежели чем отталкивал его суждения. И в этот раз, после непродолжительной вспышки гнева мужчина призадумался над теорией Виктора, которую сам Лазар уже давно держал в голове, но никогда не пытался озвучить.
— Вы молодые слишком много думаете о чувствах, эмоциях. По-моему это лишняя трата времени. Признайте, что вы не правы Лазар и продолжайте работу, а мы с Питером будем вам помогать. Он хоть и немного тугодум, но иногда к нему приходят мысли получше, чем у многих из наших коллег, дипломированных специалистов по физике, как они сами себя называют.
В это время мимо лаборатории проходил Питер, как всегда задумчивый и немного странноватый в своей замкнутости. Он увидел коллег и с широкой улыбкой на лице направился в их сторону. Парень и не подозревал, что речь зашла о нем. Он думал, как бы представить Лазару свою новую теорию ликвидации атомной бомбы.
— Вон он кстати идет, поговорите с ним о том, что я предложил — сказал старик — а я пока схожу в уборную
Когда Питер подошел к Лазару старый физик поспешно отчалил в туалет.
— Здравствуйте Виктор — крикнул ему любезный Питер. Ответа не последовало.
— Он сегодня не духе — сказал Лазар, отрываясь от своих тяжелых дум.
— Как ваши дела Лазар, все еще работаете над ликвидационным устройством?
— Да Питер, как ты угадал? — сказал Лазар, немного посмеиваясь
— Вы же мне вчера об этом рассказывали — воскликнул удивленный Питер — вы что уже все забыли? Столько трудитесь, сколько не один наш сотрудник не трудиться.
— Я шучу Питер, мне тут Виктор подкинул одну идею, о которой я и раньше несколько раз размышлял, послушаешь?
— Я с удовольствием!
— Виктор предлагает воздействовать на бомбу различными средствами на дальнем расстоянии, что думаешь?
— То есть разного рода волнами, которые сбивают радар у самолетов?
— Да, ты все правильно понял Питер.
— Тогда я вам тоже хотел кое-что предложить по этому поводу. Как ни странно, я пришел к тому же выводу, что и Виктор, мне кажется самым интересным вариантом было бы сбивать снаряды с помощью гамма и бета лучей, но я не знаю насколько это возможно. Точнее я бы сказал, что лучи будут дестабилизировать внутреннюю систему бомбы и таким образом ее обезвреживать.
— Молодец Питер! — воскликнул Лазар, он что-то записал себе в блокнот и сказал — Какая же у меня все-таки смышлёная команда!
В этот момент из туалета вышел Виктор. Он поправил ремень на обвисших брюках и словно старая кляча зашагал по холодному полу лаборатории.
— Ну, что вы там надумали дорогие ученые — саркастически сказал Виктор, снова вступая в диалог.
— В принципе ничего нового, я только больше и больше утверждаюсь в том, что нам нужно идти в направлении волнового воздействия на снаряд — сказал Лазар
— А я что говорил — проворчал Виктор.
— Слушайте, не так-то просто будет убедить наше начальство в том, что вероятность удачи в данном эксперименте довольно высокая.
— Но она не высокая — заметил Питер.
— Болван, он то об этом знает, только вот начальству нужны достаточные основания — сказал раздражённый Виктор
— Да, я понимаю, что вероятность успеха в данном эксперименте зависит от многих факторов и первым из этих факторов является возможность воздействовать на уран с помощью лучей и волн. Здесь нельзя полагаться на авось. Нужно все как следует изучить.
— Да что ты, вот умора, Лазар вам бы с такими выводами в космос лететь, да измерять приемлемую высоту спутника, там то уж точно на авось нельзя полагаться — сказал Виктор и не сильно захохотал
— Не язвите Виктор, нам еще долго работать вместе
— Да я же всегда по доброму Лазар, что ж вы такой обидчивый, как девочка ей богу
— Что вы такое говорите — начал заступаться за Лазара Питер — если бы вы бы знали сколько он здесь уже трудиться вы бы так не говорили.
— Ай, да ну вас — сказал Виктор, повернулся и пошел своей дорогой, потягивая спадавшие с него штаны
— Зря вы его обидели Питер, я же вас ни о чем не просил
— А что он постоянно смеётся над вами — сказал Питер, уже немного ощущая свою вину
— Ему дозволено, он слишком умный для нас всех. Такой разум бывает у одного на миллион.
Лазар попрощался с Питером и ушел к себе в кабинет переносить зарисовку на чертежный лист. Питер стоял около экземпляра атомной бомбы, он казался еще бледнее, чем всегда и еще задумчивее. Правая рука касалась подбородка, а глаза устремились в небытие.
Так Питер простоял около десяти минут в небывалой даже для него задумчивости. Внезапно  его глаза заблестели, и хитрая ухмылка намекала на то, что Питер снова наткнулся на удачную мысль. Его в мгновение ока осенило яркой лампой идеи и он, пройдя путь из глубин своего разума до лабораторной реальности, побежал к себе в небольшой кабинет, что бы как следует обдумать свою новую теорию. В лаборатории стало пусто.
С кабинетом Питера по соседству располагался кабинет Лазара, заставленный тестовыми экземплярами систем ликвидации, моделями атомных бомб и различными инженерными приспособлениями. Лазар сидел за большим деревянным столом, на котором лежал чертежный лист А3. Все больше и больше Лазар погружался в работу, которая в настоящий момент была для него единственной радостью и в то же время вечной стеной из непробиваемого камня. Создание системы ликвидации, которую Лазар с его командой задумали в самом начале, теперь представлялось инженеру очень сложной задачей, так как, вникнув во все нюансы и тонкости, он понял, что изобретение такого характера под силу только гению, если случай, конечно, не соблаговолит уступить покорным ученым.
Он долго корпел над чертежным листом, пока вовсе не устал и, согнув голову, не заснул прямо на рабочем месте. Спалось ему на редкость отлично. Он видел невероятный сон, в котором человеческое сознание может бороздить просторы разума, вмещающего в себя бесконечное разнообразие всего. В кабинете было достаточно тепло, чтобы Лазар чувствовал себя комфортно.
А тем временем на военную базу неумолимо упала ночная тень. Все ученые, которые находились в отделе, давно поужинали и легли спать. В ученом сообществе военной базы было не принято работать по ночам, так как мозг лучше всего усваивает и соответственно переваривает информацию с утра. Поэтому все ученые, как один ложились спать не позже полуночи.
Лазар лежал, уткнувшись головой в чертёж, и сладко улыбался во сне. Вдруг его чуткий сон был нарушен каким-то шорохом. Шорох с каждой секундой увеличивался и Лазар постепенно пробуждался. Инженер медленно и очень неохотно открыл на половину свои заспанные глаза и поднял голову над столом. Напротив него сидел Питер. Парень что-то быстро записывал в блокнот и от стука карандаша по бумаге создавался неприятный звук, который и пробудил инженера.
— Лазар, вы уже проснулись?! — сказал Питер, отрывая голову от блокнота — у меня для вас есть очень хорошая новость.
— Питер, ты меня убиваешь, ты смотрел на часы, а?
— Да, сейчас только полпервого ночи Лазар, а идея, которую я уже на протяжении шести часов так неравнодушно записываю в свой блокнот, проситься быть озвученной
— Шесть часов, да ты сумасшедший Питер — воскликнул удивленный Лазар
— Иногда мне тоже так кажется, но сейчас не об этом. Помните, вы мне сегодня днем сказали, что из-за дороговизны эксперимента начальство может отказаться от его проведения
— Ну, допустим, я что-то подобное сказал, о чем сейчас и жалею
— Я думаю, вам не придётся об этом жалеть, когда вы услышите, что я придумал, как удешевить эксперимент и ничего не потерять в факторе качества
— Посвятите же меня мой дорогой друг, как это можно сделать — с усмешкой сказал полусонный инженер.
— Все дело в изоляционном помещении, которое будет занимать в смете первые места. Раньше такие помещения для проведения экспериментов строили отдельными зданиями. Здесь предполагается сооружение, над которым нужно работа несколько месяцев. Строительные работы, изоляционные работы, внутренняя расстановка, все это сулит нам огромные затраты. Я же предлагаю сделать небольшое помещение прямо у нас в лаборатории. Так будет намного удобнее и менее затратно. Железные стены из нержавеющей стали поменять на стеклянные, которые будут плотно закрыты толстым многослойным алюминием. Заметьте это гораздо дешевле.
— И из-за этого ты меня разбудил? — спросил Лазар с возмущённым видом
— Из-за этого и из-за того, что вы спите на столе, как то не по-людски что ли — ответил Питер с беспечной наивностью.
— Послушай, это довольно интересно, но только не поздней ночью, может ты подойдёшь ко мне завтра, и мы все разберём?
— Нет Лазар, это не может ждать завтрашнего дня, вы должны все уяснить сегодня, пока идея еще свежа. Поверьте, эксперимент в приделах лаборатории возможен. Вот подробный чертёж изоляционной камеры
Питер протянул Лазар блокнот исписанный каракулями, много зачеркнутых слов предложений, небрежный почерк, словом, филькина грамота даже для аптекаря.
— И что это такое, Питер?
— Вы переверните?
— Здесь? — спросил Лазар
— Еще
— Вот это? Опять ничего не понимаю!
— Еще несколько страниц
— Питер, ты надо мной издеваешься, нельзя было сразу страницу перевернуть
Парень только пожал плечами.
— Вот здесь — сказал он
Перед глазами Лазар предстал некий чертёж, очень аккуратный и сдержанный, не свойственный Питеру по характеру письма. Чертеж представлял собой помещение, в котором находилось еще одно небольшое помещение, эта и была изоляционная камера для эксперимента.
— Довольно подробно, впечатляет Питер — сказал Лазар и несомненно был в восторге от увиденного
— А я вам что говорю. Этот чертёж поможет нам закончить начатое дело.
— По материалам у тебя тоже все готово?
— Да, на обратной стороне листа, там все расписано даже цена и общая сумма затрат
Лазар перевернул листик и посмотрел в прогнозируемую смету Питера. Сумма, которая там указана, не казалась Лазару слишком большой, что бы начальство отклонило предложение об эксперименте.
— Очень интересно — пробормотал Лазар не отрывая глаз от большого блокнота — и значит, ты это все за шесть часов сделал?
— Да, больше вам скажу, я еще не закончил. Мне предстоит рассчитать сколько будут стоить побочные инструменты. Самое главное я, конечно же, включил в смету.
— Очень хорошо Питер, ты молодец
Лазар встал из-за стола, протянул Питеру блокнот и пожал парню руку.
— Завтра же пойду к начальству с подобным предложением, единственное, что от тебя требуется Питер, это чтобы ты пока никому не рассказывал о нашей задумке.
— Хорошо Лазар, я могила
— Ну, все, а теперь иди спать
— Это вы ложитесь, а я еще поработаю.
— Ты что железный?
— Нет просто, когда идея захватывает сложно остановиться на достигнутом
С этими словами Питер покинул кабинет Лазар. Инженер от усталости закрыл глаза. "Вот одаренный парень"— подумал он — "Таких еще поискать нужно".
На следующий день инженер предоставил проект эксперимента научному комитету, который принимал решение о финансировании того или иного предприятия. Через несколько недель он получил положительный ответ. Лазар был воодушевлен началом бурной деятельности в отношении эксперимента, которая затянулась на несколько долгих лет подготовки.
После утверждения эксперимента Лазар несколько раз отпрашивался домой и его благополучно отпускали. Он виделся с семьей. Все время удивлялся тому, как Лара быстро подрастает. Жена была недовольна его долгим отсутствием, постоянно ругалась, но, в конце концов, смерилась со своей участью. Потом Лазар возвращался на базу и снова принимался за эксперименты. Мужчине шел четвёртый десяток.
Он упорно работал над проектом, и в один прекрасный день все было готово для того, чтобы протестировать расщепление урана-235 в лабораторных условиях.
Встал он как обычно рано.  На дворе был 1980-й год. Зима. В его комнате было прохладно. Он умылся, накинул на себя халат и пошел завтракать. Вчерашнее продолжительное исследование очень утомило Лазар и он плёлся по коридору, словно живой мертвец. Лазар прошел в столовую и плотно позавтракал. На завтрак был зелёный горох, омлет и булка с сыром. Он попросил добавки и наелся вдоволь.
Для инженера сегодняшний день означал больше чем все предшествующие дни вместе взятые. Теория, над которой он работал со своей командой в течении пяти лет должна была быть проверена на практике именно сегодня. Ему чаще всего казалось, что он не доживёт до этого дня. И теперь выходя из столовой, Лазар думал о том, что, наконец, сделает что-то по-настоящему ценное для своей страны. Что-то важное для всего человечества. Так он тогда считал.
До начала подготовительной процедуры оставалось несколько часов. Ученые собирались в лаборатории и смирно ждали, когда начнётся проверка. Они очень бурно обсуждали теорию Лазара и его команды. Кто-то высказывал опасения по поводу безрассудного эксперимента с ураном-235, кто-то наоборот надеялся на лучшее и доказывал это своим коллегам по средствам научных аргументов.
Через полчаса в лаборатории появился Лазар. Все ученые замолчали и посмотрели на него. На мужчине был надет резиновый костюм, который закрывал все его тело по шею.
— Ну что ребята, давайте приступать — сказал Лазар.
Ученые закопошились. Каждый знал себе место. Несколько наблюдателей стояло со стороны с Лазара, несколько с внешней стороны кабинки, где находился запечатанный уран-235. Люди, которые отвечали за дезинфицирующий душ, находились внутри изоляционного коридора, ведущего к экспериментальной камере. Врачи стояли с приборами, которые были связаны с датчиками на костюме у Лазара. Датчики измеряли температуру, давление и общее состояние мужчины во время эксперимента. Также в лаборатории находилась комиссия и несколько военнослужащих, которые были вызваны правительственными органами наблюдать за процессом эксперимента, а потом прийти с докладом в правительство.
Рядом с изоляционной камерой перед компьютерами сидел Виктор, а поодаль от него туда-сюда прохаживался встревоженный Питер. Парень всю ночь не спал и сильно переживал по поводу затеи, причиной которой стал он сам. Ему казалось, будто ответственность за все происходящее лежит полностью на его плечах. Он судорожно грыз ногти и иногда мельком смотрел на экспериментальную камеру, как на что-то очень страшное. Виктора и Лазар парень не замечал.
Инженер подошел к столу Виктора, на котором располагался большой монитор с зелёным экраном. Старик сидел неподвижно, и казалось, находился в полном спокойствии. Он улыбнулся Лазару и спросил:
— Ну как ты себя чувствуешь?
— Как первооткрыватель. Еще этот неудобный костюм
— Ничего, ты этого не заметишь, когда будешь внутри, все твое внимание будет приковано к эксперименту
— Надеюсь, а иначе нас всех ждет неудача. А что это с Питером?
— Пацан не в себе, он по моему ночь не спал, волнуется, но ты не бери в голову, если все пройдёт гладко, он быстро успокоиться
— Если все пойдет гладко? А ты умеешь поддержать друга в трудную минуту
— Лазар, понимаю тебе тяжело, но ты же сознательно идешь на это риск, раз начал, доделывай до конца
— Я и не собираюсь отступать Виктор — сказал Лазар с некоторой гордостью
— Вот-вот, плечи шире, сделай глубокий вдох и ступай, пусть бог прибудет с тобой
— Ты же знаешь, что я не верю в бога
— Лишним не будет, ступай мой мальчик
— Спасибо за все и за твой золотой ум, если со мной что-нибудь случиться не поминай лихом
— Не буду.
Лазар подошел к будке и незаметно для Виктора три раза сплюнул через плечо. Он прошел процедуру дезинфицирующего душа, и теперь стажеры помогали ему надеть изоляционный костюм. Костюм серебрился, он казался бесформенным. Как будто Лазара замотали в фольгу и оставили лишь отверстие для глаз, которое было плотно закрыто чёрным прямоугольным стеклом.
Последняя молния застегнулась, и Лазар проследовал в комнату, в которой будет проводиться эксперимент. Целью данного эксперимента было выяснить насколько удачно пройдет расщепление урана-235 под большим лучом, состоящим из различных радиационных волн. Задача Лазара заключалась в том, чтобы собственными руками открыть защитную поверхность и явить изотоп урана всему миру, а точнее всем своим коллегам.
Он повернулся к стеклу. В костюме было нечем дышать. Перед ним за стеклянной поверхностью располагалась большая черная коробка, которую Лазару надлежало открыть. Все ученые замерли в ожидании. Эксперимент шел полным ходом. Со лба Лазара ручьями стекал пот и мешал смотреть сквозь костюм. Он сунул руки в специальные отверстия и притронулся к коробке. Нужно было лишь нажать на несколько кнопок, которые находились по бокам объекта. Лазар так и сделал. Мужчина, ощутил свое сердце, которое в бешеном темпе колотилось у него в груди, потом подставил руки к кнопкам, схватился за них и открыл коробку. Слиток урана-235 лежал на поверхности стола, на котором стояла коробка и над которым были расположены руки Лазара в специальных перчатках. В этот же самый момент ученые за пределами экспериментальной комнаты на компьютере включили радиационные лучи, которые были направлены на уран-235. Разделения не наблюдалось. Уран оставался в целостном состоянии. Лазар убрал руки из перчаток и огорчённо посмотрел на вещество. "Нужно еще подождать"— говорил он себе — "Еще чуть-чуть"
Внезапно стекло напротив Лазара вспыхнуло и в нем образовалось небольшое отверстие, которое давало выход радиоактивным веществам. Лазар на секунду замер, потом он понял, что нужно принимать какие-то меры и побежал к входной двери.
Ученые были в ужасе. Они наблюдали за тем, как комната наполняется радиоактивным веществом и ничего не могли с этим поделать. Их охватила паника. Лазар бил кулаками в дверь, его костюм начал плавиться и ноги медленно подкосились. Он упал в обморок.
Потом глаза Лазара снова раскрылись. Перед его взором предстало лицо обессилевшего Питера, который тащил тяжелое тело инженера из радиоактивной камеры. Питер плечом сломал дверь с обратной стороны, вытащил Лазар из экспериментальной комнаты и потащил вдоль камеры к выходу. Парень оставил тело Лазара у входа, там его ждали несколько человек в специальных костюмах.
Лазар снова очнулся, когда его подняли несколько человек. Он посмотрел через запотевшее стекло на экспериментальную камеру и увидел Питера, который лежал на полу. Несколько людей в костюмах подняли тело Питера.
— Питер — прошептал Лазар на последнем издыхании, потом он снова упал в обморок.
После этих слов Лазар провалился в пропасть. Там была сплошная темнота и не единого звука вокруг. Голову Лазара в настоящий момент заполняли мысли о неминуемой смерти, он смерился с этим и утонул в мягком пространстве. Он летал в космосе. Казалось, будто его тело парит между звёздами, внутри черных материй.
Лаборатория была заполнена испарениями радиоактивного вещества, все кто был внутри, давно покинули помещение. Единственным человеком, который остался, не смотря на предостережения Виктора и его коллег, был Питер. Он ценой своей жизни в считанные секунды открыл дверь изоляционного помещения и спас Лазар от неминуемой гибели. Теперь Питер бездыханный лежал на полу. Он скоропостижно скончался от радиации, несмотря на то, что его вывели из помещения вместе с Лазаром.
Инженер еще несколько раз приходил в себя, но потом окончательно потерял сознание
Очнулся Лазар уже на кушетке. Он приоткрыл глаза и посмотрел в потолок. Над ним вдруг возникло лицо Мэри, она сильно плакала. Слезы падали с ее глаз на Лазара, когда она его целовала, но мужчина ничего не чувствовал. Внезапно он осознал, что не может двигаться. Лазар закрыл глаза.


Глава 5
I
Во дворе было довольно тихо. Ночь пришла незаметно и накрыла дачный посёлок вблизи Нью-Йорка своей огромной тенью. Птицы на деревьях допивали свою грустную мелодию и по одной улетали далеко за пределы участка. После того как ветер немного усилился их совсем не было слышно. А может они просто улетели все до одной.
Свет горел на кухне и в спальной комнате на втором этаже. Шторы в комнате были задернуты, но свет, проходящий изнутри, давал глазу увидеть форму кровати и человека, который на ней лежал. Бездвижная человеческая форма не издавала не единого звука. На первом этаже были слышны рыдания женщины. Между порывами к слезам женщина умудрялась говорить, но ее слова перебивались всхлипыванием и заиканием. Она пыталась что-то сказать сидящему рядом мужчине, но ей это удавалось с трудом.
— Ну что вы милочка, не стоит вам плакать — сказал мужчина в застегнутом белом халате. Он сидел на стуле и рядом с его ногами мирно покоился белый, пластмассовый чемодан средних размеров, на тыльной стороне которого был прикреплён толстый красный крест. Мужчину звали Бенджамин. Он работал неврологом в местной больнице и сейчас, находясь в доме семьи Драгунских в ночное время по причине осмотра больного, пытался успокоить бедную Мэри, которая, казалось, уже не перестанет плакать.
— Ваш муж полностью парализован и это факт, но не надо же из-за этого так убиваться, в конце концов, мы же ничего еще не знаем.
— А что бы вы делали на моем месте, доктор, были бы спокойны, да? — сказала Мэри с надрывом и продолжила плакать.
— Я вас прекрасно понимаю милочка, но причина паралича может быть самая различная и от этого зависит выкарабкается он или останется на всю жизнь парализованным.
Мэри перестала плакать, посмотрела на доктора жалобными, уставшими от слез глазами, потом протерла их платком, но не удержалась и снова заплакала. Доктор в смущении замолчал. Он сидел напротив женщины, только и мог, что наблюдать со стороны, как она безудержно рыдает.
— Ну что же Мэри, я очень извиняюсь, но, к сожалению, мне пора уходить.
— Да доктор, конечно, я понимаю, не стоит извиняться.
— Позвоните мне, если вдруг увидите какие-либо изменения в его состоянии. Но, так или иначе, я буду наведываться к вам раз в неделю и обследовать его, если вы конечно не против?
— Нет, что вы доктор.
— Тогда я пойду, и не отчаивайтесь Мэри, вы ведь в это не виноваты.
Мэри посмотрела на доктора, потом резко отвела взгляд и тихо зарыдала. Казалось, что ей было стыдно от того, что она так много плачет.
Женщина проводила врача до двери и закрыла за ним. Все мечты о счастливой будущей жизни, которые она лелеяла последние пять лет, внезапно испарились, как утренний туман. Поездки, которые она планировала на будущее, Франция, тур по Европе, совместная счастливая жизнь после окончания работы Лазара на военной базе, теперь все это представлялось ей лишь иллюзией, фантастической выдумкой.
«Куда я теперь с ним поеду, как мы теперь будем жить» — думала она, не переставая рыдать в одиночестве. Мэри сидела за столом на кухне. Свет был несколько приглушен, и в полумраке окна она могла разглядеть, как силуэт доктора удаляется все дальше и дальше. Вот он совсем исчез, и ей стало невыносимо одиноко.
«Мне так страшно к нему подниматься. Он ведь ничего не может сказать, ничегошеньки. Лежит как мертвый. Но он ведь не мертвый, а живой. Мой милый мальчик, мой Лазар. Господи за что мне это испытание, неужели я провинилась, неужели сделала что-то плохое. Подумать только, я столько старалась ради сохранения брака, когда муж отсутствовал. Взывала к его чувствам, хоть каким-нибудь. Только не безразличие, не равнодушие. Я этого вынести не могла. Пусть он даже иногда на меня и злился, что с того, я всегда ему была верной женой. И вот теперь все эти труды под хвост. Раньше, когда мы были несколько моложе, чем сейчас, он всегда ухаживал за мной, дарил мне цветы, украшения, игрушки. Мы были такими счастливыми в ту пору, кто же знал, что все так обернётся. Гуляли по ночному городу, кормили уток в парке, рассказывали друг другу разные истории, одни были веселые, другие грустные, но среди всей насыщенной жизни мы были, как одно целое, мы были счастливыми людьми. Что же стало с нами теперь. В последнее время мы вообще не виделись. Он месяцами пропадал на работе и ни слова, ни весточки от него не было. Видите ли, секретное у него все, нельзя разглашать. Я, конечно, понимаю, что это так, но мне он мог уделять больше внимания. А теперь не может даже слова сказать. Бедный мой мужчина, бедный, как же я теперь без него буду. Почему я говорю так, словно он умер, ведь он еще жив. Не надо так. Но и на живого он мало похож. Можно представлять себе, что он спит. Просто спит мой сладенький и все. А когда его глаза открыты, что он делает. Бодрствует, как труп. Мэри, не говори так. Нельзя так говорить. Нельзя».
Мэри снова посмотрела в окно. Она немного успокоилась и прекратила безудержно рыдать. Ее глаза стали красными и немного припухли от слез. Женщина открыла окно, что бы прохладный осенний воздух обдул ей лицо. Она снова села за стол и погрузилась в свои горькие размышления. Временами перед ее заплаканными глазами проскальзывали картины прошлого. Она вспоминала тот вечер, когда познакомилась с Лазаром в баре. Вспоминала о том, что хотела тогда встретиться  с отцом, а он не пришел, как потом, оказалось, из-за того, что бесследно исчез. Никто не знал, где находиться ее отец. Может он спился и умер, а может, попал в какую-нибудь неприятную ситуацию и тоже умер. Она ничего не знала.
Потом женщина остановила себя. Разве можно в такой серьезный момент думать о самых печальных вещах, которые когда-либо происходили в жизни. Она налила воды в стакан и выпила его. В голове кружились и другие мысли. Мысли о будущем, о планах, которым так и не суждено было свершиться. О всех мимолетных идеях, которые приходили в голову Мэри за время отсутствия Лазара. Хотелось бы ей сейчас рвануть с ним куда-нибудь далеко-далеко. На какой-нибудь необитаемый остров, купаться в прозрачном океане и не о чем не думать. Нежиться на солнышке и обнимать Лазар за плечи, гладить его темную голову, своей тонкой, нежной рукой и признаваться ему в любви, бесконечно признаваться в любви, как это делают дети.
Она внезапно очнулась и постепенно, выплывая из своих фантазий, наткнулась на мысль о парализованном Лазаре. Слезы подступили к ее глазам, но Мэри сдержалась. Не всю жизнь же ей плакать от горя. Время излечит раны, они затянуться и станет намного легче, только вот Лазар останется прежни, живым трупом. Живым и бездвижным.
Вдруг со второго этажа послышался детский голос. Это Лара недавно проснулась и завала свою мать, потому что боялась оставаться в комнате одна. Одиночество в темноте было для нее самым страшным кошмаром, хотя она была уже довольно взрослой. Пять лет прошло с момента ее рождения. Она перестала звать маму и слезла с кровати. Маленькими бесшумными шагами она пошла к двери своей комнаты. Тем временем Мэри уже поднималась по лестнице на второй этаж. Женщина вытирала красные глаза плакатом, чтобы дочь ничего не заметила.
Встретились они у дверей. Лара уже почти подошла к выходу, ка дверь перед ней распахнулась и на пороге стояла мать. Мэри включила свет и взяла ребенка на ручки.
— Ну что ты сладенькая, чего не спишь?
— Мама, я есть хочу? Приготовишь что-нибудь,
— Сейчас пойдем милая, пойдем
— А почему ты плакала мама, почему плакала?
— Мама просто устала дорогая.
Мэри закрыла дверь и спустилась по лестнице на первый этаж.
В соседней комнате лежал Лазар. Мужчина лежал с открытыми глазами в темноте. Он слышал, как Мэри разговаривала с Лерой, а потом медленно начала спускаться по деревянной лестнице. Шаги были очень тихими. Они, как мышки спустились вниз, но Лазар все равно их услышал.
Мужчина лежал на кровати около окна. Глаза устремились в потолок. Лазар не мог двигать глазными яблоками. Своей кожей он ощущал прохладный осенний ветерок, который поддувал из маленькой щелочки, оставленной доктором. Он слышал, как доктор сказал, что для него это будет полезно. Странно говорить в такой ситуации о какой-либо пользе, но то, что Лазару было немного приятней лежать в свежей комнате, нежели чем в духоте, было неоспоримо.
Звезды мерцали в темной ночной мгле. Но Лазар не мог этого видеть. Он хотел повернуть голову к окну, но мышцы шеи его не слушались. Обезумев от боли Лазар пытался повернуть шею, но ничего не выходило. Тогда он мысленно представил себе, что его шея поворачивается, но и это не помогло. Он стал напрягать внутренние мышцы, бесился и трудился, поворачивал голову, которая не поворачивалась. Ему хотелось заплакать, но и это не вышло. Сильная боль овладела им, но не та боль, которую мы ощущаем, когда упадём с велосипеда, а внутренняя жужжащая, противная, проедающая тебя до костей, нескончаемая боль. Боль от бессилия, душевная боль, как та, которую мы чувствуем если любимый человек предал нас, если самый дорогой или близкий человек умер у нас на глазах. Такую боль Лазар ощущал в настоящий момент. Он пытался двигать, брыкался, дрался с самим собой, но не сделал ни единого движения. Его тело оставалось спокойно лежать на кровати в горизонтальном положении. Ни одна часть не сдвинулась с места, ни одна мышца не напряглась кроме век, которыми он часто моргал. Даже в глазах не была ни намека на какое-либо напряжение. Он в мгновение ока обезумел от ярости и неистового желания двигаться. Внутри Лазар исходил весь из себя, он брыкался, ругался бранными словами, напрягал все, что только можно было напрячь, но ему удавалось только моргать. Веки нельзя напрячь, даже если очень сильно захочешь. Глаза можно, а веки нет. Он пытался ими сильно моргать, закрывал и напрягался, открывал и снова напрягался, но ничего не помогало. Потом он замер внутри. Превратился в труп и провалился в свои ужасные мысли.
Первые несколько минут после отчаянных действий, если это конечно можно так назвать, он кричал. Кричал сильно и неумолимо, но не единого звука, не единого порыва не исходило из его рта. Только воздух медленно поступал ему в легкие по средствам специального аппарата и трубки, которая торчала у него из горла. Врачи боялись, что он задохнется, и приспособили к нему автоматическое дыхания. Даже дышать он теперь был не в силах. Он кричал что есть мочи, брыкался, ругался и снова кричал. Лазар был в ужасе. Он не чувствовал тела, только веки. Прикованный болезнью к постели, он несколько раз терял сознание от внутреннего перенапряжения. Потом снова просыпался и начинал кричать.
Когда Лазар немного остыл и его мысли пришли в норму, он стал думать, вспоминать в перерывах между волнами дикого страха и осознания своей беспомощности. Мужчина думал о страшном, думал, что умер. И вся жизнь, как кинопленка за это время несколько раз проскользнула мимо его открытых глаз. В ближайшей части его сознания коренилась маленькая мысль, о том, что он все еще может шевелиться, ка раньше. Стоит только поднапрячься и все получиться. Но эта мысль была нереальной. И когда Лазар понял, что больше не сможет двигаться, он начал говорить сам с собой:
"Черт, черт, черт, двигайся, давай же давай, господи боже помоги мне, давай, двигай ногами, двигай головой, двигай руками, ну хоть посмотри в сторону, господи ну давай же." — в этот момент он неминуемо заплакал. Одна маленькая слеза вышла из его глаза и покатилась обратно в глаз по щеке.
"Чертова слеза, даже смахнуть ее не могу, черт ну как же, двигайся. Не может быть, что я двигаться не могу. Быть этого не может. Все к чертям, все мать вашу. Я буду двигаться, я двигаюсь, двигаюсь". Тело Лазара оставалось неподвижным. Он все также лежал на кровати в горизонтальном положении, еще одна слеза прокатилась по его щеке. В этот момент он услышал, как открывается дверь. Внезапно яркий свет ослепил ему глаза. Он понял, что кто-то вошёл в комнату. Дверь открыла Мэри, придерживая Лару за руку. Лазар хорошо слышал, как жена плакала.
Он лежал, уткнувшись глазами в потолок. Яркий свет слепил глаза, и веки невольно закрывались. Мэри с Ларой с трудом подошла к кровати и села рядом на табуретку, все еще не отпуская руку дочери. Лазар не мог ничего видеть. Он только слышал, как плач жены приблизился к нему, а с ним и неразборчивый детский голос, потом плач прекратился. Лара продолжала что-то щебетать иногда не совсем понятно, но в основном ее слова обретали ясный смысл. Она спрашивала у мамы о том, что произошло с папой. Она смотрела на своего отца и не могла понять, почему он не поднимется с кровати и не обнимет ее, не поцелует в щеку. Мэри чувствовала, что Лара начинает несколько беспокоиться. Мать отпустила руку дочери и та, словно оловянный солдатик подошла к кровати Лазара. Мэри, дрожащими руками притронулась к голове своего мужа. Лазар ощутил на себе ее холодные руки, которые нежно развернули его бездвижную голову в сторону дочери. Он посмотрел на жену и на ее заплаканное лицо, посмотрел на дочь, стоявшую около его кровати. Лара не осознавала, что ее папа очень сильно болен и, что он не может двигаться. Она кричала ему
— Папа, папа проснись — сказала Лара громким голосом.
Но он не просыпался, не двигался и не говорил. Только грустные и до боли несчастные глаза бедного инженера жалостливо смотрели на дитя. Мэри сидела на табуретке и старалась не смотреть на своего мужа, а наблюдала за дочерью и ее действиями.
Маленькая Лара подошла поближе к отцу и наклонилась прямо перед его лицом. Она взглянула на него вопросительным взглядом наивного ребенка и долго смотрела ему в глаза, как будто пытаясь поймать момент, когда Лазар начнёт двигаться.
Инженер в этот момент думал только о том, что бы открыть рот и издать хотя бы какие-нибудь членораздельные звуки, ему в данной ситуации достаточно было и этого, лишь бы показать свою реакцию и отношение к происходящему. Но он ничего не мог с собой поделать. Тело ему не подчинялось. Оно вышло из-под его власти и теперь без движения покоилось на кровати. Лазар хотел почувствовать себя отдельно от тела, но у него это не получалось, как он ни старался. Бренная плоть не сдвигалась с места даже при совершении неимоверных усилий в сторону мысленного представления движения той или иной части тела. До этого момента, Лазар после тщетных попыток двигать своим телом стандартным образом, избрал путь мысленного движения. Когда в голове стоит картинка того, как, например, поднимается рука или нога. Человек представляет себе движение в чистом виде и если его мышцы нормально функционируют то через какое-то время часть тела, которая двигалась в мыслях, начинает неизбежное движение в реальности. В ситуации Лазара этого движения не происходило. Он перестал представлять себе руку, медленно поднимающуюся над кроватью. Во время визуализации Лазар почти ощущал конечность по локоть и то, как она движется, но на деле все было иначе. Рука не двигалась с места.
Лара прикоснулась к левой ладони Лазара и попыталась ее поднять. Ладонь благодаря силе дочери поднялась на несколько сантиметров в высоту, но после того, как Лара отпустила ладонь, та упала, свесившись с кровати. Мэри тут же поправила руку мужа.
Она начала говорить:
— Не знаю слышишь ли ты меня мой любимый — Лазар ее очень хорошо слышал и чувствовал внутри, как пылает огонь гнева направленного на тело, смешанный с жалостью к себе и с любовью к своей жене — но знай, я буду тебя любить даже таким, какой ты есть сейчас. Всегда Лазар. Помнишь, ты попросил меня, что бы я всегда оставалась с тобой, так вот, я смирюсь и буду рядом с тобой всю жизнь, я буду за тобой ухаживать, разговаривать с тобой, я тебя никогда не брошу, никогда.
Внезапно из глаз больного потекли маленькие слезинки. Яркий свет люстры отразился в водяных каплях. Слезинки блестели, стекая по щеке Лазара. Мэри заметила это. Она ринулась к своему мужу, встала на колени и начала с рыданиями обнимать его голову, целовать его лоб. Девочка стояла рядом и смотрела на мать. Ее глаза тоже стали наполняться слезами.
— О моя милая — сказала Мэри сквозь слезы — не нужно плакать, папочка тебя любит, и всегда будет любить.
Лазар не мог ничего сказать, но то, что он ощущал в данный момент, было по истине великолепно. Жалость к себе ушла, а на ее место пришла любовь к своей преданной жене и маленькой дочери, которые стояли чуть ли не на коленях у его кровати. Они плакали, и он плакал вместе с ними, только внутри, там, где никто не мог его услышать. В душе Лазар рыдал еще больше чем Мэри, он забыл обо всем, о прошлой работе, о людях, которые его окружали еще совсем недавно и только маленькая мысль промелькнула между его горем и семейной трагедией. Эта мысль была о Питере, который умер, спасая Лазара из экспериментальной камеры. Но эта  мысль быстро ушла и сменилась жутким нечеловеческим отчаянием, которое теперь вовсю царило в душе мужчины. Он был трупом, живым, но без движения и ничего не мог с этим поделать.
Мэри оторвалась от Лазар и снова села на табуретку утирая слезы носовым платком. Она старалась сдерживать себя и больше разговаривать, нежели плакать, но у нее это получалось очень плохо. Маленькая Лара сидела на полу и наблюдала за отцом. Лицо Лазара не изменилось. Одно выражение застыло на его мертвенно-бледном лице и только веки, подрагивая, поднимались и опускались все чаще и чаще.
— Мой милый, мой любимый, как же такое могло произойти — причитала Мэри глядя на его бездвижное выражение лица, которое, однако, больше пугало ее, чем располагало к разговору.
"Не знаю Мэри — отвечал ей Лазар и ни звука не было слышно из его каменного рта — я этого не хотел, я хотел, как лучше, господи, Мэри я тебя тоже люблю и всегда буду любить"
— Бедный мой Лазар, за что же нам такое несчастье, неужели Бог решил нас наказать. Что мы сделали, объясни мне, ответь — говорила Мэри и ждала не ответа, но хотя бы намека на движение
"Нет, Бог нас любит Мэри, но мне кажется, что он про нас забыл на время, просто забыл и поверг меня в этот ад, где я не могу сказать ни слова, ни могу пошевелить ни одной частью тела, где я бездыханный труп. Господи действительно, за что мне это? За что?"
— Кто-то сказал, что Бог не посылает нам испытаний, с которыми мы не могли бы справиться, но я не знаю, как я справлюсь с этим, честное слово, не знаю
"Ты справишься детка, справишься, а я умру, лучше мне умереть и побыстрее, чтобы не ощущать этот ужас, этот пылающий огонь, который не может выйти наружу, этот жуткий страх, который каждый раз накатывает на меня, как волна. Лучше мне умереть, лучше умереть"
— Но ты должен держаться милый во чтобы то ни стало, карабкайся там внутри себя, держись за жизнь Лазар, ведь это единственное, что по настоящему принадлежит нам, все остальное обман, ты ведь и сам видишь, как твое тело обмякло и ты не можешь двигаться.
"О боже не напоминай мне об этом, не говори, я этого не выдержу, просто не смогу, сердце лопнет от страданий, не говори"
— Я тебя люблю мой милый, даже таким, какой ты есть сейчас, а все остальное не важно, любовь наша вечна и она никогда не умрет
"И я тебя люблю моя дорогая, как же я жалею сейчас, что не говорил тебе этого каждую минуту, каждую секунду, проведённую с тобой, а сейчас я ничего не могу сказать, ни словечка, ни буковки. Я почти мертв, ты любишь мертвеца, лучше отпусти меня".
— Я никогда тебя не брошу, никогда, никогда — сказала Мэри и поднялась со стула — ну все крошка нам пора спать, завтра трудный день пойдём
— Нет, мама, я хочу остаться с папой
"Останьтесь мои дорогие, мне так страшно одному, Господи я не знаю, что мне делать с этим страхом, не знаю куда его деть"
— Крошка тебе пора спать — сказала Мэри, держа Лару за руку — папе тоже нужно отдохнуть
— Папа хочет, что бы мы остались — сказала Лара и повернулась лицом к кровати Лазара
— Нет, крошка, пойдем, нам пора ложиться спать
"Она права, я хочу, чтобы вы остались. Мне с вами не так страшно, а без вас я словно в аду. Не уходите, нет".
Мэри пошла к двери, а Лара все еще смотрела на своего бездвижного отца. Он казался статуей, только лежачей, даже цвет его кожи походил на цвет памятника, вылепленного из бетона. Женщина выключила свет и вышла из комнаты вместе с девочкой. Дверь захлопнулась, и Лазар остался наедине с самим собой. Его снова начал мучить страх и, казалось, будто волны какой-то энергии проходят по его телу вниз и вверх. Страх становился все сильнее и в какой-то момент он не задержал чудовищного крика, разразившегося, где то на глубине его души. Он упал в обморок и не приходил в себя до следующего утра.

Старик шел по асфальтированной дороге, приближаясь к дому, который находился по адресу, выданному ему женщиной в военном архиве. Солнце ярко светило, но не грело. На дворе стояла зима. Старику было холодно в коричневом пальто и тонких брюках, какие носили еще двадцать лет назад. Он крепче закутался в пальто. В руке старик держал чемодан. Дом, который ему был нужен, располагался в центре дачного посёлка. Старый мужчина прошел еще несколько одинаковых домов и очутился на месте. Он прошел на порог и позвонил в дверь. Никто не открывал несколько минут. Он позвонил еще раз, и из-за двери показалось красивое лицо женщины. Это была Мэри.
— Вам кого?
— Миссис Мэри, я друг вашего мужа, меня зовут Виктор, меня послали, чтобы передать вам пособие, которое будет ежемесячно выплачиваться вашему мужу от правительства Соединенных Штатов Америки.
— Виктор, да я слышала о вас, можете войти — она открыла дверь полностью и впустила взволнованного старика внутрь. Лара рисовала за столом в дальней комнате и очень удивилась, когда незнакомый ей человек вошёл в дом. Виктор попытался улыбнуться ребёнку, но Лара отвернулась и как ни в чем небывало продолжила рисовать.
— Извините за столь неожиданный визит — сказал Виктор, снимая обувь.
— Ничего страшного, я думаю Лазар рад будет вас увидеть, хоть и не сможет этого показать.
— О миссис Мэри, я очень сочувствую вашему горю, вы же знаете для меня это такое же горе, ведь Лазар был моим другом
— Да я понимаю Виктор, не хотите чаю?
— О нет, нет — сказал смущённый Виктор. Он стоял в одних носках и держал в руках шляпу с чемоданом, пальто его было в снегу — я хотел вам передать деньги в конверте, вот они — Виктор достал из чемодана конверт и протянул его Мэри. Женщина взяла деньги и убрала их подальше в ящик.
— Ну что же, если вы не хотите чаю, тогда можете подняться к Лазару, я думаю, он уже не спит.
Лазар и правда не спал в своей комнате. Он лежал с повернутой головой на кровати и ровно дышал. Всю ночь ему снились ужасные кошмары, и когда он утром проснулся, и хотел было встать, у него это не получилось. Лазар снова пришел в ужас. Страх захватил его и он понял, что очутился в кошмаре, в который никак не мог поверить. Сейчас же он лежал и слышал знакомый мужской голос, доносящийся с первого этажа.
Виктор поднялся по лестнице, держась за перила. Его старческие ноги уже не могли быстро продвигаться по ступенькам, поэтому он шел медленно, иногда прерываясь, чтобы отдохнуть. Старик прошел на второй этаж и аккуратно открыл дверь в комнату Лазара. Он зашел внутрь и увидел своего друга, похожего на труп. Виктору стало не по себе, но все же он пересилил свои чувства и присел рядом с кроватью.
В этот момент Лазар снова пришел в себя и был очень рад гостю. Страх незаметно ушел, и на смену ему пришло желание поговорить с другом, который сидел напротив, молча уставившись на бездвижное тело мужчины. Потом Виктор отвернулся.
— Здравствуй Лазар, я не буду смотреть на тебя, если тебе это неприятно.
"Смотри Виктор, ты мне всегда приятен"
Виктор не повернул головы.
— Такие странные чувства мой друг я ощущаю в данный момент, я думаю, что ты ощущаешь намного больше. Страх, страдание, боль, господи ты ведь мог еще работать и работать. Оказывается стекло, которое они подсунули, было произведено где-то в азиатски странах, оно совсем не соответствует стандартам. Вот гады! Прости меня Лазар, это не мне нужно ругаться, а тебе. Сейчас лабораторию закрыли. Проект больше не имеет силы и черт его знает, когда они снова приступят к работе. Да и как можно работать без тебя. Меня перевели в другой отдел, теперь я тружусь там. Не проходит и дня, как я не вспоминаю о вас с Питером. Этот отважный мальчик умер. Прости, что говорю тебе это, но истину от друзей не скроешь. Ему казалось, что он во всем виноват, но это ведь не так мы же знаем с тобой, правда?
Лазар лежал, уставившись в одну точку, он думал о Питере и о том, что если бы он выбирал между смертью и его нынешним положением, то мужчина выбрал бы смерть. Теперь Лазар чувствовал себя виновным в смерти Питера. Он хотел, чтобы Питер остался жив, а он Лазар умер. Эта мысль не покидала мужчину во время монолога Виктора.
— Твоей жене я передал деньги, теперь правительство каждый месяц будет выделять пособие, деньги не малые хочу тебе сказать. Но на что эти деньги, когда нет здоровья. На что они, когда нет счастья. Пустышки. Лазар, ты должен держаться за жизнь, а если не можешь, тогда попытайся себя успокоить, кто знает, что сулит нам будущее, может быть, есть шанс и ты еще будешь двигаться, а?
Виктор неожиданно для себя заметил, что глаза Лазар закрылись. Он очень обеспокоился этим обстоятельством и решил пощупать пульс. Прислонив свою руку к пульсу, Виктор стал ждать. Пульса не было. Старик подумал, что он просто не чувствует его через кожу и прислонил руку к сердцу Лазара. Сердце билось очень медленно. Тогда Виктор понял, что Лазар умирает. Он вскочил с ног и направился к двери.
— Мэри, Мэри — кричал Виктор со второго этажа — вызывай скорую быстрее, у Лазара нет пульса.
Услышав крики Виктора Мэри подняла телефон и набрала дежурного врача, который уже обследовал Лазара. Враче прибыл через двадцать минут!
Мэри сидела рядом с Лазаром и плакала:
— Что вы сделали? — кричала она испуганному старику — что вы с ним сделали?
— О Господи Мэри, клянусь богом, тут я не замешан, я просто увидел, что у него закрыты глаза и решил пощупать пульс, а пульса не было, вообще

Входная дверь была открыта. Доктор вошёл внутрь дома и проследовал на второй этаж.
— Попрошу всех выйти и комнаты — сказал он — быстрее.
Мэри и Виктор вышли из комнаты. Дверь за ними захлопнулась. На протяжении получаса они стояли в коридоре и прислушивались к звукам в комнате, не говоря ни слова. Потом вышел врач.
— Доктор, что с ним, он умер? Скажите мне? — говорила Мэри, задыхаясь и проливая горькие слезы на ковер в коридоре
— Он не умер моя дорогая, нет. Лазар в коме.
У Мэри подкосились коленки, но Виктор вовремя подхватил ее.





II
Лазар находился в глубокой коме. Не один звук не доходил до его ушей, ни одно движение рядом стоящих людей не было им замечено. Он просто спал, глубоко, не осознавал, что происходит. Инженер чувствовал лишь некоторое головокружение. Все внутри кружилось очень медленно и плавно. Дышал он ровно, сердце билось в замедленном темпе, но все же не прекратило своей работы. Отдалённый звук, напоминающий приглушенную стрелку настенных часов, был замечен им на самой макушке головы. Звук начал спускаться все ниже и ниже. От макушки его головы к шее, где располагалось место для прощупывания пульса. Потом звук спустился по венам вдоль позвоночника и оказался внутри его грудной клетки, тут он стал как никогда сильным и Лазар потихоньку начал осознавать, что с ним происходит в данный момент. Он будто бы открыл глаза, но не в реальности, а где-то далеко за ее приделами. На первое время скажем, что они открылись у него во сне. Вокруг было темно. Ни мельчайшего лучика света, ни какого-либо отблеска не виднелось в неведомом пространстве, месте его нахождения. Поэтому он не мог понять на какое расстояние это пространство уходит в различные стороны. Иногда он снова погружался в бессознательное состояние, но стук сердца пробуждал его в темноте. Лазар как будто смотрел во все стороны сразу и, но ничего не видел. Однако, он чувствовал все несколько иначе чем в реальном мире. Мужчина явно ощущал, что-то тёплое, то, что можно потрогать, мягкое как воздух между движущихся в направлении друг к другу открытых ладоней. Он мог водить руками по темной поверхности, но рук как будто не было. Словно взмахами крыльев он приводил в движение мягкое пространство, но это были не крылья. Лазара не было в пространстве. Ему казалось, что он и темное место были единым целым. Лазар мог двигать собой, таким образом, раздвигая все вокруг и создавая потоки движущийся материи. Вскоре ему это надоело.
Мужчина мог вернуться обратно в кровать, но то, что он мог двигаться в этой изменённой реальности, Лазар знал однозначно и ему это нравилось. Пространство застыло на месте, только потому что Лазар остановился и перестал двигаться. Постепенно он начал размышлять о том, где он в данный момент находиться. Мысли, которые появлялись из неоткуда имели некоторую точку, в которой они становились видимыми и понятными Лазару. Он это подметил не сразу, но когда понял, что все идеи, проходящие через определенное место в его сознании, имеют отдельное маленькое пространство, то постепенно начал понимать, что окружающее не он сам. Появились очертания тела. Сначала загорелась голова. Загорелась в том смысле, что к Лазару пришло осознание головы, и он мигом ее ощутил. За головой постепенно появилось все тело. Первое время оно было бездвижным. Как будто замуровано в большом камне. Тиски сжимали ему руки, ноги и голову, но по мере того, как Лазар ощущал себя все больше и больше, пространство ослабляло свою хватку и медленно отпускало одну часть его тела за другой. Через неопределенное время его тело полностью высвободилось из пространства и стало отдельным от всего остального, но Лазар все еще не мог двигаться. Он словно статуя стоял посреди темной материи, не было не единого намека на свет и постепенно страх, который он и так испытывал в первые часы полного паралича, снова стал накатывать на него со всех сторон. Этот страх оказался спасительной ниточкой, которая вывела Лазара на путь к движению. Страх нагнетался в груди, но Лазар все еще не мог двигаться и соответственно не мог от него избавиться. Он стоял на месте. Очень хорошо ощущались ноги и ступни, а также твёрдая поверхность, на которой мужчина стоял. Ему на миг показалось, что он снова лежит в своей кровати парализованный. Тело стало тяжелым и увесистым, но Лазар быстро очнулся и снова оказался в темном пространстве. Инженер ощутил легкость, похожую на ту, когда путешественник снимает с себя огромный походный ранец. Он поднялся вверх и опустился. Сознание перешло черту недоверия, из-за которой Лазар все это время не мог пошевелиться. Внезапно он понял, что может двигаться. Тела не было видно в темноте, но Лазар хорошо ощущал свои руки, которые не были похожи на руки в реальности. Сейчас руки представляли энергетические волны, выходящие из центрального сгустка в теле. Он мог ими двигать, прижимать их к телу и отпускать. Ноги, казались точно такими же волнами. Все тело сильно вибрировало. Вибрации не прекращались и тогда, когда Лазар был совершенно бездвижным. То он ощущал неподдельный страх, который растекался по всему телу словно сгусток энергии, освободившийся от внимания концентрированного разума. Потом этот страх превращался в вибрацию, сливался с ней и приводил в движение энергетическую массу. Руки двигались волнами, ноги точно также. Сердцебиение слилось в одно с неведомой вибрацией. В это время Лазар ни о чем не думал, да он и не мог думать. Все его внимание было направлено на созерцание внутренних процессов, так сказать энергетических потоков в тонком теле. Он осознал, что тело, которое в настоящий момент двигается и вибрирует, не имеет ничего общего с парализованным телом. Тонкая оболочка была намного легче. Лазар словно парил в пространстве, сотканном из кромешной тьмы. Когда вибрации усилились настолько, что тело снова начало сливаться с общим пространством, в котором он находился, Лазар вдруг почувствовал желание бежать вперед. Это естественное желание убежать от того, что представляло выдуманную опасность, зародилось в нем во время того, как он ощутил, что может парить в воздухе, но только на одном месте. Лазар привел ноги в движение и плавно пошел вперед. Его энергетическое тело переместилось за ногами, но не так, как обычно перемещается тело, а как при смене кадра оно резко оказалось в другом месте темного пространства. Цвет вокруг изменился, как будто темнота стала немного серой. В сгущающейся черной материи появились некоторые белые проблески и преобразили все вокруг. Он вдруг почувствовал, как его глаза открываются и перед ним в мгновение ока предстал яркий свет. Этот луч, озаривший все окружающее пространство, стал быстро приближаться к Лазару. Но мужчине казалось, что его тело с невероятной скоростью притягивается к свету, как к чему-то родному и блаженному. Влившись в белое свечение, он ощутил неописуемую легкость, страх незаметно пропал и Лазар потерял всякую осознанность. И тут он прозрел, его энергетическое тело понеслось вперед с большой скоростью. Он чувствовал, как скорость постоянно увеличивается, а картинки вокруг приобретают ясные образы и формы. Он стал различать белые маленькие точки и иногда даже чувствовал, что проплывает мимо огромных объектов, которые он до сих пор не мог разглядеть. Тело все несло и несло вдаль. Оно было бесконтрольным, проносилось через все видимые и невидимые препятствия, не сталкиваясь ни с чем, а как бы проходя сквозь гигантские объекты. Лазар не мог остановиться. Тело было настолько лёгким, что сильно поддавалось невероятной силе, которая толкала его извне. Потом эта сила стала уменьшаться, и Лазар ощутил, что может лететь немного медленнее. Тогда он напряг все свои силы и попытался остановиться. Но тело не слушалось, оно продолжало лететь, правда, уже не так быстро. Постепенно замедляя ход, Лазар все лучше и лучше чувствовал тело, маневрируя им в новом для него пространстве. Минуту назад Лазар вырвался из кромешной тьмы и очутился в каком-то космическом окружении среди звёзд и планет внутри огромной галактики. Он постепенно остановился и стал присматриваться к тому, что находилось вокруг. Лазар увидел маленькие белесые точки, которые светились где-то в отдалении. Он сразу понял, что это звезды, парящие в необъятном космосе. Лазар всмотрелся в глубину черной материи, в которой светился маленький огонёк, далекая звезда. Вдруг он почувствовал около себя что-то очень большее и необъятное. Он ощутил это левым плечом. Сильный холод распространялся от объекта, который вмиг загородил Лазару звезды. Это была гигантская планета, в сотне километров от Лазара, где он пролетал словно комар около гигантского здания. Мужчина ощутил всю массу планеты, но не мог осмотреть ее полностью так, как одна сторона шара была скрыта от глаза мужчины. Неожиданно в его сознании появилось желание полетать вокруг объекта. Тело автоматически направилось в сторону гигантской планеты и стало постепенно к ней приближаться. Лазар приблизился на определенное расстояние, что бы лучше рассмотреть поверхность. Он летел с невероятной скоростью и залетел за планету с той стороны, где не было никакого света. Лазар впервые почувствовал то, что его тело ему подчиняется в полной мере, и ощутил неописуемый восторг от того, что может двигаться. Движения эти были не похожи на те, что происходили в реальности. Они казались слишком лёгкими и плавными по сравнению с тяжеловесными шагами, с движениями рук и поворотом головы в обычном мире.
Все вокруг было подчинено взору тонкого тела. Лазар парил и даже не задумывался об этом, пребывая в блаженном восторге от легкости и простора. Тело в движении представляло собой тонкую энергию, которая была намного легче воздуха. Энергия могла передвигаться  с невероятной скоростью. Для нее не было границ разумного. Этой энергией в данный момент являлся Лазар. Он открыл для себя состояние, которое позволяло ему беспрепятственно передвигаться в космосе с легкостью атома, который ни к чему не притягивается.
Лазар обогнул планету и вернулся обратно. Он ощутил прилив сил и эмоции, функционирующих в его тонком теле, которые нахлынули, как проливной дождь. Мужчина одновременно ощущал легкость, счастье, неописуемую радость от возможности двигаться да еще с такой скоростью, когда обычное тело с его движениями кажется теперь тяжеловесным организмом, он чувствовал покой и невероятное воодушевление, волнение и желание путешествовать повсюду. Также он ощущал небольшое беспокойство, которое до сих пор теснилось у него в груди. Он не то, что бы думал, но как бы видел, что может не вернуться домой. Сейчас все его мысли обрели строгие образы, которые протекали прямо перед глазами, смешиваясь с общей атмосферой космоса. Это его сбивало, поэтому он старался не думать, а просто парил в невесомости. Все еще исследуя неведомую планету, он старался не отдаляться от нее. Его взгляд был устремлён на освещенную половину гигантской планеты. Внезапно окраска планеты неестественно изменилась, и он увидел, как верхняя ее оболочка постепенно исчезает. Лазар мог видеть внутренности огромного шара. Он смотрел внутрь и заметил ядро, которое было прямо посередине объекта. Лазар понял, что это ядро планеты, которое он видит благодаря своему необычному зрению. Теперь он мог проникать зрением сквозь объекты и видеть то, что находилось внутри. Он обследовал каждый слой гигантской планеты, которая теперь была видна насквозь. Даже ядро и мельчайшие атомы, которые нагревались в центре планеты, были видны Лазару очень отчетливо. Казалось, будто он часами зависает перед огромным объектом в центре всего мироздания и исследует внутренности планеты, как маленький ребенок, с диким любопытством и большой страстью к делу.
Эта прекрасная земля его впечатлила. Все что он видел в настоящий момент, не укладывалось в его сознании, а выходило далеко за приделы человеческого разума. Он стал ощущать себя единым целым с всеобщим космосом и одновременно маленькой отдельной частью мира. Вдруг он почувствовал сильные вибрации по всему энергетическому телу. Оболочка отяжелела. С самого начала исчезло зрение, которое проникаете сквозь объекты. Потом он постепенно стал отдаляться от планеты и потерял контроль над телом. Оно все тяжелело и тяжелело. Стало твёрдым, неестественным. Как будто все новая и новая оболочка закутывала Лазара и заключала в себе. Он погрузился во мрак и видел лишь свет, отдаляющийся от него с большой скоростью. Вскоре и этот свет бесследно исчез. Лазар снова оказался в темноте. Она поглотила его с головой. Мужчина ощутил страх и резкую, невыносимую боль. Тело двинулось вниз и быстро упало в бездну.
Он очнулся в поту на своей кровати. В комнате было темно. Лазар ощутил, что тело его парализовано и понял, что находиться в своей реальности. Он помнил все, что с ним произошло. К его руке была приставлена капельница, а аппарат для дыхания все еще был приспособлен к горлу. Лазар не мог в это поверить. Он снова был прикован к постели и как и раньше ощущал свое бессилие и невероятный страх, который сковывал его мысли. Внезапно его страх испарился. Это произошло в тот момент, когда он мысленно решился повернуть голову на бок и она повернулась. Очень медленно и осторожно Лазаром было сделано его первое движение на пути к выздоровлению.
Мужчина целый час пролежал, ощущая невероятную боль в шейных позвонках. Перед его глазами открылась входная дверь, и на пороге показался темный силуэт Мэри, за которой в коридоре стоял человек в белом халате. Лазар посмотрел на них. Мэри подскочила к своему мужу, уселась на колени и горько зарыдала. Доктор вошёл в комнату и включил свет.
— Господи доктор, наконец-то он проснулся, я думала, что он уже никогда не очнётся.
Лазар посмотрел на доктора, который снял шапку. На его волосах появилась заметная седина, которой раньше не было.
— Целый год он лежал, доктор, целый год — говорила Мэри сквозь слезы
— Мы еще ничего не знаем Мэри, его организм настолько нестабилен, что может случиться все, что угодно.
— Не говорите мне этого, он жив и он проснулся, мой милый, мой Лазар, как же я тебя люблю.
Мышцы его лица содрогнулись и Лазар через силу улыбнулся. Мэри увидела это и, горько рыдая, крепко прильнула своими губами к его бледным губам.
— Он выздоравливает доктор, с ним все будет хорошо, я чувствую.
— Что тут сказать, будем надеяться на лучшее. А теперь дайте мне его осмотреть.
— Конечно доктор!
Мэри отошла от кровати и с трудом вышла из комнаты. Женщина направилась в комнату Лары, что бы проверить, как она себя чувствует. Девочка была довольно смышлёной в свои десять лет и понимала, что ее отец сильно болен. Она переживала вместе с матерью ее горе. На протяжении года Лара почти каждый день заходила в комнату к своему отцу. Картина, которая неизменно представала перед ее глазами, была настолько мрачна и ужасна, что Лара невольно начинала думать о смерти своего отца. Лазар всегда лежал в своей комнате на спине. Его руки сложенные на груди походили на позу покойника. Бледное лицо мужчины, стало еще бледнее после того, как он впал в кому. Множество раз Мэри подозрительно смотрела на своего мужа, потом кидалась к нему и начинала щупать пульс. Маленькая девочка видела бедную мать, которая каждый день, словно испуганный олененок, заходила в комнату к Лазару и прижимала его голову к своей груди. Мать уходила, и наставал черед Лары. Десятилетняя девочка слышала приглушенное дыхание спящего тела. Она подходила поближе, чтобы как следует прислушаться к тому, как маленький объем воздуха проникал в легкие Лазара и потом с помощью аппарата выходил оттуда через трубку в шее.
После инцидента в прихожей на втором этаже, врач предложил Мэри перевести Лазара в местную больницу, но она быстро пришла в себя и резко отказала доброжелательному доктору. Тем не менее, он настаивал на том, что Лазару, да и Мэри с моральной точки зрения будет лучше в поликлинике в отделение, где работают врачи и медсестры. Мэри ничего не хотела слушать, она прижала голову Лазара к себе и не отпускала так еще час после ухода Виктора и доктора. Тогда ей казалось, что лишь постоянная забота, слова любви, разговоры с ним помогут преодолеть болезнь и Лазар проснётся. Но проходили месяцы, и она все меньше думала о том, что ее муж когда-нибудь откроет глаза. Мэри до последнего момента не верила в то, что кома в случае Лазара может продолжаться десятилетия. Но все приглашённые на дом доктора, как один твердили, что это так. Они тщетно пытались убедить Мэри в том, что Лазар, возможно, до самой своей смерти не выйдет из комы. В такие момента на ее глаза появлялись слезы. Она с криками просила врачей уйти и все также по-детски, заботливо, с надеждой на лучшее прижимала голову мужа к своей груди. Рядом стояла девочка и пыталась успокоить безутешную мать. В большинстве случаев у Лары это получалось. Казалось, дочь Мэри была морально сильнее ее самой. Лара, возможно, не понимала того, что Лазар может не вернуться к ней, но все же она никогда не плакала. Девочка часами сидела у его кровати и занималась своими обычными делами. Она играла, веселилась, иногда прерываясь на то, чтобы показать отцу новую игрушку. Конечно, она понимала, что Лазар ничего не видит и скорее всего ничего не слышит, но детская беспечность и наивность вкупе с какой-то таинственной мудростью вызывали в ней желание больше общаться со своим отцом. Каждый день она приходила на несколько часов играть в его комнату и каждый день, уходя, прощалась с ним, целуя его холодный бледный лоб.
Сегодня Лара, как всегда решила навестить отца, но Мэри зашла к ней в комнату, схватила девочку на руки и слезно ее расцеловала.
— Ларочка, миленькая моя, он пришел в себя, он проснулся.
— Мама, мама, можно я пойду к нему, можно?
— Конечно девочка, только после того, как доктор осмотрит папу. Господи, как же я рада.
Она кружилась с дочерью в детской комнате и плакала, одновременно широко улыбаясь. Лара в возбуждении взмахивала руками и радовалась тому, что радуется ее мать.
Тем временем в соседней комнате доктор осматривал больного. Он подсел поближе к кровати и начал постепенно проводить стандартные процедуры. С самого начала послушал сердце. Оно стало биться сильнее и казалось, что в настоящий момент Лазар переживает некоторое беспокойство по поводу своего пробуждения. Хоть он и не мог говорить, но доктор видел его реакцию по глазам. Зрачки были расширены, а веки напряжены. Губы больного иногда вздрагивали, создавая ощущение того, что он хочет что-то сказать. Лазар пытался повернуться всем телом, но доктор приказал ему лежать в нынешнем положении. Мужчина подчинился. Врач осторожно прислонил холодный аппарат к голой груди Лазара. Все тело больного внезапно вздрогнуло. Врач продолжал. Он послушал легкие мужчины, которым казалось, теперь дышалось гораздо свободнее. Внезапно он понял, что Лазар вполне может дышать самостоятельно. Врач еще немного послушал Лазара, потом отстранил аппарат и начал собирать свои вещи.
— Дорогой мой, вы, конечно, же меня слышите, не пытайтесь говорить. Вам придётся проехать в больницу для операции на горло. Точнее для того, что бы вам зашили дыру на коже, через которую вы все это время могли преспокойно дышать. Я думаю, вам предстоит нелегкий путь реабилитации, но надежда на то, что тело будет функционировать все же, как нужно, есть. Я пока честно вам признаться не нахожу объяснения тому, как некоторые из ваших парализованных мышц стали внезапно двигаться, но думаю что со временем мы и это узнаем. Сейчас могу сказать, что в вашем случае нужно больше лежать. Ваши руки будут достаточно хорошо функционировать со временем, как и верхняя часть туловища, а вот насчет ног ничего сказать не могу. Заметны улучшение только в самой верхней части туловища, все остальное так же, как и раньше парализовано.
Лазар что-то прохрипел, но доктор быстро осек его жестом руки.
— Не пытайтесь говорить Лазар, и даже после операции помолчите несколько дней, так будет лучше. Ну что же теперь я пойду. К вам я направлю скорую помощь. Также я посоветовал вашей жене хорошего доктора по реабилитации после серьёзного паралича. Вам придётся долго и упорно работать над собой, что бы восстановить тело. Этот процесс может занять несколько лет, если не больше. Чаще всего бывает, что некоторые части тела так и остаются парализованными до конца жизни, но, как и во всех случаях, здесь тоже есть свои исключения. Поэтому не отчаивайтесь Лазар. До скорой встречи.
Доктор собрал свой чемодан, попрощался с мужчиной. Лазар невольно улыбнулся и доктор со спокойной душой вышел из его комнаты. После этого еще некоторое время из коридора доносились голоса. Врач разговаривал с Мэри и рассказывал ей практически тоже, что сказал Лазару. Потом доктор ушел. В доме стало тихо.
Лазар лежал в своей кровати и размышлял. Ему виделось, что он снова может ходить, как прежде. Дышать, как прежде. Разговаривать, как и прежде. Он думал о том, что судьба, так несправедливо отобравшая у него все радости жизни, стала к нему благосклонной, и теперь будет одаривать его подарками, такими, как то путешествие испытанное им во время комы. О, это блаженное чувство полета. Он испытывал его однажды, когда был еще ребёнком и помнил, как тогда со всей скоростью свалился с церкви. В своем же сне он снова ощутил это, Лазар парил в воздухе и ни о чем не думал. Ему хотелось сейчас же вернуться обратно. Лететь куда глаза глядят, несмотря ни на что. Снова почувствовать это с оной стороны легкость от полета в космосе, а с другой ностальгическое воспоминание и мысли о полете на самодельном дельтаплане. Он вспомнил о своем дедушке, о родителях, которым до сих пор не было известно о его болезни. Лазар вспоминал, как играл во дворе, как гонялся за птицами, бабочками. Потом, когда он подрос его стали интересовать инженерные приспособления. Вещи различного рода, предназначенные для помощи человеку в быту и в работе. Дедушка каждый день сидел с ним и читал одну книгу за другой. Это было время, когда Лазар был по-настоящему счастлив. Его детство по степени счастья можно было сравнить теперь только с невесомостью, которую он испытал в космическом пространстве. Он стал думать об увиденном. Внезапно перед ним стали отчетливо вырисовываться окружающие детали космоса, которых он тогда не замечал. Лазар представил себе космическое пространство и гигантскую планету, которую видел насквозь. Но рядом с этой планетой располагалась еще одна, а за ней была еще одна планета. Они вертелись в хаотичном порядке и не представляли целостной системы. Скорее всего, думалось ему, эти планеты поменьше были спутниками, той гигантской планеты. Он вспомнил звезды, которые кружились вокруг в невероятно танце. Ему захотелось заплакать от восторга, но чувства быстро пришли в норму, когда мимолетная мысль о его болезни проскользнула перед глазами. Он подумал, что все же очень далеко находиться от выздоровления. Таким образом, потеряв великолепную мысль о космосе, Лазар в некотором смущенном беспокойстве заснул. Через несколько минут в комнату тихо вошла Лара. Она посмотрела на своего папу и поняла, что он спит. Тогда она на цыпочках подошла к его кровати и, приподнявшись над подушкой, поцеловала Лазара в лоб. Потом также аккуратно вышла. Лазар проспал оставшуюся часть дня и ночь.
На следующее утро в дом прибыла бригада, которая забрала Лазара в больницу. Бригада вошла в дом. Один из них, самый опытный врач, осторожно высунул трубку из горла Лазара, и заклеил отверстие изолирующим пластырем. Двое санитаров осторожно приподняли его тело и нежно с превеликим усердием спустили Лазара на первый этаж. Там его посадили в инвалидную коляску. Коляску с Лазаром провезли через порог. Мэри стояла на пороге и смотрела на то, как ее мужа увозят на операцию. Лара стояла рядом, прижавшись к матери всем телом. Девочка очень не хотела, чтобы Лазар покидал дом, но Лазар проезжая мимо нее широко улыбнулся, тем самым немного ее успокоив.
Машина завелась и поехала вперед. Через несколько минут она исчезла из вида. Лара и Мэри вошли в дом и закрыли дверь. Теперь оставалось только ждать.
Через неделю Лазара привезли домой. Он сам выехал из кузова скорой помощи на коляске и подъехал к порогу. Мэри и Лара вышли из дома и очень сильно обрадовались его внезапному приезду. Операция была проведена успешно. Лазар выглядел бодрым и румяным. Он уже немного мог говорить, поэтому прошептал радостное приветствие, но с трудом.
Этим же вечером Мэри, Лазар и Лара прогуливались в окрестностях своего дома. Женщина везла коляску. Она не могла поверить своему счастью. Все происходящее настолько сильно вскружило ей голову, что она практически каждые десять минут останавливалась и целовала Лазара так, как никогда раньше не целовала. Теперь она знала, точнее, чувствовала, что в будущем все будет хорошо. Лара шла рядом, держась за поручни коляски. Лазар сидел и наслаждался вечерним ветерком.
— Милый, ты себя нормально чувствуешь? — спрашивала Мэри уже в десятый раз.
— Да — отвечал он ей немного хриплым голосом
— Ты знаешь сегодня такой чудесный вечер, вот бы твои родители были здесь, они бы за тебя порадовались
— Ты им сказала, что я был в коме?
— Я им сказала, что ты болен, но это не серьезно.
— И как долго ты была намерена скрывать подробности от них.
— Пойми меня Лазар, я не хотела их огорчать, но все же до последнего надеялась, что все будет хорошо.
— Я понимаю милая, ты можешь сегодня написать матери, пусть она приедет к нам в дом. Я так по ней соскучился.
— Конечно, только сначала нужно чтобы ты немного выздоровел.
— Нет Мэри, я чувствую, что нам нужно с ней встретиться.
— Хорошо милый я сделаю так, как ты сказал.
После прогулки они пообедали. Мэри постелила Лазару внизу, так как не имела возможности перенести его в комнату. Лазар не возражал. Он все больше беспокоился о своей матери. После того, как Мэри пожелала ему спокойной ночи и вместе с Ларой ушла к себе спать, он стал думать о том, что с матерью что-то случилось. Ему с каждой минутой становилось не по себе. Непривычная атмосфера гостиной его несколько не пугала и он долго не мог заснуть. Потом. Наконец, все мысли отошли на второй план и Лазар постепенно начал засыпать. Он все больше и больше погружался в сон, когда внезапно почувствовал какой-то толчок. Испуганный Лазар открыл глаза. Толчок повторился. Было такое чувство, будто что-то или кто-то хочет вышвырнуть его из тела силой. В преддверии первого толчка, он почувствовал мелкие вибрации по всему телу. Вибрации начинали усиливаться, но он этого не замечал, так как все внимание перенёс на необычные толчки. Удары неожиданно закончились и Лазар несколько успокоился. Он закрыл глаза и попытался уснуть. Внезапно его тело изогнулось дугой и что-то так сильно толкнуло Лазара в спину, что буквально его внутренняя тонкая проекция выскочила из больного тела. Он повис в воздухе.


III
Страх пронзил его со всех сторон. Лазар будто парил над своей постелью. Он мог двигать руками и ногами намного лучше и естественнее, чем когда-либо в прошлом. Но сейчас он не сделал ни одного движения. Из полудрема Лазар перешёл в состояние мгновенного испуга и нагнетающегося страха от чувства невесомости. Тело медленно начало опускаться и страх Лазара постепенно рассеялся. Казалось, что в его душе оставалось лишь одно удивление, когда он снова почувствовал сильный толчок в спину. Ему стало страшнее некуда. Чувства, которые он испытывал теперь, были для него чем-то необъяснимым, новым. Лазар медленно поднял свою руку в воздух и внезапно обнаружил, что она хоть и не потеряла своей формы, но стала похоже на энергетический сгусток из которого, как из лампы выходило невероятное свечение. Он осмотрел себя в темноте и не мог поверить своим глазам, когда увидел, что свечение разливается по всему телу. Место кровати и несколько метров от нее были отчетливо видны в ночной темноте. Свет исходивший из его тела, скорее не пугал, а наоборот успокаивал и убаюкивал, до того момента пока Лазар не почувствовал теперь не только толчок, но и сильные тиски, которые сжали его и быстро закрутили в невероятном водовороте. Лазар не мог понять, что происходит. Комнаты больше не существовало. Вокруг воцарился непроглядный мрак. В его голове мигом пронеслись воспоминания о прошлом опыте полета в космосе, но он не совсем понимал, почему в этот раз не было чувства, как будто тебя что-то обволакивает со всех сторон. Теперь он не чувствовал себя одним целым со всей окружающей его тьмой. Чернота была чужой и холодной. А его тело до того горячим, и энергетически напитанным, что вихрь так резко схвативший Лазара не мог вплотную прижаться к его светящемуся телу. Вместо жуткого страха, который Лазар испытывал несколько минут назад, он ощущал лишь покалывание и вибрации, которые становились все тоньше и тоньше с каждым новым расслабленным состоянием. От устрашающе стрекотавшего чувства в груди, Лазар постепенно перешёл к легкому испугу, который привел его к пугающему любопытству. Мужчина парил в невесомости уже более десяти минут и ощущал, как по мере расслабления вибрации становятся тоньше. А вместе с вибрациями в ушах постепенно увеличивался гудящий звук пока еще очень тихий и не заметный для Лазара. Звук стал более заметным, когда к нему прибавился яркий свет, видневшийся где-то очень далеко, но также приближавшийся по мере того, как Лазар расслаблял свое энергетическое тело. Он летел и слышал гул, парил в невесомости и видел свет, который, казалось, пытался до него дотянуться своими тонкими лучами. Постепенно Лазар понял, что гул исходит из точки света. Что они единое целое, как страшный паровоз, несущийся в ночи с желтыми дьявольскими глазами и гудящий, что есть мочи на прохожего, находящегося посреди железной дороги. Лазар, освобождённый от неведомого вихря, который привел его во мрак, начал медленно двигаться. Его взгляд был устремлен на белое свечение впереди, значительно приблизившееся к нему. Не отрывая глаз от света, он стал двигать руками и ногами. Невольно появилось желание встать на обе ноги и расправить спину, но ему этого не потребовалось. Тело будто, прочитав его мысли в секунду изменило положение и встало на ноги само собой. Одного маленького, скромного желания было достаточно, чтобы его тело, двигалось так, как ему заблагорассудиться. В момент непонятного Лазару душевного экстаза, маленькое белое пятно вспыхнуло, как салют. Гул прекратился, слышен был лишь заглушенный стук, как будто что-то взорвалось вдалеке. Но взрыв произошел не далеко, а совсем рядом с энергетическим телом Лазара. Оно поддалось силе, которую произвёл взрыв, и быстро устремилось в небытие. Свет закрыл собой все, вызвав сильнейший писк, который оглушил Лазара, находящегося в пространстве, стоящем из белой материи. Он отключился на несколько секунд, пока продолжался ужасающий писк. Энергия его тела рассеялась по свету и превратилась в разнородные куски, которые постепенно растворялись в окружающей среде. Внезапно появился вихрь. Словно разумная сила он закружил ту часть пространства, где находились энергетические сгустки тела Лазара. Они стали твердеть и, в конце концов, приближаясь друг к другу, снова приняли первоначальную форму тела. В последний момент энергия соединилась. Как магнит притягивается к магниту, так и атомы светящихся сгустков притянулись друг к другу и создали форму человека, который внезапно очнулся от жуткой боли. Эта боль от разрыва почувствовалась только тогда, когда произошло на половину искусственное, на половину естественное соединение частей его энергетического тела. В этот момент мозг Лазара открылся, словно ночное небо после дождя, и сознание его озарилось миллионами различных мыслей идей и картинок, которые со скоростью превышающей все разумные приделы пронеслись перед глазами мужчины. Вся жизнь, как на ладони, будущая смерть и картины изобретений, все проносилось перед ним в этот момент. Лазар не имел ни малейшего понятия каким-образом остановить этот бессмысленный поток, который заходил в его голову не отфильтрованный и точно также выходил не оставляя внутри ничего полезного. Вокруг крутились мысли, идеи, понятия и воспоминания, различные чертежи, рисунки, картины и человеческие лица, которые он когда-либо видел или увидит в будущем. Он не мог остановить поток ненужной информации, сопротивлялся ему и был сконцентрирован на том, что у него ничего не получается. Внутренне на последнем издыхании, он незаметно для себя перестал сопротивляться мыслительному процессу, и неведомой информации, которая прибыла из неоткуда. Его концентрация была переправлена на восстановление затраченных сил.
Лазар ощутил свободу от навязчивых картин, мыслей и идей. Его настолько сильно поразило, как медленно теперь проносились перед ним вся эта эфемерная информация, что он внезапно понял, как ею можно управлять. Лазара осенило, и желание сделать что-нибудь с потоком образов ударило ему в голову. Мужчина спохватился и перестал думать вразброд о разных вещах. Он сконцентрировался на своей семье. На людях, которые ему были дороже всего. Вспоминал их лица, то как они разговаривают, созерцал голубые глаза своей дочери, рядом с которыми вспыхнули темно карие глаза Мэри. Он увидел, как росла Мэри. С самого ее рождения. Маленькая малютка в руках заботливой матери. Подрастающий упитанный ребёнок в специальном детском стуле поедает кашу. Школа и первый день. Уход отца из семьи. Его подлая измена. Подростковый период и ссоры с матерью. Первая Любовь первое разочарование. Их встреча и следом рождение Лары. Все это, он за секунду ясно увидел перед своим горящим взором. Но лента продолжила свое движение, и он увидел Мэри и подрастающую Лару, увидел, как мать ведёт в школу свою дочь. Внезапно осознал, что дочь стала подростком. Потом юной леди, а Мэри на пленке значительно постарела. Лара вышла замуж. А Лазар все еще сидел в инвалидной коляске. Это обстоятельство, пронёсшееся перед его глазами, так напугало мужчину, что он вдруг рассеял свою концентрацию и увидел свет вокруг.
Семьи в его мыслях больше не было. Казалось, он забыл про все. Свет поглотил мысли и уже покушался на его энергетическое тело, когда Лазар внезапно ощутил некое нарастание телесного. Его обернули в тёплую материю и тело, приняв горизонтальное положение, начало падать в пропасть. Чем глубже он падал, тем больше ощущал, как материя на его теле становиться толще. Шло наслоение телесной энергии. Вибрации снова появились и прошли по новому телу быстрой волной. Они стали сильнее и грубее. Можно было отчетливо запомнить ритм вибрационных волн. Волны больше и больше потухали, становились грубыми и похожими на сердцебиение. Лазар внезапно осознал, что находиться в своей постели.
Солнце ярко светило ему в лицо и уже освещало помещение и коридор до самой кухни. Он прикрыл лицо рукой и сам невероятно удивился тому, с какой легкостью было проделано это движение. С кухни не доносилось ни звука. Он подумал, что жена и Лара еще спят. В животе было пусто. Лазар чувствовал голод и не мог отделаться от ощущения некой тяжеловесности в костях и мышцах. Он осторожно встал с кровати и руками подвинул свои парализованные ноги ближе к инвалидной коляске. Опираясь на кровать, он сильно сдавил край матраса и перескочил на удобно поставленное кресло. Теперь Лазар сидел в кресле, немного удивленный ранее произошедшим. В его голове помимо воспоминаний о новом мире, который инженер характеризовал, как мир идей, крутились в голове, словно пчелы на пасеке. Его мучил вопрос, который он все никак не решался задать себе напрямую. Лазара не мог понять того, каким образом тело, ранее пребывавшее в космосе, очутилось в этот раз в непонятной, чудесной и загадочной библиотеке мироздания, где можно было узнать все, что только душе угодно. Он спросил себя об этом, но не найдя ответа, перестал думать о чудесных переходах и остановил все свое внимание на том, как концентрация помогла ему разглядеть иголку в стоге разбросанного сена. Каким образом он увидел прошлое и будущее своей семьи Лазар не знал, но ему и не нужно было знать это, он наслаждался самим фактом свершившегося чуда и чувствовал некоторую власть над нереалистичными пространством. Проще говоря, он впал в заблуждение по поводу того, что мог беспрепятственно контролировать все, что происходит в изменённом сознании.
Лазар повернул колеса коляски двумя руками, и она тронулась с места. Мужчина все думал о тех образах, которые увидел в пространстве идей. Пребывая в полу осознанном состоянии, он нечаянно наткнулся краем инвалидной коляски на стену, чем вызвал звук сильного удара. Очнувшись окончательно, он удивленно посмотрел на стенку и подумал о том, в какой нелепой ситуации оказался в данный момент. "Черт, нужно прийти в себя, как это я ехал и не видел стену впереди, вот чудак" — подумал Лазар, опомнившийся от внезапного помрачения.
Мэри, еще крепко спала в своей кровати рядом с Ларой, когда Лазар стукнулся о стену. Она проснулся от звука, и быстро спустилась на первый этаж.
Все еще находясь в некотором оцепенении от своей глупости, Лазар сидел в инвалидном кресле напротив стены. Мэри зашла за лестницу, и увидел своего мужа, устремившего взгляд на стенку.
— Что с тобой, Лазар?
— Ах, Мэри — очнулся было он — да так, случайно стукнулся о стенку.
— Как это вообще могло произойти милый, неужели ты не видел где дверь?
— Мэри, мне снились кошмары ночью, и я до сих пор не могу от них отойти — соврал он, напрашиваясь на то, чтобы его пожалели
— Ты мой бедненький, что тебе снилось родной? — спросила Мэри. Она подошла к нему ближе и обвила своими руками его голову.
— Да всякая чушь, если честно, главное, что ты рядом.
— Я больше не уйду родной, приготовить тебе завтрак?
— Да милая, будь добра — сказал Лазар и, приставив руки к колёсам, направился на кухню.
— Кстати Лазар — говорила Мэри, придерживая кресло за поручни — вчера вечером я проверяла почту, и мне пришло письмо от твоей матери, я, конечно же, с самого начала не поверила, как это? только вчера отправила ей записку и вот уже ответ. Оказывается, она его давно отправила, чтобы известить тебя о том, что в скором времени приедет навестить своего любимого сына. Она так и написала, любимого.
— А когда, она приедет там не написано?
— Да вроде как сегодня, милый
— Как сегодня? Получается она уже в Нью-Йорке?
— Видимо да, она еще написала, что позвонит из телефонной будки, нужно будет ей адрес сказать.
— Так я же ей давал адрес, когда просил ее навестить вас с Ларой полгода назад.
— Да, но она пишет, что потеряла его, хотя и навещала нас один раз, но ты тогда на работе был.
— Скажи ей адрес Мэри. Интересно, что это она вдруг решила приехать? Случилось что-то наверное.
— Почему же сразу случилось, может просто повидаться едет.
— А отец, что она его не взяла?
— Лазар, я тебе забыла сказать, да и некогда было, прямо перед трагедией, которая с тобой случилась, она написала, что твой отец серьезно болен.
— Мэри, какого черта!
Лазар сидел за кухонным столом, а Мэри готовила еду на плите. В тот момент, когда она сообщила Лазару о больном отце, виновато отвернувшись к раковине, Мэри и подумать не могла, что Лазар будет ругаться.
— Милый, ты не должен ругаться, сам подумай, все это время ты лежал без движения, как мне тебе такое сообщить, а если бы я и сказала, то тебе было бы намного хуже, ты бы стал все время об этом думать во время болезни, что ты в конце то концов? — вся ее вина в миг испарилась и переменилась на чувство обиды.
— Ну что ты, я вовсе не хотел тебя обидеть, просто мне бы хотелось сразу узнавать о таких неприятных вещах, как болезнь моего отца.
Мэри повернулась к Лазару и подала ему омлет с колбасой и чай. Она все еще казалась обиженной. С лестницы спустилась Лара и лицо Мэри озарилось улыбкой.
— Дорогая ты уже проснулась?
— Да мамочка — сказала Лара, лениво зевая
— Ну иди кушать, иди.
Лара проследовала на кухню. Лазар широко улыбнулся. Девочка подошла к отцу и поцеловала его в щёку. Потом она села за стол напротив Лазара.
Семейная идиллия, казалось, не могла быть ничем нарушена. Еще никогда Лазар не ощущал так остро, как теперь, что у него есть семья, которая его любит и которая им дорожит. Жена и дочь две самые главные женщины в его жизни, но чего-то все же не хватало. Он подумал о матери.
— Лара, как в школе дела? — спросил было Лазар, но в этот момент, как некстати в дверь кто-то постучался.
— Я открою — сказала Мэри — это, наверное, почтальон
Мэри оторвалась от плиты и быстро побежала к двери. Она не испытывала волнения, но чувствовала, как в ее женской груди тесниться нервное подозрение, интуиция, но повода для беспокойства пока не было. Она подошла к двери, отперла замок и открыла дверь. На пороге стояла Лилиан, мать Лазара. Мэри замерла на несколько секунд от удивления. Лилиан была полностью в чёрном, на ее голове вместо шляпки была надета декоративная тёмная фата, какие одевают на похороны. Лицо Лилиан было мрачное и очень расстроенное.
Открывшаяся дверь не сулила Лазару ничего хорошего. Лилиан с минуту постояла у порога дома, как бы ожидая от Мэри приветствия. Мэри незамедлительно поздоровалась. Она пропустила женщину в дом и та со всей своей учтивостью немного улыбнулась Мэри сквозь фату. Следующие несколько секунд они стояли в полном молчании. Лилиан аккуратно сняла фату с головы и положила на первую попавшуюся полку, потом разулась. Раздевалась она очень медленно, как будто хотела растянуть момент, чего то боялась и нервно вздрагивала временами. Лилиан без лишних слов медленно направилась на кухню.
— Мама, ну что же вы как долго, заходите? — крикнул Лазар оттуда.
В следующую секунду из-за стенки, в дверном проеме показалась его мать. Она стояла перед ним бледная, вся дрожа в нерешительности. Сумку она держала при себе и даже иногда прикрывала ей свое измученное лицо, когда слезы вдруг катились с ее худых, впалых щек. Лазар посмотрел на мать очень испуганно. Он не понимал, почему она плачет. Прочувствовав ту энергию, которую она распространяла по всей комнате, энергию ее образа, ее вида и ужасного горя, он в нерешительности тихо спросил:
— Что с тобой мама, что случилось?
Лилиан не отвечала на его вопрос несколько секунд, потом кинулась на колени к Лазару и стала безудержно плакать, прикрывая сумкой свое бледное лицо.
— Мама, ну скажи же что-нибудь?
— Лазар, милый — начала сквозь слезы Лилиан — твой отец, он умер несколько дней назад!
В этот момент на глазах измученного Лазара проступили мужеские слезы. Он не мог их сдержать и вместе с матерью заплакал. Они обнимались и плакали несколько минут. Лара не могла равнодушно смотреть на бабушку и отца, она перестала есть свою еду и вопросительно уставилась на мать, которая стояла, едва сдерживая слезы, облокотившись на стену.
Лилиан рыдала у Лазара на коленях. Мать и сын перешли в этот момент ту черту, когда сильное горе сближает людей, давно не встречавшихся друг с другом. Лазар плакал и вспоминал те дни, когда они с матерью разговаривали о его девушках. Когда она успокаивала его после первого несчастного свидания с девушкой, которая в этот же день его бросила. Странно то, что мысли об отце сейчас не лезли ему в голову. Он будто не мог вспомнить ничего из того, что совместно пережил со своим отцом. Фредерик был хорошим человеком и семьянином. Лазар это знал, но как он ни старался горе матери и ее слезы по умершему отцу вызывали в нем большее сожаление, чем сама смерть. Это было необычно для Лазара, но в то же время он не мог чувствовать что-либо другое кроме жалости к матери. Мать утирая слезы платком, клялась Лазару в том, что отец был абсолютно здоров еще неделю назад. Она сквозь слезы, дрожащим голосом говорила о его прекрасной физической форме, о здоровье и благополучии. И вот внезапно случилось несчастье, которого она никак не ожидала и от которого, пожалуй, больше никогда не отойдёт.
Муж был ее единственной опорой в жизни. Любовь к мужу она испытывала постоянно. Лилиан благодарила его за старания и за большое сердце. За эти годы она настолько привыкла к мужу, что даже не могла допустить и мысли о его скоропостижной смерти. Была лишь огромная привязанность к нему и безмерная любовь. Он всегда находился рядом, работал не покладая рук и содержал Лилиан. Теперь мать Лазара находила опору только в своем сыне. Считая его единственным человеком, который поможет ей справиться с горем, она поспешила приехать в Нью-Йорк. Так далеко от дома Лилиан еще никогда не находилась. Но теперь ей казалось, что дом там, где живет сын. Ей Больше не хотелось возвращаться в старый дом в Техасе, не хотелось проводить там долгие часы в полном одиночестве и отчаянии, борясь с горем утраты и неистовым желанием забыться и умереть.
Лазар, не представляя себе насколько сильно его мать переживает из-за смерти отца, все же чувствовал ее непомерное горе. Его пугало то действительно серьезное обстоятельство, что мать как будто перестала бороться за свою жизнь. Он думал, а точнее видел ее исхудавшее лицо, костлявые руки и чуть румяные от слез впалые щеки. Она еще никогда не была с виду так стара, как сейчас. Ее легкая голова лежала на плече сына. Лазар постепенно перестал плакать и продолжал сидеть неподвижно лишь потому, что мать не могла остановить своих слез. Мэри присела за стол и ничего не говорила, пока Лилиан не успокоилась.
— Ну, все мама, успокойся — говорил Лазар, поглаживая своей рукой по голове матери — с тобой все будет хорошо.
— Да как же сынок, как же я теперь без него буду?
— Я тебе буду помогать, приезжать буду к тебе чаще
— Нет, ты не можешь, видишь и с тобой какое несчастье случилось — она посмотрела на его парализованные ноги и снова заплакала горькими слезами, ниспадающими по опухшим глазам.
— Ты не должна плакать, мы что-нибудь придумаем, отец был очень хорошим человеком, но теперь его нет и нужно с этим смириться.
— Да как же я могу — твердила она — как же мне дом содержать сынок, как за хозяйством следить, я же всю жизнь просидела в доме и не работала.
— Ты должна быть сильной мама, никто от смерти не застрахован, ни я, ни ты, никто на этой чертовой планете — вдруг разошёлся Лазар. Потом его глаза покраснели и в уголках появились слезы.
— Не ругайся сынок, не нужно, нам и так тяжело, меня как будто ножом в сердце стукнули.
— Когда ты так говоришь мамочка, я чувствую тоже самое.
— Мы справимся, справимся, тем более вон какая у тебя чудесная семья, а кто это там сидит? — сказала она и посмотрела на Лару, утирая слезы платком — кто это там такая миленькая, Ларочка, иди к бабушке, так давно не виделись.
Лилиан встала с колен Лазара и подошла к девочке. Та немного испуганно посмотрела на бабушку, потом встала со стула и всем телом прижалась к ее ногам. Она чувствовала горе, которое одолело теперь всю семью. Ей нельзя было оставаться равнодушной ко всему происходящему, хоть она и была ребёнком. А дети, как известно по-другому реагируют на смерть и обычно не плачут вовсе. Лара не плакала, но обнимала Лилиан очень крепко. Женщина почувствовала ее сострадание и обняла Лару, останавливая слезные позывы.
Этим же вечером они вместе сидели за кухонным столом и тихо беседовали, пока девочка засыпала в своей кровати. Первые чувства горя немного поутихли, поэтому, что Лазар, что Лилиан уже могли сдерживать себя и не впадать в отчаяние. Отчасти им стало легче от того, что мать наконец повидала своего сына, который к тому же пережил тяжелую болезнь, а сын увидел мать. Они пили горячий чай, и им было тепло. Мэри сидела рядом с Лазаром, а Лилиан напротив них.
— Какая же вы все-таки хорошая пара! — заметила Лилиан.
— Мама не смущайте Мэри, прошу вас.
— А чего я ее смущаю, просто говорю, что тебе Лазар очень повезло жениться на такой прекрасной девушке.
— Да, так и есть. — сказал Лазар и поцеловал Мэри в лоб — уже как семь лет мы в браке и за все это время я ни разу не жаловался.
— Это потому что из вас получилась хорошая семья и внучка растёт прекрасная, вам очень повезло.
— И вам повезло мама, с папой, отец был очень хорошим человеком
— Да — сказал Лилиан, и тяжело вздохнула, она еле сдержала свои слезы, и что бы окончательно не заплакать снова, заговорила — он был замечательным человеком, ты бы знал, как он тебя любил. Хоть он и не часто мог тебя видеть, разговаривать с тобой, он всегда напоминал мне о том, чтобы я почаще тебе писала, давал деньги на тебя, но сам никогда не проявлял ни малейшей чувствительности. Он был на своем месте, был настоящим мужчиной, хоть иногда жизнь и швыряла его в разные стороны, взять только их работу с этими несчастными Корнелиусами, которые разорились несколько лет назад. Они задолжали банку много денег, а твой отец, ни смотря на их к нему равнодушное отношение, помог бедным с деньгами. Он помнил, как они работали вместе, и пожалел их. Хотя ты наверняка знаешь, что Корнелиус отказался работать с твоим отцом во время кризиса. Вот такой широкой души человек был твой покойный отец.
Лилиан перестала говорить и отхлебнула немного чаю. Она уже не дрожала и чувствовала себя намного лучше. Бледность ее лица сменилась румяной теплотой стареющих щёк. Губы окрасились в розоватый цвет, а тень с улицы придавала ее волосам темный чарующий окрас. Лилиан выглядела прекрасно в своем возрасте, и Лазар это не раз подмечал, когда хотел сделать матери комплемент. Горе накатилось на бедную женщину, как снежная лавина, но она стойко пробиралась через толстую прослойку льда, упираясь в стенки раскопанного дрожащими руками выхода на свободу. В ней все еще силилось желание прильнуть к груди своего сына и долго плакать по умершему мужу. Но она стойко сносила все позывы к слезам и продолжала говорить.
— Фредерик никогда не умел шутить — сказала она немного улыбнувшись — он всегда выглядел до того нелепым в компаниях, что как то раз проходя мимо него, я увидела его удивленное лицо и людей, стоявших рядом, безудержно смеющихся над его глупыми шутками. В этот день я в него влюбилась и уже не могла оторвать взгляда от его удивленного лица. Он, конечно, это заметил, но не подал виду, как человек, который не раз попадался на обмане безудержной любви. Впоследствии он рассказывал мне о своих девушках, которые у него были до меня — Лилиан остановилась и закашляла.
— Мама, ну к чему все это?
— А ты дослушай сынок — сказала она — я хочу, чтобы ты знал о своем отце все и в том числе то, что он испытал и пережил. Так вот, он мне рассказывал про девушку, которая встречалась с ним всего несколько раз. Они обнимались, как он говорил, держались за руку, но ничего особенного между ними не происходило. Фредерик говорил, что влюбился в нее без памяти, а потом она сказала, что кроме дружбы у них ничего не будет. Тогда он перестал с ней общаться, и это был как раз переломный момент. Ему было плохо безумно плохо, так, что он даже не мог читать книги, не мог заниматься своими делами. Мой бедный будущий муж ходил по дому и страдал от ее поступка. В конце концов, он узнал, что у нее появился кто-то на следующий же день. И ему стало совсем невыносимо. Он собрался и пошел в клуб, напиться. Там я его и встретила. В этот вечер мы с ним познакомились. А потом долго не могли сойтись из-за его глубокой раны. Он говорил, что природа иногда злостно шутит над человеком и его чувствами, но со мной он стал счастливым, и я это знала, знала потому что любила его всем сердцем и никогда не отпускала его. Лазар, знай, я с твоим папой всегда была вместе. Всюду ходила с ним, прихватив его под руку, потому мы и прожили столько лет. А теперь я даже не знаю, как буду есть одна в своем доме. Привычка вторая натура. По утрам мы вставали и ели вместе. Он читал газету, я готовила. Потом мы садились и завтракали. Сейчас же мне и завтракать не хочется без него, так непривычно, милый — сказала Лилиан и посмотрела на своего сына любящими глазами.
— Берегите друг друга мои дорогие, счастье только в вас самих. Не обижайте другу друга, не задевайте. Вы созданы друг для друга. Всегда и везде оставайтесь вместе. Любите и ни о чем не жалейте. — сказав это, она посмотрела с самого начала на Мэри ласковым взглядом, следом на Лазара более суровым и предупредительным — ты должен ее любить сын мой. Вам еще многое предстоит пройти вместе, не стоит ругаться по мелочам, это все бездонная бочка, где вы не найдёте ни счастья, ни благополучия, а лишь потеряете драгоценные годы жизни и свою великую любовь. Будьте счастливы дети мои.
Лилиан достала из кармана платок и вытерла маленькую слезинку со своей щеки. Она была растрогана только тем, что Лазар и Мэри тихо сидели напротив нее, прижавшись друг к другу, и слушали ее наставления. Все слова, сказанные ей, были буквально выстраданы за долгую жизнь. И сыну она желала только добра, и семье его только благополучие и счастье. Несмотря на недавнее происшествие с Лазаром, она верила, что все у них будет, как нельзя лучше. И именно об этой вере говорил сейчас нежный, матерински взгляд Лилиан.
— Лазар, милый мой, я хочу сказать, что завтра уже уеду. Только не надо ехать со мной я тебя прошу. Ты себя еще плохо чувствуешь. Мне необходимо распорядиться похоронами. Это будет очень тяжело, но я справлюсь. Я тебя прошу милый, приезжай только на похороны, не раньше. Завтра я поеду одна.
— Но почему, мама? — воскликнул Лазар — ты думаешь, что я оставлю тебя одну в такой ситуации. Я так не могу поступить.
— Ты должен меня послушать, милый. Тебе еще рано куда-либо выезжать. Наведайся в поликлинику и пусть тебя проверят. Если все будет хорошо, тогда приезжайте всей семьей. Но если же тебе нельзя ехать, то я не обижусь. Наоборот я буду рада, что ты останешься, потому что ты запомнишь отца живым. Так он не умрет для тебя никогда.
— Я поеду и это не обсуждается. — сказал Лазар сурово — неужто я не имею права похоронить своего отца.
— Речь не об этом, мой мальчик, тебе нужно следить за своим здоровьем. Посмотри, как ты исхудал, это все от того, что ты мало ешь. А мало ешь от того, что болеешь.
— Мама, не городи чушь, я поеду с тобой или за тобой. Это уже не важно. — сказав это, Лазар выехал из-за стола и направился в гостиную комнату. Он чувствовал злость и грусть одновременно. Лазару нужно было отдохнуть. Именно теперь он ощущал, как неведомая энергия разливается по его телу, правда не сильно, а очень медленно и обрывисто. Чувство проникало даже в ноги. Энергия проходила до самых пят и возвращалась обратно в таз, а потом к макушке головы.
Лазар пробурчал пару слов на прощание и удалился к себе. Он слышал лишь тихий разговор двух женщин, доносящийся из кухни.
— Не обращайте на него внимания, Лилиан, когда он поправиться, ему станет легче
— Я все понимаю, моя дорогая. Ведь горе наше общее, а я виду себя так эгоистично по отношению к нему лишь только потому что хочу сохранить его пошатанное здоровье.
— Вам не стоит беспокоиться, все будет хорошо, а если вдруг... — после этих слов Лазар уже не различал голосов. Он находился в гостиной комнате и собирался ложиться спать. Его несколько мучила совесть за то, что он так резко ушел из кухни. Он думал об отце и матери, чьё состояние сейчас нельзя было передать словами. Лазар пересел с коляски на постель и лёг на спину.  "Как можно почувствовать то, что чувствует она. Он был моим отцом, и я его очень любил. Порой по нему очень скучал и хотел с ним увидеться. Но, к сожалению, последний раз мы виделись несколько лет назад. Возможно это мое упущение, возможно немного его, я не знаю. Но я всегда его любил, это точно и он меня тоже. В принципе, я очень расстроен и подавлен, но насколько сильно расстроена мать. Она как будто потеряла часть себя. Я слушал ее и думал о том, что теперь нет и ее, какой она была, будучи вместе с отцом. Она изменилась. И изменилась по-моему из-за его смерти. Когда ты любишь человека всю свою жизнь разве возможно потом в одночасье оказаться без него и остаться прежним. Наверное, нет. То, что она чувствует боль нельзя не заметить. Но мне кажется, что половину всего, что происходит у нее на душе, она успешно скрывает. Если бы я почувствовал тоже, что и она то, наверное, завтра же покончил жизнь самоубийством. Нет, ее одну оставлять нельзя, кто-то должен быть с ней. Слава богу, на кухне осталась Мэри. Женщинам проще друг с другом. Но как же теперь она будет жить одна, как же будет есть одна, работать одна и все все делать одна. Я все равно не смогу находиться с ней рядом постоянно. Это просто невозможно. Ей придется привыкнуть к такой жизни. Мы с Мэри будем ее навещать, привозить подарки, но только что ей эти подарки, отец был для нее всей жизнью. А теперь этой жизни нет. Как же это все-таки больно даже для меня. Смерть его пережить больно, но, по-моему, еще больнее пережить вместе с матерью ее горе. Кажется, что эта не преодолимая задача, но мы попробуем".
Лазар еще долго лежал в постели, думая о своей матери. За окном было темно, хоть глаза выколи, и к тому же стоял февральский мороз. От окна веяло холодным воздухом. Лазар укутался в несколько одеял, чтобы согреться. Ему виделись разные картинки из прошлого. В полудреме он вспоминал свою работу на ветряной электростанции, переезд в Нью-Йорк, мечты о прекрасной инженерной карьере, которая удалась лишь до поры до времени. Вспомнил нитиноловый проект и то, как это проект был когда-то им заброшен. Погрузившись в глубокий сон, Лазар еще еле различал воспоминания о своих инженерных проектах. В его голове все происходило медленно, как в замедленном кино, время начало сильно растягиваться, но Лазар уже ничего не замечал. Он спал и что-то бурчал себе под нос во сне. По его спящему телу пронеслась дрожь, и Лазар внезапно осознал, что он спит. Мужчина спал и видел во сне свою мать, которая улетает на его старом дельтаплане на небо. Он стал ее звать. Кричал, что есть мочи, но она была слишком далеко, чтобы слышать его голос. Мать исчезла в облаках, а Лазар остался осознанно стоять на земле внутри сновидения. Внезапно его тело стало искривляться, как тело змеи и он стал ощущать вибрации, которые уже были ему знакомы. Лазар не испытал страха. Лишь любопытство затаилось в нем, и в голове встал вопрос "Что же случиться со мной на этот раз?". Пока его тело сильно извивалось, картина вокруг поменялась на нечто такое, что нельзя было видеть или заметить. Подобное пространство не обращает на себя никакого внимания и не может быть увиденным человеческим глазом. Лазар не летал в невесомости, он также не видел света и не парил в облаках, как ранее его мать, Лазар просто стоял посреди этого пространства, странно извиваясь, и чувствуя сильные вибрации. Тяжелые тела, как-то быстро и без особых проблем спали с него, словно холщовый халат. Он снова ощутил небывалую легкость и прилив жизненных сил. Но в этот раз его мысли не были разрознены. Они представляли собой осознано направленный луч, который концентрировался на едином объекте. Этим объектом был дельтаплан. Толи от того, что Лазар видел свою мать летящей на нем несколько минут назад, толи от воспоминаний о своем детстве он сконцентрировался на этом летающем устройстве. Инженер вдруг увидел, что дельтаплан стал приобретать нестандартную форму. Перед его глазами предстало что-то вроде крыльев, которые несколько раз сильно изогнулись в основаниях. В этот момент он понял все. В голове пронеслась вся физика нового дельтаплана. Сила ветра, воздушные потоки, размер крыльев, ширина балок, вес человеческого тела, пригодный для полета. Ему вдруг раскрылась сама структура летающего устройства. Он осознал все секреты, которые в себе до этого момента таили крылья Леонардо да Винчи. Система расположения потоков воздуха в новом дельтаплане была настолько очевидна, что Лазар удивился тому, как он не догадался об этом раньше. То, что он видел перед собой, могло летать со скоростью в два раза превышающей скорость обычного дельтаплана. Он не мог это описать, не мог ничего сказать по этому поводу. Лазар просто наблюдал за тем, что происходит в поле его зрения. Это было поистине чудесно для человека, который всю свою сознательную жизнь посвятил инженерному делу и, который лишь несколько раз видел нечто подобное. Первый раз ветряной генератор, второй атомную бомбу. Но эти изобретения не шли ни в какое сравнение с тем, что он увидел в следующую секунду. Дельтаплан немедленно померк, когда Лазар понял, что может концентрировать свое внимание на чем и угодно и увидеть строение всего чего угодно. Он помнил о том, что в лаборатории ходили слухи о неведомых изобретениях и исследователях, которые эти изобретения создавали. Такие слухи ходили об источнике бесконечной электрической энергии, о машине для телепортации человеческого тела, о клонировании человека и о его перемещении во времени. Все это он не раз перебирал у себя в голове. Но для настоящего опыта ему не хватало смелости сконцентрироваться на всех вещах, которые были только что перечислены. Ему казалось, будто он лезет туда, куда человеку в принципе нельзя лазать и, что за этим последует наказание. Поэтому Лазар решил сконцентрироваться на довольно необычном приспособлении, которое еще не было изобретено, но чисто теоретически ходило в мыслях мужчины. Аппарат представлял собой небольшую коробочку с распространителем частиц. Лазар медленно сконцентрировалась на нем, и увидел перед собой с самого начала коробку, потом все остальное. На него словно напало видение. Оно распространялось на все стороны прибора. Лазар видел, как аппарат устроен внутри. Он ясно понимал, как подобное изобретение создать в реальности. Назначение аппарата состояло в том, чтобы передавать огромные потоки информации в мозг человека. Если бы мир изобрёл подобный аппарат, то детям не пришлось бы учиться в школе. Всю информацию они бы получали благодаря маленькой коробочке. Лазар видел сколько времени заняло бы такое обучение. Литература, история, искусство, культура все это и многое другое зашло бы в мозг маленького человека за несколько часов. Одиннадцати годам школьного труда на смену пришло бы два часа передачи информации с помощью подобного устройства. Люди смогли бы видеть образы, понимать причины многих войн и событий, произошедших в прошлом, решать непосильные даже самым великим ученым задачи и совершенствовать язык, для того, чтобы передавать смысл неизведанного в его полном объеме. Лазар понимал, что в будущем язык заменила бы непосредственная передача мыслей и образов из мозга в мозг, только лишь благодаря волнам, которые исходят из сердцевины аппарата. Мужчина, находясь в осознанном состоянии, но все же не в реальности, не мог передать словами то, что входило в состав сердцевины данного аппарата. Но он точно видел и понимал суть изобретения, как ученик школы знает, что два плюс два будет несомненно четыре.
Изобретение представилось ему во всей красе. Все внутренние части системы будто парили, но парили так складно, что можно было понять, где и как система работает. Физические законы, которые были соблюдены в аппарате, еще не были открыты современными учеными, а поэтому не могли быть описаны на бумаге. Здесь все настолько сильно уходит от квантовой физики, что Лазар не мог сопоставить ничего из увиденного с тем, что знал до этого момента о науке. Казалось, что аппарат действует по законам физики, которая диктует свои правила в невероятно маленьком пространстве. Частицы, передающие информацию, были меньше чем нейтрино, чем электроны, протоны и нейтроны. Меньше настолько, насколько атом меньше яблока. Там действовали свои законы, уходящие в бездну науки, и не сравнимые ни с квантовой, ни с обычной физикой. Эти частицы по предположению Лазара были чистыми мыслями, а аппарат мог эти мыли воспроизводить и думать за человека. То есть, он мог размышлять, как человек и передавать мысли на расстоянии. Лазар увидел все. Он знал, как устроен аппарат, знал по каким законам прибор работает, и понимал, как его можно использовать на практике. Также он понимал к чему может привести подобное изобретение. Лазар представил себе мир, где никто не разговаривает, а лишь передаёт мыслеобразы и энергию на расстоянии, где все поголовно гении, где наша планета уже не является единственным домом для человечества и, что человек, покорив всю солнечную систему, спокойно может улетать в другие галактики и искать себе новый дом для расселения. Он представил себе мир, где не будет смерти, а лишь бесконечная жизнь, мир, где человек не обусловлен природой, а является ее хозяином, мир, где нет убийств и раздоров, где все друг друга понимают без слов и досконально чувствуют то, что ощущают другие.
Картинка с изобретением застыла на месте, а потом медленно начала исчезать. Лазар, находясь в размышлениях о новом мире, не заметил этого. Потом, он почувствовал то, что чувствовал и раньше, а именно наслоение тел. Вибрации стали грубеть и он снова оказался в своей кровати, причём очень быстро.
На улице светило солнце. Лазар было хорошо. Он быстро пересел с кровати на кресло и подъехал к письменному столу. Там он достал несколько бумажных листов и просидел за столом один час. Лазар записывал увиденное, так как мог. Чертил все что запомнил и понял. Записывал словами, фразами отдельные моменты по поводу внутренних частей аппарата, но никак не мог передать мысль о главной системе, за счет которой работает все остальное. Которая и является основным передатчиком. В тщетных попытках записать ее он провел еще один час над листами и не слышал, как его мать бесшумно покинула дом, ни с кем не попрощавшись.
Лазар так и не смог записать самое главное, описать это на словах, начертить то, что увидел и, сложив записи в ящик, отправился на кухню завтракать. По дороге он ожидал увидеть мать и Мэри, но въехав на коляске внутрь, увидел только Мэри, чему был крайне удивлён.
— А где мать, ты ее случайно не видела Мэри? — спросил Лазар обеспокоено.
— Она уехала Лазар, сегодня утром, когда я еще спала.
— Как уехала? Не может этого быть!
— Оставь ее одну милый, она желает тебе только добра, и скоро ты тоже поедешь на похороны к отцу, просто подожди.
— Но как же она могла уехать не попрощавшись?
— Лилиан оставила записку, вот она, прочитай.
Лазар подъехал к столу, развернул небольшую бумажку и прочитал записку. Там было написано о бесконечной любви Лилиан к своему сыну и о том, что она хочет сохранить здоровье бедного Лазара. В конце разборчивым почерком было написано наставление "Лазар, будь паинькой, скоро я вам позвоню, и ты приедешь в отчий дом, а пока проверь свое здоровье, очень тебя прошу. Люблю. Твоя мама".
Лазар отложил в сторону записку и посмотрел на Мэри. Женщина готовила ему завтрак. Он подвинулся к столу и стал ждать. Теперь он не так сильно думал о смерти отца и о горе родной матери. Все его мысли заполнило изобретение, которое он увидел сегодняшней ночью. Это видение полностью изменило его жизнь.


IV
Следующие несколько лет Лазар почти каждую неделю погружался в необычное состояние, в котором он мог видеть гениальные изобретения, еще не придуманные ни одним ученым. Мужчина в состоянии транса погружался в невероятный мир открытий и с диким, детским любопытством осматривал его, запоминал, как геолог запоминает каждую песчинку на скале, как археолог в точности до мельчайшей вогнутости изучает по изображениям то, что еще не нашел. Его привлекали идеи, мыслеобразы, картины невероятных приспособлений, которые он месяцами изучал, погружаясь в этот мир. Инженерное приспособление, которое он увидел в мире идей, могло не подчиняться законам физики и совершенно не укладываться в рамки человеческого опыта.
Лазар, словно обезьяна с гранатой, иногда на ощупь искал то место, которое ему было наиболее понятно. Потеря знаний об инженерном объекте осознавалась только после видения. Во время же своих полетов в мире идей инженер знал абсолютно все о том объекте, который он в данный момент созерцал. В необычном сне Лазар видел все до мельчайших подробностей, прекрасно понимал, как устроено приспособление, и как им пользоваться. Но после пробуждения, он забывал множество фактов о инженерном приборе. Оставшуюся в голове малую толику информации, Лазар записывал на бумагу. Работа над этой небольшой частью информации занимала у него не меньше двенадцати часов упорного и настойчивого труда. Он работал, как проклятый лишь для того чтобы частично описать небольшую часть общей системы неизведанного объекта. Порой, такое описание за день могло исчисляться десятками тысяч слов и сотнями различных формул и объяснений с точки зрения современной науки, по крайней мере, на сотню лет отставшей от той науки, результатом которой мог бы стать данный инженерный прибор. Ему приходилось сидеть за своим столом и не сходить с места по шесть-семь часов. Лазар несколько раз в день отлучался в туалет, поесть и немного поговорить с женой. Все остальное время у него занимала работа над инженерными приспособлениями, а точнее над их описанием. О создании таких приборов в реальности инженер и подумать не мог, так как в двадцатом веке невозможно было даже на несколько шагов продвинуться в их конструировании.
Часто, когда Лазар работал за своим столом поздно вечером, он начинал разговаривать с самим собой. Мужчина говорил не только об инженерном деле, но и упоминал в речи свое прошлое на военное базе. Припоминал ученых и их странные разговоры о невероятных изобретениях, которые появлялись в отдалённых от Америки странах. В основном такие изобретения появлялись в Японии, в стране, которая, не смотря на долгое сопротивление американским войскам в середине века, все же смогла поднять свою промышленность на высокий уровень. Он вспоминал про магнитофоны, изобретенные известной Японской компанией, про небольшие записывающие устройства — японские диктофоны, один из которых он всегда носил у себя в кармане. Лазар не раз благодарил смышлёных японцев за этот чудесный подарок. Он постоянно и беспрерывно пользовался записывающим устройством для того, чтобы сэкономить время и силы. Диктофон позволял ему беспрепятственно наговаривать целые научные труды, давал его больным рукам отдохнуть от бесконечного переписывания мыслей вручную, еще тогда, когда Лазар не имел печатную машинку. Да и после приобретения таковой Лазар все же уставал бесконечно нажимать на клавиши своими еще не совсем пластичными пальцами и часто использовал диктофон для своих нужд.
Лазар очень долго наговаривал текст на записывающее устройство, в то время, как Мэри, стоя на кухне, невольно подслушивала его пространные лекции и объяснения. Конечно, женщина практически ничего не понимала из того, что Лазар записывал на диктофон. Порой инженер и сам не понимал, о чем он в данный момент вещает своему единственному другу, который очень хорошо умеет слушать и в тоже время беспрекословно запоминает все сказанное. В это период своей жизни Лазар практически ни с кем не общался, поэтому диктофон заменял ему и друзей, и жену, и родных. Ситуация с Лазаром, казалась жене слишком запущённой. Муж неделями не выходил из дома, постоянно сидел в своем кабинете, который он закрывал на ключ. И если во время тех нескольких дней, когда Лазар готовился к поездке в Вашингтон, он оставлял дверь открытой и впускал в кабинет жену, то теперь он даже не слышал ее стука. Мужчина просто проваливался в бесконечную запись информации, которую он каждую ночь вынимал из мира идей, не замечая ничего вокруг себя. Словно умалишённый он разговаривал с самим собой, иногда не замечая и того, что за окном потемнело уже несколько часов назад. Все что он почерпнул из своих путешествий, отложилось ему на подкорку. Воспоминания технических моментов приходили к нему порциями.
Информации было много. Чаще всего памяти на диктофоне не хватало для записи новых монологов. Поэтому Лазар решил переписывать все аудиозаписи на флэш-накопитель, который сам шесть лет назад и придумал. Шел 1981-ый год. Компьютер совсем недавно вошел в обиход американского обывателя, но для Лазара он уже был, как открытая книга. Инженер с легкостью мог переносить информацию, с помощью проводов подключённых к компьютеру и диктофону, в память компьютера и с такой же легкостью эту информацию переносить на флэш-накопитель. Мужчина сохранял все записи на накопительной диске и был этим очень доволен.
Лазар никогда не пересушивал записи, потому что это было практически невозможно. Чтобы переслушать двенадцать часов постоянного монолога, нужно было иметь  двенадцать часов свободного времени. За два года болезни, ум Лазара стал работать в несколько раз лучше, а времени стало в несколько раз меньше. Мужчина составил себе расписание вплоть до одной минуты и беспрекословно следовал ему. Распорядок дня включал в себя утренний завтрак, двенадцатичасовой рабочий день, сон десять минут и погружение в мир идей. Бывало и такое, что Лазар не попадал в мир идей не специально, но по причине ужасной усталости от беспрерывной работы. Вибрации просто прекращались и Лазар в исступлении засыпал. Во сне он казался бездвижным трупом, бледным и худым. Его тело устало от изнуряющей работы, как в реальности, так и за пределами нашего мира. И если уж он засыпал, то сон его продолжался в течение трех дней, беспрерывно. Во время его спячек жена часто думала, что Лазар снова впал в кому, но врач, посетивший мужчину одиножды, во время его долгого и беспробудного сна, заверял Мэри, что ее муж всего лишь спит, правда аномально долго. Через несколько дней Лазар благополучно просыпался и, как ни в чем не бывало, спускался на кухню со второго этажа. Удивленная жена несколько минут стояла и смотрела на то, как ее муж на собственных ногах продвигается по лестнице и садиться за стол. Это невероятное явление каждый раз поражало Мэри. Через несколько часов Лазар снова усаживался в инвалидную коляску и как бы снова не мог шевелить ногами. Иногда ему казалось, что он обманывает себя. Воспоминания о блаженных пробуждениях и походах на кухню возбуждали в нем невероятное желание встать на ноги и пройти вперед. Неоднократно он поднимался со своей коляски уже под вечер, после изнурительной работы, но из этого ничего не выходило. Вечер оказывался удачным, если и его тело приземлялось на коляску, в другом случае он сетовал на свою жизнь, лежа на полу, упершись щекой в паркет своего кабинета. Падал он не раз. Лазар тихонько опирался руками на поручни и как бы поднимался над сиденьем. Окрылённый своим успехом, он терял бдительность и отпускал руки, так как видел свои ноги, которые стояли на полу. В этот момент масса его тела устремлялась в сторону пола, и Лазар с грохотом падал на пол. Мэри бежала по лестнице, чтобы помочь Лазару подняться. Она точно знала, что ее муж снова пробует встать с кресла, но у него ничего не выходит. Каждый раз Мэри огорчалась и обнимала мужа, дабы успокоить его и обнадежить. Но ему не нужны были ни ее слезы, ни тем более сожаления по поводу происходящего. Он телом и душой был погружён в свою деятельность. В его голове каждую секунду, даже во время того как он лежал на полу, мелькали картинки и изобретения, воспоминания о системах, увиденных им в неведомом мире. Лазар буквально жил в этом мире каждую секунду. Во время сна он реально находился там. А во время бодрствования мужчина переваривал сотни воспоминаний, которые создавали иллюзию присутствия в мире идей. Такая иллюзия порой сбивала его с толку. Лазар не раз ловил себя на мысли, что не имеет ни малейшего понятия о том, находиться ли он в реальности или путешествует в другом мире. Во время умопомрачений он с трудом осознавал, что сидит напротив диктофона в инвалидном кресле и что-то автоматически говорит. Лазар слышал свой голос в фоновом режиме, как радио, включенное не для того чтобы слушать, а для того, чтобы что-то звучало и заполняло тишину. Потом постепенно проявлялся смысл слов и предложений. Его губы внезапно становились чувствительными, и он замечал, что они бесконтрольно шевелятся. Лазар чувствовал тембр своего голоса и видел перед собой образ, который независимо от него превращался в слова, переходящие в память записывающего устройства.
В себя он уходил довольно часто. В день, когда они с женой и с Ларой собрались на похороны отца, Лазар несколько часов не выходил из комнаты. Обеспокоенная жена стучалась в дверь, но муж ей не открывал. В это время он внутренне застыл на месте, но внешне что-то наговаривал на диктофон. Мэри приложила свое ухо к двери и услышала слова, но не поняла ничего из того, чтобы было сказано Лазаром. Ей показалось, что он разговаривает на другом языке. Хотя женщина и знала, как звучат различные европейские языки, она все же не смогла понять, какой язык использует Лазар. Впоследствии инженер выяснил, что некоторые записи, которые он надиктовал в измененном состоянии сознания, были совершенно непонятны. Так как, ни одна лингвистическая система не соответствовала той, которую он использовал, находясь в неосознанном трансе. В такие моменты ему казалось, что за него говорит кто-то другой, но со временем Лазар оставил эту мысль за неимением хотя бы малой толики информации о неожиданной потере нормального сознания.
День похорон состоялся удачно. Правда, Лазар всю дорогу до Техаса беспробудно спал. Его жене стоило больших усилий разбудить сонного мужа по приезду в штат. Мать, несомненно, подметила болезненное состояние своего сына, но не стала с ним об этом говорить, а поговорила с Мэри, которая частично выложила некоторые факты о его жизни дома. Лилиан немного успокоилась, а Мэри почувствовала свою вину по поводу того, что не рассказал матери Лазара все, что должна была рассказать. Они возвращались домой в молчани. Мэри еще долго чувствовала лежащий на ней груз ответственности за своего мужа, сына Лилиан и вину по поводу своего недостойного поступка. Она считала это поступок недостойным, потому что фанатичность Лазара в его работе уже давно достигла всех мыслимых и немыслимых приделов. Он совсем не общался с женой и выходил из кабинета только в туалет. Мэри приносила ему обед и тут же уходила. Во время ужина она готовила ему и снова заходила в его кабинет. В это время Лазар уже спал, а обед так и стоял на столе не съеденный. Мэри закрывала комнату, уходила с ужином на кухню и после того, как уже взрослая Лара шла спать, несколько часов плакала в одиночестве за кухонным столом. Проходя мимо кабинета, она вновь слышала невнятный голос Лазара и понимала, что он ночью проснулся, чтобы работать. Такие умопомрачения продолжались на протяжении нескольких недель. Но бывали и дни, когда Лазар будто бы просыпался от долгого сна и утром приходил на кухню, ласкал свою жену и мило с ней общался, не понимая причину ее сильного удивления. Порой он спрашивал ее об этом, но Мэри не отвечала. Лазар вставал взади и обнимал Мэри за талию. Следующее что он слышал, было внезапное рыдание жены. Глаза мужчины расширялись, и он не мог понять, что вызнавало у Мэри слезы.
В один из таких дней он проснулся с ощущением радости и счастья. Спустился на кухню и ласково поздоровался с Мэри, которая обычно ничего не говорила о его работе. На протяжении целого дня он выведывал новости, занимался с Ларой уроками и ласкал свою любимую жену. Теперь мужчина ходил на своих ногах при помощи костылей. Он свободно передвигался по комнатам и забирался на второй этаж. В последнее время он ощущал, что все меньше хочет работать целыми днями напролёт и все больше пытается уделять внимание своей жене и дочери. Он ходил с улыбкой на лице по дому, разговаривал с женой и Ларой на разные темы. Спрашивал девочку о школьных делах, подсказывал ей что-то, советовал. С женой разговаривал очень долго, целовал ее, постоянно обнимал. Невероятная нежность нахлынула на него в этот день. Как будто он вздумал возместить Мэри все потерянные годы без нежности и ласки. Сегодня Лазар как будто забыл о работе и, о том, что она вообще, когда-либо существовала. Но к вечеру этого чудесного дня воспоминания постепенно возвратились к нему, и он почувствовал потребность оказаться в мире идей. Лазар лёг на постель и попытался войти в состояние транса. Но него ничего не получалось. Тогда он перевернулся на спину и закрыл глаза, пребывая в сосредоточении о воспоминаниях из мира идей. Но и в это раз вибрации не появлялись. Не было даже и намека на то, что он попадёт в мир, который так просто открывался ему несколько последних лет. Его поглотил внезапный страх. Лазар не хотел двигаться и говорить. Он боялся того, что больше никогда не сможет прибывать в изменённом состоянии сознания. Но через несколько секунду по его телу прошли очень вялые, маленькие вибрации. Этого ему хватило, чтобы погрузиться внутрь себя и отравиться в мир идей, такой родной и привычный для его тела. Мужчина  почувствовал, что его энергия на исходе. Внезапно ему пришла мысль о том, что возможно сегодняшний выход из тела будет последним в его жизни. Но не успел он до конца ее осознать, как его тело погрузилось в неизведанные глубины мира идей. Его сознание утонуло в пучине неосознанного состояния. Тело двигалось в разные стороны и совсем вышло из-под контроля. Он ощущал себя теннисным мячиком в невесомости, который не только парит над бездной, но и падает вниз, двигаясь то вправо, то влево с большой скоростью. Голова мужчины начала кружиться, но он не ощущал ни страха, ни даже беспокойства. Какое-то внутреннее чувство подсказывало ему, что через несколько секунду все закончиться, и он окажется в своем привычном состоянии в мире идеи и образов. Даже находясь в подобном состоянии, Лазар точно знал, какой объект он сегодня намерен исследовать. Такая точность и уверенность в том, что именно этот инженерный секрет отроется ему сегодня, была вызвана тем, что мужчина уже не первую неделю изучал одно и то же изобретение, которое требовало некоторых уточнений. Другими словами, Лазар почти изучил объект, но осталось несколько неясных моментов в плане внутренних и внешних составляющих объекта. Каждый новый день на протяжении последних двух недель он просыпался, и все время забывал какую-то часть изобретения, а что-то помнил досконально. Одно тревожило Лазара, ему все время казалось, что часть, которая все время забывается одна и та же. И вот, наконец, он подошел к тому моменту, когда в его записях не хватало последнего штриха, очень важного, без которого изобретение не сможет работать, как целостная система и соответственно не сможет выполнять свои функции. Лазар прекрасно понимал назначение этого прибора, но никак не мог уяснить, каким образом его можно активировать в естественных условиях. Мужчина понимал и то, что в лабораторной обстановке прибор не способен работать и полностью выполнять то, для чего он собственно и создавался. Этот факт инженер четко для себя уяснил еще во время первой концентрации на данном приборе. Было видно, что приспособление не предназначено для лабораторного тестирования, во-первых, потому что требует непосредственного контакта с человеком, какого нельзя обеспечить в защищённых условиях лаборатории, во-вторых работает только в специальном помещении нестандартной формы. Лазар знал и это, но никогда не мог понять, каким должно быть необычное помещение для того чтобы активировать прибора всего лишь на 63 %. Об остальных 27% активации прибора Лазар не имел ни малейшего понятия. Для этого он и погрузился в мир идей. Но что-то пошло не так.
После минутного круговорота, который он испытал, падая в неведомую бездну, Лазар вдруг неожиданно стал терять сознание. Он не терял сознание в реальности, а наоборот, как будто в страшном сне мужчина засыпал еще раз и уже намного глубже. Его веки закрывались, и вокруг воцарялась тьма. Он открывал свои глаза в другом мире и видел перед собой все ту же бездну, чувствовал, как его тело раскачивается из стороны в сторону и падал, казалось еще быстрее, чем несколько секунд назад. Его глаза окончательно закрылись, и он полностью погрузился в сон.
Лазар ощущал что-то во время всего сеанса погружения, он как бы в полудреме видел непонятные его мозгу картинки, размытые образы и изображения, но ничего толком не мог запомнить. Мужчина злился на себя и эта злость, разливаясь по всему телу, не пробуждала его, а наоборот еще больше усыпляла. В перерывах между размытыми картинками и образами он видел ужасные сны. В какой-то момент за ним кто-то гнался и Лазар не мог отстать от этого человека. Мужчина пытался убежать, спрятаться, но у него это не получалось. Потом появлялись видения инженерного прибора и снова погасали, как перегоревшая лампа. В темноте он видел злые глаза неведомого существа и слышал жуткие устрашающий смех. Бежал, сам не зная куда. Убегал от существ, которых не мог увидеть, чувствовал их прикосновения. Лазара пробирало до дрожи и он практически просыпался, но постоянное вхождения в размытый мир идей не давало мужчине проснуться в своей кровати. Он чувствовал себя бессильным каким-либо образом повлиять на ситуацию и задавал себе один вопрос "Как мне проснуться? Боже помоги мне проснуться". Образы прерывались кошмарами, а кошмары образами и размытыми картинками, больше он ничего не видел. Лазар чувствовал только страх и отвращение. Как будто кто-то специально посылает его в мир ужасов, что бы что-то до него донести. В реальности с его лба тёк пот. Он ворочался в кровати, пребывая в глубоком сне.
Лазар потерял способность входить в мир идей, вокруг был сплошной кошмар. Образы больше не приходили к нему. Жуткий страх и смятение поселились в его голове и укрепились там довольно основательно. Теперь он не бежал от преследователей, не маялся в темноте среди ужасных существ. Лазар пребывал в квадратной комнате меньше метра в длину. Коробка из ржавой толстой стали, напоминала очень маленькую тюремную камеру. Лазар сидел скрючившись, ощущая холод и голод. Зубы стучали, как на морозе. Тело совсем не имело возможности двигаться в маленьком пространстве. Даже шею пришлось согнуть, потому что голова вместе со спиной не умещались в тюремной камере. Там не было ни окон, ни дверей. Запечатанная клетка, в которой находился напуганный и до боли разбитый человек. Лазар выдвинул свои руки вперед и увидел устрашающую картину. Пальцы и ладони были ужасно худыми. Можно было подумать, что Лазар не ел несколько месяцев. Лазар закричал, что есть мочи, когда увидел свои руки. Внезапно камера разрушилась, и мужчина услышал тихий шёпот прямо около своего уха "Не лезь сюда никогда, никогда не лезь в этот мир".
В холодном поту Лазар вскочил с постели. Его глаза горели от страха, все мышцы тела были напряжены. Руки безумно дрожали, а правую ногу сильно свело. Он ухватился за нее обеими руками и стал растирать больное место. Промучившись несколько минут с правой ногой, он все же смог избавить себя от мышечного спазма и расслабить ногу. Лазар опустил голову на подушку и тут же поднялся с кровати. Тогда он вспомнил все, что произошло с ним этой ночью. За окном еще было темно. Но мужчина больше не смог заснуть. Лазар и не хотел засыпать. Страх от кошмаров еще долгое время мучил его, поэтому он решил сесть за работу. И тут он внезапно вспомнил голос, благодаря которому благополучно проснулся в своей кровати. По его телу быстро прошли мурашки. Лазар осознал, что реально слышал голос левым ухом и что, этот голос говорил ему не про мир кошмаров, а про мир идей. Мужчина понял это только потому, что в самый последний момент, после того как стены камеры рухнули он увидел свет и четкое изображение предмета, который был объектом для изучения в последние несколько недель. Только теперь воспоминания о последнем моменте его пребывания в запечатанной камере начали постепенно возвращаться к Лазару. Он подумал о том, что это ужасный и тяжелый голос больше никогда в жизни не пустит Лазар в мир идей. С этой мрачной мыслью мужчина сел за свой стол без помощи костылей и принялся описывать последнюю составляющую инженерного прибора, которая постепенно проявлялась в его мозгу, как фотография в проявителе. Изображение приобретало чёткость, и Лазар с легкостью мог переносить смысл на слова и записывать все на диктофон.
Инженер просидел всю ночь за столом, записывая свои измышления в тетрадку, и одновременно, между перерывами, диктуя монолог на записывающие устройство. Он чувствовал себя очень уставшим. Холодный воздух заставлял тело Лазар дрожать, и он часто делал помарки в тетради, из-за чего сильно злился. Почти каждые пять минут он со злостью рвал листок и выкидывал его в мусорную корзину, потом принимался записывать свои мысли на диктофон. Не много успокоившись, он снова начинал писать.
Писал он долго и с перерывами. За эту ночь у Лазара закончилось несколько ручек. Он исписал не менее восемнадцати листов с обеих сторон, и многое записал на диктофон. Были моменты, когда мужчина в порыве страстной деятельности забывал о предмете своего изложения и останавливался на несколько секунд чтобы вспомнить мысль, которая только что вертелась на языке, а теперь исчезла.
Половину его записей составляли схемы и чертежи, которые он делал по ходу описания прибора. Лазар записывал несколько абзацев и тут же, как бы наблюдая перед собой картинку, рисовал ее с невероятной точностью на листе. То было описание внутренней и внешней структуры прибора, которая и является основополагающей в общей системе. Лазар описывал самую суть прибора, его внутренние составляющие, благодаря которым вся система работала, как часы.
Он жутко вспотел. Ему было тяжело дышать. Легкие наполнялись воздухом, и когда он сделал выдох, в его голове появилась затуманенность, клонившая его в сон. Но Лазар каждый раз перебарывал свою необычную сонливость и продолжал работать.
Ночь тянулась и как улитка ползла к рассвету. Его правая кисть теперь почти не имела пластичности. Лазару приходилось двигать рукой от локтя, чтобы записывать слова и переставлять шариковую ручку. Он так долго и упорно записывал все им увиденное, что кисть его правой руки болела от перенапряжения. В конце концов, он отложил ручку в сторону. Уставшими, слезившимися от тусклого света глазами он посмотрел на свой стол и увидел кучу исписанных листов, которые были просто бессистемно разбросаны. В сонливом состоянии, довершив свою трудную работу Лазар пошел спать без помощи костылей.

За окном пели птицы. Рассвет пришел незаметно. Солнце встало над горизонтом, а вместе с солнце проснулся и весь Нью-Йорк. В приделах дачного посёлка, где обитала семья Лазара, было довольно тихо.  Изредка мимо их дома проезжала машина, но только поутру, когда все люди отправлялись на работу.
Вот уже несколько лет Лазар нигде не работал. Все это время он был парализован, потом выздоравливал и проходил реабилитацию. Много дней часов и недель он пролежал в своей постели без движения. Он не мог есть, не мог видеть ничего вокруг себя, кроме потолка. Но с приходом необычного состояния тело Лазара постепенно начало двигаться, как в старые добрые времена. Его радости не было придела. Женщины, которые на протяжении стольких лет всегда находились с ним рядом, заботились о нем и лелеяли его, как своего кормильца и любимого человека. Мэри довольно сильно постарела за эти долгие годы от домашнего труда. Чем больше слез пролила женщина, тем старше она стала. Мэри каждый божий день переживала за Лазара. И в те дни, когда он работал на военное базе и особенно в то время, когда лежал парализованный.
На последнем этапе его окончательного выздоровления Лазар перестал уделять внимание жене, и это было самым трудным испытанием для бедной женщины в ее возрасте. А ей на секундочку стукнуло уже сорок с лишним лет. В этом возрасте женщины, как правило, перестают плакать и становятся чёрствыми. Они повидали жизнь, узнали радость и горе, достаточно наплакались за своих муже и детей и теперь пришел черед, когда и они должны, как следует отдохнуть от суматошной жизни, расправить крылья и улететь в небеса. Лара хорошо чувствовала свою мать. Она понимала, что Мэри изменилась за последние пять лет. Все в ней переменилось, как в характере, так и в отношении к жизни. Сама же девочка в настоящее время была уже довольно взрослой. Ей шел шестнадцатый год. Капризы и подростковый возраст прекратились еще год назад, но Лазар этого не заметил. Он всегда уделял мало времени своей дочери. Но когда мужчина все же находил время пообщаться с Ларой, это было самолучшее времяпрепровождение для него и для дочери тоже. Она очень хорошо помнила те немногие посиделки с отцом, поездки на природу и редкие, но долгие разговоры по ночам. Помнила его светлую улыбку и лучезарное лицо человека, который в своем несчастье нашел великое счастье жить и быть самим собой, заниматься своим делом и никогда не отступать. Лара всегда брала пример со своего отца. Так она почти до восьмого класса поручилась с отличными оценками по всем предметам. Каждый день на протяжении пяти лет реабилитации Лазара она молилась за него стоя на коленях перед кроватью. Лара поворачивала голову к окну и смотрела на звезды, которые неизменно светили на небе. Тем временем за тонкой стеной Лазар пребывал в мире идей, парил в невесомости и разгадывал загадки природы. Но Лара об этом не подозревала, как и не подозревала ее мать. О своих путешествиях Лазар никогда никому не рассказывал и не был намерен рассказывать об этом кому-либо в будущем.
В день, когда Лазар в последний раз отправился в неведомое путешествия по миру идей, он и не подозревал, что в конце его ждет один большой огромный кошмар, который отобьёт у него всякое желание возвращаться туда, где он пребывал на протяжении пяти лет, каждую ночь. Проснувшись в середине дня, он как обычно отправился на кухню позавтракать. Там его ждала Мэри и Лара. Лазар казался уставшим, бледным, но полным решимости изменить свою жизнь к лучшему. Его улыбка говорила семье о самом наилучшем расположении духа их главного кормильца.
Следующие несколько недель Лазар спал как убитый. Он больше не мог входить в необычное состояние и вызвать в своем теле вибрации. Казалось, будто с реабилитацией прошла и способность к выходу в неведомый мир. Но Лазар ничуть не сожалел об этом. Его шкафчики в письменном столе были полностью заполнены листами, исписанными с обеих сторон. Эти записи представляли полное описание всего лишь нескольких изобретений. Одно, из которых он описал накануне. Именно это изобретение он и собирался протестировать в реальности. Но пока, позабыв о пережитом, Лазар наслаждался обыденной жизнью. Пособие все также текло из-под большого государственного бюджета, и мужчина мог себе ни в чем не отказывать. Лазар начал курить сигары и это занятие ему довольно сильно понравилось. Он выходил к себе на беседку, разжигал в мангале огонь и смотрел на него, покручивая большую кубинскую сигару, которую он купил у своего знакомого кубинца. Инженер перестал думать о своей работе, а лишь отдыхал и наслаждался жизнью. Вечером, покуривая сигару, он впадал в полусонное состояние, когда мозг наполовину отключается и включается чувство наслаждения настоящим моментом. Лазар вспоминал свое прошлое, но не то, которое было ему неприятно, а только очень радостные и веселые моменты. Своего дедушку, работу на ветряной электростанции и кролика, которого он поймал, когда очень сильно хотел есть. А иногда мужчина просто сидел и ни о чем не думал.
В последнее время, прямо перед своим днем рождения Лазар приобрёл качественный дельтаплан. Он решил опробовать в день своего рождения, когда соберутся все его любимые женщины. 15 марта 1985 года он праздновал свое 46-летие. Это был, конечно, не юбилей, но праздник, который остался в его сердце на всю жизнь. В этом возрасте Лазар, как никогда чувствовал себя счастливым, здоровым и сильным. Все казалось ему радостным и блаженным. Семья была рядом с ним. На днях должна была приехать Лилиан и он был этому очень рад.
В день его рождения Лилиан, Лара и Мэри вместе с Лазаром сидели за столом и вспоминали былые времена. Они приготовили большой торт с одной свечкой. Лазар пошутил, что он еще не такой старый, чтобы на день рождения задувать одну свечу. Мать сказала, что он еще слишком молодой, чтобы ему поставить вторую свечу и все дружно посмеялись над этой шуткой, хоть она и не казалась слишком смешной. В такие моменты неважно, что люди говорят друг другу, важно только то, что все рядом и все очень рады своему сближению. Это вызывает эйфорию и чувство праздника. За столом Лазар предложил показать всей семье, как он умеет управлять дельтапланом. Они вышли из дома и пошли в поле, которое находилось в нескольких километрах от дачного посёлка. Поле было небольшое, но для полета на дельтаплане в самый раз.
Лазар развернул агрегат. Мать очень удивилась, когда увидела, что приспособление для полета очень большое.
— Как же ты на нем полетишь, мой милый? — спросила Лилиан.
— Сейчас увидишь матушка, все увидишь своими глазами.
— А не получиться так, как в прошлый раз? — в глазах Лилиан появилась заметная добрая насмешка.
— Не получиться, ты только наблюдай за мной, хорошо? И вы тоже наблюдайте — обратился он к изумленной Мэри и любопытной Ларе.
— Хорошо — сказала Лилиан — в добрый путь.
Лазар вытащил из кармана сигару, вставил ее себе в зубы и закурил. В небо направился густой дым. Держа сигару во рту, Лазар быстро разогнался на дельтаплане и взметнул в воздух. Лилиан, Лара и Мэри только и видели, как Лазар постепенно становиться все меньше и меньше. Их восхищению не было придела. Они наблюдали за его полетом и ни на секунду не оторвали глаза. Лазар парил в воздухе. Его тело было полностью прикреплено к дельтаплану, а крылья агрегата маневрировали, повинуясь движениям мужчины. После того, как планер оторвался от земли, Лазар пролетел на нем несколько метров. Скорость дельтаплана неожиданно увеличилась. Казалось, что он самостоятельно увеличивает ее движениями своего тела, но это было не так. Во время работы на ветряной электростанции инженер многое узнал о различных потоках ветра, которые несутся сквозь воздух, разгоняя и птиц и зверей. Он примерно за час до отлета, вышел на улицу и посмотрел в небо. Облака были как клочки разорванной ткани, с дырками и порезами. Облачные сгустки такого типа предупреждали о том, что в скором времени пойдет проливной дождь. Но перед дождем соответственно будет сильный ветер. Не плотные облака разместились по всему небосводу, и Лазар точно понял, что примерно через два часа северный ветер, надвигающийся с Северного Тихого океана, нагонять большие тучи и ему уже не удастся продемонстрировать свой полет. Но с другой стороны если Лазар успеет в промежутке между ветреными порывами и дождем пролететь на планёре, то его полет окажется крайне удачным. Так и получилось. Ровно в то время, когда мужчина взлетел, сильный северный ветер подхватил дельтаплан и понёс вперед с невероятной скоростью. Лазар натянул на себя защитные очки и придался наслаждению от полета. Вид был просто невероятный, что с высоты птичьего полета, что с земли. Помимо города Лазар разглядел залив, входящий в Северную часть Атлантического океана. Потом он развернулся и разглядел свою семью. Они казались ему маленькими муравьями, которые стоят на одном месте и внимательно наблюдают за его полетом. Он вдохнул дым сигары и посмотрел вдаль. За дачными посёлками расстилалась невероятная природа пригорода. Лазар выдохнул, и дым растворился в воздухе. Через десять минут он благополучно приземлился на землю. В зубах все еще была сигара. Лазар курил и выдыхал белый дым. Приземлившись, он отошел от дельтаплана и направился к своей семье принимать поздравления. Представьте себе 46-летнего мужчину, в самом рассвете сил. На нем красовалась темно-бежевая кожанка с подкладкой из овечьей шкуры. На голове были чуть приподняты специальные воздушные очки для защиты глаз от инородных тел. Чёрные кирзовые ботинки на толстой подошве, завязанные на большой шнурок до половины голени и бежевые брюки, вправленные в ботинки также были на нем. Лазар шел и раскуривал большую сигару. Дым поднимался в небо, а мужчина все шел, как ни в чем не бывало после удачного полета над полем.
Родственники принялись его поздравлять.
Они вернулись домой, долго разваривали за столом, обсуждали будущее Лары, прошлое друг друга и просто радовались встрече. Семья закончила день праздничным ужином. К вечеру все легли спать. Один Лазар не мог заснуть. Он все ходил по комнате и о чем-то размышлял. Вдруг к нему в голову пришла необычная мысль. Его глаза широко раскрылись, как будто инженер понял что-то жизненно важное. Он открыл свой ящик и, порывшись в записях, высунул один лист, полностью исписанный. Этот лист был первой страницей описания нового инженерного прибора. В начале листа было написано "Приспособления для телепортации атомной структуры вещества". Ниже он прочитал "Глава №1. Система и общий функционал телепортатора мельчайших частиц". Далее шло подробное описание системы, которое в совокупности занимало не меньше 30 листов с обеих сторон. Он прочитал первый абзац, положил лист на стол и с силой стукнул по столу.
— Да! — воскликнул он — Теперь я все понял. Наконец, черт возьми! У меня есть нечто получше компьютера, ребята, нечто получше!
Лазар еще немного постоял перед столом, как бы неосознанно успокаиваясь от сильного секундного возбуждения. Он вложил лист в ящик и, закрыв стол на замок, со спокойно душой и с удовлетворением от проделанной работы отправился спать.

Глава 6

I

За окном зажегся желтый фонарь. Небо темнело с каждой секундой. Маленькие тучки незаметно плыли над домом, создавая видимость позднего вечера, который начался раньше, чем всегда. Белая кружевная занавеска пропускала через себя тусклый рассеянный свет с улицы, смешивающийся в доме с уютным светом от маленькой люстры на кухне.
Женщина увидела, что круглый стол на кухне немного запачкался. Она протерла место, где был пролит черный чай и светло-желтый отблеск стал отчетливо виднеться, расплываясь по поверхности стола. Для пущей убедительности Мэри протерла стол еще раз и мельком увидела в нем отражения своего лица, отблеск синеющих волос и бледную старческую кожу. Ее взор переместился с отражения на сам стол, и она, незаметно для себя, стала всматриваться в его потертости. Внимательно смотрела она на круглую поверхность, застывая в леденящем порыве, и не отрывала глаз от объекта своего внимания. Слева от нее, на столе, около пятнадцати лет назад маленькая Лара расковыряла ножичком дырку, небольшую такую дырку всего пол сантиметра длинной, с острыми концами и большим количеством занозочек внутри, которые девочка с упорством отковыривала, пока мать не выхватила нож у нее из рук. Чуть дальше, уже правее ближе к окну и дальше от Мэри виднелась длинная тонкая царапинка. Она улыбнулась, вспомнив, как Лазар резал огурцы вдоль стола, не используя резку и когда неожиданно сзади закричала Лара, толи от радости, что у нее что-то получилось, толи, чтобы просто покричать, Мэри уже не помнила, Лазар прорезал огурец и по инерции от внезапного крика провел ножом по столу, машинально и очень резко, как бы продолжая резать огурец. Но полоска уже сильно стерлась, и от нее остались лишь прерывистые линии, ели видневшиеся на поверхности стола.
Мэри отвела взгляд от стола и вдруг увидела небольшое темное пятно, которое располагалось на самом краешке круга. Это пятно она заметила еще тогда, когда они вместе с Лазаром покапали стол в мебельном магазине. Оно ничуть не потускнело, не изменилось, и возможно Мэри почувствовала небольшую зависть, но через секунду ей вспомнилось другое. Тридцать лет назад Мэри не хотела покупать этот стол, только из-за пятна на краю поверхности. Она сказал Лазару об этом, но он ответил легкой ухмылкой и купил стол, добавив лишь "Потом будет, что вспомнить". "Похоже, он оказался прав" — подумала Мэри. Она отошла от стола и вышла в прихожую.
— Лазар, ужин готов спускайся, тебе нужно есть каждые три часа, так сказал доктор.
Со второго этажа, из открытого кабинета послышался глухой голос:
— Сейчас иду, не ворчи только. Ты же знаешь, что эти доктора не лечат, а калечат. Слушать их бес толку.
— Не спорь и иди есть.
На этом Мэри закончила уговаривать Лазара, и пошла на кухню. Но мужчина спустился не скоро. Дверь в комнату была открыта, потому что он собирался. На входе стояли чемоданы и мирно ждали своего часа. В кабинете тикали настенные часы. Старинные часы, которые Лазар несколько десятков лет назад забрал из библиотеки своего старого дома в Техасе. Сейчас у дома были совершенно другие хозяева, библиотека была полностью перемещена. Какая-то часть книг осталась у Лазара в подвале, другая же у его дочери и ее мужа. После смерти матери Лазару пришлось продать дом, но настенные часы он не был в состоянии продать. Эта семейная реликвия передавалась по наследству около трёхсот лет и продать такую ценную вещь он не то, что не мог, но и категорически отказывался, как бы дорого она не стоила. Периодически эти старые, полуразвалившиеся часы, которые при всем труде потомков Лазара, при всей заботе уже выглядели совсем плохо, иногда внезапно переставали идти. Лазар очень бережно относился к этой памятной вещи и поэтому всегда старался снова завести механизм, починить его, но даже руки старого инженера не справляли с такой рухлядью. В этот раз часы остановились на половине восьмого вечера, но Лазар даже не поднял взгляда, чтобы зафиксировать факт их остановки. Как будто вовсе не замечая сломанных часов, он с упорством занимался другой немаловажной проблемой. Его пальцы стремительно крутили чудесный Кубик Рубика, который он приобрёл на "Ярмарке удивительных вещей" пару дней назад. Он все никак не мог разобраться с тем, как его собирать и надеялся решить эту задачу во время предстоящей поездки.
Он уже не замечал, что сидит в своем кабинете, на старом потёртом кресле коричневого цвета, а тем временем наступила неминуемая ночь. Старый Лазар, как маленький ребёнок перебирал костлявыми пальцами игрушку, которая казалась ему очень сложной. Вначале, ему думалось, что его инженерные навыки помогут справиться с подобной задачей. Но по прошествии нескольких часов, он понял, что собрать кубик ему сегодня не удастся. Глаза устали, а ноги потихоньку начинали гудеть от боли, вызванной его бездвижным положением. Он перекрестил ноги, левую сверху правую снизу, а через десять минут наоборот, правую сверху левую снизу, но это не помогло. Кровь не хотела должным образом разливаться по венам, и поэтому ему пришлось собирать Кубик Рубика стоя. Лазар стал медленно ходить по комнате и чтобы, где-нибудь не спотыкнуться и не упасть, он мимолётом оглядывался по сторонам. Так он заметил вечер за окном, вспомнил, что Мэри звала его ужинать, и понял, почему ее голос был таким обеспокоенным, ведь через несколько часов они должны отправиться в аэропорт. После сотни тщетных попыток собрать магически куб, Лазар кинул его на кресло и с ворчанием направился к двери, чтобы спуститься по лестнице на первый этаж.
Мэри с первого этажа услышала, как Лазар вышел из своей комнаты, и поспешила проследить за тем, как он будет спускаться. В его возрасте и с его больными ногами Лазару было трудно спускаться по ступенькам, которые казались ему слишком крутыми. Он осторожно облокотился рукой об перила и поставил ногу на первую ступеньку, потом спустил вторую ногу на эту же ступеньку и немного отдышался.
— Да ладно тебе, не так уж все и плохо — послышался голос Мэри с первого этажа
— Ничего ты не знаешь, никакой помощи не дождёшься в этом доме
— Не нервируй меня Лазар.
Мужчина ничего не ответил. Он продолжал спускаться по лестнице и через несколько ступенек почувствовал уверенность, после этого ему стало легче спускать, и он быстро оказался на первом этаже.
— Ну, вот видишь, я же говорила
— Может оно и так, только вот ноги побаливают немного, как я вообще собирался ехать куда-то
— Ну, это же твоя идея, не знаю, почему тебе приспичило ехать именно в Египет, это же так далеко!
— Ты не понимаешь — сказал Лазар, заходя на кухню — это дело чрезвычайной важности!
— А я думала, ты отдохнуть хочешь, на сфинкса посмотреть
— Сдался мне это сфинкс, ты же знаешь Мэри, я ничего не делаю просто так
— Ну ладно, не хочешь рассказывать, не надо, садись лучше есть
— Сажусь уже — он медленно подошел к стулу и аккуратно присел.
Обычно за ужином они разговаривали мало. Вечер старой семейной пары проходил в полной тишине, и никто не мог эту тишину прервать, пока вся еда не была доедена до конца.
Старая тарелка из глины напоминала Лазару о тех временах, когда он только приехал в Нью-Йорк. Эта обшарпанная квартира, в которой он жил на деньги родителей не идет, ни в какое сравнение с домом, в котором он сейчас живет.
Лазар поднял вилкой рыбную котлету, и недолго думая откусил кусок. В его возрасте есть, что попало не приходиться. Каждый вечер жена готовит рыбу, другие морепродукты, овощи и зелень. Этим они и ограничиваются. В старости Лазар стал щепетильно относиться к своему питанию, как и Мэри, которая в своем возрасте не могла тратить на приготовление еды столько же времени, сколько она тратила раньше. Этот фактор также повлиял на перемену рациона, как и не усвояемость желудком многих продуктов, по причине старения организма. В этот раз на столе лежала морская капуста в отдельной миске, а в тарелках две рыбные котлеты и пюре без молока и соли. Вместо кока-колы, сока или другого напитка, который включал в себя большое количество ГМО, калорий и глюкозы, они перешли на черный чай без сахара.
Лазар попивал свой чай. Он давно уже привык к вкусу этого необычного для Американской жизни напитка. Поначалу чай казался ему вкусным, но потом, когда Лазар принял решения отказаться от сахара в чае в связи с рекомендациями доктора, который сообщил ему о повышенном уровне сахара в крови, его привычка быстро испарилась, так как чай казался теперь совсем не вкусным. Но к настоящему времени все его предубеждения о вкусе чая ушли, и он с удовольствием пил его, наслаждаясь естественным вкусом, немного резким, но необычным и довольно приятным.
Он надкусил рыжую рыбную котлету, которая при темном свете на кухне, казалась коричневой, и отпил глоток чёрного индийского чая с его незабываемым вкусом. Только после того, как Лазар перестал добавлять в чай сахар, он начал чувствовать истинный вкус напитка, ради которого древние индийцы годами выращивали огромные плантации, сажали листья и выкапывали их в срок, чтобы потом засушить и добавить в кипяток. Им бы и в голову не пришло добавлять сахара в этот трудно добываемый продукт.
— Как же я раньше пил чай с сахаром — сказал Лазар, тем самым нарушив тишину во время обеда, установленную в их семье вот уже, как несколько десятилетий.
— Лазар, да что это с тобой сегодня? Во время ужина мы никогда не разговаривали
— Не знаю Мэри — сказал Лазар, отстраняя от себя тарелку — может, волнуюсь перед поездкой.
— Ну вот, ты не хочешь мне ничего рассказывать, облегчить душу, а сам себя загоняешь в капкан, лучше бы ты сказал, зачем мы туда едем.
— Кстати, ты позвонила Ларе, попрощалась за меня?
— Да Лазар, я это сделала — сказал Мэри и глубоко вздохнула
В этот момент Лазара мельком посмотрел на нее, закрыл глаза и с минуту сидел молча. Потом он аккуратно встал из-за стола и сказал:
— Вызывай такси, я пошел собираться
Мэри вдруг всколыхнулась, встала на ноги и пошла, выполнять его просьбу, как будто с годами они стали лучше понимать друг друга и выполнять просьбы без лишних разговоров, без необходимых слов приличия вроде "пожалуйста" или "спасибо". Им уже не нужно было разговаривать друг с другом, бояться за то, что один из них может уйти от другого. Этого не могло произойти. Поэтому их общение стало в какой-то мере черствым, однозначным и совсем не интересным, однако прямолинейным и честным, чего так не хватает в сегодняшнем мире.
Мэри стояла на кухне и разговаривала со службой такси, пока Лазар поднимался на второй этаж, чтобы собрать еще кое-какие вещи, которые он впопыхах забыл сложить в свой небольшой чемодан. Он зашел в комнату и закрыл за собой дверь. В комнате горел тусклый свет. Его старые ноги двигались очень медленно, а руки дрожали с желанием забрать то, что было для него самым важным.
На старом столе в середине кабинета, стояла небольшого размера рамка с фотографией его дочери Лары и внука Гарольда. Он подошел поближе, чтобы как следует рассмотреть самых родных и дорогих людей. На фотографии был виден отблеск белого света исходящего от фонаря с улицы. Милая Лара стояла на лужайке, молодая и красивая. Она обнимала своего маленького сынишку и гладила его по голове. В те годы все было так прекрасно. Лазар был в полном рассвете сил, он и сделал эту фотографию во время летней прогулки в центральном парке Нью-Йорка. Его красавица дочь нашла счастье с хорошим мужчиной и родила ему сына, а у Лазара появился любимый внук. Он был таким милым и приятным. Лазар часто гулял с ним, покупал ему разные вкусности, баловал одеждой и новыми навороченными гаджетами, но время неумолимо шло и из маленького мальчика, запечатленного на том снимке, Гарольд превратился в несносного подростка, который каждый месяц звонит своему деду лишь один раз и то, с подачи матери. Об этом думал Лазар, когда переворачивал фотографию изображением вниз. Он не стал больше размышлять о прошлом, а также не думал о будущем, которого у него осталось совсем немного.
В первом ящике стола он отыскал толстую рукопись, в которой было не меньше двухсот страниц, накопленных им за вторую половину жизни. Для рукописи он достал специальную сумку, которую одел на плечо. Бумага оказалась довольно тяжелой, поэтому ему пришлось достать свою трость.
"Какой же это идиотизм" — подумал Лазар — "Всю свою жизнь я посвятил инженерному делу, собрал флэш-накопитель, использовал компьютер в рабочих целях, а сейчас мне приходиться тащить большую кипу бумаг за тридевять земель, только потому, что информация, которая там содержится может быть опасна для всего человечества. Зачем тогда вообще нужны эти компьютеры? Да и черт с ними" — сказал он чуть ли не вслух и стал постепенно продвигаться к выходу из кабинета.
— Тридцать лет я посвятил этому — ворчал он, выходя их комнаты — и все, что я об этом знаю, лежит у меня в сумке. Какой прок от этого, если на осуществление моего плана у меня почти не осталось сил.
— Что ты там говоришь Лазар? Такси уже ждет, поторапливайся.
— Я говорю, что тридцать с гаком лет я посвятил тому, что бы разобраться в изобретении, которое мне чуть и не приснилось, а теперь я лечу в Египет, через океан, на другой континент, чтобы проверить сработает ли эта штуковина или нет. Если нет, я тогда лучше там и сдохну! — проворчал он полушепотом, чтобы Мэри не услышала правду.
Потихоньку Лазар спустился на первый этаж, где его уже ждала жена с двумя чемоданами и таксистом, который помогал им загрузить вещи в машину.
— Сейчас все будет, мистер — сказал таксист с индийским акцентом и взял на руки первый чемодан, для того, чтобы выйти с ним на улицу и погрузить его в машину. Таксист ушел, а тем временем Мэри решила поговорить:
— Что это у тебя в сумке, дед? Что ты от меня скрываешь?
— Не твое дело, ты узнаешь об этом после моей смерти —проговорил Лазар, опираясь на трость.
— Не говори так Лазар, и не пори чушь, зачем ты взял такую тяжелую сумку, ведь и так на ногах еле стоишь, а еще лишний груз
— Значит нужно! Все пошли, чего зря время теряем.
Тут появился таксист:
— Сейчас все будет, будет — сказал он и взял второй чемодан
— Ну, пошли милый, нам действительно пора — обратилась она к Лазару.
Мэри подошла поближе к старому инженеру и взяла его под руку.
— Ничего, дойдём, мы еще не настолько старые, а это поездка будет самой чудесной
— Откуда ты знаешь? — спросил ее Лазар, еле вышагивая с тростью.
— Я верю тебе милый и если ты говоришь, что дело важное, значит так оно и есть
Лазар остановился и посмотрел на Мэри. Старому инженеру не была присуща сентиментальность, но сейчас он смотрел так нежно, как может смотреть только добрый и любимый человек на свою верную жену, с которой он прожил в относительно счастливом браке больше полувека. Потом Лазар оторвал взгляд от Мэри и они оба пересекли порог своего дома.
— Вас ждет самолёт, поторопитесь — сказал таксист.
— Да я и сам знаю, балбес, лишь бы языком чесать.
Следующий час они провели в машине индийца, который всю дорогу без остановки напевал задушевную индийскую песенку про многорукую богиню, ее славный хобот и ее великодушие к миллиарду индийцев, живущих, как крысы в собственной стране.
Руль налево, руль направо, куча мата, произнесённого с неправильным ударением, песен и ругательств на отвратную жизнь в Америке, вот что пришлось пережить Лазару и Мэри во время поездки в аэропорт. Наглости индийца во время вождения не было предела. Он подсекал, обгонял, проезжал на красный, и не соблюдал знаки дорожного движения, как будто вообще их не видел. Лазар решил его успокоить и спросил:
— Вы что права купили, мистер?
— Кубралини, меня зовут Кубралини. В Индии мы все так ездим. Ездим, как хотим на повозках, машинах и мотоциклах. Привычка вторая натура.
— Слушай кубалибра, либо ты едешь нормально, либо мы берём другое такси   — сказал Лазар с серьезным выражением лица.
Индиец посмотрел в среднее стекло заднего вида и понял, что Лазар не шутит.
— Как скажите, как скажите... Оммм, святая Ганеша-сахасранам, даруй нам блаженство, омм
— Да, господи боже, не ругайся ты, что с тобой не так!
— Не обижай меня мистер, не тогда, когда молюсь Ганеше через песню
— Тогда лучше молись про себя
— Не ездить, как в Индии, молиться про себя, а может мне еще в ноги вам поклониться — проворчал индиец тихим голосом.
Прямая дорога избавила путешественников от сложных ситуаций, и они в тишине добрались до аэропорта.
Погода не шептала. Под темными серыми тучами, ходили не менее серые и безрадостные люди с чемоданами. В основном эти люди выходили из аэропорта, будто бы не отдохнувшие, а серые и недовольные, возвращаясь в несладкие будни. Однако, Лазар и Мэри, не подаваясь общему настроению, щедро отблагодарили таксиста и отправились в здание аэропорта, где уже началась регистрация пассажиров. Они зашли внутрь и встали в очередь к регистрационной стойке. Народу было больше, чем им этого хотелось. Люди разговаривали, смеялись, ругали своих детей, которые бесконечно выбегали за огороженную и перетянутыми красными полосами стойку.
В конце очереди стояли Лазар и Мэри с двумя чемоданами средней величины. Старый седой Лазар устремил свой взгляд в никуда. Он искал, что-то интересное, что могло привлечь его внимание, пока он бесполезно проводит время, следуя за впереди стоящими людьми, продвигаясь на шаг за десять минут. Тяжелая кожаная сумка, старая и потрепанная висела на его плече. Каждую минуту он поправлял ее, но не снимал. Серые шерстяные брюки он поправлял вместе с сумкой. Они постоянно спадали с него, и концы полностью закрывали дальнюю часть подошвы на туфлях. Тем временем Мэри изучала небольшую брошюрку, которую взяла со стенда у входа. В ней предоставлялась информация об авиакомпании, благодаря которой они с Лазаром попадут в Египет. Она внимательно вчитывалась в каждое слово и щурила глаза, но, в конце концов, решила надеть очки и прочитать все, как следует.
Поправляя штаны и сумку в очередной раз, Лазар засмотрелся на Мэри с жалостливым выражением лица. Он думал о том, какой она была красивой пятьдесят лет назад. С трудом вспоминал их первую встречу и уже совсем не помнил, как развивались их романтические отношения на первых парах. Однако он отчетливо видел перед собой, то молодое, естественное лицо, ее гладкую, нежную кожу, в меру румяные щеки, которые он не раз целовал без причины, сладкие, как мед алые губы и ароматную шею, эти ее духи — запах вечности. Но сейчас он видел свою старую жену, мудрую женщину прошедшую с ним через огонь и воду, ее морщины, немного обвисшую кожу на скулах, потрепанные волосы, крашенные в темно-фиолетовый свет.
Мэри оторвалась от брошюрки и пристально посмотрела на Лазара. Она видела его глаза такими, какие они были в молодости, жизнерадостными, бойкими, целеустремленными. Но во взгляде присутствовала тоска и грусть по прожитой жизни, этого нельзя было не заметить.
Автоматические двери закрылись сзади, лента-робот в который раз упаковала очередной чемодан. Стеклянные двери вокруг постоянно открывались и закрывались. Синего цвета стены раз за разом темнели от тени бегущих на самолёт или с самолета молодых людей, крепких мужчин и зрелых женщин с детьми в кенгурятнике на груди. Эскалаторы спускали и поднимали пассажиров с этажа на этаж. Лазар наблюдал за всем происходящим со стороны. Он невольно потянулся к своим шерстяным брюкам и подтянул их. Его клетчатая рубашка ужасно чесалась. Он пожалел о том, что вообще надел ее через полчаса после отъезда из дома.
Потихоньку очередь стала уменьшаться и к тому моменту, как Лазар устал стоять, а Мэри прочитала брошюрку от начала до конца, они были почти у регистрационной стойки. Лазар смотрел через очередь, как маленький ребенок и видел, что до них осталось всего два нерасторопных человека с большими чемоданами.
Мэри дочитала брошюрку и сложила ее в сумку, потом она сняла свои старые позолоченные очки и положила туда же.
— Ты только посмотри на эту чудо технику, сколько всего, роботы, эскалаторы, телеэкраны, смартфоны. Столько всего придумали, пока я сидел в своем кабинете и ломал голову.
— Да, Лазар, всем этим уже давно пользуется твоя дочь, а почему ты инженер-технолог до сих пор не освоил эту, как ты выражаешься "чудо-технику", я не понимаю. Как будто тебя кто-то заставлял сидеть сиднем в своем кабинете.
— Какая уже разница Мэри, посмотри на нас, мы постарели и теперь можем только созерцать и немного думать. Природа берет свое и когда-нибудь нас не будет, ты понимаешь?
— Такое чувство, будто ты уже в могиле, только землю на тебя насыпь и дело с концом. Не говори того чего не знаешь дед, мы с тобой многое пережили и еще многое переживем, вот увидишь.
— Лучше бы я родился сейчас, столько интересного, но мои мозги уже не воспринимают все это, разве не похоже на смерть.
— Вот и наша очередь подошла — сказала Мэри и подвинулась к регистрационной стойке — пожалуйста, паспорта и билеты, все здесь.
Она выложила на стол все документы, а тем временем Лазар смотрел вокруг и даже не замечал, что Мэри сдаёт вещи.
— Сумку будешь сдавать?
— Что ты сказала? — Лазар повернулся к стойке и недовольно посмотрел на молодую девушку, сидевшую перед ним.
— Я сказала сумку будешь сдавать?
— Сумку... мою... не за что, возьму как ручную кладь — сказал он и поправил потертую лямку на плече, однако легче от этого не стало. 
— Ну, тогда пошли — отозвалась Мэри.
— Приятного полета — сказал девушка на регистрации.
— Пошли, пошли — протянула Мэри подталкивая зазевавшегося Лазара — нас ждет самолёт.
Они прошли всячески досмотр в аэропорту. Около трех раз у Мэри и Лазара спрашивали паспорта, проверяли сумки. Один раз отсканировали все тело и проверили содержимое потайных карманов. После сканера они проследовали в зону покупок, на которую уже почти не осталось ни сил ни энергии.
Несколько минут они брели по дорожке мимо магазинов одежды, обуви, косметики, парфюмерии, алкогольных напитков, продуктовых магазинов, баров внутри аэропорта и еще мимо кучи всяких бесполезных заведений, в которые заходили все подряд, а покупали товар лишь единицы . Все люди следовали ко входам указанным в билете под одним конкретным номером. Рейс Лазара и Мэри находился в самом конце зоны покупок, поэтому они прошли все бесполезные магазины, взглянули в лица почти всем обреченным продавцам с натянутыми улыбками и умоляющим выражением лица, сдержались от соблазна зайти в один из магазинов и добрались до своего входа целыми и с полными кошельками.
У входа уже собралась небольшая очередь. Самолёт, который должен был доставить пару в Египет, по расписанию прилетал через час и двадцать минут. Но из-за погодных условий ему пришлось задержаться в воздухе. Через две минуты после того, как Мэри присела на стул у входа, а Лазар сложил свою сумку рядом с ней, было объявлено о задержке рейса на два часа пятнадцать минут. Мэри глубоко вздохнула и посмотрела на часы. "Еще три с половиной часа ждать рейса, Лазар не выдержит, отправлю его погулять" — подумала Мэри и тут же сказала:
— Иди, погуляй пока ждём рейса, может что-нибудь интересное найдешь
— Чертов рейс, ну зачем мы так рано приехали сюда, три с половиной часа ждать этого самолета — сказал Лазар и незаметно для Мэри понизил голос настолько, что стал говорить шёпотом — только бы получилось сделать это и тогда никакие самолеты не понадобятся, вот увидишь Мэри, после моей смерти люди станут богами.
— Чего ты там говоришь милый, тебе плохо?
— Да нет, все в порядке, пойду, прогуляюсь, пожалуй
Мэри ничего не ответила. Она взяла журнал, который лежал на стойке по левую руку и начала его читать с равнодушным выражением лица, оказавшись безучастной ко всему происходящему вокруг нее.
В тот же миг Лазара и след простыл. Он быстренько забежал за угол очередного магазина и в гордом одиночестве отправился в обратный путь, с таким чувством будто теперь обязательно что-нибудь приобретёт. Однако он не стремился заходить во все магазины подряд. У него была конкретная цель и он шел в направлении того магазина, где достичь этой цели было проще всего.
Он прошел через несколько дорогих бутиков, посмотрел на красивые часы за миллион долларов и прошел через книжный прилавок, остановившись посмотреть новые книжки. За пять минут у книжного прилавка он успел найти для себя несколько интересных книжек и распростись продавщицу, которая почти ничего в них не смыслила. В ту же минуту он приобрёл книжки и пошел дальше. Следующим магазин, в который он зашел был первоклассный магазин алкогольной продукции. Именно эту цель, покупку старого шотландского виски, он преследовал, слиняв от жены, которая к тому же сама и способствовала его маленькому побегу. Он проковылял в магазин и его глаза разбежались по полкам, которые были расположены вдоль всех четырех стен, вряд по десять-пятнадцать полок на одной стене. Но взгляд его быстро сузился и он с довольным лицом направился к стойке с многолетним виски шотландского производства.
— О, эта волшебная бутылочка Скотиш виски 76-го года, кажется, давно я хотел тебя попробовать, да все никак не получалось — сказал Лазар, когда подошел совсем близко к полке. Он взял бутылку виски и любовным взглядом посмотрел на этикетку.
— Теперь я могу тебя попробовать, повод есть, новая страна, почти законченное дело, а потом я, наверное, скоро умру, может же старик порадовать себя в конце жизни первоклассными виски.
— Сэр, вы выбрали что-нибудь? — послышался голос сзади. Лазар не обратил никакого внимания на голос и продолжил разговаривать с виски. Но настойчивый голос послышался снова:
— Если вы возьмёте именно этот первоклассный виски 1976-го года, наш магазин предоставит вам скидку на 20 % от обще суммы заказа, вы уже определились?
— Что, кто это с нами заговорил, а ну ка? — он повернулся и увидел, что за его спиной все это время стоял консультант магазина и мило улыбался — какого черта тебе нужно, я и без тебя знаю, что мне выбирать!
— Сэр, попрошу не сквернословить и не оскорблять меня — консультант обиделся, отвернулся и пошел в другую сторону обслуживать вежливых клиентов.
— Что им от нас нужно детка, скоро ты будешь моей... Господи, да что это со мной, разговариваю с бутылкой, либо я совсем свихнулся, либо меня уже зовут наверх, других объяснений я не вижу
Лазар подошел к кассе с бутылкой виски. Милая женщина за кассой приняла его товар и пробила чек:
— И того с учетом скидки в 20 %...
— Ого, хорошая скидка, мне сегодня везёт!
— С вас полторы тысячи долларов — сказала она и широко улыбнулась
— А вы уверены, что это с учетом скидки — проговорил Лазар, кашляя почти перед каждым словом
— Да сэр, будете брать?
— Конечно буду, полторы тысячи баксов, какая мелочь — он злостно посмеялся и еще раз кашлянул
Он взял бутылку и растворился в проходе после оплаты. Лазар не стал ждать пока бумажный чек вылезет из кассы и ушел, даже не попрощавшись.
Инженер продвигался по магазинному коридору и больше ни на что не смотрел. Более интересов в этом месте у него не было. Поэтому он спокойно шагал в направлении посадочного входа, где сидела его жена.
Лазар спрятал бутылку во внутренний карман, чтобы Мэри не заметила ее, но оказалось, что это было не так необходимо. Когда он пришел к ней, она уже погрузилась в сон. Журнал-реклама лежал у нее на коленях, а его сумка мирно покоилась рядом. У входа увеличилось количество людей, очередь в разы удлинилась, а Мэри сладко спала на стуле. Он подсел к ней. На его счастье бутылка виски поместилась в сумку.
Лазар зевнул и облокотился на спинку сиденья. Сложив свою голову на плечо Мэри, он тоже сладко заснул. Через несколько часов подали самолёт в Египет.
Они оба проснулись, когда посадка уже подходила к концу. Первой спохватилась Мэри. Она разбудила сонного Лазара и заставила его подняться на ноги. Они встали со стульев и проследовали к пропускному пункту, после которого длинная кишка вела пассажиров прямо к самолету. Лазар и Мэри показали документы и быстренько прошли в кишку, а потом и в самолет.
— Ваши места, справа у окна, хорошего полета — сказал стюардесса, которая их встречала.
— Спасибо вам, а то мы не знали — отозвался Лазар.
— Прекрати немедленно и иди вперед. Хорошо, что ты не взял билеты в самом хвосте, а то я совсем не выношу турбулентности
— Все для тебя милая — сказал Лазар с саркастической ухмылкой
— Иди уже дед, а то я сейчас начну тебя толкать!
Они проследовали до своих мест и благополучно приземлились на них со всеми своими сумками.
— Давай я положу твою сумку наверх — сказала Мэри, встревоженно обращаясь к Лазару
— Не бойся ты, что первый раз летаем, все будет хорошо. А сумку я, пожалуй, оставлю при себе.
— Как хочешь
Она уселась на свое сиденье в середине, а Лазар сел около окна. Беззаботный Лазар и встревоженная Мэри очень хорошо дополняли друг друга в этом самолете. Однако Мэри не стала разводить панику, а Лазар не пренебрёг своими обязанностями мужа и несколько мучительных минут успокаивал жену добрым словом. Потом он прислонил голову к стенке самолета и быстро, как после долгого трудового дня, уснул под звук гудящих моторов. Мэри же в это время все еще беспокоилась за безопасность полета. Она не могла заснуть, как и не могла пошевелиться до того момента пока самолет окончательно не оказался в воздухе. Лазар ничего не заметил, ни то, как самолет взлетал, ни то, как Мэри при этом волновалась. Он крепко заснул около окна и просыпался лишь несколько раз за одиннадцать часов. В последний час полёта он проснулся, но не потому, что хотел, а потому что его разбудила Мэри. Она сказала, что самолёт подлетает, и пора уже просыпаться. Все ее волнение сошло на нет. За одиннадцать часов проведённых в самолете она настолько привыкла находиться в воздухе, что уже даже не замечала этого.
Лазар открыл свои заспанные глаза и посмотрел в маленькое окошко. Они летели над пустыней, а где-то вдалеке отчетливо виднелись небольшие скопления домов-бараков, в которых жили многие египтяне. Через минуту Лазар увидел пирамиду Хеопса.
— Вот она, наконец-то, кто же знал, что здесь я закончу начатое еще пятьдесят лет назад.
— Что ты там бормочешь милый... Ой, смотри пирамиды!
— Да дорогая, это они, величайшие пирамиды, которые сделают наше будущее намного лучше.
— Не понимаю тебя Лазар
— И не поймешь




II
Приземление вышло на редкость удачным. Не было сильной тряски в тот момент, когда шасси самолета соприкоснулись с посадочной полосой. Мэри лишь немного вздрогнула и то, от счастья, что они наконец-то приземлились в Египте. После одиннадцатичасового полета Мэри и Лазар ощущали тошноту и головную боль. Провести столько времени в небе означает насести здоровью некоторый вред, который потом будет сказываться, особенно у стариков несколько часов, а то и дней.
На выходе из самолета они оба ощущали сильную глухоту, как будто их уши заткнули ватой или пробкой от вина. Им ничего не было слышно вокруг и для того, чтобы сказать друг другу что-то приходилось подносить губы к уху.
Мэри вышла в проем первой, за ней проследовал Лазар, который с горем пополам пробрался через сиденья с большой сумкой и чуть не свалился на пол. Мэри во время подхавтила его под руку, и он удержался.
Сумка все также висела у него на плече, и все также доставляла ему дискомфорт. Когда они с Мэри благополучно вышли из самолета, и проследовали в зону аэропорта Каира, на улице начинало смеркаться. Темно-желтый, в некоторых местах оранжевый закат укреплял вечер своей неизбежностью и предвещал чёрную, как копоть ночь. Вдалеке, за железным забором из проволоки и стальных прутьев, виднелась красивая суровая пустыня, которая с поражающей глаз простотой и гладкостью, огибала землю Египта, самого древнего из земных царств.
Высокие пальмы, старцы на облезлых мулах, зеленые сады среди пустыни, старые свитки и голые женщины с кувшином на голове, все это ожидал увидеть Лазар по приезду в Египет.
Они с Мэри прошли паспортный контроль и на удивление быстро выбрались из аэропорта. На улице стоял сильный зной, который сразу заставил пожилую пару расстегнуть свои рубашки, снять тёплые вещи и достать веер. Они стояли около дверей с большими чемоданами и обсуждали свой дальнейший путь, в то время, как вокруг повсюду шныряли надоедливые таксисты и предлагали свои услуги кому попало. Старые, молодые, зрелые Египтяне — все, как один с небритыми лицами, в открытых льняных рубашках бегали из стороны в сторону только для того, чтобы быстрее найти клиента и отвезти его домой или в гостиницу. Запах, который стоял в этом месте перманентно благодаря потным  таксистам, не мог не дойти до Лазара и Мэри, и они в туже самую минуту решили уйти подальше от этого места и выйти на более открытое пространство. Они прошли прямо по дорожке, которая вела к автобусной остановке и там сошлись во мнении, что необходимо заказать такси до гостиницы, в которой они забронировали номер.
Через десять минут тяжкого ожидания около автобусной остановки подъехала красивая машина с водителем в костюме. В первую очередь Лазар посмотрел внутрь и жестом руки повелел открыть стекло. Водитель в ту же секунду его открыл и подтвердил, что приехал именно за ними. Несколько секунд Лазар смотрел на водителя с выпученными глазами и не мог понять, почему тот в такую неистовую жару ездит в парадном костюме, ведь в этой ситуации его костюм сродни печки для запекания.
Водитель вышел из машины и без лишних слов помог пожилой паре загрузить их чемоданы в багажник. На удивление вещи поместились. Потом Лазар открыл дверь машины и посадил туда Мэри, следом сел сам. Тогда он и понял от чего водитель машины так тепло одет. Внутри царил божественный холодок, который обдувал Мэри и Лазара со всех сторон. Холодный воздух из встроенного кондиционера однозначно был спасением для них. Вмиг они расслабились на своих креслах и чуть не заснули по дороге в гостиницу.
Около получаса машина двигалась по прямой автомагистрали, в течение всего времени поездки в машине был включен кондиционер. Холодный воздух отталкивался от стенок автомобиля, огибал спящие тела стариков, однако совсем чуть-чуть затрагивал самого водителя, который попадал под его порыв лишь наполовину, находясь вблизи кондиционера по левую руку.
За окном уже совсем стемнело, когда Лазар проснулся от нежного прикосновения Мэри и услышал, что таксист сказал:
— Мы доехали, как будете расплачиваться, наличными или картой?
— Наличными, Мэри дай ему на лапу немного, машина у тебя отпад, конечно!
— Спасибо — сказал таксист и вышел, чтобы выгрузить чемоданы из багажника.
— Ну, вот мы и приехали — сказала Мэри, гладя сонного Лазара по голове.
— Да милая, приехали, чтобы совершить наше последнее совместное путешествие.
— О чем ты Лазар? Что это значит?
— Не знаю Мэри, давай лучше в гостинице поговорим.
Они вылезли из машины, поблагодарили водителя и направились к отелю, где их уже ожидали.
На ресепшене их ждал молодой администратор. Он казался очень уставшим, но несмотря на это все же встал со стула, выпрямился и поприветствовал гостей на чистом арабском.
— Салам — ответил ему Лазар и продолжил на английском — нам бы поселиться друг.
— Да, да, конечно, если я не ошибаюсь вы Лазар и Мэри Драгунские?
— Так и есть, и мы очень устали, хотим спать и все такое — ответил ему Лазар.
— Милый не смущай мальчонку, что от нас требуется?
— Пожалуйста, ваши паспорта и номер брони.
— Все здесь, все здесь — повторилась Мэри для пущей убедительности.
Она достала из старой кожаной сумки бежевого цвета, документы свои и Лазара, а также бумагу с номером брони и чек на оплату.
— Теперь подождите несколько минут, и все будет готово. Вот можете уже взять ключ.
— Да конечно, я возьму ключ, а долго вы будете нас отмечать в своей базе данных?
— Еще чуть-чуть, присядьте пока на диванчик.
— Диванчик, какой к черту диванчик, я спать хочу
— Лазар, ты пока поднимайся в комнату со своим чемоданом, а я подожду наши паспорта и тоже поднимусь.
— Хорошо, слава богу здесь есть лифт!
— Иди, иди — сказала Мэри с раздражённой интонацией.
Он зашел в лифт, поправил свою сумку и кое-как затащил чемодан внутрь. Мэри не оборачивалась. Лазар нажал кнопку под номером три и лифт закрылся. Он благополучно приехал на третий этаж и еле-еле вылез из лифта с сумкой и чемоданом. Их комната числилась под номером 311 и это была самая дальняя комната, почти в конце коридора. Лазар пытался идти тихо, но ножки чемодана его не слушались и громко скреблись по полу гостиницы. Все уже давно спали, а Лазар с замиранием сердца пробирался вдоль коридора, постоянно поправляя свою сумку на плече. Где-то посредине между лифтом и его комнатой, в момент, когда лямка от сумки снова спала с его плеча, он, поправляя ее, случайно выронил ручку чемодана, и его верхняя часть с грохотом приземлилась на пол. В комнате 307 послышался странный шорох, как будто Лазар кого-то разбудил и сейчас этот кто-то идёт на него орать. Инженер быстренько поднял свой чемодан и почти бегом добрался до своей комнаты. В ту же секунду он достал ключ из кармана и открыл им дверь номера. Лазар забежал в номер и захлопнул за собой дверь.
— Я уже слишком стар для таких марафонов — сказал он. Лазар постарался отдышаться, прислонившись к двери и в это же самое время начал рассматривать номер, в котором оказался. Прямо у входа он увидел себя в отражении зеркала, совмещенного со шкафом. Шкаф стоял вертикально, поэтому в отражении он увидел себя немного расплющенным.
— Черт бы их всех побрал и египтян и постояльцев — сказал Лазар и перевёл дух — теперь можно успокоиться и... — не успел он это сказать как вдруг услышал за спиной чьи-то голоса. Это была Мэри. Она разговаривала с одним из постояльцев, который видимо, вышел из своего номера, когда снова услышал стук колес.
— Я не знаю, кто меня разбудил, но мне это не нравиться!
— Простите меня конечно, но я не понимаю почему я должна перед вами оправдываться
— А почему я по ночам должен просыпаться из-за вашего хамства!
— Вы ненормальный, мне больше не о чем с вами разговаривать.
Лазар прислонил ухо к стенке, но диалог, по-видимому, закончился. Однако он отчетливо услышал, как Мэри кашляла. По звуку можно было определить, что она взяла свой чемодан и снова пошла к номеру, не обращая внимание на сумасшедшего постояльца. Она все кашляла по дороге, но в тот момент, когда Лазар внезапно открыл перед ней дверь ее кашель, как по волшебству, прекратился, и она с огорченным выражением лица зашла внутрь.
— Что это там за чудак с тобой разговаривал?
— Так ты слышал? Да ненормальный какой-то, не понимает, что нам заселиться нужно. И что я теперь из-за него чемодан на руках потащу. Идиот, одним словом.
— Да ладно Мэри, черт с ним, нам нужно хорошенько отдохнуть после полета.
Они не стали разбирать чемоданы. Лишь необходимые вещи Мэри выложила на стол.
В комнате было две кровати, две тумбочки, светильники, старый стол, телевизор и маленький холодильник, который работал от удлинителя, подключённого к единственной розетке в номере. Ничего особенного если не считать красивые картины древнего Каира, которые висели на стене над каждой из кроватей. Балкона в номере не было, лишь большое окно с видом на рядом стоящую гостиницу и на плакат наружной рекламы шоколадного батончика с арахисовым маслом. Старый бедуин на красивом осле, жевал батончик и наслаждался им, проходя мимо оазиса со словами "Зачем мне оазис, когда есть ЧОКОИДЖИПТ".
Лазар и Мэри привели себя в порядок, переоделись в пижамы и легли на свои кровати. Лазар поближе к окну.
— Ой, ну что за идиотизм эта реклама, как можно сравнивать шоколад с бесценной водой в пустыне. Это тоже самое, что дать коту жвачку вместо рыбы. Ну, идиоты! — сказал Лазар, лежа в постели.
— Неужели ты хочешь поговорить об этом. Расскажи мне лучше, что ты имел ввиду, когда говорил, что эта наша последняя поездка вместе — отозвалась Мэри, заворачиваясь под одеяло.
— Эх, трудно сказать...
— А ты попробуй! — настояла она и закашляла
— Что с тобой дорогая? Ты заболела?
— Нет, и не отходи от темы, так что?
— Ох, какая же ты заноза в одном месте, ну мне кажется, точнее я чувствую, что скоро возможно меня не станет.
— Да что ты такое говоришь! — воскликнула Мэри. Она поднялась с кровати и включила светильник. Ее уставшие глаза смотрели на него с испугом и одновременно выражали заботу и нежность, как будто она хотела от чего-то его защитить — зачем ты говоришь это?
— Ну, ты же хотела знать правду, вот я тебе и рассказываю, что чувствую.
— Милый этого не будет — сказала она и с нежностью прильнула своими губами к его лбу.
— Почему ты так уверена, посмотри на меня я уже совсем старик. Ходить разучился, глаза почти не видят, зачем мне жить, может только ради...
— Ради чего милый?
— Ради тебя дорогая, только ради тебя.
— Вот так и думай, а я буду жить ради тебя — сказала она и, немного успокоившись, залезла к себе под одеяло.
— Да тебе еще жить и жить, будешь Гарольда воспитывать, только не балуй его, а то он совсем уж забыл про нас.
— Не говори так, как будто ты уже умер.
— Ничего страшного, все будет хорошо. А теперь засыпай, нам еще много чего предстоит увидеть в этой замечательной стране.
— Спокойной ночи — сказала Мэри полусонным голосом, пытаясь скрыть свой кашель.
— Спокойной.
Ночь была относительно тихой. За окном гуляла молодёжь примерно до полпервого ночи. Потом стало спокойно и Лазар смог уснуть. Мэри же уснула мгновенно.
На следующее утро Лазара разбудил сильный кашель Мэри. Она еще спала и не понимала, что так сильно ей доставляет дискомфорт именно боль в горле. Лазар поднялся со своей постели и подошел к Мэри, чтобы пощупать ее лоб. У нее был жар.
Она проснулась от его прикосновения и начала кашлять еще сильнее.
— Я, похоже, простудилась, милый — сказала она хрипловатым голосом в перерыве между приступами кашля.
— Да. Этот долбанный кондиционер в машине, а мы еще на лапу водителю дали. Чтоб его!
— Не ругайся Лазар, он ни в чем не виноват, кто же знал, что я заболею.
Лазар ничего не ответил. Он очень сильно злился на обстоятельства, однако не потерял чувства ответственности за свою жену и в тот же момент позвонил в местную поликлинику, по номеру, который был указан в справочнике на столе. Врач прибыл через час. За это время Лазар приготовил Мэри тёплый чай и завтрак, рисовую кашу, которую он считал прекрасным лекарством от простуды. Он аккуратно закутал Мэри в одеяло после завтрака и положил холодную тряпку ей на лоб.
Когда пришел доктор она уже спала. Он вошёл в номер и поздоровался с Лазаром. Доктор прошел к больной и присел на край кровати, чтобы аккуратно ее разбудить. Мэри не хотела просыпаться, но ей пришлось. Ей было тяжело переносить болезнь. Кости ломило сильнее, чем всегда. Холодный озноб ощущался как-то остро, а головная боль не прекращалась в течение всего осмотра.
После того, как доктор закончил свою работу, он заключил, что у больной скорее всего раньше уже были подобные проблемы. Кондиционер, включённый в машине, возобновил ее болезнь, которую доктор назвал хроническим бронхитом. Лазар прекрасно знал, о чем идет речь, однако он никак не мог понять, почему в тот момент, когда они ехали в машине он и Мэри об этом не вспомнили.
— Возможно, что ситуация может усугубиться если вы не примите меры по лечению и ухода за вашей женой. Я бы посоветовал вам обратиться в поликлинику со страховкой. Пусть ее положат в палату, там много опытных докторов и медсестёр, они помогут с лечением.
— А если мы будем лечиться на дому?
— Велика вероятность серьезных осложнений, которых, честно говоря, уже и в настоящий момент будет довольно сложно избежать, но все же шанс есть, так что лучше все-таки довериться профессионалам.
— Спасибо доктор, мы учтём ваш совет.
— Пожалуйста, вот рецепт, если решите лечиться сами.
Доктор взял свой белый чемодан и проследовал к выходу. Лазар лишь проводил его глазами, не отходя от Мэри. Когда дверь захлопнулась, Мэри сказала:
— Лазар, отправь меня в поликлинику, ты не представляешь, как я себя плохо чувствую.
— Но милая, мы даже не знаем, какая здесь медицина, вдруг они только хуже сделают.
— Это же больница, сделай так, как я говорю, а сам пока я буду лежать там, занимайся своим делом, тем, о котором ты предпочитаешь мне не рассказывать.
— Хорошо дорогая, я буду навещать тебя каждый день.
Он подошел к телефону и набрал скорую помощь. Разговор был не долгим. Через двадцать минут приехала скорая и забрала Мэри на носилках. Лазар поехал в больницу вместе с ней и прихватил с собой сумку.
По приезду в больницу его попросили оставить Мэри на несколько часов, и он покорно принял эту просьбу.
Лазар тихо вышел из больницы вытащил трость и направился прямо по улице. Теперь он не мог не думать о Мэри, но дело, которое привело его в эту страну, не терпело отлагательств и он решит заняться им прямо сейчас. Он шел по дороге и не знал куда идет, пока не решился спросить прохожего о направлении, которое приведёт его прямиком к пирамиде.
— Извините — сказал он пожилой даме, закутанной в шерстяную шаль — как мне пройти к пирамиде Хеопса?
— Хеопса, хеопса. Ту, ту — она указала в направлении запада
— Спасибо — сказал Лазар и пошел в указанном направлении.
Позади виднелся Госпиталь Аль Харам, где теперь лежала Мэри, а впереди только длинная широкая улица с одноимённым названием, которая вела прямо к пирамидам. Опираясь на свою трость, Лазар пошел по Аль Харам, мельком поглядывая на людей и местность. Вдали виднелся небольшой бежевый кусок пустыни, на котором расположены все пирамиды в Гизе. Однако вокруг, несмотря на приближение к пустыне, царил полный хаос городских улочек и переулков. Старые светло и темно бежевые дома, напоминали бараки, у которых крыши не шли по диагонали, а просто заканчивались, словно с отрезанными головами. Прямые и ровные, как стол, с выходящими из углов длинными и не очень антеннами, проводами, спутниковыми тарелками, по уродски дополняющими остальной пейзаж. Не таким представлял себе Египет инженер. На первых этажах люди словно помешались, создавая всякого рода конторки, закусочные, тату-салоны, магазины для туристов, в которых продавались магниты на холодильник. Бесконечное множество бесполезных прилавков раздражало Лазара. На каждом шагу он встречал торгаша или торговку, которые пытались продать ему свой исключительный товар. Брелоки, амулеты, обереги, всякого рода браслеты с изображением пирамид или сфинкса, множество сфинксов различных размеров, в различных интерпретациях. Все это и еще многое другое лежало на прилавках магазинов, которые пользовались особенной популярностью.
За день по старой улочке Аль Харам могли пройтись сотни или даже в некоторые дни тысячи потенциальных покупателей. Поэтому буквально у каждого прилавка, тату салона, ресторанчика или магазина с сувенирами стояло, как минимум два человека. Туристов всегда интересуют всякие побрякушки на память, однако Лазар был не простым туристом. Он целенаправленно проходил мимо магазинчиков, в которые его завлекали продавцы, не обращал никакого внимания на сувенирную продукцию, которую никогда не любил. Ему казалось, что купленный сувенир не имеет никакого значения, даже в качестве памятной вещи. Он думал, что сувениры и все эти игрушки, браслеты, поддельные часы Ролекс и тому подобное, совершенно не к чему здравомыслящему человеку, которому на память достаточно сделать пару фотографий. "Если у них такая память плохая сейчас..." — думал Лазар, наблюдая за молодой парочкой, которая в сувенирной лавке купила уже более пяти различных магнитов — "... то что же с ними будет в моем возрасте".
Лазар остановился напротив одного прилавка, где торговали коврами, различными тканями и полотенцами. В этот момент ему в голову пришла удачная мысль. Он попросил продавщицу показать ему все имеющиеся ткани, которые бы подходили под цвет каменных громоздких кирпичей пирамиды Хеопса.
— Дайте что-нибудь такое, что будет почти одинаково цвета с пирамидой, вы поняли?
— Ой, ой, даже не знаю — сказала худая женщина, находясь среди бесчисленного количества различных тканей и длинных лоскутов — нужно поискать, а для чего вам?
— Хочу сделать шаль в цвет пирамиды — сказал Лазар насмешливо.
Женщина с впалыми щеками, посмотрела на него, как на дурака, потом погрузилась в свои ткани и через несколько минут представила инженеру десять различных лоскутов на выбор.
— Все что есть — проговорила она, пытаясь избежать прямого взгляда.
— Вот эта — сказал Лазар и протянул ей деньги.
Инженер забрал лоскут и обмотал его вокруг пояса. Довольный, он проследовал дальше. Его маленькая тросточка, сделанная из дерева, помогала ему идти, как никогда раньше. Лазару казалось, что без нее он бы не смог сделать и шагу сейчас, когда усталость уже передавалась на спину.
Лазар шел через серые невзрачные дома, проходил переулками через старые заброшенные бараки из желтого кирпича. Ему приходилось вихлять из стороны в сторону по второстепенным улочкам, только потому, что полоумные туристы полностью закрывали проход на тротуаре, останавливаясь приобрести очередную побрякушку с изображением сфинкса или пирамиды Хеопса, или мечети Султана Хасана.
Он вступал во дворы, где старые немощные бабки сидели в черных шерстяных шалях и просили подаяния, клялись господу и устрашали своим грубым, старушечьим воем местную молодёжь. Песчаные камни обсыпались им на голову, дети кидали в них гнилыми финиками, протухшими под жарким солнцем Каира.
Лазар вошёл в переулок, приставил трость к стене и расстегнул рубашку, перед этим подвязав ткань на поясе, чтобы не слезала. Стало слишком жарко идти, и он подумал о том, что необходимо купить воды. Он прошел мимо старух, не подавая виду, что ему их жалко. Поначалу он боялся к ним подходить, но магазин находился на другом конце переулка, поэтому он решился и пошел вперед, незаметно и быстро.
— Салам, Салам — простонала одна из трех старух — Пожертвуй во славу Алаха, не дай бедной нищенке умереть с голоду, Алах Акбар.
Лазар без оглядки прошел всех старух, но тут внезапно с его мокрого от пота плеча слетела лямка тяжёлой сумки. Он испуганно остановился, чтобы поправить лямку и тут вдруг простонала третья старуха:
— Зачем ты пришел сюда, горе ты несёшь, горе. Гореть тебе в аду за это, Слышишь! Слышишь меня демон! Гореть! — прокричала она на арабском. Старуха вдруг вскочила на свои ноги и начала судорожно махать руками в сторону Лазара. Он отшатнулся и быстро, насколько мог побежал к магазину с водой.
— Вот черт, бешеная какая-то! — сказал он, задыхаясь от быстрого бега. Лазар прижался к столбу, на который опиралась крыша у входа в магазин, и на минуту закрыл глаза. Ему стало дурно. Голова закружилась, а ноги не слушаясь, подкосились. Трость еле сдерживала его от падения. Сильная слабость настигла Лазара врасплох, но он, облокотившись на столб плечом, смог удержаться на несколько минут. Когда продавец магазина увидел, что у его входа задыхается старик, он сразу же подбежал к нему и подхватил под руки.
— С вами все в порядке, мистер?
— Да, да... мне бы только присесть, отдышаться... а то бежал, быстро очень.
— Пойдёмте со мной — сказал продавец и провел его в прохладный магазин — присаживайтесь здесь на табуретку.
Лазар аккуратно сел и несколько минут пребывал в полуобморочном состоянии. Его глаза были закрыты, а дыхание настолько сильно участилось, что продавец хотел вызвать врача, но Лазар сказал, что в этом нет необходимости. Он немного отдышался и пришел в себя. Посидев на табуретке несколько минут, он стал лучше себя чувствовать, ноги снова налились кровью, а дыхание восстановилось.
Лазар посмотрел на продавца с довольным лицом и сказал:
— Спасибо тебе сынок, старость не радость сам понимаешь.
— Конечно, всегда рад помочь.
— Слушай, а дайка мне вон той водички, сколько она стоит?
— Ничего не нужно, я дарю ее вам. Вижу, что вам совсем плохо, вот, пейте.
Он подошел к Лазару и протянул ему бутыль.
— Спасибо большое, ты не подскажешь, как здесь добраться до пирамиды Хеопса?
— Сейчас выходите из магазина, поворачиваете налево, идёте вдоль улицы Омар-ибн Эль Хаттаб. Для ориентировки с самого начала пройдёте православную церковь, потом упретесь в большую площадку для гольфа, обойдёте ее и вы на месте.
— Спасибо сынок, как я могу тебя отблагодарить?
— Поживите подольше, если вам хорошо, то и мне хорошо — сказал продавец с улыбкой.
На этом он закончил разговор и отвлёкся на покупателя. Лазар медленно встал с табуретки, натянул сумку и мелкими шажками проследовал к выходу, опираясь на трость. У выхода он быстро свернул на право, чтобы снова не встретить старух и пошел по улице Омар-ибн Эль Хаттаб.
Закоулки Каира не радовали глаз, а наоборот его огорчали. Повсюду шныряли дети-голодранцы с разными побрякушками, которые они, видимо, украли у местных торгашей. Стены сыпались от старости. Подозрительные Египтяне, проживающие в домах с выходом во внутренний переулок, стояли около дверей и внимательно наблюдали за проходящими мимо туристами. Один мужчина с недельной щетиной на щеках, стоял в обносках напротив обшарпанной двери и чистил ножиком мандарин. Его старая рубашка, заляпанная мандариновым соком, выпирала из-под темно-коричневых брюк, заштопанных в пяти местах и висевших с помощью тугих лямок на его плечах. Он грозно поднял свои черные глаза и посмотрел на Лазара, проходившего мимо. Мужчина съел одну дольку и выплюнул семечку прямо перед ногами инженера. Он ехидно посмотрел на Лазара и продолжил есть мандарин.
Старый Лазар продвигался по улице так быстро, как мог. Кареглазые женщины высовывались из своих окон и наблюдали за стариком. Маленькие девочки и мальчики с голыми ногами бегали по земле и собирали крошки, песчинки, не обращая внимания на инженера. 
Через несколько минут по левую руку показалась православная церковь. По-видимому, прихожан там было немного. В основном туристы, но были и коренные египтяне. Лазар мельком посмотрел в открытую дверь и увидел, как люди молятся в темноте. Однако один из прихожан, молодой черноглазый египтянин повернулся в тот момент, когда Лазар заглядывал в проем. Он посмотрел на инженера очень строгим взглядом и, не раздумывая, захлопнул перед ним дверь. Лазар продолжил свой путь.
Он брел, не сбиваясь с направления, которое указал ему добрый продавец. Лазар прошел улицу, где жили бездомные, нищие люди. Ту улицу, где они молились не только своим богам, но и чужим, ища спасения в неродной для них религии.
Дальше дома начали расти. Он уже видел пятиэтажные здания, обновлённые, отреставрированные. Наблюдал за тем, как барачный переулок плавно перетек в совершенно обычный переулок с торгашами, туристами и среднестатистическим египтянами. Он уже видел зеленые холмы и немного недоумевал, пока не вспомнил, что продавец сказал ему о площадке для гольфа, которую необходимо обойти.
Лазар подошел к площадке и завернул по тротуару налево, чтобы обойти ее и выйти к знаменитому городу Эль Гиза, в котором и расположены величайшие памятники древности. Он тихой походкой прошел мимо корта, и проследовал прямо по направлению к пирамидам.
Внезапно он осознал, что находиться прямо перед ней. Пирамида Хеопса еще и раньше виднелась из-за корта, даже раньше, когда он находился около госпиталя, но тогда он не видел и не ощущал все ее величие. Сейчас же, находясь в пятидесяти метрах от нее, Лазар стоял у забора на улице Аль Амайра Фериал, и наблюдала за тем, как толпы туристов следуют по тропинке прямиком к великой пирамиде Хеопса. Необъяснимое чувство охватило его в этот момент. Он посмотрел на нее и замер в ожидании чуда. Но чуда не произошло. Пять тысяч лет она простояла на своем месте и стоит до сих пор. Если пирамида не идет к Лазару, значит Лазар идет к пирамиде.
Он решил не стоять и пойти к главному проходу, ведущему к пирамиде Хеопса. Его уверенность в себе возрастала, как и пирамида увеличивалась, по мере приближения к ней.
Великая, несокрушимая, гигантская постройка в геометрическом смысле выглядела идеально ровной, с точностью до одного огромного желтого кирпича, а ее конус возвышался над самим небом и, казалось доставал кончиком небесное светило. Невероятных размеров формы, построенные в глубокой древности египтянами, рабами или внеземной цивилизацией, впечатляли своей нерушимостью и необыкновенным величием. Грациозные линии пирамиды, устремлённые в небеса, завораживали своей ровной поверхностью. Лазар шел и смотрел на это чудо, будто бы в первый раз увидел свет, после того, как вылез из лона матери. Он закричал в душе. Затрепетало его сердце, и воздух налился ароматом счастья. Всю свою жизнь инженер шел к этому моменту. Все годы, потраченные на неустанную работу над изобретением, которое изменит мир, собрались в единую точку, сейчас.
Он прошел по тропинке, ведущей к пирамиде, и вышел на главную смотровую площадку. За ним проследовало еще десть туристов, потом еще десять и еще десять. Они обходили пирамиду кругами, фотографировали ее, забирались на нее и отламывали себе кусочки. Все было дозволено египетскими властями, что, однако, очень сильно поражало Лазара. Он не мог понять, как одно из чудес света может быть так варварски разграблено и поломано на куски. Лазар подошел ближе и увидел, что кажущееся ранее совершенство превратилось в старые развалины древнейшего из миров. Кирпич осыпался, отламывался и откалывался сам собой. Лазар подошел еще ближе и приложил руку к камню. Он взглянул в небо и увидел край пирамиды, возвышающийся над остальным миром. Единственное почти не тронутое людьми место это ее край. Одним только ветрам и песчаным бурям под силу было разрушить вершину этой великой постройки. Но пирамида справилась. За пять тысяч лет она не шелохнулась со своего места, как гора в стране восходящего солнца.
Лазар отошел от пирамиды и присел на ближайший камень. Деревянную трость он поставил рядом. Старик еще несколько минут смотрел на край пирамиды, потом оторвал взгляд и принялся ворошить свою сумку. Из сумки он достал виски, купленный в аэропорту и маленькую стеклянную рюмочку, которую припас для себя еще, когда был дома.
— Вот сейчас мы и выпьем за правое дело — сказал он и открыл бутылку виски. Он медленно налили напиток в рюмку. Душа болела прежде всего за Мэри, поэтому он сказал:
— Дорогая, все это ради тебя, без твоей любви я бы не выжил в этом мрачном, но великом мире. За тебя, будь здорова!
Он выпил одну рюмку и сложил ее обратно вместе с бутылкой виски.
— Теперь придётся заняться делом. Неужто я просто так сюда приехал.
Лазар удобнее расположился на камне. Он вытащил из сумки большую кипу бумаг и схему, сложенную в несколько раз. Лазар быстро развернул схему и положил на ровный камень.
— Итак, приступим, это значит, то место где можно пробраться внутрь, — сказал он, устремив все внимание на схему — а здесь я должен буду установить аппарат. Это будет нелегкой задачей. Пожалуй, придётся все делать поэтапно, внутри пирамиды.
Он прикинул местоположение главного входа в пирамиду и, сложив карту в сумку, направился туда.
"Сегодня вечером мне придётся пробраться внутрь и расположиться там, иначе я не смогу сделать то, что задумал. Нужно хорошенько обдумать то, как спрятаться от полицейских во время закрытия пирамиды"
Он решил, что войдет в пирамиду, когда начнётся закат. В это время обычно старший дежурный объявляет о закрытии входа, однако Лазара это ни капельки не смущало. Он подошел ко входу и сел слева прямо на пирамиду, чтобы наблюдать за всей ситуацией и быть начеку. Но через полчаса, благополучно облокотившись на ступеньку, заснул.
Солнце медленно склонялось над горизонтом. Никто не замечал старика, спящего на камне у ворот в потусторонний мир. Люди толпами входили на территорию пирамиды, вставали в очередь к входу внутрь, цеплялись друг за друга, в надежде избавиться от страха, который ими обуревал во время погружения в гробницу фараона. Молодые, старые, все подряд, не умолкая, болтали о величии данного чуда света, о его впечатляющих размерах и формах, о древности и о сложности постройки такого великолепного памятника древнеегипетской архитектуры. Однако их речи становились все короче и тише по мере приближения вечерних часов.
В Гизе стало прохладно. Небольшой ветерок, дал понять запоздалым туристам, что на сегодня экскурсии в пирамиду заканчиваются. За час, после того, как солнце достаточно ушло за горизонт, люди постепенно испарились. Лишь мельком молодые зеваки заходили посмотреть поближе на дом усопших, а потом тихо уходили, поглядывая на спящего Лазара испуганными глазами. Инженер всего лишь спал на камне и под светом заходящего светила, казался до ужаса бледным и безжизненным. 
Старик проснулся от яркого света направленного ему в глаза. Он открыл их и тут же попытался закрыть лицо руками. В этот момент ему внезапно стало страшно. Однако, страх вмиг необъяснимым образом сменился на целеустремлённое беспокойство по поводу удачи в сегодняшнем деле. Он сказал сонным голосом:
— Что вы от меня хотите?
Перед ним стоял мужчина в черной форме с надписью "охрана" на жилете. Его лицо Лазар еще не мог разглядеть так, как мужчина не опускал фонарь.
— Да, что вам нужно, в конце концов, уберите свет!
Мужчина опустил фонарь и Лазар увидел его лицо. Угрюмый мужчина в черной, как ночь форме, стоял напротив инженера, уставившись на него из под густых бровей. Его лицо было изувечено, а глаза горели чёрной злобой. Раскуроченная щека наполненная старыми следами от порезов и длинный большой шрам на все лицо выдавали в нем военного, который когда то попал в беду. Он сказал лишь:
— Проваливай отсюда старик, пирамида закрывается.
Лазар ничего не ответил. Он быстро отвел свои глаза от лица охранника и, соскочив с камня, прихватил трость и направился к выходу с территории Гизы. Все это время охранник пристально наблюдал за ним и провожал его взглядом до самого выхода. Когда Лазар достиг выхода, то немедленно завернул за угол и исчез среди теней. Однако в его планы вовсе не входило убегать, он лишь спрятался за домом, чтобы через несколько часов пробраться в Гизу снова и залезть в пирамиду. Этот опасный план наводил Лазара на мысли о провале. Ему нельзя быть замеченным во время того, как он будет прокрадываться внутрь. Сделать это очень трудно, так как подозрительный охранник постоянно стоит у единственного входа в пирамиду. И если Лазар все же проберётся внутрь, тогда, как он будет выходить. Придётся дожидаться утра, пока охранник потеряет бдительность и пока люди не начнут толпами заходить в пирамиду.
Уже совсем стемнело, когда Лазар заметил, что охранник с уродливым лицом ушел со своего поста и через несколько минут его сменил другой. На часах было ровно 00:00, когда охранник ушел. А в 00:33 пришел другой, ему на смену. Это именно тот временной промежуток, за который возможно пробраться внутрь пирамиды и остаться незамеченным.
Охранник встал на свой пост, потом оглянулся на дверь и через минуту, решил зайти внутрь. Дверь была открыта. Лазар мельком наблюдал за тем, как охранник заходит в дверь, полминуты находиться внутри, выходит и закрывает ее на ключ.
"Значит, я что-то проглядел. Дверь была открыта для того, чтобы он смог произвести проверку. А открыл ее, по-видимому, охранник со шрамом на лице. Как же я этого не заметил" — подумал Лазар. Он понял, что этой ночью у него не получиться пробраться внутрь, так как дверь заперли на ключ. Однако теперь Лазар обладал важной информацией, которая поможет ему без лишних махинаций проскользнуть в пирамиду или выйти из нее. Он не стал больше ждать и направился в отель.
Дорога была долгая. Лазар очень устал, добираясь до места, где он мог передохнуть после длительного, сложного, первого дня проведённого в Каире. Солнце сильно напекло ему голову, и он чувствовал небольшое головокружение. Ему пришлось лечь спать сразу, как только он пришел в свой номер.
Усталость перенеслась на следующий день. Поутру Лазар несколько раз просыпался и звал Мэри, пытаясь ее разбудить. Однако после того как он окончательно проснулся и посмотрел на рядом стоящую кровать, он вспомнил, что Мэри находиться в больнице и что ему необходимо сегодня ее навестить.
На завтрак Лазар сварил себе картошку и брокколи. Он не стал сыпать картошку солью, а съел ее пресной вместе с ярко-зелёными брокколи. После завтрака Лазар начал собираться. Он достал большую кипу бумаг из сумки сложил ее в рюкзак. Из чемодана он переложил воду, кофту и деньги. Однако на этом не остановился. Ему пришлось взять по минимум то, что было необходимо для поддержания жизнедеятельности на протяжении всего дня, однако основным багажом стали инженерные детали, которые он привёз с собой в Египет. Инженер надел перчатки из толстой резины и вытащил металлическую деталь похожую на радиатор, однако вместо труб с холодной и горячей водой в его руках была толстая проволока, скрученная с другими проволоками из разных металлов. Лазар сложил деталь в рюкзак и тяжело вздохнул.
В чемодане лежал небольшой предмет, размером с книжку средней величины. Предмет был хорошо закрыт пленкой, фольгой и сверхстойким материалом, который не пропускал радиационные лучи. Лазар достал предмет из рюкзака и несколько секунд смотрел на него.
— Ты когда-то погубил моего друга, теперь послужи на благо — сказал он с огорчением.
Он аккуратно сложил его в специальный контейнер и крепко закрыл на замок содержимое. Лазар положил контейнер в рюкзак. На нем висела этикетка с надписью "ОПАСНО! U 235". Следом инженер сложил темную коробку с круговым переключателем, как на газовой плите. Коробка была размером с руку от кончиков пальцев до локтя. Этикетка приклеенная к коробке содержала следующую надпись "Преобразователь энергии А — Э". Преобразователь имел несколько разъемов с обеих сторон. Следом Лазар сложил еще одну похожую коробку светло-серого цвета с двумя выключателями и похожими разъёмами на обоих концах прямоугольника. На этикете было написано "Преобразователь энергии Э — В". И еще одну деталь, которую Лазар оставил напоследок, нужно было сложить в рюкзак. Лазар достал г-образную толстую проволоку из чистого железа и с уверенным видом сложил ее в рюкзак.
— На сегодня это все, остальное завтра — сказал он сам себе и застегнул молнию на рюкзаке.
Лазар вышел из комнаты и закрыл дверь. Он медленно передвигался по коридору, неся на своих старых плечах большой груз, и думал о том, что ему необходимо навестить Мэри. Он прошел коридор и вызвал лифт. Сняв с себя рюкзак, он поставил его рядом с ногой и тяжело вздохнул, словно сейчас полон решимости бросить груз здесь и поехать к жене в больницу, а потом на пляж пить пиво и отдыхать. Как бы ему хотелось окунуться в море, погреться на солнышке голышом и попить тропический коктейль. Однако инженер не мог себе этого позволить. Мысли о деле заполонили его голову, и он не мог думать ни о чем другом. Время текло очень медленно, а Лазар все еще ждал лифта. Наконец лифт приехал. Железные ставни автоматически открылись перед ним. Внутри было пусто. Лазар не стал снова надевать на себя рюкзак. Он просто затащил его в лифт и нажал на кнопку. Если бы сейчас старик увидел себя со стороны, то наверное подумал бы, что не сможет довести дело до победного конца. Не сможет второй раз повесить на себя рюкзак и сделать все, что должен был сделать в Египте. Но к счастью Лазар не поворачивался назад и не видел себя со стороны. Зеркало сзади лишь отражало его сгорбленную от тридцатилетней работы над бумагами спину и почти лысую, но все еще свежую и наполненную надеждой голову. Ставни снова открылись, только теперь на первом этаже гостиницы. Лазар взгромоздил на себя рюкзак и медленными, но уверенными шагами направился к выходу. Дверь со стеклянным окошком, на выходе из гостиницы, пропускала солнечный свет, который не сулил инженеру ничего хорошего. Желтая улица и старый дом, похожий на развалины Гизы были видны сквозь стекло в двери. Он медленно подошел к выходу и аккуратно с тяжелым сердцем открыл ее. "Лучше бы я остался здесь" — подумал Лазар и посмотрел на диван у входа. Лазар на секунду закрыл глаза, а потом вышел из гостиницы. В этот же миг повеяло тёплым приятным ветерком.
На улице было жарко, как никогда. Солнце безжалостно палило во все стороны своими острыми лучами. Но большинство людей, которые, так или иначе, проходили мимо Лазара, по привычке не замечали жары, так как родились в этих краях. Место где Лазар и Мэри поселились было переполнено жителями Каира. Египтянами в десятом поколении, бедными оборванцами, немыми стариками и заботливыми женщинами. Все мужчины в это время работали и приходили только под вечер. Это радовало Лазара, потому что косые взгляды он в основном ловил от мужского населения города. Сейчас же он вышел на тротуар и мимо него проходили женщины и дети. Старики сидели на стульях около дверей и о чем-то разговаривали. Лазар старался никого не замечать. Это желание привело его к тому, что он шел, сильно погружаясь в свои глубокомысленные думы, о будущем мира и о больной Мэри, которая провела ночь в больнице совсем одна.
Он шел, ступая с ноги на ногу словно пьяный. В начале, когда он только вышел из гостиницы тёплый ветер был лишь тёплыми ветром, а сейчас он превратился в мучительный знойный поток нескончаемого воздуха, который раз за разом огибал Лазара и давал ему причину упасть прямо на месте от невероятной жары. Солнце пекло, а воздух распределял горячую энергию по всему телу. И поэтому Лазар весь с ног до головы неминуемо вспотел после десяти минут пребывания на улице. Он двигался быстрее, чем раньше, испытывая желание поскорее дойти до больницы и увидеть Мэри. Желание убедиться, что с Мэри все в порядке, придавала ему силы и через какое-то время, он так же, как и все остальные перестал замечать жару. Лишь на секунду останавливаясь, каждый раз когда маленькая струйка пота стекала с его лба, он вспоминал, что солнце все также висит над Каиром и играет с городом в игру "Выживи или умри от обезвоживания". Лазар пока побеждал в этой игре, но лишь потому, что он знал, чего не знало солнце. Есть и третий участник. Смерть.
Раньше Лазару часто приходилось задумываться о смерти. Он читал книги в детстве и неизбежно, кто-нибудь из героев умирал, будь то от вражеского клинка или от падения в бездну, а может просто потому, что был слишком самонадеянным. Впоследствии, когда началась его взрослая жизнь, все стало намного сложнее. Лазар испытывал страх, злобу и ненависть на весь мир, он проклинал звезды за свое рождение в самые тяжелые моменты жизни. Сейчас он шел, а солнце смотрело прямо на него и удивлялось, почему же он такой спокойный. Разве жара не устрашает человека, разве не отбирает надежду и не ломает его.
Мысленно Лазар вспоминал те годы, когда он лежал в постели и не мог пошевелиться. Тогда он больше всего думал о своей земной смерти. Именно тогда он повстречался с ней лицом к лицу. Но к счастью эта встреча оборвалась, облик смерти заволокло туманом, и Лазар нашел выход в новый чудесный мир. Однако, его до сих пор не покинуло то чувство приближающейся черной, угрюмой силы, которая никого не оставляет в живых. Тогда-то он и смерился с мыслью о том, что когда-нибудь ему все же придётся умереть. И солнце, которое с невероятной силой жгло ему кожу, распаривала его тело, и мутило сознание, не было для него преградой.
Он повернул на улицу, в центре которой располагалась местная поликлиника. Лазар долго шел по тротуару, не замечая никого вокруг себя. Он упрямо двигался в нужном направлении и наконец, добрался до дверей больницы. Он вошёл внутрь и аккуратно присел на стулья около информационной стойки. Лазар снял со своих плеч рюкзак и положил его рядом. Потом он встал со стула и подошел к женщине за стойкой.
— Извините, мне нужно узнать, в какой палате находиться Мэри Драгунская?
— А вы собственно кто? — сказала хамоватая женщина египтянка, не вставая со стула.
— Я ее муж, а теперь позвольте мне ее увидеть.
— Все представляетесь родственниками, домашними, а кто вас знает. Тут разные ходят. Вот недавно только был случай. Пришел мужчина представился отцом и забрал малолетнюю девочку с собой. Так потом пришел настоящий отец и тут мы все поняли, что было совершено похищение ребенка. Как он тогда плакал, как кричал, хорошо, что это было не в мою смену.
— Послушайте, это все конечно очень печально, но моя жена, она лежит в палате с осложнениями, я должен узнать, как она!
— Имя скажите?
— Господи, да я что попугай, вы меня не слушаете, а потом лишние вопросы задаёте!
— Хоть вы и пожилой человек, я все же могу вас выгнать отсюда, так что попрошу не хамить.
— Мэри Драгунская, ее зовут Мэри Драгунская.
— Не нужно повторять, я и так с первого раза услышала
— Ох — тяжело вздохнул Лазар.
Через несколько минут женщина окликнула Лазара.
— Значиться так, Мэри Драгунская лежит в палате №8 на третьем этаже, но вас туда не пропустят без бахил.
— А где их взять?
— Я что вам, справочный центр, поищите вон там — она указала на мусорное ведро.
— Спасибо! — крикнул ей Лазар и пошел в направлении мусорного ведра. Там, как и предполагалось, лежала куча использованных бахил, средней чистоты. Лазар достал одну пару и кое-как, сидя на стуле, надел их на свои ботинки. Потом он встал, взял в руки рюкзак и надел его на свои плечи. Лазар отправился в путь на третий этаж. Он прошел мимо женщины, даже не взглянув на нее. Однако, похоже, что ей было все равно. Лазар направился по коридору, но дойдя до конца, понял, что лифта в этой больнице нет. В конце была дверь, ведущая на лестничную площадку. Он отрыл ее и пошел по лестнице наверх.
На втором этаже ему стало плохо. Он скинул с себя рюкзак и немного отдышался. Но долго стоять в коридоре тоже было нельзя. Он все еще находился на ногах, а это могло привести к потере сознания и падению с лестнице. Лазар очень не хотел, чтобы так произошло, поэтому он снова надел на себя рюкзак, собрался с силами и шагнул на первую ступеньку лестницы, ведущей на третий этаж. Эту лестницу он прошел с большей решимостью, чем первую. Силы прибавились, а настроение улучшилось, хотя по его глубочайшему убеждению все должно было быть прямо наоборот. Лазар думал, что когда дойдёт до третьего этажа, его хватит сердечный удар или еще что похуже. На счастье его ожидания не оправдались, и он с улыбкой на лице вошёл в коридор третьего этажа.
Палата №8 располагалась рядом с выходом, у лестничной клетки, что оказалось удачей для старого инженера. Он прошел несколько метров и оказался напротив комнаты, где лежала Мэри. Он посмотрел в проем открытой двери и увидел Мэри. Она мирно спала на своей койке. Он посмотрел на нее еще раз и замер в ожидании. А вдруг она почувствует его и проснется. Он видел ее старое, морщинистое лицо, но признаков болезни не было. Цвет кожи, как и прежде, оставался естественным, а румянец на щеках, так и не спал. Отрада для глаз Лазара, любимое лицо любимой женщины. Он прошел внутрь и сел рядом с кроватью на старый, деревянный стул. Палата была рассчитана на четырех человек. Однако внутри находилось всего трое, включая Мэри. Она лежала спокойно, укрывшись белым покрывалом. Лишь ее прерывистое, хриплое дыхание выдавало серьёзную болезнь.
Лазар положил рюкзак рядом со стулом, а сам привстал, что бы разбудить Мэри. Он аккуратно пощупал ее лоб и обнаружил, что у нее все еще сохранилась прежняя температура. Болезнь не отступала, и это удручало Лазара. Однако он все же решился ее разбудить. Лазар медленно провел своей рукой по ее волосам, потом поцеловал ее в щеку. Он взял ее за руку и еще долго держал, пока она окончательно не проснулась.
Мэри открыла свои тяжелые веки и сильно закашлялась, прикрывая рот левой рукой. Через минуту она опустила руку, но кашель не проходил. Лазар смотрел на нее жалостливыми глазами, его взгляд передавал неутолимое желание заботиться о своей жене, защищать ее и любить, но в этот момент он ничего не мог поделать и просто наблюдал.
— Ну, ну, успокой свой кашель, привет голубушка, я так хотел прийти пораньше, но у меня были неотложные дела.
— Лазар, это ты, я очень плохо себя чувствую милый, врачи говорят, что у меня осложнения.
— Не думай об этом, не нужно, просто лежи, все будет хорошо.
— Нам уже не двадцать милый и даже не сорок — сказала Мэри и снова сильно закашляла — мы же оба понимаем, чем это может кончиться.
— Не говори глупостей, они тебя вылечат, здесь в Египте хорошая медицина, все будет в порядке.
— Не знаю Лазар, не знаю, я так плохо себя чувствую — она снова закашлялась и на этот раз замолчала.
— Послушай меня Мэри, что бы ни случилось, мы все переживем. Ты не должна сдаваться, слышишь. Нужно бороться, во что бы то ни стало, ты меня поняла?
Он нежно погладил ее волосы. На лице Мэри засветилась счастливая улыбка. Она была рада, что ее муж рядом с ней. С того момента, как он пришел ей значительно полегчало. Возможно психологическое давление, которое оказывала на нее обстановка в лечебнице, спало с приходом родного человека, но это обстоятельство никак не ослабило ее кашель. Она снова закашляла, очень сильно.
— Лазар — сказала она, задыхаясь от кашля — пообещай мне, если я умру, ты отвезёшь меня домой и похоронишь там, скажи это?
— Я обещаю милая — сказал Лазар и незаметная скупая слеза капнула ему на брюки — но этого не произойдёт, ты выздоровеешь и все будет хорошо.
Мэри ничего не ответила. Она повернулась набок, к стене и попыталась уснуть. Лазар еще несколько минут посидел рядом с ней. Потом он понял, что ей необходим сон и медленно, что бы ни потревожить ее вышел из палаты, таща за собой рюкзак. Он не стал медлить и, накинув рюкзак на плечи, отправился к выходу на лестничный проем.
После того, как Лазар спустился на первый этаж, он вышел из больницы и направился по главной улице в сторону пирамиды. Погода не изменилась. Все его мысли теперь крутились вокруг Мэри. Ему было сложно сосредоточиться на деле, но он заставлял себя. Внезапно Лазар осознал, что голоден. Он не ел с самого утра, а груз, который инженер весь день таскает на себе, отнял у него много сил. Решение напрашивалось само собой. Ему однозначно нужно было перекусить.
Инженер прошагал несколько кварталов и зашел в первое попавшееся кафе. В кафе сильно воняло кофейным запахом. Повсюду разносились возгласы клиентов, которые с вздохами и охами по полчаса ожидали своих заказов. Только Лазар зашел внутрь, его усталость дала о себе знать. Он медленно остановился и закрыл глаза. Помимо кофейного запаха ему в нос ударил запах говяжьего стейка для бургера. Лазар осторожно тронулся с места и сел за ближайший свободный столик, который располагался рядом с окном, что не могло не огорчить инженера. Солнце, которое так яростно преследовало его на улице, теперь добралось до него в кафе. Однако с этим обстоятельством он ничего поделать не мог. Все остальные столики были заняты.
Он снял свой тяжелый рюкзак и с большим трудом затащил его на ближний стул. Потом Лазар обошёл стул и сел рядом с рюкзаком, так чтобы в случае внезапной кражи он мог сразу ухватиться за лямку и тем самым предотвратить беду. Эту ситуацию он часто прокручивал в своей голове. Находился ли он в кафе или в каком-нибудь другом публичном месте, например в наземном или подземном транспорте, он всегда думал о своих вещах и в первую очередь пытался сделать так, чтобы вору, который попробует украсть у Лазара его вещь, было очень трудно это сделать. Он гордился собой, когда вспоминал о сохранности вещи каждый новый раз и не забывал ставить свои вещи в надежное место.
К Лазару подошла женщина официант. Еще тогда, когда он ее не видел, он уже был готов защищать свой рюкзак. Однако она его обошла и спросила:
— Что желаете, сэр?
Лазар ответил не сразу. Только сейчас он осознал, почему именно этот столик был не занят. Солнце ярко светило ему прямо в глаза и он не мог разглядеть официантку. Поэтому ему пришлось закрыть лицо руками и только тогда, когда он сумел разглядел девушку.
— Черт, это солнце. Так, значит, мне, пожалуйста, самый большой бургер, который у вас есть и чай без сахара.
— Значит, бургер с двумя говяжьими котлетами и чай, я вас правильно поняла?
— Да, только вот котлету положите одну, а то меня инфаркт хватит.
— Хорошо, сэр — сказала молодая девушка. Она записала заказанное Лазаром в блокнот и ушла на кухню. Тем временем Лазар уже изнемогал от солнечных лучей и больше не мог этого терпеть. Он отвернулся, чтобы жгучий свет не попадал ему в глаза, и увидел, как напротив, за соседним столиком сидит старый дед, по видимому его ровесник и нахально курит сигару в помещении.
В тот момент, когда Лазар взглянул на него, с его сигары нелепо упал пепел и приземлился прямо на внешнюю сторону его ладони. Дед зажмурил глаза и быстро стряхнул горячий пепел с ладони, сделав незаметное движение рукой вправо. Его длинные волосы серебряного цвета, подходили под цвет старых темно-серых джинс, а темно-фиолетовая рубашка, вся в одинаковых ярких сиреневых цветах, выправленная из штанов, дополняла его магический, но совершенно простой стиль. Лицо у него было покрыто седой щетиной. В этот момент Лазар разглядел глаза, которые уставились прямо на него. Они выражали дружелюбие, однако в них можно было уловить и недоверие, тот след, который всегда остается после долгой и трудной жизни. Он имел почти карие, однако, смешанные с темно-зелёным цветом глаза, выражающие некоторую мудрость и в то же время смешную нелепость этого человека. Кожа загорелая, а на лице упрямые морщины, въевшиеся за долгие годы жизни. Дед сделал еще одну затяжку и жестом руки пригласил Лазара сесть к нему за столик. Его стол располагался в очень удобном месте. Там не было ни солнечного света, ни людей в пределах двух метров по всей окружности. Как будто этот стол был поставлен специально для этого деда.
— Иди сюда друг, я же вижу, что тебе там неприятно сидеть, присаживайся ко мне
Лазар с недоверием посмотрел на него. Он все еще прикрывал глаза руками и ему это настолько надоело, что он решился подсеть к незнакомому мужчине. Лазар прихватил рюкзак и подошел к столику.
— Садись, хоть мы друг друга не знаем, но все же, вряд ли это нам помешает сидеть за одним столом.
— Меня зовут Лазар — представился инженер.
— Очень приятно Лазар, я Мигель, приехал сюда издалека. Да садись же ты, что так и будешь вечность стоять.
Лазар присел на стул напротив старика.
— В наши-то годы трудно стоять, легче сидеть и наслаждаться жизнью.
— Да, это точно — сказал Лазар со скромной неуверенностью.
— Вот скажи мне Лазар — проговорил старик и закурил сигару. Он выпустил дым и продолжил:
— Скажи, что ты забыл здесь?
— Где здесь?
— Ну, в этой дыре, в этом городе, жарком и бездушном, какой черт тебя, старого человека понёс именно сюда. Я же вижу, что ты с другого материка, от тебя прям несёт Америкой.
— Да, я американец, я, кстати, тоже понял кто вы такой.
— Да, и кто же?
— Вы русский.
— Не надо на вы. А ты не промах, этот действительно так. Как узнал?
— От тебя несёт русским.
— Смешно, не придерёшься, а на самом деле, как?
— Один мой хороший друг русский и он очень похож на вас.
— Ну, хорошо, тогда передай ему большой привет от меня, когда встретишься.
— Это невозможно, он умер и очень давно.
— Прости меня Лазар, я не знал. Все мы когда-нибудь умрем. В нашем возрасте часто об этом задумываешься.
— Это точно — сказал инженер нехотя.
Несколько минут старики сидели молча. Тишина была им свойственна, поэтому они с превеликим удовольствием молчали, и никто не собирался первым вступать в разговор. Потом пришла официантка и принесла заказанный Лазаром бургер и чай, чем нарушила идиллию двух пожилых людей.
— А мне когда пиццу принесут, а? — проворчал загадочный дед.
— Сэр, вам придется подождать еще пару минут.
— Хорошо если пару, а то может и все тридцать — сказал Мигель и усмехнулся, при этом взглянув на Лазара, ожидая одобрения с его стороны.
Лазар не подал виду и принялся есть свой бургер. Мигель замкнулся в себе и все также молчал, покуривая сигару и оборачиваясь по сторонам в поисках чего-то.
— Почему вы так обеспокоены?
— Потому, что ты мой ровесник, называешь меня на вы, вот почему — сказал старик и громко засмеялся — шучу, шучу, просто я кое-что потерял и теперь это ищу.
— Что же ты потерял? — сказал Лазар, прожевывая сочную говяжью котлету
— Книжку такую, маленькую, но толстенькую.
— Как называется?
— "Бригадир"
— Тот самый "Бригадир", который в свое время прогремел на весь мир. Хороший роман, я читал. Вся жизнь одного, казалось бы, незначительного человека. Однако сколько всего он сделал.
— Да, да именно та — сказал Мигель, зевая — ее я и потерял, ты не видел по дороге?
— Нет, не видел. Вы ее успели прочитать?
— Да, но дело не в этом.
— Тогда зачем же вы ее ищите, если прочитали?
— Ох, Лазар, она мне дорога, как память.
— В каком смысле?
— Мой отец всю жизнь работал бригадиром, сейчас он живет в России. Он совсем ослаб и очень устал от жизни. Мне хотелось подарить ему эту книгу еще шестьдесят лет назад, однако я этого не сделал, забыл, а вот сейчас снова решил подарить на юбилей.
— Я бы хотел, чтобы она нашлась.
— Я бы тоже, но кто его знает, где она теперь. Ах, вот и мой обед несут, отлично. Наконец-то вы принесли мне пиццу, как я рад.
Мигель замолчал. Лазар ничего не ответил. Он с удовольствием доел свой бургер и после этого, вежливо попрощался со стариком.
— Извините, но мне пора. Надеюсь у вас все будет хорошо — сказал Лазар и накинул рюкзак на плечи.
— Да, а я надеюсь, что у вас все получиться.
— Что получиться?
— Ну — замешкался Мигель — все, что вы хотите сделать, у вас это получиться.
— Ага — сказал Лазар и, повернувшись к Мигелю спиной, обеспокоенно посмотрел на выход.
Инженер вышел из кафе и направился прямо по улице. Его все еще одолевало смутное чувство недоверия к тому типу в кафе. Он смотрел по сторонам и иногда оборачивался назад, чтобы убедиться, что за ним никто не следит. Ему казалось, будто старик все еще смотрит ему в след. Он не мог отвязаться от мыслей о его глазах, необычно пронзительных и хитрых. Лазар чувствовал их на себе. Его шаг ускорился, а руки зашевелились в порыве. Однако старое тело Лазара не позволяло идти быстро с таким большим грузом на плечах, поэтому через несколько минут он замедлился и пошел вперед соизмеряя шаги с собственным дыханием.
Когда он прошел половину пути, ему стало легче. Навязчивые образы отлипли от его сознания, а страх, что за ним следит незнакомец испарился. Он собрал волю в кулак и снова пошел вперед, прямиком к пирамиде Хеопса.

Мигель откусил пиццу и издал звук наслаждения от ее вкуса. Он попробовал откусить пиццу еще, но больше ему в рот не полезло. Поэтому он положил кусок в свою тарелку и обтер жирные руки о джинсы. В этот момент ему захотелось что-то достать из кармана. Он медленно сунул руку в глубокий карман, об который только что вытирался, и с довольным лицом достал от туда небольшую книгу. На обложке было написано "Бригадир".
— И как же я раньше не догадался — сказал Мигель, пролистывая страницы книги в самый конец — ну конечно!
Он вскочил со стула и, сунув книгу в карман, выбежал из двери забегаловки, забыв про недоеденную пиццу.

Шаг Лазара был слишком мягкий и спокойный. Оперившись правой рукой о трость, он без особых усилий передвигал свои ноги в направлении к цели. Инженер не чувствовал больше усталости или озабоченности по поводу Мэри. Вся его жизнь тянулась к этому моменту, и теперь Лазар осознавал, как долго ему пришлось прождать, через какие препятствия довелось перешагнуть ради этого момента.
Он остановился, что бы поправить шнурок на ботинке. Самовольный шнурок развязался где-то по пути и оставался таким до настоящего момента. Лазар принялся завязывать шнурок, в тот момент, когда Мигель хлопнул дверью кафетерия. И все то время пока Лазар стоя на коленках, пытался справиться с чёрным нерадивым змеенышем, странный старик бежал в направлении пирамиды прямо к Лазару.
— Как тяжело! — подумал Лазар, справившись со шнурком. Его плечи гудели от тяжести. Кости ломило, а мышцы до того устали, что он перестал себя мучить и решил немного отдохнуть, прежде чем продолжить путь. Рядом с ним на тротуаре стояло несколько человек. Один попрошайка, в черных одеждах, скромно посматривал на Лазара, не решаясь попросить у него что-либо и ребенок, который уставшими глазами, пялился на куриный вертела у ресторана напротив. А рядом с ребенком усевшись на колени, стонала мать и просила милостыню у прохожих.
Ребенок присел рядом с матерью, все еще не спуская глаз с сочной курицы, которая крутилась в адском пламени на другой стороне дороги.
Лазар подумал, что лучше компании ему все равно здесь не найти. Он снял свой рюкзак и присел в двух метрах от бродячих людей. Инженер поставил рюкзак рядом с собой, облокотился на каменную стену н здания, приставив к ней трость, и на секунду закрыл глаза. Когда он их открыл, взгляд его из-за беспокойства невольно переместился на рюкзак, и все внимание перешло к этому ценному грузу, который он таскал целый день. Сперва он осмотрел верхнюю часть рюкзака, не притрагиваясь к нему. Глазами провел по выпуклостям на толстой ткани и дошел до дна. В этот момент он обнаружил, что дно, казавшееся ему очень надежным, как и весь рюкзак, порвалось ровно наполовину. Рваная заплатка виновато свисала со дна рюкзака, а изнутри выглядывали металлическая толстая проволока и почти выпавший из рюкзака "Преобразователь энергии А-Э".
Лазар от неожиданности начал задыхаться. Он вмиг вспомнил последовательность сбора запчастей и тут же осознал, чего не хватает. Над проволокой должен лежать контейнер с надписью "ОПАСНО! U 235".
— Господи — сказал Лазар, все еще задыхаясь от волнения — ну почему именно контейнер!
Лазар быстро, насколько позволяли ему его уставшие руки, перебрал все запчасти, укрывая их от чужих глаз своей спиной, и не обнаружил контейнера внутри.
Он облокотился на кирпичи и снова закрыл глаза. Его старое напряженное лицо выдавало чувство сожаления и невыразимой утраты. Сморщенный лоб, густые брови, стремящиеся в сторону натянутой кожи к носу и напряженная челюсть, трясущаяся в перерывах между тревожным, глубоким дыханием. Дыхание учащалось, с осознанием неизбежности провала.
— Все пропало — сказал Лазар шёпотом с закрытыми глазами. Он потер лицо руками. В этот момент знакомый голос окликнул кого-то.
— Эй, дружище, это не твое?
Лазар не подал виду. Он подумал, что обращаются ни к нему и лишь от любопытства приоткрыл свои глаза. Перед ним, с зияющей на все лицо улыбкой стоял тот самый странный дед. У него из кармана джинс торчал краешек  белой книги, а в руках отблёскивал сероватой белизной контейнер с этикеткой на лицевой стороне.
— Мигель — сказал Лазар, пребывая в кошмарном недоумении — это снова вы, что вы забыли?
— Я думаю это ваше — сказал Мигель, протягивая Лазару контейнер. Лазар медленно встал на свои ноги и подошел поближе к спасителю.
— О господи, как вы... почему вы...?
— Друг, не благодари — сказал Мигель и, не попрощавшись, направился в обратную сторону. Из кармана все также торчала книжка.
Лазар стоял с контейнером в руках, недоумевая. Его радости не было придела. В след он крикнул:
— Так вы все же ее нашли ? — вопрос прервался гудком автомобиля, проезжающего мимо Лазара.
Мигель не повернулся.
— Я никогда ее не терял — проговорил странный старик шёпотом и погладил карман.

Будто опутанный счастливым сновидением, как человек, проснувшийся минуту назад, Лазар стоял посреди тротуара и наблюдал за тем, как старик исчезает среди людей, в закоулках Каира, в лабиринтах жизни. Он не мог поверить своему счастью, однако через минуту, очнувшись в центре Каира, на улице наполненной нищими попрошайками, он решил, что ему однозначно пора двигаться дальше.
Лазар, недолго думая, достал подручный клей из своего рюкзака и заклеил порванную на дне ткань. Через несколько минут, после того, как клей достаточно обсох, Лазар снова отправился в путь, проверив, однако прочность ткани, перед отправлением. Контейнер, теперь очень хорошо уложенный посередине, крепко накрепко увяз внутри рюкзака.
Инженер пошел по главной улице, ведущей к пирамиде. На этот раз он не стал заходить в закоулки, проходить второстепенными улочками и обходить пирамиду со стороны гольф корта. Он пошел напрямик. Ему не терпелось дойти до пирамиды и погрузиться в ее потаенные глубины.
До места назначения оставалось около ста метров, когда Лазар почувствовал легкое недомогание в организме. Ему очень хотелось пить. Сердце билось с бешеной скоростью, то и дело, останавливаясь на несколько долей секунды. Однако Лазар чувствовал это очень живо. Он понимал, что аритмия, его старая подруга, может помешать ему осуществить свою цель. Тук, тук. Он ощущал тяжесть в ногах. Движения стали медленнее. Ему пришлось сбавить темп, чтобы восстановить дыхание и освободить сердце от лишней нагрузки.
К аритмии прибавилось сильное беспричинное волнение. Он ощущал, что все вокруг него враждебно настроены. Появилось желание, оставить все, как есть, и вернуться домой, в свою кровать. Он знал, что желание не уйдёт, пока сердечный ритм не восстановиться. Появилась отдышка.
Лазар подошел к воротам и облокотился на металлическое крепление, чтобы отдышатся и прийти в норму. Перед ним красовалась пирамида Хеопса, которая во второй раз уже не казалась такой величественной. А если учитывать обстоятельства Лазара, его болезненное состояние и пережитый стресс, то можно представить, как ему сейчас была безразлична эта пирамида и, как он переживал за свое собственное здоровье. Инстинкт самосохранения еще никто не отменял. И Лазар его тоже отменить не мог, как бы не была важна цель, к которой он стремился.
Постепенно дыхание восстановилось, аритмия чудом прошла, но инженер понимал, что это ненадолго. Ему нужно было как можно быстрее пробраться внутрь.
Он прошел несколько метров вперед, прочувствовал свое тело и убедился в том, что может идти дальше.
Когда он дошел до входа в пирамиду, то сразу присел на камень и снял рюкзак со своих плеч. Чтобы прийти в себя окончательно, Лазар достал бутылку воды и выпил половину содержимого. Ему значительно полегчало.
У входа стояли два охранника. Лазар огляделся и вздохнул с небывалой легкостью. Охранника со шрамом на счастье не было рядом.
"Видимо, он работает по вечерам" — подумал Лазар и снова накинул рюкзак на плечи.
Он встал и направился в пирамиду. Вход был свободный, однако охрана проверяла каждого посетителя металлодетектором. Лазар быстро согнул спину и заковылял, словно калека или инвалид. Он шел так тихо, как только мог, неся на плечах большой рюкзак с запчастями.
Охранники заметили его и уже встали напротив входа, чтобы проверить металлодетектором его рюкзак, когда Лазар сказал:
— Ребята, тяжело мне, очень тяжело, реставратор я, по поручению высшего руководства, вы мне не поможете? — он дрогнул одной ногой, как будто собирается падать, но не упал. Удержался, как бы давая понять охранникам, в каком трудном положении он находиться.
— Дедушка, нам велено проверять всех кто входит внутрь, можете поднести сюда свою сумку.
— Конечно, конечно — сказал Лазар и в этот момент, поддавшись воли случая он ослабил напряжение в ногах и повалился на бок вместе с рюкзаком прямо перед охранниками.
Его падение настолько удивило охранников, что они вдвоем в тот же миг ринулись к нему на помощь, оставив металлодетекторы на посту.
— Ох, господи, как же это... — причитал Лазар лежа на земле.
— Что с вами? — сказал один из охранников, поднимая Лазара спереди. Второй подошел сзади.
— Ребята, проводите меня внутрь, пожалуйста, работа не ждет, я реставратор.
Первый охранник оглянулся на своего напарника и с доверчивым взглядом ему улыбнулся, махнув головой в сторону входа.
— Радж, подхвати с той стороны покрепче и заноси его внутрь, пока он сам не пойде,т и главное рюкзак придерживай.
— Да, да, придерживайте рюкзак, там инструменты для реставрации настенных рисунков две тысячи пятисот тринадцатого года до Рождества Христова с изображения бога солнца Ра и письменами древних жрецов, которые...
— Дедушка мы все поняли, Радж, схватил и понесли!
— Махмуд, сейчас, только пристроюсь.
Они взяли его под руки и, придерживая рюкзак, занесли внутрь пирамиды. Лазар встал на свои ноги и, отряхнувшись, поблагодарил охранников за помощь.
— Не задерживайтесь здесь надолго, мы сейчас позвоним руководителям, уведомим их о вашем приезде, далеко не уходите — сказал Радж в тени стен. Охранники вышли из пирамиды, а удивленный и довольный собой Лазар проследовал внутрь лабиринта.
Он тихонько шел вперед пробираясь сквозь узкие стены гробницы, с одной только мыслью, успеть спрятать запчасти в укромном месте и смыться. Цель Лазара состояла в том, что бы добраться до камеры Царицы. Она находилась в центральной части пирамиды, геометрически пересекаясь с ее концом, верхушкой.
Он прошел через главный вход и вышел на восходящий коридор. Наклонившись с рюкзаком на спине, он начал медленно подниматься по восходящему коридору и только, дошел до большой галереи, тут же свернул по прямой горизонтальной дороге к "Камере царицы", установленной почти под гробницей фараона.
Минуту он шел по длинному коридору освещенному настенными лампами в виде факелов. Среди теней Лазар видел настенные рисунки, содержание которых ему сложно было разглядеть в темноте. Он прошел коридор и ступил в священную камеру царицы, в обиталище души фараона и истлевшего тысячи лет назад, мумифицированного тела. Внутри оказалось довольно много места. Лазар не ожидал, что в камере царицы будет так просторно, и, поддавшись приливу хорошего настроения, он с облегчением снял со своих уставших плеч громоздкий рюкзак и положил его рядом с высокой выемкой в стене, напоминавшей удлиненную пирамиду с тупым концом.
Лазар присел на корточки и раскрыл свой рюкзак. Несколько минут он выкладывал все запчасти и специальные инструменты, которые были ему необходимы для дальнейшей сборки приспособления. Лазар выложил приёмник, первичный преобразователь, преобразователь электрической энергии и контейнер с U 235. Все эти части должны были стать единым целым в процессе сборки аппарата для телепортации. Однако некоторые запчасти, которые были также необходимы для правильной работы приспособления, остались в отеле.
Лазар решил, что вернется за ними после того, как соберёт все имеющиеся части телепортатора.
Внутри ему было не по себе. Несмотря на то, что в камере царицы было достаточно прохладно, с Лазара тёк нескончаемый поток пота. Инженер сверлился с бумагами, которые так тщательно охранял все время полета и вспомнил каким-образом необходимо установить все запчасти. Он начал с коробки, в которую по плану нужно было установить все составляющие аппарата. Лазар собирал каркас и почти все время находился в положении сидя или лежа. Старик несколько раз пытался правильно установить каркас аппарата, чтобы потом, уже с помощью специальных инструментов вместить в него все части. Однако в полуосвещённой комнате это было довольно трудно осуществить. С большим трудом он нашел крепления и соорудил коробку высотой с половину человеческого тела, а шириной с нишу в стене. Во время сборки, инженер мельком оглядывал каменные стены, вызывающие у него клаустрофобию. Ему мерещилось во время работы, что здесь он останется навечно, закрытый от всего мира, в темноте и камерной прохладе, как мумия фараона, простоявшего в глубокой ступенчатой нише внутри комнаты, около трех тысяч лет. Пот тёк с его плеч, а тоненький холодный воздух, веявший со стен, принимал его в свои объятья, как и всех кто здесь побывал.
Когда, с большим трудом, Лазар благополучно установил каркас, он оставил одну открытую створку в каркасе, чтобы можно было встроить внутрь необходимые запчасти.
Первым в ход пошел приёмник. Лазар достал запчасть похожую на радиатор холодильника, только в три раза меньше оного. Он взял ее в специальных перчатках и приспособил внутри большой коробки. Первым и почти самым главным элементом этого невероятного изобретения стал приёмник. Эта запчасть давала возможность сосредоточить и распределить атомную энергию, которая будет поступать от изотопа. Также приёмник способен передать эту энергию дальше, пропустив через себя частицы невероятной силы, способной взорвать целый город.
Успешно установив приёмник внутри каркаса, Лазар решился продолжить начатое, и достал вторую деталь, которая крепилась поверх приемника и была неотъемлемой частью системы не уступающей первой. Второй частью телепортатора был первичный преобразователь, который был необходим для частичного преобразования маленьких доз атомной энергии в электрические импульсы, используемые для дальнейшего перехода. Электричество, которое в процессе преобразования получиться из атомной энергии будет иметь небывалый энергетически потенциал, способный поддерживать освещение города на протяжении одного года.
Лазару был известен лишь один случай, который не был нигде зафиксирован, а лишь ходил в качестве слухов и домыслов среди ученых приближённых к его инициатору. Никола Тесла, известный ученый физик, родившийся в середине девятнадцатого века в Австрийской империи. Ему удалось собрать в своей лаборатории катушку размером в двести футов, полюсом которой являлась большая медная сфера. Тесла сумел сгенерировать потенциалы электрической энергии в виде молний длиной до ста тридцати пяти футов. Электрические разряды проходили под ногами озадаченных людей, сбивали с ног лошадей на металлических подковах. В последствии ученые выяснили каким образом был достигнут подобный эффект. Резонанс Шумана это явление стоячих электромагнитных волн низких и сверхнизких частот между поверхностью земли и ионосферой. Однако в тот момент, когда Тесла проводил свой шокирующий эксперимент, люди сочли это за недоказуемую наукой силу. По сути, в один из майских дней 1899 года, благодаря Тесле, можно было воткнуть лампочку в землю и убедиться, что она (лампа) загорится ярким желтым светом. Однако, этот эксперимент, как вспоминал Лазар, не был зафиксирован должным образом и остался лишь легендой, сказкой, которую старые дедушки-ученые рассказывают на ночь своим любопытным внукам.
Электрическая энергия, которая в преобразованном виде должна была поступить далее через следующий приёмник, имела колоссальную силу, о которой Лазар даже не подозревал. Он достал последнюю часть аппарата, лежащую у него в рюкзаке, и с блеском установил ее внутри. Это был преемник-преобразователь электрической энергии. Г-образная проволока, которая порвала рюкзак. Она исполняла функцию передачи электрической энергии в последний по счету преобразователь, который Лазар оставил дома вместе с излучателем и панелью управления.
— Готово — проговорил Лазар — осталось только установить две недостающие детали и можно начинать тестирование.
Инженер прикрыл створку аппарата и отправился в обратный путь, прихватив пустой, потрёпанный рюкзак с собой. Перед тем, как уходить Лазар молотком разбил все фонари находящиеся внутри камеры царицы, чтобы в комнате было темно. Таким образом, он обезопасил аппарат от лишних глаз и рук. Потом он проследовал по коридору наружу. В этот момент из коридора по соседству выходила группа пожилых туристов со своим гидом. Эти туристы стали для Лазар случайным спасением.
Инженер смешался с группой и пошел на выход, находясь внутри, прямо посередине, так чтобы охранники не смогли его заметить. Туристы уже приближались к выходу, когда Лазар услышал обеспокоенную английскую речь двух охранников.
— Махмуд, похоже, старик нас обманул! Я только что позвонил начальству, там ничего не знают ни о каком реставраторе.
— А я тебе что говорю, побежали внутрь, он еще там.
— Подожди, сейчас туристы пройдут, и тогда пойдем, чего нам спешить, он же старик. Не убежит!
Группа туристов прошла за гидом к выходу. Они благополучно минули охрану, и пошли вперед, дабы осмотреть пирамиду с внешней стороны. Лазар следовал за группой, находясь в самой ее сердцевине. Таким образом, он не был замечен охранниками и благополучно обхитрил их. Когда группа зашла за пирамиду опасность уже миновала. Лазар перестал претворяться заинтересованным туристом и отделился от группы. Он проследовал к выходу с территории Гизы и только мельком видел, как недоумевающие охранники выбегают из пирамиды с удивленными лицами, озираясь по сторонам в поисках неизвестного старика.
Инженер пошел домой. Выглядел он очень уставшим. Его лицо немного бледное и морщинистое, покрытое двухдневной щетиной, стало теперь еще более бледным и морщинистым, а щетина увеличилась в разы. Он медленно брёл по улочкам Каира в поисках дороги к отелю. В конце концов, Лазар вышел к своему отелю и проследовал внутрь за остальными запчастями.
Лазар зашел в свою комнату и однозначно думал, что сейчас положит детали в рюкзак и пойдет обратно к пирамиде, чтобы дождаться полуночи, наблюдая за охраной. Однако он и не подозревал, какое желание его настигнет в тот момент, когда он увидит кровать. Ему жутко захотелось немного полежать.
Он аккуратно присел на край кровати и также аккуратно на нее лёг.
— Ох — вздохнул Лазар. Его голова кружилась медленно, но очень неприятно. Уши заложило так, что он ощущал небольшую глухоту и некоторую тяжесть, давящую на перепонки. Лазар прикрыл глаза и забыл обо всем. Через несколько минут он уже спал.

Инженер проснулся вечером. Запчасти вместе с рюкзаком лежали рядом кроватью. Он осмотрелся и взглянул на часы. 22:54. "Пора" — подумал он и слез с кровати. Лазар сложил оставшиеся запчасти в рюкзак (панель управления, преобразователь волновой энергии и аппарат для внешнего излучения преобразованной энергии), а также лоскут ткани, очень напоминавший по цвету и раскраске каменные глыбы пирамиды, который он приобрёл на рынке. Позабыв привести себя в порядок после длительного сна, он вышел из номера с грузом в руках.
Через час он был на месте. Рядом с воротами в Гизу никого не было, поэтому он беспрепятственно проник на территорию и затаился около закрытых касс, где продавались билеты на вход. Лазар посмотрел на часы. 23:55. Ровно через пять минут неизвестный ему лысый охранник должен был уйти со своего поста. Все то время пока Лазар ждал, он чувствовал сомнения по поводу собственной затеи. Его одолевали страхи, от которых он никак не мог избавиться, не смотря на свой огромный жизненный опыт и привычку все оценивать аналитически, а не с точки зрения чувств.
Он стоял в тени, дожидаясь пока вход в пирамиду окажется свободным и если бы охранник повернулся в сторону Лазара, он бы увидел, как два огонька мерцают вдалеке белым пламенем целеустремленности. Это глаза Лазара направленные прямо на вход.
Время наступило. Полночь. 00:00. Охранник не уходит. Он все еще стоит на своем посту. Лазар смотрит на него горящими глазами и, присмотревшись, понимает, что лысый верзила заснул стоя. В голове инженера вмиг срабатывает логическое мышление.
— Ух — прокричал Лазар из тени. Охранник не отреагировал. — Уху — прокричал он снова. На этот раз охранник, посапывая, открыл глаза. Через минуту он пришел в себя и осмотрелся. Лысый верзила посмотрел на часы, подумал и пошел прочь.
— Наконец-то — прошептал Лазар. Он дождался пока охранник отойдёт на безопасное расстояние, потом на цыпочках вышел из тени и быстро, как только мог, забежал в распахнутую дверь пирамиды Хеопса.
Камера, установленная на заборе, засекала подвижный объект. Однако тревога объявлена не была. Дозорный, который сидел перед мониторами в будке, находящейся за пределами территории Гизы, поднял трубку телефона и набрал кого-то.
— Послушайте, у нас камера засекла человека, который вбежал внутрь пирамиды, кто сегодня на смену придет?
В телефоне раздался грубый мужской голос:
— По-моему, шрам
— Скажите, что бы поторопился и пусть проверит пирамиду! — дозорный положил трубку. Он взял со стола фонарик, допил кофе и вышел из будки.
На выходе его уже ждал шрам.
— Господи, ты меня напугал. Ну и быстро же ты появился. Тебе уже звонили?
— Нет.
— Пойдем Ахмед, там какой-то придурок залез в пирамиду, надо проверить.
Они вдвоём направились к пирамиде.
Тем временем Лазар уже добрался до камеры царицы и с фонарем в руках кое-как установил последние запчасти.
— Ну, вот и все, пожалуй, протестируем завтра. А пока тебя нужно хорошенько спрятать — сказал он, взглянув на часы. 00:13. Инженер руками стал медленно подвигать аппарат к нише. Он изначально был уверен, что телепортатор очень хорошо войдёт внутрь и будет менее заметен, если накрыть его одноцветным покрывалом. Лазар подвинул телепортатор и вся пыль, которая скопилась под ним за несколько дней, вместе с песком нахлынула на Лазара неизбежным потоком.
— Черт! — сказал Лазар, откашливаясь. Он полностью задвинул телепортатор внутрь ниши и принялся накрывать его тканью, схожей по цвету с каменными плитами камеры царицы. С горем пополам Лазар поддел ткань под телепортатор, все время нагибаясь и разгибаясь с кряхтением и стонами. Он быстренько разровнял ткань, так, чтобы ее не было видно, по крайней мере, до утра. Время на часах 0:21. В коридоре послышались шаги. Лазар услышал, как кто-то пробирается в пирамиду и шёпотом обменивается короткими сообщениями.
— Мне кажется, звуки исходят из камеры царицы.
— Да.
— Чтобы не рисковать, я пойду к фараону, а ты иди прямо к царице, понял?
Ахмед ничего не ответил, а лишь с улыбкой посмотрел на трусливого дозорного. Шрам на его лице заметно исказился и дозорный сквозь блеклый свет фонаря смог увидеть это зрелище.
— Все, я пошел наверх.
Ахмед вытащил пистолет и, прислонив к нему фонарь проследовал по коридору.
— Стоять — сказал он громко, заметив Лазара в темноте.
— Стою, стою.
— Руки за голову, лёг на пол! — прокричал Ахмед, приближаясь к Лазару боком.
Лазар лёг на грязный пол, животом вниз и положил руки за голову. Рядом с ним лежал его потрёпанный, старый рюкзак и больше ничего. Телепортатор стоял в темноте, замаскированный и надежно защищённый от любопытных рук.

III
На территории Гизы было тихо и пустынно. Ветер умеренной силы поддувал малейшие песчинки, сдувал их с огромных каменных глыб, которые именовались строительным материалом пирамиды Хеопса. Величественная, неотразимая пирамида стояла сейчас под тенью ночи, неосвещенная и заблудшая, как старый путник, не понимаемый никем. В темноте ее величие не так заметно, как при свете солнца. Только днем глаза завороженных туристов раскрываются, и они с удивлением наблюдают величайший памятник египетской архитектуры и культуры трех тысячелетней давности. Все видят ее, как пирамиду, собранную из сотен огромных пасочных кирпичей, великую и неповторимую. Однако далеко не все, а может лишь самые наблюдательные, и внимательные люди видят и частично понимают, сколько усилий пришлось затратить на ее сооружение. Однако и они никогда не смогут себе представить, сколько жизней положила на свой песчаный стол эта постройка, сколько отцов и семей сгубила пирамида, сколько камней попадало с нее на наемных рабов, пытавшихся изо всех сил заработать себе и своей семье на хлеб. В конце концов, все следы испарились за тысячелетия. Примятая трупом ямка на песке уровнялась в первую же ветреную ночь, однако песчаный камень, упавший в тот день на бедолагу, все еще хранит на себе отпечаток отколотого уголка.
В ночь на первое сентября 2004-го года Лазар со скрученными на спине руками выходил из пирамиды. За ним, держа его за руки, со спины следовал высокий мужчина со шрамом на лице и довольно ухмылялся, наблюдая за походкой неказистого старика. Лазару было трудно идти без своей трости. Все вещи, включая рюкзак, остались на месте, где был совершён преступный акт.
У Лазара бешено колотилось сердце. Его мысли затуманились страхом перед законом и обществом. Однако он все еще уверенно стоял на ногах и медленно, невзирая на то, что охранник подталкивал его сзади, выходил из пирамиды. Дыхание стало настолько глубоким, что Лазару приходилось останавливаться и вдыхать воздух полной грудью. Резкие движения вызванные толчками охранника, провоцировали у старика головокружение.
— Вперед! — заорал Ахмед на египетском диалекте. Лазар интуитивно понял его, подчинился и ускорил шаг. В этот момент охранник не сильно толкнула старика, когда тот обступал порог у входа в пирамиду. Одно нечаянное движение и Лазар, спотыкнувшись об порог, повалился на твёрдый, холодный песок. Он упал на спину и почувствовал, как сердце, бьющиеся с большой скоростью вдруг остановилось на одну секунду, потом продолжило движение и остановилось еще на секунду. Глаза Лазара были открыты, однако звуков он не слышал. Холодный песок вызвал у Лазара мурашки. Он всем телом содрогнулся, в тот момент, когда Ахмед подскочил сзади и попытался его поднять. Глаза Лазара на секунду закрылись. Сердце стало биться медленнее с большими перебоями. Тяжелое дыхание тянуло вниз. Лазар увидел перед собой большой песчаный камень со сломанным углом. Он улыбнулся и почувствовал, как сильные руки Ахмеда поднимают его тело над поверхностью. Лазар сделал короткий вдох и закрыл глаза.
Через полминуты из пирамиды вышел дозорный. На песке лежал Лазар, а рядом с ним сидел запыхавшийся Ахмед.
— Старик... — сказал Ахмед
— Что?
— Умер... — он обреченно положил руки на свое изуродованное лицо, и с еле слышным стоном произнёс — что же я наделал!
Дозорный смотрел на него, как на сумасшедшего, однако не издал ни звука. Лазар мирно покоился на песке, а перед его закрывшимися глазами проносилась бесконечный мрак, перекликающийся для всех живых с угрюмой тенью пирамиды.

Мэри скончалась в больнице через два часа после смерти Лазара. Она так и не узнала о том, чем занимался ее муж последние тридцать лет и за что, так отважно отдал собственную жизнь. Она лежала в больничной койке и ее руки, такие нежные в старости были сложены на груди сиделкой. Ее взгляд устремился в ту же бесконечность, что и взгляд Лазара, однако тень, перекликавшаяся с живым миром, все еще имела шанс стать светом на пути к новым научным достижениям.
Через неделю египетское правительство доставило их тела в аэропорт Техаса. Там в окружение родных и близких состоялись пышные похороны. Дочь Лазара и Мэри очень долго плакала, склонившись над их телами, но в тот момент, когда ее пятнадцатилетний внук Гарольд подошел к ней, она перестал плакать. Они обнялись и отошли в сторонку, чтобы последний раз как следует насмотреться на своих родных, умерших в Египте.
— Мам, а что же все-таки случилось в Египте?
— Сложно сказать сынок, теперь это вряд ли кто-нибудь узнает. Бабушка сильно заболела, а дедушка умер очень странной смертью. Но давай не будем об этом, лучше нам пойти ко всем — сказала мать и протерла слезы со своих щёк дрожащей рукой.
Они вышли из комнаты и проследовали к столу.
В этот день все поминали их обоих, пили, вспоминали прошлое, былые времена. Старые друзья рассказывали истории. Но никто из присутствующих не знал самого важного, того, что Лазар и Мэри скрывали от других и того, что Лазара скрывал от всего мира. Сегодня они включили телевизор, чтобы хоть как-то разбавить мрачную и грустную обстановку поминок. По телевизору передавали всемирные новости. Время 15:23, 8 сентября 2004 года.

Молодой фотограф Русэн приехал в Египет, чтобы сделать удачные фотографии, которые потом он собирался продать в интернете. Он походил по улочкам Каира, насмотрелся на нищих и бедных египтян, фотографировал туристов и присылал фотографии по почте своей жене Катрине, которая в это время готовила на кухне, а фоном звучал телевизор с новостной сводкой. Русэн прокатился на такси по главной улице, которая вела к пирамидам. Ему не терпелось увидеть достопримечательности, о которых тут все так много говорят. Такси подъехала к входу в Гизу. Русэн, молодцеваты парнишка с фотоаппаратом, поблагодарил старого таксиста и отдал ему деньги за поездку. Он вышел из машины и направился к пирамиде. Парень восхищался ее величеством еще до того, как увидел живьём, однако теперь он был просто в восторге. Фотоаппарат поднялся в воздух, объектив щелкнул несколько раз и дрожащие руки Русэна отпустили фотоаппарата, который продолжил болтаться на лямке у него на плече.
Русэн показал билет у входа в пирамиду Хеопса и проследовал внутрь, оборачиваясь назад и крутя головой в поисках успешного кадра. Он повернулся к входу и сфотографировал свет, исходящий из дверного проема в окружении темных стен пирамиды.
Недовольные туристы входили и выходили, задевая Русэна и, ругаясь на него на различных языках. Он не обратил на это внимание и проследовал вглубь пирамиды, гуляя глазами по большому полю для гениальных фотоснимков. Русэн шел вперед и наткнулся на коридор, ведущий в камеру царицы.
— Вот это уже интересно — сказал он вслух и проследовал по коридору в углубленную комнату.
В коридоре слышались щелчки. Туристам позади Русэна виднелась яркая вспышка от фотоаппарата. Он щёлкал, не переставая, играя со светом и тенью, в различных выбоинках, трещинках и потёртостях на каменных стенах. Наконец Русэн вошёл внутрь камеры царицы. Там было темно и сыро, однако это не помешало ему, исследовать комнату и сфотографировать всего за пару минут почти все углы, стены и выступы с нишами, которые он только увидел.
Объектив фотоаппарата смотрел в сторону ступенчатой ниши. Парень щёлкал и щёлкал это место, но никак не мог понять, почему фото в таком замечательном месте получается с отблесками в самом низу ниши. Он посмотрел на фотографию в экране фотоаппарата и заметил белесый отблеск на поверхности, напоминавшей больше современную ткань, чем камень трех тысячелетней давности. Русэн опустил фотоаппарат и подошел поближе к месту отблеска. Здесь он присел на корточки и увидел, что это была ткань в цвет камней вокруг.
— Мама Миа, что это такое?
Русэн, встал с корточек и нагнулся, чтобы снять ткань с поверхности. Под тканью весь в пыли и грязи стоял большой квадратный аппарат. Русэн взглянул на него и замер в ожидании. Через минуту засветилась панель управления. Русэн вздрогнул. На маленьком продолговатом экране высветились цифры, которые Русэн попытался прочитать «27.9878500,86.9250261».
— Что это может значить, похоже на... — он не договорил фразу, когда увидел, что цифры на аппарате сменились на буквы. "НАЖМИТЕ START" скомандовал аппарат. Русэн пригляделся и увидел красную кнопку на панели управления. Его любопытству не было придела. Он протянул указательный палец к кнопке и нажал ее. В этот момент аппарат сильно загудел и через несколько секунду энергия, перераспределенная внутри, выплеснулась наружу, захватив Русэна в свои объятия.

Жена на кухне заканчивала готовить еду. Фоном в новостных сводках сообщалось. "Сегодня в половине четвёртого, по данным очевидцев, произошёл взрыв древнеегипетской постройки в Гизе. Пирамида Хеопса развалилась на части от бомбы, находящейся внутри. По данным экспертов бомба находилась в камере царицы, которая больше известна, как камера для захоронения фараона. На место происшествия уже выехали сотрудники полиции, в том числе и ОМОН для зачистки территории".
На поминках Лазара и Мэри, все родственники и друзья уставились в телевизор. Они с ужасом смотрели на кадры с места событий и ожидали сообщения о погибших при взрыве людях. Однако по прошествии пяти минут сообщений о смертях так и не поступило. Каким-то чудом около пирамиды не оказалось ни одного человека, в том числе и охранников. Около двадцати туристов, трех охранников бесследно исчезли.

Остановочный пункт на Эвересте. Деревня с местными жителями не далеко от города. Все они оказались там. Оборачиваясь по сторонам, недоумевающие люди стояли посреди деревни. Непальцы смотрели на них, как на инопланетных существ. Однако некоторые из местных жителей вынесли тёплые вещи на улицу и отдали их бедным туристам. Три охранника были в шоке. Они смотрели друг на друга, припрыгивая с ноги на ногу, чтобы согреться.

Новости продолжались. Катрина, находясь на кухне с ужасом, грязными руками, схватилась за телефон и судорожно набрала номер Русэна.
Русэн закрыл глаза от испуга. Через секунду он почувствовал дикий холод и услышал, как его челюсти бьются друг об друга. Он открыл глаза и оказался в удивительном месте. Русэн стоял на вершине Эвереста. Звонок по телефону.
— Да, это кто? — спросил Русэн, приложив холодный телефон к ледяному уху.
— Это я милый, Русэн, как ты? По новостям сообщили...
— Катрина, ты не поверишь, я на... — связь прервалась. Русэну стало трудно дышать. Рядом с ним никого не было. Он положил телефон в карман и с трясущейся челюстью поднял фотоаппарат. Приставив глазок к глазу, он несколько раз щелкнул. Щёлк, щёлк. Раздался звук фотоаппарата. Щёлк.

КОНЕЦ